CC BY
172
138
НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ
Серия История. Политология. Экономика. Информатика. 2011. № 19 (114). Выпуск 20
УДК: 941470.31|18/19|:39
ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ СИНТЕЗ В ВЕЛИКОРУССКИХ ГУБЕРНИЯХ ЮГА РОССИИ В ПОРЕФОРМЕННЫЙ ПЕРИОД (НА ПРИМЕРЕ КУРСКОЙ И ВОРОНЕЖСКОЙ ГУБЕРНИЙ)
А.И. ДУДКА И.Г. ОНОПРИЕНКО
Белгородский государственный национальный исследовательский университет
е-mail: [email protected] е-mail: [email protected]
В статье рассмотрены процессы взаимодействия и взаимовлияния различных этнических групп, происходившие во второй половине XIX-XX вв. на основе великорусских этнокультурных элементов в Курской и Воронежской губерниях.
Ключевые слова: регион, этноистория, этнокультура, межнациональные взаимодействие и взаимовлияние, этнокультурный синтез.
При изучении процессов межэтнического взаимодействия в каком-либо регионе необходимо учитывать исторический фактор, идти «через специфику культурного прошлого и предшествующего, опыт контактов народов в конкретной обстановке». По мнению одного из ведущих отечественных этнологов Л.М. Дробижевой, прецеденты прошлого могут выступать, как правило, не причиной, а поводом в развитии межнациональных отношений. Исторические символы могут отражать вполне реальные потребности этнической группы1.
На межэтнические отношения оказывают влияние следующие исторические явления:
а) ход исторических событий, в результате которых складываются отношения между народами;
б) исторические события - символы, сохранившиеся в народной памяти и влияющие на взаимоотношения этносов в последующие исторические периоды вплоть до современности;
в) особенности историко-социального развития контактирующих народов Курской и Воронежской губерний1 2.
В процессе вторичного освоения Днепро-Донского междуречья, где располагается исследуемая нами территория, важную роль играли массовые миграции русского и украинского населения, которые протекали в рамках процессов этнического разделения. Параллельно им происходили процессы этнического объединения, характеризовавшиеся этнокультурным сближением и слиянием отдельных этнических групп, в разное время оказавшимися в регионе: обогащался их хозяйственный и бытовой опыт, закладывались обряды и традиции, вырабатывались диалекты, формировалось этническое самосознание. Они находили отражение в строительстве поселений и жилищ, в повседневной культуре жителей порубежья.
Для всестороннего анализа характера этнокультурного взаимовлияния следует обратиться к истории освоения этих территорий, а именно, к такому его аспекту, как формирование постоянного состава населения как носителей культурного опыта, который был активно использован в процессе хозяйственно-культурного развития края. Этим подходом определяется наиболее пристальное внимание периоду вторичной колонизации, когда русско-украинское освоение земель между Днепром и Доном завершилось включением огромной территории в состав Московского государства.
1 Дробижева Л.М. Духовная общность народов СССР; историко-социологический очерк межнациональных отношений. М., 1981. С. 25-27.
2 Арутюнян Ю.В. и др. Этносоциология. М., 1998. С. 98.
НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ
Серия История. Политология. Экономика. Информатика. 2011. № 19 (114). Выпуск 20
139
В процессе вольной и государственной, крестьянской, помещичьей и монастырской колонизации XVI-XVII вв. формировалась этническая карта региона и развивались многообразные этнопроцессы, однако отсутствие точной информации о движении населения, о динамике изменения его качественного состава на исследуемой территории не всегда представляется возможным по объективным причинам (наиболее важной из них является недостаточная сохранность архивных материалов)3.
В результате длительных и весьма сложных перемещений населения чересполосное расселение великорусского и украинского населения, а также более компактное поселение в определенных территориях русских или украинцев составили одну из наиболее характерных черт их расселения, чем был предопределен целый ряд особенностей развития материальной и духовной культуры русско-украинского по-рубежья.
В целом в распределении населения по национальному признаку можно увидеть определенные закономерности: по мере продвижения с севера на юг в общем массиве русского населения увеличивалось присутствие украинского населения, в ряде южных уездов Курской и Воронежской губерний оно составляло весьма значительную часть, преобладая количественно и в культурном влиянии в Харьковской губернии.
Важным событием, ускорившим заселение южных окраин российского государства, было сооружение в 1635-1653 гг. Белгородской черты укреплений. Уже во второй половине XVII - начале XVIII вв. возникли многие однодворческие села и хутора вокруг крепостей Белгородской черты. Они заселялись служилыми людьми из различных районов Русского государства. Переселенцы происходили из различных городов и уездов: рязанских (Рязань, Шацк, Пронск, Ряжск, Данков, Чернава), тульских (Ефремов, Епифань, Белев, Новосиль), тамбовских (Лебедянь, Чернава) и орловских (Елец). Этнический состав этих переселенцев сложился в результате сложного взаимодействия раннего славянского населения с мигрантами из северных московских и замосковских уездов. В заселении восточных курских земель активное участие принимали выходцы из западных южнорусских районов, из орловских, калужских, черниговских, тульских городов и уездов (Орла, Болхова, Карачев, Мценска, Брянска, Кром, Козельска, Алексина, Белева и др.) Центральные и южные курские уезды - Суджанский, Обоянский, Грайворонский, Белгородский, Корочанский - заселялись выходцами из различных южнорусских рязанских, тульских, орловских
3 Исторически наиболее ранние сведения о систематическом учете населения относятся к 1245 г., когда татаро-монголы учитывали для обложения данью дома («дымы») и не включали население, освобожденное от обложения. Следующим этапом стало появление в России в XIV-XVI вв. писцовых книг, содержавших земельно-хозяйственные описания, на основе которых производилось обложение. Однако и они учитывали только владельцев дворов, а торговое и промысловое население не попадало в поле зрения. При Петре I единицей обложения стал двор, однако Перепись 1710 г. не дала полной информации о населении (несмотря на то, что тогда впервые была предпринята попытка записывать оба пола переписываемых): получить иную информацию, позволяющую проанализировать качественный состав населения, не предполагалось. По Указу от 26 ноября 1718 года вновь вернулись к переписи лиц мужского пола. Через три года сведения были собраны, в течение следующих трех лет они были подвергнуты проверке - «ревизии», что и дало название учетам населения в России - «ревизиям». Десять ревизий (1718, 1742, 1761, 1781, 1794, 1811, 1815, 1833, 1850, 1856 гг.) позволяют проанализировать определенные тенденции в развитии народонаселения, однако их сведения о населении, проживавшем на той или иной территории, были весьма неточными, поскольку учитывали не фактическое число жителей, а только тех, кто числился в списках для уплаты налогов. Наиболее достоверную информацию о населении дала Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 9 февраля (28 января) 1897 года. Она представляет собой единственный источник достоверных данных о численности и составе населения России в конце XIX в. Переписчики свое внимание уделили хозяйству, на которое и составлялся переписной лист, содержащий 14 пунктов. Программа переписи включала в себя социальнодемографические характеристики опрашиваемых, брачное состояние, место рождения, вероисповедание, родной язык, грамотность и занятие. Результаты этой переписи были проанализированы к середине 1905 года и опубликованы в двух томах. Их анализ позволяет увидеть определенные результаты этнокультурного взаимодействия на территории исследуемого нами региона.
140
НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ
Серия История. Политология. Экономика. Информатика. 2011. № 19 (114). Выпуск 20
уездов, а также из более северных среднерусских, в частности, московских уездов4. В формировании состава населения края участвовали южнорусские (они преобладали), среднерусские и западнорусские переселенцы.
На территории уездов Курской губернии украинские поселения не составляли такого крупного монолитного массива, как на юге Воронежской губернии. В северозападной части края они располагались «гнездами» либо крупными зигзагообразными полосами в массивах русских поселений, хотя имелось и чересполосное русскоукраинское расселение. Г.И. Булгаков, изучавший расселение украинцев в Курской губернии, выделяет три крупные полосы украинских поселений. Две из них проходили по исследуемой территории: Рыльско-Белгородская полоса украинских поселений шла с запада на восток по пограничной линии с Харьковской губернией, по Рыль-скому и Суджанскому уездам. Далее полоса украинских поселений поворачивала на север, захватывая волости Грайворонского уезда, Томаровскую волость Белгородского уезда, Пенскую волость Обоянского уезда. Южная часть этой полосы, разорванной вклинившимися волостями с русским населением, проходила по границе с Харьковской губернией, захватывая Борисовскую, Высоковскую, Головчанскую, Грайворон-скую волости Грайворонского уезда, Бессоновскую и Толоконовскую волости Белгородского уезда. Еще одна полоса украинских поселений шла зигзагом по южным волостям Корочанского и Новооскольского уездов. Кроме того, среди русского массива существовали волости с преобладающим украинским населением - Кащеевская Корочанского уезда, Большехаланская и Чернянская Новооскольского уезда5. Однако следует заметить, что почти по всей территории Курской губернии, особенно в ее южной половине, были и более мелкие вкрапления украинцев, состоявшие из одного, двух или нескольких украинских поселений; немало возникало и смешанных русско-украинских поселений. В условиях приграничья на протяжении долгого времени основную массу населения составляли отнюдь не крестьяне, а служилые люди, сочетавшие государственную службу по охране южных рубежей с хозяйственной деятельностью. Тогда закладывалось особое отношение к труду как важнейшей ценности, складывалось осознание необходимости оберегать то, что создано своими руками.
В конце XVIII в. в Курской губернии (по данным пятой ревизии, 1795 г.) из 593216 жителей мужского пола 161380 человек числились украинцами, что составляло 27,2% всего мужского населения6. Украинцы в Курской губернии по численности были на втором месте и составляли 1/5 всего населения. Пять северных уездов губернии, смежных с Орловской губернией (Дмитриевский, Фатежский, Щигровский, Курский и Тимский) почти на 100% состояли из русского населения, т.е. были «совершенно великорусские», а доля украинцев в них составляла от 0,01% до 1% всего наличного состава. Три центральных уезда Курской губернии Льговский, Обоянский, Старооскольский составляли переходную полосу между северными и южными уездами, где украинское население составляло от 4,48 до 10,74%7.
Предметом внимания воронежского историка В.П. Загоровского стало основание городов-крепостей в XVII в. на Белгородской засечной черте. Он рассматривает различные стороны и периоды этого процесса, в том числе и русско-украинское взаимодействие8. Другой исследователь, В.П. Менжулин, подчеркивает, что первыми
4 Чижикова Л.Н. Русско-украинское пограничье: История и судьбы традиционно-бытовой культуры (XIX-XX вв.). М., 1988. С. 25.
5 Булгаков Г.И. Схематический обзор Курского края в культурно-историческом отношении / / Курский край. Сборник по природе, истории, культуре и экономике Курской губернии. Вып.1. Курск, 1925. С.95.
6 Кабузан В.М., Махнова Г.П. Численность и удельный вес украинского населения на территории СССР в 1795-1959 гг. // История СССР. 1965. № 1. С. 31.
7 Подсчитано по: Кабузан В.М., Махнова Г.П. Численность и удельный вес украинского населения на территории СССР в 1795-1959 гг. С. 2-3.
8 Загоровский В.П. Белгородская черта. Воронеж, 1969; Он же. Изюмская черта. Воронеж, 1980.
НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ
Серия История. Политология. Экономика. Информатика. 2011. № 19 (114). Выпуск 20
141
поселенцами края являлись великороссы9. Как свидетельствуют материалы Первой ревизии населения Российской империи, в конце царствования Петра I подавляющее большинство населения края были выходцами из различных великорусских губерний и относились к рейтарам, казакам, драгунам, стрельцам, пушкарям, однодворцам городовой службы10 11.
Во второй четверти XVIII в. началось активное заселение юго-востока исследуемой территории украинцами: в 1722-1727 гг. подданных малороссиян в слободских полках, Белгородской и Воронежской губерниях было 143764 лиц мужского пола, в 1731 г. - 142300, а в 1732 г. - 189562 человека11.
Распределение малороссов по Воронежской, как и по Курской губернии, было неравномерным. Меньше всего владельческих малороссиян в воронежских уездах было в 1731 г. - 1230 душ мужского пола, в 1732 г. - 5562 душ. Из них в Верхососен-ском уезде было 455 душ в 1731 г., 916 душ - в 1732 г., в Усердском уезде 52 души - в 1731 г., 323 души - в 1732 г. На вновь осваиваемых землях помещики поселяли украинцев, а далее происходило закабаление вольных слободских казаков российскими помещиками и верхушкой казацкой старшины. Однако далеко не всегда последние учитывали интересы первопоселенцев: в 30-40-х гг. XVIII в. украинские слободы основались на землях однодворцев, что приводило в конфликтам. Челобитные однодворцев 1735 г., хранящиеся в фонде Белгородской губернской канцелярии, свидетельствуют о том, что черкасские слободы возникали на землях, принадлежащих однодворцам12.
Черкасы в первые три года после основания слободских поселений освобождались от оброка, могли беспошлинно заниматься винокурением, а также могли свободно переходить от одного помещика к другому. Подобные льготы малороссиян не распространялись на великорусских помещичьих крестьян и однодворцев. Стремясь получить подобные привилегии, в 1775 г. русские крестьяне помещицы Исаковой пытались выдать себя за черкас, что повлекло за собой недовольство властей13. Одной из форм протеста против закабаления стало бегство из имений помещиков в украинские слободы помещичьих, монастырских и дворцовых крестьян14.
Созданием в 1773 г. губернии с центром в городе Харькове закончился процесс заселения свободных земель, что повлекло за собой изменение статуса поселенцев-украинцев: попав в зависимость к русским землевладельцам, они стали называться «поданными малороссиянами» или «подданными черкасами». Это свидетельствовало о завершении в целом формирования этносоциального облика русскоукраинского приграничного региона. В его хозяйственно-культурном комплексе переплелись элементы «старочеркасской обыкности» и культурного опыта великорусов, однако каждый из этнопотоков сохранял специфику, стремясь передать и преумножить собственный культурно-исторический опыт. Великорусы и украинцы обрели специфические черты характера.
В XVIII - XIX вв. национальная обособленность сильнее была выражена в тех случаях, когда русские и украинцы жили более или менее компактно, в отдельных селах, которые в прошлом представляли определенное хозяйственноадминистративное и социальное целое благодаря общинным связям, взаимопомощи и т.п. Во второй половине XVIII в. сохранялся примерно одинаковый культурный уровень у русского и украинского населения края. Стремясь сохранить свои традиции и передать свой культурный опыт следующим поколениям соотечественников, они
9 Менжулин В.П.Экономическое состояние крестьян Бирючинского уезда в связи с отрицательными факторами их внутреннего быта, хозяйства и внешней природы // Памятная книжка Воронежской губернии за 1903 год. Воронеж, 1903. С. 28.
10 Российский государственный архив древних актов (далее РГАДА). Ф. 350. Оп. 2. Д. 484. Л. 15.
11 РГАДА. Ф. 248. Оп. 17. Д. 1106. Л. 238-242.
12 ргаДа. Ф. 405. Оп. 1. Д. 425. Л. 48.
13 Там же. Д. 539. Л. 36.
14 Там же. Д. 490. Л. 65.
142
НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ
Серия История. Политология. Экономика. Информатика. 2011. № 19 (114). Выпуск 20
стремились заключать браки внутри своих этнических групп. Примером может служить ситуация с уровнем грамотности валуйского населения, который был весьма низок: из 250 глав семейств только один однодворец смог поставить свою подпись15. Не удивляет то обстоятельство, что, например, однодворцы Валуек выдавали своих дочерей замуж за однодворцев прилежащей округи в 20-30 километров. Крайне редкими были браки однодворцев с украинскими казаками, не превышая 3% от общего количества браков. Отсутствие межнациональных браков способствовало сохранению особенностей языка и русской и украинской бытовой культуры.
Процессы взаимодействия в различных сферах жизни сильнее были выражены в районах дисперсного расселения русских и украинцев, особенно в национальносмешанных селах. В «Этнографических очерках Богучарского уезда», напечатанных в «Памятной книжке Воронежской губернии на 1865-1855 г.», указывается на различие позиции русских и украинцев уезда к различным сторонам их взаимоотношений: «Великороссы.. разделяются на две категории: на живущих отдельными поселениями и живущих в одних поселениях с малороссами. Малороссы, хотя вообще косо посматривают на них, тем не менее, принимают к себе на жительство. Причина этого, т.е. приема в члены своего общества людей нелюбимых, та, что москали всегда ставят обществу хороший могарыч, а уж когда дело коснется до могарыча, там богучарцы, по их собственному выражению, примут на жительство хоть татарина, или даже самого черта - недаром же они приобрели лестные отзывы: «богучарцы любят пить по «чарщ»16.
Великоросс, поселившись рядом с украинцем, «и не думает идти по проторенной веками колее хохлацкой жизни: он живет особняком; трудится, что называется, до кровавого пота, не думая о паляницах и сале, есть мякинный хлеб с луком и квасом, а все, что получше, везет на базар. Малороссы начинают смеяться над москалем, но он не обращает на это ни малейшего внимания. Проходит лет пять-десять, смотрят: москаль уже побрякивает деньгами, нанимает работников, одним словом, живет лучше давних обитателей слободы. Вот тут-то и пойдет брань на москалей за то, что москали живут как свиньи, и едят еще хуже и т.п.»17. Тем самым подчеркивая, что отношение к труду у двух славянских народов может быть весьма различающимся, но «конечно, нет правил без исключения».
Великороссы и малороссы, живя столько времени рядом, имея общие интересы, сталкиваясь постоянно в торговых и разных общественных и частных делах, не могли не позаимствовать друг у друга некоторых черт не только внешних, но и внутренних, причем эти заимствования далеко не всегда были положительными. В одежде можно увидеть не только нивелировку национальных различий, но и известную типизацию: «Одежда мужчин великороссов совершенно та же, что и в великорусских уездах Воронежской губернии, только лаптей нет». Аналогичные процессы происходили с женским костюмом: «Женщины утратили свой прежний костюм; кичек, сорок и т.п. уже и в помине нет, и только в некоторых семействах женщина надевает кичку один раз в жизни, именно: после венчания, когда ее покрывают. Нынешний костюм великороссийских женщин состоит: или из белой вышитой рубахи и ситцевой юбки, или же - у живущих близ границы Земли Войска Донского - из красного ситцевого платья, из тех какие носят казачки. На голове, как у первых, так и у вторых, просто платки»18.
В процессе длительных двусторонних контактов сформировался особый приграничный диалект, который, по мнению авторов очерков, представляется им непоправимым искажением каждого из языков: «Язык, которым говорят жители Богу-
15 Государственный архив Воронежской области. Ф. 18. Оп. 1. Д. 31. Л. 38.
16 Этнографические очерки Богучарского уезда // Памятная книжка Воронежской губернии на 1865-1855 г. Воронеж, 1867. С. 172.
17 Там же. С. 173.
18 Там же. С. 175.
НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ
Серия История. Политология. Экономика. Информатика. 2011. № 19 (114). Выпуск 20
143
чарского уезда - очень искажен. Малороссы, особенно молодежь, так коверкают свой язык, что иногда бывает даже невозможно понять, о чем говорится. Великороссы тоже, желая говорить по малороссийски, страшно коверкают свой язык, но все не так, как малороссы»19. Эта область контактов двух народов оказалась наиболее подверженной изменениям: в ней, как в зеркале, отразились те перемены, которые происходили в разных сферах их жизнедеятельности. Готовность найти «точки соприкосновения», создав новые языковые формы («исказив», по мнению авторов, язык) может расцениваться как стремление к заимствованиям и желание создать нечто новое, понятное и близкое народам-соседям.
О. Никонов, описывая быт и хозяйство малороссов в Воронежской губернии во второй половине XIX в., обращает внимание на большие различия, сохраняющиеся между русским и украинским населением: «...Все малороссийское народонаселение в Воронежской губернии — пришлое. Оно пришло сюда. из Украины. - после и вследствие уничтожения Сечи, упразднения украинского самостоятельного казачество и приобретения Новороссийского края. Три эти события .влияли на движение малороссов с запада на восток»20. Далее он останавливается на различиях в расположении и общем облике малороссийских и великорусских селений: «Главное, что прежде всего бросается в глаза, это - всегда опрятная, выбеленная наружность хаты, даже самых бедных, с серыми, красными, а чаще желтыми каймами вокруг дверей и окон; хаты эти никогда не отставляются от плановой линии внутрь двора, как у русских, а или всей своей длиной, или по крайней мере одним концом выходят на улицу». В больших слободах имелись дома, в которых 3 и 4 комнаты имели на улицу по два и по три окна. Однако «улицы - даже в лучших слободах - редко бывают прямые и довольно широкие; но вообще кривы и узки, однако чисты». Ряды малороссийских хат могли быть «длинны без всяких промежуток; усадьбы чрезвычайно узки и длинны», а хаты и коморы (амбары) ставится почти вплотную друг к другу, составляя «почти сплошную линию»21.
По мнению автора, «беглого взгляда на сложение и деятельность малоросса и великоросса» достаточно, чтобы увидеть между ними великую разницу. «Кадровые унтер-офицеры всякому скажут, что ни с одним русским новобранцем не бывает им такой муки, как с хохлом: у него, дескать, не одну, спину да коленки правишь, а шею и пятки. Постановка головы на плечах и строение ног у малоросса другая, чем у русского: он не только по большей части сутуловат, но и с выдавшимися вперед и вверх плечами; ноги полусогнуты и оконечности их на ходу всегда отстают от корпуса. От этого походка малоросса тяжела и медленна. Приемы (ухватки) вялы, или подчас уже слишком порывисты, но только на короткое время; силы вообще вдвое слабее русского»22.
Стремясь быть объективным, исследователь отмечает различия в пище, занятиях, в духовной культуре. «В нравственном и религиозном отношениях малороссы вообще все стоят гораздо выше великороссов, только разве круглый сирота-малолеток, проводящей жизнь в пасении чужого скота, не знает толком нужнейших молитв, все же вырастающие в семействах знают их; к посещению богослужения в праздничные дни, а равно и к домашней молитве малоросс также гораздо усерднее русского. Притом нужно заметить, что усердие несравненно реже бывает наружным у первого, чем у последнего»23. В заключении работы О. Никонов останавливается на «оригинальных понятиях. малороссов о домашней чистоте. Хаты снаружи и внутри белятся очень часто; домашние иконы украшаются множеством цветов; битый глиняный пол в хате малороссийская женщина смазывает вновь непременно каждую субботу и зимой и ле-
19 Этнографические очерки Богучарского уезда // Памятная книжка Воронежской губернии на 1865-1855 г. Воронеж, 1867. С. 217.
20 Никонов О. Быт и хозяйство малороссов в Воронежской губернии // Памятная книжка Воронежской губернии на 1879-1871 г. Воронеж, 1871. С. 247.
21 Там же. С. 251.
22 Там же. С. 253.
23 Там же. С. 265.
144
НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ
Серия История. Политология. Экономика. Информатика. 2011. № 19 (114). Выпуск 20
том, то же делает и с печным шестком; а тряпки, употребляемые при стряпне всегда черные как уголь». Удивителен вывод, который он делает: «...Где не видно со стороны — там, при кажущейся чистоте, царит изумительная неряшливость»24.
Во второй половине XIX - начале ХХ вв. под воздействием изменений в социально-экономической сфере, двусторонние контакты активизировались, разрушалась замкнутости быта, нивелировались многие культурно-бытовые особенности и формировались общие черты культуры.
Быт населения в торгово-промышленных слободах в конце XIX в. подвергался влиянию городской цивилизации. Это выражалось в разговорной речи, в изменении украинских фамилий на русские, в замене национальной одежды городским костюмом, в вытеснении обрядовых традиций, что не могло не оказывать известного воздействия на национальное самосознание славянских народов. Смешение русских и украинских бытовых особенностей придало специфику этнокультурному комплексу, сложившемуся в крае: традиции, обычаи, одежда, говор, песни, сказки, предания смешались, но каждый из народов сохранил свою этнокультурную специфику.
Этнокультурный синтез в двух великорусских губерниях юга России - Курской и Воронежской - в пореформенный период стал завершением процессов, начало которым было положено вторичной колонизацией южнорусских территорий, происходивших при самом активном участии русского и украинского населения и ведущей роли российского государства, определявшего основные направления, содержание, формы процессов этнокультурного взаимодействия.
В комплексе культуры российско-украинского приграничья можно условно выделить несколько пластов. К первому относятся традиции, свидетельствующие об этногенетическом родстве двух восточнославянских культур; второй составили особенности национальных культур русских и украинцев; третий - культура, оформившаяся в процессе длительного историко-культурного развития и взаимодействия двух народов; последний же пласт представляет культура русских и украинцев, сформировавшаяся в конце XIX в. под влиянием городской культуры, практики отходничества, а, кроме того, в результате включения в торгово-промышленную деятельность сельского населения края. Подобное деление носит в определенной мере условный характер, поскольку в живой ткани культурной действительности они были тесно переплетены и взаимосвязаны, а феномен культуры, сложившейся в русскоукраинском приграничье на территории Курской и Воронежской губерний, стал результатом этнокультурного синтеза, происходившего на протяжении весьма длительного времени и ускорившегося в пореформенный период.
ETHNIC AND CULTURAL SYNTHESIS IN SOUTHERN RUSSIAN PROVINCES IN POST-REFORM PERIOD (EVIDENCE FROM KURSK AND VORONEZH REGIONS)
A.I. DUDKA I.G. ONOPRIENKO
In the article ethnic and cultural synthesis in southern Russian provinces in post-reform period are viewed from Kursk and Voronezh regions.
Belgorod National Research University
Key words: region, ethnic history, ethnic culture, international contacts, ethnic and cultural synthesis.
e-mail: [email protected] e-mail: [email protected]
24 Там же. С. 272.
