CC BY
67
А.А. ИЛЬИЧЕВ
ЭВОЛЮЦИЯ НИЖЕГОРОДСКОЙ АНТРОПОНИМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ В ТЕЧЕНИЕ XVII ВЕКА (на материале деловой письменности)
Антропоним, являясь непременным атрибутом индивида, заключает в себе большое количество информации о самом человеке, социальной или гендерной группе, представителем которой тот выступает. При наличии большого числа антропонимических исследований в деле описания способов именования людей прошлого, очевидно, еще рано ставить точку вследствие слабой изученности антропонимикона определенных территорий, исторических отрезков, групп письменных документов.
Материалом исследования выступили деловые документы разных жанров, созданные в Нижнем Новгороде в XVII в. Выбор обусловлен тем, что именно такого рода тексты содержат наиболее полный состав личных имен, употреблявшихся в то время. Они наиболее достоверны с точки зрения узуса, поскольку содержат именные структуры, употреблявшиеся в светской жизни. Ценность деловых документов в том, что они фиксировали именно то имя, которым человек реально пользовался в обществе.
XVII в. чрезвычайно сложен в историческом плане по причине наличия большого количества социально-политических потрясений, охвативших Русь. В ономастическом отношении этот период интересен с точки зрения коренной ломки антропонимической системы. Если в начале века неканонические имена имели достаточно широкое хождение: «правомерно говорить о функционировании еще многих дохристианских имен не только в среде простого народа, но и «лутчих людей» [8, с. 4], то уже к середине века хождение «мирских» имен значительно сокращается. «Вытеснение некалендарных имен в функции личных календарными - процесс, начавшийся со времени принятия христианства на Руси, - в рассматриваемый период протекает с наибольшей интенсивностью и в основном заканчивается» [2, с. 112]. Однако, несмотря на справедливые утверждения ученых, что «в конце XVII века еще функционировали некалендарные имена в качестве равноправных именований наряду с календарными» [4, с. 60], можно говорить о том, что из-за усиления роли церкви при Алексее Михайловиче произошла коренная реорганизация антропонимикона, и неканонические имена в конце XVII - начале XVIII вв. сохранялись лишь на правах атавизмов. В.Д. Бонда-летов отмечает, что «к концу XVII века 90-95% имен - канонические» [3, с. 109]. В пользу этого утверждения может свидетельствовать также то, что даже в крестьянской среде, изначально маловосприимчивой к каким-либо преобразованиям, отмечены тенденции «постепенного вытеснения некалендарных имен и усложнения состава именований, количественное его увеличение» [1, с. 124].
Хотя А.В. Суперанская и считает, что «деление ономастических структур на одноименные (использующие для наименования личности только личное имя), двуименные (использующие для наименования личности имя и фамилию, имя и отчество, имя и прозвище, имя и указание на категорию человека), трехименные (использующие имя, отчество, фамилию; имя, прозвище, добавочное прозвище и т.п.) едва ли может с полным основанием считаться классификацией» [7, с. 111], мы все же использовали названные основания группировки имен, поскольку подобное распределение материала наиболее наглядно демонстрирует
переходность ономастического периода. При обработке материала основополагающими были признаны количественно-структурные характеристики, и решено было также учитывать этимологию личного имени, наличие отчества в современном понимании или патронимической группы, выполняющей его функцию, наличие фамилии и прозвища (того или другого, того и другого вместе), словообразовательные характеристики отчества и фамилии.
Под термином «антропоним» мы понимаем всю именную структуру в совокупности всех ее компонентов, т.е. личное имя, отчество, фамилия и др. - составные части антропонима. Отчество и патроним разграничиваются по словообразовательному принципу. Отчеством называется именование по отцу в современном виде, т.е. образованное с помощью суффиксов -ович, -евич, -ич. Патронимом называется именование по отцу, образованное с помощью суффиксов -ов, -ев, -ин, в настоящее время свойственное производству фамилий. Эти термины часто смешиваются или используются в качестве синонимов, что мы для настоящей работы полагаем недопустимым, поскольку в рассматриваемый период различия между единицами языка, обозначенными этими терминами, релевантны вследствие их социальной обусловленности. Слова, обозначающие степени родства (сын, дочь и т.п.), были признаны аналитическими средствами образования антропонимов, что, в принципе отвечает мнению на данный счет большинства исследователей (за исключением разве что В.В. Палагиной [6, с. 69]). На наш взгляд, они всего лишь участвуют в образовании патронимов вместе с притяжательными суффиксами.
XVII в. был условно поделен нами на три большие части, соответствующие переменам в руководстве государством: 1601-1645 гг. (династический кризис и правление первого из Романовых - Михаила Федоровича), 1645-1676 гг. (царствование Алексея Михайловича) и 1676-1700 гг. (правление старших детей Алексея Михайловича и ранний этап нахождения у власти Петра I). Такое разделение, опираясь на практически равномерное распределение собранного материала, на наш взгляд, позволяет четко хронологизировать антропони-мическую систему и, как будет видно из дальнейшего, позволяет выявить качественные изменения в именнике и структурном составе антропонима.
Первая половина XVII в. характеризуется серьезной социально-политической нестабильностью в жизни русского общества, ведущей свое начало еще от царствования Ивана IV Грозного и достигшей наивысшей точки развития во время Смуты. Нестабильность в обществе не могла не отразиться в системе именования людей того времени. Иными словами, переходный характер исторического отрезка сопровождается переходным этапом в синхронной ему ан-тропонимии. Можно говорить, что этот промежуток времени является прелюдией к кардинальному пересмотру антропонимической системы Руси.
I. Одночастные структуры. (Здесь и далее: все примеры взяты из документов, опубликованных в сборнике «Н. Новгород в XVII веке»).
1. Личное имя (далее ЛИ). Автономно употреблялись в основном ЛИ священнослужителей. В качестве дополнительной информации, как правило, указывалось положение обладателя имени в церковной иерархии и занимаемая им должность, также в именовании могли содержаться некие этикетные формулировки: пастырь и учитель словесных овец Христова стада господин архимарит Рафаило и др. Одно имя также могло указывать на человека, уже полностью обозначенного в тексте делового документа двух- или трехчастной структурой. Исключения из правила связаны с отсутствием такого рода тождеств: братья Федька да Моисейко; Нехорошей.
2. Единственный случай появления одночастной структуры, содержащей только патроним (далее ПТ), связан, видимо, с ошибкой должностного лица, составлявшего документ, или с последующей утратой ЛИ из документа по тем или иным причинам. В оброчном документе конца 1630-х годов упомянут нижегородец ... Власов.
II. Двучастные структуры.
1. Основной фонд двучастных структур составляют антропонимы, образованные сочетанием ЛИ и ПТ. Данные структуры классифицируются нами с точки зрения происхождения ЛИ (христианское, языческое, тюркское), происхождения ПТ (от ЛИ, этимологически относящихся к разным именникам) и его словообразовательных характеристик (с аналитическими средствами и без). Наибольший в количественном отношении блок составляют сочетания христианского ЛИ с ПТ от христианского ЛИ, образованным без использования форманта родственной принадлежности [термин наш. - А.И.]. Олексей Карпов, и др. Случаи употребления остальных структур такого рода не столь многочисленны, хотя они встречаются еще достаточно регулярно. Христианское ЛИ и ПТ от мирского ЛИ. Микифорко Второв и др. Языческое ЛИ и ПТ от христианского ЛИ. Крячко Федоров и др. Языческое ЛИ и ПТ от языческого ЛИ. Дружинка Поздеев и др. В единичных случаях ЛИ сопровождается ПТ от тюркского ЛИ. Фетька Касимов. Значительно реже употребляются ПТ, образованные с использованием аналитических средств, при этом все ПТ такого рода произведены от христианских ЛИ. Возможны их сочетания и с христианским (Юрий Мосеев сын и др.), и, совсем редко, языческим ЛИ (Замятня Сергеев сын). Также ПТ могли образовываться от прозвищ (Федор Изгагин) и профессиональных наименований (Степанко Толмачев и др.).
2. ЛИ и отчество в основном соединяются в именах главных лиц государства и представителей аристократии. царь государь и великий князь Борис Федорович. Единственный зафиксированный нами случай употребления отчества при поименовании человека незнатного происхождения связан с именем патриота Земли Русской и выражением ему заслуженного уважения. Кузьма Минич.
3. ЛИ встречается также в сочетании с прозвищем разного происхождения и характеристикой человека по роду его занятий. В основном данные компоненты сопутствуют христианским ЛИ (Кирил Кортавый; Клементий Крупеник), правда, зафиксированы и примеры употребления их с ЛИ мирскими (Пятой Зелейщик).
4. ЛИ и фамилия. Данный тип труден для выделения, поскольку о наличии фамилии у человека, жившего в то время, можно говорить только в том случае, если это может быть безоговорочно подтверждено ее словообразовательными характеристиками или неопровержимым фактом ее передачи от одного поколения другому. Михайло Колбетцкой, Давыд Нащокин и др.
III. Трехчастные структуры.
1. ЛИ, отчество и фамилия сочетались только у представителей высшей знати. При этом словообразовательные характеристики фамилий и этимологические характеристики ЛИ и отчеств могли быть самыми разнообразными. Дмитрей Михайлович Пожарский, Борис Иванович Нащокин, Иван Борисович Черкаской, Яков Куденекович (Куденетович) Черкаской и др.
2. ЛИ, ПТ и фамилия. В отличие от двучастных конструкций, среди ПТ, образующих трехчастные, преобладают аналитические по форме (впрочем, встречаются и синтетические. Куземка Матвеев Леуховской, Пиминка Дмитреев Те-
ребеньков), картина же словоупотребления этимологически разных ЛИ и ПТ, в принципе, тождественна описанной выше: Михайло Васильев сын Приклон-ской, Оббакум Тимофеев сын Возгров, Ждан Клементьев сын Облоухов.
3. В качестве третьего компонента именной структуры в аналогичной функции могут выступать прозвище и профессиональное наименование: Петрушка Макаров Шишка; Поспелко Неронов Крупеник.
4. В качестве третьего компонента именной структуры в сочетании с ЛИ и ПТ мог выступать весьма своеобразный компонент, вскоре окончательно вышедший из активного употребления: ПТ отца: Илья Фомин сын Резанова.
5. Зафиксировано также употребление в качестве третьего компонента единицы, напоминающей по форме матроним: Смирной Клементиев сын Маланьина. Оговоримся, впрочем, что такой предположительный вывод можно сделать с опорой лишь на словообразовательные характеристики данного компонента и гипотетическую реконструкцию производящего слова.
IV. В тогдашней антропонимической системе встречаются также многочастные структуры, появление которых можно объяснить необходимостью дополнительной идентификации личности и ситуативной недостаточностью складывающейся трехчастной структуры. Ситуативная недостаточность могла быть мотивирована, например, широко практиковавшимся явлением «одноименности», когда детям в одной семье давали одно и то же имя, и необходимы были добавочные средства их различения, что имело особую актуальность в сфере делопроизводства: Григорий Яковлев сын Шеин Большой, Григорий Яковлев сын Шеин Меньшой. В отличие от достаточно очевидного предыдущего случая, уловить четкий мотив дополнительной номинации следующих субъектов не представляется возможным. В первом случае к уникальному компоненту «прозвище отца» добавляется аналитически образованное прозвище самого именуемого: Семен Михайлович сын Белозерца прозвищо Кобылка. Вторая структура состоит из ЛИ и ПТ в сочетании с прозвищем отца сопровождается профессиональным наименованием, которое следует признать полноправным элементом структуры, опираясь на занимаемую им интерпозицию: Фома Данилов сын сырейщика Слепова.
Царствование Алексея Михайловича характеризуется значительным усилением политической роли церкви в связи с деятельностью патриарха Никона. Безусловно, активное вмешательство служителей религиозного культа в общественную жизнь не могло не оставить след и в традициях именования людей. Проповедуемое ортодоксальное православие наложило отпечаток на ан-тропонимическую систему: языческие личные имена в это время наиболее активно вытесняются, начиная с этого момента, количество производных от нехристианских антропонимических элементов неуклонно сокращается.
В нижегородской системе этот процесс ощущается, но пока не очень сильно: конечно, христианские элементы явно преобладают, но языческие еще достаточно активно функционируют, и трудно говорить о том, что они в течение достаточно короткого времени полностью исчезнут. Словом, и за этим тридцатилетием нужно признать статус переходного. Хотя бесспорны изменения сравнительно с предыдущим этапом, качественного скачка не происходит. Неоднороден также и состав функционировавших в ту пору структур. Наряду с уже доминировавшими двучастными (имя и патроним) и трехчастными (имя, патроним и фамилия) структурами, наполненными достаточно широким спектром бытовавших в то время элементов используются и одночастные структуры, и «вспомогательные антропонимические элементы» [6, с. 69].
В означенный период в нижегородских деловых документах представлены следующие типы именования.
I. Одночастные структуры.
К такому способу именования по-прежнему прибегали либо представители духовенства, либо простолюдины, которым по тем или иным причинам для идентификации личности не требовались иные компоненты. духовной памяти старец Мисаил и др. Такой способ номинации личности у простолюдинов не был продуктивным и использовался преимущественно как вспомогательный при двучастной или трехчастной структуре. Васька и Офонька, Денис.
II. Двучастные структуры.
1. ЛИ и ПТ. Несмотря на то, что в документах уже заметно серьезное преобладание христианских ЛИ, имена исконно русские, ЛИ скандинавского и тюркского происхождения имеют среди населения Нижнего Новгорода и прилегающих территорий достаточно широкое распространение. Примерно половину из зафиксированных случаев употребления такого рода структур составляет комбинация «христианское ЛИ и ПТ от христианского ЛИ». Ыван Павлов и мн. др.Однако нередки ситуации, сочетания христианского ЛИ с ПТ от русского мирского ЛИ. Ысай Мякишев и др. Христианское ЛИ также могло дополняться ПТ от тюркского ЛИ. Якушко Ушаков и др. Языческое ЛИ могло присоединять к себе ПТ и от христианского (Любимко Ларионов и др.), и от языческого ЛИ (Грязной Жиров). Зафиксированные случаи употребления ЛИ тюркского происхождения дают основание полагать, что они могли сочетаться с ПТ любого происхождения (хотя употреблялись крайне редко). Бахтеяр Мя-кинин. ПТ также могли образовываться от прозвища отца (Афонасей Веневитов, Левка Кривцов), и от рода его занятий (Гришка Красильников).
2. ЛИ и отчество. Этот структурный тип употреблялся крайне редко - отчество было атрибутом аристократии. царь государь и великий князь Алексей Михайлович.
3. ЛИ и матроним. На всем протяжении XVII в. фиксировались отдельные случаи употребления этого редкого архаического элемента. Появление его, по всей видимости, объясняется невозможностью по тем или иным причинам именовать человека по отцу. Варлам Маланин.
4. ЛИ и прозвище. ЛИ и профессиональное наименование. Лаврентей прозвище Гудок, Самойл Иноземец; Лукоян Кожевник, Гарасим Лотошник.
5. ЛИ и фамилия. ЛИ употреблялось с фамилией в основном у представителей знати или, реже, у людей, занимающих достаточно заметные должности. Встречаются как наиболее употребительные сегодня патронимические фамилии, произошедшие от старорусских именований по отцу (Микита Головин, Петр Лопухин), так и фамилии адъективного типа (в форме именительного - Юрьи Трубецкой - и родительного - Алмаз Чистого - падежей). В таких структурах обычно наличествуют ЛИ христианского происхождения, хотя есть и исключения. Любим Бахметев.
6. Конструкция без личного имени. Уникальный случай, когда человек называется с помощью имени и прозвища собственного сына, собственное же имя того, о ком идет речь, даже не упоминается. Гордюшкин отец Репы.
III. Трехчастные структуры.
1. ЛИ, отчество и фамилия. Этот структурный тип использовался только аристократами. ЛИ и отчества, за редким исключением (Иван Богданович
Милославский, Борис Иванович Морозов), имеют христианское происхождение, фамилии - патронимические (Лаврентей Дмитреевич Салтыков), адъективного типа в форме именительного (Федор Федорович Волконский) и родительного (Костянтин Осипович Щербатово) падежей.
2. ЛИ, ПТ и фамилия. Самый распространенный тип именования среди трехчастных структур. ЛИ в основном христианские (исключения - Нелюб Иванов сын Мохнев и др.), ПТ преимущественно образованы с помощью форманта родственной принадлежности «сын» (исключения - Сидорко Ондреев Козин и др.). Типы фамилий - адъективный (Роман Никитин сын Бо-рятинской,) и патронимический (Василей Алексеев сын Лапотников).
3. ЛИ, ПТ и прозвище. ЛИ, ПТ и профессиональное наименование. Нечасто встречающиеся типы именования. ЛИ - почти все христианские (есть так называемое имя-калька), ПТ преимущественно образованы с использованием формантов родственной принадлежности: Левонтий Иванов сын Шило; Савка Титов сын Мясник, Богдашко Иванов сын Кузнец.
4. ЛИ, ПТ и ПТ отца. Единственный случай употребления так называемого «дедичества»: Кипреян Якимов сын Патокина.
Время после окончания правления Алексея Михайловича снова, как и начало века, отличается частой сменой руководителей государства и ожесточенной борьбой за трон, в итоге которой к власти пришел младший из сыновей Тишайшего Петр I.
Период перед глобальными преобразованиями характеризуется значительным сокращением количества употреблявшихся именных структур. Продуктивных остается все меньше, количество непродуктивных также сокращается. Однако все же есть факторы, не позволяющие говорить о принципиальных изменениях в антропонимической системе. Если число нехристианских ЛИ и их дериватов действительно резко сократилось, то со структурной точки зрения в антропонимиконе далеко не все благополучно. Продолжает наблюдаться сословная дифференциация в именованиях по отцу, нет четкого представления о компонентном составе антропонима, есть только тяготение к определенному набору компонентов и не слишком строгие требования к их словообразовательным моделям. Иными словами, несмотря на явное стремление к единообразию, в системе именований сохраняется значительное количество остаточных явлений, определяющих антропонимическую картину Н. Новгорода конца XVII в.
I. Одночастные структуры. В основном это имена священнослужителей: архимандрит Нил, безместный старец Феодосий; иногда так по-прежнему именуются и светские люди незнатного происхождения: Алешка, Ивашко, Микифор.
II. Двучастные структуры. ЛИ разного происхождения сочеталось чаще всего с ПТ, иногда с прозвищем или профессиональным наименованием, а в одном случае даже с компонентом, который можно квалифицировать как матроним.
1. Носители христианского ЛИ в ту пору могли иметь ПТ, образованные от ЛИ любого происхождения: христианского (Потап Полуехтов), языческого (Ивашко Невзоров,) и тюркского (Васька Чалбаев). У носителей языческих ЛИ уже не наблюдается ПТ, образованных от исконных ЛИ, что обусловлено и резким сокращением числа носителей такого рода ЛИ. Языческие ЛИ в документах последней трети XVII века сопровождаются ПТ, восходящими к ЛИ, пришедшим вместе с христианской традицией (Потеха Андреев) или заимствованным у тюркоязычных народов (Бориско Мурзин). Тюркские ЛИ, как и на всем протя-
жении XVII в. употреблялись в достаточно редких случаях. Сарайко Кондратьев. Источником ПТ также могли выступать прозвища (Афонасей Косливцов) и профессиональные наименования (Сенька Сырейщиков).
2. ЛИ и отчество в рамках двучастной структуры сочетались редко все по той же причине сословной обусловленности последнего компонента. милосердный государь царь и великий князь Федор Алексеевич.
3. ЛИ нередко сопровождалось прозвищем носителя (Ивашко Отменный), указанием на его профессиональную принадлежность (Харитон Кожевник, Ждан Красильник), у привилегированных слоев - фамилией (адъективного типа - Федор Шакловитый; патронимического типа - Василей Кропоткин).
4. В единственном случае можно говорить о функционировании в последней трети XVII в. такого архаического элемента, как матроним. Любим Домнин, если только это производное от женского имени Домна (что представляется наиболее достоверным со словообразовательной точки зрения), а не от латинских мужских имен типа Доминик, Доминиан и т.п.
III. Трехчастные структуры. Такого рода единицы достаточно разнообразны вследствие функционирования в тогдашнем нижегородском ономастиконе наряду с основными типами фамилий - адъективным и патронимическим - других элементов, в первую очередь прозвищ и наименований лица по профессиональной принадлежности. Кроме того, варианты сочетаний личного имени с именованием по отцу также усложняют классификацию таких структур.
1. ЛИ, отчество и фамилия образовывали формулу именования лица только у аристократических слоев общества. Алексей Иванович Ржевской (фамилии адъективного типа у высокопоставленных особ, как правило, отто-понимического происхождения), Володимер Афонасьевич Ушаков.
2. ЛИ, ПТ и фамилия. Такое сочетание компонентов именования человека встречалось у достаточно широкого круга нижегородцев - от монастырских крестьян до купечества и занимающих высокие посты в городе должностных лиц. Неоднородность возникает в результате употребления адъективных (Онофрей Оникиев сын Саловской) и патронимических (Василий Иванов сын Кирпи-чев) фамилий, ЛИ и ПТ разного происхождения (христианское ЛИ и ПТ от христианского ЛИ. Никита Авъвакумов сын Бритяков; христианское ЛИ и ПТ от языческого ЛИ. Григорей Борисов сын Поздеев; языческое ЛИ и ПТ от христианского ЛИ. Богдан Иванов сын Осорьин; языческое ЛИ и ПТ от языческого ЛИ. Посник Володимеров сын Красильников), а также ПТ, образованных без применения (Софонко Афанасьев Черников) и с использованием аналитических словообразовательных средств (Бориско Васильев сын Лузин).
3. ЛИ, ПТ и прозвище. Помимо обычных прозвищ, характеризующих человека по внешности, возрасту, чертам характера и т.п. (Савка Яковлев сын прозвище Грешной), заслуживает упоминания случай употребления нецерковного ЛИ в качестве прозвища, что оговаривается включением в структуру прозвища аналитического компонента. Евстигней Феофанов прозвание Богдан. Также ЛИ и ПТ могли сочетаться с профессией именуемого. Третьяк Онъдреев сын Луковник.
4. В ономастиконе той поры еще продолжал в единичных случаях функционировать редкий элемент трехчастной структуры ПТ отца. Иван Степанов сын Фирсова.
5. К экзотическим также следует отнести и следующую структуру, в которой ЛИ сопутствуют фамилия адъективного типа и прозвище, причем в порядке, который можно считать инверсированным: Ивашко Молодой Юровской.
IV. Многочастная структура встречается лишь однажды: ЛИ, ПТ, профессия и фамилия (выделяется с опорой на интерпозицию профессионального наименования) - Михайло Васильев сын Кузнец Бражницкий.
На основании изложенного выше материала, были сделаны следующие выводы.
Несмотря на явно проявляющуюся тенденцию к преобладанию христианских ЛИ, языческие ЛИ имеют достаточно широкое распространение на всем протяжении XVII в. Обилие структур антропонимов также не должно вводить в заблуждение: нетрудно заметить, что большинство из них нерегулярны в употреблении (а то и вовсе уникальны), а остальные в дальнейшем содействовали окончательной унификации способов именования. Как проявление тенденции к унификации можно рассматривать также тот факт, что в документах, имевших большое финансовое значение для участвующих сторон, все участники операции хотя бы раз названы трехчастным антропонимам. Однако наблюдаемая тенденция развивается все еще на фоне неоднородности антропонимической системы. Несмотря на очевидные изменения, в системе продолжает сохраняться значительное количество архаических даже на тот момент элементов. Так, например, еще в конце века встречается многочастная структура, в каждом из выделенных периодов выявлены единицы, которые можно квалифицировать как матронимы, и, наконец, в качестве третьего компонента трехчастной структуры используются «дедичества» - патронимы отца.
Отсутствие универсального способа именования, наличие вспомогательных элементов, присутствие большого числа архаических компонентов - все это весомые аргументы в пользу вывода о переходности ономастической эпохи. Видимо, даже столетия недостаточно, чтобы состоялась полная перестройка антропонимической системы.
Литература
1. Бахвалова Т.В. Из истории развития личных имен в Белозерье (на материале памятников письменности XVI-XVII вв.) / Т.В. Бахвалова // Проблемы ономастики. Вологда, 1974. С. 119-126.
2. Бахвалова Т.В. Закономерности развития русских личных имен в XVI-XVII вв. / Т.В. Бахвалова // Ономастика Поволжья: сб. статей. Вып. 11. Саранск, 1976. С. 111-114.
3. Бондалетов В.Д. Русская ономастика / В.Д. Бондалетов. М.: Просвещение, 1983. 224 с.
4. Заказчикова Т.А. Антропонимия пензенских десятен XVII века (Керенская десятня 1692 г. и Верхо-ломовская десятня 1681-1696 гг.) / Т.А. Заказчикова // Русская ономастика. Рязань, 1977. С. 57-61.
5. Нижний Новгород в XVII веке. Сборник документов / под ред. С.И. Архангельского. Горький: Горьковское книжное издательство, 1961.
6. Палагина В.В. Варьирование антропонимических структур в томских деловых документах XVII века / В.В. Палагина // Вопросы ономастики. Вып. 11. Свердловск, 1976. С. 57-69.
7. Суперанская А.В. Структура имени собственного: Фонология и морфология / А.В. Супе-ранская. М.: Наука, 1969. 208 с.
8. Тупиков Н.М. Словарь древнерусских личных собственных имен / Н.М. Тупиков. СПб., 1903. 790 с.
ИЛЬИЧЕВ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ родился в 1983 г. Окончил Нижегородский государственный педагогический университет. Аспирант кафедры русского языка Нижегородского педагогического университета. Область научных интересов - антропонимика. Автор 7 научных работ.
