CC BY
68
УДК 94 (47).084.9
00! 10.23951/1609-624Х-2018-3-166-173
ЭВОЛЮЦИЯ ФОРМ ДОСУГА И ИХ ИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ ЖИТЕЛЕЙ СТАВРОПОЛЬЯ В 1930-Х ГОДАХ
А. В. Мигачев
Северо-Осетинский государственный университет им. К. Л. Хетагурова, Владикавказ
Изучение истории советской повседневности - важнейшее направление в общем спектре малоизученных проблем отечественной истории. Это утверждение в полной мере относится и к ее региональному компоненту -истории Ставропольского края. Исследуется досуговая повседневность населения нашей страны в 1930-е гг. Согласно авторской концепции реконструкция форм досуга проводится на макроуровне - как феномена в целом - и локально, в пределах одного региона. На фоне экономических, политических и демографических процессов страны в 1930-х гг. анализируются такие формы досуга, как чтение, спорт, кино, самообразование, клубная культура. Отмечается, что все эти формы проведения свободного времени были политизированы и идеологизированы. С помощью развития массовой культуры, спорта, организации мест отдыха и сельских клубов государство устанавливало тотальный контроль над частной жизнью своих граждан. Для этого использовались различные методы - введение цензуры в области печати и кино, контроль над деятельностью библиотек, объединение граждан во всевозможные организации и клубы, ориентация молодежи на правильное проведение досуга с помощью средств пропаганды, печати и кино. В итоге свободное время превращалось в несвободное, регламентированное государством. В то же время своеобразной нормой жизни, особенно номенклатуры, в 1930-х гг. становилось употребление алкоголя и пьяный разгул в отличие от делегированного партией досуга для граждан страны, с чем велась постоянная борьба.
Ключевые слова: советская повседневность, досуг, Ставрополье, образование, воспитание, культура, литература, кино, спорт, сельский клуб.
Изучение истории российской советской повседневности - важнейшее направление в общем спектре малоизученных проблем отечественной истории. Это относится и к ее региональному компоненту - истории Ставропольского края. Досуг, или внерабочее время, которое «всегда ассоциируется со сферой приватности, с элементами свободы и неподконтрольности» [1], - специфический предмет исторического анализа. Как и многие другие аспекты повседневной жизни человека, досуг, его формы и содержание долгое время оставались за рамками интересов исследователей советской истории. Между тем изучение изнаночной стороны жизни общества, позволяющей реконструировать картину мира и повседневный уклад человека того или иного времени и пространства, сегодня представляется одним из самых перспективных в исторической науке.
В настоящее время уже сформирован методологический инструментарий изучения структур повседневности исследователями исторической антропологии, микроистории, новой социальной истории и др. Формы и структура советской повседневности 1930-х гг., включая досуг, нашли отражение в современных исследованиях, например, Н. Б. Лебиной [1], Н. Н. Козловой [2], Г. В. Андреевского [3], И. Б. Орлова [4], а также ряда зарубежных авторов, в частности Ш. Фицпатрик [5], М. Рольфа [6] и др. Авторы реконструируют досу-говую повседневность советских людей в различ-
ных ее проявлениях: праздниках и буднях, творчестве и развлечениях, включая и такие негативные стороны жизни, как пьянство, проституция, карточные игры и т. д. Исследователь Н. Б. Лебина, автор серии статей и монографий о советской повседневности, рассматривает социальную жизнь советской эпохи как сочетание дихотомий «норма» и «аномалия» и с этих позиций исследует специфику форм досуга рабочей молодежи г. Ленинграда в 1920-1930-х гг. [1]
Некоторые аспекты повседневной жизни советской провинции на примере Ставрополья раскрывает Е. В. Ногина. По мнению автора, 1930-е гг. стали временем возвращения от новаций к «традиционализму» в культуре одновременно со свертыванием свободы выбора форм досуга горожан, широкого распространения только тех «развлечений», которые одобрены властью и выдержаны в правильном идеологическом ключе [7].
Очевидно, что для анализа особенностей проведения досуга жителями российской провинции в 1930-х гг. необходима реконструкция картины повседневности на макро- и микроуровне. Использование макроуровня даст возможность рассмотреть развитие советской досуговой культуры как феномена в целом, микроанализ позволит выделить особенности его проявлений в локальном пространстве и в определенный исторический период. С этих позиций будет проанализирована эволюция форм досуга жителей Ставрополья в 1930-х гг.
В первые десятилетия советской власти государство уделяло много внимания организации досуга. Формирование новой государственной идеологии, начавшееся сразу после революции и практически завершившееся в 1930-х гг., предполагало воспитание «нового человека», полезного для общества и государства, строителя коммунистического общества. Для этого привлекались различные средства, в том числе и художественная литература, кинематограф, театр, радио, пресса, клубная и музейная работа, спортивные и художественные секции, туризм и путешествия. Практически не оставалось такой сферы проведения свободного времени, которой не коснулась в 1930-х гг. идеологизация. Однако такой широкий охват всех сфер проведения досуга как средства идеологии был реализован не сразу.
В 1920-х гг. на селе еще сохранялись традиционные формы досуга, включавшие в себя религиозные праздники и народные гулянья. Благодаря политике ликвидации безграмотности свободное время постепенно заполнялось чтением, самообразованием, в городах устраивались художественные выставки, проводились научно-популярные лекции, молодежь участвовала в работе технических, агрономических, краеведческих секций, научных обществ. Как и до революции, пользовались зрительским спросом зрелищные учреждения - театр и кинотеатры, а также виды сценического искусства - оперетта, цирковые представления, набирала популярность демонстрация художественных фильмов, в основном иностранного производства. Однако уже в середине 1920-х гг. постепенно сворачивается деятельность научных, религиозных, философских, экономических обществ, а в 1932 г. было закрыто большинство добровольных массовых обществ и организаций (например, «Долой неграмотность» (ОДН), «Друг детей» (ОДД), «Друзья детям», борьбы с алкоголизмом), прекратился регулярный выход развлекательных журналов и альманахов, большинство издательств стали нацелены на выпуск общественно-политической и пропагандистской литературы и плакатов.
Такая политика, направленная на свертывание демократических начинаний послереволюционной поры, наблюдалась со второй половины 1920-х гг. не только в советской культуре, но и в политике, экономике, социальных отношениях. Это был целенаправленный и усиливающийся процесс централизации и политизации общественной жизни, складывания тоталитарного режима и установления полного контроля государства над всеми сторонами жизни граждан. Все, что не укладывалось в достаточно жесткую схему единой политики и идеологии, безжалостно уничтожалось. Власть бесцеремонно вторгалась даже в частную жизнь
граждан, регламентируя как время, место, объем и качество труда, так и то, как надо проводить свободное время.
Культмассовые мероприятия и общественная работа в 1930-х гг. становятся частью обязательного времяпрепровождения каждого сознательного члена коллектива, начиная с детского сада, школы и заканчивая активом любого колхоза, совхоза, завода, предприятия, госучреждения и т. п. Школы и кружки политической грамотности, спортивные и военно-спортивные секции, культпоходы в музей, театр и кино, организация сельских клубов и библиотек должны были не только повысить культурный уровень населения, но и сформировать политическую и классовую сознательность, чувство коллективизма, уважительного отношения к труду, классовой ненависти к врагам.
Контуры повседневной жизни Ставрополья второй половины 1930-х гг. строились на тех же основаниях, что и всего населения нашей страны.
В предвоенное десятилетие Ставрополье представляло собой традиционно сельскохозяйственный край, который под влиянием ускоренной индустриализации первых пятилеток постепенно менял свой облик, становясь все более «городским». Согласно Агроэкономическому паспорту Северокавказского края 1932 г., Ставропольский район представлял собой индустриально-аграрный тип с промышленностью, нацеленной исключительно на переработку сельскохозяйственной продукции, в основном мукомольной. Население обоего пола составляло 83 351 человек, из них около 58 тыс. проживали в городах и поселках городского типа. Женщин традиционно было больше, чем мужчин, на 5 269 человек [8, л. 59].
В течение 1930-х гг. на Ставрополье происходили административно-территориальные изменения, преобразившие территорию региона. В 1937 г. был создан Орджоникидзевский край с центром в г. Во-рошиловске (г. Ставрополь до 1943 г.). Согласно переписи населения края, проведенной в 1937 г., население городов Ставрополья за период с 1926 г. значительно увеличилось, например, население Пятигорска выросло на 20 тыс. человек. Под влиянием урбанизации появились крупные поселки городского типа - Курсавка, Невинномысская, Великокняжеское, Майский, Терский и др. [9, с. 2]. Согласно статистическим данным, в Ставропольском крае в 1939 г. проживали 1 759 318 человек (в том числе в Карачаевской и Черкесской АО - 245 953 человека) [10, с. 5].
Рост городов оказывал непосредственное влияние на социальную структуру общества. Перемещение в города из сел значительной массы населения в результате индустриализации, коллективизации, раскулачивания, голода начала 1930-х гг.,
также ряда других причин - учебы, службы, работы по «партийной линии» - приводило к формированию новых социальных ролей. Большинство населения края уже к концу 1930-х гг. было занято в промышленности, в государственных учреждениях и на предприятиях. Ограничение количества рабочих часов, определенность продолжительности рабочего времени оставляли время для досуга. Распространение городской культуры меняло традиционный уклад, образ мыслей и мироощущение людей, особенно молодежи.
Газета «Молодой ленинец» - орган Северокавказского оргбюро ЦК ВЛКСМ - за 1934-1939 гг. изобиловала заголовками, позволяющими представить, какие формы досуга приветствовались и поощрялись властью: «Девушки овладевают трактором», «Физкультурный городок в бригаде», «Вечер Н. А. Островского», «Осетинский драмкружок», «65 секунд в воздухе», «Шахматный матч», «Соревнования тяжелоатлетов», «Поход в противогазах» и т. д. Газета «Молодой ленинец» - издание исключительное по тем временам - была любимым изданием ставропольской молодежи, городской и сельской, так как там публиковались размышления молодых людей о жизни, времени и о себе, поданные хоть и в идеологическом ключе, но достаточно откровенно.
Передовица газеты от 1 января 1935 г. была посвящена личным планам комсомольцев на предстоящий год. Комсомолец Григорий Величко, колхозник, писал, что его «мучают непрочитанные книги, хочется знать астрономию, физику...» [11, с. 1]. В будущем году респондент намечал серьезно изучить агротехнику, «пройти всю алгебру (квадратные и биквадратные уравнения)», заняться радио-и фотоделом, серьезно изучить шахматы, прочесть все книги «Тихого Дона», «Капитальный ремонт» Соболева, «День второй» И. Эренбурга (об этой книге много пишут, замечает респондент), стихи А. С. Пушкина и др. [11, с. 1].
Ольга Волковская, водитель трамвая, мечтала получить высшее образование, много читать, например Б. К. Паустовского «Колхида», А. Толстого «Петр I», Б. Горбатова «Мое поколение», произведения П.-Ж. Беранже и Л. Толстого. Девушка планировала, как и прежде, активно заниматься спортом, например атлетикой, получить значок «Ворошиловский стрелок», совершить лыжный поход на Бештау (г. Пятигорск), восхождение на Эльбрус [11, с. 1].
Планы молодых людей, запечатленные на страницах газеты, обрисовывали круг интересов молодежи 1930-х гг. Большое внимание уделялось в те годы чтению. Чтение расценивалось как возможность провести свободное время с пользой, повысить свой культурный уровень. Среди читатель-
ских предпочтений были и произведения современных, пролетарских писателей, и историческая литература, и классика, отечественная и зарубежная. Как отмечает Н. Б. Лебина, круг читательских интересов в 1930-х гг. строго регулировался властью - из библиотек просто изымались книги, не прошедшие советскую цензуру по идеологическим соображениям. Массовыми тиражами издавались произведения, проникнутые идеями классовой борьбы и социальной непримиримости, например «Чапаев» Д. Фурманова, «Мать» М. Горького, «Железный поток» А. Серафимовича, «Поднятая целина» М. Шолохова, «Как закалялась сталь» Н. Островского [1]. Эти книги, а также «разрешенные» произведения А. С. Пушкина, «Война и мир» Л. Н. Толстого, «Отцы и дети» И. С. Тургенева считались обязательными для прочтения культурными, грамотными людьми, особенно передовиками производства, партийными и комсомольскими лидерами.
В то же время чтение в 1930-х гг. не становилось увлечением, не входило в привычку, что является следствием только интеллектуальной потребности. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что в качестве читательских предпочтений в 1930-х гг. не выступали приключенческие книги [7, с. 161-162]. Такое чтение не считалось важным, а расценивалось как «идеологически вредное». Чтение как интеллектуальное развлечение, досуг постепенно вытеснялось из частной культурной жизни горожанина, заменяясь на более доступные массовые формы времяпрепровождения, например спорт и кино.
В 1930-х гг. власть придавала большое значение организации спортивно-массовой работы. Развитие спорта, вовлечение трудящихся в массовые спортивные организации должно было способствовать оздоровлению населения, организации его свободного времени и одновременно подготовке подрастающего поколения к выполнению боевого долга в Красной армии. С этой целью с середины 1920-х гг. организовываются спортивные, военно-технические и оборонные общества, которые создавали такие формы досуга населения, как спортивные соревнования, спортивные праздники, а также совершенно новые виды - военные походы, военизированные марши, антивоенные дни.
С начала 1930-х гг. население активно вовлекалось в массовые спортивные общества, спортивные кружки по интересам, например обучение планеризму, альпинизму, стрельбе и выносливости. Для поощрения спортивных достижений вводятся значки «Готов к труду и обороне» нескольких ступеней, «Ворошиловский стрелок» и др. В 1932 г. в г. Ворошиловске был построен городской стадион
«Динамо», а в 1936 г. открыт спортивный клуб «Спартак». Здесь проводили свой досуг сотни граждан. В саду при клубе «Спартак» были созданы две волейбольные и баскетбольные площадки, оборудован военный городок по комплексу ГТО, организован тир, в котором подготавливали ворошиловских стрелков. При клубе имелись культурно-просветительские подразделения: библиотека, драматические и хоровые кружки, в которых проводили свободное от тренировки время молодые спортсмены [12, с. 4]. В городских парках и скверах были созданы спортивные площадки - для спортивных игр, городков и шахмат.
С середины 1930-х гг. массовая физкультурная работа становилась обязательным элементом каждого общественного коллектива. Физкультурные общества создавались на каждом предприятии, госучреждении, спортивные команды которых соревновались между собой. К примеру, спортивное общество «Пищевик» при Ворошиловском хлебокомбинате ежемесячно проводило футбольные и волейбольные матчи среди команд предприятий. При спиртоводочном заводе создавались спортивные площадки для игры в крокет, волейбол, баскетбол [7, с. 145]. В октябре 1934 г. в Северокавказском крае впервые прошла колхозно-совхозная спартакиада. В ней отдельной командой участвовала динамовская организация. А 10 октября 1936 г. состоялась первая Краевая спартакиада работников РК милиции края [13, л. 348]. С 1936 г. организация спортивно-массовой работы не только на предприятиях, но и в совхозах и колхозах становится предметом строгой отчетности [14, с. 134].
В 1930-х гг. широкую популярность приобрели пешие и велосипедные экскурсии, как правило, имевшие прагматические цели. Например, в 1936 г. группа призывников 1913 г. р. и рабочие железнодорожного узла Дербент совершили пеший переход в 12 ходовых дней и протяженностью 653 км. В походе молодые люди продемонстрировали выносливость, готовность вступить в ряды РККА. Одновременно были проведены работы по проверке состояния путевого, паровозного и эксплуатационного хозяйства железной дороги, готовности СКЖД Дербент - Пятигорск к зиме [14, с. 136]. В 1935 г. общество «Осоавиахим» инициировало военный поход в противогазах по маршруту Воро-шиловск - Пятигорск. Участники похода за 37 часов прошли в противогазах 190 км, демонстрируя свою готовность к обороне страны [15, л. 179]. В 1937 г. газета «Молодой ленинец» сообщала о предпринятом комсомольцами г. Ессентуки походе в противогазах на 5 км [16, с. 4].
Велопрогулки, велопоходы, велопробеги становились в 1930-х гг. составной частью досуга город-
ской молодежи. В 1936 г. группа студентов, преподавателей вуза, рабочих и служащих предприятий совершила велопоход по маршруту Ворошиловск -Тифлис - Батум - Анапа - Майкоп - Ворошиловск. Нередко велопробег, как и другие спортивные мероприятия, приурочивали к праздникам - 1 Мая, 7 ноября. На майские праздники 1936 г. крайком союза рабочих зерносовхозов организовал велопробег. С этой целью каждому совхозу предлагалось выделить два-три человека и направить их для тренировки в Ворошиловский зерносовхоз, откуда и был дан старт пробега [14, с. 144].
Спортивные мероприятия, организованные походы, велопробеги, экскурсии по районам Кавказских Минеральных Вод, подъемы на Эльбрус, кружки стрельбы и дельтапланеризма, так популярные среди молодежи в 1930-х гг., существовали как часть общественной, культмассовой работы партийных, профсоюзных организаций. Они были призваны не столько развлечь и оздоровить подрастающее поколение, сколько иметь подготовленную, с хорошими военными навыками, тренированную и выносливую, идеологически подкованную силу для борьбы с внешним и внутренним врагом советского строя.
Эти же цели преследовал и советский кинематограф, ставший в 1930-х гг. распространенным способом проведения досуга. Начиная с 1920-х гг. кино являлось популярным развлечением, особенно молодежи. В провинции, в глубинке неискушенный зритель, отдавая себе отчет в том, что в кино достаточно много вымышленного, иллюзорного, тем не менее охотно посещал киносеансы, тем более что на селе не гастролировали театры, а передвижные киноустановки приезжали почти в каждый сельский клуб.
Сокращение плюрализма в духовной сфере 1930-х гг. отразилось и на сфере кино [1]. Большинство кинофильмов этого времени имели политизированный оттенок, повествуя о героях Гражданской войны и революции, жизни рабочего класса. Названия кинолент в афише детской газеты «Ленинские внучата» в 1930 г. достаточно красноречивы: «Сороковой май», «Стальной большевистской шеренгой», «План великих работ», «Чемпион плавания» (заграничный) [17, с. 3]. В течение 1933 г. в Кисловодске демонстрировались 39 кинокартин, из них 37 советских [18, л. 90]. Опрос 1935 г. показал, что в городах Ставропольского и Терского округа «Чапаева» видели 89 % населения, «Путевку в жизнь» - 81 %, «Юность Максима» - 73 %. Ни одного западного фильма в списке просмотренных за год не оказалось [19, с. 8]. Развлекательные ленты были скорее исключением. В 1935 г. в пятигорском звуковом кинотеатре шли киноленты «Казнь», «Мечтатели», комедия «Наследный принц
республики», вывешен анонс известной джаз-комедии «Веселые ребята» с участием Л. Утесова [9, с. 4]. Контроль за кинорепертуаром в 1930-х гг. был полной гарантией нормирования сферы досуга, так как походы в кино в отличие от чтения представляли собой элемент публичности, нежели приватности в повседневной жизни.
Сокращение элементов частной жизни человека поколения 1930-х гг. шло одновременно с процессом наполнения его публичной жизни «усредненными» нормами массовой культуры. Население, в том числе и городское, приобщалось к видам отдыха скорее характерным для культуры общинно-деревенского, нежели урбанистического типа [1].
В 1930-х гг. по всей стране, в каждом селе, при предприятиях и организациях создавались клубы, дома культуры, которых только за годы первых пятилеток в регионе было открыто около 47. К 1937 г. по Ставропольскому и Терскому округам действовало 1 100 массовых библиотек, 1 068 клубов и изб-читален, 426 киноустановок [7, с. 97]. На занятиях при клубе было принято повышать свой культурный уровень в кружках по интересам, посещать лекции по основным проблемам современности, поданным в идеологическом ключе. Здесь же молодежь могла знакомиться, устраивать танцы под гармонь, словом, культурно отдыхать.
Например, по сообщению газеты, в бригаде Марты Левченко был открыт клуб, где работали драматический, литературный, музыкальные, хоровые кружки, была организована аэротехучеба для молодежи, а также проходила регулярная громкая читка газет [20, с. 2]. В другом поселке, на колхозной улице, писала пресса, «на углу у избы-читальни громкоговоритель. Наши парни и девушки собираются здесь вечером, после полевых работ, чтобы послушать песни и концерты из Москвы. В бывшем поповском дворе - колхозный парк. В парке - эстрада, две беседки, физкультурная площадка. Загорелись электрические огни, в парке заиграла гармонь, молодежь танцует польку, вальс, краковяк.» [11, с. 2]. А, например, в Тугулуке, несмотря на то что это крупное село, «молодежь бродит от скуки по улицам». Клуба нет и в районном центре - Кугульте. Молодежь не бывает на спектаклях, не ходит в кино. В захудалой библиотеке с большим трудом удалось отыскать книги «Как закалялась сталь» и «Поднятая целина» [9, с. 4].
Безусловно, приобщение населения к книге, спорту, кино, занятия в кружках по интересам играли положительную роль в формировании культурного облика поколения. Вместе с тем излишняя политизация каждого занятия, вторжение государства в сферу частной жизни граждан, прямая ре-
гламентация свободного времени - все это способствовало деформации личности и развитию негативных явлений в частной сфере. Распространение получили пьянство, пьяный разгул и другие деструктивные явления досуговой деятельности.
Многочисленные «письма во власть», заявления и доносы 1930-х гг. нередко рисовали неприглядную картину повседневности партийных работников, простых студентов, рабочих, служащих, центром которой была выпивка. Ритуал проведения досуга за столом со спиртными напитками приобрел в 1930-х гг. большую популярность. Большинство мероприятий сопровождались банкетами: официальные торжества, празднование трудовых и спортивных достижений граждан страны Советов, подвиги летчиков и полярников, научные открытия [1].
На местном уровне в прицел прессы 1930-х гг. попадали случаи пьянства и разгула разного рода партийной номенклатуры. Например, уполномоченные Северокавказского крайкома партии, посланные в 1930 г. проводить кампанию по хлебозаготовкам, весело отметили с председателем сельсовета отправку красного обоза с хлебом. После основательной выпивки «на глазах граждан» пустились в пляс под гармошку, затем стали развлекаться со знакомыми женщинами [14, с. 95-96]. В Ставрополе председатель райсовпрофа и член бюро райкома ВКП(б) в пьяном виде пришел в театр, где буянил и грубил на глазах у публики [14, с. 127-128]. Работники Пелагиадского сельсовета на торжественном ужине по поводу открытия родильного дома устроили «попойку» с «угарными танцами» и драками [14, с. 272-273]. Подобные «формы досуга» осуждались населением, разбирались на партсобраниях, но тем не менее приобретали регулярный характер, становясь нормой повседневности [1].
В целом, рассматривая досуговую повседневность населения нашей страны в 1930-х гг., можно заключить, что в контексте основных примет того времени - сплошной коллективизации, индустриализации, голода, массовых репрессий в условиях складывания тоталитарного режима - она эволюционировала от свободы к несвободе во всех ее формах. Прямая регламентация с помощью цензуры, скрытое осуждение и непопулярность «буржуазных» занятий, открытая пропаганда социалистического образа жизни - все это формировало советскую повседневность одинаковой и безликой. Такая политика приводила к постепенному исчезновению понимания досуга как отдыха и развлечения и замене его такими компонентами, как самообразование, повышение политической грамотности, развитие различных способностей, подготовка
к обороне страны. У этого явления были как поло- кружки и клубы по интересам, в 1930-х гг. были
жительные, так и отрицательные стороны. К поло- политизированы и поставлены на службу марк-
жительной, несомненно, следует отнести повыше- систско-ленинской идеологии. Чтение, несмотря
ние образовательного уровня населения. На это на то что молодые люди 1930-х гг. довольно много
справедливо обращает внимание профессор читали, не становилось увлечением, а служило
С. Р. Чеджемов, отмечающий несомненные заслуги скорее образовательным целям. Занятия спортом
советской власти в деле распространения образо- были призваны подготовить население к труду и
вания на юге России [21, 22]. обороне. В репертуаре кино практически исчезают
В 1930-х гг. в Ставропольском регионе под вли- приключенческие ленты западного производства
янием политики коллективизации и индустриали- как идеологически вредные. В итоге все явления
зации происходил рост городов. Этот фактор, а индивидуальности в культуре стирались, власть
также наличие большого количества свободного намеренно развивала такие формы досуга, которые
времени способствовали развитию и распростра- предполагали коллективность, массовость. Так до-
нению новых форм досуга в отличие от сельских, стигался нужный уровень контроля не только над
традиционных. Однако существовавшие популяр- внешним поведением людей, но и над их внутрен-
ные формы досуга, такие как чтение, кино, спорт, ним миром.
Список литературы и источников
1. Лебина Н. Б. Повседневная жизнь советского города. Нормы и аномалии. 1920-1930 годы. URL: http:// royallib.ru.
2. Козлова Н. Н. Советские люди: сцены из истории. М.: Европа, 2005. 527 с.
3. Андреевский Г. В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху (20-30-е годы). М.: Молодая гвардия, 2008. 234 с.
4. Орлов И. Б. Советская повседневность: исторический и социологический аспекты становления. М.: Изд-во ВШЭ, 2010. 328 с.
5. Fitzpatrick Sh. Everyday stalinism: Ordinary life in extraordinary times. Soviet Russia in the 1930s. Oxford: Oxford Univ. Press, 1999. 288 p.
6. Рольф М. Советские массовые праздники. М.: РОСПЭН, 2009. 439 с.
7. Ногина Е. В. Социокультурное развитие городского населения Ставрополья в 1920-1930-е годы: опыт исторического исследования: дис. ... канд. ист. наук. Ставрополь, 2004. 257 с.
8. Государственный архив Ставропольского края. Ф. Р-636. Оп.1. Д. 65.
9. Цифры и факты. Города // Молодой ленинец. 1937. 6 января. № 5.
10. Ставропольский край: справочник / под общ. ред. В. Г. Гниловского. Ставрополь: Кн. изд-во, 1961. 351 с.
11. Мой личный план // Молодой ленинец. 1935. 1 января. № 1.
12. Новости культуры // Власть Советов. 1935. 17 октября. № 218.
13. Архив Главного управления внутренних дел по Северному Кавказу. Ф. 43. Оп. 1. Д. 12.
14. Голоса из провинции: жители Ставрополья в 1930-1940-х годах: сборник документов / составители Г. Никитенко, Т. Колпикова. Ставрополь: комитет Ставропольского края по делам архивов, 2010. 560 с.
15. Государственный архив Ставропольского края. Ф. Р-300. Оп. 1. Д. 82.
16. Усилить оборонную работу! // Молодой ленинец. 1937. 14 февраля. № 35 (676).
17. Афиша // Ленинские внучата. Северокавказская краевая газета. 1930. 21 декабря. № 135.
18. Государственный архив Ставропольского края. Ф. Р 456. Оп. 1. Д. 45.
19. Анкета // Власть Советов. 1935. 14 сентября. № 156.
20. Культурная жизнь // Молодой ленинец. 1935. 3 января. № 2.
21. Чеджемов С. Р. Интеллигенция и просвещение в Северной Осетии в конце XIX - начале XX веков: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Владикавказ: СОГУ, 1992. 18 с.
22. Чеджемов С. Р. Правовая культура и образовательная политика в Осетии в период трех революций (на материалах осетинского народа). Владикавказ: СОГУ, 2011. 139 с.
Мигачев Андрей Владимирович, аспирант, Северо-Осетинский государственный университет им. К. Л. Хетагурова (ул. Бутырина, 46, Владикавказ, Республика Северная Осетия - Алания, Российская Федерация, 362005). E-mail: migachev2809@mail.ru
Материал поступил в редакцию 25.12.2017.
DOI 10.23951/1609-624X-2018-3-166-173
THE EVOLUTION AND IDEOLOGICAL MEANING OF LEISURE FORMS IN EVERYDAY LIFE OF STAVROPOL RESIDENTS IN THE 1930IES
A. V. Migachev
North Ossetian State University named after K. L. Khetagurov, Vladikavkaz, Russian Federation
Perspective direction in common range of insufficiently explored problem of Russian history is the study of Russian soviet everyday life history. This statement fully applies to its regional component - the history of the Stavropol Territory. The article is devoted to daily routine leisure of the people of our country in the 1930ies. The author analyzes such types of leisure as reading, sport, movies, self-education, groups culture in the background of economic, political and demographic processes of the country and the region in the 1930ies. As noted in the article all these forms of spending free time were politicized and ideologized. Through the development of mass culture, sport, organization of recreational facilities and rural clubs, the government established total control over the private life of its citizens. Various methods were used for this purpose such as censorship in press and movies, control over the activity of libraries, unification of citizens in all kind of organizations and clubs, and the orientation of young people to "right" leisure with the the help of propaganda, press and cinema. As a result leisure and leisure time turned into not free, regulated by the government. Leisure time was replaced by alcohol consumption (drinking of alcohol) and drunken behavior which became a norm of life, especially in nomenclature 1930ies.
Key words: Russia, native history, Soviet everyday life, education, leisure, culture, literature, cinema, sports, country club, Stavropol region.
References
1. Lebina N. B. Povsednevnayazhizn'sovetskogo goroda. Normy i anomalii. 1920-1930 gody [Everyday life of Soviet cities. Norms and anomalies. 1920-1930 years] (in Russian). URL: http://royallib.ru.
2. Kozlova N. N. Sovetskiye lyudi: stsenyiz istorii [Soviet people: scenes from history]. Moscow, Europe Publ., 2005. 527 p. (in Russian).
3. Andreyevskiy G. V. Povsednevnaya zhizn'Moskvy v stalinskuyu epokhu (20-30-e gody) [Daily life of Moscow in the Stalin era (20-30 years)]. Moscow, Molodaya gvardiya Publ., 2003. 234 p. (In Russian)
4. Orlov I. B. Sovetskaya povsednevnost': istoricheskiy i sotsiologicheskiy aspekty stanovleniya [Soviet everyday life: historical and sociological aspects of formation]. Moscow, Higher school of Economics Publ., 2010. 328 p. (in Russian)
5. Fitzpatrick Sh. Everyday stalinism: Ordinary life in extraordinary times. Soviet Russia in the 1930s. Oxford, Oxford Univ. Press, 1999. 288 p.
6. Rol'f M. Sovetskiye massovyyeprazdniki[Soviet mass celebrations]. Moscow, ROSPEN Publ., 2009. 439 p. (in Russian).
7. Nogina E. V. Sotsiokul'turnoye razvitiye gorodskogo naseleniya Stavropol'ya v 1920-1930-e gody: Opyt istoricheskogo issledovaniya. Dis. kand. ist. nauk [Socio-cultural development of the urban population of Stavropol in 1920-1930: Experience of historical research. Diss. cand. of hist. sci.]. Stavropol', 2004. 257 p. (in Russian).
8. Gosudarstvennyy arkhiv Stavropol'skogo kraya [Stavropol Krai State Archive]. F. R-636. Op. 1. D. 65 (in Russian).
9. Tsifry i fakty. Goroda [Figures and facts. Cities]. Molodoyleninets, 1937, 6 January, no. 5 (in Russian).
10. Stavropol'skiy kray: spravochnik [Stavropol Krai: reference book]. Ed. V. G. Gnilovsky [ed. by V. G. Gnilovsky]. Stavropol, Kn. Izd-vo Publ., 1961 (in Russian). 351 p.
11. Moy lichnyy plan [My personal plan]. Molodoy leninets, 1935, 1 January, no. 1 (in Russian).
12. Novosti kul'tury [Cultural News]. Vlast' Sovetov, 1935, 17 October, no. 218 (in Russian).
13. Arkhiv Glavnogo Upravleniya vnutrennikh del po Severnomu Kavkazu [Archive of the main Department of internal affairs in the Northern Caucasus]. F. 43. Op. 1. D. l (in Russian).
14. Nikitenko G., Kolpikova T. Golosa iz provintsii: zhiteli Stavropol'ya v 1930-1940 godakh: sbornik dokumentov [Voices from the province: residents of Stavropol in 1930-1940: a collection of documents]. Stavropol', Komitet Stavropol'skogo kraya po delam arkhivov Publ., 2010. 560 p. (in Russian).
15. Gosudarstvennyy arkhiv Stavropol'skogo kraya [Stavropol Krai State Archive]. F. R-300. Op. 1. D. 82 (in Russian).
16. Usilit' oboronnuyu rabotu! [Strengthen defense work!]. Molodoy leninets, 1937, 14 February, no. 35 (in Russian).
17. Afisha [Announcement]. Leninskiye vnuchata. Severokavkazskaya kraevayagazeta, 1930, 21 December, no. 135 (in Russian).
18. Gosudarstvennyy arkhiv Stavropol'skogo kraya [Stavropol Krai State Archive]. F. R-456. Op. 1. D. 45 (in Russian).
19. Anketa [Application Form]. Vlast' Sovietov, 1935, 14 September, no. 156 (in Russian).
20. Kul'turnaya zhizn' [The cultural life]. Molodoy leninets, 1935, 3 January, no. 2 (in Russian).
21. Chedzhemov S. R. Intelligentsiya i prosveshcheniye v Severnoy Osetii v kontse XIX - nachale XX vekov. Avtoref. diss. kand. ist. nauk [Intellectuals and education in North Ossetia in the late 19th and early 20th centuries. Abstract of thesis of cand. hist. sci.]. Vladikavkaz, 1992. 18 p. (in Russian).
22. Chedzhemov S. R. Pravovaya kul'tura i obrazovatel'naya politika v Osetii vperiod trekh revolyutsiy (na materialakh osetinskogo naroda) [Legal culture and education policy in Ossetia during three revolutions (on materials of the Ossetian people)]. Vladikavkaz, North Ossetian State University Publ., 2011. 139 p. (in Russian).
Migachev A. V., North Ossetian State University named after K. l. Khetagurov (ul. Vatutina, 44-46, Vladikavkaz, Republic of North Ossetia-Alania, Russian Federation, 362025). E-mail: migachev2809@mail.ru
