CC BY
110
PolitBook - 2016 - 1
СТАТЬИ
В.А. Глебов, А.В. Макухин
ЭВОЛЮЦИЯ КОНСТИТУЦИОННОЙ И ПАРТИЙНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ ПОЛЬШИ В ПЕРИОД 1997-2001 ГГ.
Аннотация
Развитие партийно-политической системы Польши в период 1997-2001 годов обуславливалось взаимосвязью специфических факторов, которые и обусловили специфику этого эволюционного процесса. Польша выбрала отличный от Западной Европы путь развития далеко не в 1944 г., а раньше. Страны Восточной Европы после 1989 г. столкнулись с необходимостью одновременного создания основ демократии, рыночной экономики и конституционного правопорядка. Подобная тройная трансформация не имела исторических прецедентов. В результате, многие государства, приняв конституции в начале переходных периодов, не сумели построить демократию. Ещё больше примеров того, когда демократизация затрудняла и даже тормозила рыночные реформы (большинство, имея власть, может отказаться от бремени трудностей экономической перестройки). Фактически, новый правовой порядок сложился в результате постепенного изменения прежнего, а новая конституция обобщила, кодифицировала и систематизировала существующее поле государственной деятельности, и в этом случае выступила не как «указатель», сколько как легити-мизатор, узаконивающий и кодифицирующий уже сложившийся правовой и институциональный строй польского государства на тот момент.
Ключевые слова:
Польша, Конституция, партийно-политическая система, выборы.
V. Glebov, A. Makukhin
EVOLUTION OF THE CONSTITUTIONAL AND POLITICAL PARTY SYSTEM OF POLAND (1997-2001)
Abstract
The development party-political system of Poland in the period 1997-2001, was conditioned by the relationship of the specific factors that determined the specificity of this evolutionary process. Poland chose different from Western European way of development not in 1944, but much earlier. All the countries of Eastern Europe after 1989 faced the necessity of creating democracy, market economy and constitutional order. Such a triple transformation had no historical precedent. As a result, many states, adopting the Constitution in the early transition periods, failed to build a democracy. Even more examples where democratization was hindered and even impeded market reforms (the majority, having power, may abandon the burden of the difficulties of economic restructuring). In fact, the new legal order was the result of a gradual change in the former, and the new Constitution has consolidated, codified and systematized the existing field of government activity, and in this case acted not as a "pointer", but as legitimized, and codifying already existing legal and institutional structure of the Polish state at that time.
Key words:
Poland, Constitution, democratic transit, local government, elections.
Глобальные процессы, обуславливающие трансформации общества и государства, происходившие в Польше, были характерны и для всех стран бывшего социалистического блока. Именно к периоду 1989-1990 гг. моменту практически все страны Варшавского договора оказались не только в политико-идеологическом, но и в общем системном кризисе, который серьезно проявлялся в экономической, социальной и культурной сферах [3, с. 114; 2].
Основные ценности законодательства любой страны на современном этапе, как и правовой системы, в целом, обусловлены культурно-исторической спецификой страны и общества, в условиях которого происходит процесс их становления и развития. Так, в Западной Европе правовая система начала формироваться задолго до самого становления буржуазного строя, и только с победой в большинстве государств буржуазный революций, принципы организации власти, а также взаимодействия государства и индивида закрепляются и кодифицируются в новых конституциях [4].
Польша выбрала отличный от Западной Европы путь развития далеко не в 1944 году, а раньше. Ещё в XIX веке, когда Запад переживал своеобразный спор между либерализмом и консерватизмом, когда для его развития были характерны становление парламентаризма, конституциализма и т.д., для Польши главным был вопрос о национальном и государственном бытии. Поэтому польский либерализм никогда не имел глубоких корней: свободный рынок мог функционировать только там, где существовало сильное государство, а польскому народу пришлось полтора века бороться за государственную независимость. Тем не менее, в отличие от большинства постсоциалистических стран в Польше и в советское время существовали элементы рыночного хозяйства: преимущественно в частной собственности оставалось сельское хозяйство, заметное место в экономике занимал городской частный сектор (в тот период в частном секторе создавалось около 20% ВВП страны). Всё это облегчало дальнейшую трансформацию, которая началась, по сути, ещё с начала 80-х годов. Тогда уже правящая партия (ПОРП) потеряла свою монополию на власть, допустив легальную деятельность таких организаций как КОР (Комитет защиты рабочих).
В период кризиса 1980-1981 гг. польское руководство впервые пошло на переговоры с рабочими, был легализован оппозиционный профсоюз «Солидарность», с которым даже пытались заключать соглашения. Тогда все эти
события закончились введением военного положения. Но это был не конец преобразований, как думали многие, а их начало.
В ходе кризиса 1980-1981 гг. дихотомический конфликт: власть - общество, назревавший давно, выплеснулся в полную силу. Военное положение не могло разрешить этого конфликта, и он до поры до времени перешёл в скрытую стадию. Зато военное положение фактически убило правящую партию как политическую силу (она не смогла разрешить кризис политическим путём). К тому же в партии уже не было единства: ещё во время кризиса произошёл раскол на «реформаторов» и «консерваторов». Дальнейшему развитию трансформации способствовали реформы, начатые руководством ПОРП, которое полагало, что необходимо лишь либерализовать старую систему. Так, сами того не ведая, власти способствовали разрушению прежней коммунистической системы и становлению новой, демократической. В 1989 году вновь вспыхнул кризис, показавший недостаточность производимых изменений и полную потерю правящей партией доверия со стороны общества. Соглашения с оппозицией стали неизбежны. Отсюда начинается второй, переходный, период в становлении новой политической системы в Польше.
Польша пошла по мягкому эволюционному пути трансформации: часть старых институтов реформировалась в соответствии с новыми требованиями системы, в то же время создавались и новые. Во многом это определили соглашения «круглого стола», казавшиеся революционными на момент их принятия, но оказавшиеся недостаточными после первых же парламентских выборов (1989 году). Жизнь корректировала теорию. Важную роль в мирном характере происходящих перемен сыграло и то, что проигравшая сторона (бывшая коммунистическая элита) приняла новые правила игры и не отступила от них, несмотря на своё поражение.
Характерной чертой того времени была неопределённость дальнейшего пути трансформации. Существовало множество сценариев развития (президентская республика - парламентская республика). Как отмечает А. Ры-хард, «отказ от коммунизма не идентичен быстрому вступлению на путь плюрализма. Посткоммунистический период - это только открытие ворот, из которых можно пойти многими путями» [6, с. 80]. Вообще сложность построения демократии заключается в том, что недостаточно просто «перестроить» экономику на рыночную, и рынок породит демократию. Демократия — это определённая культура, развивающаяся на определённой питательной основе, складывающейся из национальных ценностей, характера людей,
особенностей их мировоззрения. Прежде всего, важно, чтобы демократические ценности были приняты обществом, чтобы они были естественны для каждого. Только развитое гражданское общество (в котором и культивируются эти ценности) может лежать в основе демократии, а на это нужно немало времени. Для развития гражданского общества большую роль играет развитие системы местного самоуправления, которая устанавливают тесную связь с населением, чего не может себе позволить центральная власть, и таким образом стимулирует участие граждан в политической жизни общества, усиливает легитимность политического режима. Ещё при правительстве Т. Мазовецкого была проведена первая реформа системы местного самоуправления, а в 1998 году самоуправление было ещё больше расширено.
Партийная система тоже находилась в процессе становления. Крайне либеральный закон о партиях, принятый в 1990 г., породил буквально «взрыв многопартийности». Фактически, партийная система носила фрагментарный характер, поэтому первые правительства не имели абсолютного большинства в парламенте, и сама работа парламента была мало эффективной (по результатам парламентских выборов 1991 года в Сейме были представлены 30 различных организаций). Преобладала также центробежная тенденция: это было время правых радикалов. Здесь проявился эффект «политического маятника». В условиях зрелых демократий он нашёл оптимальную амплитуду колебаний между левым и правым полюсом политического спектра, обеспечивая тем самым включение различных политических сил в общественный процесс и их определённое равновесие. В Восточной Европе на протяжении всей истории «реального социализма» он сильно отклонялся в сторону коммунистических сил. При резкой смене политической власти это и привело к неизбежному обратному ходу «политического маятника» в сторону правого радикализма. Но поэтому же закону в 1993 году на парламентских выборах победили левые. Если в 1989 году в обществе царила эйфория победы, а демократия в теории не отличалась большинством от её практического воплощения, то к 1993 году люди уже успели разочароваться в происходящих переменах, которые понизили жизненный уровень большинства населения. Можно быстро реформировать институты политической системы, а вот изменить политическую культуру, привить обществу демократические ценности гораздо сложнее и требует много времени. С этим столкнулась и Польша. Люди пытались сочетать логику и дух либерализма с
логикой и менталитетом социализма, «жить при социализме после его свержения» (по выражению Е. Мокшицкого) [6, с. 84].
Однако, ко второй половине 90-х годов переходный период оказался позади. Ещё на парламентских выборах 1993 года проявила себя тенденция утраты радикалами своих прежних позиций, центробежные тенденции постепенно стали заменяться центростремительными. Президентские выборы 1995 года не только подтвердили ход «маятника» влево, но и показали со всей яркостью, что пришло время смены революционных элит бюрократическими, свойственными для стабильных политических систем, каковой постепенно становилась политическая система Польши. Важное значение результатов президентских выборов заключалось ещё и в том, что Валенса, потерпев поражение, тем не менее, отдал власть в соответствии с законом своему преемнику «левому» Квасьневскому. Это был этап окончательной легитимации системы, демократические механизмы смены власти вступили в действие.
25 мая 1997 года на всенародном референдуме с незначительным перевесом голосов (56,8% «за» и 43,2% «против») была одобрена новая польская конституция, 10-я конституция в истории Польши (первая была принята ещё в 1791 году). Национальное собрание приняло проект 2 апреля 1997 года [4, с. 681]. В течение 7 лет «временная конституция» обеспечивалась изначально поправкой от 7 апреля 1989 года к конституции 1952 года, а затем «Малой конституцией» от 17 октября 1992 года
Теоретически конституция легко может быть принята при рождении нового государства, а также на волне революции, но при условии, что её проект уже существует, поскольку революционный момент скоротечен. У «Солидарности» в 1989 году не было такого проекта: не предвидели столь скоротечного краха системы. Изменения пошли эволюционным путём: были приняты поправки 1989 года, а затем - «Малая конституция», официально именуемая «Конституционный закон о взаимных отношениях между законодательной и исполнительной властью Польской Республики, а также территориальном самоуправлении» и являющаяся по своей сути, временным конституционным законом, созданным для легитимации переходного состояния польского государства в этот период.
Принять «большую» конституцию тогда не было возможности из-за слишком сильной раздробленности политических сил в парламенте. С 1993 года сформировалось парламентское большинство достаточное для принятия конституции, но опять вместо разработки её проекта дебаты оказались направленны-
ми на подготовку закона о порядке ратификации конституции, тогда (в 1994 году) правые, по сути, выступили против ещё не существовавшей конституции. Вообще, по словам Евы Летовски, первого уполномоченного по правам человека в Польше, последовавшие за 1989 годом несколько лет «конституции через декларации» создали иллюзию того, что достаточно вписать что-то в конституцию, чтобы записанное тут же чудесным образом превратилось в реально существующее право или свободу. Поэтому конституционные дебаты в Польше были направлены на выяснение того, кто и что запишет в конституцию, абсолютно не затрагивая вопроса, существуют ли какие-либо конституционные механизмы реализации закреплённых в ней положений [5, с. 62-63].
Это была лишь одна из сложностей, а, в общем, проблема заключалась в том, что процесс демократизации государства стал препятствовать разработке конституции. Как правило, «старые» демократии изначально создавали рыночную экономику, обеспечивали её конституционную защиту и лишь затем, проводили демократизацию политической системы. А страны Восточной Европы после 1989 года столкнулись с необходимостью одновременного создания основ демократии, рыночной экономики и конституционного правопорядка. Подобная тройная трансформация не имела исторических прецедентов. В результате, многие государства, приняв конституции в начале переходных периодов, не сумели построить демократию. Ещё больше примеров того, когда демократизация затрудняла и даже тормозила рыночные реформы (большинство, имея власть, может отказаться от бремени трудностей экономической перестройки) [7, с. 55].
В Польше в течение ряда лет переход к рынку и демократизация шли в ущерб разработке основного закона. Фактически, новый правовой порядок сложился в результате постепенного изменения прежнего, а новая конституция лишь обобщила, кодифицировала и систематизировала существующее поле государственной деятельности, т.е. узаконила уже сложившийся правовой и институциональный строй. Такая поэтапность была ещё тем хороша, что позволила учесть и исправить ошибки, допущенные в «Малой конституции», которая принималась в несколько иных условиях: теперь и сама политическая система была гораздо стабильнее, первые этапы становления были уже позади. Разработка новой конституции велась ещё при Валенсе, поэтому её создатели старались ограничить власть президента, а когда был избран Квасьневский, и социал-демократы уже не были уверены в победе на предстоящих выборах 1997 года, кардинально менять что-либо было поздно, в результате, новая конституция ограничила роль Сейма и президента, а роль правительства усилила.
Сейм и Сенат по-прежнему избираются на 4 года путём прямых всеобщих выборов. Право быть избранным в Сейм имеют все граждане Польши, достигшие 21 года, в Сенат - 30 лет (разд. IV, ст. 99) [4, с. 702]. Выборы проходят по пропорциональной системе. Сенат, как и раньше слабая верхняя палата (несмотря на прямые выборы). Теперь его право вето даже ещё больше ограничено. В течение 30 дней он может принять закон, поступивший из Сейма без изменений, внести поправки или отклонить в целом. В последних двух случаях законопроект возвращается в Сейм, которому достаточно абсолютного большинства голосов при наличии кворума для преодоления вето Сената и принятия закона в первоначальном виде (как до отправления в Сенат); (разд. IV, ст. 121) [4, с. 707].
Однако полномочия Сейма тоже несколько ограничены: правительство теперь формируется премьер-министром. Министры назначаются президентом по предложению премьер-министра. И правительство может быть отозвано лишь тогда, когда сформируется новое парламентское большинство, т.е. Сейм может вынести только конструктивный вотум недоверия правительству (в этом и усиление позиций правительства).
Новая конституция ограничила также полномочия президента. Президент, как и прежде, выбирается прямыми всеобщими выборами, что, конечно, усиливает его фигуру, т.к. его избрание не зависит от парламента и является выражением воли народа. Президентом может стать гражданин Польши, достигший возраста в 35 лет и выше. Срок полномочий - 5 лет с правом ещё одного переизбрания (разд. V, ст. 127) [4, с. 708]. Благодаря всенародному избранию президент может быть отрешён от должности лишь в ходе процедуры импичмента, для возбуждения которой необходимо постановление Национального собрания, принятое большинством не менее 2/3. Если президент не в состоянии выполнять свои обязанности, его замещают последовательно Маршал Сейма и Маршал Сената.
В новой конституции устранена неопределённость прежней редакции: президент утратил полномочия на осуществление «общего руководства и координации» внешней и внутренней безопасности государства, а также в области международных отношений, что исключает возможность обоснования каких-либо конкретных полномочий в данных вопросах. На практике это означает ослабление президентских полномочий. Вообще новая конституция более чётко разграничивает полномочия президента и премьера, начиная с того, что президент - это глава государства, а Председатель Совета минист-
ров - глава правительства, которое, на самом деле, и управляет государством. Также ограничена и законотворческая деятельность президента - теперь правом контрасигнатуры второй подписи наделён лишь премьер, что закрепляет его ведущую роль в правительстве и делает ответственным перед Сеймом, а также увеличивает его независимость в отношениях с президентом.
На самом деле, возможна и отставка отдельных министров, т.е. может быть вынесен вотум недоверия отдельному министру (просто теперь нет повода для этого в виде контрассигнационной подписи этого министра), но об этом чуть позже. Полномочия президента в отношении законодательной власти существенно не изменились, хотя и стали уже: теперь президент не может распустить Сейм, если тот вынес недоверие правительству (правда и Сейм не может вынести вотум недоверия, не предложив нового премьера). Сейм может быть распущен лишь, если он в течение 4 месяцев не утверждает бюджет, либо если он не в состоянии ни одобрить предложенный президентом состав правительства, ни предложить свой [1, с. 71].
Таким образом, если в Сейме сложилось устойчивое большинство (пусть даже оппозиционно настроенное президенту), парламент не может быть распущен. В этом и заключается полная реализация принципа «рационализированного парламентаризма», который пытались положить в основу ещё «Малой конституции».
Президент также сохранил свои прежние полномочия: право законодательной инициативы, право запрашивать мнение Конституционного трибунала и право вето. Президент должен подписать закон в течение 21 дня после принятия его Сеймом. До подписания он может обратиться в Конституционный Трибунал (с целью выяснения соответствия закона конституции), либо наложить на законопроект вето (т.е. либо то, либо другое); (разд. IV, ст. 122) [4, с.707]. По нынешней конституции президентское вето ослаблено: для его преодоления теперь необходимо 3/5 голосов вместо 2/3, как было раньше. Тем не менее, это действенная мера. Так, Квасьневский несколько раз накладывал вето на законы, принятые парламентом 1997-2001 гг. созыва, и лишь 1 раз его вето было преодолено Сеймом [8, с. 77].
Ослабла позиция президента и в рамках исполнительной ветви власти. Так, в отношении формирования правительства у президента больше нет права вводить «президентское правление» (6 мес.) в отсутствие парламентского большинства: он просто должен распустить Сейм и назначить новые парламентские выборы. Следовательно, у избирателей быстрее появляется возможность самим
повлиять на расстановку политических сил, а принцип «рационального парламентаризма» сохраняется. Сейм, при наличии коалиции большинства, может назначить и «собственный» состав правительства вопреки воле президента.
Также президент утратил право контролировать назначение на должности министров национальной обороны, внутренних дел и иностранных дел (так называемые «президентские ведомства»). Это усиливает как позиции премьера (сам назначает всех министров), так и правительства в целом. Вообще процедура назначения и смещения министров в период действия «Малой конституции» являлась источником многих конфликтов между Валенсой и главой правительства. Новая процедура более логична. Отстранение (и назначение) от должности министра может быть осуществлено президентом лишь по представлению Председателя Совета министров, кроме тех случаев, когда Сейм выносит вотум недоверия конкретному министру. В любом случае президент не может производить изменения в составе правительства лишь по собственной инициативе и, следовательно, министры не несут перед ним ответственности. Но единолично производить изменения не может и премьер.
За президентом сохранены традиционные полномочия главы государства (представитель государства, ратифицирует международные договоры и т.д.). Как и прежде является верховным главнокомандующим, но право объявлять войну принадлежит Сейму. По предложению Совета министров президент может ввести исключительное положение (в случае угрозы конституционному строю государства, безопасности граждан и т.д.), но не более чем на 90 дней (ст. 230), с возможностью продления лишь с согласия Сейма (не более 60 дней) [1, с. 73].
При этом Сейм имеет право в любой момент объявить недействующим президентский указ о чрезвычайном положении. Во время чрезвычайного положения не могут быть изменены конституция или положение о выборах, не может быть распущен Сейм, т.е. имеются гарантии сохранения законности, а также защиты граждан от произвола властей.
Вообще своеобразным достижением польской конституции является разделение чрезвычайного положения на 3 вида - военное, исключительное и положение стихийного бедствия: объём возможных ограничений демократических начал тесно увязан с принципиально различающимися между собой фактическими ситуациями.
Президент сохранил право назначения судей, но лишь по предложению Всепольского судебного совета - независимого органа, представляющего все 3 ветви власти. При этом судьи Конституционного Трибунала и Госу-
дарственного Трибунала избираются Сеймом, а президент может назначать глав высших судебных инстанций, но кандидатов выдвигают генеральные ассамблеи судов [1, с. 73]. Следовательно, происходит уравновешивание исполнительной и законодательной ветвей власти в отношении судебной. К числу высших судебных инстанций относятся Верховный Суд (надзор за деятельностью общих и военных судов), Высший Административный Суд (рассматривает жалобы граждан на несоответствие деятельности чиновников законодательству, а также вопросы соответствия законам постановлений органов территориального самоуправления), Конституционный Трибунал (рассматривает соответствие законов конституции, а также споры о компетенции между центральными органами государства), Государственный Трибунал (рассматривает вопросы об ответственности высших должностных лиц за нарушение законов, в том числе решает вопрос о виновности президента, в случае возбуждения процедуры импичмента) [4, с. 719-722].
Итак, форму правления в Польше по ныне действующей конституции можно теоретически охарактеризовать как смешанную, или парламентско-президентскую республику. Правительство ответственно перед Сеймом и нуждается в его доверии, и практически законодательная и исполнительная власть функционируют по парламентскому типу подобно тому, как это имеет место, например, в Австрии или Германии. Но в Польше президент избирается всенародно, что увеличивает его политический вес. Даже в парламентской республике всенародно избранный президент обладает более сильной политической позицией, чем президент, избранный парламентом, т.к. он становится не заложником политической элиты, а активным «игроком» на политической сцене, имеет независимый от парламента мандат и может апеллировать к избирателям.
Таким образом, при разработке конституции предпочтение было отдано поиску решений, проистекающих из системы парламентаризма, но идея президентского правления не была полностью отклонена. Ещё одной особенностью смешанной системы в Польше является то, что при канцлерской системе (например, в Германии) законодательная инициатива в основном принадлежит правительству, в Польше же за 1998-2000 гг. 44% законов были подготовлены Сеймом [8, с. 78].
Польская модель парламентской системы не следует принципу строгого баланса ветвей власти. Новая конституция особо подчёркивает роль Сейма и правительства и ограничивает роль и полномочия президента. Это соответствует традициям, заложенным ещё конституцией 1921 года И
всё же, по-прежнему роль Сейма зависит от того, насколько ему удаётся создать устойчивое большинство, способное сформировать и поддержать состав правительства, т.е. работает принцип «рационализированного парламентаризма».
Важным моментом в этой конституции явилось также регулирование отношений между церковью и государством, оформленное теперь конституционным порядком. С одной стороны, предоставляются гарантии независимости церкви от государственных властей, с другой, государственная политика не может определяться интересами какой бы то ни было религии [7, с. 58]. Это был один из наиболее спорных вопросов в процессе разработки конституции. В том числе и благодаря этому за новой конституцией закрепилось название конституции «компромисса и консенсуса» [8, с. 74].
Конституция, как уже говорилось, была принята по результатам референдума, особенность которого составила очень низкая явка избирателей -43% (самая низкая явка на парламентских выборах была в 1991 году -43,2%) [5, с. 65] Многие осознали, что новая конституция не будет означать быстрого и непосредственного улучшения их жизни. Как ни парадоксально, поддержка конституции убывала по мере того, как улучшалась экономическая ситуация: общество решило, что можно неплохо жить и без новой конституции. Другим фактором, повлиявшим на явку, была грязная кампания по подготовке референдума (влияло желание различных политических сил показать себя в преддверии парламентских выборов 1997 года). В результате, люди решили, что конституция разрабатывалась в первую очередь для «политиков», а не для «народа». Тем не менее, конституция была принята, ещё один этап становления политической системы был пройден.
Польша прошла через сложный этап трансформации. Конечно, новая политическая система ещё не стабилизировалась окончательно, но самый сложный период становления уже позади. Можно сказать, что Польша выдержала это испытание и вошла в число стран Восточной Европы наиболее продвинувшихся в отношении консолидированной демократии (Венгрия, Чехия, Словакия). Здесь уровень политической культуры общества, профессионализма политического класса, укоренения демократии среди политических элит и граждан за годы трансформации бесспорно вырос. Однако об окончательном формировании устойчивой демократической системы западноевропейского образца не позволяет говорить отсутствие сильного гражданского общества, которое будет постоянно активным в политическом отношении.
PolitBook - 2016 - 1
Здесь интересно наблюдение социолога Л. Колярской-Бобиньской, которая выявила следующую закономерность (за последние 10 лет в Польше): в период правления команд реформаторов в известной степени снижался уровень поддержки рыночной экономики. Когда же на смену реформаторам приходят социал-демократы, растёт поддержка рыночных реформ. Очевидно, реформаторы вызывают беспокойство и стремление к стабильности, а затем источником беспокойства становятся медленные темпы развития и перемен к лучшему.
Литература
1. Гарлицкий Л.Л. Институт президентства в Конституции Польши // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. М., 1997.
2. Глебов В.А., Макухин А.В. Роль местного самоуправления в становлении гражданского общества в республике Польша // Полис. №4. 2015.
3. Конституции государств Европы: в 3 т. Т. 2. / Под общ. ред. Л.А. Окунькова. М.: НОРМА, 2001.
4. Летовска Е. Конституция возможностей // КПВО. 1997. №3.
5. Лыкошина Л.С. Процессы общественной трансформации и конфликты в Польше 90-х годов. М., 1994.
6. Осятыньский В. Краткая история Конституции // КПВО. 1997 №4.
7. Центрально-Восточная Европа во второй половине ХХ века. В 3 т. Т. 3. Ч. 1. М., 2000-2002.
References
1. Garlitskii L.L. Institut prezidentstva v Konstitutsii Pol'shi. Konstitut-sionnoe pravo: Vostochnoevropeiskoe obozrenie. M., 1997.
2. Glebov V.A., Makukhin A.V. Rol' mestnogo samoupravleniya v sta-novlenii grazhdanskogo obshchestva v respublike Pol'sha. Polis. №4. 2015.
3. Konstitutsii gosudarstv Evropy: v 3 t. T. 2. Pod obshch. red. L.A. Okun'kova. M.: NORMA, 2001.
4. Letovska E. Konstitutsiya vozmozhnostei. KPVO. 1997. №3.
5. Lykoshina L.S. Protsessy obshchestvennoi transformatsii i konflikty v Pol'she 90-kh godov. M., 1994.
6. Osyatyn'skii V. Kratkaya istoriya Konstitutsii. KPVO. 1997 №4.
7. Tsentral'no-Vostochnaya Evropa vo vtoroi polovine KhKh veka. V 3 t. T. 3. Ch. 1. M., 2000-2002.
