CC BY
24
АРХЕОЛОГИЯ ЕВРАЗИИ
УДК 903.03
А. П. Деревянко 1 2, П. В. Волков 1 2, С. В. Маркин 2
1 Новосибирский государственный университет ул. Пирогова, 2, Новосибирск, 630090, Россия
2 Институт археологии и этнографии СО РАН пр. Акад. Лаврентьева, 17, Новосибирск, 630090, Россия
E-mail: [email protected]
ЭВОЛЮЦИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПАЛЕОЛИТИЧЕСКОГО НАСЕЛЕНИЯ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО АЛТАЯ В САРТАНСКОЕ ВРЕМЯ (ПО МАТЕРИАЛАМ ПЕЩЕРЫ КАМИННАЯ)
Приведены результаты функционального анализа наборов изделий, выполненных из различных горных пород, приуроченные к трем слоям сартанской толщи из пещеры Каминной (Республика Алтай, Усть-Канский район). Палеолитический инструментарий отображает специфику в ориентации палеохозяйства обитателей изучаемой территории на охоту и переработку ее продуктов. Прослежена динамика адаптационных процессов обитателей региона к изменениям окружающей среды.
Ключевые слова: Алтай, поздний палеолит, функциональный анализ, хозяйственная деятельность, эволюция, адаптация к изменениям природной среды.
Одним из районов концентрации палеолитических объектов Алтае-Саянской горной страны является Северо-Западный Алтай, где в бассейне р. Ануй представлены многослойные открытые и пещерные памятники нижнего, среднего и верхнего палеолита [Деревянко и др., 1998; Деревянко, Шуньков и др., 2003]. На некоторых верхнепалеолитических стоянках региона предложены палеохозяйственные реконструкции, основанные на трасологических определениях каменных артефактов [Волков, 1999].
В настоящей статье приведены результаты функционального анализа наборов изделий, выполненных из различных горных пород, приуроченные к трем слоям (14б, 14а, 13) сартанской толщи из пещеры Каминной (Республика Алтай, Усть-Канский район). Пещера расположена в бассейне р. Ануй, в долине ручья Пещерского, левого притока р. Каракол. Абсолютная высота объекта составляет 1 100 м. Пещера является многослойным памятником среднегорной части Северо-Западного Алтая, где последовательно представлены материалы от эпохи палеолита до времени сложения современных этносов. В разрезе объекта, мощность
которого составляет около 8 м, задокументированы рыхлые породы, отражающие несколько циклов седиментации. Начальная стадия заполнения пещеры связана с образованием аллювиальной части отложений (слои 20-16). Следующую стадию осадко-накопления иллюстрируют вышележащие суглинки (слои 15-10), формирующие суб-аэральную часть разреза. Завершение образования пещерного заполнителя приходится на формирование тонкослоистых пород (слои 9-1), представляющих собой чередование бежевых фосфатсодержащих и серых гумусированных супесей.
Формирование слоя 14б, судя по радиоуглеродной дате (15 350 ± 240 л. н.; СОАН-3923), происходило в период раннего интер-стадиала сартанского времени, в условиях относительно холодного и сухого климата, при котором доминировали разнотравно-злаковые сообщества и кустарниковая флора. В ньяпанскую стадию сартанского оледенения происходит накопление суглинков слоя 14а и 13, даты которых 14 550 ± 230 л. н. (СОАН-3921) и 14 120 ± 95 л. н. (СОАН-3921). По данным палинологического анализа, проведенного Н. С. Болиховской, в период образования слоя 14а происходит
ISSN 1818-7919
Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2009. Том 8, выпуск 3: Археология и этнография © А. П. Деревянко, П. В. Волков, С. В. Маркин, 2009
смягчение климатических условий, при которых доминируют открытые ландшафты с преобладанием разнотравно-злаковых ценозов, однако в составе дендрофлоры возрастает роль ели, сокращаются площади кустарниковых сообществ. По микротериологическим данным, формирование осадков происходило в условиях разнообразных открытых ландшафтов, где доминировали сухие остепненные участки [Дупал, 2004]. Среди крупных млекопитающих доминируют животные открытых ландшафтов (лошадь, бизон, архар и др.), чуть меньше представителей скальных (сибирский горный козел) биотопов [Васильев и др., 2006].
Археологические материалы, обнаруженные в слоях 14б, 14а и 13 пещеры, обладают значительной схожестью, которая наблюдается в технологиях расщепления пород и в типологии орудий. Различия касаются разновидностей и объемов орудий лишь некоторых категорий. Они характеризуются сосуществованием позднепалеоли-тических и архаических элементов, что характерно для заключительной стадии палеолита Алтая [Маркин, 2005].
Функциональные исследования каменных артефактов из пещеры Каминная основаны на методике экспериментально-трасологического анализа, разработанной С. А. Семеновым и Г. Ф. Коробковой [Семенов, 1957; Korobkowa, 1999], на анализе микрозаполировок износа каменных орудий, предложенном Л. Кили [Keeley, 1980] и синтезированной трасологической методике, использованной для работы с материалами палеолитических и неолитических памятников Северной Азии [Волков, 1999].
При общем трасологическом изучении материалов применялся бинокуляр МБС-10 с односторонним боковым освещением наблюдаемого объекта и с дискретным рабочим режимом увеличения от 16 до 56 крат. При детальном функциональном анализе дополнительно использовались специализированные микроскопы МСПЭ-1 с плавным режимом смены увеличения от 19 до 95 крат и мощным двусторонним бестеневым освещением. В качестве основного исследовательского инструмента применялся специально адаптированный для микротрасологии, микроскоп «Olympus BHT-M» с бестеневым освещением через объектив и режимом увеличения от 100 до 500 крат.
Для сравнительного анализа следов изношенности на древних орудиях из камня использовались материалы Сибирской эталонной коллекции трасологических стандартов.
При микроскопическом исследовании зон износа древних инструментов, помимо макропризнаков утилизации [Семенов, 1957], выделялись следы микроизноса в виде поверхностей микрозаполировок [Keeley, 1980]. При трасологических исследованиях установлено, что к перечню типичных материалов, обрабатываемых каменными орудиями из Каминной пещеры, относятся рог, мясо, дерево. Характер сырья, из которого изготавливался инструментарий, несомненно, оказал влияние на специфику формирования микрозаполировок износа изделий. Отметим, что сырьем для производства артефактов, извлеченных из осадков пещеры, служили преимущественно вулканические, осадочные породы, яшмоиды, роговики, выходы которых находятся на небольшом удалении от пещеры [Кулик, Маркин, 2001].
Следы износа от контакта с такими материалами, как рог и дерево, формируют на поверхности каменных орудий близкие следы, затрудняющие их идентификацию при анализе артефактов с помощью бинокуляров малого увеличения. Однако использование мощных микроскопов с бестеневым освещением и дифференциация таких признаков изношенности каменных орудий, как мик-розаполировка [Keeley, 1980], позволили сделать заключения о функциях изучаемого инструментария более объективно.
Заполировка износа от рабочего контакта орудия с таким материалом, как свежий рог, формируется, преимущественно, на выступающих участках артефактов и сравнительно далеко проникает от кромки лезвия на поверхность орудия. Таким образом, участок износа представляет собой относительно широкую полосу. При этом заполировка покрывает пологоволнистую поверхность микрорельефа камня, почти не деформируя ее. Границы заполировки и нетронутой поверхности камня выделяются отчетливо, но не контрастны, и переход в микрорельеф зоны износа сравнительно плавный. Линейные следы на микроповерхности самой за-полировки сравнительно короткие, прямые, умеренно глубокие, локализованные. На поверхности микрозаполировки, приуроченной к участкам интенсивного контакта с
обрабатываемым материалом, прослежены точечные линейно ориентированные углубления. Заполировка здесь сравнительно яркая, но более тусклая, чем образующаяся от контакта каменного орудия с древесиной.
Выявленная микрозаполировка от контакта с древесиной распространяется в виде яркой непрерывной узкой полосы вдоль рабочей кромки орудия. Наиболее интенсивное формирование заполировки фиксируется на выступающих участках микрорельефа камня, иногда по краям фасеток ретуши. Переход от не потревоженной поверхности к зоне заполировки просматривается отчетливо и, как правило, на небольшом промежутке, и вместе с тем границы перехода достаточно мягки и сглажены. При относительно слабой интенсификации заполировка деформирует только выступающие части микрорельефа. На стадии незначительной сработанности изделия происходит сглаживание выступающих участков и превращение их в своеобразные «оплывшие купола». Для зон интенсивного износа орудия характерно слияние оплывших куполообразных поверхностей и формирование сплошной
Рис. 1. Образцы артефактов из слоя 14б Каминной Пещеры: 1 - ядрище; 2-7 - пластины с разнообразной ретушью; 8 - тронкированная пластина; 9, 11 - скребки; 10, 12 - пластинки с притупленным краем; 13 -резец; 14 - долотовидное орудие
желеобразной «ячеистой» зоны, в структуре которой иногда отмечается волнистость микроповерхности.
Заполировка от контакта со свежим мясом идентифицируется без особых затруднений. Она формируется на широких площадях орудий и обнаруживается на значительном удалении от кромки лезвия инструмента и затрагивает всю протяженность рабочего края. Заполировка в незначительной степени заглаживает рельеф на рабочем участке, плавно повторяя складки поверхности, и проникает почти во все углубления микрорельефа. Граница зон заполировки и непотревоженных участков поверхности кремня нечеткая и размытая. Переход от матового фона неизношенной зоны к заполированной поверхности почти незаметен. Однако блеск поверхности заполировки хотя и тусклый, но все же заметно ярче матовой поверхности неизношенных участков естественной структуры камня.
Рассмотрим материалы, происходящие из слоев 14б, 14а и 13. Количество обнаруженных артефактов в слое 14б - 188 экз. Они представлены ядрищами (4 экз.), нуклевид-ными обломками (1 экз.), техническими сколами (3 экз.), отщепами (78 экз.), фрагментами пластин и пластинок (4 экз.), обломками микропластинок (9 экз.), чешуйками (55 экз.) и выделяемыми на основе типологического анализа орудиями (34 экз.).
Нуклеусы демонстрируют параллельные принципы расщепления. Выделяются образцы выпуклых массивных торцовых ядрищ, плоских односторонних одноплоща-дочных (рис. 1, 1) и двусторонних двупло-щадочных со снятиями, ориентированными в продольно-поперечном направлении. Технические сколы включают реберчатые пластины и сколы оживления фасетированных площадок ядрищ с приустьевыми негативами параллельного скалывания заготовок на рабочих плоскостях, а также круто изогнутый скол, удаливший рабочую поверхность клиновидного нуклеуса, свидетельствующий об использовании микропластинчатых технологий. Большинство отщепов представлено средними по размерам фрагментами, при этом длина отдельных сколов достигает 7 см. Среди сколов преобладают образцы с продольной и бипродольной огранкой, чуть меньше отщепов с дорсаль-но-гладкой поверхностью. Площадки сколов, в основном, гладкие линейные. В каче-
стве заготовок для орудий, содержащих разнообразную вторичную отделку, использованы отщепы (14 экз.), пластины и их фрагменты (20 экз.).
Набор типологически выраженных орудий образован пластинами (5 экз.) с различной лицевой и брюшковой ретушью краев или концов, включая не регулярную, прерывистую и, возможно, непреднамеренную отделку (рис. 1, 2-7); фрагментами ретушированных пластинок (2 экз.); концевыми (3 экз.) скребками на пластинах, иногда с одним ретушированным краем (рис. 1, 9, 11); угловыми резцами (3 экз.) на заготовках, край которых иногда покрыт ретушью (рис. 1, 13); долотовидным орудием (рис. 1, 14); скреблами на отщепах (2 экз.); зубчатыми (2 экз.) и выемчатыми (7 экз.) изделиями; ретушированными отщепами (6 экз.). Выразительными артефактами выглядят пластинки (2 экз.) с притупленным краем, частично притупленным краем и выпуклым концом (рис. 1, 10, 12), образованные вертикальной ретушной отделкой и тронкированное изделие с поперечно усеченным ретушированным концом (рис. 1, 8).
При функциональном анализе исследовано 122 артефакта. Шестьдесят шесть образцов, включая часть чешуек и мелких отщепов, вследствие плохой сохранности поверхности исключены из рассмотрения. На 8 чешуйках выявлены следы износа, характерные для рабочих инструментов. Проведенный анализ микроповерхности допускает, что данные артефакты представляют собой мелкие сколы, образовавшиеся, видимо, при оживлении ретушью рабочих участков сработанных инструментов. На некоторых чешуйках (7 экз.) фиксируются следы контакта с мягким органическим материалом. Расположение и тип микрозапо-лировки свидетельствуют о том, что данные снятия произведены с ножей, предназначенных для обработки мяса. На артефактах, отнесенных в разряд микропластинчатых сколов, следов использования не обнаружено.
В результате микроскопического исследования изделий выделено несколько утилизованных орудий. На поверхности одного из отщепов обнаружены следы контакта его поверхности с мягким органическим материалом. Интенсивность износа и степень развитости микрозаполировки слабые. Функциональный анализ дает основание
определить предмет как нож, использовавшийся при потреблении мяса.
Размеры одного отщепа (1,5 х 0,5 см) с мелкой лицевой ретушью, его треугольная форма и наличие утолщенных участков, противолежащих обработанному краю, позволяют определить изделие как часть составного орудия для обработки мягкого органического материала.
На поверхности трехсантиметрового прямолинейного участка другого отщепа выявлены хорошо фиксируемые следы износа в виде микродеформации и микрозапо-лировки рабочей кромки. Совокупность признаков утилизации определяет изделие как нож для обработки мягкого органического материала - мяса.
Массивный скол в результате функционального анализа определен как сравнительно редкий инструмент в коллекциях палеолитических памятников. Совокупность признаков характеризует предмет как нож для резки, стесывания и строгания сравнительно мягкого, вполне вероятно свежего, рога. Отметим, что следы износа большинства орудий свидетельствуют об обработке мягкого или свежего рогового материала.
Для работы с органическими материалами средней плотности (предположительно со свежим рогом) использовался отщеп со слабыми следами износа. Судя по расположению следов утилизации в виде заглажен-ности и микрозаполировки в начальной стадии образования, орудие определяется как резчик.
В качестве мясных ножей использовались 6 ретушированных пластин со средней интенсивностью износа. Отмечены характерная сглаженность микрорельефа и мик-розаполировка. Линейные следы отсутствуют. Следов контакта с костным материалом не выявлено. Инструменты однолезвийные. Протяженность прямых рабочих краев от 2 до 4,5 см.
В качестве мясного однолезвийного ножа интенсивно использовалось массивное пластинчатое снятие. Следы утилизации характерны для инструмента, предназначенного для работы со свежим (не замороженным) мясом. Наличие слабых следов контакта с костью позволяет определить орудие как разделочный нож.
К редким орудиям относится отщеп, на поверхности которого выделено два рабочих участка со средней степенью износа.
Острие изделия (участок а) содержит следы, характерные для резчика. Участок Ь представляет собой рабочий край скобеля. Оба рабочих края этого универсального инструмента содержат следы контакта с таким материалом, как мягкий свежий рог.
Еще один из отщепов имеет на своей поверхности слабовыраженные следы износа в виде легкой заглаженности, которые можно интерпретировать как последствия кратковременного контакта с мягким органическим материалом, предположительно свежим мясом. В процессе эксплуатации орудие было сломано.
Подводя итоги микроскопического исследования артефактов, приведем некоторые статистические показатели. Десять артефактов использовались в качестве орудий для обработки свежего мяса и 3 экз. - свежего рога. Один артефакт определен как вкладыш инструмента для работы с неустановленным мягким органическим материалом. Первая разновидность изделий включает разделочные мясные ножи (1 экз.) и ножи для обработки или потребления мяса (9 экз.), вторая - многофункциональные ножи (1 экз.), резчики (1 экз.) и комбинированные орудия, сочетающие функции скобеля и резчика (1 экз.). Вторая разновидность изделий представляет собой орудия для работы с рогом. В числе инструментов выявлены также орудия неустановленного назначения (4 экз.) вследствие крайне слабой выраженности следов их износа или повреждения.
В целом, инструментарий коллекции слоя можно предварительно определить как характерный набор орудий, использовавшийся охотниками для обработки и потребления свежедобытой относительно крупной дичи.
Отметим, что в наборе артефактов присутствуют крайне редкие для региона предметы, предназначенные для работы с рогом. Трасологический анализ орудий данной разновидности свидетельствует о работе со свежим, относительно мягким материалом, причем набор инструментов отражает как разделочные, так и производственные операции. Помимо предполагаемого срезания рога с туши животного (нож для резания, стесывания, пиления), производились и такие действия, как скобление, вероятно, проработка пазов или фигурная резьба (скобель-резчик, резчик).
Состав индустрии слоя 14а в количестве 354 экз. каменных артефактов объединяет различные категории изделий. Это нукле-видные обломки - 1 экз., технические сколы -6 экз., отщепы - 100 экз., пластины и пластинки - 8 экз., микропластинки - 15 экз., чешуйки - 174 экз., выделяемые на основе типологического анализа орудия - 50 экз.
Отсутствие ядрищ затрудняет реконструкцию расщепления горных пород. Параллельную технику раскалывания сырья иллюстрируют массивный скол оживления рабочей поверхности одноплощадочного нуклеуса (рис. 2, 1) и реберчатые пластины (рис. 2, 4; 3, 12), одна грань которых заполнена негативами поперечных снятий. Большинство сколов, длина которых не превышает 13 см, имеет непреднамеренные обломы. Среди отщепов преобладают образцы с продольной огранкой, чуть меньше сколов с дорсально гладкими и бессистемными негативами предварительных снятий. Длина некоторых продольно ограненных пластин достигает 9 см. Площадки сколов в основном гладкие линейные. Микропластинчатые технологии расщепления представлены удлиненными снятиями в виде тонких и узких микропластинок и круто изогнутыми сколами с рабочих поверхностей клиновидных ядрищ (рис. 3, 10). В качестве заготовок для орудий использованы отщепы (25 экз.), пластины (24 экз.) с поперечными, реже продольными обломами и галечные желваки (1 экз.). Вторичная обработка орудий осуществлялась преимущественно ретушью, как правило, краевой, чешуйчатой, одно- и двурядной, редко многорядной, в основном лицевой, реже брюшковой. Несколько изделий содержат подтеску нижней поверхности концов заготовок (рис. 3, 7).
Группа типологически выраженных орудий включает: удлиненные (14 экз.) и укороченные (5 экз.) сколы с регулярной и преднамеренной эпизодической, в том числе мелкой, лицевой или брюшковой ретушью, покрывающей края или проксимальные концы заготовок (рис. 2, 2, 6, 7; 3, 3-5, 7, 11); скребки (4 экз.) на округлых отщепах и концевые с выделенной активной частью (рис. 2, 3; 3, 9); скребла (10 экз.) разнообразных комбинаций (рис. 2, 5); анкоши (9 экз.), оформленные ретушью и одинарным сколом (рис. 3, 2, 6); изделия с зубчатыми рабочими краями (7 экз.), иногда про-
тиволежащие утолщенным обушкам (рис. 3, 1, 8); образец массивного галечного орудия с узким выделенным рабочим участком.
При функциональном анализе исследовано 285 артефактов. Вследствие плохой сохранности поверхности, из анализируемой коллекции исключено 69 чешуек размерами менее 5 мм.
Микроскопическое исследование материалов дало основания для функционального определения ряда артефактов.
В качестве орудий использованы артефакты различной морфологии. Скребловид-ное изделие (рис. 2, 5), определяемое по морфологическим признакам как скребок и одно из орудий (рис. 2, 3) использовались в качестве скобелей для работы с рогом. Пластины с разнообразной ретушью (рис. 2, 2, 6, 7) применялись в работе в качестве мясных ножей. Одно из орудий коллекции отнесено к разновидностям двулезвийных ножей для разделки мяса. Об интенсивности использования орудия свидетельствуют характерные следы, приуроченные к основному рабочему краю. Вспомогательный рабочий участок изношен в меньшей степени. Следует отметить и эпизодическое использование инструмента в качестве скобеля. Орудие сохранило также на своей поверхности следы контакта с костным материалом.
Кроме того, в коллекции слоя выявлены 13 чешуек со следами сработанности от контакта с мясом.
По итогам трасологического анализа приведем и общие статистические показатели. Всего, без учета чешуек, изучено 95 артефактов, 33 из которых использовались в качестве орудий. Большинство предметов (24 экз.) служило разделочными (11 экз.) и потребительскими (13 экз.) ножами для обработки свежего мяса. Остальные орудия представляют собой строгальные ножи (2 экз.), резчики (4 экз.) и скобели (2 экз.) для обработки свежего рога, скребки (1 экз.) для обработки свежей шкуры. Кроме приведенного списка, вследствие слабой выраженности следов износа или их повреждения, в коллекции выделены орудия (6 экз.) неустановленного назначения. Сработанность всех инструментов значительная, при этом следов систематического оживления краевых рабочих участков орудий не отмечено. На некоторых изделиях выявляется
Рис. 2. Образцы артефактов из слоя 14а Каминной Пещеры: 1, 4 - технические сколы; 2, 6, 7 - пластины с разнообразной ретушью; 3 - скребок, 5 - скребло
Рис. 3. Образцы артефактов из слоя 14а Каминной Пещеры: 1, 8 - зубчатые орудия; 2, 6 - выемчатые изделия; 3-5, 7, 11 - пластины с разнообразной ретушью; 9 - скребок; 10, 12 - технические сколы
лишь легкая подправка рабочего края. В наборе артефактов отсутствуют признаки систематических действий по аккомодации изделий.
В целом инструментарий коллекции слоя можно определить как характерный набор орудий, предназначенный для обработки и потребления свежедобытой, относительно крупной дичи. Особо следует отметить, что практически все крупные сколы, удобные для захвата рукой, использовались в качестве орудий - преимущественно мясных разделочных ножей.
Из 320 каменных артефактов, обнаруженных в слое 13, более половины (52,8 %) принадлежат чешуйкам или сколам, длиной менее 1 см. Остальная часть коллекции включает ядрища (2 экз.), нуклевидные обломки (1 экз.), технические снятия (2 экз.), отщепы (101 экз.), пластины и пластинки (7 экз.), чешуйки (169 экз.), микропластинки (13 экз.) и выделяемые на основе типологического анализа орудия (25 экз.).
Ядрища представлены параллельными одноплощадочными образцами с фасетиро-ванными скошенными площадками и рабочей поверхностью, помещенной на торец остаточного продукта (рис. 4, 1). Имеющиеся в индустрии технические снятия - ребер-чатая пластина и скол оживления параллельного ядрища (рис. 4, 2, 3), а также
Рис. 4. Образцы артефактов из слоя 13 Каминной Пещеры: 1 - ядрище; 2, 3 - технические сколы; 4, 5, 7 -зубчато-выемчатые орудия; 6 - пластина с ретушью; 8-12 - скребки
нуклевидный обломок с приустьевыми негативами сколов, свидетельствуют о преобладании параллельной технологии при раскалывании сырья. Использование микропластинчатых технологий документируется наличием фрагментов правильных удлиненных двух- и трехгранных снятий. Большинство сколов, длина которых не превышает 7 см, представлено различными обломками. Морфология их лицевой поверхности свидетельствует о преобладании продольной и бипродольной огранки. Среди отщепов выделяется группа сколов с дор-сально гладкой поверхностью. Площадки сколов демонстрируют, в основном, гладкие линейные разновидности. В качестве заготовок для орудий использованы отщепы (13 экз.), фрагменты пластин (10 экз.) и галечные желваки (1 экз.).
В группу типологически выраженных орудий зачислены: овальный бифас (рис. 5, 1); поперечное скребло на гальке (рис. 5, 6); боковые и концевые скребки (7 экз.) на укороченных и удлиненных снятиях (рис. 4, 8-12); угловые резцы (2 экз.); специфические долотовидные (2 экз.) орудия (рис. 5, 4, 5); пластины (3 экз.) и отщепы (2 экз.) с лицевой регулярной и эпизодической ретушью (рис. 4, 6; 5, 7); проколка с вытянутым жальцем (рис. 4, 3); ножи (2 экз.) с искусственными обушками (рис. 5, 2); разнообразные зубчато-выемчатые (3 и 1 экз.) изделия (рис. 4, 4, 5, 7; 5, 8), оформленные лицевой и брюшковой ретушью.
При функциональном анализе исследовано 295 артефактов. Вследствие плохой сохранности поверхности из объектов рассмотрения исключено 25 мелких сколов размером менее 0,5 см. В результате трасо-логического анализа выявлены 22 чешуйки со следами интенсивной сработанности, что свидетельствует об оживлении артефактов, использовавшихся для работы, связанной с обработкой мяса.
В составе инструментария выделена значительная доля скобелей. Характер интенсивного износа рабочего края ретушированного отщепа свидетельствует об использовании скобеля для работы с относительно мягким, вероятно, свежим рогом. На трех других неретушированных и двух отщепах с подправленным ретушью рабочим краем формирование следов износа свидетельствует об относительно меньшем времени их использования. Однако следы разрушения
рабочих краев при утилизации данных орудий позволяют уверенно определить их функцию как скобели для обработки относительно мягких материалов. При сравнении таких изделий с орудиями, у которых более отчетливо выражены следы износа, как на одном из отщепов с оформленным притупляющей ретушью рабочим краем, можно предположить, что обрабатываемый инструментами материал также являлся свежим и, вероятно, мягким рогом.
Сравнительно редким орудием в индустрии слоя оказался резчик для работы со свежим рогом, в качестве которого использован неретушированный скол. Износ инструмента средний, следов использования рукояти на нем не выявлено.
Артефакт, определенный в результате трасологического анализа по относительно твердому материалу как скобель, мог использоваться для обработки и дерева, и твердого рога. Средняя интенсивность износа не привела к формированию необходимых дифференцируемых признаков.
По результатам микроскопического исследования материалов коллекции слоя 13 пещеры можно подвести некоторые итоги. Из 153 изученных предметов, исключая чешуйки, 18 изделий использовались в качестве орудий. Достоверно установлена функция 13 инструментов, предназначенных для обработки свежего мяса (4 экз.) и свежего рога (8 экз.). Из них 4 предмета использовались в качестве разделочных (1 экз.) и потребительских (3 экз.) ножей для обработки свежего мяса. Один артефакт содержит следы сработанности, характерные для резчика, предназначенного для работы со свежим рогом. Большинство орудий (7 экз.) использовалось как скобели для работы со свежим рогом (с учетом инструментов для работы с относительно мягким материалом). Единичным экземпляром представлен скобель для работы с относительно твердым неустановленным материалом. Из-за крайне слабой выраженности следов износа или их повреждения часть изделий (5 экз.) определена как орудия неустановленного назначения.
Сработанность всех инструментов сравнительно интенсивная. Однако следов систематического оживления рабочих краевых участков орудий, равно как их вторичного использования, не отмечено.
Проведем функциональную и сравнительную характеристики инвентаря пещеры.
В составе артефактов слоя 14б доля мясных ножей приблизительно та же, что в слое 14а (рис. 6). Однако состав остальной части инструментария имеет существенные отличия. Он не содержит скребков, скобелей и строгальных ножей и включает, напротив, вкладышевые и полифункциональные орудия.
Формально инструментарий слоя 14а более разнообразен (рис. 7). Помимо ножей, резчиков и скобелей, известных в слое 13, здесь выделены скребки и строгальные ножи. В целом, в отличие от вышележащего комплекса, в составе инструментария слоя доминируют изделия, предназначенные для обработки мяса.
Рис. 5. Образцы артефактов из слоя 13 Каминной пещеры: 1 - бифас; 2 - нож; 3 - проколка; 4, 5 - долото-видные изделия; 6 - скребло; 7 - пластина с эпизодической ретушью; 8 - зубчатое орудие
Рис. 6. Доля орудий (в процентах) различных функций в инструментарии слоя 13 Каминной Пещеры
«обел.,6.1 ск1,ебкн3-0
Рис. 7. Доля орудий (в процентах) различных функций в инструментарии 14а слоя Каминной Пещеры
мясные ьюжыЗО.Э
Рис. 8. Доля орудий (в процентах) различных функций
в инструментарии слоя 14б Каминной Пещеры %
3+7
22,»
11,3
146 14а 13
слан (
Рис. 9. Доля утилизованных орудий в инструментарии Каминной Пещеры (по отношению к количеству потенциальных заготовок)
Для состава инвентаря слоя 13 характерно преобладание скобелей над другими разновидностями орудий (рис. 8). В совокупности с выделенными резчиками набор орудий связанный с обработкой рога, составляет здесь более 2/3 всех функционально определимых изделий.
Сопоставление данных показывает некоторое сходство состава инструментария из
слоев 14а и 14б. В индустриях доминируют доли орудий (более 70 %) для обработки мяса. Это, как правило, ножи, приспособленные для работы с крупными фрагментами органического материала. Иной состав утилизованных орудий из слоя 13, большинство которых (более 70 %) принадлежит инструментам, связанным с обработкой рога (скобели и резчики).
О характере использования сырья и особенностях активности людей на поверхности исследуемой части пещерной стоянки можно судить по относительному количеству функционально выделенных орудий. Определение доли утилизованных инструментов проводилось от общего числа каменных артефактов, которые могли использоваться в производственной деятельности (из сопоставлений исключались ядрища и микрочешуйки, происхождение которых связано с расщеплением пород и вторичной обработкой заготовок).
Доля утилизованных орудий в индустри-ях каждого слоя пещеры при сравнении с близлежащими, хотя и разновозрастными, памятниками палеолита (Денисова Пещера, стоянка Кара-Бом) достаточно велика (рис. 9, 10). Предложенный так называемый «4-процентный барьер» определен экспериментальными исследованиями, согласно которым допускается отнесение стоянки к специализированным мастерским по расщеплению камня, если доля выявленных на ней трасологическим методом орудий составляет менее 4 % от общего числа артефактов [Волков, 1991; Уо1коу, 1991]. Так, на стоянке Кара-Бом практическая деятельность населения во многом обусловливалась, вероятно, богатыми источниками пропитания животного происхождения. Орудия стоянки отразили специализированную ориентацию хозяйственной активности ее обитателей, связанную с переработкой охотничьей добычи [Волков, 1998]. Состав артефактов из слоев Денисовой Пещеры более разнообразен [Волков, 1999]. Большие объемы орудий в Каминной пещере свидетельствуют о том, что практически все крупные и средние сколы использовались в качестве рабочих инструментов. Эргономическая оценка инструментария предполагает, что практически все снятия, на которых есть более-менее пригодный для работы рабочий участок, использовались в производстве, что характерно для охотничьего лаге-
ря, где преобладала первичная переработка добычи. По составу и особенностям изделий допускается, что основным материалом переработки являлась дичь относительно крупных размеров. Вместе с тем отличительной особенностью функционально выделенных комплексов Каминной является большая доля орудий для обработки свежего, относительно мягкого рога. Набор этих инструментов отражает как разделочные, так и производственные операции. Среди орудий отмечены скобели и резчики с различной, но преимущественно значительной интенсивностью износа рабочих кромок, что косвенно свидетельствует о длительной их эксплуатации. Особо следует отметить уникальность столь значительной доли инструментария, связанного с обработкой рога. Орудий такого рода не отмечено в результате трасологического анализа палеолитических коллекции близлежащих памятников Усть-Каракол I, Денисова Пещера, Кара-Бом [Волков, 1996, 1997, 1998, Волков, Пет-рин, 2001; Деревянко и др., 2001].
Основываясь на опыте функционального анализа набора инструментов с неолитических и верхнепалеолитических памятников Дальнего Востока России [Бегеу1апко, Уо1-коу, 1997], предлагается производить членение орудий, связанных с определенными отраслями хозяйства, на группы, объединенные в три категории:
А - орудия, связанные с охотничьей деятельностью (орудия охоты, для обработки шкур, мясные ножи);
В - орудия, предназначенные для рыболовства (орудия рыболовства, орудия для обработки рыбы);
С - орудия для обработки дерева, кости, камня (для обработки органических материалов, для обработки неорганических материалов).
Каждая группа изделий включает набор инструментов, принадлежащих к определенным функциональным типам, отражающих способы воздействия на обрабатываемый материал. Безусловно, процентное отношение состава инструментария не есть численный эквивалент доли каждой из упоминаемых отраслей палеоэкономики, а представляет лишь косвенное отражение хозяйственной деятельности населения изучаемой стоянки. Вместе с тем эти данные неразрывно связаны с реальной динамикой, ростом или угасанием той или иной отрасли хозяйства.
Рис. 10. Доля утилизованных орудий по отношению к количеству потенциальных заготовок в инструмента-риях памятников Денисова Пещера (1) (стратиграфические блоки: 20, 19, 17 14, 12, 11, 9), Кара-Бом (2) (мустьерский слой 2, уровень обитания 5, уровень обитания 6), Каминная Пещера (3) (слои 14б, 14а, 13) (линия А отмечает «4-процентный барьер»)
Рис. 11. Доля орудий различных категорий в составе инструментария слоев 13, 14а и 14б Каминной Пещеры: А - орудия связанные с охотой и переработкой ее продуктов; С - орудия для работы с деревом, костью и камнем
Рис. 12. Доля орудий, связанных с обработкой рога, в составе инструментария Каминной Пещеры
Состав инструментария из трех слоев пещеры Каминная включает изделия категорий А, связанные с процессом охоты и первичной обработкой ее продуктов, и С, куда вошли орудия, отражающие обработку органических материалов (рис. 11). В последнем случае представлены скобели, строгальные ножи и прочие инструменты, предназначенные, преимущественно, для обработки относительно мягких материалов, и в первую очередь свежего рога. Большие объемы орудий категории С, отражающие значительную часть индустрии слоя 13, и количественный рост в этом слое изделий (рис. 12), связанных с обработкой рога, в отличие от набора артефактов из слоев 14а и 14б, свидетельствуют о трансформации хозяйственной деятельности обитателей пещеры в период между 14 550 ± 230 и 14 120 ± 95 л. н. Основой жизнедеятельности людей в изучаемое время, судя по исследованным материалам памятника, была охота на крупную дичь. Отчетливо фиксируется активная деятельность по переработке не только мяса, но и рога, вероятно, крупных копытных.
Список литературы
Васильев С. К., Деревянко А. П., Маркин С. В. Фауна крупных млекопитающих сартанского времени Северо-Западного Алтая (по материалам пещеры Каминная) // Археология, этнография и антропология Евразии. 2006. № 2 (26). С. 2-22.
Волков П. В. Опыт реконструкции мастерских по расщеплению камня // Материальные культуры и проблемы археологических реконструкций. Новосибирск, 1991. С. 69-88.
Волков П. В. Первые данные функционального анализа инструментария Денисовой Пещеры // Новейшие археологические и этнографические открытия в Сибири. Новосибирск, 1996. С.47-51.
Волков П. В. Вариант реконструкции человеческой активности на памятнике Усть-Каракол I // Проблемы археологии, этнографии и антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы V Годовой итоговой сессии ИАЭТ СО РАН, посв. 40-летию Сиб. отд-ния РАН и 30-летию Ин-та истории, филологии и философии СО РАН. Декабрь 1997 г. Новосибирск, 1997. Т. 3. С. 24-28.
Волков П. В. Функциональный анализ инструментария стоянки Кара-Бом // Дере-вянко А. П., Петрин В. Т., Рыбин Е. П., Че-валков Л. М. Палеолитические комплексы стратифицированной части стоянки Кара-Бом (мустье - верхний палеолит). Новосибирск, 1998. С.263-271.
Волков П. В. Трасологические исследования в археологии Северной Азии. Новосибирск, 1999. 192 с.
Волков П. В., Петрин В. Т. Результаты функционального анализа орудий памятника Кара-Бом // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. Барнаул, 2001. Вып. 12. С. 232-235.
Деревянко А. П., Агаджанян А. К., Барышников Г. Ф., Дергачева М. И., Дупал Т. А., Ма-лаева Е. М., Маркин С. В., Молодин В. И., Николаев С. В., Орлова Л. А., Петрин В. Т., Постнов А. В., Ульянов В. А., Феденева И. К., Форонова И. В., Шуньков М. В. Археология, геология и палеогеография плейстоцена и голоцена Горного Алтая. Новосибирск, 1998. 176 с.
Деревянко А. П., Волков П. В., Петрин В. Т. Памятник Кара-Бом в свете данных функционального анализа инструментария // Современные проблемы евразийского палео-литоведения: Материалы докл. междунар. симп., посв. 130-летию открытия палеолита в России (1-9 августа 2001 г.). Иркутск; Новосибирск, 2001. С. 126-129.
Деревянко А. П., Шуньков М. В., Агаджа-нян А. К., Барышников Г. Ф., Малаева Е. М., Ульянов В. А., Кулик Н. А., Постнов А. В., Анойкин А. А. Природная среда и человек в палеолите Горного Алтая. Новосибирск, 2003. 448 с.
Дупал Т. А. Перестройка сообществ мелких млекопитающих на рубеже плейстоцена и голоцена Северо-Западного Алтая // Палеонтологический журнал. 2004. № 1. С.78-84.
Кулик Н. А., Маркин С. В. К петрографической характеристике каменной индустрии пещеры Каминная (Горный Алтай) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск, 2001. С. 136-141.
Маркин С. В. Хронология стоянок заключительной стадии верхнего палеолита Северо-Западного Алтая // Проблемы археологии, этнографии и антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск, 2005. Т. 11, ч. 1. С. 163-167.
Семенов С. А. Первобытная техника // МИА. М.; Л., 1957. № 54. 241 с.
Derevianko A. P., Volkov P. V. The Evolution of the Palaeoeconomy of the Ancient Population of the Amur Region (from Upper Palaeolithic to Neolithic) // Suyanggae and her Neighbors. Chungju, 1997. P. 35-44.
Keeley L. H. Experimental determination of stone tool uses. A microwear analysis. Chicago; L., 1980. 212 р.
Korobkowa G. F. Narzedzia w pradziejach. Torin, 1999. 168 р.
Volkov P. The Distribution the Artifacts of the Experimental Work-Shop // Journal of Korean Ancient Historical Society. 1991. № 12. P. 33-49.
Материал поступил в редколлегию 01.06.2008
A. P. Derevjanko, P. V. Volkov, S. V. Markin
EVOLUTION OF ECONOMIC ACTIVITIES OF THE PALEOLITHIC POPULATION OF NORTHWEST ALTAI IN SARTAN TIME (ON MATERIALS OF A CAVE KAMINNAYA)
In clause results of the functional analysis of sets of the products, executed of the various rocks, dated to three layers sartan thicknesses from a cave Kaminnaya (Republic Altai, area Ust-Kansky) are resulted. The Paleolithic toolkit displays the specific features in the orientation paleo-economy of inhabitants of studied territory on hunting and processing of its products. Dynamics of adaptable processes of inhabitants of region to changes of an environment is tracked.
Keywords: Altai, Late Paleolithic, the functional analysis, economic activities, evolution, adaptation to changes of an environment.
