CC BY
260
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ
Канд. филос. наук И. С. Верстин
ЭТНОЛОГИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ПЕРВОБЫТНОСТИ Л. ЛЕВИ-БРЮЛЯ И ИТОГИ ЕЕ ОБСУЖДЕНИЯ
Рассматривается первобытное общество и «прелогическое» мышление членов архаических социумов. Исследуется, насколько адекватно Леви-Брюль описывает эпоху палеолита в своей этнологической концепции.
Ключевые слова и словосочетания: первобытное мышление, социум, палеолит, этнология.
В 1910 г. французский этнолог Люсьен Леви-Брюль предложил концепцию1, согласно которой людям палеолитического общества присуще «прелогическое» мышление, неспособное к усмотрению противоречивости явлений и процессов и управляемое мистическими представлениями. «Прелогическое» мышление имело свою иррациональную логику, почти непроницаемую для современных логических категорий, так как постоянное употребление логических механизмов и абстрактных понятий глубоко видоизменило работу нашей памяти. Во многих случаях механизм памяти заменял примитивному человеку логический механизм.
Необычайное развитие конкретной памяти обнаруживалось и в богатстве словаря, и в грамматической сложности языка. Леви-Брюль называл этот язык живописным и отмечал в нем тенденцию «говорить глазами», рисовать и изображать то, что хотел выразить первобытный человек. Французский этнолог пришел к заключению, что в большинстве примитивных обществ существовал как бы двойной язык - устный и язык жестов. Прогресс цивилизации обязан взаимному влиянию руки на ум и ума на руку, поэтому примитивный человек, который не говорил без рук, также не думал без них. То есть можно сказать, что он думал о предметах, описывая их.
Мышление, пользующееся этим языком, насквозь конкретно, картинно, образно и оперировало непосредственными представлениями конкретных ситуаций, выхватываемых из окружающей действительности. Основное свойство этого мышления Леви-Брюль выразил в, казалось бы, нелепом для здравого смысла законе партиципации, гласящем, что все участвует во всем, т. е. один и тот же предмет может соучаствовать в различных комплексах, входить как составная часть в совершенно различные связи.
Примитивное мышление не подчинялось законам формальной логики, в частности, для «примитива» не действителен закон исключенного третьего. Происходило это из-за того, что в основе мышления дикаря лежал аффект. Как раз этому аффективному характеру примитивное мышление обязано своей ма-
1 Cm.: Lévy-Bruhl L. Les fonctions mentales dans les sociétés inférieures. - Paris : Felix Alcan, 1910.
лой уязвимостью для законов формальной логики. Для дикаря все возможно, когда речь идет о сверхъестественном мире, готовом в любой момент вмешаться в обыденную жизнь человека.
Закон партиципации объясняет все нелогичности мистического мышления: если мне принадлежит вещь, то в ней заключается часть меня и, воздействуя на нее, можно воздействовать на меня. Каждая вещь одновременно может быть и одним, и другим. Так, люди-попугаи в одно время и птицы, и люди. Вещи не столь противополагались, сколько сопоставлялись, соучаствовали, проникали друг в друга. Замечательно, что закон соучастия не является диаметрально противоположным закону тождества: скорее он его недооформлен-ность, его отдаленный прообраз. Первобытные люди считали изображения тождественными их оригиналам. Имя человека то же самое, что человек.
Все особенности примитивного мышления могут быть сведены к тому, что вместо понятий их мышление оперирует комплексами. Особый способ разграничения понятий и приведения их в иной порядок виден из следующих примеров: по нашим воззрениям все элементы неба и факторы погоды являются неодушевленными предметами, но уму первобытного человека кажется, что они принадлежат к органическому миру; между человеком и животным не проведено резкой разграничительной черты; то, что мы считаем состоянием объекта, например, здоровье и болезнь, рассматривалось первобытными людьми как независимые реальности, т. е. вся классификация производилась ими в совершенно ином направлении.
Ключом к духовному миру палеонтологического человечества является, по мнению Леви-Брюля, то, что весь мир заполнен для дикаря одной и той же реальностью, одновременно единой и множественной, материальной и духовной. Эта реальность наделена некой диффузностью - мистической способностью переходить из предмета в предмет. Все мышление и поведение дикаря мистично, «прелогично»: его коллективные представления сплошь носили мистический характер; в своей трудовой практике он не подчинялся законам формальной логики, однако это не мешало ему выжить даже на охоте.
Для Леви-Брюля человеческое сознание - арена борьбы «прелогическо-го» начала и логического. В цивилизованном обществе логическое начало оттесняет «прелогическое», но «прелогическое» начало, загнанное в самые отдаленные углы нашего сознания, то и дело прорывается сквозь барьеры формальной логики.
Теория Леви-Брюля вызвала оживленные и до сих пор не прекращающиеся споры1. Вокруг нее создалась значительная литература за и против. В целом выкристаллизовались две точки зрения по вопросу о характере и сущности примитивного мышления. А. Д. Миллер свел этнические школы к двум направлениям. Психологический эволюционизм Г. Спенсера, анимизм Э. К. Тейлора, ассоциационизм Д. Фрэзера и новейший функционализм
1 См.: Мамлеев В. И. Проблема первобытной примитивной психики // Антирелигиозник. - М. : Безбожник, 1930. - № 5. - С. 37.
Б. К. Малиновского он отнес к одному направлению, а к другому, противоположному ему, - работы Леви-Брюля и его сторонников.
Исследователи, примыкающие к первому направлению, начиная с Э. К. Тейлора и кончая Б. К. Малиновским и У. Риверсом, сходились на том, что нет никакого качественного различия между мышлением примитивным и культурным и что все их различия лишь количественного порядка. Для исследователей этого направления существует один тип мышления - от примитивного до цивилизованного человека, и процесс мышления последнего является лишь более развитой формой первобытного мышления.
Совершенно по-иному подошли к этому вопросу Леви-Брюль и его сторонники: «Леви-Брюль отвергал положение о неизменности форм мышления и развивал ту мысль, что первобытное мышление не является рудиментарной формой нашего собственного мышления. Он рассматривал первобытное мышление как сложный процесс, качественно отличный от известных нам логических процессов, и поэтому охарактеризовал его как мышление дологическое»1.
Тем самым французский ученый признал человеческое мышление продуктом исторического развития и создал концепцию о существовании различных мыслительных типов. Одновременно Леви-Брюль предупреждал об опасности отождествления мышления «примитивов» с мышлением невротика или ребенка. В этом отношении его точка зрения разошлась с психоанализом, хотя американские психоаналитики продолжали использовать леви-брюлевские идеи для своих целей.
Некоторые психологи (в том числе и Уильям Мак-Дугалл) упрекали Ле-ви-Брюля в том, что он рассматривал психологическую жизнь цивилизованного человека как чисто логический процесс, тогда как в действительности она не совсем освободилась от дологического мышления. Этот упрек, по мнению А. Д. Миллера, незаслужен. Уже в своей первой работе о первобытном мышлении Леви-Брюль указал на то, что дологические процессы полностью не исчезают с развитием цивилизации. Он ссылается на Китай, который в период наивысшего расцвета своей цивилизации все же находился под влиянием своеобразной науки Фын-Шуй, насыщенной дологическими концепциями. К этому можно добавить средневековую европейскую и древнекитайскую даосскую алхимию, астрологию, также исходящих из наличия связей между гетерогенными процессами и явлениями окружающей действительности. В заключительной главе той же работы Леви-Брюль говорил, что если даже предположить, что в большинстве современных понятий дологические элементы элиминированы, отсюда не следует, что дологическое мышление полностью исчезло2.
Какое из этих двух направлений предпочтительнее? По мнению А. Д. Миллера, эволюционная теория, которая под влиянием Герберта Спенсера была усвоена английской антропологической школой, стоит в противоре-
1 Мамлеев В. И. Проблема первобытной примитивной психики. - С. 37.
2 Там же.
чии с диалектическим взглядом на мир. Диалектический аспект присущ процессам мышления, и заслуга Леви-Брюля в том и заключалась, что он подошел к мышлению исторически, указал на существование типа мышления, качественно отличного от «нашего».
Убеждение о специфическом типе мышления, свойственном членам первобытных социумов, породило двойственную оценку гипотезы «прелогиз-ма», на что указывал Ф. Месин. У отечественного ученого возникла проблема: кому доверять? Автору оригинального подхода или автору критического исследования его теории, тем более, что критика Леви-Брюля со стороны О. Ле-руа заслуживала особого внимания1. Опровержению теории дологизма французский критик посвятил очерк «Первобытное мышление». Говоря о задачах своей работы, О. Леруа отметил, что, прочитав книги Леви-Брюля, он почувствовал необходимость опровержения сказанного его соотечественником.
О. Леруа отмечал нечеткость употребления Леви-Брюлем термина «первобытный» и критиковал взгляд на эволюцию первобытной мысли как основанной на магии. Это мнение он высказал в главе «Метод», где, указывая на такое явление, как тотемизм, он также упрекал Леви-Брюля в нагромождении фактов, производящих иллюзорный эффект и в систематических преувеличениях. Он утверждал, что разнородные данные без их предварительной систематизации и классификации ничего не способны доказать. Отметил О. Леруа и представленную у Леви-Брюля очевидную стагнацию первобытных обществ.
В то же время, обсуждая вопрос об отождествлении «примитивом» явно нетождественных предметов и явлений, он соглашается с трактовкой доло-гизма как свидетельства несовершенства разума первобытных людей и той большой роли, какую интуиция играла в их повседневной деятельности.
Надо сказать, что О. Леруа не только критиковал Леви-Брюля, он отмечал сильные стороны его концепции, такие, как широта принципа отождествления, трактуемого первобытной мыслью (когда дикость дологизма, по его словам, выступает как некая надлогичность). Он отмечал сочетание абстрактной стилизации и реализма в рисунках «примитивов». Схематизм этих священных для них изображений обладал своей логикой. Это обнаруживается в сходстве изображений, нанесенных рукой первобытного человека, с рисунками современных детей, которые в своем творчестве руководствуются особым изобразительным языком. Этим вопросам критик посвятил вторую главу своего исследования, которую он назвал «Рассуждение. Принцип тождественности. Символизм».
В третьей главе «Память» О. Леруа присоединился к взгляду на роль механической памяти первобытных людей, восполняющей у них недостаток рассуждений. Он привел аргументы в пользу существования специфического чувства ориентации, связанного с топографическим характером присущего им способа запоминания.
1 cm.: Leroy O.-G. La raison primitive. Essai de réfutation de la théorie du prèlogisme. - Paris : Librairie orientaliste Paul Geuthner, 1927.
Обращаясь к языку первобытных людей, О. Леруа в главе «Язык» подчеркнул значение выражений, служащих для передачи «картин-концептов»; звуковой язык связан у «примитивов» с языком жестов; их знаковый язык далек от того, чтобы всегда быть дескриптивным, описательным; речь обладала для них мистическим могуществом; числам же приписывались магические свойства. Отчетливый отголосок этого Леруа видит в пифагореизме, в нумерологии и эзотерике позднего платонизма, в Каббале и др.
Автор критического очерка указывал на то, что приписываемое древним почитание Божества не имеет убедительного этнографического подтверждения; то же касается идеи о существовании души. Но он согласился с Леви-Брюлем в том, что первобытные люди, отличая сны от реальных фактов, верили, что посредством сновидений они получают доступ в потусторонний мир. Указывая на присущую древнему человеку боязнь колдунов и чародеев, критик сравнил боязнь колдовства с состоянием современных тяжелобольных людей, готовых поверить любому, пусть даже самому сомнительному методу исцеления.
Суггестивность древних, подверженность их внушению О. Леруа подчеркивал в главе «Колдовство». Он писал, что все это сочетается с великолепным знанием колдунами природных явлений, и в этом, считалось, состояла их способность «управлять» погодными явлениями.
Прав автор критического исследования учения Леви-Брюля и тогда, когда он согласился с ним в «рутинности» общества «примитивов», в их нелюбви к новому. Он считал, что стагнация - необходимое условие существования первобытных обществ и что ее проявлением был и «технический» консерватизм, и приверженность к конкретной территории. Но О. Леруа скептически отнесся к данной Леви-Брюлем характеристике процесса охоты как некоего магического процесса: никакая магия, указывал он, не могла оказать влияния ни на охоту, ни на рыболовство.
Заключение очерка О. Леруа предваряется эпиграфом из Паскаля: «Существуют две крайности: исключение разума, допущение только разума». Отвергая обе крайности, диспутант настаивал на искусственности концепции примитивного мышления. Под ярлыком дологизма, писал он, сгруппированы совершенно разнородные явления. Сравнивая дологическое мышление и современную позитивистскую мысль, мы обнаруживаем в обоих случаях общий признак, а именно полный детерминизм.
Вывод, сделанный О. Леруа, таков: идеи Леви-Брюля о примитивном мышлении лишь частично соответствуют реальности. Его концепция примитивного имеет значение только относительно представлений о дикарях как «существующих более чувством, нежели мыслью». На деле примитивные люди постоянно «подмешивают» результаты опытного наблюдения событий к решениям проблем, поставленных природой, решениям, которые Леви-Брюль связывал с мистицизмом.
Вера «примитивов» в тайные явления у Леви-Брюля трактуется как «прелогическое» заблуждение, но признаки подобного хода мысли обнаружи-
ваются и в цивилизованных умах, вышколенных строгостью научных методов.
Леви-Брюль взял на себя труд различить в проявлениях примитивного мышления то, в чем научная психология и социология не очень преуспели. Под ярлыком «прелогизма» он собрал веру в приметы, силу молитвы, жертвоприношения, заклинания, талисманы, колдовство; веру в существование души, в загробную жизнь и реинкарнацию; практику ордалий и культ предков. Но О. Леруа критически отнесся к произведенной Леви-Брюлем классификации этих явлений. Он счел, что здесь происходит смешение веры в то, что в человеке присутствует некоторое нерушимое духовное начало, с представлением, что это начало по ночам проникает в крокодилов.
То, что неоднократно приводилось Леви-Брюлем как относящееся к низшей стадии развития мышления, может быть связано со слабостью усилий понимать и сопереживать; быть может, мы имеем дело с некоей метафизикой, которая совсем не примитивна, размышлял критик. Просто здесь иная система верований и ценностей. Критик обратил внимание на то, что европейский философ-идеалист допускает принципиальную возможность сверхъестественного действия, но отказывается признавать за ним регулярность, присущую физическому закону; это его убеждение не очень отличается от веры «примитива». Можно сказать, что современный идеалист отходит от науки с ее чистым знанием, в котором нет места чему бы то ни было сверхъестественному. Но это значит, что научное мышление, возникшее из первоначального «прело-гизма», вновь погружается в него. Получается, что мистический сциентизм первобытной мысли и логически обоснованный сциентизм ученого-рационалиста, не исключающий, однако, сил иного мира, сходятся.
О. Леруа резюмировал, что позиция Леви-Брюля, несмотря на обилие этнографических данных, уязвима для критики, а термин «прелогизм», приписываемый примитивному мышлению, хотя и устоялся, но его содержание труднопроверяемо.
Оппонент отмечал, что Леви-Брюль был вдохновлен на исследование в области этнологии чтением «Золотой ветви» Д. Фрэзера. Но ему не хватило философской осторожности и научной корректности, которая предостерегла бы его от твердого убеждения в справедливости сконструированной им картины. Он поспешно нашел в инстинкте закон и, чтобы его вывести, не всегда считался с фактами.
Оглянемся еще раз на факты, относящиеся к «прелогичности» первобытного мышления, с которыми мы познакомились в нашем коротком исследовании.
Нарастающий с конца XIX в. в науке интерес к первобытному обществу и рассудочной деятельности палеоантропов остро поставил вопрос о феномене первобытного мышления. Этот вопрос особенно интенсивно обсуждался после появления концепции «прелогического» мышления, разработанной Л. Леви-Брюлем.
Концепция эта привлекала внимание прежде всего потому, что автор, говоря словами Н. Я. Марра, «с ослепительной ясностью» обнажил вопрос об изменчивости исторических форм мышления. Мы видели, что «прелогич-ность» первобытной мысли проявлялась в отождествлении объективно разнородных объектов, если в них усматривалась общность мистических сил и свойств; в этом случае мысль «примитива» игнорировала опыт и была равнодушна к требованиям логики.
Многоаспектные обсуждения предложенной концепции первобытного мышления интенсивно возрастали и с неослабевающей силой докатились до наших дней. Прежде всего мы указали на метафоричность социальных представлений, которыми оперировал французский антрополог. Объем данного термина в значительной мере размыт и не покрывает того, что в психологии обычно понимают под восприятием. Восприятие социальное - это не только восприятие социальных объектов; это еще и те элементы мышления и психики, которые имеют иррационально-эмоциональную окраску. На этой основе нами отмечалось сходство между представлениями, составляющими менталь-ность первобытного и современного человека.
Критики Леви-Брюля здесь говорят о том, что различия между этими видами мышления носят преимущественно количественный характер, поскольку в первобытном обществе, где природный космос антропоморфен, а социум составляет единое целое с миром природы, доля социальных представлений выше; индивидуальное сознание у древнего человека до конца еще не было сформировано.
Наконец, не вполне корректным представляется идущий от леви-брюлевских построений вывод об отсутствии познавательного элемента в коллективных представлениях перволюдей. Эмоциональное отношение к предметам мира не препятствует их познанию. Восприятие «примитивом» себя и окружающего мира было не менее дифференцировано, чем у современного человека.
Список литературы
1. Мамлеев В. И. Проблема первобытной примитивной психики // Антирелигиозник. - М. : Безбожник, 1930. - № 5.
2. Миллер А. Д. Проблема первобытного мышления // Психология / отв. ред. К. Н. Корнилов. - М.; Л. : Госиздат, 1929. - Т. II. - Вып. I.
3. Новикова Е. Ю. Этническое сознание в экономике России // Вестник Российской экономической академии имени Г. В. Плеханова. - 2011. -№ 2 (38).
4. Lévy-Bruhl L. Les fonctions mentales dans les sociétés inférieures. -Paris : Felix Alcan, 1910.
5. Leroy О.-G. La raison primitive. Essai de efUtation de la théorie du prèlo-gisme. - Paris : Librairie orientaliste Paul Geuthner, 1927.
