CC BY
64gs4 проблемы теории права ^d
шагиева Р.В.,
доктор юридических наук, профессор, первый проректор Российской академии адвокатуры и нотариата,
профессор кафедры частного права Государственного университета управления
ЭВОЛЮЦИЯ ПРЕДМЕТА КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА В СОВРЕМЕННОМ ТЕОРЕТИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ
Аннотация: Автор с позиции общей теории права проанализировала составляющие предмета современного конституционного права, обратив внимание на взгляды современных отечественных правоведов на проблему расширения пределов конституционно-правового регулирования. С учетом различий в закреплении Конституции РФ как источника российского права в текстах действующих кодексов, в статье констатируется, что преждевременно признавать предмет конституционно-правового регулирования ядром каждой отрасли российского права в отдельности и обосновывается его уникальность в качестве главной закономерности дальнейшего развития публичного права.
Ключевые слова: предмет правового регулирования, Конституция, отрасль права, конституционное право.
SHAGIEVA R.V.,
Doctor of law, professor, first vice-rector of the Russian Academy of Advocacy and Notaries, professor, Department of private law,
State University of Management
THE EVOLUTION OF THE SUBJECT OF CONSTITUTIONAL LAW IN A MODERN THEORETICAL CONTEXT
Annotation: The author, from the perspective of a general theory of law, analyzed the components of the subject of modern constitutional law, drawing attention to the views of modern domestic jurists on the problem of expanding the limits of constitutional legal regulation. Given the differences in fixing the Constitution of the Russian Federation as a source of Russian law in the texts of existing codes, the article states that it is premature to recognize the subject of constitutional regulation as the core of each branch of Russian law separately and justifies its uniqueness as the main law of the further development of public law.
Keywords: subject of legal regulation, Constitution, branch of law, constitutional law.
Вопрос о предмете правового регулирования традиционно затрагивается в юридической науке в связи с двумя проблемами: во-первых, в связи с выделением системообразующих критериев для исследования системности права и, во-вторых при анализе правового регулирования как процесса юридически властного упорядочивающего воздействия на общественную жизнь. Однако можно согласится с мнением Ф.Н. Фаткуллина, который считал, что тщательное уяснение предмета, пределов и метода общего правового регулирования выходит далеко за рамки этих тем, так как именно от них во многом зависит не только совершенствование содержания и форм права, но полнота использования заложенных в нем творческих возможно-
стей [4]. Мальцев Г.В. неслучайно писал: «Смысл и назначение регулирующих процессов в праве выражают необходимость организации определенных связей в человеческом сообществе, иначе говоря, необходимость общественного развития». Соответственно трудно назвать тот раздел учения о праве, на который не оказывал бы влияния рассматриваемый вопрос. Кроме обозначенных выше, выявление предмета правового регулирования сказывается на раскрытии целей и социального предназначения права, правообразования и правотворчества, а также и реализации права. Однако нельзя не признать, что именно в рамках исследования проблемы системы права категория «предмет правового регулирования» заняла в отечественном правоведении свое неоспоримое
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2019
ведущее место. Все прошедшие в отечественной юридической науке дискуссии относительно системы права и продолжающиеся в настоящее время споры о ней не ставят под сомнение факт признания предмета правового регулирования в качестве бесспорного системообразующего фактора [5]. Если же наряду с ним назывались другие критерии выделения структурных подразделений нашего права, то предмет правового регулирования всегда обозначался как главный, а все остальные - в качестве дополнительного.
И сейчас в юридической науке общепринятым считается, что для определения предмета любой отрасли права, нужно выделить круг общественных отношений, регулируемых данной отраслью. Именно этот круг, очерчивающий пределы правового регулирования, и дает при первом приближении представление относительно каждой отрасли права. Однако эти пределы не могут быть даны раз и навсегда. Как отмечалось в общетеоретической литературе, они в достаточной мере динамичны, поскольку сами грани между возможным и невозможным обусловлены исторически и подвижны [4].
Неудивительно, что применительно к конституционному праву России вопрос о предмете правового регулирования относится к числу наиболее дискуссионных [3]. По мнению О.Е. Кута-фина, повторившего по сути вывод теоретика права, предмет конституционного права любого государства не может быть раз и навсегда данным. Он зависит от содержания конституции или других основополагающих документов, действующих в государстве на данном этапе его развития [3]. Если понимать под современным конституционным правом Российской Федерации совокупность норм, охраняющих основные права и свободы человека и учреждающих в этих целях определенную систему государственной власти, то можно обнаружить в сфере конституционного правового регулирования со стороны положений действующей Конституции РФ 1. отношения, в рамках которых происходит осуществление или защита основных прав и свобод человека и гражданина; 2. отношения, связанные с реализацией суверенитета российского народа во всех его формах, с использованием различных институтов представительной и непосредственной демократии; 3. отношения, касающиеся организации и функционирования всех органов государственной власти в Российской Федерации. Хотя в современных трудах по конституционному праву имеются другие варианты рассмотрения предмета конституционного права России, общЬм является утверждение, что оно регулирует многосоставные взаимосвязанные отношения [2].
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2019
Исходя из смысла и духа действующей Конституции РФ, ведущими в предмете конституционно-правового регулирования предстают отношения, связанные с реализацией и защитой основных прав и свобод человека и гражданина. Об этом свидетельствуют такие положения Конституция РФ: «признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства» (ст. 2); «права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием» (ст. 18). Соответственно все остальные общественные отношения из предмета конституционно-правового регулирования (вторая и третья группа отношений) носят дополнительный, обеспечительный характер, ибо институт прав и свобод определяет характер и объем властеотношений, пределы и формы их распространения. В современных условиях высший гуманистический смысл и социальное назначение конституционного права в том и заключаются, чтобы закрепленная в Основном законе страны формула «человек, его права и свободы являются высшей ценностью» получила предметное воплощение в конституционной практике функционирования всех ветвей государственной власти, определяла основной вектор их развития и совершенствования.
При дальнейшем исследовании предмета конституционно-правового регулирования становится очевидной еще одна его особенность: часть общественных отношений, входящих в него, непосредственно и полно урегулированы только нормами конституционного права в полном объеме. Что касается других общественных отношений из самых разнообразных областей жизни, то в них регулирующее воздействие положений Конституции сводится лишь к определению основополагающих ориентиров, закладывающих базу правового регулирования со стороны норм других отраслей права, что проявляется по-разному в разных сферах общественной жизни. С этой точки зрения не совсем обоснованной выглядит позиция Добрынина Н.М., который пишет о расширении предмета конституционного регулирования за счет тех отношений, которые являются одновременно предметом регулирования и других отраслей права, на основании чего утверждает, что тем самым эти отношения становятся переферийным предметом конституционного права [2].
Косвенно это можно подтвердить тем, что среди 20 действующих в России кодексов почти нигде нормы Конституции РФ четко не обозначены как источник правового регулирования. На основе проведенного нами обзора всего массива кодексов обнаружена парадоксальная ситуация.
Только один из кодексов - Кодекс внутреннего водного транспорта Российского Федерации в ст.2 включил Конституцию РФ в состав законодательства, регулирующего отношения, связанные с деятельностью на внутреннем водном транспорте.
Практически все процессуальные кодексы зафиксировали формулировку, согласно которой порядок соответствующего судопроизводства определяется Конституцией РФ, рядом конституционных законов, соответствующим кодексом и иными федеральными законами, что тоже можно трактовать в пользу признания Конституции РФ источником процессуального права. Исключение составляет Уголовно-процессуальный кодекс РФ, установивший, что порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается настоящим Кодексом, основанным на Конституции Российской Федерации. В данном случае эта формулировка в чем-то похожа на ту, что содержится в .п.2 ст. 1 Уголовного кодекса РФ, который категорически не включает саму Конституцию РФ в состав уголовного законодательства, в его состав входит только сам УК РФ, но зато сам этот Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права. Наконец, в этой группе находится и Кодекс РФ об административных правонарушениях, продублировавший эту формулировку УК РФ в ст.1.1 п.2: «2. Настоящий Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации, общепризнанных принципах и нормах международного права и международных договорах Российской Федерации». Следовательно, если формулировки ГПК РФ, АПК РФ, КАС РФ вполне допускают легальное признание Конституции РФ как источника российского процессуального права, то законодательное закрепление положения Конституции РФ в системе источников российского процессуального права со стороны УПК, УК и КоАП весьма сомнительно. Можно ли считать тогда, что регулируемые ими общественные отношения хотя бы частично входят в предмет конституционно-правового регулирования?
Примыкает к последним трем кодексам законодательная трактовка, данная в ст. 5 Трудового кодекса РФ: «Регулирование трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений в соответствии с Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами осуществляется:
трудовым законодательством (включая законодательство об охране труда), состоящим из настоящего Кодекса, иных федеральных законов и законов субъектов Российской Федерации, содержащих нормы трудового права». Из смысла
этой статьи вытекает, что Конституция РФ и конституционные законы исключаются из состава трудового законодательства, хотя само правовое регулирование этой сферы отношений осуществляется все же в соответствии с конституционными предписаниями. С позиции общей теории права формулировки «основывается на Конституции», «в соответствии с Конституцией» не могут быть признаны идеальными. Но нами обнаружены еще два варианта законодательной позиции по данному вопросу. Во-первых, целый ряд кодексов - Гражданский, Земельный, Жилищный, Семейный, т.е. те, которые содержат в основном нормы частного права, упоминают Конституцию РФ, но не как источник той или иной отрасли права. О ней говорится как о том официальном документе, который определил предметы ведения и распределение полномочий между РФ и субъектами федерации, на основе чего соответствующее законодательство - земельное, гражданское, семейное или жилищное «находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации». Данная формулировка не только исключает Конституцию из состава вышеуказанного законодательства, но и не дает оснований полагать, что нормы Конституции РФ могут оказывать свое регулирующее воздействие на эти сферы общественной жизни. А это ставит под сомнение такие свойства Конституции как ее верховенство и высшую юридическую силу.
Во-вторых, значительное количество кодексов вообще в статьях о законодательстве, регулирующем предмет их воздействия, не содержат упоминания о Конституции РФ. К их числу относятся - Градостроительный кодекс РФ, Лесной кодекс РФ, Воздушный кодекс РФ, Кодекс торгового мореплавания РФ, Налоговый кодекс РФ, Бюджетный кодекс РФ. Это умолчание очень гово-ряще выглядит на фоне подробнейшего описания в этих статьях всех видов законов и подзаконных актов РФ и субъектов РФ, которые входят в состав этого законодательства, и особенно - на фоне многочисленных изменений их текста, в ходе которых не нашлось возможности обозначить Конституцию РФ в качестве его составной части. Приведем для примера статью 3 Градостроительного кодекса РФ «Законодательство о градостроительной деятельности», в которой указаны даже муниципальные правовые акты, но только не Конституция Российской Федерации...
Или проанализируем статью 1 Налогового кодекса РФ «Законодательство Российской Федерации о налогах и сборах, законодательство субъектов Российской Федерации о налогах и сборах, нормативные правовые акты представительных органов муниципальных образований о налогах и сборах», в которой ни в одном из 7 пунктов, переОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2019
числяющих все возможные законодательные и подзаконные акты, нет упоминания о Конституции РФ. Так что признавать предмет конституционно-правового регулирования ядром каждой отрасли в отдельности, [2] по меньшей мере, преждевременно.
Действительно, уникальной составляющей предмета конституционно-правового регулирования является сфера государственной организации общества, воплощенная в хорошо известной триаде ее признаков: территория, население, власть. Особенность складывающихся в этой сфере вла-стеотношений заключается в том, что они являются обязательным атрибутом предмета конституционного права любой страны. Что касается остальной части общественных отношений, способных стать объектом правового воздействия со стороны норм конституционного права, то они могут складываться во всех иных сферах жизни нашего общества и государства. Тем не менее конституционно-правовому урегулированию подвергаются лишь те из них, что способны предопределить содержание всех остальных отношений в этой сфере. Данные отношения не являются обязательным атрибутом предмета конституционного права. Они становятся элементом предмета конституционного права только тогда, когда в этом заинтересовано государство, что выражается в соответствующих нормах права, содержащихся в таких основополагающих актах, как конституция, или других актах, имеющих учредительный характер. Это, разумеется, не означает, что среди подобного рода отношений нельзя выделить такие, которые наиболее характерны для предмета конституционного права. К их числу относятся, например, отношения, определяющие основы правового статуса человека и гражданина, систему государственной власти и т.д. Однако их принадлежность к предмету конституционного права, по мысли ученых-конституционалистов, может быть установлена только государством [3]. Такая неоднородность общественных отношений, входящих в состав предмета конституционно-правового регулирования, не может служить основанием для признания какой-то ущербности или произвольности в определении его составляющих. Как уже давно отмечали теоретики права, при определении предмета правового регулирования нельзя ограничиваться констатацией круга регулируемых фактических отношений, тем более, что в орбиту регулирования данной отрасли втягиваются смежные, родственные, «сопряженные» отношения, а то и нетипичные отношения, для которых оказалось возможным использовать уже сложившийся отраслевой механизм. Неслучайно поэтому подробный анализ предмета любой сложившейся отрасли права при-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2019
водит к выводу о разнородности регулируемых ею отношений. Главный вывод, сделанный еще советскими теоретиками права, полностью подтверждает главное наше заключение об уникальной составляющей предмета конституционного права: «Самое главное при исследовании предмета той или иной отрасли права - это выявление ядра, т.е. тех общественных отношений, глубинное социально-экономическое, политическое содержание которых и вызвало к жизни данную отрасль, предопределило своеобразие ее юридического режима» [1].
С этой точки зрения бесперспективным представляется и вывод о том, что современное конституционное право - отрасль публично-частного права [2], сделанный на основе того, что оно регулирует многосоставные взаимосвязанные отношения [2]. Еще в советский период, когда были созданы отрасли советского права, констатировалась (в том числе и в отношении так называемого «государственного» права) разнородность предмета любой отрасли: как правило, каждая отрасль в различных комбинациях охватывает и организационные, и личные, и имущественные, и другие разновидности общественных отношений. Но если даже идти дальше тех центральных отношений, которые образуют ядро предмета отрасли, то и в этом случае (с точки зрения неправовых классификаций) перед нами весьма разноплоскостные группы общественных связей [1].
Именно это обстоятельство и потребовало критерий предмета правового регулирования дополнить требованием юридически своеобразного режима регулирования, особенности которого воплощаются в особом, специфическом только для данной отрасли методе правового регулирования. Хрестоматийным стало положение о том, что «одни и те же отношения» могут регулироваться законодателем по его выбору различными методами.
Именно в этом контексте более привлекательной выглядит позиция тех ученых-конституционалистов, которые предлагают говорить не об изменении природы предмета конституционного права на частно-публичную, а о более широком видении предмета конституционного права [3] или даже о расширении сферы конституционали-зации всех областей жизни, т.е. о приведении в соответствии с высокими идеалами и ценностями Конституции существующих фактических общественных отношений. Как справедливо отмечает Б.С. Эбзеев, предмет конституционного права России носит многослойный характер. Он включает в свой состав легитимированный волей народа социальный порядок; статусы субъектов социального порядка ,в том числе человека как
высшей ценности и субъекта неотчуждаемых прав и свобод ,народа как носителя суверенитета и источника власти, волей которого непосредственно или опосредованно легитимируется всякая публичная власть, а также государства как носителя социального порядка, пределы деятельности которого установлены конституцией; складывающиеся на их основе конституционные по своей природе, т.е. действительно основополагающие, отношения, в содержании которых все более заметное место занимают социальные обязательства государства.1 И дело даже не в том, что здесь совершенно правильно предугадана главная тенденция конституционно-правового развития в свете Послания Президента РФ Федеральному Собранию от 15.01.2020 г.2 и инициированными Президентом РФ поправками в Конституцию РФ.
С общетеоретических позиций предмет конституционного права не теряет своих публично-правовых характеристик даже в условиях таких грандиозных конституционных преобразований, а лишь демонстрирует давно подмеченную закономерность развития современного публичного права. Еще в конце ХХ века Ю.А. Тихомиров писал: «Предстоит по-новому осмыслить понятие публичности в обществе, не сводя его к обеспечению государственных интересов. Это - общие интересы людей как разного рода сообществ, объединений (политических, профессиональных, территориальных и др.), это - объективированные условия нормального существования и деятельности людей, их организаций, предприятий, обще-
1 Эбзеев Б.С. Предмет конституционного права // государство и право. 2019. № 7. С. 64.
2 Парламентская газета. 2020. 17-23 января.
ства в целом, это - коллективная самоорганизация и саморегулирование, самоуправление».3
Список литературы:
[1] Алексеев С.С. Структура советского права. М.: Юрид.лит., 1975. 264 с.
[2] Добрынин Н.М. К вопросу о предмете конституционного права России: правовая онтология и достижение консонанса на пути к очевидности // Государство и право. 2019. № 9. С. 17-29.
[3] Кутафин O.E. Предмет конституционного права. М., 2001. 444 с.
[4] Фаткуллин Ф.Н. Проблемы общей теории социалистической правовой надстройки. Том 1. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1980. 247 с.
[5] Эбзеев Б.С. Предмет конституционного права // Государство и право. 2019. № 7. С. 54-67.
Spisok literatury:
[1] Alekseev S.S. Struktura sovetskogo prava. M.: YUrid.lit., 1975. 264 s.
[2] Dobrynin N.M. K voprosu o predmete konstitucionnogo prava Rossii: pravovaya ontologiya i dostizhenie konsonansa na puti k ochevidnosti // Gosudarstvo i pravo. 2019. № 9. S. 17-29.
[3] Kutafin O.E. Predmet konstitucionnogo prava. M., 2001. 444 s.
[4] Fatkullin F.N. Problemy obshchej teorii socialisticheskoj pravovoj nadstrojki. Tom 1. Kazan': Izd-vo Kazanskogo un-ta, 1980. 247 s.
[5] Ebzeev B.S. Predmet konstitucionnogo prava // Gosudarstvo i pravo. 2019. № 7. S. 54-67.
3 Тихомиров Ю.А. Публичное право. Учебник. М.: БЕК, 1995. С. 25
\
ЮРКОМПАНИ
www. law-books, ru
Юридическое издательство «ЮРКОМПАНИ» издает научные журналы:
• Научно-правовой журнал «Образование и право», рекомендованный ВАК Министерства науки и высшего образования России (специальности 12.00.01,12.00.02), выходит 1 раз в месяц.
• Научно-правовой журнал «Право и жизнь», рецензируемый (РИНЦ, Е-1лЬгагу), выходит 1 раз в 3 месяца.
/
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2019
