CC BY
73
Социология
УДК 316.277.4 М.Е. Вдовина*
Этнометодологический подход к исследованию доверия в меняющемся российском обществе
В статье рассматривается этнометодологический аспект феномена доверия в условиях трансформации социальной структуры современного российского общества. Понятие доверия используется в анализе смены общественного строя в стране и появления новых социальных ролей.
Ключевые слова: доверие, этнометодология, социальный порядок, фоновые ожидания, социальное взаимодействие.
M.E. Vdovina*. The ethnomethodological approach to the research of trust in the changing Russian society. The article deals with the ethnomethodological aspect of the phenomenon of trust in the conditions of transformation of the social structure of contemporary Russian society. The notion of trust is used in the analysis of the changing social order in the country and the emergence of new social roles.
Keywords: trust, ethnomethodology, social order, background expectations, social interaction.
Формирование современного российского общества, сопровождаемое трансформацией его социальной структуры, характеризуется появлением новых социальных ролей. Доверие, которое представляет собой важнейшую составную часть стабильности общественных отношений, выступает здесь инструментом эффективного ролевого взаимодействия, являющегося основой социального порядка. Этнометодологический подход позволяет выявить механизм стабилизации фоновых ожиданий, обеспечивающих регулирование ролевого поведения индивидов.
В теории жизненного мира Альфреда Щюца доверие рассматривается в рамках существующих у индивидов установок по отношению к окружающему миру. Анализируя данный общественный феномен на микроуровне, ученый приходит к выводу, что доверие зарождается непосредственно в повседневных социальных интеракциях. В связи с этим он исследует процесс формирования доверия в процессе человеческих идеализаций, постоянно воспроизводящихся в рамках общественных отношений.
По мнению Щюца, для обеспечения константности контекстов значений различных ситуаций и соблюдения социального порядка в повседневной жизни требуется исполнение двух главных идеализаций: идеализации взаимозаменяемости точек зрения и идеализации совпадения систем релевантности. Первая идеализация предполагает, что другой человек, находясь на нашем месте, воспринимал бы происходящую ситуацию точно так же, как и мы сами, а, в свою очередь, мы, будучи на его месте, понимали бы социальный мир точно так же, как и он. Суть второй идеализации заключается в том, что отличия в понимании и интерпретации повседневного мира, происходящие из индивидуальных особенностей каждого конкретного человека, являются незначительными и от них можно отвлечься. Данные идеализации обеспечивают возможность взаимопонимания и лежат в основе коммуникации.
Щюц констатирует, что мы всегда исходим из того, что наши типизации являются точно такими же, как и у остальных индивидов. Он объясняет это следующим образом: «Все, что является несомненным, основано на привычках: в них содержатся рецепты для решения проблем, встречающихся мне по мере моих поступков. Мой запас знания содержит варианты решения таких проблем... Если новый опыт в новой жизненной ситуации может быть непротиворечивым образом поставлен в соответствие с прежней типизацией, возникшей ранее в сходной ситуации и тем самым быть включенным в релевантную схему отношений, то этим лишь подтверждается «правильность» моего запаса знаний. Все, что требует ответа, благодаря актуальному новому опыту превращается посредством рутинного течения переживаний в естественную установку, которая является самоочевидной» [1].
* Вдовина, Маргарита Евгеньевна, аспирантка факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета. Адрес: Россия, 191124, Санкт-Петербург, ул. Смольного, д. 1/3, 9-й подъезд. Тел. В (904) 649-31-79. E-mail: vdovinamargo@gmail.com.
* Vdovina, Margarita Evgenievna. The postgraduate student of the Faculty of Sociology of St. Petersburg State University. Address: Russia, 191124, Saint-Petersburg, 1/3 Smolny str., entrance 9. Ph. В (904) 649-31-79.
Статья поступила в редакцию 20 июля 2011 года.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (51) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (51) 2011
Социология
Необходимым условием успешного социального взаимодействия и существования социального порядка, с точки зрения этнометодолога Гарольда Гарфинкеля, является безусловное доверие к миру повседневности. Данный термин используется для обозначения согласия человека с ожиданиями, содержащимися в так называемой «естественной» установке повседневной жизни, и выступает основой согласованных действий.
Согласно Гарфинкелю, люди доверяют друг другу лишь в случае, когда их трактовки межличностных интеракций регулируются конститутивными ожиданиями («базисными правилами»). Понятие доверия тесно связывается исследователем с понятием воспринимаемости нормальных сред. Говоря, что один человек «доверяет» другому, Гарфинкель имеет в виду, что этот индивид старается действовать так, чтобы результаты его действий соответствовали бы нормативным порядкам. Таким образом, базисные правила наделяются значением «адекватного опознания» повседневных ситуаций [3, с. 134-136].
Гарфинкель даже разработал метод кризисного эксперимента и применил его для исследования механизма действия базисных правил, в котором от студентов требовалось вести разговоры, исходя из установки, что их собеседники руководствуются некими скрытыми мотивами и стараются обмануть и ввести их в заблуждение.
Студенты выбрали для эксперимента своих родственников, друзей и знакомых. Данный выбор был обусловлен главным образом тем, что экспериментаторы опасались, что в случае привлечения незнакомых людей ситуация может выйти из-под контроля. Но даже несмотря на это, эксперимент давался студентам с большим трудом. Они говорили об остром осознании нахождения «в искусственной игре», о невозможности «проживать роль» и о том, что они зачастую просто не знали, «что делать дальше». Слушая «подопытных», экспериментаторы упускали из виду задание. Некоторые студенты так и не смогли получить никаких результатов, т.к. на поддержание себя в состоянии недоверия к собеседнику уходило слишком много сил [2].
Таким образом, гарфинкелевские эксперименты демонстрируют как спонтанную находчивость людей в рутинизации непривычного и необычного, так и относительную скудность набора тех привычных категорий, под которые предпринимаются попытки его подвести.
В повседневной жизни мы относимся к социальному миру не просто как к общему для всех нас, но и как к независимому от наших представлений. Однако с этнометодологической точки зрения социальные институты и другие социальные феномены «реальны» лишь постольку, поскольку мы организуем свою деятельность так, что постоянно подтверждаем их реальное существование.
Остановимся подробнее на экспериментальном исследовании Гарфинкелем феномена доверия в системе социального взаимодействия. Эта тема является интересной и перспективной, но до сих пор остается недостаточно исследованной. Помимо этого, особое звучание в контексте практической значимости этот аспект имеет для современной России, в частности, в связи с модернизацией системы МВД России, предполагающей совершенствование деятельности органов внутренних дел и вызывающей широкий общественный резонанс.
Для исследования феномена доверия Гарфинкель берет игру (следует особо оговорить: не «play», или игру как противоположность работе, a «game» — организованную игру по правилам) в качестве частного случая взаимодействия, на основе которого — в силу возможности относительно полного описания его нормативной структуры — разрабатывается общая модель, применимая (с некоторыми оговорками Гарфинкеля) ко всем взаимодействиям обыденной жизни. В центре внимания Гарфинкеля оказывается феномен базисного доверия — рутинного принятия действующими лицами общих правил и условий взаимодействия, делающего возможными обоснованность и достоверность их ожиданий относительно основополагающих черт поведения друг друга в повседневной жизни (конститутивных или фоновых ожиданий). Именно эти базисные взаимные ожидания позволяют людям гармонично и согласованно взаимодействовать друг с другом. На ключевом взаимном доверии, конституирующем базисный нормативный порядок повседневной жизни, основывается возможность слаженного и эффективного осуществления всех тех взаимодействий, относимых нами к различным родам специализированной деятельности (экономической, политической, религиозной, игровой, научной и т. д.) [3, с. 130-136].
Важнейшим свойством нормативного порядка повседневной жизни, как показывает Гарфинкель, является его сущностная непроблематичность. Эта непроблематичность, имеющая спонтанно-функциональное значение для относительно ровного, устойчивого, предсказуемого, «нормального» протекания повседневных взаимодействий между людьми, является в то же время основным препятствием для исследователя, когда он хочет изучить фундаментальные основания социального порядка. Поэтому одной из центральных исследовательских проблем для социолога, изучающего «этнически свою» повседневную социальную реальность — ту, в которой он родился, вырос и живет, — становится выработка процедур «отстранения» (или «проблематизации») привычно непроблематичных черт повседневных взаимодействий.
Проблема доверия является особенно актуальной в условиях российской социальной реальности. В связи со сменой общественного строя в стране, разрушением старой и формированием новой социальной структуры общества остро встают вопросы, связанные с функционированием измененной системы. Особое внимание эта тема заслуживает также ввиду принятия закона «О полиции», определяющего роль и место милиции в современной России [4]. Преобразование данной ведомственной структуры не может не оказать существенного влияния на уровень базового доверия человека к обществу.
Трансформация одного макросистемного состояния в другое предполагает на микроуровне повседневной жизни переход от одних установок, структур взаимодействия, моделей действия к другим, а это неизбежно в какой-то степени затрагивает базисные конститутивные ожидания («базисные правила игры» [3, с. 134]) в обществе и дестабилизирует «нормативный» порядок на уровне повседневной жизни. В связи с этим появляется ряд вопросов, на которые хотелось бы иметь ответ. До какой степени возможно установление
новых макросистем действия, задаваемых в качестве целевого ориентира, без критического подрыва той повседневной организации взаимодействий, которая лежит в основании самой возможности относительно «нормального» функционирования этих систем? Иначе говоря, где та критическая черта, за которой размывание повседневного порядка, при всей его способности к саморутинизации и «перевариванию» нового, может принять необратимый характер и привести к смене стоявших на нем прежде специализированных систем действия (остановке экономики, потере властью своей легитимности и т. п.)? И есть ли вообще эта черта, или повседневный порядок обладает неограниченной способностью к саморегенерации?
В системное изменение Россия вошла с определенным багажом традиционной организации повседневных взаимодействий. Споры по поводу его содержания развертываются преимущественно, если не всецело, в рамках политической дискуссии и носят определяющий их идеологический оттенок. При исследовании ценностей и социологи легко оказываются в плену идеологического контекста, поскольку при использовании таких, например, методов, как опрос, получаемым эмпирическим материалом становятся осмысленные вербализации, оставляющие за кадром невербализируемый непроблематичный нормативный фон, могущий сколь угодно отличаться от вербализируемых официальных ценностных ориентиров и гораздо более значимый в организации действительного поведения. Например: вероятно, никто никогда не признается официально в анкете или интервью, что считает допустимым обман в сделках и договорах, тогда как практики обмана, одностороннего нарушения обязательств, злоупотребления доверием приняли в России угрожающие масштабы (невыплата или несвоевременная выплата зарплаты, все формы «дефолтов» в отношениях между государством и другими организациями, между Россией и другими государствами, между государством и гражданами, между организациями и гражданами, между организациями и между гражданами), стали привычной, рутинной чертой повседневности, разве что не перешедшей на уровень неосознаваемой непроблематичности, и уже обросли многочисленными рационализациями и конвенциональными обоснованиями, призванными их легитимировать («недобросовестность государства», «кризис», «трудные времена», «политика геноцида» и т. д.). О низком уровне доверия в обществе красноречиво говорят такие, например, показатели: широкое недоверие ко всем политическим партиям и действующим политикам; предпочтение населением формы домашнего хранения сбережений (недоверие к государству и банкам); забастовки и иные политические акции, спровоцированные просрочкой выплаты заработной платы; широкие масштабы наемных убийств в среде предпринимателей на почве задолженностей (при отсутствии других способов возвращения долга); избегание обращений в милицию жертвами таких преступлений, как мошенничество, изнасилование и т.д.; аномальная популярность профессий, связанных с манипулированием массовым сознанием, и многое другое. Низкий уровень доверия на уровне повседневных взаимодействий должен учитываться социологами как один из важных долговременных (в силу своей рутинизации) факторов массового поведения, который будет в значительной степени определять социальные процессы в России, по крайней мере, в ближайшей исторической перспективе. Процедуры измерения доверия, анализ исторических колебаний уровня доверия, анализ возможностей целенаправленного нерепрессивного укрепления доверия в обществе—это то, чего у социологии в настоящее время пока еще, по всей видимости, нет.
А между тем именно формированию доверия американский социолог Ф. Фукуяма отводит принципиальное место в прогрессивном экономическом развитии современного общества. По его мнению, не что иное, как доверие следует считать ключевой характеристикой развитого социума. Фукуяма руководствуется следующими доводами: «...наличие высокой степени доверия как дополнительного условия налаживания хозяйственных отношений может повысить эффективность экономики путем сокращения так называемых «операционных издержек», т.е. затрат на такие действия, как поиск подходящего покупателя или продавца, обсуждение контракта, осуществление правительственных норм и принуждение к выполнению контракта в случае конфликта или обмана. Каждая из перечисленных операций совершается легче, если стороны изначально уверены в честности друг друга: меньше нужды разъяснять элементарные вещи в объемных контрактах, меньше нужды предусматривать все непредвиденные риски, меньше споров, меньше нужды в судебных тяжбах...» [5]. Таким образом, существующий в обществе уровень доверия выступает одним из первостепенных факторов экономического прогресса.
Нарушение и дестабилизация фоновых ожиданий, как умело демонстрирует Гарфинкель в своих экспериментах, всегда имеет моральную составляющую, причем не абстрактную, а вполне конкретную, подкрепленную сильными чувствами людей. Поэтому, учитывая массовое снижение уровня базисного доверия в обществе, можно говорить о серьезнейшем моральном кризисе в современной России — не абстрактном, а вполне конкретном, реализующемся в обыденных взаимодействиях между людьми, затрагивающем в той или иной степени разум, душу и тело каждого. Моральный кризис в конвенциональном политическом дискурсе обычно отступает на задний план, однако при этом не утрачивает всей своей значимости: задаваемые в качестве целевого ориентира экономические и политические системы действия, сколь бы хорошими они сами по себе ни казались, будут работать только при условии стабилизации базисного морального порядка повседневной жизни. Альтернативой этому требованию является только установление репрессивного режима тотального насилия и контроля государства над гражданами.
Опасность данного морального кризиса в обществе усугубляется тем, что стратегия недоверия во взаимодействиях, в аспекте целедостижения является, безусловно, выигрышной по сравнению со стратегией доверия: асимметрия обязательств располагается таким образом, что сторона (индивид, группа, юридическое лицо), принявшая такую стратегию, имеет максимальный шанс выиграть, тогда как сторона, принявшая стратегию доверия, имеет максимальный шанс проиграть. Стратегия доверия к партнеру становится в современном российском обществе реально наказуемой, а само понятие «доверчивость» превращается в синоним наивности (к чему в русском языке есть отчетливая тенденция) и неофициально наделяется
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (51) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (51) 2011
Социология
непроблематичной отрицательной ценностью. Недоверие же становится необходимым позитивно ценимым элементом разумности, практичности и здравого смысла.
Являясь важнейшей составляющей устойчивости общественных отношений, доверие в значительной степени зависит от таких факторов, как текущие условия жизни каждого отдельного индивида и его оценка направленности происходящих в стране перемен. Преодоление возникших в условиях ценностно-нормативной неопределенности меняющегося российского общества социальных противоречий создаст благоприятные условия для формирования устойчивого социального и политического порядка, а также повышения уровня базисного доверия человека к обществу. Приведенный выше анализ данной проблематики позволяет сделать вывод о том, что инструментарий этнометодологии может быть успешно применен для изучения феномена доверия, открывая возможности углубленного понимания современных российских реалий.
Список литературы
1. Лбелъс, X. Интеракция, идентификация, презентация. — СПб, 1999. — С. 89.
2. Гарфинкелъ, Г. Исследования по этнометодологии. — СПб, 2007. — С. 62
3. Гарфинкелъ, Г. Понятие «доверия»: доверие как условие стабильных согласованных действий и его экспериментальное изучение // Социальные и гуманитарные науки. — Отечественная и зарубежная литература. — Серия 11. Социология. — Реферативный журнал. — 1999. — № 4. — С. 126-166.
4. Федеральный закон Российской Федерации от 7 февраля 2011 г. №3-Ф3 «О полиции» [Электронный документ]. — Режим доступа: http://base.consultant.ru/cons/cgi/ online.cgi?req=doc;base=LAW;n=110165.
5. Фукуяма, Ф. Доверие. Социальные добродетели и путь к процветанию. — М., 2004. — С. 253.
Literature
1. Abels, H. Interaction, identification, presentation. — St. Petersburg, 1999. — P 89.
2. Gafinkel, H. Studies in Ethnomethodology. — St. Petersburg, 2007. — P. 62.
3. Garfinkel, H. A conception of, and experiments with, «trust» as a condition of stable concerted actions // Social sciences and humanities. The domestic and foreign literature. Series 11. Sociology. Abstract journal. — 1999. — № 4. — Р. 126-166.
4. The Federal Law of the Russian Federation from February, 7th, 2011 №3-FZ «About Police» // URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=110165.
5. Fukuyama, F. Trust: the social virtues and the creation of prosperity. Moscow, 2004. P. 253.
УДК 304.2 В.Г. Лапа*
Социально-исторические аспекты проблемы жестокого обращения с детьми за рубежом
В статье рассмотрено историческое формирование модели общественного сознания в отношении с детьми.
Ключевые слова: жестокое обращение с детьми, сексуальное насилие, социальные функции, общественное сознание.
V.G. Lapa*. Sociohistorical aspects of a problem of cruel treatment of children abroad. In
article historical formation of model of public consciousness in the relation children is considered.
Keywords: cruel treatment of children, sexual violence, social functions, public consciousness.
На протяжении длительного периода детей рассматривали как категорию, судьбой которой взрослые члены социума, в первую очередь, родители, вправе распоряжаться. Это объяснялось двумя обстоятельствами. Во-первых, слабостью, «неразумностью» и неспособностью детей противостоять более сильным членам общества, вынужденным тратить на защиту, пропитание и воспитание младшего поколения определенные силы, время и экономические ресурсы. Общество не всегда считало целесообразным ослаблять себя подобным образом. Во-вторых, во многих культурах между рождением ребенка и признанием его членом социума проходило определенное время, поэтому до обряда инициации он считался «недочеловеком», с которым было позволительно любое обращение.
Рассматривая детей как неполноценных членов социума, не способных к добыче пищи и осуществлению других важных социальных задач, древнее общество считало инфантицид допустимым
* Лапа, Владимир Геннадьевич, начальник караула ПЧ-7, ГУ «2 ОФПС по Иркутской области». 664000, г. Иркутск, ул. Академическая, 13. Тел. 8-950-110-101-9. E-mail: 123qwer01@inbox.ru.
* Lapa, Vladimir Gennadiyevich, the chief of sentry of a fire brigade №7, Official body «2 group of a federal fire service across the Irkutsk region». 664000, Irkutsk, str. Academic, 13, phone 8-950-110-101-9, E-mail: 123qwer01@inbox.ru.
Статья поступила в редакцию 22 августа 2011 года.
