CC BY
19Закон и право. 2024. № 9. С. 110-117. Law and legislation. 2024;(9):110-117.
Научная статья УДК 342
https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-9-110-117 EDN: https://elibrary.ru/EDVHEM
NIION: 1997-0063-9/24-463 MOSURED: 77/27-001-2024-9-663
Эволюция понимания публичной власти в конституционной доктрине России
Максим Константинович Штепа
Российская академия народного хозяйства и государственной службы
при Президенте Российской Федерации, Москва, Россия, [email protected]
Аннотация. В статье рассматривается процесс становления конституционной доктрины России в контексте изменения в ней места и содержательного наполнения категории публичной власти. При помощи метода системного анализа, а также исторического метода выявлены закономерности, определяющие конституционное развитие России и эволюцию понимания публичной власти в конституционной доктрине как часть этого процесса. Сформулированы понятие и содержание публичной власти на современном этапе развития российского конституционализма, обосновано функционирование единой системы публичной власти в качестве правового проявления механизма государства Российской Федерации.
Ключевые слова: Конституция РФ, публичная власть, единая система публичной власти, конституционная доктрина, государственная власть, местное самоуправление, конституционные принципы.
Для цитирования: Штепа М.К. Эволюция понимания публичной власти в конституционной доктрине России // Закон и право. 2024. № 9. С. 110—117. https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-9-110-117 ЕБЫ: https://elibrary.ru/EDVHEM
Original article
The evolution of the understanding of public power in the constitutional doctrine of Russia
Maxim K. Shtepa
Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Moscow, Russia, [email protected]
Abstract. The article examines the process of formation of the constitutional doctrine of Russia in the context of changes in its place and content of the category of public authority. Using the method of system analysis, as well as the historical method, the patterns that determine the constitutional development of Russia and the evolution of the understanding of public authority in the constitutional doctrine as part of this process are identified. The concept and content of public authority at the current stage of development of Russian constitutionalism are formulated, the functioning of a unified system of public authority as a legal manifestation of the mechanism of the state of the Russian Federation is substantiated.
Keywords: Constitution of the Russian Federation, public authority, unified system of public authority, constitutional doctrine, state authority, local self-government, constitutional principles.
For citation: Shtepa M.K. The evolution of the understanding of public power in the constitutional doctrine of Russia // Law and legislation. 2024;(9):110—117. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-9-110-117 EDN: https://elibrary.ru/EDVHEM
© Штепа М.К. М., 2024.
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2024
Конституционная реформа 2020 г. закрепила и обозначила приоритетные направления развития обновленного государственно-правового подхода в сфере организации и функционирования публичной власти. С юридической точки зрения это означает, с одной стороны, преемственность стабильности в регулировании основополагающих, государствообразу-ющих общественных отношений, субъектами которых являются государство, общество и личность, с другой стороны, новый эволюционный виток в подходах к пониманию сущности и содержания категории публичной власти, наполнению ее регулятивным содержанием.
Современное состояние конституционного и законо дательного закрепления института публичной власти, эволюция ее понимания в конституционной доктрине России в современный период представляется достаточно актуальной темой для науки конституционного права.
Системный анализ исследований современных ученых-конституционалистов позволяет выделить два типа закономерностей, определяющих конституционное развитие России:
1) формационные закономерности общественного развития, вытекающие из форм собственности, ее распределения, социально-экономического и политического уклада общества. Они не ограничиваются только правовой сферой, а охватывают практически все сферы общественной жизни. Соответственно, при смене социально-экономической формации происходят закономерные изменения в конституционно -правовых отношениях. Отдельные из этих изменений носят одномоментный характер, это фиксируется при проведении конституционных реформ, в других случаях эти изменения накапливаются посредством возникновения новых общественных отношений, отражающих измене -ния в идеологии, экономике, социальной сфере и проявляют себя постепенно в последовательном изменении законодательства и практике его применения.
Так, смена социально-экономического строя России в начале 1990-х годов, получившая первоначальное закрепление в Конституции РФ 1993 г., впоследствии выявила возможность различных модификаций социальной, экономической и политической систем государства;
2) закономерности построения правовой системы и системы законодательства, определяющие приоритеты и формы реализации государством принципов и норм Конституции, в част-
ности, закономерности построения системы институтов конституционного права и их функционирования. Данные закономерности характеризуют развитие собственно юридической сферы и носят, по смыслу марксистской методологии, надстроечный характер, что, с одной стороны, определяет социально-экономическую детерминированность развития правовых явлений и институтов, а с другой — подразумевает относительно самостоятельную логику их развития [15, с. 15—16].
При обращении к историческому опыту Рос -сии есть основания констатировать факт реализации указанных закономерностей. Проявление формационных закономерностей соответствует исторической логике развития России, включающей три формационных уклада, отличающихся в социально-экономическом и политическом смысле, сменивших друг друга на непродолжительном отрезке времени, не превышающем 80 лет. Также могут быть выявлены закономерности построения и правовой системы, более инерционные и характеризующиеся автономностью развития, обусловленные необходимостью сохранения и обеспечения эволюционной преемственности традиционных правовых форм.
В дореволюционный период развития отечественной юридической мысли идеи конституционализма имели весьма ограниченное распространение, так как их понимание в общественно-политическом дискурсе сводилось к роли ограничителя самодержавной власти. В связи с этим конституционная доктрина имела зачаточный характер, а идея публичной власти отождествлялась либо с властью самодержца как такового, либо с государственным аппаратом Российской империи. Государственный механизм Российской империи, как отмечают исследователи, «за историю своего существования неоднократно переживал реформирование, целью которого была оптимизация функционирования публичной власти при условии сохранения политических и социальных основ абсолютизма» [14, с. 67].
Значимый этап развития конституционализма в Российской империи приходится на период правления Александра I. Роль проводника конституционных идей принадлежит М.М. Сперанскому, который в 1809 г. представил «Введение к уложению государственных законов». Целью данного проекта являлось установление законодательной основы осуществления власти, с ограничением полномочий императора и созданием Государственной думы.
ЬДМ & ЬБ^БЬДТЮМ • 09-2024
Проект М.М. Сперанского предполагал, что Государственная дума, представляя социальные интересы, будет играть ключевую роль в законодательном процессе Российской империи. Необходимо отметить это в качестве важного этапа в истории развития конституционной доктрины, поскольку такие идеи расширяли доктринальные представления о природе публичной власти как о виде власти социальной, предполагающей категорию народа в качестве источника.
Завершающий этап формирования дореволюционной конституционной доктрины пришелся на 1905 г. В условиях революционных настроений, преобладавших в обществе, Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка» 17 октября 1905 г. стал значительным шагом в направлении общественных реформ. Ключевым положением Манифеста стало расширение избирательных прав граждан и учреждение нового представительного органа власти с законодательной компетенцией — Государственной думы. Прямым следствием издания Манифеста стало появление легальных политических партий, профсоюзов и других общественных организаций. Это стимулировало доктри-нальную дискуссию о природе публичной власти, поскольку преобладавшая в Российской империи модель управления, основанная на идее сосредоточения всей полноты власти в руках императора, претерпела изменения в связи с обособлением законодательной власти.
Анализируя институт публичной власти в контексте развития юридической науки того периода, можно заключить, что дореволюционная наука конституционного права поддерживала идею существования публичной власти исключительно в коллективных институтах, не составляющих государство. Следуя этой логике, при появлении государства такая власть становится государственной.
Так, в трактовке Л. Дюги публичный характер власти указывает на ее тотальность, всеобъемлющий контроль общественных отношений. По мнению Л. Дюги, публичная власть может быть представлена как власть, по существу являющаяся государственной, но при этом по форме не признаваемая таковой из-за отсутствия самого государства на ранних этапах развития общества [10].
Таким образом, в дореволюционной юридической науке понятия государства и публичной власти не были совместимы, поскольку публич-
ная власть, в соответствии с распространенной в то время концепцией, существовала в отдельных коллективах до образования государства, после чего она приобрела характер государственной власти.
Данное положение нашло подтверждение в выводах юриста Ф.Ф. Кокошкина, писавшего, что «государственная власть, как и всякая иная общественная власть, есть явление в высшей степени сложное, которое, несомненно, имеет позади себя длинную историческую эволюцию со времени появления самых простых форм общежития» [12, с. 67].
Советский этап развития конституционной доктрины характеризуется некоторой противоречивостью. Так, на заре создания Советского государства предполагалась смена носителя власти: идеологически намечалась смена государства на народ в качестве носителя власти — власть, по замыслу, должна была принадлежать рабочему населению страны, объединенному в городских и сельских Советах рабочих, солдатских и крестьянских депутатов [5]. Более того, Конституция РСФСР 1918 г. закрепляла в качестве долгосрочной цели на пути к построению коммунистического общества отказ от государственной власти [5].
Конституция РСФСР 1925 г., продолжая обозначенный курс на отказ от государственной власти [6], в то же время ввела понятие органов государственной власти в контексте государственного строительства в автономных советских социалистических республиках.
Конституция РСФСР 1937 г. отказалась от норм-лозунгов, закрепляющих намерение отхода от концепции государственной власти, и, напротив, это понятие нашло широкое конституционное закрепление.
Главы 4, 6 Конституции РСФСР 1937 г. предусматривали учреждение исполнительных и распорядительных органов государственной власти, глава 8 регулировала создание и функционирование местных органов государственной власти [7]. Такая тенденция в последующем получила конституционное закрепление в государственном строительстве СССР, с учетом союзного характера государства такой подход организации государственного управления получил свою регламентацию в Конституции РСФСР 1978 г.
При этом следует отметить, что ни одна из советских конституций не содержала понятия публичной власти ни в качестве вида власти, ни
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2024
в качестве элемента механизма государства. Тем не менее упоминание публичной власти можно найти в работах советских конституционалистов, общей чертой в которых являлась дихотомия в интерпретации публичной власти: она или понималась как общественная власть, или отожествлялась с властью государственной.
Такой подход усматривается у Л.А. Григоряна, который выделяет две формы публичной власти: «власть общественная, совпадающая с обществом, принадлежащая всему обществу, осуществляемая самим обществом в интересах всех членов общества без создания какого-либо специального аппарата осуществления этой власти, стоящего над обществом, — это общественное самоуправление и особая публичная власть — власть не всего общества в целом, а одного или нескольких классов, господствующих в обществе, власть, отчуждаемая от общества и становящаяся над ним, требующая для своего осуществления специально созданного профессионального аппарата — это политическая или государственная власть» [9].
Таким образом, публичная власть не являлась значимым элементом советской конституционной доктрины. Это подтверждается исследованием, проведенным А.Н. Мещеряковым и А.В. Безруковым, в результате которого исследователи пришли к выводу, что в базе Российской государственной библиотеки до 1987 г. не встречается работ, в названии которых фигурирует словосочетание «публичная власть» [13]. Публичная власть также не была востребована в создании и воспроизводстве механизма советского государства, поскольку семантика публичности при определении субъекта власти в Советском государстве и современной Российской Федерации принципиально отличаются.
В этом контексте уместно привести вывод, к которому пришел С.М. Шахрай, рассматривая особенности конституций, принятых в период масштабных социальных изменений, согласно которому: «В ситуации, когда общество пытается «порвать с прошлым», баланс сущего и должного обязательно будет смещен в сторону описания желаемого состояния государственного устройства и общественно-политического строя. Но предлагая нормативную модель будущего, юридическая конституция не может быть полностью оторванной от прошлого исторического и государственно-правового опыта. Более того, содержащийся в Основном законе «шаг новизны» должен быть достаточно разумным, чтобы реализация новой модели общественно-государ-
ственного устройства не сопровождалась серьезными социальными потрясениями» [16, с. 33].
Категория народа в качестве субъекта власти до 1977 г. не предусматривалась и не включалась в конституционный текст. Так, Конституция РСФСР 1918 г. устанавливала, что вся власть в пределах РСФСР принадлежит всему рабочему населению страны, объединенному в городских и сельских советах. К моменту принятия Конституции РСФСР 1925 г. эта сентенция была упрощена в пользу закрепления формулы «вся власть — советам»: категория «рабочего населения страны» была выведена из пространства конституционной нормы, вся полнота власти закреплялась за Советами рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов. В этих формулировках можно выявить отражение специфического отношения марксистско-ленинской теории к понятию народа. В.И. Ленин писал, что народ — это силы, способные довести революцию до конца, т.е. пролетариат и крестьянство, и что им пришлось разбить мелкобуржуазную иллюзию о том, что народ есть нечто единое и что народная воля может быть выражена в чем-либо ином, вне классовой борьбы [11, с. 4].
Только в Конституции СССР 1977 г. появилось понятие народа, однако заметим, что субъект власти был отделен от формы ее осуществления: «Вся власть в СССР принадлежит народу. Народ осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов... » [8]. Из преамбулы рассматриваемой Конституции СССР также следует строгое идеологическое содержание категории народа, который рассматривался как новая историческая общность, основной характеристикой которой являлось социально-политическое и идейное единство, а в качестве ведущей силы выделялся рабочий класс.
Принципиально иное значение в понятие народа вкладывает Конституция Российской Федерации 1993 г., которая рассматривает народ в общедемократическом контексте как ассоциированную в государство совокупность всех граждан страны, не выделяя «ведущих» социальных слоев, не связывая народную принадлежность с требованием соответствия морально-политическому и идейному единству. Народ в современной конституционной доктрине является сугубо юридической категорией, что позволяет четко определить его конституционно-правовой статус:
1) народ является носителем суверенитета Российской Федерации;
2) народ является единственным источником власти в Российской Федерации;
LAW & LEGISLATION • 09-2024
3) осуществление власти народом возможно в двух формах: непосредственно или через органы государственной власти и органы местного самоуправления [1].
На современном этапе развития российского конституционализма публичная власть как синтезированная категория власти народа Российской Федерации представлена тремя формами: государственной властью, властью местного самоуправления и общественной властью. Публичная власть вбирает в себя все перечисленные категории, сочетает их, и потому может быть названа всеобъемлющей, первичной категории власти. Более того, в функциональном аспекте публичная власть является институтом реализации публичных по своей природе интересов общества.
Институт публичной власти на современном этапе развития является не теоретизированной идеей авторов конституционных изменений, но действительным явлением системы общественных отношений, складывающихся в связи с закреплением и регулированием основ конституционного строя Российской Федерации, суверенитета народа и форм его осуществления, принципов государственного устройства, федеративного устройства России, органов государственной власти, а также органов местного самоуправления, и введение в пространство конституционной нормы института публичной власти есть не что иное, как признание его потенциала в оптимизации сложнейшей архитектуры государственного устройства России.
Стоит отметить, что единая система публичной власти впервые получила нормативное определение в Федеральном законе № 394 «О Государственном Совете Российской Федерации». Единая система публичной власти определяется законодателем как федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, иные государственные органы, органы местного самоуправления в их совокупности, осуществляющие в конституционно установленных пределах на основе принципов согласованного функционирования и устанавливаемого на основании Конституции Российской Федерации и в соответствии с законодательством организационно-правового, функционального и финансово-бюджетного взаимодействия, в том числе по вопросам передачи полномочий между уровнями публичной власти, свою деятельность в целях соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина, создания условий для социально-экономического развития государства [2].
Анализируя содержание данного определения, можно сделать вывод о том, что единая система публичной власти есть выражение механизма государства Российской Федерации, под которым понимается совокупность, единство аппарата государства и принципов, на которых сконструирован этот аппарат. Применительно к государству как политико-правовому феномену принципы могут носить правовой, управленческий и политический характер, что в совокупности дает основания констатировать их универсальный характер как непременного элемента государственного механизма. Справедливость этого утверждения поддерживается и практикой Конституционного Суда РФ.
Как отметил в Постановлении от 27 января 1993 г. № 1-П Конституционный Суд РФ, общеправовые принципы обладают высшей степенью нормативной обобщенности, предопределяют содержание конституционных прав граждан, носят универсальный характер и в этой связи обнаруживают регулирующий элемент в воздействии на всеобъемлющий спектр общественных отношений [3].
Единая система публичной власти строится как на фундаментальных принципах государственного строительства, универсальных в рамках правовой системы Российской Федерации, так и на более узких принципах, обладающих нормативной обобщенностью и функцией определения содержания применимых для единой системы публичной власти и отдельных ее частей правовых механизмов. Вторую группу составляют институциональные принципы, поскольку они обуславливают настройку конкретных правовых институтов, в частности, института публичной власти, а также те группы правовых норм, которыми регулируются отдельные элементы публичной власти.
Публичная власть как универсально-обобщенная правовая категория обретает свое функциональное воплощение путем включения в механизм государства Российской Федерации в виде правового института единой системы публичной власти. Конституционная форма, вбирающая общесоциальную волю, нуждается в наполнении регулятивным содержанием, конкретизацией правовых механизмов, обеспечивающих действие единой системы публичной власти. К таковым относится:
■ механизм передачи полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации;
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2024
■ правовыми формами данного механизма являются Конституция Российской Федерации; федеральные законы; договоры о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации; соглашения между федеральными органами исполнительной власти и органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации; нормативные правовые акты Президента Российской Федерации; нормативные правовые акты Правительства Российской Федерации.
В контексте обоснования содержания категории публичной власти на современном этапе развития конституционализма и государственности России представляется необходимым подчеркнуть, что одним из ключевых следствий введения в текст Конституции РФ института публичной власти является придание местному самоуправлению статуса полноценного уровня единой системы публичной власти.
Чтобы подчеркнуть значимость включения местного самоуправления в структуру единой системы публичной власти, обратимся к анализу значения некоторых постановлений Конституционного Суда РФ [4], вследствие чего можно выделить характерные особенности института местного самоуправления в период второй половины 1990-х годов, вектор дальнейшей его эволюции, которые заключаются в том, что:
1) местное самоуправление есть одна из форм публичной власти, не являющаяся при этом властью государственной, и обязательная к организации на территориях на основании принципов законности и децентрализации;
2) местное самоуправление обязательно, его правовой статус сочетает императивный и дис-позитивный метод регулирования, где императивность заключается в возникновении института местного самоуправления на основании закона, но не в качестве результата народного волеизъявления; а диспозитивность - в многообразии возможностей для организации системы органов местного самоуправления тем или иным образом.
Конституционный Суд РФ, руководствуясь нормами Конституции Российской Федерации, в соответствии с которыми органы местного самоуправления не входят в систему государственной власти, не мог не признать публичный характер и публичные функции института местно-
го самоуправления, и потому отнес его к публичной власти в условиях невозможности отнесения к власти государственной. Эта логика нашла конституционно-правовое воплощение спустя более чем двадцать лет.
В связи с этим актуализируется понимание того, что местное самоуправление, относимое к категории публичной власти в постановлениях Конституционного Суда РФ еще во второй половине 1990-х годов, постепенно эволюционировало до инкорпорирования в текст обновленной Конституции Российской Федерации в качестве части института уже внесенной в саму Конституцию Российской Федерации публичной власти.
На основании проведенного исследования представляется возможным сформулировать следующие выводы:
1. Присутствие публичной власти в качестве элемента российской конституционной доктрины можно проследить еще со времен Российской империи, однако степень важности этого элемента в ходе исторического развития претерпевала изменения. Констатировать действительное влияние доктринальных положений о публичной власти на политико-правовую организацию общества стало возможным лишь на современном этапе конституционного развития, связанного с принятием Конституции Российской Федерации 1993 г., а также внесением в нее поправок в 2020 г.
2. Фактором, оказавшим наиболее существенное влияние на то, что категория публичной власти стала центральным элементом современной конституционной доктрины, а также проявлением государственного механизма Российской Федерации, является конституционное закрепление категории народа в качестве субъекта власти.
3. Категория публичной власти является системой правоотношений, складывающихся в связи с закреплением и регулированием основ конституционного строя Российской Федерации, суверенитета народа и форм его осуществления, принципов государственного устройства, федеративного устройства России, органов государственной власти, а также органов местного самоуправления.
4. На современном этапе развития российского конституционализма вся власть в Российской Федерации по своей природе является публичной, а функционирование единой системы публичной власти есть проявление закономерностей конституционного развития.
ЬДМ & ЬЕ^БЬДТЮМ • 09-2024
Список источников
1. Конституция РФ (принята всенародным голосованием 12.12.1993, с изм., одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // http://pravo.gov.ru, 06.10.2022
2. Федеральный закон «О Государственном Совете Российской Федерации» от 08.12.2020. № 394-Ф3 // СЗ РФ. 2020. № 50 (ч. III). Ст. 8039.
3. Постановление Конституционного Суда РФ от 27.01.1993 № 1-П «По делу о проверке конституционности правоприменительной практики ограничения времени оплаты вынужденного прогула при незаконном увольнении, сложившейся на основе применения законодательства о труде и постановлений Пленумов Верховного Суда СССР, Верховного Суда Российской Федерации, регулирующих данные вопросы» // Рос. газ. 1993. № 70.
4. Постановление Конституционного Суда РФ от 30.11.2000 № 15-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Устава (Основного закона) Курской области в редакции Закона Курской области от 22 марта 1999 г. «О внесении изменений и дополнений в Устав (Основной Закон) Курской области» // СЗ РФ. 2000. № 50. Ст. 4943.
5. Конституция (Основной закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики (принята V Всероссийским Съездом Советов в заседании от 10.07.1918). Прекратила действие // СУ РСФСР. 1918. № 51. Ст. 582.
6. Конституция (Основной закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики (утв. Постановлением XII Всероссийского Съезда Советов от 11.05.1925) // СУ РСФСР. 1925. № 30. Ст. 218.
7. Конституция (Основной закон) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (утв. Постановлением Чрезвычайного XVII Всероссийского Съезда Советов от 21.01.1937) // СУ РСФСР. 1937. №2. Ст. 11.
8. Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик (принята на внеочередной 7-й сессии Верховного Совета СССР 9-го созыва 07.101977) // Ведомости ВС СССР. 1977. № 41. Ст. 617.
9. Григорян Л.А. Социалистическая государственная власть и представительная форма ее осуществления // Сов. гос-во и право. 1969. № 3. С. 83-92.
10. Дюги Л. Конституционное право. Общая теория государства. М.: Тип. Тов-ва И.Д. Сытина, 1908. 957 с.
11. Козлова Е.И. Конституционное право России. М.: Проспект, 2019. 578 с.
12. Кокошкин Ф. Ф. Лекции по общему государственному праву. М.: Изд. Бр. Башмаковых, 1912. 306 с.
13. Мещеряков А.Н., Безруков А.В. Формирование концепции единой системы публичной власти в отечественном конституционном праве // Вестник Сибирского юрид. ин-та МВД России. 2020. № 4 (41). С. 124-130.
14. Митина С.И. Публичная власть в контексте реформ государственного управления Российской империи (по материалам Новгородской губернии) // Beneficium. 2020. № 2 (35). С. 66-76.
15. Реформа организации публичной власти: основные направления реализации: Монография / Постников А.Е., Бондарь Н.С., Помазан-ский А.Е. и др. М.: Норма: ИНФРА-М, 2022. 200 с.
16. Шахрай С.М. О Конституции. Основной закон как инструмент правовых и социально-политических образований. М.: Наука, 2013. 917 с.
References
1. The Constitution of the Russian Federation (adopted by popular vote on 12.12.1993, with amendments approved during the All-Russian vote on 01.07.2020) // pravo.gov.ru, 06.10.2022
2. Federal Law «On the State Council of the Russian Federation» dated December 8, 2020 № 394-FZ // Collection of legislation of the Russian Federation. 2020. № 50 (Part III). Art. 8039.
3. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation № 1 -P dated 27.01.1993 «On the case of checking the constitutionality of the law enforcement practice of limiting the time of payment for forced absenteeism in case of illegal dismissal, established on the basis of the application of labor legislation and resolutions of the Plenums of the Supreme Court of the USSR, the Supreme Court of the Russian Federation regulating these issues» // Rossiyskaya Gazeta. 1993. № 70.
4. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation № 15-P dated 30.11.2000 «On the case of checking the constitutionality of Certain Provisions of the Charter (Basic Law) of the Kursk Region as amended by the Law of the Kursk Region dated March 22, 1999 «On Amendments and Additions to the Charter (Basic Law) of the Kursk
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2024
Region» / / Collection of legislation of the Russian Federation. 2000. № 50. Art. 4943.
5. The Constitution (Basic Law) of the Russian Socialist Federative Soviet Republic (adopted by the V All-Russian Congress of Soviets at a meeting on July 10, 1918). Terminated // SU RSFSR. 1918. № 51. Art. 582.
6. Constitution (Basic Law) of the Russian Socialist Federative Soviet Republic (approved by Resolution of the XII All-Russian Congress of Soviets of May 11, 1925) // SU RSFSR. 1925. № 30. Art. 218.
7. Constitution (Basic Law) of the Russian Soviet Federative Socialist Republic (approved by Resolution of the Extraordinary XVII All-Russian Congress of Soviets of January 21, 1937) // SU RSFSR. 1937. № 2. Art. 11.
8. The Constitution (Basic Law) of the Union of Soviet Socialist Republics (adopted at the extraordinary 7th session of the Supreme Soviet of the USSR of the 9th convocation on October 7, 1977) // Vedomosti VS USSR. 1977. № 41. Art. 617.
9. Grigoryan L.A. Socialist state power and the representative form of its implementation / / Soviet state and law. 1969. № 3. Pp. 83-92.
10. Dugi L. Constitutional law. General theory of the state. Moscow: Printing House of the I.D. Sytin Partnership, 1908. 957 p.
11. Kozlova E.I. Constitutional Law of Russia. M.: Prospect, 2019. 578 p.
12. Kokoshkin F.F. Lectures on general state law. M.: Publishing house of the Bashmakov brothers, 1912. 306 p.
13. Meshcheryakov A.N., Bezrukov A.V. Formation of the concept of a unified system of public authority in the domestic constitutional law / / Bulletin of the Siberian Law Institute of the Ministry of Internal Affairs ofRussia. 2020. № 4 (41). Pp. 124-130.
14. Mitina S.I. Public power in the context of public administration reforms of the Russian Empire (based on the materials of the Novgorod province) // Beneficium. 2020. № 2 (35). Pp. 66-76.
15. Reform of the organization of public power: the main directions of implementation: Monograph / Postnikov A.E., Bondar N.S., Pomazansky A.E. and others. M.: Norm: INFRA-M, 2022. 200 p
16. Shakhray S.M. About the Constitution. The Basic Law as an instrument of legal and sociopolitical formations. Moscow: Nauka, 2013. 917 p.
Информация об авторе
Штепа М.К. — аспирант
Статья поступила в редакцию 08.07.2024; одобрена после рецензирования 08.08.2024; принята к публикации 14.08.2024.
Information about the author
Shtepa M.K. — graduate student
The article was submitted 08.07.2024; approved after reviewing 08.08.2024; accepted for publication 14.08.2024.
LAW & LEGISLATION • 09-2024
