CC BY
90
Эволюция государственной политики КНР в области регулирования межэтнических
отношений
The evolution of the People's Republic of China's national policy on interethnic relations
Лукашова Виктория Алексеевна
Студентка факультета международных отношений Санкт-Петербургский государственный университет
РФ, г. Санкт-Петербург
Lukashova Viktoriia
Student of the school of International Relations, Saint Petersburg State University Russia, Saint Petersburg
Аннотация.
В данной статье рассматриваются ключевые направления государственной политики в отношении национальных меньшинств, проживающих в Китайской Народной Республике. Предпринята попытка анализа эволюции национальной политики, обозначаются основные результаты государственного регулирования межэтнических отношений. В заключение автор приходит к выводу, что, несмотря на недостатки, действующая правительственная программа обладает потенциалом для урегулирования межэтнических противоречий.
Annotation.
The article examines the key directions for the People's Republic of China's policy on the ethnic minorities. Attempts are made to analyze the evolution of national policy, the main results of the state regulation of interethnic relations are noted. The author concludes that despite the certain problems, the current governmental program has a capacity to resolve ethnic minorities issues.
Ключевые слова: Китай; национальные меньшинства; ассимиляция; этническая культура; национальная политика.
Key words: China; national minorities; assimilation; ethnic culture; national policy.
Китайская Народная Республика является первой страной мира по численности населения. На момент 2017 года в Китае проживает 1,38 млрд. человек, включая население специальных административных районов Гонконг и Макао [8]. Кроме того, КНР является крупнейшим полиэтническим государством. В составе страны выделяют 56 официальных этнических групп, крупнейшей из которых является хань. Остальные народности принято называть «этническими меньшинствами».
Представители национальной группы хань составляют 92% от населения Поднебесной. Ханьцы являются этническим большинством во всех административно-территориальных единицах республики, за исключением Синьцзян-Уйгурского и Тибетского автономных районов. Также они считаются преобладающим населением Тайваня, который материковый Китай рассматривает как неотъемлемую часть собственной территории.
Официально в КНР признаны 55 групп этнических меньшинств, что в совокупности составляет более ста миллионов человек. Однако в процентном соотношении данные народности занимают всего лишь 8% от численности населения страны. До сих пор некоторые этнические группы в КНР остаются не признанными на государственном уровне в связи с их немногочисленным представительством или труднодоступными районами проживания. Многие народности, численность которых в совокупности насчитывают менее одного миллиона человек, были ассимилированы ханьцами в процессе исторического развития китайских земель и в большей степени уже утратили признаки национальной идентичности.
Становление и формирование этнического многообразия КНР происходило наряду с серьёзными разногласиями между народностями, населявшими страну, основанными на традиционных, культурных и социальных спорах их представителей. Проблема регулирования межэтнических отношений является одной из центральных задач внутренней политики с самого момента образования КНР. На протяжении существования страны официальные власти придерживались различных направлений в реализации национальной политики, что во многом было связано со сменой поколений китайских лидеров и, как следствие, появлением новых тенденций в государственном регулировании данной сферы.
Первые шаги в определении курса развития национальной политики были предприняты при Мао Цзэдуне. В 1957 году китайский лидер провозгласил кампанию под девизом «пусть расцветает сто цветов, пусть соперничают сто школ». Изначально она была направлена на представителей интеллигенции и подразумевала усиление гласности и возможности открыто высказывать критику в адрес политического руководства страны. Данная программа была поддержана в том числе и этническими меньшинствами Китая, которые активно высказывали свои требования: создание автономных республик в составе КНР, прекращение миграционной политики по переселению ханьцев в районы проживания малых народов, а также насаждения руководителей из центрального правительства; приостановление социалистических преобразований, противоречивших традиционному укладу жизни местного населения [2]. Однако критические выступления были расценены со стороны Коммунистической партии Китая как попытки дестабилизировать унитарную систему и в последующем сопровождались репрессиями общественных деятелей, поддержавших движение за права национальностей.
В период «большого скачка» происходило становление новой политики, направленной на ассимиляцию неханьского населения через создание нового института социального взаимодействия - коммуны. Подразумевалось, что сплачивающим людей механизмом должен стать совместный труд для развития своей коммуны и государства, а не национальные и культурные факторы. Вопреки масштабной пропаганде и новой волне репрессий данная политика не получила поддержки среди этнических меньшинств. Наоборот, она способствовала усилению антиправительственных настроений в автономных районах, особенно в Тибете, где китайским властям удалось урегулировать положение только с помощью применения военной силы. В дальнейшем данная концепция полностью воплотилась в национальной политике, провозглашённой с началом «культурной революции». В это время в КНР прекратилась поддержка малых народов, применялись жестокие меры по ограничению развития их национальной культуры. Ключевым событием данного периода принято считать принятие в 1975 году новой Конституции КНР, из которой фактически были исключены основополагающие права неханьских этносов.
Особенно негативно правительственные действия отразились на религиозной сфере. Для национальных меньшинств религиозная политика имеет колоссальное значение: на территории автономных районов Китая проживают приверженцы ислама суннитского толка, различных ветвей буддизма, христианства (преимущественно католицизма), шаманизма и многих других религиозных течений. Последствием антирелигиозной деятельности центральных властей стало закрытие и уничтожение тысяч храмов и мечетей, массовое бегство духовных лидеров из страны. В Тибетском автономном районе количество монастырей за тридцать лет сократилось с 6000 до 5 [12].
Курс на дискриминацию неханьского населения продолжался вплоть до назначения руководителем страны Дэн Сяопина. Со стороны ЦК КПК главные установки национальной политики предшествующего периода были подвергнуты критике. Для того чтобы обеспечить представителей национальных меньшинств
равноправным доступом к многочисленным возможностям и сохранить их культурные особенности в 1984 году был принят закон «О национальной районной автономии».
Согласно данному закону в составе КНР в местах компактного проживания этнических меньшинств предусматривается создание административно-территориальных единиц в виде автономных районов, автономных округов, автономных уездов, а также хошунов в составе Внутренней Монголии. Национальные автономии не обладают чертами национальной государственности и являются частью унитарного государства, также в официальных документах юридически не закреплено право наций на самоопределение. Из официально признанных этнических меньшинств в Китае национальные автономии различного уровня имеют 44 народности. Крупнейшей административно-территориальной единицей является автономный район, в настоящий момент в составе КНР их выделяют пять: Внутренняя Монголия, Синьцзян-Уйгурский, Гуанси-Чжуаньский, Нинся-Хуэйский и Тибетский [10].
Также была объявлена программа по стимулированию развития регионов проживания национальных меньшинств, оказанию финансовой поддержки данным районам, преодолению их экономического и социального отставания от восточных провинций страны. В рамках законодательного регулирования для представителей малых народностей были предусмотрены некоторые исключения, основанные на культурных особенностях: СНП Синьцзян-Уйгурского и Тибетского автономных районов, приняли специальные постановления, согласно которым в регионах дополнительно регулировались «Положение о народонаселении и контроле за рождаемостью» и «Закон КНР о браке». Таким образом, в 1980-90х годах начинают зарождаться тенденции современной государственной программы в области регулирования межэтнических отношений. Впоследствии Цзян Цзэминь и его преемник Ху Цзиньтао определяли национальные районные автономии для этнических меньшинств как один из фундаментальных политических институтов для государства.
К наиболее противоречивым мерам китайского руководства в процессе межэтнического регулирования можно отнести лингвистическую политику. Формирование независимости КНР предполагало проведение языковых реформ в стране. Для этого было необходимо выработать единые стандарты лингвистического развития для всех районов страны, а также повысить значение китайского языка как государственного. Однако такой подход изначально подразумевал определенные трудности в осуществлении из-за культурного многообразия народов, проживающих на территории Поднебесной. В национальном составе Китая выделяют представителей 6 языковых семей: сино-тибетской, алтайской, тайской, австроазиатской, корейской и индоевропейской. Практически все этнические меньшинства имеют собственный язык [3]. Именно поэтому основной задачей национальной политики для руководства в 1950-х годах являлось создание и развитие языковых традиций этнических групп. Такая программа реализовывалась вплоть до 1958 года, пока не была свернута в период «большого скачка», а в дальнейшем и вовсе заменена на политику жесткого подавления любых попыток использования языков национальных меньшинств на этапе «культурной революции». Только после смерти Мао Цзэдуна власти вернулись к реализации данной программы, но уже в контексте становления билингвальной системы, где приоритет отдавался китайскому языку, а именно наречию путунхуа. В районах проживания малых народов китайский язык законодательно устанавливался в качестве обязательного в начальной школе, а в старших классах предметы преподавались на китайском наравне с местным национальным языком. Реформирование образовательной системы было направлено на включение представителей этнических меньшинств в единое культурно-информационное пространство КНР, так как в начале 1980-х годов лишь 10% населения в автономных районах владели китайским языком [11]. Это создавало сложности для представителей меньшинств при желании устроиться на работу вне своего региона, общении с соотечественниками другой
национальности, а также при взаимодействии местных жителей с государственными властями. К причинам установления билингвальной системы также относят стремление центрального правительства расширить свое влияние на регионы с наиболее активным антикитайским движением для подавления подобных настроений среди местного населения. В 1995 году после принятия закона КНР «Об образовании» окончательно установилась двуязычная государственная система образования, но при этом уже подчеркивалось обязательное изучение китайского языка и возможность получения образования на родном языке в соответствующих районах проживания национальных меньшинств [9].
В настоящее время языки национальных меньшинств используются в автономных территориальных образованиях в сфере административной, судебной, образовательной, информационной, общественной и политической деятельности. В соответствии с четвертой статьей Конституции КНР каждая этническая группа имеет право использовать и развивать собственный язык. В автономных районах существуют образовательные учреждения как полностью на китайском для ханьского населения, так и на языке национального меньшинства. Однако в высших учебных заведениях в большинстве случаев преподавание осуществляется исключительно на китайском языке. Для компенсации данной формы языковой дискриминации и мотивации для изучения государственного языка у представителей этнических меньшинств существуют преимущества при поступлении в университет в виде снижения проходного балла, а также принятия решения в пользу зачисления представителя меньшинства в условиях, когда у такого абитуриента совпадает количество набранных баллов с абитуриентом-ханьцем [13]. Ликвидация неграмотности населения в слаборазвитых западных районах КНР, где обязательное девятилетнее образование в начале 2000-х годов получали лишь 60% детей школьного возраста, также является ключевой задачей [1].
Кроме отсутствия возможности получать высшее образование на языке национального меньшинства, критике также подвергаются региональные представители КПК, которые довольно часто не знают местного языка и, следовательно, осуществляют политическую деятельность, используя исключительно китайский язык, тем самым ограничивая право малых народов на использование своего национального языка. Как отмечают многие исследователи, проблема лингвистического регулирования играет важную роль в возникновении конфликтов между различными этносами на территории автономных районов, поэтому продуманная национальная политика в языковой сфере обладает высоким потенциалом для снижения уровня противоречий между национальностями.
На текущий момент политику руководства КНР в сфере регулирования национальных отношений определяет концепция «китайская мечта», о которой впервые Си Цзиньпин заявил на XVIII съезде КПК в 2012 году. Уже на следующем съезде, состоявшемся в октябре 2017 года, подводя итоги прошедшего пятилетия, Си выдвинул тезис об «осуществлении китайской мечты о великом возрождении китайской нации объединенными усилиями всех сынов и дочерей китайской нации» [5]. В рамках данной концепции население Китая рассматривается как единая «китайская нация», объединяющая все народы, проживающие на территории государства. Такой подход подразумевает равноправие этносов, населяющих Поднебесную, признание их культурных и религиозных особенностей. Однако далеко не всегда правительству в реализации национальной политики удаётся придерживаться заявленного тезиса.
Главным механизмом взаимодействия автономных районов с центральным китайским правительством является представительство этнических меньшинств в Парламенте через систему специальных квот. Согласно статье 59 действующей Конституции КНР и Законе КНР о выборах, каждое национальное меньшинство должно иметь, по меньшей мере, хотя бы одного представителя в законодательном органе страны - Всекитайском
Собрании Народных Представителей. В 1993 году количество депутатов, представляющих малые народности, достигло своего исторического максимума - 14,8%. С тех пор данный процент стабильно уменьшался с каждыми новыми выборами и в 2013 году уже равнялся 13,7% [4]. Однако на последних парламентских выборах, состоявшихся в марте 2018 года, представители национальных меньшинств были избраны на 438 мест, что составило рекордное количество за последние 25 лет - 14,7%. Учитывая тот факт, что в составе населения КНР неханьские этносы занимают всего 8%, можно говорить об успешном функционировании системы выделения специальных квот. В составе Коммунистической партии Китая представители этнических меньшинств занимают 7% - 6,3 миллионов человек из более 89 миллионов членов партии [7].
Другим способом поддержания взаимодействия между автономными районами и государственной властью является разработка проектов для экономического развития территорий проживаний малых народов. В 2000 году была принята программа освоения западных регионов КНР, реализация которой рассчитана к 2050 году. В рамках концепции планируется обеспечить социальный прогресс и стабильность, увеличить финансирование. Определенные успехи были достигнуты в экономическом росте западных провинций и автономных районов: уровень роста ВВП достиг среднегодового показателя в 10%. Кроме того, были осуществлены важные работы в создании фундаментальной инфраструктуры: построены объекты по освоению ресурсов и обработке сырья, реализована программа «один пояс - один путь», предоставляющая преимущества в транспортной логистике для населения СУАР. Вместе с тем развитие западных районов привело к увеличению миграции ханьцев в данные регионы. Правительство выделяет для переселенцев льготы на социальное обеспечение, обосновывая это потребностью в квалифицированных специалистах из восточных провинций для развития запада страны. Способствуя экономическому развитию автономных районов, китайские руководители стараются повлиять на сепаратистские настроения внутри регионов, снизить напряженность в отношениях между этносами и повысить значимость интеграционных процессов.
Сфера религиозной политики, особо ужесточившейся в 2012 году после прихода к власти Си Цзиньпина, в отличие от экономической часто подвергается критике. Коммунистическая партия Китая посредством заявлений официальных представителей утверждает, что поддерживает право граждан на свободу вероисповедания, однако в современной республике разрешение на регистрацию в государственных органах и законное проведение богослужений имеют только религиозные организации, придерживающиеся пяти религиозных учений: буддизм, ислам, даосизм, католицизм и протестантство. Признав ошибки периода «культурной революции», новое поколение китайских лидеров установило главной целью не искоренение религии, а строгий контроль над религиозной деятельностью. Позиция религиозных организаций должна быть лояльной по отношению к правящей партии, существующему государственному режиму и социалистической системе [6]. Одним из проявлений религиозной политики властей является назначение духовного лидера только после одобрения кандидатуру со стороны правительства. В стране существует государственный контроль для регулирования буддийской традиции перевоплощения лам: органы власти могут отказать человеку в праве быть признанным перевоплощенным духовным лидером. Это напрямую отражается на настроениях местного населения во Внутренней Монголии и Тибете, где представители национальных меньшинств традиционно исповедуют буддизм. Кроме того, правительство также назначает имамов в Синьцзян-Уйгурском и Нинся-Хуэйском автономных районах. Храмы обязаны отчитывать о частных пожертвованиях, деятельности своих религиозных наставников, публикации и распространении религиозных текстов, а в случае отказа предоставлять информацию они могут подвергаться обвинениям за нарушение общественного порядка или организацию незаконных собраний. Религиозная политика остается одним из факторов нарушения прав человека, из-за
которых Китай постоянно подвергается критике со стороны международного сообщества. Также она способствует возникновению конфликтов между атеистами, партийными членами и этническими группами, исповедующими ислам и буддизм.
Проанализировав ключевые проблемы в межэтнических отношениях в КНР на современном этапе исторического развития, можно сделать вывод, что, несмотря на усилия китайских руководителей в сфере экономического, политического и социального регулирования ситуации, противоречия до сих пор остаются неразрешёнными.
С одной стороны, деятельность властей в религиозной и культурной областях во многом не соотносится с тезисом о равноправии всех этносов и ограничивает возможности соблюдения национальных традиций без нарушения законодательных норм. Проводимая лингвистическая политика привела к тому, что представители молодого поколения этнических меньшинств практически не используют свой язык, а для достижения успехов в работе и учебе им необходимо в совершенстве владеть китайским.
При этом правительство стремится повышать степень вовлеченности малых народов в руководство и позволяет им предъявлять свои требования через систему предоставления специальных квот на выборах в законодательные и исполнительные органы власти. Программа экономического развития западных районов страны привнесла положительные тенденции в повышение уровня жизни представителей национальных меньшинств, а также способствовала установлению более тесного взаимодействия между западными и восточными территориями. Но именно с реализацией данной программы связано увеличение численного состава ханьского населения в районах исторического проживания национальных меньшинств и постепенное внедрение механизмов ассимиляции местного населения.
Важно понимать, что в этническом составе КНР представляет собой многонациональное государство, что изначально усложняет как общественную структуру, так и способы осуществления управления над народностями, каждая из которых обладает исторической и культурной спецификой. В этом заключается не только особенность межэтнических отношений в Китае, но и главная сложность для осуществления гармоничного курса в национальной политике: учесть интересы всех 56 официально признанных народов, не ущемляя права какой-либо из групп, представляется практически невозможной задачей.
Таким образом, хотя за последнее десятилетие в Китае удалось сделать заметный прогресс в стабилизации межэтнических отношений, национальная политика по-прежнему не является безупречной. Правительственная программа экономической поддержки национальных меньшинств и развития автономных районов обладает большим потенциалом для разрешения конфликтов. Если руководителям Китайской Народной Республики удастся придерживаться данного курса, при этом не подвергая малые народности ассимиляционным процессам, можно рассчитывать на дальнейшее улучшение ситуации.
Список используемой литературы:
1. Алексеева И.Д. Образование этнических групп Китая // Вестник БГУ. 2012. №8. URL: https://elibrarv.ru/item.asp?id=17873890&
2. Буяров Д.В. Национальная политика Китая в конце 1950-х - конце 1970-х гг // ИСОМ. 2016. №1-1. URL: https://cvberleninka.ru/article/n/natsionalnava-politika-kitava-v-kontse-1950-h-kontse-1970-h-gg
3. Клиновский В.А. Проблемы формирования системы билингвального образования в Китае // Вектор науки ТГУ - 2012. №2(9). URL: http://edu.tltsu.ru/sites/sites content/site1238/html/media70422/048 klinovskii.pdf
4. Мандаты всех 2987 депутатов ВСНП 12-го созыва признаны действительными [Электронный ресурс] // Жэньминь Жибао, 28.02.2013. URL: http://russian.people.com.cn/31521/8146792.html
5. Полный текст доклада Си Цзиньпина на XIX съезде КПК. URL: http://russian.news.cn/ 2017-11/03/ c_136726299.htm
6. Председатель КНР: религия должна поддерживать партию [Электронный ресурс] // Русская служба ВВС, 24.04.2016. URL: https://www.bbc.com/russian/news/2016/04/160424 china religion
7. CPC has nearly 89.5m members [Электронный ресурс] // China Daily, 30.06.2017. URL: http://www.chinadailY.com.cn/china/2017-06/30/content 29952238.htm
8. National Bureau of Statistics of China. China statistical yearbook — 2017. [Электронный ресурс] // URL: http://www.stats.gov.cn/tisi/ndsi/2017/indexeh.htm
9. "People's Republic of China Education Law" adopted at the Third Session of the Eighth National People's Congress on March 18, 1995. [Электронный ресурс] // URL: http ://www. china. org. cn/english/education/184669.htm
10. "People's Republic of China Regional Ethnic Autonomy Law," issued by the Second Session of the Sixth National People's Congress on May 31, 1984 and amended in accordance with the "Decision on Revising the People's Republic of China Regional Ethnic Autonomy Law" made at the 12th Meeting of the Standing Committee of the Ninth National People's Congress on February 28, 2001. [Электронный ресурс] // URL: https://www.cecc.gov/resources/legal-provisions/regional-ethnic-autonomy-law-of-the-peoples-republic-of-china-amended
11. Sun H. Theorizing Over 40 Years Personal Experiences With The Creation And Development Of Minority Writing Systems Of China // Language Policy in the People' Republic of China: Theory and Practice Since 1949. Boston - 2004, p.179-201.
12. Tibet. Proving Truth from Facts. Dharamsala, 1993. - 55 p.
13.Wang Y., Phillion J. Minority Language Policy and Practice in China: The Need for Multicultural Education // International Journal of Multicultural Education Vol. 11, No. 1- 2009. URL: http://ijme-iournal.org/index.php/ii me/article/viewFile/13 8/
