CC BY
34хозяйственной деятельности. В основе этих знаний - многолетние наблюдения и обобщение природных явлений, поведения зверей и птиц, самочувствия человека.
Литература и источники
1. Головин А.Топографические и статистические заметки об Осетии // Кавказский календарь на 1854. - Тифлис,1853.
2. Руднев В.В. Этнометеорология. К вопросу изучения традиционных народных знаний//тСоветская этнография. - 1990. - №4.
3. Чибиров Л.А. Традиционная духовная культура осетин - Владикавказ: Ир, 2008.
4. МагометовА.Х. Культура и быт осетинского народа - Орджоникидзе: Ир, 1968.
5. Пословицы и поговорки / Сост. Айларов И.Х.- Владикавка: Ир, 2006.
6. КулумбеговР.П.Традиционная культура земледелия у осетин. - Владикавказ: СОИГСИ ВНЦ РАН: ИП Цопанова А.Ю, 2019.
7. Джавадов Г.Д. Народный земледельческий календарь и метеорология азербайджанцев в XIX - начале XX в.// Советская этнография. -1984. - №3.
8. Брегадзе Н.А. Очерки по агроэтнографии Грузии. - Тбилиси: Мецниереба, 1982.
9. Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. XIX - начало XX в. - М.: Наука, 1973.
10. БулатВ.Л. Оптические явления в природе. - М.: Просвещение, 1974.
References and Sources
1. Golovin A.Topograficheskie i statisticheskie zametki ob Osetii // Kavkazskij kalendar' na 1854. - Tiflis,1853.
2. Rudnev V.V. Etnometeorologiya. K voprosu izucheniya tradicionnyh narodnyh znanij//tSovetskaya etnografiya. - 1990. - №4.
3. Chibirov L.A. Tradicionnaya duhovnaya kul'tura osetin - Vladikavkaz: Ir, 2008.
4. Magometov A.H. Kul'tura i byt osetinskogo naroda - Ordzhonikidze: Ir, 1968.
5. Poslovicy i pogovorki / Sost. Ajlarov I.H.- Vladikavka: Ir, 2006.
6. Kulumbegov R.P.Tradicionnaya kul'tura zemledeliya u osetin. - Vladikavkaz: SOIGSI VNC RAN: IP Copanova A.YU, 2019.
7. Dzhavadov G.D. Narodnyj zemledel'cheskij kalendar' i meteorologiya azerbajdzhancev v XIX - nachale XX v.// Sovetskaya etnografiya. -1984. -№3.
8. Bregadze N.A. Ocherki po agroetnografii Gruzii. - Tbilisi: Mecniereba, 1982.
9. Kalendarnye obychai i obryady v stranah zarubezhnoj Evropy. XIX - nachalo XX v. - M.: Nauka, 1973.
10. Bulat V.L. Opticheskie yavleniya v prirode. - M.: Prosveshchenie, 1974.
КУЛУМБЕГОВ РОБЕРТ ПЕТРОВИЧ - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела истории и этнологии Юго-Осетинского научно-исследовательского института (kulumbegov_2@mail.ru).
KULUMBEGOV, ROBERT P. - Ph.D. in History, Senior Researcher, South-Ossetian Research Institute (kulumbegov_2@ mail.ru).
УДК 811.35 DOI: 10.24412/2308-264X-2021-2-156-164
КУРБАНОВ М.Ю.
ЭТНОЯЗЫКОВЫЕ ПРОЦЕССЫ И ПРОБЛЕМЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ
ДАРГИНСКОГО ЯЗЫКА
Ключевые слова: даргинский язык, диалект, двуязычие, региональная специфика, опрос, русский язык.
В статье исследуются проблемы функционирования, развития и сохранения даргинского языка. Прослежены истоки и этапы развития данного языка, что позволило глубже понять процессы объединительного характера или дифференциации даргинского сообщества, как между собой, так и с другими народами Дагестана. Исходя из этого, исследуются все сферы, в которых используется даргинский язык, выявляются слабые и сильные позиции его функционирования. Исследование показало, что на языковую ситуацию влияли две группы факторов: социально-экономические (торговля, отходничество, отгонное скотоводство и др.) и этнические, на которые влияли такие факторы, как общая лингвистическая граница, смешанный характер расселения, длительное обитание небольшой по численности этнической группы в окружения инонационального массива и т.п. В советское и постсоветское время к массовому билингвизму (чаще двуязычию) привели школа, высшее образование, межнациональные браки, печать, радио, телевидение и другие средства массовой информации. Это сближение предполагает не только культурно--языковые заимствования, но и сокращение количества языков, выполняющих функции языков межнационального общения. В наши дни таковыми для даргинцев являются азербайджанский, аварский и лакский языки. По-видимому, бесперспективно рассчитывать на то, что интерес к даргинскому языку и культуре может поддерживаться только лишь благодаря чувствам этнической солидарности. И все же разработка нового проекта закона о родных языках, который соответствовал бы требованиям сегодняшнего дня, позволит соблюсти общие принципы адаптации заимствований.
KURBANOV, M.Yu.
ETHNO-LANGUAGE PROCESSES AND PROBLEMS OF THE DARGIN LANGUAGE FUNCTIONING
Key words: Dargin language, dialect, bilingualism, regional specificity, survey, Russian.
In the article researched the problems of the functioning, development and preservation of the Dargin language. It traced the origins and stages of development of this language, which made it possible to better understand the processes of the unifying nature or differentiation of the Dargin community, both among themselves and with other peoples of Dagestan. Proceeding from this, it researched all spheres in which the Dargin language is used, revealed the weak and strong positions of its functioning. The study showed that the linguistic situation was influenced by two groups of factors: socio-economic (trade, seasonal work, distant cattle breeding, etc.) and ethnic, which were influenced by such factors as a common linguistic border, mixed settlement pattern, long-term habitation of a small ethnic group. groups surrounded by a non-national array, etc. In Soviet and post-Soviet times, schools, higher education, interethnic marriages, print, radio, television and other media led to mass bilingualism (more often bilingualism). This convergence presupposes not only cultural and linguistic borrowing, but also a reduction in the number of languages that perform the
functions of languages of interethnic communication. Nowadays, such languages for Dargins are Azerbaijani, Avar and Lak languages. It seems futile to expect that interest in the Dargin language and culture can be sustained solely through feelings of ethnic solidarity. Nevertheless, the development of a new draft law on native languages, which would correspond to the requirements of today, will allow observing the general principles of adaptation of borrowings.
Даргинский язык (самоназвание дарган мез) - один из государственных языков Республики Дагестан, относится к нахско-дагестанской ветви северокавказской семьи языков [1, с. 4]. Число говорящих на даргинском языке по переписи 2010 г. - около 559 тыс. человек [2]. Носители даргинского языка населяют Акушинский, Дахадаевский, Кайтагский, Левашинский и Сергокалинский. Отдельные даргинские селения имеются и в других районах - Агульском (сс. Амух, Чираг, Цирхе, Шари), Буйнакском (сс. Кадар, Карамахи, Чабанмахи, Чанкурбе, Ванашимахи), Карабудахкентском (сс. Губден, Гурбуки, Зеленоморск, Джанга, Ленинкент), Гунибском (с. Мегеб). Начиная с советского периода истории Дагестана, на даргинском языке говорили и в ряде переселенческих селений Каякентского (сс. Первомайск, Герга, Новое Викри, Каранайаул, Краснопартизанск), Бабаюртовского (сс. Новокаре, Львовский №5, № 8, №10), Хасавюртовского (с. Новый Костек и с.Сулевкент), Ногайского районов (сс. Арсланбек и Шумлелик), а также во всех городах Дагестана.
В диалектном отношении даргинский язык представляет собой исключительно пеструю картину. В нем насчитывается свыше семидесяти говоров, которые объединяются в шестнадцать диалектов - акушинский, амузгинский, губденский, гапшиминский, кайтагский, кадарский, кубачинский, кункинский,мегебский, мурегинский, мугинский, муиринский, урахинский, сиргинский, цудахарский и чирагский. Основными диалектами являются хюрклинский (урахинский), акушинский, цудахарский, хайдакский, арбукский (кубачинский), сирхинский, муиринский. Степень близости этих диалектов друг другу и к литературному языку проявляется в различной степени. В этом плане заметно отличаются кубачинский и кайтагский диалекты, которые по принципу взаимопонимаемости их носителями можно было бы вывести даже в близкородственные самостоятельные языки. Языковые процессы даргинцев (мегебцы, чирагцы, кадарцы, губденцы и др.) происходят не по этническому, а по территориальному (историко-географическому) признаку, с сохранением преемственности, сложившейся много веков назад языковой структуры.
Письменность даргинцев с момента появления первых записей на даргинском языке (ХVв.) и до 1928 г. была основана на арабской графике (аджаме), в 1928-1938 гг. - на латинской, а с 1938 г. - на русской, с использованием одного дополнительного знака «I» и многочисленных диграфов для обозначения специфических фонем дагестанских языков (кь,хъ, ц1 ,к1 и др.).
Основой литературного даргинского языка послужило устное разговорное междиалектное койне - акушинский, на котором говорило большинство даргинцев. Акушинский диалект принадлежит более развитой в экономическом и культурном отношении части территорий, населенных даргинцами, а также занимает срединное положение среди других диалектов. В том, что акушинский диалект стал основой формирования литературного даргинского языка велика заслуга С.Н. Абдуллаева. Свой выбор ученый объяснял: 1) простотой фонетической системы; 2) центральным положением среди других наречий; 3) фонетико-морфологической близостью к другим основным даргинским наречиям [3, с. 6].
Если обратиться к конкретным фактам языковой ситуации у даргинцев, то картина выглядит весьма противоречивой. С одной стороны, даргинский язык дифференцирован на множество говоров, диалектов и наречий. Функционирующий даргинский литературный язык не может, в полном мере, удовлетворить возрастающие культурные запросы современных даргинцев, так как литературный язык не используется в преподавании в старших классах общеобразовательных школ и в местном делопроизводстве, малоупотребителен в быту (в отличие от аварского). Абсолютизация малопонятного многим кубачинцам, кайтагцам, чирагцам, кадарцам и др. акушинского диалекта, как единственной литературной нормы, привела к тому, что значительная часть даргинцев оказалась вне национального культурно-языкового поля. Так, особенности исторического развития села Чираг и его местоположение на границе четырех разноязычных народов (лакцев, агулов, рутулов и даргинцев) не могли не отразиться на формировании и развитии чирагского диалекта даргинского языка. В чирагском диалекте много
заимствований из лакского языка. Например, по-чирагски праздник весны называется «хъурдукки» и на лакском - «хъурдукки», слово «снег» и на том и на другом языках - «марххале». Из агульского языка заимствованы слова «бат1арзе», «бяртищан» и др. На чирагский говор повлияли также рутульский (шиназский) и азербайджанский языки. Многие чирагцы, кроме русского языка, владеют и разговаривают на лакском, агульском, лезгинском и азербайджанском языках. Все чирагцы общаются на даргинском языке с соседями - аштынцами, амухцами, кункинцами и другими представителями даргинских обществ [4, с.11].
Встречаются явления и другого порядка. Так, например, в с. Кубачи Дахадаевского района функционирование даргинского языка сведено исключительно к сфере семейно-бытового общения. В школе родной язык и родная литература не преподаются совсем. Пагубную роль в данном случае сыграл принцип добровольности применительно к изучению родного языка с учетом «родительских пожеланий». И аттестат о среднем образовании выпускника этой школы с прочерком в графе оценок по родному языку - отнюдь не помеха для поступления в вуз. Вряд ли можно представить себе аналогичное попустительство в отношении английскому, который преподается в школе. По существу, введенный и действующий в стране закон о всеобщем обязательном среднем образовании оказался вдруг совершенно не обязателен кубачинцам в такой важной и принципиальной части национальной политики, как преподавание родного языка в национальной школе.
Указанные особенности быта, языка и культуры губденцев Карабудахкентского района, кадарцев Буйнакского района, чирагцев Агульского района и кубачинцев Дахадаевского района в какой-то степени дифференцируют рассматриваемые группы, которые по основным этническим признакам относятся к даргинцам.
Двуязычие, при определенных условиях, развивается в процессе этнической ассимиляции переселенцев. Чаще всего такие примеры встречаются в малых по численности группах мигрантов, длительное время живущих в инонациональном окружении. В этом плане интересны мегебцы, переселенцы из нынешнего Акушинского района, несколько веков живущие в современном Гунибском районе. К настоящему времени произошла этническая ассимиляция мегебских даргинцев с аварцами, и лишь частичное использование даргинского языка в быту (чаще старшим поколением) и память о своем даргинском происхождении отличают мегебцев от соседних им аварцев. Общественная жизнь и внешние связи мегебцев осуществляются на аварском и русском языках.
Аналогичная ситуация наблюдается также среди представителей лакского народа Дахадаевского района. В селении Шадни, где живут лакцы, школьное обучение ведется на даргинском языке, родной язык которых лакский, в последние годы среди молодого поколения шаднинцев наблюдается процесс утраты родного лакского языка и переход на даргинский язык.
Причины, рождающие многоязычие, разнообразные по своему характеру, объединяют в две большие группы. Первая из них включает факторы этнодемографического плана: общая этническая граница двух и более народов, характер расселения, численность народов, генетическое родство языков контактирующих этносов и т.д. Так, селения Кадар, Карамахи, Качкалык, Чанкурбе, Чабанмахи и Ванашимахи объединяет то, что они являются компактно расположенным субэтносом даргинцев с общей этнической психологией, особым диалектом даргинского языка и местным компонентом дагестанской и даргинской субкультуры, а также общим названием - кадарцы («къадарцы»), проживающим в нынешнем Буйнакском районе. К близкородственному кадарскому диалекту имеют отношение группы мюрегинского, мекегинского и губденского диалектов, носители которых проживают вокруг кадарских земель. Резкое отличие их диалектов от литературного даргинского языка объясняется ограниченностью связей, контактов с его носителями. Они не только не участвовали в едином процессе этнического развития, но и подвергались влиянию иноязычной среды, находясь в другом языковом окружении. «В этом смысле, - отмечал Р.М. Магомедов, - интересно замечание лингвиста С.Н. Абдуллаева о том, что в прошлом жители Акуша-Дарго не включали в понятие «даргала» (даргинцы) ни Кадар, ни Губден, ни Сирха(ни даже Муйре, Мюрего и Кайтаг), т.е. не относили их к «внутренним» землям. В те времена вообще принадлежность к своему «хуреба» (войско, общество - авт.) значила, по-видимому, даже больше, чем принадлежность к «дарго» [5, с. 15].
Как показывает история, жители Кадара и Губдена, территориально и этнически близкие к суперсоюзу Акуша-Дарго, земли которых в районе пастбищных угодий соприкасались между собой, хотя сами селения отстоят далеко друг от друга и между ними находились несколько кумыкских селений. Исторически они длительное время были оторваны от остальных даргинцев, находясь в составе крупного феодального образования (расположение земель на плоскости, в окружении шамхальских земель, традиционные торгово-экономические связи, переплетённость родственных, экономических и пр. связей привилегированных слоев обществ этих образований и т.д.), что сказалось в определенной степени на их языке, этническом облике и структуре общественных отношений. Приведем некоторые более характерные для нас слова с переводом: кумыкский - даргинский (губденский диалект) и значение этих слов на русском: шептал - кьурч (шептал) - персик; тел - мегьламурч1 (тел) - проволока; гелин - ц1икури (гелин) - невеста; тавханац1абикь (тавхана) - камин; алачухъ - махьи (алачухъ) - сарай и д.р.
Вторая группа причин - социально-экономические. Это хозяйственные связи в прошлом и настоящем (торговля, отгон скота, отходничество), некоторые социальные институты (аталычество, побратимство, куначество), характерные для общественного быта даргинцев в прошлом, миграции, межнациональные браки, индустриализация и урбанизация, школьное и высшее образование, служба в армии, средства массовой информации в советское и постсоветское время. Следует отметить, что каждая из названных причин в отдельности не приводит к многоязычию всего народа. Хозяйственные связи, например, дают наибольший процент знающих второй язык. Однако преимущественно это касается мужчин, а также определенных возрастных и профессиональных групп населения. Наоборот, межнациональные браки дают единичные примеры многоязычия, но в этом случае оно охватывает не только мужчин, но и женщин, и детей. К массовому многоязычию (чаще двуязычию) приводит лишь комплекс названных причин, действующих длительное время.
Изменение контактов приводит к быстрому исчезновению исторически давнего двуязычия. Примером могут служить контакты даргинцев с азербайджанцами. Ослабление этих связей в последние десятилетия привело к почти полному исчезновению даргино-азербайджанского двуязычия, сохраняющегося до 80-х годов ХХ в. среди мужчин в возрасте свыше 60 лет, т.е. тех, кто в 1930-х - 1960-х годах поддерживал хозяйственные связи с Азербайджаном. В настоящее время молодежь азербайджанский язык не знает, так хозяйственные контакты даргинцев (за исключением кубачинцев) с азербайджанцами, ослабли. На смену контактам с Азербайджаном в последние десятилетия наблюдается активизация экономических связей между горными и равнинными районами Дагестана.
Таким образом, первенствующее значение в развитии многоязычия в среде сельского населения приобретает общая этническая граница в сочетании с разнообразными контактами (хозяйственными, брачными и др.). В пределах Дагестана выделяется несколько исторически сложившихся контактных зон этнографических и этнических групп даргинского народа, как между собой, так и с другими народами. Начиная с юго-запада Дагестана, это чирагско-агульская, чирагско-рутульская, чирагско-лакская и чирагско-азербайджанская зоны; далее, на юге, это кайтаго-кумыкская, губдено-кумыкская, кадаро-кумыкская зоны. Для даргинского населения контактных зон характерно знание кумыкского, лакского, агульского языков, а для них - редкое владение даргинским языком.
Характеризуя билингвизм населения перечисленных контактных зон, следует учесть еще некоторые моменты. Для аварского населения сел Бухта, Шангода, Шитлиб (Гунибский район), Дусрах, Арчиб (Чародинский район) и даргинского населения сел Карамахи, Кулимахи, Тузламахи, Уржалимахи (Акушинский район) контактных зон характерно знание лакского, а для селений Балхар и Уллучара (Акушинского района) - редкое владение аварским и даргинским языками. Аварско-Даргинская зона дает пример слабого знания даргинцами аварского языка, а аварцы по границе с даргинцами сел, в частности в селениях. Чогли, Кутиша, Охли, Кулецма, Урма (Левашинский район), общаясь с хаджалмахинскими и цудахарскими даргинцами (базар, пастбища), знало разговорный даргинский язык. По своим масштабам и интенсивности эти формы в наше время несколько ослабли, но все же продолжают иметь бытовать.
Помимо рассмотренных выше условий развития двуязычия или многоязычия определенное значение для прошлого даргинцев (кайтагцев) имели и факторы другого порядка, например связи
в общественном быту. Здесь следует указать, в частности, на древний обычай аталычества [6, с.8]. Письменные источники ХVШ-первой половины XIX в. сообщают факты, когда по обычаю аталычества (в Кайтагском уцмийстве) были связаны семьи кайтагцев и кумыков. Подобный обычай был известен и среди других народов Кавказа, имевших тесные хозяйственные, в том числе торговые контакты [7, с.26].
Кроме аталычества среди даргинцев, как и других народов Дагестана и Кавказа, особенно в контактных зонах, обычно налаживались куначеские и побратимские связи. Последние широко известны между даргинцами и кумыками, между даргинцами и лакцами, между даргинцами и агульцами и т.д. В даргинском с. Шири Асадулла Магомедов (1918г. рожд.) в 1990 г. рассказал мне, что у него есть кунак Гамсахурди в г. Тбилиси.
Естественно, что традиции аталычества и куначества, поддерживаемые двумя народами, приводили к знанию одной из сторон языка своего аталыка и кунака. Приведенный материал дает примеры индивидуального двуязычия, как правило, распространенного только среди мужчин. Прекращение в следующем поколении аталыческих связей уже не создавало условий для развития двуязычия и приводило к его исчезновению.
Иное наблюдается в межнациональных семьях. Возникновение такой семьи служит как бы предпосылкой этнического процесса, результаты которого сказываются во втором поколении данной семьи. Для выявления числа межнациональных браков в селах, где расселены даргинцы, нами было изучено 12014 брачных актов за период с 2000 по 2015 год, заключенных в Акушинском, Дахадаевском, Кайтагском и Сергокалинском районах.
Так, из 12014 брачных актов только 314 или 2,51% составляют межнациональные. Наши материалы свидетельствуют о том, что степень распространения межнациональных браков среди населения Кайтагского района в настоящее время шире, чем среди сельских жителей Акушинского, Дахадаевского и Сергокалинского районов. Помимо русского языка многие даргинцы, главным образом мужчины Кайтагского района, владеют и разговорным кумыкским языком. Это объясняется тем, что кумыки и даргинцы совместно живут и работают в этом районе исстари.
Полученные полевые материалы дают нам в межнациональных браках примеры двуязычия при условии: муж - даргинец, жена - другой национальности: 1) Русская. Дети преимущественно помимо даргинского языка знают также русский язык. 2) Кумычка. Дети в таких семьях, живя в Кайтагском районе, знают даргинский язык, кумыкский и чисто - русский. Живя в даргинском селении - владеют даргинскими и иногда русским, хотя мне встречались семьи, в которых дети говорили только по-даргински).
Наиболее традиционными для даргинцев были и остаются даргино-кумыкские и даргино-лакские браки, в которых муж-даргинец, а жена -женщина названных национальностей.
Двуязычие или многоязычие в среде каждого из контактирующих народов развивается различно. Нередко овладение вторым языком происходило по законам вертикальной зональности: горцы знали язык ниже живущего народа, тогда как последние не владели языком горского населения. Эта закономерность выявляется в Акушинском, Дахадаевском и Левашинском районах. К примеру, часть жителей этих районов знают кумыкский язык, тогда как кумыки даргинского языка не знают. Говоря о причинах широкого (особенно для дореволюционного прошлого) распространения кумыкского языка в Дагестане, следует прежде всего учитывать характер расселения кумыков. Последние занимают равнинные и предгорные районы. Естественно, что постоянные хозяйственные связи жителей ниже живущими кумыками порождали необходимость в знании кумыкского языка.
В наши дни одним из факторов развития многоязычия следует считать миграционные процессы, в результате которых переселенцы, попадая в другую этническую среду, овладевают вторым языком. Даргинцы, переселившиеся из с. Шири и с. Амузги Дахадаевского района в 1957 году в кумыкские села (Аксай, Костек, Муцалаул, Чонтаул, Нечаевка, Могилевское и др.), только здесь овладели кумыкским языком. Этому способствовало смешанное расселение даргинцев и кумыков, совместная работа, школа на кумыкском языке. Чаще всего такие примеры встречаются в малых по численности группах мигрантов, длительное время живущих в инонациональном окружении.
Другой особенностью этнодемографической ситуации в крае была увеличения доля горожан-дагестанцев, знающих русский язык. Развитие хозяйственно-экономических и культурно-образовательных сфер жизни сопровождалось укреплением позиций русского языка, а азербайджанский и кумыкский языки постепенно утратили свою функцию межэтнического общения или существенно сузили ее. За последние три-четыре десятилетия он выдвинулся на социолингвистические позиции, выходящие за пределами роли языка межнационального общения. Для горожан-даргинцев и других народов Дагестана он стал главным, а для их значительной части и единственным средством общения. [8, с. 164-165].
В национальных школах даргинских районов детей обучали и воспитывали на даргинском языке, но с 1938 г. русский язык был введен как один из предметов. Уроки русского языка не проходили без опоры на родной язык. Например, усвоение русских слов, обозначающих отвлеченные понятия, происходило в основном благодаря переводу на родной язык. На уроках по родному языку дети приобщались к литературной форме родного языка, хотя литературный даргинский язык так и не стал привычным средством во внеклассной коммуникации.
Наблюдаются и явления иного порядка. «Оба языка, русский и даргинский, равноправны, - писал Г.Г. Гамзатов, - хотя из этого равенства отнюдь не следует, что они равнозначны в объеме и характере выполняемых ими общественных и социальных функций. [9, с. 234].
В постсоветский период сложились обстоятельства, глубоко затронувшие судьбы родных языков. Серьезную тревогу вызывает, например, положение, когда в нашей республике существуют десятки национальных общеобразовательных школ, в которых родной язык и родная литература не преподаются совсем. По существу, введенный и действующий в РД закон оказался вдруг совершенно не обязателен в такой важной и принципиальной части национальной политики, как преподавание родного языка в национальной школе. В этой связи М.И. Магомедов пишет: «К сожалению, в Дагестане пока нет ни концепции развития дагестанских языков, ни какой-либо другой программы их развития, ни финансирования на их реализацию. Более того, в 2014-2015 учебном году в Республике Дагестан более 500 многонациональных сельских школ перешло на русский язык обучения. Это серьезное нарушение прав ребенка на получение образования в начальной школе на родном языке. Еще раз подчеркиваем, что речь идет не о городских школах» [10, с. 464]. В школах г. Махачкалы, из 20 обследованных в 2002 г., только в 7 оборудованы кабинеты по родным языкам и литературе. В школьных библиотеках недостаточно произведений дагестанских авторов, предусмотренных учебными программами [11, с. 56]. Минобразования республики исключил из учебного плана дагестанскую литературу и предмет «Культура и традиции народов Дагестана» в 10-11 классах. Тем самым был нанесен сильный удар по национальной школе, национальным языкам.
Удивительно наблюдать учеников младших классов в сельских школах, которые общаются между собой во внеурочное время на русском языке. Но это нисколько не смущает большинство преподавателей - они считают, что главное, чтобы дети научились грамотной русской речи, так как она будет более полезна им в жизни. Но как быть с родным языком? На наш взгляд, русский язык дети в условиях современного телевидения, интернета, и мобильной связи выучат обязательно. Такой же уверенности на счет даргинского, особенно, если их настраивают на освоение в первую очередь русского языка, нет.
Важно отметить, что прирост городского населения за счет приезжих из сельской местности продолжается и он не остановится и в ближайшем будущем. Ситуация усугубляется тем, что родным языком не владеют, или не будут владеть в будущем, научно-техническая интеллигенция, квалифицированные рабочие, врачи, учителя, молодежь (за исключением тех, кто в свое время учился в сельской школе), то есть именно та часть народа, которая у всех народов считается цветом нации, та часть населения, которая создает и развивает родной литературный язык и национальную культуру [12, с.104-105].
Проблема сохранения даргинского языка, на наш взгляд, является одной из самых главных. Опасность здесь заключается в том, что процесс угасания даргинского языка не всегда осознается его носителями. Его начнут замечать, когда будет поздно. Выходом из сложившейся ситуации может быть полноценное двуязычие. Поэтому во всех отношениях целесообразно создавать благоприятные условия для развития национально-русского и русско-национального языкового общения, с учетом языковых особенностей в условиях многонационального Дагестана
За последние годы в школах городов республики на добровольных началах стали открываться группы по изучению родных языков. Но парадокс заключается в том, что иностранные языки изучаются в обязательном порядке, а родные языки в городах - на добровольных началах, даже в Махачкале, где проживают более 60 тысяч аварцев, более 45 тыс. даргинцев, около 35 тыс. лакцев, много кумыков, лезгин и других дагестанских народов. Высокий уровень владения русским языком отмечен среди даргинцев - 94%, уступающих только лакцам, ногайцам и кумыкам, у которых, соответственно, 96,9, 96,0 и 95%. [13,с. 7-9]. А доля владеющих даргинским языком снижается и составляет 74,5%, хотя родным языком язык своей национальности считают 98% даргинцев [14, с. 21].
Социологический опрос, проведенный отделом социологии Института ИАЭ ДНЦ РАН в 2014 г. в Республике Дагестан, подтвердил объективность данных опроса 2012 г. Так, 36,7% опрошенных дагестанцев считают, что предметы регионального компонента не преподают по различным, зачастую необъективным причинам. Опрошенные также считают, что относительно других предметов данному компоненту отведено мало учебных часов, отсутствуют специальные кабинеты, требования к знанию этих дисциплин не такие высокие, как по другим предметам. В то же время, почти 20,1% даргинцев говорят о том, что эти уроки «второстепенны», «нет необходимости отводить на изучение этих предметов дополнительные часы в ущерб другим» (аварцы - 15,2%, лезгины - 20,1%, лакцы - 7,9%, средняя по Дагестану - 18,3%).
В этом плане интересны ответы респондентов на вопрос «По каким учебным дисциплинам лучше преподаватели (более квалифицированные, профессионально-подготовленные, лучше знают свой предмет и так далее)?» Из общего числа опрошенных лучшими преподавателей регионального компонента назвали только 9,3%. Среди даргинцев этот показатель самый пессимистичный - 6,6 %, для сравнения: аварцы - 14,1 %, лезгины -13,0%, кумыки-4,1%). Преподавателей федеральных предметов считают лучшими 57,8 % всех опрошенных [11, с.59-60].
Приведенные данные свидетельствуют о том, что русский язык для жителя многонационального поселения стал главным средством получения важнейших видов информации: из всех каналов телевидения, по которым он получает почти все виды знаний на русском языке, только один (семья) продолжает оставаться для него источником развития на родном языке. В этих поселениях жители читают, пишут, говорят на русском языке гораздо больше, нежели в мононациональных. Поэтому русский язык носит здесь многофункциональный характер. Слабым звеном в деле продвижения интереса к даргинскому языку является Дагестанское телевидение, где выделяется один час в неделю.
Житель мононационального поселения получает информацию на даргинском и русском языках. Все это свидетельствует о том, что для многих из них связь собственной этничности с реально присущими им этническими свойствами и качествами, в том числе с соблюдением национальных традиций, знанием даргинского языка, становится, по большому счету, номинальной.
Для формирования родной речи и языковой культуры необходима языковая среда, дети должны постоянно слышать родную речь. И в этом огромна роль семьи, где независимо от государственной поддержки должно формироваться «языковое гнездо». Важно, чтобы родной язык стал одной из ценностей семейной жизни.
Достойный удивления пример отношению к языку как к идеальной ценности проявляют даргинцы в отношении арабского языка. Действительно они считают статус человека с религиозным образованием выше статуса человека со светским образованием. Видимо, этим обусловлено то, что в основном выезжающие за рубеж для получения исламского образования из России- это дагестанцы. Интерес к арабскому языку в основном связан с идеологическими мотивами, сформированными мощной пропагандой религиозных ценностей, проводимой в более 2000 мечетях, нескольких сотнях мактабов, медресе, более 10 исламских вузов, на постоянно действующих исламских каналах ТВ. Религиозная издательская деятельность занимает видное место в сфере издательской деятельности в республике.
Аналогичная работа, формирующая этническое самосознание, требуется и в отношении даргинского языка. По-видимому, бесперспективно рассчитывать. С каждым годом все больше и больше из лексикона даргинского языка многие собственные термины вытесняются русскими словами. Давно настало время потребовать от руководства Дагестанского телевидения вместе
безнравственных фильмов и фильмов насилия ежедневно практиковать увлекательные передачи для детей и взрослых на даргинском языке, не ущемляя интересы многочисленных народов республики.
Процесс угасания даргинского языка зашел в ряде случаев очень далеко, поэтому в отношении его оживления и развития бытуют разные мнения. Так, М.М. Магомедханов выход из сложившейся ситуации видит в возрождении устоявшейся в дореволюционный период письменной традиции на диалектах [8, с.75]. Другие считают, что перспективы развития национальных культур исчерпаны, что препятствовать отмиранию родных языков бессмысленно; третьи, что новостная информация на национальных языках запаздывает, так как бывает известна через русскоязычные СМИ и т.п.
С учетом сегодняшних реалий, высшие органы власти Республики Дагестан должны рассмотреть и решить и такие вопросы:
1. Принятие Народным Собранием Республики Дагестан официального закона о статусе родных языков и вменение в обязанность обучения родным языкам (как предмета) в сельских и в городских школах, с учетом численности представителей тех или иных народностей Дагестана.
2. Восстановление в городах, как было в 30-х и первой половине 60-х гг. ХХ в., национальных начальных школ, где русский язык велся как предмет.
3. Переиздание трудов дагестанских народов, опубликованных до революции и до второй половины 30-х гг. ХХ в., написанных с использованием исконной национальной лексики.
4. Ориентирование редакций национальных газет, журналов, издательств, выпускающих книги и другую литературу на национальных языках, а также радио и телевидения на то, чтобы при вещании на родных языках избегать заимствования из русского и иностранных языков, если их эквиваленты имеются в лексиконе родных языков.
5. Необходимо ввести ЕГЭ по родным языкам для всех выпускников дагестанских
школ.
6. Настоятельно рекомендовать Дагестанскому телевидению расширить вещание на национальных языках за счет сокращения телевизионной продукции сомнительного качества.
Важно отметить, что все мероприятия по поднятию престижа родных языков не должны проводиться за счет ущемления русского языка. Русский язык является для всех дагестанцев вторым родным языком.
Литература и источники
1. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. Вып. V. - Тифлис, 1892. - 497 с.
2. Всероссийская перепись населения, 2010 г. [Электронный ресурс]. URL: http:// www. Demoscope. Ru/ weekly/2011/0491/ регер 01. рhp (дата сообщения: 11.09.2019)
3. Абдуллаев С.Н. Грамматика даргинского языка (фонетика и морфология). - Махачкала, 1954. - 216 с.
4. Курбанов М.-З.Ю. Особенности этнокультурного развития этноареальных групп даргинцев общества Гуцо-Дарго // Лавровские (Среднеазиатско-кавказские) чтения 2002-2003 гг. - СПб., 2003.
5. МагомедовР.М. Даргинцы в дагестанском историческом процессе. Т.1. - Махачкала, 1999. - 420 с.
6. Косвен М.О. Этнография и история Кавказа. - М., 1961. - 260 с.
7. Алимова Б.М. Кайтаги. ХХ - начало ХХ в. Историко-этнографическое исследование. - Махачкала, 1998. - 278 с.
8. Магомедханов М.М. Дагестанцы. Этноязыковые и социокультурные аспекты самосознания. - М., 2008. - 271 с.
9. Гамзатов Г.Г. Дагестан: духовное и художественное наследие. - Махачкала, 2004. - 320 с.
10. Магомедов М.И. Актуальные проблемы функционирования дагестанских языков // Гуманитарные и социально-политические проблемы модернизации Кавказа. Вып. 6. - Назрань, 2018. - С.460-469.
11. Абдулагатов З.М. Родной язык в массовом сознании кумыков: проблемы сохранения и развития // Материалы II Гражданского форума кумыкской общественности «Проблемы и перспективы развития кумыкского языка», 11 апреля 2015 г. - Махачкала, 2015. - С. 51-69.
12. Магомедов М.И. Гуманитарный Дагестан: язык, культура, образование. - Махачкала, 2013. - 458 с.
13. О некоторых итогах Всероссийской переписи населения 2010 г. в Республике Дагестан. Статистический сборник / Дагестанстат РД. - Махачкала, 2012. - 178 с.
14. Итоги Всероссийской переписи населения 2010 г. Т.3. Национальный состав и владение языками, гражданство. Территориальный орган федеральной службы госстатистики по Республики Дагестан. - Махачкала, 2013. - 325 с.
References and Sources
1. Uslar P.K. Etnografiya Kavkaza. Yazykoznanie. Vyp. V. - Tiflis, 1892. - 497 s.
2. Vserossijskaya perepis' naseleniya, 2010 g. [Elektronnyj resurs]. URL: http:// www. Demoscope. Ru/ weekly/2011/0491/ perep 01. rhp (data soobshcheniya: 11.09.2019)
3. Abdullaev S.N. Grammatika darginskogo yazyka (fonetika i morfologiya). - Mahachkala, 1954. - 216 s.
4. Kurbanov M.-Z.Yu. Osobennosti etnokul'turnogo razvitiya etnoareal'nyh grupp dargincev obshchestva Guco-Dargo // Lavrovskie (Sredneaziatsko-kavkazskie) chteniya 2002-2003 gg. - SPb., 2003.
5. Magomedov R.M. Dargincy v dagestanskom istoricheskom processe. T.1. - Mahachkala, 1999. - 420 s.
6. Kosven M.O. Etnografiya i istoriya Kavkaza. - M., 1961. - 260 s.
7. Alimova B.M. Kajtagi. HKH nachalo HKH v. Istoriko-etnograficheskoe issledovanie. - Mahachkala, 1998. - 278 s.
8. Magomedhanov M.M. Dagestancy. Etnoyazykovye i sociokul'turnye aspekty samosoznaniya. - M., 2008. - 271 s.
9. Gamzatov G.G. Dagestan: duhovnoe i hudozhestvennoe nasledie. - Mahachkala, 2004. - 320 s.
10. Magomedov M.I. Aktual'nye problemy funkcionirovaniya dagestanskih yazykov // Gumanitarnye i social'no-politicheskie problemy modernizacii Kavkaza. Vyp. 6. - Nazran', 2018. - S.460-469.
11. Abdulagatov Z.M. Rodnoj yazyk v massovom soznanii kumykov: problemy sohraneniya i razvitiya // Materialy II Grazhdanskogo foruma kumykskoj obshchestvennosti «Problemy i perspektivy razvitiya kumykskogo yazyka», 11 aprelya 2015 g. - Mahachkala, 2015. - S. 51-69.
12. Magomedov M.I. Gumanitarnyj Dagestan: yazyk, kul'tura, obrazovanie. - Mahachkala, 2013. - 458 s.
13. O nekotoryh itogah Vserossijskoj perepisi naseleniya 2010 g. v Respublike Dagestan. Statisticheskij sbornik / Dagestanstat RD. - Mahachkala, 2012. - 178 s.
14. Itogi Vserossijskoj perepisi naseleniya 2010 g. T.3. Nacional'nyj sostav i vladenie yazykami, grazhdanstvo. Territorial'nyj organ federal'noj sluzhby gosstatistiki po Respubliki Dagestan. - Mahachkala, 2013. - 325 s.
КУРБАНОВ МАГОМЕДЗАГИР ЮСУПОВИЧ - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии Дагестанского федерального исследовательского центра РАН
KURBANOV, MAGOMEDZAGIR Yu. - Ph.D. in History, Senior Researcher, Institute of History, Archeology and Ethnography Dagestan Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences (sharafetdin80@mail.ru).
УДК 902.01:394.014 DOI: 10.24412/2308-264X-2021-2-164-168
ШУТЕЛЕВА И.А., ЩЕРБАКОВ Н.Б., ЛЕОНОВА Т.А. ПЕРЕЖИТКИ ЯЗЫЧЕСТВА В МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ ГОРОДСКОГО НАСЕЛЕНИЯ УФЫ НА РУБЕЖЕ XIX - XX ВВ.
Ключевые слова: городское население, язычество, материальная культура провинциального города, Южное Приуралье.
В статье исследуются пережитки языческих традиций в материальной культуре полиэтничного провинциального города XIX в. в Южном Приуралье. Население губернского города Уфа пополнялось за счет переселенцев из 65 различных частей Российской империи. Приезжающее русское население также было неоднородным, приносило с собой обычаи материальной культуры как южных, так северных и центральных губерний. Духовную жизнь провинциального города формировали городские и привилегированные сословия. Эта сложная мозаика формировала особую социокультурную среду, в которой удалось проследить пережитки язычества. Это небольшие вкрапления в городскую материальную культуру: закопанные подполом дома XIX в. сосуды, найденные мелкие монеты на берегу ручья в центре города и др.
SHUTELEVA, I.A., SHCHERBAKOV, N.B., LEONOVA, T A. PERSONAL OF PAGANISM IN THE MATERIAL CULTURE OF THE UFA URBAN POPULATION AT THE BORDER
OF THE XIX - XX CENTURIES
Key words: urban population, paganism, material culture of a provincial city, Southern Urals.
This article examines the remnants of pagan traditions in the material culture of a multiethnic provincial city of the 19th century. in the Southern Urals. The population of the provincial city of Ufa was replenished by immigrants from 65 different parts of the Russian Empire. The arriving Russian population was also heterogeneous, bringing with it the customs of the material culture of both the southern, northern and central provinces. The spiritual life of the provincial city was formed by the urban and privileged estates. This complex mosaic formed a special socio-cultural environment in which it was possible to trace the remnants of paganism. These are small inclusions in the urban material culture: houses of the 19th century buried under the floor vessels, small coins found on the bank of a stream in the city center.
Археологические исследования городского слоя XIX - начала XX вв. провинциального губернского города Уфы позволили выявить некоторые реликты языческих обрядов в жизни горожан. Происхождение этих ритуальных действий нельзя связать с каким-либо актором непосредственно, но по ним, возможно проследить истоки некоторых элементов духовной жизни общества.
Губернский город Уфа на рубеже XIX-XX вв. в демографическом, социальном, этническом и конфессиональном отношении можно отнести к обычным провинциальным городам России. В то же время он имел и некоторые отличия. Как известно, формирование городского населения в Башкирском крае происходило за счет миграций из центральных регионов Российского государства. Эта тенденция сохранилась в дальнейшем вплоть до эвакуации периода Великой Отечественной войны. Таким образом, данный демографический тренд был устойчивым историческим явлением.
Кроме того, население пополнялось за счет ссыльных. С XVII в. Оренбургская, в последующем и Уфимская губерния стали местом ссылки. В XIX в. в Уфу ссылали по приговорам военных судов, к рубежу XIX - XX в. особенно заметно увеличилось количество политических ссыльных. Сохранилась традиция отправлять в политическую ссылку в БАССР, в том числе в Уфу и в СССР. Ярким примером такой миграционной практики стала судьба некоторых
