CC BY
77
Апполонов Алексей Валентинович, канд. филос. наук, доцент кафедры философии религии и религиоведения Философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова Российская Федерация, 119991, г. Москва, Ленинские горы, д. 1 alexeyapp@yandex.ru
ORCID: 0000-0002-8140-1206
«Etsi Deus non daretur» («как если бы Бога не было»): Гуго Гроций и схоластическая теология
А. В. Апполонов
Аннотация: В современной западной теологии довольно широко распространено представление о том, что формула «etsi Deus non daretur» («как если бы Бога не было») впервые появляется у Гуго Гроция (1583—1645) и знаменует собой возникновение нового секулярного мировоззрения, для которого мир и человек автономны и независимы от трансцендентного Бога. Тем не менее исторические факты свидетельствуют о том, что эта формула была известна по меньшей мере с XIV в. и неоднократно воспроизводилась в работах представителей католической схоластики (таких, как Габриэль Биль, Доминго де Сото, Франциско Суарес и др.). По мнению автора, эта формула является не более чем мысленным экспериментом, который использовался в спорах о природе естественного нравственного закона между христианскими объективистами и волюнтаристами. Объективисты, прибегавшие к этому мысленному эксперименту, отстаивали идею о том, что начала нравственности (в форме естественного закона) укоренены в самой человеческой природе, причем укоренены в ней столь прочно, что их существование и общезначимость не зависят от наличия или отсутствия соответствующих божественных заповедей и запретов: именно в этом смысле следует понимать вышеприведенную формулу — начала нравственности существовали бы в человеке и выражались в предписаниях «здравого разума» (recta ratio) даже если бы «через невозможное» не было Бога. Это, впрочем, никоим образом не подразумевает отрицание существования Бога или даже сомнение в нем: мысленный эксперимент остается всего лишь мысленным экспериментом; в остальном же объективисты (включая Гроция) подчеркивали, что природа человека вместе с внедренным в нее естественным нравственным законом таковы, каковы они суть, лишь потому, что на то была воля Бога-Творца.
Как представляется, формула «etsi Deus non daretur» («как если бы Бога не было») стала активно обсуждаться в западной теологии второй половины XX — начала XXI в. главным образом благодаря Д. Бонхёфферу (1906—1945)1, кото-
1 Это не значит, что ранее она нигде и никак не обсуждалась. Существует значительный объем юридической литературы, а также литературы по истории права, в которой данная формула анализировалась и интерпретировалась еще до Бонхёффера. Подробнее об этом будет сказано далее.
рый использовал ее для описания современной ему секулярной реальности: «Мы не можем быть честными, не сознавая, что мы должны жить в мире "etsi Deus non daretur"... Сам Бог принуждает нас к такому выводу. Так наше совершеннолетие ведет нас к подлинному познанию нашей ситуации перед Богом. Бог дает нам понять, что мы должны жить, справляясь с жизнью без Бога. Бог, который с нами, есть Бог, который хочет, чтобы мы жили без рабочей гипотезы о Боге, есть Бог, перед которым мы постоянно пребываем. Перед Богом и с Богом мы живем без Бога»2. Указанную формулу Бонхёффер приписал голландскому правоведу, философу и теологу Гуго Гроцию (1583—1645), а самого Гроция представил как одного из главных творцов европейского секуляризма, определяемого через «автономию человека и мира»: «К автономии мира ведет единое магистральное направление развития. С той же ориентацией на автономию человеческого общества Г. Гроций выдвигает естественное право в качестве международного, которое сохраняет свою законность, "etsi Deus non daretur" — "даже если Бога и не было бы". Везде цель мышления сводится к автономии человека и мира»3.
Что касается источников самого Бонхёффера, то он, судя по всему, обратил внимание на формулу «etsi Deus non daretur» в ходе изучения работы В. Дильтея «Мировоззрение и анализ человека со времени Ренессанса и Реформации», где, помимо прочего, сказано: «По его [Гроция] словам, установленные таким образом правовые понятия (Rechtsbegriffe) обладают силой независимо от веры в их укорененность в установленном Богом телеологическом порядке. "Даже если бы Бога не было" ("Auch wenn es keinen Gott gäbe"), положения естественного права обладали бы своей автономной всеобщей значимостью»4. Таким образом, можно с большей или меньшей степенью уверенности говорить, что приведенные выше идеи Бонхёффера основывались на историософских концепциях Дильтея и его «философии жизни»5, но не на серьезных научных исследованиях, посвященных Гроцию, а также самой формуле «etsi Deus non daretur».
Как бы то ни было, в настоящее время такая дильтеевско-бонхёфферовская трактовка формулы «etsi Deus non daretur» стала в западной теологии своего рода общим местом. Так, например, по мнению А. МакГрата, комментирующего приведенные выше слова Бонхёффера, «латинский лозунг "etsi Deus non daretur" ("как если бы Бога не было") использовался голландским автором Гуго Гроцием; обычно он рассматривается как возвещение признания возрастающего значе-
2 Бонхёффер Д. Сопротивление и покорность. М., 1994. С. 264.
3 Там же. С. 262-263.
4 Dilthey W. Gesammelte Schriften. B., 1922. Bd. 2. S. 280.
5 По крайней мере, так считает исследователь творчества Бонхёффера П. Фрик, который пишет: «Знаменитая цитата Гроция, которую Бонхёффер приводит по-латыни, появляется, таким образом, непосредственно в контексте философии жизни. Дильтей изображает Гроция как правоведа эпохи Ренессанса, который берет за отправную точку "понятия жизни", обновляя, таким образом, "истинные намерения римского права". Понятие права — "понятие жизни". Это также объясняет, почему Бонхёффер говорит о жизни без Бога и почему все его исторические экскурсы, касающиеся стремления к автономии в различных областях, заканчиваются преимущественно разговорами о жизни» (Frick Р. Bonhoeffer's Intellectual Formation: Theology and Philosophy in His Thought. Tübingen, 2008. Р. 170).
ния секулярных трендов на Западе»6. Сходным образом высказывается Д. Мил-банк: «Согласно Гроцию, естественные законы, управляющие собственностью и суверенитетом, могут быть познаны "etsi Deus non daretur" ("как если бы Бога не было")... В Новое время естественный закон есть расшифровка природной тотальности, а вечная справедливость отныне заключается в максимальной неизменности правил. Что касается "как если бы" (etsi), то это не более чем уловка, так как конечная тотальность предполагает, что природа является законосообразной сферой, полностью подчиняющейся постоянным законам действия силы и страсти, которые были установлены волей Божества, затем удалившегося от дел»7.
Итак, мы видим, что формула «etsi Deus non daretur» воспринимается многими известными современными западными теологами как своего рода принцип, положенный Гуго Гроцием в основу секулярного мировоззрения Нового времени. В соответствии с этим принципом человек должен жить и действовать «автономно», то есть так, «как если бы Бога не было»; более того, внедрение и распространение этого мировоззренческого принципа подразумевает смену традиционного христианского теизма на внеконфессиональный «антропоцентрич-ный» деизм (как пишет по этому поводу Д. Узланер, «в отсутствие Бога главным действующим лицом провозглашается человек, носитель всей полноты власти: именно ему отошедший от дел Творец передал мир как dominium»8).
Есть, однако, некоторые исторические факты, которые делают крайне проблематичной эту интерпретацию. Во-первых, сам Гроций был кем угодно, но только не сторонником «автономии человека и мира», если под ней понимать независимость первого и второго от Бога-Творца. Использование им формулы «etsi Deus non daretur» не предполагает, что «в отсутствие Бога главным действующим лицом провозглашается человек, носитель всей полноты власти». Гроций пишет: «Мы должны, не делая никаких исключений, повиноваться Богу как нашему творцу, которому мы обязаны всем тем, что имеем. Здесь, следовательно, пребывает другой (помимо природы) источник права, а именно свободная воля Бога, которой, как настоятельно учит нас сам наш разум, мы должны подчиняться. Но и то самое естественное право, о котором мы говорим, пусть оно и происходит из внутренних начал человека. может тем не менее обоснованно приписываться Богу, поскольку Он захотел, чтобы таковые начала существовали в нас»9. И далее: «Естественное право есть повеление здравого разума (recta ratio), указывающее, что некоему действию, сообразно его согласованности или несогласованности с самой разумной природой, присущи нравственная необходимость или нравственное зло и что, соответственно, это действие предписывается или запрещается создателем природы, Богом»10. Более того, Гроций настаивает на том, что судьбы и само существование человеческих обществ на-
6 The Christian Theology Reader | A. E. McGrath, ed. Malden (MA), 20165. P. 46.
7 Милбанк Д. Политическая теология и новая наука политики || Логос. 2008. № 4 (67).
С. 35.
8 Узланер Д. Расколдовывание дискурса: Религиозное и светское в языке Нового времени II Там же. С. 152.
9 Grotius H. De jure belli ac pacis. Traiecti ad Rhenum, 1773. P. X-XI.
10 Ibid. P. 9-10.
прямую зависят от божественного провидения, то есть от свободной воли Бога: «Философы и историки видят важный аргумент в пользу того, что божественное провидение распространяется на дела человеческие, в сохранении государств (res-publicae): во-первых, в общем, поскольку везде имеется порядок управления и подчинения, во-вторых, в частном, насколько речь идет о длительном, на протяжении столетий, существовании того или иного государства (imperium)... ведь сколь бы ни способствовала этому человеческая мудрость, тем не менее, если принять во внимание все то зло, которое совершается людьми. кажется, что иное государство не просуществовало бы и дня, если бы Божество не заботилось о том специально»11. Таким образом, вопреки тому, что думает Милбанк, «etsi» в формуле «etsi Deus non daretur» не является некоей «уловкой», призванной замаскировать деизм с его «удалившимся от дел Богом». Что же касается неизменности естественного права, то Гроций понимал ее в своеобразном, но вполне теистическом ключе: «Когда Бог приказывает убить человека или забрать его собственность, это не делает позволительным убийство или кражу (каковые слова сами по себе подразумевают преступление); однако не может считаться убийством и кражей то, что делается по приказанию Верховного Господина любой жизни и собственности»12.
Далее, во-вторых, следует отметить, что об использовании формулы «etsi Deus non daretur» применительно к естественному закону хорошо известно по меньшей мере со времен Григория из Римини (1305—1358). В своем комментарии к «Сентенциям», обсуждая идею Августина о том, что «вечный закон есть божественный разум или воля, требующие соблюдать природный порядок и запрещающие его нарушать»13, Григорий указывает, что «все, что противоречит вечному закону, противоречит также здравому разуму (recta ratio)», после чего, собственно, и появляется рассматриваемая в настоящей статье формула. Григорий пишет: «Если кто-то спросит, почему я говорю обобщенно "против здравого разума", а не конкретно "против божественного разума", то на это я отвечаю следующее. Я говорю так для того, чтобы никто не подумал, что грех противоречит только божественному разуму, а не любому разуму вообще, и чтобы никто не вообразил, что он противоречит божественному разуму как божественному, а не как разуму (курсив мой. — А. А.). Ибо если бы — через невозможное — разум Божий или сам Бог не существовали бы (ratio divina sive Deus ipse non essent), или этот разум заблуждался бы, то все равно тот, кто стал бы действовать против здравого разума (recta ratio), — ангельского, человеческого или какого угодно другого, — совершил бы грех»14.
Григорий из Римини был отнюдь не единственным представителем схоластической мысли, который использовал формулу «etsi Deus non daretur» в своих работах. Так, например, Габриэль Биль (ок. 1415—1495) практически дословно процитировал приведенные выше слова Григория в своем комментарии к
11 Grotius H. De veritate religionis Christianae. Amstelaedami, 1709. P. 19—20.
12 Grotius. De jure belli ac pacis... P. 12.
13 Augustinus. Contra Faustum XXII, 27 (PL 43. Col. 418).
14 Gregorius Ariminensis. Lectura super Primum et Secundum Sententiarum. B., 1980. Vol. 6. P. 235.
«Сентенциям»15. Несколько позже Доминго де Сото (1494-1560) писал: «Даже если бы — мысля это через невозможное — Бога или какого-нибудь иного высшего [существа] не было, то одно лишь извращение разумного порядка было бы достаточной причиной для того, чтобы человекоубийство, воровство и т. п. оставались нравственным злом»16. Наконец, Франциско Суарес (1548-1617) писал о таком подходе как об устоявшейся традиции: «Григорий [из Римини], за которым следуют все прочие, утверждает: пусть даже Бога нет (licet Deus non esset), или пусть Он не пользуется разумом, или судит о вещах неверно, но если в человеке будет это самое повеление предписывающего здравого разума (recta ratio), например, что зла следует опасаться, то смысловое содержание (ratio) закона было бы тем же, что и теперь»17.
Интересно, что некоторые ранние комментаторы Гроция были уверены, что формулу «etsi Deus non daretur» он позаимствовал именно у схоластов. Например, Иоганн Готтлиб Хайнеке (1681-1741) в комментарии к «Трем книгам о праве войны и мира» писал: «Это утверждает не только Гроций, но и все схоласты, которые с каким-то удивительным единодушием учат, что естественное право существовало бы, даже если бы не было Бога, то есть [они считают], что нечто справедливое первично по отношению к Богу (aliquod iustum esse antecedenter ad Deum)»18. Современные историки права также обычно связывают появление формулы «etsi Deus non daretur» у Гроция со схоластическим влиянием. Так, А. Г. Хруст полагает19, что Гроций позаимствовал эту формулу непосредственно из приведенного выше пассажа Суареса, а Д. Сен-Леже, не отрицая такой возможности в принципе, указывает20, что другим возможным источником для Гроция мог быть Габриэль Васкес (1549I1551—1604).
Как можно прокомментировать эти идеи Григория и других схоластов? В первую очередь, вероятно, следует отметить, что они, как и Гуго Гроций, вовсе не стремились провозгласить, что «в отсутствие Бога» «главным действующим лицом является человек, носитель всей полноты власти». Как представляется, в данном случае мы имеем дело с полемикой между христианским объективизмом и христианским волюнтаризмом. Представители последнего утверждали (по крайней мере такое мнение приписывали им их оппоненты), что нечто является нравственно благим и спасительным просто потому, что предписано Богом; соответственно естественный закон не является чем-то объективно существующим в природе человека, но опирается исключительно на внешние предписания и запреты, которые могут быть в любой момент изменены. Напротив, для представителей христианского объективизма благие и нравственные действия обладают, так сказать, объективной имманентной благостью, а дурные поступки, соответственно, объективно дурны.
15 Gabriel Biel. Collectorium circa quattuor libros Sententiarum. Liber secundus. Tübingen, 1984. P. 612.
16 Dominicus de Soto. De iustitia et iure. Salmanticae, 1533. P. 32.
17 Suarez F. De legibus ac Deo legislatore. Conimbricae, 1612. P. 120.
18 Heineccius J. G. Opera omnia nunc denuo edita. Genevae, 1771. T. 9. P. 11.
19 Chroust A. H. Hugo Grotius and the Scholastic Natural Law Tradition II The New Scholasticism. 1943. Vol. 17. P. 115.
20 Leger M. M. J. St. The «Etiamsi Daremus» of Hugo Grotius. R., 1962. Р. 146-147.
Кто из известных схоластов на самом деле исповедовал вышеописанные волюнтаристские взгляды, сказать трудно. Например, Уильям Оккам (ок. 1285— 1347), имя которого постоянно связывается с этим учением, если и был волюнтаристом, то не слишком последовательным21. Вполне возможно, что обвинения в волюнтаризме были результатом некорректной и пристрастной интерпретации отдельных идей отдельных авторов, и никакой устоявшейся волюнтаристской интеллектуальной традиции (если мы говорим о естественном законе22) никогда не существовало. Тем не менее суть конфликта между объективизмом и (гипотетическим) волюнтаризмом вполне раскрывают следующие слова Суареса: «Этого (т. е. волюнтаристского. — А. А.) мнения придерживался Оккам, за которым следовали Пьер д'Айли и Андре из Ново-кастро; к нему склонялся Жерсон; Альман также рассматривал его в качестве возможного, но позже отверг. Они исходят главным образом из того, что все, на что распространяется естественный закон, является дурным лишь постольку, поскольку запрещено Богом, и что Он свободно пожелал запретить таковое, будучи высшим Господом и Управителем... Однако это мнение отвергается всеми остальными теологами как ложное и абсурдное. Его следует отбросить потому, что хотя естественный закон и является по сути дела божественным законом, включая в себя божественные заповеди и запреты, он тем не менее предполагает, что в его материи пребывает внутренняя благость или зло, которые нельзя от нее отделить. Кроме того, даже если принимать во внимание наличие божественного провидения, невозможно, чтобы
21 С одной стороны, может показаться, что Оккам высказывает вполне волюнтаристские идеи: «Хотя ненависть, воровство, прелюбодеяние и т. п. включают некие дурные аспекты согласно общему закону (курсив здесь и далее мой. — А. А.) — постольку, поскольку таковое совершается тем, кто в соответствии с божественными заповедями должен делать противоположное, — тем не менее насколько речь идет обо всем безотносительном в этих действиях, то таковое может быть совершено Богом без включения каких-либо дурных аспектов. И точно так же таковое могло бы быть действиями-заслугами человека в этой жизни, если бы оно было заповедано Богом — так, как сейчас им заповедано противоположное» (Guillelmus de Ockham. Opera philosophica et theologica. Opera theologica. N. Y., 1981. Vol. 5. P. 352). Однако в другом месте Оккам проводит различие между позитивным и не-позитивным «моральным знанием» (scientia moralis). По поводу первого он пишет, что оно «содержит законы человеческие и божественные, которые обязывают делать или не делать то, что является благом или злом, исключительно потому, что предписывается или запрещается кем-то вышестоящим, кто устанавливает законы». Что же касается не-позитивного морального знания, то оно «направляет человеческие действия без всякого предписания со стороны кого-либо вышестоящего (например, что все достойное должно быть совершаемо, а все недостойное должно быть избегаемо); и обо всем таковом повествует Аристотель в [своей] нравственной философии» (Ibid. 1980. Vol. 9. P. 177). Таким образом, весьма вероятно, что идеи Оккама, представленные в первом из приведенных фрагментов, не универсальны, но относятся только к предписаниям позитивного «морального знания», тогда как предписания не-позитивного знания, в соответствии с самим его именем, формируют неизменный естественный закон. Следовательно, в Оккаме едва ли можно видеть представителя «универсального правового волюнтаризма».
22 В том, что «положительный закон» того или иного государства устанавливается волей правителя, никто, конечно, не сомневался. Впрочем, подавляющее (если не абсолютное) большинство схоластов считали, что этот «положительный закон» должен основываться на естественном и не противоречить ему — в противном случае он будет не законом, но беззаконием. Из этого также понятно стремление христианских объективистов обосновать «объективность» и «имманентность» естественного закона.
Бог не запрещал то зло, которое представляет в качестве такового естественный разум (ratio naturalis)»23.
При таковых обстоятельствах достаточно очевидно, что формула «etsi Deus non daretur» является не более чем своего рода мысленным экспериментом. Использование подобных мысленных экспериментов не было чем-то необычным для схоластики, скорее наоборот. Например, Дунс Скот (1266—1308) точно так же — «per impossibile» («через невозможное») — высказывал гипотезу о существовании двух богов в контексте опровержения идеи о том, что в понятии наиболее любимого объекта должны совпадать «высшее благо само по себе» «и высшее благо для нас»24. Сходным образом формула «etsi Deus non daretur» появляется в контексте опровержения идеи о произвольном характере естественного закона и является мысленным экспериментом, который должен доказать истинность объективистской теории естественного права. Рассматривать ее в качестве признака наступления «новой секулярной реальности» (и тем более в качестве инструмента создания этой реальности) — неправильно. Из того факта, что в настоящий момент действительно существует «секулярная реальность», вовсе не следует, что она возникла сразу после того, как Гроций употребил формулу «etsi Deus non daretur», равно как не следует и то, что озвучивание им этой формулы было «признанием возрастающего значения секулярных трендов на Западе».
Ключевые слова: Гуго Гроций, Григорий из Римини, Франциско Суарес, Дитрих Бонхёффер, средневековая схоластика, естественное право, христианская теология, се-куляризм, теизм.
Список литературы
Бонхёффер Д. Сопротивление и покорность. М., 1994.
Милбанк Д. Политическая теология и новая наука политики // Логос. 2008. № 4 (67). С. 33-54.
Узланер Д. Расколдовывание дискурса: Религиозное и светское в языке нового времени //
Логос. 2008. № 4 (67). С. 140-159. Chroust A. H. Hugo Grotius and the Scholastic Natural Law Tradition // The New Scholasticism.
1943. Vol. 17. P. 101-133. Dilthey W. Gesammelte Schriften. B., 1922. Bd. 2. Dominicus de Soto. De iustitia et iure. Salmanticae, 1533. DunsScotus. Opera Omnia. P., 1894.
Frick Р. Bonhoeffer's Intellectual Formation: Theology and Philosophy in His Thought. Tübingen, 2008.
Gabriel Biel. Collectorium circa quattuor libros Sententiarum. Liber secundus. Tübingen, 1984. Gregorius Ariminensis. Lectura super Primum et Secundum Sententiarum. B., 1980. Vol. 6. Grotius H. De jure belli ac pacis. Traiecti ad Rhenum, 1773. Grotius H. De veritate religionis Christianae. Amstelaedami, 1709.
Guillelmus de Ockham. Opera philosophica et theologica. Opera theologica. N. Y., 1981. Vol. 5. Heineccius J. G. Opera omnia nunc denuo edita. Genevae, 1771.
23 Suarez. Op. cit. P. 163.
24 «Если — через невозможное — предположить, что существует другой Бог, который не создал нас и не прославит нас, то Он все равно должен быть любим больше всего, поскольку есть высшее благо» (Duns Scotus. Opera Omnia. P., 1894. Vol. 23. P. 481).
Leger M. M. J. St. The «Etiamsi Daremus» of Hugo Grotius. R., 1962.
Suarez F. De legibus ac Deo legislatore. Conimbricae, 1612.
The Christian Theology Reader / A. E. McGrath, ed. Maiden (MA), 20165.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia I: Bogoslovie. Filosofiia. Religiovedenie.
2018. Vol. 77. P. 63-71
Appolonov Aleksei, Candidate of Sciences in Philosophy, Associate Professor, Department of Philosophy of Religion and Religious Studies, Faculty of Philosophy, Lomonosov Moscow State University, Leninskie Gory GSP-1, Moscow H9991, Russian Federation, alexeyapp@yandex.ru
ORCID: 0000-0002-8140-1206
"Etsi Deus non daretur" ("As if God did not Exist"). Hugo Grotius and Scholastic Theology
A. Appolonov
Abstract: In modern Western theology, there is a widespread idea that the formula etsi Deus non daretur ("as if God did not exist") appears for the first time in works of Hugo Grotius (1583-1645) and marks the advent of a new secular worldview, according to which the world and man are autonomous and independent from the transcendental God. Nevertheless, historical facts show that this formula was in use as early as the 14th century and repeatedly occurred in works of Catholic scholastics (such as Gabriel Biel, Domingo de Soto, Francisco Suarez, etc.). The author's opinion is that this formula is nothing more than a mental experiment which was employed in the dispute about the nature of the natural moral law between Christian objectivists and voluntarists. The objectivists who used this experiment defended the idea that the principles of morality (in the form of the natural law) are rooted in human nature itself so firmly that their existence and validity do not depend on the presence or absence of any divine commandments and prohibitions. It is in this sense that the aforementioned formula should be understood; even if per impossibile there was no God, the principles of morality would exist in man and would be expressed in the dictates of common sense (recta ratio). This, however, does not in any way imply a denial of the existence of God or even a doubt about it: the mental experiment remains just a mental experiment; as for the rest, the objectivists (including Grotius) emphasised that the nature of man together with the natural moral law embedded in it are what they are only because such was the will of God the Creator.
Keywords: Hugo Grotius, Gregory of Rimini, Francisco Suarez, Dietrich Bonhoeffer, scholasticism, natural law, Christian theology, secularism, theism.
References
Bonhoeffer D. (1994) Soprotivlenie ipokornost' [Resistance and Obedience]. Moscow (in Russian).
Chroust A. H. (1943) "Hugo Grotius and the Scholastic Natural Law Tradition". The New Scholasticism, 1943, vol. 17, pp. 101-133. Dilthey W. (1922) Gesammelte Schriften. Berlin.
Frick Р. (2008) Bonhoeffer's Intellectual Formation: Theology and Philosophy in His Thought. Tübingen.
Gabriel Biel (1984) Collectorium circa quattuor libros Sententiarum. Liber secundus. Tübingen. Gregorius Ariminensis (1980) Lectura super Primum et Secundum Sententiarum. Berlin, New York, vol. 6.
Guillelmus de Ockham (1980-1981). Operaphilosophica et theologica. Opera theologica. New York.
Leger, M. M. J. St. (1962) The "Etiamsi Daremus" of Hugo Grotius. Rome.
McGrath, A. E. (ed.) (2016) The Christian Theology Reader. Malden (MA).
Milbank J. (2008) "Politicheskaja teologija i novaja nauka politiki" ["Political Theology and New
Political Science"]. Logos, 2008, vol. 4 (67), pp. 33-54 (in Russian). Uzlaner D. (2008), "Raskoldovyvanie diskursa: Religioznoe i svetskoe v jazike novogo vremeni" ["Disenchantment of Discourse: the Religious and the Secular in Language of New Time]. Logos, 2008, vol. 4 (67), pp. 140-159.
