CC BY
302
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 37 (175). История. Вып. 36. С. 94-101.
великая отечественная воина и послевоенное время
с. А. Кусков
эвакогоспитали на территории челябинской области в 1939-1945 годах как объект социальной политики советского государства
В статье описывается план организации эвакогоспиталей накануне и в период Второй мировой войны а также противоречия его практического осуществления. В числе рассматриваемых вопросов особое внимание уделяется влиянию мобилизационной политики государства на систему управления, снабжение эвакогоспиталей на территории Челябинской области и материально-бытовое положение их сотрудников.
Ключевые слова: социальная политика, эвакогоспиталь, мобилизационное развёртывание госпиталей, эвакуационный пункт.
Развитие современной цивилизации от Второй мировой войны до наших дней кардинально преобразило угрозы, стоящие перед государством и обществом. Снижение военнопрактической актуальности исследования периода 1939-1945 гг. многократно перекрывается важностью нашего знания о процессах и явлениях, проходивших в недрах советского общества как в общенациональном, так и региональном масштабе. В 1939-1945 гг. в СССР функционировала система эвакогоспиталей. Эвакуационные госпитали - это особый вид военных госпиталей, организуемых в условиях крупномасштабных войн в тылу. В отличие от фронтовых, эвакогоспитали создавались и в процессе работы управлялись как военными, так и местными гражданскими властями1. Но эвакогоспитали - это и социальные учреждения. Государство встраивало их в систему государственных и общественных связей в соответствии со своими мобилизационными и идеологическими приоритетами.
Деятельность властей разных уровней по формированию и обеспечению работы эвакогоспиталей - до сих пор малоизученный аспект социальной политики советского государства. Тема истории эвакуационных госпиталей часто привлекала внимание исследователей. Ей посвящено немало статей, книг и диссертаций2. В диссертациях А. М. Радича и Н. А. Дегтяревой обобщены данные об эвакогоспиталях на Урале3. В советский период очень многое было сделано по сбору и обработке фактического материала, но идеологический диктат делал невозможной его вариативную интерпретацию, заменяя её повторением одних и тех же штампов. В постсоветский период изучение эвакуационных
госпиталей сосредоточено на конкретных вопросах дислокации, материально-технического состояния, шефства, лечебной работы вне общих идеологических и практических целей государства4. Исследование истории эвакуационных госпиталей ограничивается хронологическими рамками Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.), на региональном уровне процесс подготовки и возникновения первых эвакогоспиталей в 1939-1940 гг. выпал из поля зрения исследователей. Недостаточно изучено место эвакогоспиталей в системе подготовки СССР к войне.
Под термином «социальная политика» мы понимаем проективную деятельность по преобразованию либо сохранению существующих общественных отношений, общественных ин-ститутов5. Ведущим субъектом этой деятельности выступали партийные и государственные органы. Анализ социальной политики в отношении коллективов эвакогоспиталей Челябинской области возможен при решении следующих задач: исследование предвоенных планов создания системы эвакогоспиталей и опыта их организации в 1939-1940 гг.; освещение мероприятий по их мобилизационному развёртыванию в 1941-1943 гг.; показ роли центральных и местных органов власти в снабжении эвакогоспиталей; изучение изменений в материальнобытовом положении личного состава.
Принципиально важен вопрос о подготовке эвакогоспиталей в 1939-1941 гг. Высшее политическое и военное руководство не смогло предугадать масштабы санитарных потерь и полностью к ним подготовиться. Но проблема организации помощи раненым в условиях войны предвиделась. Во второй половине 1930-х гг.
накапливались материальные, кадровые и организационные резервы. В центре мероприятий по подготовке госпитальной базы на случай войны оказалось военно-санитарное Управление Красной Армии. Ещё в конце 1920-х гг. СССР была заимствована французская система медицинского обеспечения войск, применённая в период Первой мировой войны6. Основные характеристики этой системы - многоэтапность медицинской помощи раненым, использование всей территории страны для размещения госпиталей, специализация военно-медицинских учреждений7. В условиях Второй мировой войны важнейшей её характеристикой стала мобильность. Эта система позволяла сократить в мирное время до минимума количество постоянных госпитальных коек. Но в случае вооружённого конфликта имеющейся госпитальной базы для обслуживания раненых уже не хватало даже при условии полной загрузки домов отдыха и санаториев Наркомата обороны.
Учитывая временный, «эпидемический» характер проблемы медицинского обеспечения войск, её решение предполагалось за счёт мобилизационного развёртывания сотен тысяч коек в тыловых эвакогоспиталях. В 1939-1940 гг. в областях, прилегающих к зонам боевых действий, местными органами советской власти развёртывались эвакуационные госпитали у озера Хасан (во Владивостоке и посёлке Посьет8), во время конфликта у реки Халхин-Гол - в Забайкалье. В период войны с Финляндией в восьми военных округах было задействовано 101038 коек в эвакогоспиталях Наркомздрава СССР (НКЗ)9.
Начиная с 1936 г. все школы в СССР строились по типовым проектам, согласованным с военно-санитарным Управлением РККА. Предполагалось за две недели при относительно малых по объёму работах и финансовых затратах переоборудовать эти школы10. С развёртыванием городскими отделами здравоохранения госпитали передавались медицинской службе Красной Армии. Личный состав эвакогоспиталей составляли мобилизованные и вольнонаёмные. Большинство вольнонаёмных работников составлял технический персонал зданий, переданных под госпитали. Бронь от мобилизации на них не распространялась. Заработок, обязанности и статус не менялись. Все медики гражданской сети были военнообязанными. В случае мобилизации они могли быть призваны: мужчины - во фронтовые госпитали, а женщины - в эвакуационные. Военное ведомство несло от-
ветственность за обеспечение мобилизованных жильём и питанием.
Система подготовки кадров для нужд госпиталей и фронта на территории Челябинской области была представлена частично. Подготовкой кадров для военно-медицинских служб с 1938 г. занимались: областной военный комиссариат, военно-санитарное Управление Уральского Военного Округа и организации Красного Креста. После получения базового образования медики проходили кратковременные курсы. Из женщин и негодных к строевой службе мужчин формировали отдельный поток, предназначенный для работы в эвакогоспиталях. Среди предметов обучения преобладали военная хирургия, тактика противовоздушной и противохимической обороны11.
На местах все решения, связанные с мобилизационными мероприятиями на случай войны, принимались на заседаниях суженных составов исполкомов советов. Во всех учреждениях имелись сотрудники мобилизационного сектора (или спецсектора), отвечавшие за разработку мобилизационных календарей по ведомству. В случае начала войны эти календари с планом работы на 15-20 дней для ответственных сотрудников и всего коллектива раздавались на руки. В областном отделе здравоохранения - в ведомстве, которое проводило развёртывание эвакогоспиталей зимой 1940 г. и летом 1941 г., обязанности заведующего мобилизационным сектором исполнял Георгий Лукич Мешалкин12.
Отдельный аспект работы исполкомов составляла подготовка материально-технической базы эвакогоспиталей. В Челябинской области планировалось развёртывание восьми госпиталей. Ежегодно исполкомами назначались комиссии по осмотру школ, учтённых в мобилизационных планах. В эти комиссии включались представители местного совета депутатов трудящихся, строительного отдела облоно, облздравотдела, горздравотдела, областного военкомата, облкомхоза. Для отопления, приготовления пищи и стирки в эвакогоспиталях должен был храниться месячный запас дров13. Снабжение мебелью, канцелярскими принадлежностями, культинвентарём предполагалось за счёт гражданских организаций: клубов, кинотеатров, пионерских лагерей. Областной и городские советы должны были отвечать за финансирование и снабжение топливом, электроэнергией, хозяйственным инвентарём эвакогоспиталей и после их развёртывания. Таким
в общих чертах представлялось решение проблемы помощи раненым в глубоком тылу и, в частности, в Челябинской области.
В условия начавшейся войны с Финляндией
13 января 1940 г. в Челябинск был передан приказ о развёртывании двух эвакогоспиталей в школах № 12 (№ 1722) и 27 (№ 1724). Их переоборудование под госпитали к 19 января было поручено организациям Челябстрой и Госсантехмонтаж. Для ускорения рекомендовалась круглосуточная работа. Нужные для монтажа горячего водоснабжения котлы и бойлер были переданы с завода им. Колющенко, с ЧТЗ
- болты необходимых размеров. Недоставало медицинских инструментов, мебели14. К установленному сроку подготовительные работы не были окончены. Переоборудование шло в спешке, некачественно. Челябинской конторой Госсантехмонтаж не были завершены работы и к середине февраля из-за отсутствия материалов. В июне 1941 г. конторе этой организации опять было поручено переоборудование школ № 12 и 27. За срыв работ руководитель конторы был отдан под суд15.
С 13 по 19 января 1940 г. районными и областным военкоматами были вызваны и направлены в госпитали врачи, средний и младший медицинский персонал, сотрудники хозяйственной службы - всего 78 человек. Подсобные работники школ: слесари, истопники, дворники, сторожи, уборщицы - остались в госпиталях. 2 февраля штат эвакогоспиталей был уже укомплектован. Часть персонала набрали посредством найма. Общежития не было. Иногородним, мобилизованным для работы в госпиталях жилья не предоставили. Поэтому некоторые стали самовольно возвращаться домой. В госпиталях были созданы партийные и комсомольские ячейки, организованы редколлегии стенгазет, комиссии хозяйственного содействия. На протяжении февраля
- марта 1940 г. коллективы госпиталей ожидали санитарный поезд с ранеными. Был выделен необходимей автотранспорт для скорейшей транспортировки раненых в госпитали. Но раненые не прибыли. В марте 1940 г. война закончилась. Проблемой для всех эвакуационных госпиталей, развёрнутых в 1939-1940 гг., стал некомплект труб, сантехнического и водонагревательного оборудования. Работы так затягивались, что Е. И. Смирнов, начальник военно-санитарного Управления Красной Армии, выступил с предложением уже летом
1940 г. пополнить недостающее и начать пере-
оборудование школьных помещений в условиях мира, но оно было отвергнуто.
Те же трудности в более острой форме сопровождали развёртывание сети эвакуационных госпиталей и в период Великой Отечественной войны. Уже через четырнадцать часов после гитлеровского вторжения в Челябинской области началась подготовка к приёму раненых. Стремительное наступление германских войск в 1941 г. свело на нет мероприятия по подготовке госпитальной базы в приграничных округах. Масштаб военных действий в 1941-1945 гг. предопределил огромное количество раненых и больных воинов. Их было необходимо срочно разместить, оказывать лечебную помощь. Поэтому возрастала роль тыловых Урала и Поволжья как зон дислокации эвакуационных госпиталей16.
Мобилизационные планы организации эвакогоспиталей в РСФСР были превышены примерно в шесть раз. За первые семь месяцев войны в Челябинской области было принято и развернуто 70 эвакогоспиталей, в которых имелось 27 тыс. госпитальных коек и работало почти 11 тыс. человек. При этом мобилизационным планом в области предусматривалось лишь 3100 коек. Школьных помещений постройки 1936-1941 гг. было недостаточно. И уже в июле 1941 г. было начато размещение эвакогоспиталей в зданиях больниц и санаториев17.
На этапе мобилизационного развёртывания обеспечение госпиталей всем необходимым, и в том числе медицинскими препаратами, осуществлялось из складов горздравотделов, Челябинского отделения Государственного аптечного управления. Медицинское оборудование передавалось также и из больниц гражданской сети. Материалы для переоборудования зданий под госпитали в большинстве были заготовлены заранее18. Но полностью отсутствовала спецодежда для сотрудников, электролампы, автопокрышки. Нехватка труб, водонагревательного и сантехнического оборудования опять задерживала развёртывание эвакогоспиталей, делала дороже сами работы из-за перерасхода материалов и простоев рабочей силы. Их преодоление шло чрезвычайными методами. Так, для монтажа санитарных пропускников по распоряжению Челябинского горисполкома в ряде многоквартирных домов демонтировали ванны19.
Выполнение сверхплановых заданий по развёртыванию эвакогоспиталей, поступавших в 1941-1943 гг., обострило проблему недостатка
запасов. Так, по данным на 1 декабря 1941 г.. потребность в мягком инвентаре в 1,5-2 раза превысила мобилизационные запасы в области. Госпитали располагали минимумом хирургических инструментов. В специально созданных мастерских спешно изготовлялось травматологическое оборудование: шины, подголовники, массажные стойки. Необходимы были тёплые вещи для организации приёма раненых в зимнее время. Из-за роста коечной сети в эвакогоспиталях перестало хватать тёплых одеял. По инициативе областного комитета Красного Креста был начат их сбор и пошив. Подготовка и оснащение помещений под эвакогоспитали была невозможна без помощи общественности. Предприятия разных ведомств получали от обкома партии и облисполкома срочные заказы на изготовление тех или иных материалов, зачастую по ценам не восполнявшим затраты на производство20.
За 1941 г. мобилизационный сектор облз-дравотдела получил имущества на 4,5 млн. р. по централизованным фондам и на 10,5 млн. р. по децентрализованным заготовкам внутри области. Более чем две трети всех материалов при формировании было получено эвакогоспиталями благодаря помощи областных организаций и населения. Всего за 1941-1945 гг. областные организации передали госпиталям оборудования на 15 млн. р.21
Если для госпиталя требовались дополнительные помещения, в том числе квартиры для личного состава, то любую квартиру или частный дом местные органы власти могли забрать без предоставления замены. Жильцам в таком случае давали только сутки для выселения и поиска другого места. Но государственные ведомства и предприятия могли игнорировать мобилизационные распоряжения районных и городских исполкомов. Так, в октябре 1941 г. руководство завода им. Калинина в разрез с распоряжением Нязепетровского райисполкома отказалось отдать своё помещение в пользу госпиталя. Начальник госпиталя своими требованиями добился лишь того, что в его квартире по распоряжению руководства завода отключили подачу электроэнергии «в целях экономии». В результате райисполком был вынужден передать собственное административное здание госпиталю и переехать в реквизированные частные дома22. Местные органы власти не всегда действовали только в интересах госпиталей. Например, в 1942 г. Троицкий горисполком для активизации заготовки топлива отобрал у го-
спиталя № 3110 последний имеющийся транспорт: автомашину и лошадь, которые тоже использовались для вывозки дров23.
К 1942 г. в системе эвакуационных госпиталей было уже более двух тысяч госпиталей. При этом они оказались в подчинении у разных органов. Поэтому требовалось более четкое разграничение ответственности основных ведомств. Г. А. Митерев (народный комиссар здравоохранения СССР) и Е. И. Смирнов (начальник военно-санитарного Управления РККА) договорились о том, что все госпитали вблизи фронта переходят в систему Народного комиссариата обороны (НКО), а остальные, и в том числе некоторые военные госпитали, должны были управляться Наркомздравом. Для руководства ими в марте 1942 г. было создано Главное Управление эвакогоспиталями НКЗ СССР. При республиканских и областных отделах здравоохранения создавались отделы эвакогоспиталей. Органы управления эвакогоспиталями Наркомздрава занимались учётом сети, разработкой руководящих указаний по лечебной и финансовой деятельности, снабжением, кадровым обеспечением, внедрением новых методов лечения. Функции военных органов сводились в основном к сбору статистических сведений о результатах деятельности эвакогоспиталей систем НКЗ и ВЦСПС и распределения раненых между областными управлениями эвакогоспиталей. Передача госпиталей из одной системы в другую происходила в случае их передислокации. Если эвакогоспиталь перебазировался на фронт, то его переводили в систему НКО, и наоборот фронтовые госпитали, эвакуированные в тыл, переподчинялись органам НКЗ24.
В 1942-1944 гг. на территории Челябинской области шесть госпиталей было создано на базе профсоюзных санаториев. Данные учреждения располагали необходимой для лечебного учреждения материальной базой и квалифицированными медицинскими кадрами. Поэтому система Управления домами отдыха и санаториями профсоюзов была в основном сохранена. Но место отдыхающих заняли раненые. Так оформились три системы эвакуационных госпиталей: НКО, НКЗ и профсоюзов (ВЦСПС).
Затеянное высшим военным руководством весной 1942 г. сокращение госпиталей с целью высвободить людские и материальные ресурсы и на территории Челябинской области привело к печальным результатам. Резкий всплеск санитарных потерь на южном участке фронта
продемонстрировал преждевременность этой меры. К июню 1942 г. все госпитали были крайне переполнены. Управление эвакогоспиталей облздравотдела сопротивлялось размещению раненых по заполнении штатного количества коек. В результате оба органа управления давали эвакогоспиталям взаимоисключающие распоряжения25. Это становилось причиной периодически возникавших конфликтов между руководством Местного Эвакуационного пункта № 98 (МЭП № 98) и Управлением эвакогоспиталей облздравотдела.
В этих случаях обком партии выступал в качестве арбитра. Все вопросы, связанные с деятельностью эвакогоспиталей, в обкоме ВКП(б) курировались вторым секретарём, заведующими отделами военным и кадров. С. Ф. Князев, заведующий отделом кадров, как председатель комиссии по обслуживанию больных и раненых воинов имел формальное право аппелировать в ЦК ВКП(б) и А. А. Андрееву26.
Имевшийся уровень материального снабжения эвакогоспиталей Челябинской области в целом обеспечивал их нормальную работу. В Челябинске и Свердловске находились склады, откуда по нарядам Эвакуационного пункта № 98 для раненых выделялись продукты. Но Челябинский склад снабжал эвакогоспитали продовольствием с перебоями. Очень мало выдавалось интендантством молочных продуктов (менее % от положенного). Недополучение эвакогоспиталями причитающегося продовольствия стало постоянной проблемой снабжения. В 1943 г. в госпитали почти не поступали положенные по норме растительное масло, манная крупа, рис, макароны, сахар. Отсутствие некоторых видов продуктов делало рацион однообразным. Неполученные продукты заменялись теми, которые имелись на складе. Хотя раненые часто жаловались на однообразную пищу, ежедневно они получали по 3500 калорий27. Снабжение овощами шло напрямую из колхозов области. 88,2 % всей продукции подсобных хозяйств Управления госпиталями ВЦСПС направлялось для снабжения раненых и сотрудников28.
Продовольственное обеспечение обслуживающего персонала эвакогоспиталей было намного хуже. Райторги и горторги фактически распределяли среди сотрудников только хлеб. Шефская помощь (весной 1942 г. все эвакогоспитали были раскреплены между колхозами и совхозами области) не могла даже частично улучшить положения. Продукты, полученные
от шефов, совместным приказом НКЗ СССР и военно-санитарного Управления Красной Армии разрешалось использовать только для раненых взамен государственных фондов. Трата наличности, переданной шефами на нужды госпиталя, также считалась тяжелым нарушением. Её следовало передавать в Фонд обороны. Летом 1942 г. прошла проверка облздравотде-лом финансово-хозяйственной части госпиталей. Было вскрыто множество нарушений, когда начальники и их заместители присваивали себе продукты, занимались нелегальными закупками продовольствия, которое распределялось среди коллектива и работников МЭПа. В результате были уволены не только хозяйственные работники, не только комиссары, но и несколько начальников госпиталей. Руководство МЭП № 98 заступилось за М. М. Оржеховскую, начальника госпиталя № 1723, над которой тоже нависла угроза увольнения по этой причине29.
В 1939-1941 гг. считалось, что госпитали
- это сугубо военные учреждения, а их работники военнообязанные. Это гарантировало медперсоналу котловое довольствие. С передачей госпиталей в управление НКЗ питание сотрудников в госпитале стало преступлением. Врачи и медсёстры эвакогоспиталей считались вольнонаёмными, но призванными по мобилизации. Их нельзя было отправить на гауптвахту, хотя имелись и такие случаи30. В дисциплинарном порядке возможны были только выговор и увольнение. Только начальники эвакогоспиталей и комиссары считались военнослужащими.
Для улучшения питания личного состава по решениям облисполкома от 6 октября 1941 г. и
8 апреля 1942 г. во всех эвакогоспиталях были организованы подсобные хозяйства. Масштаб подсобных хозяйств, а значит, роль в продовольственном снабжении зависели от профиля госпиталя. В наиболее выгодном положении оказывались эвакогоспитали для легкораненых, имевшие больше рабочих рук. Подсобные хозяйства могли снабжать эвакогоспитали только овощами, но их наличие обеспечивало бесперебойное питание раненых и медперсонала. Обед из одного блюда в столовой для сотрудников госпиталей стоил от 2,5 до 5 р.
Когда в августе 1942 г. резко ухудшилось снабжение личного состава, первый секретарь обкома ВКП(б) Н. С. Патоличев был вынужден лично вмешаться31. Распоряжением обкома партии старший и средний медицинский персонал приравнивался к нормам рабочих второй категории, комиссары и начальники госпиталей
- первой, а врачи-хирурги к нормам рабочих особого списка32. Госпитали получили право заготовок в определённых для этого районах. В результате снабжение личного состава эвакогоспиталей продовольствием стало стабильнее. Е. И. Осокина отмечает, что в СССР в период Второй мировой войны в сфере снабжения возникла самая сложная стратификация в ми-ре33. Единственная возможность подняться на ступеньку выше в иерархии снабжения для сотрудника госпиталя состояла в повышении его медицинской квалификации.
Социально-бытовое положение медперсонала в госпиталях было гораздо лучше, чем в гражданской сети. Снабжение и заработки в госпиталях также были существенно выше. Так, начальник госпиталя получал в месяц 1200 р., начальник отделения 925 р., ординатор 600 р., медсестра от 250 до 425 р. Летом 1942 г. в госпиталях работало 597 врачей. Этого числа вполне хватало. Имелось 95 хирургов, из них опытных - 60. Если по штату полагалось, что один хирург будет обслуживать 100 госпитальных коек, то фактическая нагрузка на него была в 2,5 раза выше. За счёт работы курсов по усовершенствованию врачей других специальностей в Челябинске и Магнитогорске удалось удвоить число врачей в госпиталях области, способных оперировать34. К работе по усовершенствованию медицинских кадров были привлечены головные госпитали и Киевский мединститут35. На завершающем этапе войны вместе с госпиталями из области выехало 750 врачей и около двух тысяч медсестёр36.
Сразу же с приемом первых раненых перед руководством эвакогоспиталей, местными партийными и советскими органами встала проблема снабжения топливом. Согласно постановлению СНК СССР от 26 мая 1939 г., здания, передаваемые под госпитали, должны были снабжаться топливом за счёт тех организаций, которые их передали. Ссылаясь на это, осенью
1941 г. облплан отказывался выдавать руководству госпиталей наряды на топливо37. Отделы народного образования и здравоохранения сами находились в очень тяжёлой ситуации. Впоследствии обеспечение топливом было возложено на местные советы. Они распределяли лесосеки и обязаны были обеспечить вывоз заготовленного топлива в госпитали. Заготовка его возлагалась на гортопы и райтопы. Но вывоз заготовленного был уже заботой начальников эвакогоспиталей. Имевшихся у них транспортных ресурсов (2-3 машины и 6-7 лошадей в среднем
на госпиталь) едва хватало для удовлетворения текущих потребностей. Помощь местных органов власти в этом вопросе заключалась в выделении нарядов на уголь, в мобилизации колхозного гужевого транспорта на вывозку дров или торфа. Для выполнения этих работ в порядке трудовой гужевой повинности направлялись колхозники и единоличники. Кооперативные и муниципальные организации часто просто игнорировали эти задания. Трудности с заготовкой топлива сохранялись в течение всей войны.
Источником проблем с обеспеченностью топливом мог послужить отказ эвакогоспиталей от заготовок в ожидании передислокации, падёж лошадей, нехватка горючего и запчастей для грузовых машин. Отделом эвакогоспиталей перераспределялись автомашины, покрышки между эвакогоспиталями поштучно. Лимиты горюче-смазочных материалов для госпиталей области были очень малы, даже с учётом того, что часть автотранспорта была оснащена газогенераторами. В среднем на один госпиталь в год приходилось 200-300 л бензина. Машины ряда госпиталей заправлялись на промышленных предприятиях в качестве шефской помощи.
Ежегодно облисполком принимал решения
о проведении ремонта в госпиталях. Но необходимых для исполнения ресурсов выделялось недостаточно. Так, в 1942 г. строительные материалы выделялись в местах на расстоянии от 100 до 400 км. Тогда госпитали не получили совсем цемента, войлока, белил, провода. Но следует учитывать, что гражданские лечебные учреждения области в этот период вообще не могли добиться централизованного выделения материалов для ремонта. Каждый год порученные предприятиям подрядные работы по ремонту выполнялись на 2-4 %. Их руководство соглашалось с поручением, но ничего не делало. 92 % работ в 1942 г. выполнялись собственными ремонтными группами. Такая ситуация сохранялась на протяжении всей войны. Для решения насущных проблем начальники госпиталей вынуждены были обращаться в органы государственной и партийной власти либо к хозяйствующим субъектам. Зачастую второе оказывалось более продуктивным. Постепенно складывались между госпиталями с одной стороны и руководителями близлежащих предприятий, колхозов с другой, неформальные связи. Партийные органы поощряли этот процесс, но и пытались его регламентировать через систему комитетов помощи раненым. Закрепление
госпиталей за шефами входило в компетенцию этих комитетов, а фактически секретарей по кадрам ВКП(б). Но формально закреплённые шефы и обязанности выполняли формально.
Хотя снабжение эвакогоспиталей всем необходимым было важной государственной задачей, их материальное обеспечение удовлетворяло только самые насущные и простые потребности. Постоянно возникали «узкие места», которые преодолевались чрезвычайными усилиями власти и общественности. Причины этого лежат не в злом умысле политического и военного руководства, а в общем недостатке ресурсов. Каждое звено управления маневрировало ими в соответствии с тем, какая задача в данный момент являлась наиболее приоритетной.
Победы Красной Армии на фронтах заставляли военное руководство смещать госпитальную базу страны на запад. Уже 3 февраля 1942 г. выходит первое постановление Государственного комитета обороны о передислокации эвакогоспиталей. Параллельно с развёртыванием новых эвакогоспиталей в 1941-1944 гг. интенсифицировался процесс передислокации. Поэтому весной 1943 г. началось сокращение госпитальной базы Челябинской и Курганской областей: к июню 1943 г. осталось 53 госпиталя, через год - 17. В 1945 г. на территории области осталось только два военных медицинских учреждения. Областные органы власти перемещали госпитали по своему усмотрению. Так, в 1943 г. с территории, отходящей в новую Курганскую область, были передислоцированы госпитали, чтобы получить несколько административных зданий. Передислокация преимущественно небольших эвакогоспиталей, размещённых в сельских и малых городских поселениях, способствовала концентрации госпиталей в крупнейших городах области. Это облегчало деятельность госпиталей, а власти могли более оперативно реагировать на возникшие проблемы.
Исследование предвоенных планов показало, что, несмотря на их высокую степень детализацию и привлечение местных советов к проведению подготовительных мероприятий, мобилизационным органам не удалось предусмотреть ряд хозяйственных и кадровых проблем. Опыт организации эвакогоспиталей в 1939-1940 гг. в Челябинской области облегчил развёртывание госпиталей в последующий период.
Мероприятия по развёртыванию эвакогоспиталей в 1941-1943 гг. включали в себя вы-
деление и приспособление помещений, мобилизацию лечебного персонала, необходимого инвентаря и медицинского оборудования. Потребовались чрезвычайные усилия для выполнения дополнительных заданий.
Ответственность за снабжение госпиталей фактически оказалась распылена между множеством государственных структур и возложена на всё общество. Промышленные предприятия, колхозы, муниципальные и кооперативные организации имели свои основные производственные задачи и уже несли немалые социальные обязательства. Поэтому их сопротивление дополнительной мобилизационной нагрузке, в данном случае - на нужды госпиталей, понятно. В отношении эвакогоспиталей проводилась прагматичная государственная политика. Главной была задача обеспечить потребности прежде всего раненых.
Изменения в материально-бытовом положении личного состава определялись мерами по мобилизации материальных и людских ресурсов на нужды фронта, сокращением социальных гарантий. Резко ухудшившееся в 1942 г снабжение сотрудников постепенно улучшалось благодаря интенсификации хозяйственной деятельности эвакогоспиталей, повышению норм снабжения отдельных категорий работников. На персональном уровне важным фактором улучшения материально-бытового положения было повышение квалификации и должностной рост.
Примечания
1 Большая Советская Энциклопедия. М., 1933. Т. 63. С. 19-20; Большая Советская энциклопедия. 2-е изд. М., 1952. Т. 12. С. 278.
2 Мушкин, С. Г. Всенародная помощь раненым в годы Великой Отечественной войны. Тбилиси, 1971; Водолагин, М. А. Партия - организатор помощи раненым бойцам и командирам Красной Армии в годы Великой Отечественной войны // Вопр. истории КПСС. 1978. № 1. С. 64-75; Кузнецов, Д. Н. Всенародная забота о раненых воинах // Деятельность КПСС по укреплению единства фронта и тыла в годы Великой Отечественной войны. Л., 1980. С. 93-99; Астапова, Л. И. Деятельность эвакогоспиталей по лечебно-эвакуационному обеспечению советских войск в годы Великой Отечественной войны : (На материалах Воронежской области) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Воронеж, 2006; Орлова, Е. А. Эвакогоспитали Кузбасса в годы
Великой Отечественной войны : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Кемерово, 2007.
3 Радич, А. М. Руководство партийных организаций Урала восстановлением здоровья раненых и больных воинов Советской Армии в годы Великой Отечественной войны : дис. . канд. ист. наук. Свердловск, 1981; Дегтярёва, Н. А. Госпитали на Южном Урале в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Оренбург, 2007.
4 Федорова, А. В. : 1) Забота оренбуржцев о раненых бойцах и командирах Красной Армии в годы Великой Отечественной войны // Урал в период Великой Отечественной войны. Уфа, 1990. С. 158-161; 2) Оренбург в годы Великой Отечественной войны. Оренбург, 1995; Урал ковал победу : сб.-справ. Челябинск, 1993. С. 357, 376-379; Тюменцева, И. П. Деятельность эвакуационных госпиталей Курганской области в годы Великой Отечественной войны // Пятидесятилетию победы. Челябинск, 1995. С. 108111.; Добарских, Б. В. Организация военных госпиталей в Челябинской области // Пятидесятилетию победы. Челябинск, 1999. С. 99-104; Дивногорцев, А. Л. Книга о военном госпитале // Мир библиографии. 2005. № 4. С. 29-31 и др.
5 Философский словарь. 7-е изд. М., 2001. С. 433-435; Большая советская энциклопедия. М., 2006. Т. 37. С. 555; Т. 47. С. 94.
6 Бурденко, Н. Н. Современная фаза военной хирургии // Госпит. дело. 1942. № 1. С. 7-11.
7 Большая Советская энциклопедия. М., 1933. Т. 63. С. 19-20.
8 Фоторепортаж из госпиталей НКЗ Приморья // Санитар. оборона. 1938. № 8-9. С. 11-12; Федотов, П. Г. Санитарная служба в боях у озера Хасан // Санитар. оборона. 1939. № 1. С. 16-17; Ахутин, М. Н. Чему учит опыт боёв у Хасана // Санитар. оборона. 1939. № 4. С. 19-20.
9 Гладких, П. Ф. Служба здоровья в Великой Отечественной войне. Очерки истории военной медицины / П. Ф. Гладких, А. Е. Локтев. СПб., 2005. С. 34.
10 ОГАЧО. Ф. Р-220. Оп. 11. Д. 39. Л. 244.
11 Майор медицинской службы Б. Мацеевич // Златоуст - фронту. Златоуст, 2000. С. 41.
12 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 4. Д. 261. Л. 28-30; ОГАЧО. Ф. Р-220. Оп. 11. Д. 47. Л. 66.
13 ОГАЧО. Ф. Р-220. Оп. 13. Д. 1. Л. 4; Оп. 11. Д. 39. Л. 115.
14 Там же. Л. 27, 28, 32; ОГАЧО. Ф. Р-1535. Оп. 1. Д. 46. Л. 27.
15 ОГАЧО. Ф. Р-220. Оп. 11. Д. 57. Л. 123; Оп. 13. Д. 1. Л. 213.
16 Митерев, Г. А. Дни мира и войны. М., 1975. С. 205.
17 ОГАЧО. Ф. Р-804. Оп. 12. Д. 2. Л. 99-100; Ф. П-288. Оп. 42. Д. 17. Л. 255.
18 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 4. Д. 281. Л. 7.
19 Тогда была война. 1941-1945 : сб. док. и материалов. Челябинск, 2005. С. 68-69.
20 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 4. Д. 126. Л. 144; Ф. Р-274. Оп. 20. Д. 4. Л. 236, 236 об.
21 ОГАЧО. Ф. Р-274. Оп. 3. Д. 73. Л. 96; Ф. П-288. Оп. 6. Д. 269. Л. 124.
22 ОГАЧО. Ф. Р-274. Оп. 3. Д. 1419. Л. 12-22.
23 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 42. Д. 21. Л. 480.
24 ОГАЧО. Ф. П-288-к. Оп. 1. Д. 32. Л. 7; Ф. П-288. Оп. 42. Д. 23. Л. 445.
25 ОГАЧО. Ф. П-288-к. Оп. 1. Д. 32. Л. 83; Ф. П-288. Оп. 6. Д. 270. Л. 26.
26 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 6. Д. 119. Л. 52.
27 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 6. Д. 270. Л. 31; Ф. П-288-к. Оп. 1. Д. 21. Л. 227.
28 Подсчитано по материалам: ОГАЧО. Ф. П-1732. Оп. 1. Д. 23. Л. 12; Д. 40. Л. 4-15.
29 ОГАЧО. Ф. Р-274. Оп. 20. Д. 2. Л. 51; Ф. П-288. Оп. 42. Д. 21. Л. 132; Оп. 6. Д. 89. Л. 36, 41.
30 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 6. Д. 269. Л. 103.
31 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 7. Д. 225. Л. 39.
32 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 42. Д. 21. Л. 267; Оп. 7. Д. 100. Л. 4.
33 Осокина, Е. А. За фасадом «Сталинского изобилия» : Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 19271941. М., 1997. С. 249.
34 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 4. Д. 281. Л. 113; Оп. 6. Д. 270. Л. 29; Ф. Р-274. Оп. 20. Д. 2. Л. 259.
35 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 6. Д. 269. Л. 8, 75, 77; Усольцева, Н. Л. : 1) Кадровые проблемы здравоохранения Челябинской области и их ре -шение в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) // Южный Урал в судьбе России : материалы науч.-практ. конф. Челябинск, 2003. С. 245-248; 2) Учреждения высшего медицинского образования Южного Урала в годы Великой Отечественной войны // Война. Культура. Победа : материалы Урал. науч. форума. Ч. 1. Роль Урала как арсенала Победы. Культура и искусство Урала в годы Великой Отечественной войны. Челябинск, 2005. С. 189-192.
36 ОГАЧО. Ф. Р-274. Оп. 3. Д. 73. Л. 96.
37 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 4. Д. 281. Л. 20; Оп. 6. Д. 270. Л. 15-18, 22; Д. 271. Л. 7.
