CC BY
81
ЭВОЛЮЦИЯ ЕСТЕСТВЕННОЙ МОНОПОЛИИ КАК РЫНОЧНОЙ СТРУКТУРЫ (НА ПРИМЕРЕ ЭЛЕКТРОЭНЕРГЕТИКИ)
Фомичева Ирина Вячеславовна
кандидатэкономических наук, доцент. Финансовый университет при Правительстве РФ, филиал в г. Туле кафедраэкономики, менеджмента и маркетинга г. Тула, Российская Федерация. E-mail: fiw712@mail.ru
Аннотация. В статье на примере электроэнергетики рассмотрена эволюция теоретических подходов к исследованию моделей функционирования общественных коммунальных предприятий. В частности, показано, что существовавшая на начальной стадии развития отрасли конкуренция, в силу технологических особенностей, привела к формированию вертикально-интегрированных компаний. Эти компании в первой половине XX столетия оказались объектом государственного регулирования, что и привело к появлению модели «естественной монополии». Современный этап технологического развития отрасли и внедрение конкурентных принципов в генерацию и распределение электроэнергии обусловили переход от модели «естественной монополии» к модели «соревновательного рынка». Однако специфика электроэнергетической отрасли требует иного подхода к определению критериев оптимальности функционирования и регулирования отрасли.
Ключевые слова: электроэнергетика; естественная монополия; вертикальная интеграция; состязательные рынки; коммунальные предприятия; государственное регулирование
Код УДК: 334.012
Annotation. The article deals with the evolution of theoretical approaches to the investigation of models of public utility enterprises functioning by the example of electricity. In particular, it is shown that competition which existed at the initial stage of the electricity branch development led to the formation of vertically integrated companies due to the technological specifics. In the early 20th century these companies became the subject of state regulation, which led to the emergence of the model of «natural monopoly». The current stage of technological development of the electricity branch and the introduction of competition principles in the generation and distribution of electricity determined the transition from a «natural monopoly» to the model of «competitive market». But in order to state the criteria for optimal functioning and regulation of the electricity branch one needs some other approach due to the technological specifics of the given branch.
Keywords: electricity; natural monopoly; vertical integration; contestable markets; public utilities; government regulation
Естественный монополизм является одной из наиболее актуальных проблем экономической политики в промышленно развитых государствах. Именно стратегическое значение таких отраслей, как электроэнергетика, водоснабжение, транспорт, традиционно рассматриваемых как естественные монополии, обуславливает пристальное внимание ученых и практиков к вопросам эффективности функционирования данной рыночной структуры.
С одной стороны, не вызывает сомнения тот факт, что естественные монополии являются базисом экономики и от надежности и бесперебойности их работы во многом зависят потенциальные возможности хозяйства любой страны. Это обуславливает целесообразность существования единственной фирмы на рынке, т.к. в этом случае наиболее ощутимы выгоды от эффекта масштаба. С другой стороны, естественные монополии практически никогда не действуют в режиме «первого наилучшего решения», а «второе наилучшее» может быть простимулировано только государственным регулированием. Таким образом, именно концепция оптимальности функционирования лежит в основе современной дискуссии относительно будущего естественно монопольных отраслей.
Особую актуальность исследованию естественного монополизма придают недавние решения о начале процесса демонополизации в газовой сфере [1] и неоднозначность результатов демонополизации в электроэнергетической отрасли в мире в целом и в России в частности. В связи с этим необходимы дальнейшие теоретико-методологические исследования в этой области с целью оценки достигнутых результатов процесса демонополизации, поиска новых подходов к рассмотрению специфики и критериев оптимальности функционирования стратегически важных отраслей хозяйства.
Здесь будет уместным обратить внимание на то, что электроэнергетика, водоснабжение, газоснабжение и т.д. зачастую упоминаются как равнозначные отрасли, технологии производства и распределения в которых являются практически одинаковыми. Иногда встречаются оговорки, что у них есть некоторые незначительные отличия, которые не являются принципиальными или существенными для целей анализа оптимизации соотношения цена - объем производства. С использованием графического анализа динамики спроса, предельного дохода и предельных издержек сначала обосновывается оптимальное соотношение цена - объем производства для самого предприятия, а затем рассматриваются возможности и последствия государственного регулирования коммунальных отраслей с точки зрения наиболее приемлемого результата для общества в целом.
Однако при рассмотрении моделей оптимизации соотношения цена-объем производства в работах, носящих теоретический характер, практически не встречается детальный анализ, или хотя бы поверхностное упоминание о том, что данный подход не всегда является корректным с точки зрения технологии и организации современного производства в данных отраслях. В частности, по мнению автора, электроэнергетическую отрасль ни в коем случае нельзя ставить в один ряд с отраслями водо- или газоснабжения. А остальные отрасли, традиционно рассматриваемые как естественные монополии, отстоят в этом ряду еще дальше. Главной отличительной чертой электроэнергетики является полное совпадение во времени производства и потребления электроэнергии, обусловленное необходимостью поддержания частоты на нормативном уровне 50 Гц для России и европейских государств или 60 Гц для США и Японии.
Именно эта специфическая черта отрасли ставит ее в обособленное положение, которое до настоящего времени практически не находит отражения в работах ученых-экономистов. Проблема состоит в том, что аргументы, приводимые специалистами-энергетиками, носят, как правило, технологический и управленческий характер и практически не поддаются описанию в терминах теории поведения фирмы в кратко- и долгосрочном периодах. В связи с этим представляется важным проследить эволюцию теоретических взглядов на принципы функционирования, методы регулирования и роль электроэнергетики в современной экономике.
В 70-80 гг. XIX в. почти каждый крупный по тем временам потребитель - завод, улица, дом -имел свою электростанцию. Чаще всего эти станции были представлены так называемыми блок-станциями, электроэнергия которых использовалась для нужд освещения и была очень дорогим товаром. Дороговизна электроэнергии объяснялась неравномерностью загрузки оборудования по
времени суток и преобладанием в структуре издержек доли постоянных затрат.
В 80-е годы XIX в. начинается сооружение центральных станций, которые могли уже обслуживать несколько потребителей одновременно. Первая такая станция была построена в США в 1882 г. в Нью-Йорке и имела по тем временам крупнейшую мощность 500 кВт [2, с. 126]. И центральные, и блок-станции использовали генераторы постоянного тока, которые позволяли вырабатывать и передавать энергию на сравнительно небольшие расстояния (1-1,5 км) напряжением 110 вольт.
Развитие центральных станций способствовало появлению конкуренции в отрасли, которая толкала предпринимателей к поиску путей совершенствования техники и технологии производства и методов привлечения и удержания клиентов. Объединение центральных и блок-станций, работающих параллельно на общую сеть, привело с формированию энергетических систем. Первая такая система была создана в Швейцарии в 1892 г. [2, с. 126]. Энергетические системы могли быть образованы с участием как муниципальных (общинных) так и частных электрических станций.
Бурное развитие электроэнергетики и диффузия в различные сферы хозяйственной жизни начинается в самом конце XIX - начале XX века. Этому способствовали сразу несколько событий:
• решение комплексной проблемы электропривода и электропередачи с использованием переменного тока,
• использование паровых турбин в генераторах,
• создание трехфазной системы, открывшей путь электроэнергии в промышленность,
• коммерческие инновации в виде блочных тарифов [3], которые позволили в конечном итоге значительно снизить стоимость 1 Квтч потребляемой энергии,
• управленческие инновации, воплощенные в электроэнергетике Самюэлем Инсалом (Samuel Insull) [3] в виде холдинговой структуры, которая давала возможность обойти антитрестовский закон Шермана, что в свою очередь позволило финансово контролировать всю технологическую цепочку отрасли, а также смежные и другие компании, например, городские трамваи.
Рост и укрупнение электроэнергетических мощностей и систем в конце XIX - начале XX века привели к обострению конкуренции, которая была крайне нежелательна, прежде всего, для владельцев компаний, т.к. значительно снижала прибыли вследствие высокого риска инвестирования в генерацию и инфраструктуру. По аналогии с железными дорогами, которые к этому времени уже прошли через этап разрушительной конкуренции и дублирования путей сообщения, в электроэнергетике начались объединения и поглощения. Укрупнение электроэнергетических компаний фактически превратило отрасль в олигополию в масштабах страны, которая в свою очередь состояла из региональных (локальных) монополий. Таким образом, именно технические возможности и технологические особенности функционирования электроэнергетики на этом историческом этапе обусловили изменение теоретической парадигмы и отход от принципов свободной конкуренции в отрасли.
Этот отход был обусловлен копированием положительного опыта развития железных дорог, которые, согласно эволюционному подходу, к концу XIX в. уже прошли через период доминирования в экономике. Еще в середине XIX в. стало очевидно, что и в железнодорожном строительстве, и при организации водоснабжения в городах эффективнее иметь одну систему сообщения, которую могут использовать на конкурентных началах производители и потребители данных видов услуг.
Среди ученых-экономистов одним из первых проблемы эффективного функционирования
общей системы сообщения (водопровод, железная дорога) исследовал Дж.С. Милль. Общеизвестно, что именно он ввел в научный оборот термин «естественная» монополия. Этот термин он употреблял в противовес «искусственной» монополии, т.е. монополии, созданной вследствие введения каких-либо ограничений. Более того, рассматривая водоснабжение, дороги и каналы, он зачастую употреблял термин «практичная» монополия. Таким образом, понятие «естественной» монополии на начальном этапе было обусловлено объективными или естественными причинами, в то время как «искусственная» монополия, т.е., созданная, в том числе и/или при участии государства, Миллем рассматривалась как негативное явление в экономике.
На следующем этапе, который пришелся на первые десятилетия XX в., энергетические системы повсеместно стали превращаться в вертикально-интегрированные компании, т.к. технология отрасли требовала ежеминутной координации производства, распределения и потребления электроэнергии. В XIX в. мощность каждой станции была сравнительно невелика, следовательно, непродолжительным по времени был и период вывода ее в систему «под нагрузку». В XX в. с ростом и укрупнением установленных мощностей период подготовки станции стал значительно удлиняться, что потребовало более точного прогнозирования потребления энергии по объемам и времени суток. Крупному производителю, обслуживающему значительное количество абонентов, необходимы резервные мощности на случай аварий и ремонтов или профилактического обслуживания генераторов. Эти мощности должны были находиться в «горячем» или «холодном» резерве в зависимости от предназначения. Технологически из «горячего» резерва станцию под нагрузку можно вывести приблизительно за 1 час, а вывод из «холодного» резерва может потребовать до 10-12 часов. То есть, чтобы бесперебойно снабжать электроэнергией потребителей, производители, сети и распределительные компании должны быть жестко скоординированы через диспетчерские центры. Именно «горячие» и «холодные» резервы, а также структура установленных мощностей (тип генератора) принципиально отличают электроэнергетику в вопросах ценообразования от всех остальных монополий.
Таким образом, этот период в развитии электроэнергетики, как и в целом в экономике, характеризуется переходом к крупным формам организации промышленности, в результате которых становятся очевидными преимущества массового производства. Это, в свою очередь, приводит к появлению различных подходов к исследованию предмета экономической науки. В частности начинает формироваться несколько иной взгляд на монополии в целом, и «естественные» в частности. В 1914 г. выходит работа фон Визера «Общественная экономия» («Social Economics»), в которой на примере почтовой службы было показано, что создание параллельной почтовой сети является абсурдным и в связи с этим был сделан вывод о необходимости некоторого государственного контроля. В частности одной из форм такого контроля должно было стать регулирование цен. Таким образом, взамен концепции «ночного сторожа» приходят идеи государственной коррекции: в электроэнергетике на смену конкурентным принципам пришли идеи муниципальной собственности или государственного регулирования как способов защиты от рыночной власти коммунальных предприятий.
Среди бизнесменов к инициаторам формирования новой конфигурации отношений в электроэнергетической отрасли можно отнести С. Инсала. Он одним из первых предположил, что государственное регулирование частных электрических компаний может принести значительную пользу электроэнергетической отрасли. В теоретическом плане это позволит получить надежную защиту от обвинений в превышении рыночной власти в лице американской политэкономии. В практическом плане государственное регулирование позволяло гораздо легче и с меньшими издержками привлекать инвестиционные ресурсы посредством размещения акций, и кроме того статус коммунального предприятия гарантировал защиту от «чужаков» на территории обслуживания данной компании. Напомним, что в терминологии Дж.С. Милля такая монополия называлась «искусственной», т.к. причиной ее существования стали законодательные ограничения
на появление новых игроков в отрасли.
Таким образом, в начале XX столетия на передний план выходит вопрос об участии государства в электроэнергетике. Роль и границы государственного регулирования определялись в зависимости от собственника энергетической системы. Известно, что в США в этот период преобладали частные компании, в Европе частные компании были представлены наравне с муниципальными (общинными). Особым путем пошло развитие электроэнергетики в России и СССР в связи с принятием плана ГОЭЛРО. Тем не менее, во всех промышленно развитых странах начинает доминировать концепция прогрессивного общественного интереса, в рамках которой исследовались не только проблемы приемлемого поведения «естественной» монополии, но и зависимость государственного регулирования от политических, экономических и технологических факторов.
Традиционное для современного мейнстрима регулирование «естественных» монополий становится широко употребимым в политической практике в период 1920-1970 гг.
Стремительное развитие холдинговых структур, привлечение гигантских по тем временам размеров финансовых ресурсов, позволяли не только использовать более прогрессивное технологическое оборудование, но осуществлять диверсификацию в смежные виды деятельности. Именно диверсификации и перекрестное субсидирование в бизнесе холдинговых структур породили дискуссию относительно эффективного регулирования цен на электроэнергию. В 1927 году выходит работа Ф. Рамсея «К теории налогообложения» [5, с. 47-61], в которой он обосновывает условие минимума чистых общественных потерь (цены Рамсея) при сохранении безубыточности функционирования естественной монополии, производящей несколько видов продукции.
Кризис 1929 года, крах крупнейшей коммунальной компании С. Инсала и принятый в 1935г. США закон «О холдинговых компаниях в сфере коммунального хозяйства», регулировавший вопросы выпуска ценных бумаг, заимствований и выплаты дивидендов компаниями газо- и электроснабжения, привели к формированию взгляда на «естественную» монополию, как на предприятие, которое не только можно, но и обязательно нужно регулировать и контролировать.
С этого времени проблемы минимизации общественных потерь находились в центре внимания теорий и концепций государственного регулирования «естественных» монополий. В этот период данный термин широко вошел в употребление, и, как правило, использовался для обозначения социально-значимого предприятия, обладающего субаддитивными издержками. Новый теоретический взгляд на естественные монополии, технологические изменения в электроэнергетике и открывшиеся возможности и перспективы государственного контроля над отраслью привели к тому, что не только линии электропередач были признаны естественной монополией, но вся отрасль целиком.
Однако, к семидесятым годам XX в. эффективность государственного вмешательства в формах прямого или косвенного регулирования цен, установления стандартов, франшизы, государственной или муниципальной собственности стала подвергаться критике. Стало появляться все больше свидетельств того, что декларирование достижения критериев благополучия: эффективности в распределении ресурсов (allocative efficiency), производственной эффективности (productive efficiency) и минимизации негативных распределительных эффектов (distributional efficiency), зачастую не соответствует действительности. Ассиметричность информации, соискание ренты, «пленение» регулирующих органов, «растраты» и другие негативные явления в поведении естественной монополии послужили основой для начала процесса дерегулирования и сокращения объема государственного вмешательства в деятельность коммунальных предприятий в целом и в электроэнергетику в частности.
Новая теоретическая парадигма стала формироваться в конце шестидесятых годов XX в. представителями Чикагской школы: М. Фридманом, X. Демсецем, Дж. Стиглером, Р. Коузом. Данная парадигма исходила из представления о том, что «провалы государственного регулирования» могут иметь куда более серьезные последствия для общества, чем некоторые «провалы рынка». В рамках данного направления возникает концепция состязательных (доступных) рынков [6], на которой во многом были основаны современные реформы коммунальных предприятий. Таким образом, регулирование естественных монополий стало заменяться рыночно-ориентированным регулированием, которое смещает акцент с регулирования поведения «естественной» монополии на рынке, на регулирование тех рынков, где эти монополии реализуют свою продукцию.
Однако, в силу огромной значимости и уже полученного в XIX в. опыта, возврат к конкурентным принципам в коммунальных отраслях не был всеобъемлющим. Это проявляется в том, что концепция состязательных (доступных) рынков, по мнению ученых и политиков ряда стран, не вполне соответствует положению вещей в коммунальных отраслях. Кроме того, даже те страны, которые предприняли шаги в направлении демонополизации, вынуждены постоянно корректировать сроки и методы проведения реформы. А те государства, которые наиболее далеко продвинулись в демонополизации отрасли, с «завидной» регулярностью демонстрируют миру и экономическому сообществу негативные результаты этой реформы - системные аварии, износ оборудования и рост тарифов на электроэнергию. Перечисленные негативные последствия демонополизации, возможно, не были бы столь болезненными, если бы при проведении реформ политические деятели опирались на понимание роли электроэнергетики в хозяйственном комплексе страны, а ученые-экономисты и некоторые «менеджеры» лучше бы представляли технологию функционирования этой отрасли.
Болезненность промежуточных результатов демонополизации обусловлена тесной связью между динамикой валового национального продукта и объемом энергопотребления, т.е. электроэнергия на сегодня фактически превратилась в товар первой необходимости, обладающий к тому же некоторыми чертами общественного блага. Уже в середине XX столетия «...в работах американского социолога Л.А. Уайта было показано, что потребление энергии на душу населения является важнейшим экономическим и социальным детерминантом, полностью определяющим не только уровень жизни конкретной страны, но и этап исторического развития, на котором эта страна находится» [7]. Подтверждение этому можно найти и в статистических исследованиях, проведенных еще в восьмидесятые годы прошлого столетия [2, с. 126]. Так, в работе Болотина и Шейниса показано, что потребление энергии имеет самую тесную связь с динамикой валового продукта: «...коэффициент корреляции с национальным доходом из числа нестоимостных показателей самый высокий у потребления энергии на душу населения (0,942)» [8, с. 654].
Помимо этого, электроэнергия обладает наибольшей ценностью из освоенных человеком энергоносителей, поскольку позволила организовать поточное производство и массовые пассажирские маятниковые миграции (метро, электрички), полностью изменить быт людей за счет использования осветительных приборов и домашней бытовой техники. Без нее невозможно пользование услугами телефонной связи, телевидением, компьютерами и информационными технологиями и сетями. Множественность областей применения данного энергоносителя ставит электроэнергетику в обособленное положение по сравнению со всеми остальными коммунальными отраслями.
Несмотря на свою высокую стоимость, определяемую по соотношению использования первичных энергоносителей и выработанной на их основе электроэнергии, а также сравнительно небольшой долей (15-17%) [9] в удовлетворении конечных энергетических потребностей человечества, этот вид энергоносителя в обозримой перспективе будет самым востребованным.
Именно дороговизна электроэнергии стимулирует поиск оптимальных теоретических моделей и практических способов более эффективной организации и управления данной отраслью. Понимание значимости отрасли в экономике привело к тому, что в рамках концепции рыночно-ориентированного регулирования было признано, что ее распределительная составляющая должна сохранить свое естественно-монопольное положение. Естественная монополия, как рыночная структура, в электроэнергетике сохранилась в диспетчеризации и системообразующих линиях электропередачи, а основной акцент в ее развитии и регулировании теперь сместился на проблемы недискриминационного доступа для всех участников энергетического рынка и поддержание надежности функционирования.
В заключение можно сделать вывод о том, что в отличие от «совершенной» конкуренции «естественная» монополия как рыночная структура сохранит свои место и роль в рыночной среде, несмотря на все попытки ее разрушения, поскольку сохраняются и объективные предпосылки ее существования. Однако, меняющаяся окружающая среда, накопленные знания и практический опыт в ее регулировании будут способствовать поиску новых подходов к механизмам государственного воздействия на ее поведение в рыночной среде с учетом специфики каждой конкретной отрасли-монополии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Болотин Б.М. Экономика развивающихся стран в цифрах: опыт справ.-стат. исслед. 1950-1985 гг. / Б.М. Болотин, В.Л. Шейнис. - М.: Наука, 1988. - 616 с.
2. Гудков И. Новые инфраструктурные приоритеты Европейского союза в сфере энергетики / И. Гудков // Вся Европа.ги [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.alleuropa.ru/novie-infrastrukturnie-prioriteti-evropeyskogo-soiuza-v-sfere-energetiki.
3. Клименко В.В. Введение в энергетику. Современные тенденции развития энергетики [Электронный ресурс] / В.В. Клименко, A.A. Макаров. - Режим доступа: http:// lib.rosenergoservis.ru/vvedenie-v-energetiky.html.
4. Клименко В.В. Введение в энергетику. Топливно энергетический комплекс - состав и основные понятия [Электронный ресурс] / В.В. Клименко, A.A. Макаров. - Режим доступа: http://lib.rosenergoservis.ru/vvedenie-v-energetiky.html.
5. Харламова Т.Е. История науки и техники. Электроэнергетика: учеб. пособие / Т.Е. Харламова. - СПб.: СЗТУ, 2006. - 126 с.
6. Baumol W.J. 1982. Contestable markets: an uprising in the theory of industry structure // American Economic Review 72(1), March, 1-15.
7. Emergence of Electrical Utilities in America [Electronic resource]. - Mode of access: http:// americanhistory.si.edu/powering/past/h1main.htm.
8. Evans H. Who Made America? Innovators. Samuel Insull [Electronic resource] / H. Evans. - Mode of access: URL: http://www.pbs.org/wgbh/theymadeamerica/whomade/insull_hi.html.
9. Ramsey F.P. (1927). A Contribution to the Theory of Taxation // Economic Journal. - Vol. 37. - № 145. - P. 47-61.
