CC BY
19УДК 39
ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ АСПЕКТЫ КРЕСТЬЯНСКОГО ХОЗЯЙСТВА КАК ФАКТОРА ФОРМИРОВАНИЯ КУЛЬТУРНОГО ЛАНДШАФТА КЕНОЗЕРЬЯ
Н.М. Ведерникова
sds46@yandex.ru
Москва, Россия
Аннотация. Рассматриваются основные виды хозяйственной деятельности и природопользования крестьянского сообщества Кенозерья, определившие характерные особенности культурного ландшафта. Привлечение этнографического и фольклорного материала подтверждает устойчивость традиционных основ культуры, предстающей в единстве ее материальных и духовных сторон.
Ключевые слова: культурный ландшафт, традиционная культура, народные верования, обычаи, деревня, дом, крестьянское хозяйство, лесные и озёрные промыслы.
Для цитирования: Ведерникова Н.М. Этнокультурные аспекты крестьянского хозяйства как фактора формирования культурного ландшафта Кенозерья. Наследие и современность = Heritage and Modern Times. 2019;2(2):81-94.
Традиционные для Русского Севера виды хозяйственной деятельности в природно-климатических условиях Кенозерья обрели свои особенности, повлиявшие на формирование культурного ландшафта. Рассмотрение жилищно-бытовых и традиционных хозяйственных практик в контексте обрядовых традиций и устной культуры Кенозе-рья выявляет эти особенности, обнаруживая органическое единство и взаимосвязь различных сторон народной культуры: хозяйственной практики и бытовых традиций; обрядов, закрепляющих и регламентирующих различные виды деятельности; народных обычаев и верований, обеспечивающих успешность работ и благополучие людей.
Одна из примечательных сторон культурного ландшафта Кенозерья - его деревни. Деревянные часовни (в каждой деревне разные), строгие и монументальные дома, приземистые бани, амбары, изгороди, дороги и тропы, ведущие из деревни к ближайшей мельнице, в поля, лес - таковы общие черты кенозерской деревни (рис. 1).
В традиционной культуре дом - одна из универсальных материальных и духовных ценностей. Северный, в их числе и кенозерский, дом как бы вобрал в себя основы народной материальной культуры: практичность (рациональность), конструктивность строений и духовную составляющую. Строительство дома может рассматриваться как акт творения, сопровождаемый обычаями, поверьями, обрядами, призванными обеспечить крепость дома и благополучие семьи. И потому выбор места для возведения дома, планировка и организация внутреннего пространства - все подчинялось традициям.
81
Рис. 1. Деревня Зехнова с характерным составом ландшафтных элементов
Бревенчатый сруб - мощная конструкция на высоком подклете, придающий избе массивность, монументальность, с характерной безгвоздевой самцовой конструкцией кровли, с крытым двором, прилегающим к жилой части дома, с широкими взвозами - таковы общие черты северного дома, которые определены суровыми зимами, особенностями хозяйственных занятий, которые продолжались в течение всего года [1]. Каждый этап строительства дома имел свое название, этапными считались кладка первого венца (основа) - первые бревна сруба укладывались на больших камнях - валунах, помечавших углы избы, последнего венца перед крышей (черепово дело), установка матицы - потолочной балки, кладка печи.
Дом делится на жилую часть и хозяйственный двор, разделённые сенями. В жилой части сакральным центром наряду с красным углом, где помещаются иконы и обеденный стол, является печь, символизирующая полноту и благополучие семьи. Печь, повёрнутая устьем к фасаду дома, представляет собой многофункциональное сооружение, с несколькими ярусами, нишами, каждая из её частей имеет своё название. В печи готовят еду, на печи спят, сушат вещи, под печью зимой держат кур. В доме, согласно традиции, совершались все семейные обряды, связанные с рождением ребёнка, свадьбой, похоронами.
Двухъярусная хозяйственная часть (верхняя - сарай, нижняя -двор) занимает едва ли не половину всей постройки. Её устройство напрямую связано с содержанием скота. В сарае с бревенчатым полом и широкими воротами складируется и досушивается сено, хранится хозяйственный инвентарь; в нижней части находятся хлева, где содержится скот - коровы, лошади, овцы. Взаимосвязь между ярусами позволяет, не выходя из дома, заниматься хозяйственными делами.
Бытовало поверье, что в каждом доме есть «хозяин» (домовик, домовой, жихарь), который знает все о домочадцах, следит за выпол-
82
нением необходимых дел, бережёт полюбившийся ему скот. Домовому ставили угощение - ягоды и простоквашу, в хлеву раскидывали жито по четырём углам с просьбой позаботиться о животных.
Бани, стоящие у озера или по ручью - культурная традиция Русского Севера (рис. 2). На Кенозере сохранились рудные бани, которые топятся по-чёрному (архаический тип). В бане не только моются, но и лечатся. Посещение бани требует соблюдения особых правил: постучаться, прежде чем войти, не мыться ночью, не оставлять в бане без присмотра ребёнка («хозяин» бани может подменить младенца) [2]. О каждом доме, амбаре, бане точно известно, когда и кем они поставлены. Семейные истории вместе с рассказами о мифологических «хозяевах» строений поддерживают родовые традиции.
Рис. 2. Линия бань у озера в деревне Вершинино
Мельницы в культурном ландшафте Кенозера являются ценными культурными объектами, прежде всего, как образцы крестьянских гидротехнических сооружений, игравшие важную роль в хозяйственной жизни людей. В Кенозерье наибольшее распространение получили водяные мельницы, что обусловлено наличием по берегам озёр множества ручьёв и речек. Водяные мельницы возводили обычно всей деревней. При этом учитывали ряд факторов: удалённость от деревни, удобные подъездные пути, но главной, конечно, была возможность использовать силу воды: резкий перепад уровня в озёрах или бурное течение рек и родников. К строительству плотины приступали зимой. В летний период возводилось здание мельницы и мельничные механизмы. Оценивая мастерство строителей мельниц, местное население
обычно говорило: «Как в валенках идёт мельница» (т.е. мелет очень качественно и работает тихо, без скрипа и лязга). В прошлые времена почти каждая кенозерская деревня имела свою мельницу, а у некоторых деревень их было 2-3. В начале ХХ в. на рассматриваемой территории существовало около 50 водяных мельниц и шесть ветряных [3].
Помимо практического назначения, мельницы наделялись и сакральным смыслом, что соответствовало общерусской традиции [4]. Считалось, что на мельнице есть свой, мифический, «хозяин», который следит за успешной и беспрерывной работой мельницы. Например, в нужный момент он может разбудить человека, заснувшего в ожидании своей очереди на помол зерна. Вода из-под мельничного колеса наделялась особой силой, которой пользовались знахарки при лечении болезней и отыскивании пропавшего скота. Во второй половине XX в. кенозерские мельницы постепенно утратили свою хозяйственную роль, были заброшены, пришли в запустение и разрушились. В начале XXI в. две водяные мельницы - на Левусозере и в деревне Зехнова - были восстановлены как культурные ландшафтные объекты и как свидетельства-напоминания о практической и социальной роли мельниц в жизни сообщества (рис. 3).
Рис.3. Механизмы восстановленной мельницы в деревне Зехнова
На протяжении веков главнейшими отраслями хозяйства оставались хлебопашество, животноводство, рыболовство, охота. В своей хозяйственной практике жители Кенозерья следовали знаниям и умениям, принесёнными сюда ещё первыми поселенцами. К ним относились не только производственный опыт, но и совершение обрядов, регулирующих цикличность проведения необходимых работ, а также соблюдение обычаев, верований, обеспечивающих, с точки зрения жителей, успешность хозяйственных занятий.
Климатические и природные особенности Кенозерья вносили свои коррективы в производственную практику. Так, из зерновых культур наиболее рентабельными в этой местности стали рожь, овес, жито (пшеницы высевали очень мало, она, в сущности, появилась здесь с колхозами - в 1930-е гг.) [5]. Также сеяли лен, из огородных культур выращивали лук, морковь, капусту, репу, горох. Отсутствие больших площадей хороших пахотных земель заставляло ценить каждый свободный участок земли. Огороды возделывали вблизи дома. Все поля вокруг деревень, включая косогоры, распахивались. Земельный надел крестьянской семьи включал участки земли (полоски) на полях вокруг деревни, пожни за озером, а также поляны в лесу (рис. 4), на которых, как правило, сеяли зерновые (участки были именные, за ними закреплялось имя/прозвище владельца). Эти названия сохранились в местных топонимах [6].
Рис. 4. Сенокосная поляна в окрестностях деревни Спицыно
На лесных участках в первую очередь использовали залежь -угодья, заросшие кустарником и мелколесьем, где применялась одна из древнейших форм земледелия - подсека: участок очищался от леса, кустарника, на следующий год все это сжигалось, на третий год земля засевалось озимыми. Сначала сеяли рожь, которая давала большой урожай, на другой год - овёс, потом жито. Подготовка поляны под посев льна требовала особых работ. Подсечная система земледелия на Кенозере и Лёкшмозере сохранялась вплоть до 30-х годов XX в. и является яркой иллюстрацией традиционных способов земледелия, распространённых в лесных регионах России [7].
В период колхозов и совхозов (1950-1980-гг.), когда животноводство стало ведущей хозяйственной отраслью, на пахотных землях выращивали на корм скоту зерновые культуры - овёс, рожь, ячмень и го-
рох, поддерживались сенокосные угодья, что способствовало сохранению культурного ландшафта [5]. Сохранившимися ландшафтными приметами традиционных сельскохозяйственных работ сегодня служат усадебные огороды с оградами из горизонтально положенных жердей; открытые пространства вокруг деревень, поляны (в прошлом пахотные участки земли) и пожни - сенокосные луга с характерными оградами - косяками (наискось положенными тонкими жердями).
Народный сельскохозяйственный календарь определял начало и завершение посевных работ, а также важные промежуточные полевые работы. Знаковыми датами, приуроченными к православным праздникам и сопровождаемые обрядами, были: Егорьев день (23 апреля/6 мая) - освящение лошадей, начало сева; летний период, следовавший после Петрова дня (День апостолов Петра и Павла 29 июня/ 12 июля) - вторая пахота и удобрение земли под озимые; Спасов день (6/19 августа) - третья пахота и посев озимых. Завершение полевых работ - уборка ржи, обычно в середине августа, отмечалось обрядом зажинок: последний сноп торжественно вносился в дом, ставился под иконы (божницу) и хранился до Покрова (1/14 октября), когда скот запирали в хлеву. Скармливание зерна с этого снопа должно было обеспечить животным здоровье [7].
Взаимосвязь хозяйственной деятельности, бытовых традиций и культурного ландшафта также хорошо прослеживается при рассмотрении животноводства. Животные в жизни русского крестьянина всегда играли ключевую роль, на Русском Севере особенно, где ощущался недостаток пахотных земель, но было много земли, используемой для заготовки корма скоту и выпаса животных. Поэтому обычаи, связанные с содержанием скота, оказались особенно устойчивыми, и мы вправе рассматривать традиционные практики и верования, связанные со скотом, как живую культуру.
В деревнях Кенозера всегда держали скот - коров, лошадей, овец. Этот вид традиционной деятельности сохранялся и во времена коллективных хозяйств - колхозов и совхозов. Сегодня в частном владении вновь появились коровы, лошади, овцы, таким образом, происходит возрождение этой важной сферы жизнедеятельности (рис. 5). Многочисленные покосные луга с их специфическими ограждениями, скошенное сено, собранное в стога, и сегодня составляют характерные визуальные приметы возрождающегося культурного ландшафта.
Рис. 5. Вид из деревни Семёново на Ряпусный берег
С содержанием скота связаны многочисленные обычаи и верования, корнями уходящие в языческое прошлое. Скотоводческая обрядность включает комплекс магических действий и словесных заклинаний, призванных защитить скот, обеспечить его плодовитость и здоровье. Поскольку животные в осенне-зимний период содержались в домашних условиях (в период совхозов - на животноводческих фермах), а в весенне-летний - паслись на лугах, то сформировалось два вида скотоводческой обрядности. Это домашняя обрядность, т.е. магические действия, заговоры, совершаемые в пределах дома, и пастушеская обрядность в период выпаса животных [8].
Животные в доме определяли режим работ хозяйки. В своих заботах о животных хозяйка обращалась к дворовым (мифологическим «хозяевам» дома) с просьбой уберечь скот. Эти просьбы обрели форму заговоров, которые характеризуются широтой тематики, охватывающей все виды занятий, связанных со скотом (чтоб успешной была купля-продажа, чтобы корова всегда возвращалась домой, спокойно стояла при дойке, состоялось лечение, была защита «от сглаза» и проч.) [9].
Период выпаса скота на Кенозере, как и земледельческие занятия, составляет замкнутый цикл: первый выгон скота (в день св. Георгия 23 апреля/6 мая) - «закрытие скота» (1/14 октября - в Покров). Подготовка скота к летнему выпасу сопровождалась особыми домашними обрядами: с хвостов животных состригали шерсть, у коров это делали в Великий четверг, у лошадей - в Егорьев день. Состриженную шерсть хранили в хлеву до следующего года, что, по поверьям, обеспечивало возвращение животных домой. Скот из дома провожали с вербой, которая в славянской традиции символизирует здоровье и жизненную силу [8].
При часовнях проходило освещение животных (крапление святой водой). Многие кенозерские часовни посвящены святым, которые считаются покровителями животных. Согласно народным верованиям св. Георгий (Егорий), которому посвящены часовни в деревнях Мини-но и Спицыно, оберегал скот; святые Флор и Лавр (часовня в д. Семе-ново) охраняли лошадей; Параскева Пятница (часовня в д. Тырышки-но) оберегала овец; та же роль отводилась св. Власию (часовня на Медвежьем острове).
В период выпаса скота (6 мая - 14 октября) пастух - знаковая фигура в культурной традиции, поскольку от его умения зависела сохранность стада. В деревнях верили, что пастух обладает особыми тайными знаниями (заговорами, магическими действиями), помогающими ему сберечь доверенный ему скот. Кроме того, он налагал на себя ряд запретов, отделяющих его в этот период от обычных людей (волос не стричь, не спать с женщиной, чёрную ягоду не есть, колокола в стаде не менять, не перелезать через изгородь). Знающий пастух имел отпуск - большой заговорный текст, в котором содержится обращение к святым с просьбой защитить «милый скот, колхозный и крестьянский живот». Отпуск хранился у пастуха, видеть и тем более читать его посторонний не мог, иначе отпуск терял силу.
Обнаруженный нами в 2002 г. в д. Горбачиха текст пастушеского отпуска, представляя местную традицию одной из древнейших крестьянских профессий, по праву может быть отнесен к уникальным памятникам нематериального наследия Кенозерья (текст опубликован - [8]).
В праздник Покрова Богородицы (1/14 октября) домашний скот ставили на зиму в хлев. Этот день сопровождается обрядом, который носит название запирание скота. Хозяйка в этот день передаёт скот во власть дворовому, просит его поить и кормить скотину, стеречь днём и ночью. Просьба носит характер заговора, который у каждой хозяйки варьируется.
Если пастушеская обрядность в Кенозерье сохранена, в основном, в свидетельствах жителей и подтверждена текстом отпуска, то домашняя скотоводческая обрядность является живой традиций. Пока хозяйка держит корову, овец, она следует обычаям, которые существуют в единстве различных обрядовых и словесных жанров, сопровождающих уход за скотом.
Важную роль в жизни жителей Кенозерья играл и продолжает играть лес. Лес не только давал строительный материал, но и породил особые занятия: сбор ягод, грибов, которые являются важным подспорьем в питании, охотничий промысел. Среди жителей деревень до сих пор бытуют древние поверья, связанные с лесом. Отправляясь в лес, читают обе-режную молитву или заговор, в котором обращаются к лесовому - хозяину
леса с просьбой содействовать успешности дела. Лесовой, который может привидеться то стариком, то собакой, в народном представлении следит за соблюдением порядка: не кричать в лесу, не разжигать на тропах костров, не ломать деревья, не браниться и др. Существовал запрет на посещение леса после 25 октября (видимо, это связывалось с началом зимы). Нарушение правил грозило наказанием: лесовой может сбить с дороги, завести в чащобу или болото [10]. В запретах кроется здравый смысл - бережное отношение к лесу и предостережение от возможных опасностей.
По древним поверьям, от лесового зависела и успешная охота на промысловых птиц (рябчика, тетерева, глухаря, белую куропатку) и зверей (лося, белку, зайца, лису, куницу), являющаяся одним из традиционных хозяйственных промыслов. Охота - дело потаённое и связана с соблюдением ряда правил (например, постараться, отравляясь на охоту, никого по дороге не встретить). Многие в деревнях верили, что «все лесники, особенно все охотники, делятся на охотящихся с Богом и охотящихся с Лесом», т.е. с лесовым. Вступая в сговор с лесовым, охотник, как и пастух, находясь в лесу, налагал на себя ряд запретов (не кричать, не убивать самок зверей, не ставить на месте капканов прутья и пр.) и мог пользоваться статьей (заговором). В тексте одного из них, записанным в д. Зехново, содержится обращение к «св. Егорию Храброму, Миколе Угоднику и Макарию Преподобному» с просьбой нагнать зверей «из-за тридевять земель, из-за тридевять озёр, из-за тридевять рек, из-за тридевять лужон. Чтобы это зверье по своим следам скакали, мне в капканы попадали, ног не обивали и до рук доходили».
В охотничьих заговорах и поверьях нашли отражение особенности народного православия, часто сочетающего веру в «хозяев» природных угодий и святых покровителей. В одном из них, записанном в д. Зехново, хозяевами леса названы св. Егорий Храбрый, Николай Угодник, Макарий Преподобный - образы, по сравнению с лесовым, более высокого уровня, соответствующие важности и опасности предпринимаемого дела [2].
Обычаи и поверья, определяющие поведение человека в лесу, формировали экологическое сознание, что проявлялось в бережном отношении к природе и рациональности природопользования. Эта сторона традиционной культуры представляет живое наследие.
Озеро, имеющее первостепенное значение в жизни кенозеров, является и одной из главных доминант культурного ландшафта (рис. 6). С озером, как и с лесом, связано множество поверий и обычаев: оно даёт силу, здоровье, способно гневаться, предсказывать беду. На Лёкшмозере, рассказывали местные жители, «до 19 июля тучи не проходили над озером - озеро не пускало». К воде обращались с благодарственными словами и просьбой «взять плохое». Водой, взятой на заре, лечили болезни.
Рис. 6. Озеро Лёкшмозеро
Кенозерье славится многообразием видов рыбы - более 20 видов: ряпушка, сиг, нельма, корюшка, щука, лещ, язь, плотва, карась, ерш, окунь, судак и др. Ряпусовский берег получил название по обилию ряпушки, подходившей к этому месту Кенозера в период лова. Исследования, проведённые в последние десятилетия, показывают сохранение видового многообразия и природного качества рыбы. В прошлом рыба была меновым товаром. Она составляла и составляет важную часть рациона питания; рыбу сушат, солят, варят уху, запекают в тесте (рис.7) и пр.
Рис. 7. Традиционное блюдо - запечённая в тесте рыба
Рыбная ловля - традиционное занятие кенозеров, которое, по народным представлениям, также требует соблюдения определённых правил. Так, во время ловли рыбы рыбак обязан хранить молчание. В одной из деревень записан обряд окуривания сетей над костром перед ловом рыбы и сопровождавший его заговор. В озере, как и в лесу, есть свой «хозяин» (водяник). Ещё в 1887 г. этнографом Н.Н. Хару-зиным был записан мифологический рассказ о том, как водяной Кено-зера сватался к дочери водяного Водлозера (в те времена озера, якобы, соединялись друг с другом). Получив отказ, кенозерский водяной рассердился и засыпал камнями протоку меж озерами [11; 12]. Водяник может привидеться огромной рыбой, стариком, мужиком. Но устойчива его роль как «хозяина» озера и покровителя рыбного промысла. На Кенозере отмечен один из древнейших обычаев - кормление (задабривание) водяного. В качестве жертвы кенозеры для удачного лова отправляли в плавание по озеру продукты - яйца и хлеб, водяного угощали также водкой, хлебом, табаком. Задабривание должно было обеспечить хороший улов. Богатый улов в представлении рыбаков -это дар озера [13].
В деревнях продолжает бытовать поверье, что в Духов день (День Святого духа) на рыбалку не ходят - «русалки в воду затащат». Повсеместно существовал запрет на купание в озере после захода солнца: в это время озеро, как говорят жители, спит. После Ильина дня (20 июля/2 августа), когда вода заметно холодеет, запрет на купание связывался с водяным, жаждущим жертвы [14].
В народных рассказах рядом с мифологическими «хозяевами» вод упоминаются святые - апостолы Пётр и Павел (29 июня/12 июля), почитаемые как покровители рыбаков. В крупнейшей деревне на Лёкшмозере - Морщихинской - этот день является престольным праздником. В д. Орлово была записана молитва-заговор, обращённая к святым Петру и Павлу с просьбой наполнить сети рыбой.
По воспоминаниям В.А. Дынник, участницы экспедиции Б.М. Соколова на Кенозеро (1927 г.), «в Петров день на Кенозере делали плот, на котором священник освещал воду. Из д. Вершинино на берегу Кенозера традиционно организовывался Крестный ход на воду», после молебна с водосвятием мужчины и женщины входили в воду и окунались по горло [15].
Жизнь на озере породила одно из повсеместно развитых мужских ремёсел - изготовление лодок (кенозёрок), конструкцией и силуэтом отличающихся даже от лодок соседнего Водлозера [16]. Это уникальное ремесло, традиции которого не забыты и сегодня. Другой вид распространённого ремесла в Кенозерье - плетение сетей. Особые способы ловли рыбы, наблюдения и приметы, связанные с рыболовством, сохраняются как важные компоненты современной народной культуры.
Природное богатство Кенозерья, продукты земледельческой и животноводческой деятельности определили и особенности местной кухни. В целом, кенозерская кухня основывается на общерусских традициях. В качестве специфической особенности кенозерской кухни может быть отмечено разнообразие рыбных блюд и выпечки - творожники, шаньги, калитки (пироги с кашей), сочни, пироги с ягодой [17]. Кенозерская кухня - это живая культура, которая активно заявляет о себе и в повседневной жизни и в праздники. Её традиции поддерживаются и Кенозерским национальным парком: посетители парка в этом могут убедиться, посетив гостевые дома.
Таким образом, рассмотрение основных видов хозяйственной деятельности и природопользования в Кенозерье в контексте народных бытовых и хозяйственных традиций с привлечением фольклорных материалов, в их взаимосвязи с культурным ландшафтом, выявляет целостность народной культуры, которая предстаёт в единстве её материальных и духовных сторон.
Литература
1. Ильин МА. Крестьянская изба Кенозера // Труды секции археологии (Институт археологии и искусствознания). Ч. 4. М., 1928. С. 241-257.
2. Ведерникова Н.М. Кенозерские сказки, предания, былички. М., 2003.
3. Анциферова А.И. Возрождение исторических элементов ландшафта через му-зеефикацию: пример кенозерских мельниц // раздел 2.6 ОНИР "Обоснование включения крестьянского северо-русского культурного ландшафта "Заповеданное Кенозерье" в Список всемирного наследия" / рук. Ю.А. Веденин. -. Москва, 2017 (в рукописи).
4. Ведерникова Н.М. Мельник и мельницы в русской мифологии // «Научный диалог». Вып. 12(36). Филология. Екатеринбург, 2014. С. 6-22.
5. Анциферова А.И. Совхоз «Кенозерский»: поддержание традиционных культурных ландшафтов в 1970-1980-х годах // Кенозерские чтения - 2013. Архангельск, 2015. С. 128-148.
6. Кулешова М.Е. Функционально-планировочная организация крестьянских культурных ландшафтов // Культурный ландшафт как объект наследия. М.-СПб, 2004. С. 264-266.
7. Синяговский С.А. Традиционное земледелие и огородничество крестьян Ке-нозерья ХУ1-ХХ вв. Образовательная программа / Кенозерский национальный парк. Каргополь, 1999 г. 9 с. (рукопись).
8. Ведерникова Н.М. От Егория до Покрова: скотоводческая обрядность на Ке-нозере // Актуальные проблемы полевой фольклористики. М., 2004. С. 131-140.
9. Иванова А.А., Артемьева П.П. Скотоводческая магия Кенозерья // Кенозер-ские чтения - 2015. Архангельск, 2016. С. 91-100.
10. Иванова А.А., Пономарева В.В. Леший в культурном ландшафте Кенозерья // Кенозерские чтения - 2015. Архангельск, 2016. С. 101-116.
11. Харузин Н.Н. Из материалов, собранных среди крестьян Пудожского уезда Олонецкой губернии // Олонецкий сборник. Материалы для истории, географии, статистики и этнографии Олонецкого края. Вып. 3. Петрозаводск, 1894. С. 319-320.
12. Кузнецова В.П. Памятники русского фольклора Водлозерья. Предания и былички. Петрозаводск, 1997. С. 22-23.
13. Абрамова А.А. Озеро в культурном ландшафте Кенозерья // Кенозерские чтения - 2013. Архангельск, 2015. С. 112-117.
14. Мелютина М.Н., Теребихин Н.М. Сакральный ландшафт Кенозерья. Архангельск. 2013. С. 28.
15. Бахтина В.А. Неизданные материалы экспедиции Б.М и Ю.М. Соколовых. 1926-1928 гг. М., 2011. Т. 2. С. 630.
16. Логинов К.К. Лодка «кенозерка» на Водлозере // Кенозерские чтения - 15. Архангельск, 1916. С. 329-340.
17. Синяговская ТА. Традиционная кухня Кенозерья // Кенозерские чтения - 2003. Материалы Первой Всероссийской научной конференции «Кенозерские чтения -2003». Архангельск, 2004. С. 283-294.
ETHNOCULTURAL ASPECTS OF PEASANTS' HOUSEHOLD AS A FACTOR OF KENOZERIE CULTURAL LANDSCAPE FORMATION
N. Vedernikova
sds46@yandex.ru
Moscow, Russia
Abstract. The article examines main types of economic activity and environmental management of Kenozerie peasants' household community, that defined its cultural landscape specific features. Ethnographic and folklore material confirms stability of traditional culture basis, appearing in unity of its material and spiritual aspects.
Keywords: cultural landscape, traditional culture, folk beliefs, customs, village, house, peasants' household, forest and lake crafts.
For citation: Vedernikova N. Ethnocultural aspects of peasants' household as a factor of Kenozerie cultural landscape formation. Heritage and Modern Times. 2019;2(2):81-94.
References
1. Il'in MA. Krest'janskaja izba Kenozera // Trudy sekcii arheologii (Institut arhe-ologii i iskusstvoznanija). Ch. 4. M., 1928. S. 241-257.
2. Vedernikova N.M. Kenozerskie skazki, predanija, bylichki. M., 2003.
3. Anciferova A.I. Vozrozhdenie istoricheskih jelementov landshafta cherez muzeef-ikaciju: primer kenozerskih mel'nic // razdel 2.6 ONIR "Obosnovanie vkljuchenija krest'janskogo severo-russkogo kul'turnogo landshafta "Zapovedannoe Kenozer'e" v Spisok vsemirnogo nasledija" / ruk. Ju.A. Vedenin. -. Moskva, 2017 (v rukopisi).
4. Vedernikova N.M. Mel'nik i mel'nicy v russkoj mifologii // «Nauchnyj dialog». Vyp. 12(36). Filologija. Ekaterinburg, 2014. S. 6-22.
5. Anciferova A.I. Sovhoz «Kenozerskij»: podderzhanie tradicionnyh kul'turnyh land-shaftov v 1970-1980-h godah // Kenozerskie chtenija - 2013. Arhangel'sk, 2015. S. 128-148.
6. Kuleshova M.E. Funkcional'no-planirovochnaja organizacija krest'janskih kul'turnyh landshaftov // Kul'turnyj landshaft kak ob"ekt nasledija. Moskva - S.-Peterburg, 2004. S. 264-266.
7. Sinjagovskij S.A. Tradicionnoe zemledelie i ogorodnichestvo krest'jan Kenozer'ja XVI-XX vv. Obrazovatel'naja programma / Kenozerskij nacional'nyj park. Kargopol', 1999 g. 9 s. (rukopis').
8. Vedernikova N.M. Ot Egorija do Pokrova: skotovodcheskaja obrjadnost' na Keno-zere // Aktual'nye problemy polevoj fol'kloristiki. M., 2004. S. 131-140.
9. Ivanova A.A., Artem'eva P.P. Skotovodcheskaja magija Kenozer'ja // Kenozerskie chtenija - 2015. Arhangel'sk, 2016. S. 91-100.
10. Ivanova A.A., Ponomareva V.V. Leshij v kul'turnom landshafte Kenozer'ja // Ke-nozerskie chtenija - 2015. Arhangel'sk, 2016. S. 101-116.
11. Haruzin N.N. Iz materialov, sobrannyh sredi krest'jan Pudozhskogo uezda Oloneckoj gubernii // Oloneckij sbornik. Materialy dlja istorii, geografii, statistiki i jetnografii Oloneckogo kraja. Vyp. 3. Petrozavodsk, 1894. S. 319-320.
12. Kuznecova V.P. Pamjatniki russkogo fol'klora Vodlozer'ja. Predanija i bylichki. Petrozavodsk, 1997. S. 22-23.
13. Abramova A.A. Ozero v kul'turnom landshafte Kenozer'ja // Kenozerskie chtenija - 2013. Arhangel'sk, 2015. S. 112-117.
14. Meljutina M.N., Terebihin N.M. Sakral'nyj landshaft Kenozer'ja. Arhangel'sk. 2013. S. 28.
15. Bahtina VA. Neizdannye materialy jekspedicii B.M i Ju.M. Sokolovyh. 1926-1928 gg. M., 2011. T. 2. S. 630.
16. Loginov K.K. Lodka «kenozerka» na Vodlozere // Kenozerskie chtenija - 15. Ar-hangel'sk, 1916. S. 329-340.
17. Sinjagovskaja T.A. Tradicionnaja kuhnja Kenozer'ja // Kenozerskie chtenija -2003. Materialy Pervoj Vserossijskoj nauchnoj konferencii «Kenozerskie chtenija - 2003». Arhangel'sk, 2004. S. 283-294.
Сведения об авторе
Author of the publication
Ведерникова Наталья Михайловна,
фольклорист, искусствовед, кандидат филологических наук, исследователь живой традиционной культуры российской провинции, в 1993-2014 гг. - ведущий научный сотрудник Института Наследия. E-mail: sds46@yandex.ru
Natalia Vedernikova, folklore specialist, art critic, Ph.D in Philology, Russian province live traditional culture researcher, in 1993-2014 - a leading research fellow of the Heritage Institute. E-mail: sds46@yandex.ru
Дата поступления 23.05.2019
