CC BY
71
-►
История российского социума
УДК 323 (477.75)
Е.А. Корнеева
ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНФЛИКТ В КРЫМУ: ПУТЬ К ЛЕГИТИМАЦИИ ВЛАСТИ КРЫМСКИХ ТАТАР
Смена парадигм исследования конфликтов всегда была тесно связана с динамикой изменений в обществе, поэтому методологические подходы, связанные с политической проблематикой, являлись попыткой теоретически понять общественный порядок и его изменения. В этом контексте историю политологической мысли можно расценивать как постоянную смену одной конфликтологической концепции на другую. Центром нашего исследовательского внимания стала концепция Р. Дарендорфа [1], согласно которой современная социальная система находится в состоянии равновесия благодаря ряду обстоятельств. В первую очередь это согласование между собой тех или иных ориентаций политическими «актерами», и уже после прописывание норм, правил для организации действий, которые в заключение контролируются специальными социальными механизмами. В этой системе главным источником конфликтов и перемен Дарендорф видит борьбу между собой правящих и управляемых за ограниченные ресурсы — власть и авторитет.
Любому сложному обществу, тем более полиэтническому, свойственны постоянные внутренние противоречия.
Сегодня в групповой идентификации человека на первый план выходят многообразные личностно ориентированные основания групповой субкультурной дифференциации и консолидации. В рамках этого огромное значение приобретает этническая и конфессиональная идентичность, что повышает общественно-политическую значимость национальных меньшинств. Поэтому нации-этносы в современном мире существуют не только как объект политических процессов, но и как субъект. Таким обра-
зом, наиболее актуальными становятся этнопо-литические конфликты, главным конструктом которых выступает этничность.
В науке принято выделять три подхода к изучению этничности: примординалистский, инструменталистский и конструктивистский. В данной статье нас наиболее интересует конструктивизм, хотя понятно, что четкой грани между этими подходами не существует. Особое внимание мы уделяем этничности не как неотъемлемой части социальной идентичности, а как основе политической идентичности, которая преимущественно ситуационна и рефлексивна. Создание этничности базируется, по В.А. Тиш-кову, на «политике этнического предпринимательства», а «этнические традиции частной жизни среди разных групп населения формируются вместе с интеграционистской тенденцией» [2, с. 106]. Разного рода исторические потрясения часто «смывают» существующие этнические границы, и на смену им вырисовываются новые. А «политическая ассимиляция почти всегда идет впереди этнокультурной ассимиляции и далеко не всегда неотвратимо вызывает последнюю» [Там же].
Разделять этнические общества способна не только разная трактовка исторического прошлого, но и насущные интересы, которые лежат вне области культуры. В условиях демократизации идет формирование новой системы отношений, и для социальной практики значимым стал вопрос участия во власти. Несбалансированность социально-экономического развития этносов предопределяет поиск новых форм самоорганизации — государственности. На фоне этого возникает этнополитическая мобилизация, не требующая в отличие от клас-
совой ни конструирования сознания групповой общности, ни долгосрочных целей этнического развития. Этнополитическая мобилизация выстраивается на необходимости изменить условия жизни и «выступает не инструментом конструирования группы, а фазой формирования ее политической субъективности» [3, с. 17]. Постоянное состояние межэтнического конфликта впоследствии искусственно поддерживается политическими элитами, публично пропагандирующими гражданскую идентичность на фоне этнических претензий. Таким образом обеспечивается легитимация власти.
Сегодня на социально-культурном уровне ситуация в Крыму развивается во взаимодействии трех наиболее многочисленных этнических групп, проживающих на полуострове, — русских, украинцев и крымских татар. Их этнокультурное самоопределение выстраивается в меньшей степени на основе этнической принадлежности. У этих групп появляется желание и необходимость в организационной оформленности, а именно в закреплении этнических групп на уровне юридической нормативно-правовой легитимности, формировании политической обособленности. Обсуждаемый уже двадцать лет межэтнический конфликт становится в большой степени этнополитическим. Возникает проблема детерминации политического поведения. А в условиях социально-экономического кризиса в Украине «этничность становится эффективным инструментом в форме национального движения, для достижения политических, экономических целей» [4].
Меджлис крымско-татарского народа в открытую апеллирует к исторической несправедливости и призывает к восстановлению государственности. Например, в его новогоднем поздравлении говорилось: «Наступивший 2012 календарный год требует от каждого из нас еще большей самоотверженности и концентрации воли во имя будущего крымско-татарского народа и восстановления его государственности на своей земле, для счастливого будущего всех людей, проживающих в Крыму» [5].
Украина была независимой на разных этапах своей истории, но большую часть современной эпохи она являлась единой политической структурой, управляемой из Москвы. Более того, после Великой Отечественной войны Крым сформировался как самый советский ре-
гион в УССР, его население постепенно утратило свою этническую идентичность. Именно поэтому, рассматривая крымско-татарский этнос, сложно говорить о перспективах создания и развития им государственности. С одной стороны, находясь с 1783 года под влиянием России, а потом СССР, татары не имели возможности вести борьбу за свою территориальную и политическую независимость, да и не стремились к ней. С другой стороны, их невозможно отнести к колонизированным и до Великой Отечественной войны угнетенным народам, поскольку никто не препятствовал их свободному передвижению, а также не принуждал производить блага в пользу завоевателя [6]. Привыкнув находиться под опекой различных более крупных и сильных соседей, татары исторически не создали государственного образования. Однако колонизированные народы до прихода агрессора государственностью уже обладали [7, с. 137].
Большую роль играет то, что в современном обществе этническая идентичность — это важнейшее средство легитимации и делегити-мации политической власти.
Существует универсальная формула самоидентификации любой общности — это естественная оппозиция «мы» — «они» [8, с. 21]. В Автономной Республике Крым характеристики противопоставляемых социальных групп, в частности крымских татар и русских, чрезмерно поляризуются политическими лидерами, ввиду чего процесс социальной мобилизации идет интенсивнее. Поэтому идентичность этносов закрепляется на уровне обыденных стереотипов и порождает этнополитические конфликты.
Особенность Украины состоит в том, что в ней существуют два радикальных национализма — антироссийский и пророссийский. Такие группировки, как «Родина» или ПСПУ Наталии Витренко, видят украинцев частью одной «русь-кой» нации, а организации «Свобода», КУН, УНА-УНСО определяют украинскую нацию культурно отстраненной от русской. Особенностью же Крыма можно назвать существование трех радикальных национализмов: пророссий-ского, антироссийского и протурецкого.
Если говорить о реальной политической активности русских в Крыму, то стоит отметить, что Крым — единственный регион Украины, где проживает 58,3 % русских на правах национального меньшинства, которые защи-
щают свои интересы преимущественно в общественных организациях как политического, так и не политического толка: «Русский Крым», «Русская община Крыма», партия «Родина», партия «Единая Русь» и т. д. Их политические предпочтения — это пророссийский правый радикализм, так как русские до сих пор живут в разрушенной системе постранственно-цен-ностных координат. Поэтому пророссийская политическая идентичность на уровне населения становится единственным способом ориентации в сложившихся условиях. Правый радикализм русских очень умерен и стал одновременно идеологией и политикой, связанной со стремлением к изменению «статуса-кво» для достижения уровня жизни «советского прошлого» (Ю.К. Мельвиль).
Крымских татар в Крыму проживает около 13 %, причем, с учетом демографических тенденций, их численность постоянно растет.
Меджлис сегодня имеет устойчивый электорат 8—9 %, несмотря на некоторые попытки создания антимеджлисовских организаций среди крымских татар. В рамках политики полуострова татары придерживаются антироссийского, протурецкого, радикализма ввиду того, что у них нет «большой родины» за границей. А с Турцией их издавна связывали язык, вера и обычаи, что является главным фактором дружественной политики этой страны по отношению к татарам.
Правый радикализм крымских татар выражается сугубо через «пикетные» средства достижения политических целей: митинги, протесты. Французский политолог К. Бурсейе определил подобный правый радикализм как идеологию идентичности и антидемократизма. По мнению ученого, его проявления — это порождение кризисного состояния общества. Если со стороны русских это естественное стремление удержать прежние идентичности и привычные формы солидарности, то со стороны крымских татар это возможность получить политический вес на уровне Украинского государства.
К тому же сопротивление татар «положительному влиянию белого человека» говорит о наличии у них ментального комплекса зависимости, который и стал главным препятствием к успешной борьбе против влияния извне в прошлом.
Следует отметить, что татары были менее всего склонны внедрять у себя «советские уп-
равленческие подходы», активно придерживаясь традиционных форм самоорганизации, что также свойственно зависимым этносам. Поэтому их современные претензии на «предоставление государственности», на наш взгляд, не обусловлены никакими историческими и культурными факторами, а также самой мен-тальностью народа.
В условиях острой необходимости легитимации власти лидеров крымских татар (в период предвыборных кампаний), которая базируется и, как правило, ограничивается этим, на втором уровне нормативной основы легитимации формируется «образ врага». Идентификация оппонента как врага способствует ускоренному формированию коллективного субъекта действия [9, с. 101].
На практике это выглядит как конструирование своеобразного варианта теории «заговора», ввиду чего политические действия крымских татар наделяются смыслом. Например, Мустафа Джемилев неоднократно «укорял» Россию в финансировании оппозиционных меджлису сил. «В планах российских спецслужб сделать Крым частью России. И главными противниками этого выступают меджлис и крымские татары. Чтобы разделить татар, выделяются большие средства и проводится много работы. К этому делу пытаются подключить и некоторых татар, получающих материальное поощрение за свою деятельность» [10].
Таким образом, подъем национализма среди крымских татар служит средством восполнения пустоты, образовавшейся в результате социально-общественного кризиса. В условиях распада традиционного общества всегда появляется возможность легитимации новой власти, поэтому возникает необходимость в «абсолютных» принципах и ценностях, которые способны заменить разрушенные. В этих условиях принцип этничности становится главным.
На данном этапе крымскими татарами преодолен лишь первый уровень легитимности — это легитимность конкретных должностных лиц и администрации. На уровне лозунгов об этнической несправедливости и теорий «заговоров» невозможно выйти на второй, удержав его, и тем более на третий уровень легитимности. Татары самостоятельно попросту не в состоянии предоставить взамен существующей конкретную функционирующую политиче-
скую систему, включая политические институты и политическую идеологию.
Этнополитические лозунги, выдвигаемые лидерами этнических групп, часто не являются внешним облачением региональных проблем социально-экономического характера. Крымские татары сегодня представляют собой «автономию в автономии». Существующая система крымско-татарского этнического самоуправления имеет де-факто довольно высокую степень автономизации [11], поэтому формируется «замыкание этноса на себе» [3, с. 25]. А в ситуации кризиса социальной системы как следствие нарастает тенденция локализации этносов. Поэтому сегодня «татароговорящее» и «русскоду-мающее» население отличаются разной степенью адаптации по отношению друг к другу.
Безусловно, на полуострове идет попытка поиска новых смыслов, которая, однако, сталкивается в неравной борьбе с политическим радикализмом властей. Требуется определенное время для сбалансирования политических претензий трех наций. Вопрос долговремен-ности решения конфликта связан не только со спектром демографической разницы, но и с уровнем политической грамотности населения, сознательностью политических элит, отсутствием осознанного прошлого опыта многонационального сосуществования.
В сложившейся ситуации необходим равный учет интересов трех этносов, проживающих в Крыму. Политическим элитам Крыма следует отказаться от любой исторической не-
справедливости в прошлом и начать создавать единый крымский этнос с тремя государственными языками. В ином случае в условиях активизации фундаментального фактора самоидентификации и мобилизации широких масс может возникнуть угроза цивилизационного конфликта.
В этом ключе, на наш взгляд, будет действенна теория сообщественной демократии А. Лейпхарта, которая предполагает организационное взаимодействие всех этнических единиц при условии, что ни одна из них не оказывается в изоляции — так называемое горизонтальное управление. Лейпхарт выделяет два главных принципа формирования сообщест-венной демократии — «большая коалиция» и «автономия сегментов»[12].
Для политической стабильности необходима умеренность, которая обеспечивается сотрудничеством элит. Этническим сообществам в Крыму следует совместно рассматривать вопросы общего характера и принимать решения на началах пропорционального влияния. По другим вопросам любое принятие и исполнение решений может происходить и на уровне отдельных сегментов.
Автономная Республика Крым обладает прямым потенциалом для формирования во времени сообщественной демократии, но пока полуостров находится в периоде иммобильно-сти. Несмотря на то что требования нарастают, в реальных политических альтернативах они не воплощаются.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Dahrendorf, R. Elemente eines Theorie des sozialen Konflikts [Electronic resource] / R. Dahrendorf; пер. с нем. В.М. Степаненковой // Gesellschaft und Freiheit. — München, 1965. — Режим доступа: http:// www.e-college.ru>xbooks.. .course/darendorf-k-teorii (дата обращения: 05.01.2012).
2. ТИшков, В.А. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной антропологии [Текст] / В.А. Тишков. - М.: Наука, 2003. - 544 с.
3. Денисова, Г.С. Становление этноса как субъекта в политической жизни современной России [Текст]: автореф. дис. ... д-ра социол. наук / Г.С. Денисова. — Ростов н/Д, 1997. — 17 с.
4. Сикевич, З.В. О соотношении этнического и социального [Текст] / З.В. Сикевич // Журн. социологии и социальной антропологии. — 1999. — Т. 2, вып. 2. — С. 5—11.
5. Бологов, П. В Крыму вспомнили о местной государственности [Электронный ресурс] / П. Бологов. — Режим доступа: http://www.lenta.ru /articles/2012/01/12/crimea/ (дата обращения: 05.01.2012).
6. Корнеева, Е.А. Роль геополитических и геокультурных факторов в развитии этнонациональных конфликтов на территории Республики Крым [Электронный ресурс] / Е.А. Корнеева // Совр. Россия и мир: альтернативы развития: сб. статей / Алтайская шк. полит. Исследований. — Режим доступа: http:// image-of-russia.livejournal.com/89973.html (дата обращения: 11.01.2012).
7. Корнеев, К.А. Антивоенные программы и деятельность британских социалистов в 1900—1914 гг. [Текст]: дис. ... канд. ист. наук / К.А. Корнеев. — Иркутск.: ВСГАО, 2011. - 170 с.
8. Подольный, Р. Человечество — это народы [Текст] / Р. Подольный, Ю. Бромлей. — М.: Мысль, 1990. - 391 с.
9. Ачкасов, В.А. Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе [Текст] / В.А. Ачкасов, С.М. Елисеев, С.А. Ланцов. — М.: Аспект пресс, 1996. — 125 с.
10. Ливанов, И. В Крыму столкнулись сторонники и противники меджлиса [Электронный ресурс] / И. Ливанов // Коммерсант Украины. — № 193. —
2011. — Режим доступа: http://www.kommersant.ua/ doc-rss/1821569 (дата обращения: 23.12.2011).
11. Крым: место, где глобальная безопасность пересекается с локальным миром [Электронный ресурс] // Большая Ялта. — Режим доступа: ЫХр:// www.bigyalta.com.ua/story/30619 (дата обращения: 25.12.2011).
12. Лейпхарт, А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование [Текст] / А. Лейпхарт. — М.: Аспект пресс, 1997. — 287 с.
УДК 001.894:623.369(09)
ЭЛ. Коршунов, А.А. Михайлов, Р.А. Панов
ИЗОБРЕТАТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ УЧЕНОГО-ПОЛИТЕХНИКА С.Е. ЗАХАРЕНКО В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Неудачи и трудности начального этапа Великой Отечественной войны послужили для советских ученых и конструкторов импульсом к развертыванию активного научного поиска в области совершенствования существующих средств вооружения и создания принципиально новых видов оружия, боевой техники, боеприпасов. Напряженная исследовательская и изобретательская работа развернулась в блокированном Ленинграде — крупнейшем научном и промышленном центре страны.
В июле 1941 года при городском комитете ВКП(б) была организована комиссия по рассмотрению и реализации оборонных предложений под председательством выдающегося физика академика Николая Николаевича Семенова (1896—1986). В состав комиссии вошли видные ученые, представлявшие ведущие ленинградские вузы (в том числе Политехнический институт) и научно-исследовательские центры: академики А.Ф. Иоффе, Б.Г. Галер-кин, профессора Я.Б. Зельдович, Д.В. Тищен-ко, Ю.Б. Харитон, М.А. Шателен, А.А. Петров, Н.Н. Миролюбов. В течение первых месяцев войны комиссия рассмотрела 847 оборонных изобретений, поступивших от ученых, инженеров, конструкторов и военных. В специальном решении бюро горкома от 14 июля 1944 года отмечалось, что комиссия оказала «значительную помощь ленинградской промышленности при
освоении производства и вооружения. При ее содействии в Ленинграде было создано много новых приборов и различных образцов новой техники» [7, с. 131—132, 562].
Нельзя сказать, что каждое изобретение или рационализаторское предложение отвечало требованиям времени или представляло собой разработку, превосходившую по своим качествам уже имевшиеся средства борьбы. Далеко не все проекты были реализованы. Нередко непреодолимой преградой на пути претворения научного замысла в жизнь становились нехватка материалов, сложность технологических решений или долговременность производства. Однако сама интенсивность поиска и разнообразие предлагаемых решений свидетельствуют об огромном творческом потенциале ленинградских ученых. Многие из нереализованных проектов отличались новаторским и смелым авторским замыслом и потому интересны как для истории определенной отрасли науки, так и для истории становления исследовательского или конструкторского метода определенного ученого.
Сказанное в полной мере относится к военно-техническому проекту, предложенному в 1941 году доцентом (позже профессором) Ленинградского политехнического института С.Е. Захаренко. Материалы об этом проекте были обнаружены одним из авторов в Цент-
