CC BY
98
Евгений Пчелов
ДВУГЛАВЫЙ ОРЕЛ: РЕАЛЬНОСТЬ И МИФОЛОГИЯ ИМПЕРСКОГО НАСЛЕДИЯ*
С XIX в. в науке господствовала версия о том, что Иван III заимствовал двуглавого орла из Византии благодаря браку с Софьей Па-леолог.
В 1966 г. американский ученый Густав Алеф опубликовал работу «Заимствование Москвой двуглавого орла: точка зрения несогласного». Здесь доказывалось, что двуглавый орел на печатях Ивана III появился в связи с дипломатическими контактами Москвы со Священной Римской империей. При этом, однако, отмечалось, что в изобразительном плане орел Ивана III больше походит не на хищного и воинственного габсбургского орла, а на более спокойного орла, известного в Византии и на Балканах. Позднее предпринимались попытки так или иначе совместить обе версии - «габсбургскую» и «византийскую».
Двуглавый орел присутствовал в разных культурах и разных традициях, но его изображения существенно разнились. Совершенно ясно, что, например, в хеттской культуре двуглавый орел имел иную семантику, нежели в Священной Римской империи.
При этом изобразительный и семантический генезис эмблемы могли не совпадать. Яркий пример тому - эмблема всадника-змееборца на печатях в Московском царстве в конце XV-XVII вв. С иконографической
* Пчелов Е.В. Двуглавый орел: Реальность и мифология имперского наследия // Signum. - М.: ИВИ РАН, 2015. - Вып. 8. - С. 5-35.
точки зрения его очевидным прототипом является иконография святого Георгия, вернее, сюжет Чуда Георгия о змие. Однако сами жители Московского государства трактовали эту эмблему как изображение государя - царя, побеждающего врагов. Всадник-змееборец представлял русского государя в образе святого Георгия, но не святого Георгия как такового.
Схожая ситуация наблюдается и в отношении двуглавого орла: «Сам изобразительный мотив со всей очевидностью идет с Востока (из древних культур Малой Азии и, возможно, еще более восточных регионов), в то время как в основе смыслового значения лежит семантика власти, восходящая к древнеримской традиции» (с. 11).
Наконец, чрезвычайно важно соотношение исторической реальности и мифологического или, скорее, символического ее восприятия. Неважно, что двуглавый орел не был символом ни в эпоху Римской империи, ни даже позже, а Византия не знала понятия государственного герба, - важно то, как воспринималась символическая история того же Рима или Византии в то время, когда шло распространение двуглавого орла в пределах тогдашней культурной и политической «ойкумены».
В эпоху позднего Средневековья в Европе существовала легенда о том, что двуглавый орел появился еще при императоре Константине Великом и обозначал двуединство империи - Западной и Восточной. При этом сама империя мыслилась единой, но с двумя государями во главе (единое тело орла и две головы). Из всего этого верно лишь то, что орел - но одноглавый! - был весьма популярным знаком в Риме эпохи поздней республики и империи.
Не позднее XIV в. в Западной Европе сформировалось представление, будто гербом Византии являлся золотой двуглавый орел с опущенными крыльями в красном поле. Основанием для этой легенды были реальные изображения двуглавого орла на византийских миниатюрах, монетах, печатях и т. д.
В качестве эмблемы двуглавый орел использовался в ряде балканских государств до турецкого завоевания. Обычно это было следствием матримониальных связей местных правителей с Византией. В зна-
Двуглавый орел: Реальность и мифология имперского наследия
чительной степени по той же причине двуглавый орел появился в эмблемах ряда западноевропейских государей.
При императоре Сигизмунде Люксембургском (1433-1437) двуглавый орел стал официальным гербом Священной Римской империи. Стилистически он «оторвался» от своего византийского прототипа, приобретя более хищный и воинственный вид. Отныне он истолковывался уже не как «герб» Византии, а как геральдическое наследие Древнего Рима.
Медные монеты с двуглавым орлом чеканили и в Золотой Орде
XIV в. Здесь возможно влияние более ранних монет монгольской династии Хулагуидов, но не исключено и византийское влияние: у золо-тоордынских ханов существовали родственные связи с византийскими императорами.
Таким образом, в движении двуглавого орла с конца XII по конец
XV в. явственно прослеживаются два направления: от византийских императоров и латинских императоров Константинополя в Западную Европу, и от византийских императоров в сопредельные страны Восточного Средиземноморья, Галицкую и Московскую Русь, а также, вероятно, мусульманский Восток. Основой этого «движения» (в обоих направлениях) были прежде всего генеалогические связи местных правителей с императорскими династиями Византии.
Двуглавый орел в Византии служил для эмблематической символизации не столько собственно императорской власти, сколько высших рангов византийской иерархии, которые могли занимать родственники императорского дома.
Женившиеся на византийских принцессах правители и их семьи как бы включались в круг византийской императорской фамилии и в качестве знака своего нового статуса заимствовали эмблему двуглавого орла. Византия, а вернее Римская империя («империя ромеев»), своего рода центр мира, занимала невероятно высокий символический статус в сознании правящих элит окружавших ее стран.
«Появление двуглавого орла на Руси при Иване III совершенно органично входит в общий контекст распространения этой эмблемы от Византии в сопредельные страны в XIV-XV вв. Если конкретным поводом для принятия нового символа и могли быть определенные
дипломатические контакты, в том числе со Священной Римской империей, то генетически русский двуглавый орел восходил скорее к общему византийскому "прототипу", чем к западноевропейскому образцу. Византийское происхождение российского двуглавого орла в свете всего вышесказанного представляется вполне самодостаточным и не нуждается в каких-либо дополнительных гипотезах» (с. 35).
К. В. Душенко
