CC BY
223
УДК 81
ЭВФЕМИЗАЦИЯ И ДИСФЕМИЗАЦИЯ ЛЕКСИКИ РУССКОГО ЯЗЫКА В ПОСТПЕРЕСТРОЕЧНЫЙ ПЕРИОД
© А. Р. Азнабаева
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (34 7) 273 6 7 78.
E-mail: albishka-ufa@mail.ru
В статье речь идет об использовании эвфемизмов и дисфемизмов в речи носителей русского и, частично, английского языка. Подробно рассмотрена языковая ситуация постпере-строечного периода, выделены типы и виды эвфемизмов и дисфемизмов, проанализированы социокультурные условия действенности данных лексических единиц. Целью данной статьи было описание роли указанных единиц в процессе становления лексического состава русского языка.
Ключевые слова: эвфемизмы, дисфемизмы, классификация, оценочная лексика, русский язык, английский язык.
В каждом языке есть слова, употребление которых инстинктивно или намеренно избегают, поскольку они считаются говорящими либо неприятными, грубыми, либо невежливыми, низкими. Поэтому часто используются заменители таких единиц, называющиеся эвфемизмами. Подобный способ выражения мыслей диктуется социальными условностями. Носители языка часто видят «неприличие» там, где его вовсе нет, и тогда употребление изысканных с их точки зрения, иногда вычурных выражений доходит до абсурда. Многие темы как в русском, так и в других языках кажутся постыдными и тем самым подвергаются эвфемизации.
Очень часто эвфемизмы во многих языках (странах) употребляются в схожих ситуациях, что говорит о схожих культурных реалиях у разных народов. Сходства в употреблении эвфемизмов обычно встречаются в так называемой житейской области.
Б. А. Ларин выделяет три типа эвфемизации:
1. общеупотребительные эвфемизмы национального литературного языка;
2. классовые и профессиональные эвфемизмы;
3. семейно-бытовые эвфемизмы [1, с. 55].
В исторической ретроспективе первая и вторая группы сближаются, а в движении к будущему вторая группа тает до полного исчезновения.
Для третьей группы эвфемизмов, которые употребительны по преимуществу в разговорной речи, характерно ограничение кругом представлений из области физиологии и анатомии человека.
Существует и другая классификация А. С. Куркиева, который выделяет пять групп:
1. эвфемизмы, возникшие на основе суеверий (болеть - нездоров, хворает);
2. эвфемизмы, возникшие из чувства страха и неудовольствия (убить - прибить, ухлопать, укокошить);
3. эвфемизмы, возникшие на основе сочувствия и жалости (больной - не все дома);
4. эвфемизмы, порождаемые стыдливостью (незаконнорожденный - байстрюк, сколотыш);
5. эвфемизмы, порождаемые вежливостью (старый - в летах, преклонный возраст) [2].
В основу классификации Б. А. Ларина положена социальная природа явления, а А. С. Куркиев классифицирует эвфемизмы по порождающим мотивам.
В нашей стране в период застоя и перестройки наибольшее развитие получают как раз эвфемизмы, которые затрагивают значимые темы и сферы деятельности человека, его отношения с обществом и властью. И здесь проявляется недостаточность представления об эвфемизме как о простой замене грубого или неприличного слова более приемлемым. В этой ситуации целью эвфемизации является вуалирование, камуфляж существа дела. Так, обороты: обслужить по первой категории - приготовить к смертной казни, великая чистка - набор тридцать седьмого года, социальная профилактика -аресты, порожденные сталинскими репрессиями, отмечаются в профессиональной среде работников министерства внутренних дел. В советский период 30-50-х гг. стали подвергаться эвфемизации следующие сферы: жизнь лагеря или тюрьмы, работа оборонных предприятий, деятельность коммунистической верхушки, госаппарата, работы ЧК, НКВД, МГБ. Причиной эвфемизации лексики, обслуживающей эти стороны действительности, являлась общая лживость системы, боязнь огласки неблаговидной или антигуманной деятельности. Тенденции к использованию «камуфлирующих» выражений наблюдалась в конце 1980-х годов, когда талоны на получение мыла, сахара и других товаров первой необходимости, ставших дефицитными и называвшихся товарами повышенного спроса, снабжались надписью «Приглашение». Действия же правительства, направленные на повышение цен, увеличение налогов и т. п., само правительство называло словосочетанием непопулярные меры. Сейчас камуфлирующие слова и обороты, употреблявшиеся в этой сфере, не пользуются популярностью. На сегодняшний день в армии, разведке, милиции, уголовном розыске и некоторых других органах власти, действия которых не должны быть «на виду», употребительны слова и обороты с достаточно общим смыслом, в то время как применяются они по отношению к конкретным
ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета. 2009. Т. 14. №2
487
действиям и явлениям: задание, операция (идти на задание, выполнить задание, провести операцию по задержанию преступника), объект в значении лицо, за которым ведется негласное наблюдение. Например, в статье «Танго белого мотылька» читатель видит «Охота на путан в ходе специальной милицейской операции «Проспект» начинается всегда одинаково» [3]. Электронные СМИ предпочтение отдают прямому называнию существа дела.
С сожалением приходится констатировать, что к настоящему времени количество слов с отрицательной коннотацией возрастает. Наблюдается тенденция развития явления, называемого дисфемиза-цией. Современной речи во всех формах языка: разговорном языке, диалектах, жаргонах - свойственна агрессивность, негативная экспрессия. Тем не менее для носителя правильной речи несвойственно употребление грубой лексики. Процессы вульгаризации, затронувшие практически все сферы общественной жизни, привели к тому, что на лексическом уровне огрубление выражается, в частности, в увеличении употребительности грубых просторечных слов и выражений типа гад, подонок, подлец. То же и в английском языке: cow-son — негодяй, chump — дурак, clutch — подонок, deadneck — кретин, dim-wit — глупец, dodunk — круглая дура. Причем подобные единицы отмечаются не только в устно-бытовой сфере, но и в некоторых жанрах письменной и публичной речи, в теле- и радиопублицистике. Одним из проявлений свободы слова в нашей стране, наступившей на рубеже 80-90-х гг. XX века, стало снятие запрета на употребление об-сценной лексики в художественных и полухудожест-венных текстах. Примеры тому - проза Венедикта Ерофеева, Эдуарда Лимонова. Бранные слова, мат часто используются в современных фильмах, телевизионных передачах, газетных и журнальных статьях. Подобная лексика в последнее время употребляется и женщинами, и детьми. Социальное ограничение здесь не очень существенно: такое словоупотребление характерно и для рабочей среды, и для актерской, писательской, журналистской. Надо отметить, что к концу века понизился возрастной порог употребления мата.
Значительная часть грубоэкспрессивной и оценочной лексики обслуживает сферу половых отношений, физиологических процессов и отправлений. Многие их этих дисфем, по замечанию И. С. Кона, могут быть «принципиально невербали-зуемыми» [4, с.108]. Дисфемизации подвергаются внешние и внутренние свойства, качества человека, его интеллектуальные способности, отношение к жизни. Например: беременная — брюхатая / belly-up; некрасивый — урод / shit-face; глупый — тупорылый, тупица, безмозглый / dork, dumb-ass; умереть — отбросить коньки, дать дуба, склеить ласты / kick the bucket, kiss the dust; подхалим — лизоблюд / kiss-ass; нервный — псих / knee-jerk, kook; разговор — треп / lip.
Интересным явлением оказывается внедрение специальных терминов в область эвфем (ср.: вши -
педикулез, смерть - летальный исход). Принято считать, что эвфемизмы и дисфемизмы недолговечны. Условием действенности эвфемизмов являются как интерязыковые, так и экстралингвистиче-ские факторы. К внутриязыковым причинам относится, например, наличие «грубых», «недопустимых» эквивалентов. С выходом из употребления таких подразумеваемых неудобопроизносимых слов эвфемизмы теряют свои «облагораживающие» свойства. Условием действенности дисфемизмов оказываются многие социокультурные и психолингвистические факторы, не в последней степени действенным оказывается и следование своеобразной речевой «моде». Внутриязыковые причины действенности дисфемизмов - это предпочтение говорящими экспрессивно-выразительных единиц нейтральным, избыточность в языке мощного арсенала стилистических средств, включающих постоянно пополняющийся пласт обсценной лексики.
Особенно грубые и циничные обозначения связаны с двумя яркими группами - глаголами с доминантными членами умереть, убить, а также пить, выпивать (спиртное); сдохнуть, скопытиться, отбросить копыта, укокошить, налакаться, нанюхаться и т. д. В то же время в английском языке темы смерти вербализуются почти исключительно с помощью эвфемизмов. Например: to go west, to disease, to depart, to pass away, to breath и т. д. Это не говорит о том, что в русском языке не существует эвфемизмов в отношении смерти. Они есть, но их количество несравненно меньше и употребление не является общекультурной особенностью русского языка.
Происходят изменения в нормативном статусе. Так, слова, обозначающие некоторые физиологические отправления, в действительности XIX века имели чрезвычайно ограниченные рамки употребления (глаголы физических отправлений), теперь они могут фигурировать и в письменных текстах, рассчитанных на массового адресата. Если раньше все, что связано с отношениями полов, вне специальной речи обозначалось с помощью эвфемизмов (связь, близкие, интимные отношения), то теперь в средствах массовой информации употребляются слова трахать, трахаться. По происхождению такие слова являются эвфемизмами, однако, возникнув как эвфемистическая замена грубых номинаций, они, тем не менее, оцениваются большинством носителей языка как недопустимые в культурном общении.
С дисфемизмами соотносительны пейоративы -слова негативной оценки со значением пренебрежительности, неодобрительности, презрительности, уничтожительности. Дисфемизмы и пейоративы объединяет общая негативная оценка. Пейоратив-ность пронизывает все слои человеческой жизни. Источником пейоративности является сам человек со всеми его недостатками характера, внешности и порождаемой им социальной действительности.
В производстве пейоративных существительных действуют различные способы словообразования:
1. суффиксальный;
2. приставочный;
3. префиксально-суффиксальный;
4. сложение.
Отметим пейоративные суффиксы, несущие негативное значение: —ан, —ень, —уг(а), —ин(а). Например: политикан, прихвостень, жадина, хапуга, ворюга, сучонка. В английском языке пренебрежительную оценку передают употребляющиеся с агентивами не суффиксы: —eer, —ster, —ard, —ling и полуаффикс —monger, а сами дериваты в целом: profiteer — спекулянт; racketeer — мошенник; gangster — гангстер; gamester — картежник; rhymester — стихоплет; drunkard — пьяница; dullard — тупица; hireling — наемник; princeling — князек.
Таким образом, процессы эвфемизации и дис-фемизации представляют собой две противонаправленные тенденции, имеющие место в языке и речи: к смягчению негативной экспрессии речи, ее маскировке и к огрублению высказывания, усилению негативной экспрессии. Эвфемизмы как устойчивые замены грубых слов и как индивидуально-контекстные обозначения в этом плане соотносительны с дисфемизмами, которые тоже могут быть и окказиональными формированиями и иметь постоянно закрепленное значение. Дисфемизмы гораздо в большей степени, чем эвфемизмы обладают экспрессией, оценочной характеристикой, они непременно несут в себе эмоциональный компонент значения. Эвфемизмы могут характеризоваться и нейтральностью, и оценочностью. Надо отметить тот факт, что разными поколениями выражения
могут расцениваться по-разному. То что представляется удачным эвфемистическим наименованием одному поколению, в следующем поколении может расцениваться как недопустимая грубость (дисфе-мизм), требующая эвфемистической замены.
Процессы эвфемизации и дисфемизации как часть становления словарного состава играют роль обогатителей языка, имеющих слабую сигнификативную функцию. Вместе с тем в социальной сфере эвфемизмы и дисфемизмы обладают компенсационными качествами, восполняя эмоциональный дискомфорт носителей языка.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ларин Б. А. // Ученые записки Ленинградского ун-та. №301. Сер. филол. наук. 1961. Вып. 60. -358 с.
2. Куркиев А. С. О Классификации эвфемистических названий в русском языке. Классификация эвфемизмов по порождающим мотивам. Грозный, 1977. С. 89.
3. Галимханов В., Байков И. // Вечерняя Уфа. 2008. №216. С. 4.
4. Кон И. С. Введение в сексологию. М.: Медицина, 1988. -319 с.
5. Крысин Л. П. Русский язык конца XX столетия (19851995). М.: Языки русской культуры, 1996. -480 с.
6. Кудрявцев А. Ю., Куропаткин Г. Д. Англо-русский словарь-справочник табуизированной лексики и эвфемизмов. М.: КОМТ, 1993. -303 с.
7. Москвин В. П. Эвфемизмы в лексической системе современного русского языка: учеб. пособие к спецкурсу. Волгоград: Перемена, 1999. -59 с.
8. Орлов Г. А. Современная английская речь. М.: Высшая школа, 1991. -240 с.
9. Сеничкина Е. П. Эвфемизмы русского языка: спецкурс: учеб. пособие. М.: Высшая школа, 2006. -151 с.
10. Шмелев Д. Н. Эвфемизмы // Русский язык: энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1979. -432 с.
11. Antrushina G. B., Afanasyeva O. V., Morozova N. N. English Lexicology. M.: Дрофа, 2001. -166 с.
Поступила в редакцию 05.03.2009 г. После доработки — 16.04.2009 г.
