CC BY
61МАТЕРИАЛЫ сессионных заседаний Международной научной конференции «Средневековые
тюрко-татарские государства и их соседи в системе международных отношений (ХУ-ХУШ вв.)»
УДК 321(470)
М.М. Акчурин, М. Ишеев Этнополитические структуры Мещеры в XVI веке
Данная статья посвящена изучению особенностей этнополитического устройства Мещеры в XVI веке. На территории Мещеры было образовано Касимовское ханство, затем часть бывших территорий Золотой Орды были присоединены к Московскому государству. В этих областях на протяжении ХМ-ХШ веков продолжали функционировать прежние системы власти наряду с новой русской администрацией.
Ключевые слова: Мещера, касимовские царевичи и цари, татарские князья, мордва, служилые татары, наместники.
Целью данного исследования является подведение некоторых итогов в формировании целостного представления об особенностях политического устройства Мещеры, соотношении и взаимосвязях его элементов с учетом уже известных и относительно недавно обнаруженных сведений.
Как известно, Мещера отличалась значительной этнической и политической неоднородностью состава её населения и знати. В источниках XV-XVII веков встречается множество различных понятий, таких как: мещерские волостели и наместники, касимовские цари и царевичи и их князья («царевичевы князья» (Духовные, 1950, с.288)), мещерские князья («князи мещерские» (Духовные, 1950, с.144, 286)), отдельные группы мордовского населения («рзянская мордва Кирдяновского беляка» (Сафаргалиев, 1963, с.76), «тялдемская мордва» (Известия, 1904, с.246) (Акты служилых, 2002, с.22, с.247), «чепчерянская мордва» (Акты служилых, 2002, с.190)) и др., татарские князья («князи мордовские» (Духовные, 1950, с.356, 437)), территориальные группы служилых татар, включая тех же князей, а также мурз и рядовых татар-казаков («цненские князи, и мирзы, и казаки» (Записная, 2004, с. 128), «кадомские князи и мирзы и казаки» (Записная, 2004, с. 127), «темников-ских князей и мурз и татар» (Разрядная книга 7123, 1849, с.32) и др.).
За период XVI века, в отличие от предыдущего столетия, сохранилось значительное количество исторических источников. Среди актовых материалов и других документов делопроизводства, как правило, составленных на русском языке, также начинают фиксироваться документы, относящиеся к мордовским землям, которые в этот период уже полностью оказались под юрисдикцией великого князя московского. Собственно, эти обстоятельства и позволяют более детально рассмотреть аспекты этнополитического устройства Мещеры.
Перечислим основные вопросы, которые будут интересовать нас в первую очередь.
- Каковы характер и реальные ареалы распространения власти касимовских правителей-Чингизидов. Распространялась ли их власть на русское или мордовское население?
- Каково место в административно-политическом устройстве Мещеры института власти татарских князей, прозванных «мордовскими» князьями (Духовные, 1950, с.356, 437) от названия подвластного населения?
- Если по жалованным грамотам за татарскими князьями закреплялась власть только над мордовским населением, то кто управлял остальными многочисленными группами татарского населения1 ?
1 Имеются в виду группы цненских, кадомских, темниковских, а также арзамасских служилых татар (группа касимовских татар управлялась Чингизидами), которые составляли основную часть татарского населения Мещеры.
- Какова роль наместников (глав уездной администрации) в управлении русского и нерусского населения?
Историография данной темы достаточно богатая, существуют разные точки зрения, на кот о-рые в данной работе мы подробно не будем останавливаться. Но отметим, что любые исторические исследования Мещеры, как правило, сопряжены со множеством трудностей. И первые, с которыми приходится столкнуться, это:
- отсутствие четких сведений о границах Мещеры в средние века;
- а также использование название Мещера и в качестве названия отдельного города, и в качестве названия всей области.
Как показывают источники, употребление термина Мещера меняется в зависимости от продвижения границ великого княжества Московского на восток на протяжении Х1У-ХУ1 веков (Ис-хаков, 1998, с.183-212; Беляков, 2011, с.266-269).
Поэтому перед тем как приступить к более детальному анализу, остановимся на одном важном обстоятельстве, которое ляжет в основу дальнейших рассуждений. Речь идет том, что историческая область Мещеры (Мещерский уезд) в границах XVI века включала в себя территории, часть из которых в ордынские времена входила в состав русских княжеств (западная часть Мещеры), другая часть - это бывшие территории Золотой Орды вместе с населявшим их татарским и мордовским населением (восточная часть Мещеры). В качестве иллюстрации данного высказывания, предлагаем взглянуть на старые границы, зафиксированные на карте Энтони Джекенсона (Рис. 1), который в 1558 г. сам побывал в Поволжье (Джекенсон, 1937). Область «Мордва» показана на территории «Тартарии», г. Касимов - на границе Владимирского и Рязанского княжеств.
Рис. 1. Фрагмент карты «Описание Московии, России и Тартарии», составленной Энтони Джекенсоном (Anthony Jenkinson) в 1562 г.
Собственно, само название Мещера сначала относилось только к западной части, а на рубеже XIV-XV веков эта часть являлась территорией Московского княжества (принадлежала великим московским князьям) и представляла собой сформировавшуюся административную область с внутрен-
ним волостным делением: «Мещера с волостми и что к неи потягло» (1401 г.) (Исхаков, 1998, с.185; Духовные, 1950, с.44). В известном «Списке городов русских дальних и ближних» (Тихомиров, 1952), составленном в конце XIV - начале XV веков, встречается город с названием «Мещерское», следом же указан город «Камена Могыла на Дъсне» - видимо, остатками этого города является Тем-геневское городище на левом берегу Цны. Отметим, что в «Списке... » эти города относятся к числу не «рязанских», а «залесских» городов, что ещё раз свидетельствует о принадлежности на рубеже XIV-XV веков Мещеры к Московскому княжеству (Тихомиров, 1952, с.225). Что касается золотоор-дынской части, то ещё в XIV веке великий князь суздальско-нижегородский Дмитрий Константинович, а затем великий князь московский Дмитрий Иванович и его сын Василий Дмитриевич (Духовные, 1950, с.44), а также великий князь рязанский Олег Иванович (Духовные, 1950, с.29) претендовали на татарские и мордовские земли, которые им удалось на какое -то время завоевать2. Об этом свидетельствуют сообщения из великокняжеских договорных грамот между московскими и рязанскими великими князьями, причем в грамотах эти завоеванные золотоордынские земли («Татарския места и Мордовские места») всегда перечисляются вслед за Мещерой. Таким образом, восточная окраина будущего Московского государства в духовной грамоте 1401 г. серпуховского и боровского князя Владимира Андреевича представляется в виде двух компонентов: «Мещеры с волостми и что к неи потягло» и «места татарская и мордовская» (Духовные, 1950, с.44). Эта формула фактически не изменилась и через сто лет, к началу XVI века в духовной грамоте великого князя Иван III (1504 г.) указаны: «Мещера с волостьми и с селы, и со всем, что к ней потягло, и с Кошковым» и окончательно вошедшие в состав Московского государства мордовские земли - это «князи мордовские все и з своими отчинами» (Духовные, 1950, с.356). На момент составления данной духовной грамоты уже оба эти компонента составляли единую область под названием Мещера, а чуть позднее Мещерский уезд, который, в свою очередь, во 2-й половине XVI века разделился на Касимовский, Кадомский, Шацкий и Темниковский уезды3. Точное прохождение границы между восточной и западной частями Мещеры пока не известно и требует дополнительных уточнений. Не будем также забывать, что картина этнополитического устройства Мещеры значительно усложнилась и другими факторами, среди которых выделяются: пожалование ещё в середине XV века «Мещерского городка» царевичу Касиму, формирование многочисленного сословия служилых татар с последующим внедрением их поместного землевладения, особенно со 2-й половины XVI века и приток русского населения на бывшие золотоордынские земли
Таким образом, уже к середине XVI века в Мещерском уезде сложилось весьма любопытное сочетание старых и новых властных структур со строго разграниченными между собой полномочиями:
- русская администрация и собственно подвластное русское население;
- татарские князья с их наследными уделами («отчинами») на бывших золотоордынских землях с подвластным мордовским населением;
- Чингизиды во главе образованного в XV веке в Мещере на территории великого княжества Московского собственного удела, называемого ещё Касимовским ханством, со своей внутренней ордынской иерархией (цари или царевичи, уланы, сейиды, карачи-беки и другие татарские князья, аталыки, имельдеши, касимовские мурзы и служилые татары-казаки) (Беляков, 2011, с. 165-258; Исхаков, 2007, с.250; Рахимзянов, 2009, с.65-82).
- важный вопрос связан с организацией управления другими локальными группами служилых татар (цненские, кадомские, темниковские, а также арзамасские и алатырские).
К концу XVI века роль местных властных структур стала ограничиваться, и после воцарения династии Романовых в XVII веке их функции окончательно перешли к русской уездной администрации во главе с воеводами.
2 В договорных грамотах московских и рязанских великих князей после 1402 г. захваченные золотоордынские территории «Татарския места и Мордовские места» упоминаются с оговоркой «а ци переменит бог татар», т.е. эти территории вновь вернулись под власть Золотой Орды (Духовные, 1950, с.54, 254).
3 К мещерским городам также относили Арзамас, Алатырь и Курмыш, так в Разрядной книге 1617 г. записано: «да Мещерских городов татар: Касимовских 200 ч. Темниковских 150 ч. Кадомских 115 ч. Арзамаз-ских 84 ч. Шатцких 15 ч. Алаторских 115 ч. Курмышских 60 ч» (Разрядная книга 7125, 1849, с.2). Территория Алатырского уезда и восточная часть Арзамасского уезда никогда в состав Мещерского уезда не входили, а до середины XVI века, скорее всего, являлись частью Казанского ханства (Акчурин, 2012).
В качестве надежных свидетельств присутствия различных властных структур и разграничения их полномочий мы предлагаем использовать несудимые грамоты, выданные великими московскими князьями.
Западная часть Мещерского уезда (русская часть Мещеры)
Рассмотрим отдельные несудимые грамоты для владельцев русских деревень и сел на территориях изначально находившихся в составе русских княжеств. Великие московские князья в грамотах давали освобождение от суда волостелей и наместников, ведь главным критерием обладания властью в Московском государстве оставалось право суда. Рассмотрим несколько таких случаев. В 1520 г. игумену Тереховского монастыря дана несудимая грамота на починок на Корнауховском Берегу в Мещерском уезде: «наши наместницы переславские, и старорезанские, и мещерские волостели и их тиуны тех их людей не судят ни в чем...», «а сужу их яз, князь великий, или мой дво-рецкой» (Русский, 2003, с.248-249). Ранее, в 1511 г., от великого князя Василия III похожая грамота была дана братьям Мите и Ивану Слепцовым на село Карово «в Замокошье» в Мещере: «и волостели наши мещерские и их тиуны тех их людей не судят.» (Акты служилых, 2002, с.316). В не-судимой грамоте от великого князя Василия III татарскому князю Тенишу Кугушеву 1528 г. в Под-лесной волости в Мещере на с. Верхнее Пыжово и д. Козлово вместо волостелей уже упоминаются наместники: «и наши наместницы и Мещерские их тиуны тех его людей не судят.», «ино его сужу аз Князь Велики или наш боярин наместник Московский» (Акты служилых, 2002, с. 155).
Как видим, в перечисленных русских населенных пунктах в западной части Мещеры ограничивается власть обычных для всего Московского княжества представителей русской администрации сначала в лице волостелей, а затем наместников и их тиунов, но верховная власть непосредственно остается за великими князьями или их дворецких.
В представленных сообщениях о каких-то других структурах ничего не сказано, что ещё раз свидетельствуют о том, что власть касимовских царевичей и царей, пожалованных уделом в Мещере, не распространялось на все русское население Мещерского уезда. Если для сравнения посмотреть на несудимые грамоты в Кашире - в другой области Московского государства, то бывшие там татарские цари обладали правами верховного правителя (или даже государя) всего Каширского уезда, поскольку жалованные несудимые грамоты давали от своего имени, и каширские наместники подчинялись татарским царям непосредственно, более того цари могли распоряжаться государственным земельным фондом и производить пожалования недвижимостью (Кистерев, 1998). Так, в своей жалованной несудимой грамоте игумену Белопесоцкого монастыря 1498 г. царь Мухам-мед-Эмин указывает: «наместники мои коширские и их тиуны тех их людей не судят», «а кому будет чего искать на игумене и на его приказщике, ино его сужу Магмед-Амин царь или кому прикажу» (Акты собранные, 1836, с. 102). Точно такие же указания можно обнаружить в аналогичных грамотах царей Абдул-Латифа (1512 г.) (Акты собранные, 1836, с. 124) и Шах-Алея (1532 г.) (Акты собранные, 1836, с.147). В письме крымскому хану Мухаммед-Гирею (1517 г.) уточняется, что Абдул-Латифу отдали «город Коширу со всеми волостьми и с селы и совсеми пошлинами» (СРИО, Т95, с.460). Понятно, что данные права носили во многом формальный характер, фактическая власть оставалась за великими князьями в Москве. Однако, в Касимовском уезде у Чингизидов даже формальных похожих прав не обнаруживается. Ещё одним свидетельством отсутствия прав касимовских царевичей и царей на управление всей Мещерой являются строки из завещание Ивана III 1504 г., в котором «Мещера с волостьми и с селы, и со всем, что к ней потягло, и с Кошковым», также как и мордовские земли: «князи мордовские все и з своими отчинами», передаются по наследству сыну Василию (Духовные, 1950, с.356). Из более позднего завещания Ивана IV известно, что русские области или города, принадлежавшие татарским правителям, напрямую не могли завещаться его сыновьям, а переходили в наследство только при условии отъезда татарских правителей:
- «... ему ж даю город Романов на реке на Волге, а держи его, сын мой Иван, за Нагайскими мурзами по тому, как было при мне. А отъедут куды-нибуть или изведутся, и город Романов сыну моему Ивану» (Духовные, 1950, с.436),
- «... сын мой Иван держит за ним Звенигород, по нашему жалованью, а служит царевич Муртазалей, а во крещении Михайло, сыну моему Ивану, а отъедит куды-нибудь, и город Звенигород сыну моему Ивану» (Духовные, 1950, с.436).
Поскольку статус татарских царей и царевичей, оказавшихся в Московском княжестве при Иване III в 1504 г. был нисколько не ниже, чем во 2-й половине XVI века при царе Иване IV, то этот порядок наследования русских земель не должен был поменяться. Как видно из текста зав е-щания 1504 г., Мещера сразу переходит в наследство к сыну Ивана III без всяких оговорок. Так что
же в этом случае являлось уделом касимовских чингизидов? Ведь царевичу Касиму был пожалован город в Мещере, впоследствии названный Касимовым.
А.Беляков высказал предположение, что г. Кошков, появившийся в завещании Ивана III 1504 г., - это неправильное прочтение название г. Касимова, а под названием Мещера скрывается некий другой город и это, скорее всего, Елатьма (Беляков, 2011, с.268). Однако и из такого прочтения следует, что г. Касимов напрямую передается по наследству детям великого князя, что, как уже говорилось выше, согласно завещанию Ивана IV, недопустимо при наличии в нем татарского владельца. А ведь татарский правитель в Касимове в 1504 г., в год составления завещания Ивана III (завещание было составлено не ранее конца 1503 г.) (Черепнин, 1948, с. 220), действительно присутствовал - им был царевич Сатылган. Известно, что в сентябре 1503 г. послу в Крым поручено было рассказать, что касимовского хана Нурдаулета «не стало» и его сына Сатылгана великий князь Иван III хочет «жаловати, дати ему то место, где отец его был» (СРИО, Т.41, с.491). В мае 1504 г. также упоминается имя Сатылгана в послании крымскому хану Менгли-Гирею: «мы пошлем на поле братаничев твоих, Саталгана царевича и Зеная царевича» (СРИО, Т.41, с.513-514).
Из анализа перечисленных выше фактов следует, что для периода начала XVI века понятие «Мещера с волостьми...» нужно воспринимать как административную-территориальную область Московского государства с внутренним делением на волости, при этом полностью управляемую московскими великими князьями через назначенную ими русскую администрацию. Центром этой области, видимо, являлся город Мещера. А вот сам Касимов, как владение татарского правителя, в тексте того же завещания 1504 г. скрывается в другом месте под названием «Царевичев городок», где перечисляются все ордынские центры, которым выплачивался «выход» с Русских земель: «А дети мои, Юрьи с братьею, дают сыну моему Василью с своих уделов в выходы в ординские, и в Крым, и в Азтарахань, и в Казань, и во Царевичев городок, и в иные цари и во царевичи, которые будут у сына моего у Василья в земле» (Духовные, 1950, с.362).
В итоге, мы приходим к такому заключению: понятие «Царевичев городок», обозначающее Касимовское ханство с центром в г. Касимове, не тождественно понятию «Мещера с волостьми...», обозначающему в XVI веке Мещерский уезд с центром в г. Мещера.
Такой вывод нарушает привычное представление о том, что Мещера и Царевичев городок (он же Мещерский городок, Касимов) - это названия одного и того же города. К сожалению, в данном исследовании мы не можем привести новых сведений для решения этого вопроса. Отметим только, что сомнение о тождестве города Мещеры и Царевичева городка, высказал ещё Н.Черменский в своей работе «Некоторые спорные вопросы исторической географии Рязанщины» (Черменский, 1959). Основываясь на «летописные намеки и археологические наблюдения», он предположил, что Мещера была соседним городом, расположенным на месте нынешнего Старого Посада, отстоящего от центра современного Касимова на 2,5 км, затем оба города слились. А. Беляков также считает Мещеру и Касимов разными городами и предполагает, что Мещера, как уже было сказано выше -это г. Елатьма (Беляков, 2011, с.268). Однако упоминаемые в отписке 1609 г. Мещера и Елатьма перечислены отдельно: «государевы бояре и воеводы Федор Иванович Шереметев с товарищи государевы городы: Муром и Касимов, Мещеру, Елатьму, Кадому, Володимер и Суздаль очистили» (Черменский, 1959).
В продолжение разговора о Касимовском ханстве, остался незатронутым ещё один непростой вопрос, требующий рассмотрения: могло ли подчиняться касимовским царям и царевичам мордовское население? Упоминание мордвы в договорной грамоте московских и рязанских князей 1483 г. в числе «черных» людей, выплачивающих ясак царевичу Данияру и его князьям: «бесерменин, или мордвин, или мочярин, черные люди, которые ясак царевичу дают» (Духовные, 1950, с.284), дает основание предполагать, что мордовское население находилось под властью касимовских правителей. С другой стороны, мы знаем, что мордовское население восточной части Мещеры (территория будущих Кадомского, Темниковского, Шацкого и Арзамасского уездов) в XVI веке входило в состав уделов («отчин») татарских князей. Согласно жалованным грамотам, эти князья подчинялись не касимовским Чингизидам, а непосредственно московским великим князьям. Этот факт подтверждают и завещания Ивана III и Ивана IV, поскольку «князи мордовские» завещаются сыновьям великих князей без каких-либо оговорок. Отсюда следует, что власть касимовских царей и царевичей на татарских князей и соответственно на их подвластную мордву не распространялась. Весомым подтверждением этого утверждения является несудимая грамота 1535 г., пожалованная мурзе Тювею Асбер-динову (Сафаргалиев, 1964, с. 11), в которой вместе с мещерскими наместниками появляются мордовские князья, но ни слова не сказано о касимовских царях или царевичах. Некоторые исследовате-
ли, основываясь на сообщении из договорной грамоте 1483 г. о мордве, платившей ясак царевичу Данияру, вполне оправданно предполагают, что в нем идет речь, только о части мордвы, проживавшей в пределах Касимовского ханства, и именно эта группа мордвы управлялась касимовскими правителями (Сафаргалиев, 1964, с. 272; Беляков, 2011, с.271). Тем не менее, на сегодняшний день пока нет свидетельств того, что во времена существования Касимовского ханства в западной части Мещеры на территории будущего Касимовского уезда существовали какие-либо мордовские поселения. Не встречаются упоминания, например, даже о смежных мордовских угодьях при описании владений царевича Сеид-Бурхана 1627 г. в Касимовском и Елатомском уездах (Вельяминов-Зернов, 1866, с.83-152). Что касается главного аргумента, т.е. самого факта выплат ясака с мордовского населения, то, как показывают грамоты XVI века, выплата ясака с какой-либо части мордовского населения некоему получателю, не всегда означает, что получатель ясака наделялся правом управления этим населением. Можно привести следующие примеры таких выплат. Так, по грамоте от 28 марта 1575 г. тем-никовец Изекей мурза Булашев сын князь Акчурин был пожалован ясаком 5 рублей без четверти с чепчерянской мордвы Кадомского уезда, которая, согласно тексту грамоты, управлялась в то время татарским князем Четом Аганиным, а прежде этот ясак выплачивался другому получателю - Немичу Чуракову (Акчурин, 2013). Цненский князь Тениш Янгалычев сын князь Омесев с братьями по грамоте от 29 марта 1575 г. был пожалован ясаком 4 рубля 5 алтын и 3 деньги с тялдемской мордвы, которая управлялась князем Бигильдеем Долоткозиным: «что за князем Бигилдеем княж Каракчеевым сыном Долоткозиным» (Акты служилых, 2002, с. 247). Согласно тексту представленных грамот, персональный ясак выделялся из общих ежегодно собираемых ясачных денег со всего мордовского населения в казну великих московских князей. В грамотах подчеркивается, что население, с которого собирался ясак, находилось под властью собственных татарских князей Вот ещё пример выплат из грамоты от 14 октября 1608 г. князю Булаю Кудашеву: ему жалуется выморочный ясак «на год по тринадцати рублев с полтиною» с кершинской мордвы Шацкого уезда, который до этого выплачивался городецкому, т.е. касимовскому, татарину Шихмамаю мурзе Салтаналееву сыну Искачеву (Думин, 1996). Итак, мордовский ясак иногда мог представлять собой только одну из форм дохода, и, как показывают примеры выше, факт выплаты ясака не обязательно наделял властными полномочиями получателей над плательщиками.
Поскольку пока наличие мордовских поселений внутри Касимовского уезда источниками не подтверждается, а выплата ясака может быть ещё одной формой дохода, то следует констатировать отсутствие убедительных аргументов о том, что касимовские цари и царевичи обладали властью над мордовским населением.
По всей видимости, мордовские земли в конце XV века ещё оставались в некоторой степени независимыми от московского великого князя. В сочинении венецианского путешественника Иосафата Барбаро «Путешествие в Тану», написаннм в промежутке с 1488 по 1492 гг. (Барбаро, 1971, с.20), говорится, что областями Чагатай и Мокша (Zagatai, Moxia) владели татары (Барбаро, 1971, с.159). И договорная грамота московских и рязанских князей 1483 г. все ещё упоминает «места татарские и мордовские» отдельной областью, хотя уже без предшествующей оговорки «а ци переменит бог татар» (Духовные, 1950, с.285), что свидетельствует о переходе этих территорий под определенный контроль великих князей. В то же время Касимовское ханство располагалось непосредственно на московской территории. Об этом читаем у другого венецианского путешественника, Амброджо Контарини, описывая свое путешествие через русские земли в 1476 г., он рассказал, что касимовский царевич живет на территории Московского княжества у князя Ивана III: «у него был обычай ежегодно посещать некоторые местности своей страны, особенно же одного татарина, который на княжеское жалованье держал пятьсот всадников» (Барбаро, 1971, с.226).
Тем не менее, нужно отметить, что уже в 1483 г. мордовский ясак собирался. Какая именно часть мордовского населения могла выплачивать царевичу ясак - неизвестно. К мордве, проживавшей в бассейне реки Цна, это вряд ли относится, т.к. в 1496 г. мордва «со всеми доходы» была поделена между рязанскими князьями Федором Васильевичем и Иваном Васильевичем (Духовные, 1950, с.334). Самая ранняя известная в источниках грамота о сборе мордовского ясака в пользу московских князей была дана в 1498 г. Иваном III ирехтинской мордве (мордва будущего Кадом-ского уезда) (Документы и материалы, 1953, с.256).
Говоря о полномочиях правителей Касимовского ханства, вспомним, что ещё В. Вельяминов -Зернов и Н. Шишкин в своих трудах ссылались на грамоту 1621 г., согласно которой касимовский царь Арслан Алеевич имел право «посадских людей и Татар ведати и судити по своей государеве жаловалной грамоте и как их ведали и судили прежние Касимовские цари» (Шишкин, 1891, с.46).
Это право он получил по жалованной грамоте, выданной 6 марта 1614 г. (Шишкин, 1891, с.51). Из текста документа становится понятно, что касимовские цари получали право суда над князьями, мурзами и татарами Царева двора и Сеитова полка. Кроме этого, царь Арслан Алеевич, как и прежние цари, имел право суда над русскими людьми: «дворовых его людей и Касимовских посадц-ких и уездных крестьян судити и ведать во всем ему царю Араслану или на Москве в Посольском приказе, и как было при его братье при прежних Касимовских царех» (Шишкин, 1891, с.50). Здесь требуется уточнение в вопросе об «уездных крестьянах», они ещё называются «деревенскими крестьянами» (Шишкин, 1891, с.50). Скорее всего, речь идет о крестьянах не всего Касимовского уезда, а только о жителях тех сел и деревень, которые были пожалованы касимовским царям и царевичам. Так, например, царю Арслану Алеевичу в 1614 г. было пожаловано 7 сел «с приселки» и 8 деревень (Документы печатного, 1994, с.372). В тексте данной грамоты указано определенное противопоставление разных категорий «уездного» подвластного населения. С одной стороны, уездные люди в числе тех, кого судят непосредственно касимовские воеводы в спорных делах с касимовскими татарами: «а которые люди Касимовскаго города, дети боярские и волостные и уездные люди и иных городов учнут бить челом на Татар...» - здесь наглядно перечислены категории населения, неподвластного касимовскому царю. А с другой стороны, некие уездные люди перечисляются среди категорий населения, которых «велено по Государеве жалованной грамоте судити царевым приказным людям» (Шишкин, 1891, с.47). Следовательно, судебная власть касимовского царя распространялась только на определенную часть русского населения уезда. И, как было показано ранее в несудимых грамотах первой половины XVI века, признаков наличия власти касимовских правителей над всем русским населением Мещерского уезда также не обнаружено.
Таким образом, на основе грамот 1614 г. и 1621 г. можно сделать вывод, что царь Арслан Але-евич обладал властью над:
1) князьями, мурзами и рядовыми татарами Царева двора и Сеитова полка;
2) людьми царского двора;
3)жителями посада г. Касимова;
4)крестьянами пожалованных сел и деревень.
Поскольку другие подобные грамоты нам не известны, а в грамоте 1621 г. сказано, что такими властными правами обладали «прежние касимовские цари», то остается предполагать о похожем политическом устройстве Касимовского ханства и в более ранние времена.
Так как «Мещера с волостьми...» не находилась в собственности касимовских царей и царевичей, а являлась вотчиной московских великих князей, то необходимо определиться, что же следует понимать под территорией Касимовского ханства. В таких условиях в качестве территорий Касимовского ханства представляется правомерным рассматривать только места проживания подвластного татарским царевичам и царям населения, к которым, как было выше сказано, относятся:
- г. Касимов: посад с русским населением, Татарская слобода и Старый посад, где жили тат ары;
- татарские деревни Касимовского уезда, где проживали татары Царева и Сеитова полков;
- пожалованные русские села и деревни Касимовского и Елатомского уездов (о пожалованных русских селах и деревнях сохранилась информация только по источникам XVII века4).
На более поздних географических картах России западноевропейских изданий (Nicholas Visscher 1680 г., Guillaume de Lisle 1706 г. и др.) границы уже несуществующего Касимовского ханства показаны на левой стороне Оки, и оно названо «Principauté de Cachine», что можно перевести как владение принца (царевича)5 Касима. Ценность этих карт заключается еще в том, что на них по-прежнему отображались политические границы предыдущих эпох, например, русских кня-
4 В 1627 г. за царевичем Сеид-Буханом «в поместье» было записано в Касимовском уезде: с. Ерахтур,
д. Шишкина, д. Куземкино, с. Мышцы, д. Большие Пекселы («за царевичевым за приказным за Ахмамет-сеитом Белек-сеитовым сыном Шакуловым»), д. Малые Пекселы, д. Мосеево, д. Шоста («за Килмамет Ата-лыком»); в Елатомском уезде: с. Беляково («Царево тож»), пустошь «что была д. Власова», с. Ермолово, пустошь «что была д.Кулакова», д. Котурово, пустошь Чоботово, пустошь «что была д. Скребякина», пустошь «что была д. Колосова», д. Селища, сельцо Вежи, д. Уланова гора («за служилым царевичевым человеком за Икшеевым сеитом Белек-сеитовым сыном Шакулова»). Всего 4 села, 1 сельцо, 9 деревень, 7 пустошей (Вель-яминов-Зернов, 1866, с.83-152).
5 Principauté - с французского можно перевести как «княжество», но на европейских картах русские княжества обозначены словом Duché (герцогство), поэтому в данном случае понятие Principauté передано более точно, оно обозначает владение принца (фр. Prince) - в смысле прямого потомка монарха, т.е. царевича, но не князя.
жеств или Казанского ханства. Фрагмент западноевропейской карты с изображением Касимовского ханства представлен на рисунке 2.
Рис. 2. Фрагмент карты южной части великого царства Московского, составленной Николасом Вишером (Nicolas Visscher) около 1680 г.
Касимовское ханство отмечено на левом берегу р. Оки6
Говоря о территориях Касимовского ханства, следует учесть, что в 1508 г. касимовскому царевичу Джанаю принадлежал пожалованный Андреев городок. Поскольку с местоположением Андреева городка уже есть определенность7, то стоит остановиться на этом факте более подробно. Неожиданное упоминание Андреева городка в просьбе на пожалование царевичу Аккурту одного из татарских «юртов» в 1508 г. (СРИО, Т.95, с.15), позволяет предполагать, что этот город жаловался татарам и ранее как некий отдельный «юрт». Родословная князей Мещерских связывает Андреев городок с родом ширинского князя Бахмета Усейнова (Родословная, 1787, с.275). Так как к этому времени Андреев городок уже был за царевичем Джанаем (СРИО, Т.95, с. 15), то это значит, что ширинский род или какой-то другой род прежних татарских владельцев пресекся или, например, крестившись, был лишен такого пожалования. Если принять это предположение, то в Андрееве городке, как в татарском «юрте», также должна была находиться некая группа татар, поскольку татарские правители, получив город как пожалование, поселялись там со своим окружени-
6 Любопытно, что на карте нарисована дорога от Саратова до Москвы (она нарисована в стороне от Касимова), на которой недалеко от Касимова (Cachine) отмечен город Canquerma, очень созвучный с Ханкер-ман - татарским названием Касимова. Данная дорога со всеми населенными пунктами (Saratof, Inserat, Arsamas, Temnikof, Canquerma, Volodimer) соответствует описанию дороги от Астрахани до Москвы из сочинения Ж.-Б. Тавернье (1605-1689) «Шесть путешествий в Турцию, Персию и Индию в течение сорока лет», в котором также указаны: Sarataf (Саратов - М.А., М.И.), Inférât (Инсар - М.А., М.И.), Tymnek (Темников - М.А., М.И.), Canquerma (Ханкерман - М.А., М.И.), Volodimer (Владимир - М.А., М.И.), но про Касимов ничего не сказано (Tavernie, 1676, с. 307). Видимо, картографы не знали, что Касимов и Ханкерман - это название одного города, поэтому на своих картах показали два разных города, ошибочно поместив Ханкерман на правом берегу р. Оки, но на пути из Темникова во Владимир.
7 Благодаря выписи, найденной в одном из дел Елатомского уездного суда 1798 г., Андреев городок локализуется на левом берегу реки Цны в месте, называемом «Темгеневским городищем» и расположенном между селами Темгенево и Глядково в Сасовском районе Рязанской области (Абдиев, 2012).
ем или отрядом татар. Часто такие поселения служилых татар образовывали татарскую слободу в черте города, татарские слободы были и в Касимове (Вельяминов -Зернов, 1866, с.64), в Романове (Города, 2002, с.122), в Темникове (РГАДА, ф. 1209, оп. 1, кн. 471). Возможно, что после разрушения Андреева города в 1514-1515 гг. отрядами крымских татар (СРИО, Т.95, с.231), служилые татары переселились в окрестные деревни и в том числе в д. Бастаново. Бастаново (ныне Сасовский район Рязанской области) расположено на другом берегу р. Цны от Андреева городка. Согласно преданиям, жители Бастаново изначально жили в д. Темгенево (ныне Сасовский район Рязанской области) (Татар халык, 2000, б. 197-198)8, рядом с которым располагается городище Андреева городка. Жители Бастаново, вероятно, в то время уже несущие службу в степи, упоминаются в 1516 г. в послании крымского хана Мухаммед-Гирея: «Да Ашманов сын Курбан-Алий слуга мой, из Но-гаи идучи, да попал твоим людям мещерским в руки, и ныне деи в Мещере в Бостанове селе» (СРИО, Т.95, с.301). Бастановские служилые татары, могли на некоторое время также попасть в подчинение касимовским правителям. В 1558 г. сбежавший из крымского плена городецкий (касимовский) татарин Кочеулай Сенгильдеев сын назван бастановцем (Разрядная книга 1475-1598, 1966, с.167). Название соседнего села Темгенево также можно связать с именем касимовского князя Темгена, от которого ведут свой род Чанышевы (РГАДА, ф.199), другой населенный пункт с таким же названием расположен рядом с Касимовым. Примечательно, что в том же Сасовском районе Рязанской области расположены поселок Сеитово и село Царево, название которых также можно связать с Касимовским ханством.
Восточная часть Мещерского уезда
Восточной частью Мещерского уезда являлись мордовские земли. С точки зрения политического устройства эти земли представляли собой совокупность уделов татарских князей (Ишеев, 2010а; Ишеев, 2010б; Татарские, 2008). Благодаря тому, что многие жалованные грамоты на княжение татарских князей сохранились до наших дней, мы знаем, что князья обладали правами судебной власти над подвластной мордвой. Власть передавалась вместе с княжеским титулом по наследству «по старине» и утверждалась грамотами от московских великих князей и царей. В этом, кстати, принципиальное отличие от касимовских князей. Потому что о существовании подобных жалованных грамот для касимовских князей ничего не известно, и очень вероятно, их княжеские титулы утверждались непосредственно Чингизидами в Касимове, а взаимоотношения с великими московскими князьями основывались не на жалованных, а на договорных (шертных) грамотах, также как и в отношении самих Чингизидов и сейидов9. Судебная власть русских наместников на мордовское население не распространялась, или распространялась ограниченно. Так арзамасскому наместнику в 1585 г. сказано: «а бортников и мордву судити в розбое и в душегубстве в тадбе с поличным, а опричь того не судить» (Акты служилых, 1997, с.290). А вот в более ранней несуди-мой грамоте 1539 г. кадомской мордве сообщается, что за князем Енгалычем Бедишевым сохранялось данное право суда за «душегубство» и «разбой с поличным» (Древняя, 1790, с. 14-15). Можно сказать, что фактически князья в своих уделах выполняли наместнические функции в отношении мордовского населения, только вместо наместнического «корма» получали княжеский ясак. Но отметим, что в этих грамотах ничего не сказано о подвластных татарах.
Одним из ключевых свидетельств о разделении властных полномочий в этом регионе является уже ранее упоминаемая несудимая жалованная грамота 1535 г., выданная мурзе Тювею Асберди-нову и его детям на починок на реке Веркшее недалеко от г. Темникова: «А кто у них в том починке учнут жити, и тем их людей не надо боя моего, великого князя дани, посошной корм не принять, им посошная служба, ни наместничь корм, ни мордовских князей пошлины; а наместники мещерские у них и мордовские князья тех их людей не судить...», «ино их сужу язь великий или мой дворецкий» (Сафаргалиев, 1964, с. 11). Грамота четко фиксирует одновременное присутствие в регионе двух властных структур: Тювей и его люди освобождаются как от власти мещерских наместников, т.е. представителей русской административно-политической системы, так и мордовских князей - представителей местной политической системы.
8 «Бостанньщ ЭYвэлге урыны Цна суыньщ ^энуб гарби тарафында Тимгэндэ булса да, бэгъзе бер кысынкылык сэбэпле, суныц икенче тарафына кученеп, Бостан исеме биргэннэр».
9 Согласно описи царского архива 1575-1584 гг., в ящике №16 хранились «городецкие» шертные грамоты: «Нордоулатова царева, Салтангаева и Зенаева и Шихъавлеярова, и сейтев и князей Городецких, а всех грамот 9» (Акты собранные, 1836, с.336).
Однако, другие документы говорят о более сложном распределении властных полномочий. В 1539 г. Иван IV жалует одного из татарских князей Еникея Тенишева грамотой, наделяющей его правом «судить и ведати по старине» живших в Темникове служилых татар, которое он унаследовал от своего отца (Акты служилых, 2002, с.156). В каком -то смысле эта династия уникальна. Представители этого рода на протяжении XVI - начала XVII веков фактически являлись наместниками или воеводами в выделившемся во второй половине XVI века Темниковском уезде. Однако, очень вероятно, что обладание этим правом не было обусловлено княжеским титулом, ведь грам о-та не жалует «княжение» и в ней также ничего не сказано о мордве. Еникей в тексте уже пишется с титулом князь, получается, что «княжение» ему было пожаловано ранее, и скорее всего другой грамотой, в которой, видимо, и должна была быть указана его подвластная группа мордвы (например, это могла быть мордва Темниковского беляка (Еникеев, 1999, с.50)). Приведенная грамота мурзе Тювею Азбердинову не выделяет отдельно от «мордовских князей» род Тениша Кугушева, что свидетельствует о принадлежности этого рода все к той же категории мордовских князей, тем более известно, что князю Кулунчаку Еникееву выплачивался мордовский ясак, сумма которого близка к обычным княжеским ясакам (Акты служилых, 2002, с. 161). Кстати, по своему происхождению род князя Тениша не отличается от большинства других княжеских родов10. Таким образом, мы приходим к выводу, что князья из династии Тениша Кугушева, с одной стороны, являлись представителями «мордовских князей», а с другой стороны - совмещали (точнее им назначили) дополнительные наместнические функции по управлению служилых татар, проживавших в городе Темникове, а затем и во всем Темниковском уезде. Видимо, аналогом «наместничьего корма» являлись доходы с города, которые получали князья из этого рода. Так, например, детей князя Кулунчака Еникеева после его гибели Лжедмитрий II в 1609 г. пожаловал «отца их» «тамгою, и с посаду поземными и полавочными денгами» (Акты служилых, 2002, с. 161). Правда, не ясно, когда и при каких обстоятельствах эта династия выделилась: при московских князьях Иване IV и Василии III или ранее, при Иване III, а может ещё раньше? По крайней мере, ещё отец Тениша Кугуше-ва11, а также сам Тениш и его сын Еникей показаны в качестве владельцев кабака в Темникове (Акты служилых, 2002, с.157), что косвенно свидетельствует о его аналогичных правах.
Можно сказать, что с точки зрения политического устройства область, которая во 2-й половине XVI века выделилась в Темниковский уезд, представляла собой совокупность нескольких мордовских княжеств, во главе которых стояли татарские княжеские рода (Седехметевы-Акчурины, Тиняевы-Девлеткильдеевы, Ефаевы, Утешевы, Тенишевы-Еникеевы), а все служилое татарское население г. Темникова, возможно вместе с князьями, управлялось старшей из этих династий, представителям которой были даны по отдельной грамоте наместнические права их «судить и ведать». Кстати, другие князья и мурзы также могли занимать какие -то административные должности по отношению к служилым татарам. Есть упоминание, что в 1575 г. мурза Еникей Кильдяшев подавал челобитную на имя князя Девлеткильдея Тиняева (ЦГАРМ ф.1, оп.1, ед.хр.5, л. 100). Тот же Булай мурза князь Кудашев выдавал в 1591/92 г. раздельную выпись по грамоте царя Федора Ивановича (Акчурин, 2011б).
Поскольку права управления служилыми татарами не обуславливались княжеским титулом, то предполагать существование некоего Темниковского княжества, о котором говорят отдельные исследователи (Халиков, 1992, с.26), тоже не верно.
А вот были ли свои татарские «наместники» у других локальных групп служилых татар будущих Кадомского, Шацкого и Арзамасского уездов, или они изначально подчинялись непосредственно русским наместникам или воеводам - точно не известно. Согласно кормленной грамоте 1585 г., в Арзамасском уезде право суда над татарами уже принадлежало наместнику Микифору Клементьеву: «А судить намеснику в Арземасе детей боярских и служилых князей, и мурз, и татар, и их людей и крестьян» (Акты служилых, 2002, с.290). Но вот в Кадоме в 1589 г. царь Федор Иванович поручил мурзе Капкуну Мамлееву рассудить спор о поместных жеребьях князя Енгильдея Енгалычева и его родственников и выслать в Москву отдельные и межевые книги «за своею печатью» (Акты служилых, 2002, с.23-24). Очень похоже, что статус этого мурзы соответствовал
10 Согласно исследований Y-ДНК, потомки Тениша Кугушева находятся в близком родстве с княжескими родами Маминых-Енгалычевых, Амесьевых-Енгалычевых, Долотказиных, Девлеткильдеевых, Акчу-риных и др. (Сабитов, 2013).
11 Имя отца князя Тениша Кугушева в грамоте не указана, но владеть кабаком он мог не позднее 1528 г.: когда впервые упоминается сам князь Тениш (Акты служилых, 2002, с.155). Следовательно, этот кабак существовал ещё в Старом Темникове, поскольку Новый Темников был построен в 1536 г. (ПСРЛ, Т.13, с.109).
наместническому. Это сообщение о кадомском мурзе Капкуне Мамлееве, а также сообщение из грамоты 1577 г. об организации сторожевой службы его возможному родственнику кадомскому князю Ивану Мамлееву (Акты Московского, 1890, с.19-20) (по всей видимости, получил княжеский титул после принятия крещение) свидетельствуют о том, что наместнические функции управления татарским населением могли переходить знатным татарам в Кадомском уезде, также как в Темникове, представителям одного семейного круга. В 1558 г. в числе воевод в Шацке «годовал» Кулак князь Темгенев (Разрядная книга 1475-1598, 1966, с.166). В Касимове в периоды отсутствие правителей-Чингизидов в 1587 г. князь Иван Немичев (представитель рода Мангыт (Акчурин, 2008)) возглавлял касимовских татар Царева двора (Акты служилых, 2002, с.230), а в 1613 г. Исе-ней мурза Карамышев упоминается фактически в статусе воеводы (Беляков, 2012).
Примечательно, что татарские деревни Кадомского уезда, согласно документов начала XVIII века, делились на 3 стана: «стан по Шокше и по Еремши», «стан Богданова угла», «Мансыревский стан» («стан Мансырева угла» (РГАДА ф. 350, оп. 2, ед. хр. 1073; ед. хр. 1068). Название первого стана отражает географическое расположение входящих в него населенных пунктов. А вот название «Мансырев угол», упоминаемое ещё в 1552 г. (ПСРЛ, Т.13, с.199), связано с именем князя Мансыря Мердеулатова (Акты служилых, 2002, с.192) - владельца княжения над чепчерянской мордвой. Аналогичное название «Богданов угол» может иметь отношение к имени некоего князя Богдана Кильдеярова, чей сын князь Кудаш (Приходо-расходные, 1983, с.151) в 1612 г. возглавлял отряды кадомских татар («голов с сотнями кадомских мурз») в сражении с польскими интервентами (Акты Московского, 1890, с.288). Наличие таких станов оставляет нам право предполагать присутствие в XVI веке татарских «наместников» над служилыми татарами в этих двух районах будущего Кадомского уезда с правами аналогичными как у темниковского князя Тениша Кугушева. Сведений о том, что сам г. Кадом мог управляться неким татарским князем у нас нет. Но, что интересно, кабак в Кадоме в середине XVII века назывался Мансыревским - в 1669/70 г. доход с Ман-сыревского кабака и таможенную пошлину получал «откупщик москвитин Васька Васильев» (Крестьянская, 1954, с.127). Судя по названию, можно предположить, что прежним владельцем кабака в Кадоме некогда был тот же князь Мансыр, от чьего имени назван Мансырев стан, в чем усматривается аналогия с вышеупомянутым темниковским кабаком, которым владели князь Еникей и его предки.
Из представленных сообщений можно сделать такое предположение: на начальном этапе каждой локальной группой служилых татар управлял свой татарский «наместник», назначенный великими московскими князьями. Как видим, татарские наместники назначались как из числа князей, так и мурз или крещенных татар.
Отвечая на поставленные в начале статьи вопросы, кратко перечислим ещё раз основные особенности организации системы управления в Мещере в XVI веке:
1. В Мещере присутствовали типичные представители центральной власти великого княжества Московского: сначала в лице волостелей, а затем наместников. Власть наместников (волостелей) распространялась на русское население.
2. Касимовские царевичи и цари получали право суда над:
- князьями, мурзами и татарами Царева двора и Сеитова полка;
- людьми царского двора;
- жителями посада г. Касимова;
- крестьянами пожалованных сел и деревень.
Их власть не распространялось:
- на все русское население Мещерского уезда;
- на мордовское население;
- на служилых татар, проживавших в восточной части Мещеры (мордовских землях).
Отсюда можно сделать вывод, что касимовские правители не могли быть владельцами всего
Мещерского уезда.
Бастановские служилые татары могли на некоторое время попасть под управление касимовских правителей.
3. В восточной части Мещеры татарские князья в своих мордовских уделах выполняли наместнические функции (наверно, точнее сказать, выполняли функции волостелей) по управлению мордовским населением, вместо наместнического «корма» получали княжеский ясак. Власть мещерских наместников была ограничена в отношении мордовского населения.
4. На начальном этапе каждой локальной группой служилых татар управлял свой татарский «наместник», в качестве наместнического «корма» он мог получать доходы с города. Татарские наместники назначались великим московским князем как из числа князей, так и мурз или крещенных татар.
На основе представленных данных схема политического устройства Мещеры будет выглядеть следующим образом (схема 1).
Схема 1. Политическое устройство Мещеры в XVI веке
Таким образом, все русское население Мещеры управлялось представителями уездной администрации, а нерусское население на начальном этапе управлялось представителями своих «этнических элит», между структурами существовало разграничение на собственные ареалы распространения власти. У всех структур было общее непосредственное подчинение верховной центральной власти великих московских князей и царей или их представителей в лице дворецких. Этнические структуры можно разделить на местные домосковские («татарские князья») и на созданные московской властью (татарские «наместники»), отдельную структуру представляет собой Касимовское ханство, образованное московскими правителями на своей территории, но сохранившее внутреннюю иерархию в соответствии с ордынской традицией.
ЛИТЕРАТУРА
Абдиев А.Ш., Девликамов А.А. Андреев городок, 2012 - ЦКЬ: http://www.bastanovo.ru /2012/04/ andr_gor/
Акты московского государства, изданные Императорской академией наук. Т. I. Разрядный приказ. Московский стол. 1571-1634. СПб., 1890.
Акты служилых землевладельцев ХУ-ХУП века. Т. I. М.: Археографический центр, 1997.
Акты служилых землевладельцев XV- начала XVII века. Т. III / сост. А. В. Антонов. - М.: Древлехранилище, 2002.
Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедицией. Т.1. СПб., 1836.
Акчурин М. О мордовских князьях Алатырского края // Средневековые тюрко-татарские государства. Сборник статей. Вып. 4. Казань: Институт истории АН РТ, 2012. С.8-11.
Акчурин М., Абдурахманов Т. Челобитная вдовы мурзы Тляша Кутыева // Национальная история татар: теоретико-методологические проблемы. Вып. II. Казань: Институт истории АН РТ, 2011. С.176-196.
Акчурин М., Ишеев М. Касимовские князья в документах Темниковского и Шацкого уездов XVII века // Татарские князья и их княжества: сборник статей и материалов. Н. Новгород: Медина, 2008. С. 45-52.
Акчурин М., Ишеев М. Неизвестные грамоты потомков князя Акчуры Адашева // Этнологические исследования в Татарстане. Вып.Ш. Казань: Институт истории АН РТ, 2013. С.11-18.
Барбаро и Контарини о России: К истории итало-русских связей в XV в. М.: Наука, 1971.
Беляков А.В. Исиней Карамышев сын Мусаитов. Неизвестный герой Смутного времени // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. № 6 (3). Часть 3. Н. Новгород: ННГУ, 2012. С.82-87.
Беляков А.В. Чингисиды в России XV-XVII веков: просопографическое исследование. Рязань: Рязань. Мир, 2011.
Вельяминов-Зернов В.В. Исследование о касимовских царях и царевичах Ч. 3. СПб., 1866.
Города России XVI века. Материалы писцовых описаний / Изд. подг. Е.Б.Французовой. М.: Древлехранилище, 2002.
Дженкинсон А. Путешествие в Среднюю Азию 1558-1560 гг. // Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке / Пер. Ю. Готье, предисловие Г. Новицкого. М.: Соцэкгиз, 1937. С. 169-192.
Документы и материалы по истории Мордовской АССР. T.III. 4.II. Саранск, 1953.
Документы Печатного приказа (1613-1615 гг.). М.: Наука, 1994.
Древняя российская вивлиофика. М.,1790. Ч. 15.
Думин С.В., Первушкин В.В., Шишлов С.Л. Князья Кудашевы // Дворянские роды Российской империи. Т.3. М.: Ликоминвест, 1996. С. 165-171.
Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей / Под ред. Л. В. Черепнина. М-Л.:Изд-во Акад. наук СССР, 1950.
Еникеев С. Очерк истории татарского дворянства. Уфа, 1999.
Записная книга Полоцкого похода 1562/1563 гг. // Русский дипломантарий. Вып. 10. М.: Древлехранилище. 2004. С. 119-154.
Известия Тамбовской Ученой Архивной Комиссии. Вып. 47. Тамбов. 1904.
Исхаков Д.М. От средневековых татар к татарам нового времени (этнологический взгляд на историю волго-уральских татар XV-XVII вв.). Казань, 1998.
Исхаков Д.М., Измайлов И.Л. Этнополитическая история татар (III - середина XVI вв.). Казань: РИЦ «Школа», 2007.
Ишеев М., Акчурин М., Абдиев А. Татарские княжеские роды на Цне // Сборник материалов 6-й ежегодной всероссийской научно -практической конференции «Фаизхановские чтения». Н. Новгород: Медина, 2010а. С. 64-70.
Ишеев М., Акчурин М. Татарские княжеские роды в Арзамасе и на Алатыре // Татарские мурзы и дворяне: история и современность: Сборник статей. Вып. 1. Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2010б. С. 109-115.
Кистерев С.Н. Абдыл-Летиф и Мухаммед-Эмин на Руси рубежа XV-XVI столетий // Звенигород за шесть столетий. Сб. статей. М., 1998. С.65-88.
Приходо-расходные книги московских приказов, 1619-1621 гг. / сост. С.Б. Веселовский. М., 1983.
ПСРЛ - Полное собрание русских летописей. Т. 13. М., 1904.
Разрядная книга 1475-1598 гг. М.: Наука, 1966.
Разрядная книга 7123 года // Временник общества истории и древностей российских, Книга 1. 1849. стр.
1-60.
Разрядная книга 7125 года // Временник императорского общества истории и древностей российских, Книга 3. 1849. стр. 1-140.
Рахимзянов Б.Р. Касимовское ханство (1445-1552 гг.). Очерки истории. Казань, 2009.
РГАДА. Ф. 199. Оп. 1. П. 299. Ч. 8. Д. 5. Л. 2. - Родословное древо рода касимовского князя Темгена. URL: http://www.rusarchives.ru/evants/exhibitions/miller_exp/725.shtml
Родословная книга князей и дворян российских и выезжих (Бархатная книга). Ч. 2. М., 1787.
РГАДА - Российский государственный архив древних актов, ф. 350, оп. 2, ед. хр. 1068.
РГАДА, ф. 350, оп. 2, ед. х>. 1073.
РГАДА, ф. 1167, оп. 1, ед.хр. 2104.
РГАДА, ф. 1209, оп. 1, кн. 471.
Русский Дипломатарий. Выпуск 9. М., 2003.
Сабитов Ж.М., Акчурин М.М. Татарские потомки населения Золотоордынского улуса Мохши//№е Russian Journal of Genetic Genealogy. Volume 4, No 2 (2012)/Volume 5, No 1 (2013). C.75-83.
Сафаргалиев М. Г. К истории татарского населения Мордовской АССР (о мишарях) // Труды Мордовского НИИЯЛИ. Вып. 24. Саранск: 1963. С. 64-79.
Сафаргалиев М. Г. Присоединение мордвы к централизованному государству // Труды Мордовского НИИЯЛИ. Вып. 27. Саранск, 1964. С. 3-25.
СРИО - Сборник императорского Русского исторического общества. Т. 41. СПб., 1884.
СРИО - Сборник императорского Русского исторического общества. Т. 95. СПб., 1895.
Татарские князья и их княжества: сборник статей и материалов / под ред. М. Ишеева. Н. Новгород: Медина, 2008.
Тихомиров М.Н. Список русских городов дальних и ближних // Исторические Записки. № 40. М., 1952. С.214-259.
Халиков А.Х. 500 русских фамилий булгаро-татарского происхождения. Казань, 1992.
Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы XIV-XV вв. Ч.1. М.-Л., 1948.
Черменский П.Н. Некоторые спорные вопросы исторической географии Рязанщины // История СССР. 1959. № 2. С. 173-174.
ЦГАРМ - Центральный государственный архив Республики Мордовия, ф.1, оп.1, ед.хр.5.
Шишкин Н.И. История города Касимова с древнейших времен. Рязань, 1891.
Татар халык риваятьлэре hэм легендалары / Тез. С.М. Гыйлэ^етдинов. Казан: Раннур, 2000.
Tavernier J.B. Les Six Voyages de Jean Baptiste Tavernier, ecuyer baron d'Aubonne, qu'il a fait en Tu rquie, en Perse, et aux Indes. Paris, 1676.
ММ Акчурин, М Ишиев XVI ГАСЫРДА ГАСЫРДА МЕЩЕРАНЫЦ ЭТНОСЭЯСИ СТРУКТУРАСЫ
Мэкалэ XVI гасырда Мещера тебэгенец этносэяси тезелеше Yзенчэлеклэрен ачуга багышланган. Мещера жирлэрендэ Касыйм ханлыгы барлыкка килэ, аннары Алтын Урда карамагындагы жирлэр МэскэY дэYлэтенэ кушыла. Бу елкэлэрдэ XVI-XVII гасырлар дэвамында элекке хакимият системасы яца рус адми-нистрациясе белэн берлектэ яшэYлэрен дэвам итэ.
Ачкыч с\злэр: Мещера, Касыйм патшалары hэм патша уллары, татар кенэзлэре, мукшы, йомышлы та-тарлар, елкэ белэн идарэ итуче - наместник.
MM Akchurin, M Isheev ETHNOPOLITICAL STRUCTURES OF MESHCHORA IN THE XVI CENTURY
This article is dedicated to the study of ethno-political features of the Meshchera in the 16 century. There was formed the Kasimov khanate. Some territories of the former Golden Horde were annexed to the Moscow state. In these areas, old systems of power continued to function together with the new Russian administration during the 16th centuries.
Keywords: Meshchera, Kasimov kings and princes, Tatar dukes, mordvins, serving Tatars, namestniks.
Сведения об авторах
Акчурин Максум Маратович - соискатель Института истории им. ШМарджани АН РТ (г. Казань). E-mail: m-akchurin@yandexru
Акчурин Мэгьсум Марат улы - ТР ФА Ш. Мэрж;ани исемендэге Тарих институтыныц кандидатлык дэрэ^эсенэ дэгъва итучесе (Казан шэhэре).
Akchurin Maksum Maratovich - postgraduate, Sh.Marjani Institute of History of the Tatarstan Academy of Sciences (Kazan).
Ишеев Мулланур - сотрудник Центра историко-родословных исследований «TatarGen.Ru» (г.Казань). E-mail: [email protected]
Ишиев Мулланур - Тарихи шэ^эрэлэр эзлэну Yзэге хезмэткэре (Казан шэhэре).
Isheev Mullanur - the employee of the Center of the historical and genealogical researches «TatarGen.Ru» (Kazan).
