CC BY
49
УДК 81' 23
ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИДИОГЛОССА ГОРЫ В АВТОРСКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА ЧИНГИЗА АЙТМАТОВА
Касымалиева Кайркул Эсенгуловна
аспирант кафедры общего и русского языкознания Российского университета дружбы народов Москва, ул. Миклухо-Маклая, 10а
В статье представлен анализ этнокультурной идиоглоссы ГОРЫ как одной из ключевых единиц авторской языковой картины мира киргизского писателя Чингиза Айтматова. Язык Чингиза Айтматова для современных русскоязычных читателей представляется трудным, малопонятным, но одновременно с этим обладает особой необъяснимой притягательной силой. Во многом это связано с самим писателем: с одной стороны, с его способностью глубоко проникать в русскую культуру и в тонкости русского языка, с другой - сохранять национально-культурные ценности для современных русских и киргизских читателей.
Главным критерием отбора этнокультурной идиоглоссы ГОРЫ явилась ее частотность, «сквозной» характер и этноспецифичный потенциал данного слова. Для реконструкции данной этноидиоглоссы автор статьи использует метод текстового ассоциативного поля. Структура текстового ассоциативного поля ГОРЫ представлена в виде семантических гештальтов, которым присвоены соответствующие их содержанию имена. В статье также дана когнитивная интерпретация рассматриваемого текстового ассоциативного поля ГОРЫ в виде развернутых комментариев. В заключение можно утверждать, что этнокультурная идиоглосса ГОРЫ в языковом сознании этнических киргизов содержит национально-культурные этноспеци-фические знания о модели природного пространства.
Ключевые слова: этноидиоглосса, текстовое ассоциативное поле, семантический гештальт, Чингиз Айтматов, когнитивная интерпретация, этническая авторская картина мира, языковое сознание киргизов.
Ю.М. Лотман о модели пространства в художественной прозе пишет следующее: «Исторические и национально-языковые модели пространства становятся организующей основой для построения «картины мира» — целостной идеологической модели, присущей данному типу культуры» [Лотман 1996:138].
Пространство «горы» в произведениях Ч. Айтматова занимает особое место еще и потому, что они присутствуют не только как живописный фон, на котором развиваются события; горы здесь живут своей жизнью, в которой, по воле автора, заложен самостоятельный смысл. Горы у Ч. Айтматова - это Родина, «Отец» для тысячи солдат, которые, прощаясь с ними, уходили на войну («Материнское поле»), «удивительный мир» Гульсары («Прощай, Гульсары!»), «обитель» снежно-
Введение
го Жаабарса («Когда падают горы»), «спортивный азарт» для Ильяса («Тополек мой в красной косынке»), «колыбель» Данияра («Джамиля»), мир легенд и сказок Нургазы («Белый пароход»), укрытие Исмаила («Лицом к лицу»).
Цель нашего исследования - выявить текстовое ассоциативное поле этнои-диоглоссы ГОРЫ, представить его в виде семантических гештальтов и при помощи интерпретации раскрыть этническую авторскую картину мира Чингиза Айтматова.
Ключевой единицей нашего исследования является этноидиоглосса - термин, принятый нами по модели термина «идиоглосса», предложенного Ю.Н. Ка-рауловым и Л.Е. Гинзбургом [Караулов 2008: 324]. В интерпретации этих ученых идиоглосса обозначает «лексическую единицу, которая характеризует речь и своеобразную манеру стиля писателя...» [Караулов, 2008: 325]. Термин «этноидиоглосса» определяется нами как лексическая единица, в которой, помимо семантических и когнитивных характеристик, отражающих мировоззрение автора, содержатся еще и этноспецифичные, культурно маркированные элементы смысла, раскрывающие особенности того или иного (в нашем случае, киргизского) этноса. Термин введен нами в связи с тем, что мы рассматриваем творческую билингвальную личность Ч. Айтматова, который писал на русском и киргизском языках о киргизском этносе и его культуре.
В своей монографии УМ. Бахтикиреева [2009] пишет о взаимодействии двух языковых культур в одном творческом сознании следующее: «механизм творческого сознания билингвального автора можно определить, как интеллектуальное устройство, способное попеременно создавать на родном и приобретенном языке тексты, отображающие художественный образ первичной языковой культуры». Далее автор поясняет, что «в результате рождается новое сообщение - текст писателя на приобретенном языке, который имеет особые качества - национальный образ его первичной культуры» [Бахтикиреева 2009: 184-185].
Помимо термина этноидиоглосса мы использовали понятие текстового ассоциативного поля и применяли связанный с ним комплекс приемов и методов: медленное чтение «под протокол», при помощи которого вычленяются фрагменты текстов разного объема и содержания, содержащие ключевые для авторского мировидения лексемы; формирование ассоциатов в «семантические гештальты» и их наименование, которое вбирает в себя смысл всех входящих в них лексических единиц; когнитивную интерпретацию, заключающуюся в толковании текста и установлении новых, нелинейных отношений и зависимостей.
реконструкция семантических гештальтов текстового ассоциативного поля - этноидиоглоссы ГОРЫ
В Таблице №1 представлены статистические данные и сквозная линия этноидиоглоссы ГОРЫ в рассматриваемых нами произведениях Чингиза Айтматова.
Таблица №1
Статистические показатели этноидиоглоссы ГОРЫ
№ Этноидио- Произведения Частотность Итог
глосса
1. Горы «Белый пароход» 137
«Прощай, Гульсары!» 100
«Тополек» 100
«Ранние журавли» 40 444
«Материнское поле» 21
«Джамиля» 24
«Первый учитель» 22
Таким образом, мы получили 444 словоупотребления этноидиоглоссы ГОРЫ.
Представим реконструкцию текстового ассоциативного поля этой этноидиоглоссы.
Рамки статьи не позволяют нам привести здесь все выбранные нами для анализа фрагменты текстов. Приведем здесь лишь небольшие отрывки.
Процедура 1. При помощи приема медленного чтения «под протокол» мы выделили несколько фрагментов из произведений Ч. Айтматова.
Весь октябрь в горах был сух и золотист... Но потом за ночь развеяло, разнесло непогоду, и утром, выйдя из юрты, Танабай чуть не попятился - горы шагнули к нему в свежем снегу на вершинах. Как им шел снег! Они стояли в поднебесье в безупречной своей чистоте, отчетливые на свету и в тени, будто только что созданные богом. Там, где лежал снег, начиналась синяя бесконечность. А в ее глубине, в ее далекой-далекой сини проступала призрачная даль вселенной. («Прощай, Гульсары!») [Айтматов 1985: 399].
Зато горы Великого Манасового хребта, подле которых они родились и выросли, казалось, подошли в ночи поближе - неправдоподобно, но шагнули горы в ту ночь в Аксай, к ним, чтобы, проснувшись поутру, пахари изумились их величию, их красоте и могуществу... («Ранние журавли») [Айтматов 1982: 589].
«Поднимая глаза над дувалом, Гульсары видел вздымающиеся в выси ночные горы, облитые молочно-голубым сиянием...» («Прощай, Гульсары!») [Айтматов 1982: 414].
«Вылетел я на гребень Долонского перевала, высота огромная, облака по земле ползут, а горы внизу, как карлики; выпрыгнул из кабины, набрал полные легкие воздуха и крикнул на весь свет: - Э-Эй, горы! У меня родился сын! Мне показалось, что горы дрогнули. Они повторили мои слова, и эхо долго не смолкало, перекатываясь от ущелья к ущелью». («Тополек мой в красной косынке») [Айтматов 1982: 149].
«По Долону дорога идет все время в гору, на подъем, по откосам да по крутым спускам. Бушевала во мне дикая сила, вроде спортивного азарта: добиться своего, и все тут - помочь людям дотащить машину до места. Шуточное ли дело: машина на буксире сама столько весит, да ещё груз. Когда пошли по серпантину карабкаться, все, думаю, не выдержит, спрыгнет где-нибудь от беды подальше. Но не шелохнулся. Нам оставался еще большой подъем, и тогда все, победа за нами. ...». («Тополек мой в красной косынке») [Айтматов 1982:151-152].
«Эх, Долон, Долон (название гор), тянь-шаньская махина! Самый трудный, опасный участок трассы. Дорога идет серпантином, петля на петле, и все вверх, по откосам, лезешь в небо, облака давишь колесами, то прижмет тебя к сиденью, не откинешься, то круто падешь вниз, на руках выжимаешься, чтобы оторваться от баранки. И погода там, на перевале, как дурной верблюд: лето ли, зима, Долону
нипочем - вмиг сыпанет градом, дождем или заваруху снежную закрутит такую, что не видать ни зги. Вот какой он, наш Долон!» («Тополек мой в красной косынке») [Айтматов 1982:150].
«Помнил стужу, помнил волчьи ночи, помнил как застывал в седле, как кусал губы, чтобы не заплакать, отогревая у костра закоченевшие руки и ноги... («Прощай, Гульсары!») [Айтматов 1982:122].
«Горы мои, сине-белые горы,
Земля моих дедов, моих отцов!
Горы мои, сине-белые горы,
Колыбель моя...» («Джамиля») [Айтматов 1985:33].
Процедура 2. Полностью разрушаем линейный текст и получаем его ассоциативную структуру в виде текстового поля этноидиоглоссы ГОРЫ. Далее единицы ассоциативного поля распределяются в определённые «семантические гештальты» с наименованиями (см. процедура 3).
Процедура 3. Как отмечает в своей статье Ю.Н. Караулов, «в ассоциативном анализе после наполнения текстовых полей, осмысления их статуса и типологии, встает вопрос об их внутренней организации. В процессе медленного чтения по ходу линейного развертывания текста слова из текста распределялись по разным полям, а их состав при этом никак не упорядочивался. [Караулов 2015: 24]. Структурирование полученного текстового ассоциативного поля можно провести с помощью распределения его единиц по когнитивно-семантическим гештальтам, присвоив им соответствующие их содержанию наименования:
Название горы: Долон, Великий Манасовый, Черный, Тянь-Шань, Памир;
Качественная характеристика: снеговой, огромный, голый, каменный, снежный, высокогорный, ледяной, тянь-шаньский, опасный, крутой, сине-белый, белый-белый, вздымающиеся, ночные, отчетливый на свету и в тени, молочно-голубой;
оценочная характеристика: громада, махина, большая, огромная, великие, высь, спокойные и ясные, величие, красота, могущество, чистота;
Микрорельефы горы: вершина, скала, гребень, склон, хребет, откос, ущелье, отроги, расщелина, пропасть, лощина, ложбина, балка, предгорье, пригорок, взгорье, сопки,
Пути в горах: трасса, тропа, автотрасса мира, серпантин, зигзаг, петля на петле, вверх, вниз, крутой, спуск, подъем, перевал;
Стихия гор: обвал, метель, снег, волчьи ночи, закоченевшие руки и ноги, стужа, град, дождь, заваруха, ветер;
Динамика и противостояние: неистощимая сила, дикая сила, свежая сила, потягаться с силами Долон; он повел бой с перевалом во все оружии, брать перевал, бесконечное карабкание по склону горы, спортивный азарт, мучение;
Авторское отношение: Земля моих дедов, моих отцов, Великий, колыбель моя, будто только что созданный богом, лезешь в небо, облака давишь колесами, в безупречной своей чистоте, скала с нахлобученными шапками;
Антропоморфность: стыть, вставать, выплыть, закачаться, стоять, молчать, подойти, шагнуть, бежать, скрыться, дрогнуть, повторить, карлик, обиженный великан
Процедура 4. Когнитивная интерпретация текстового ассоциативного поля этноидиоглоссы горЫ
Как пишет Ю.Н. Караулов, «для интерпретации текста необходимо провести внутреннее структурирование полей в форме комментирования каждого из них с точки зрения лингвистического, филологического, а также, если необходимо, исторического, философского, психологического, культурологического и литературного анализа» [Караулов 2015: 24-25].
В семантическом гештальте «Авторское отношение» автор выразил свое особое отношение к горам. Горы для Ч. Айтматова - это не просто горы - это его Родина - «земля моих дедов и отцов», «колыбель моя». Следует отметить, что в сознании киргизов лексема горы прежде всего ассоциируются со словом Ала-Тоо, что в переводе означает «снежные горы, с вечным снегом. Горы Ала-Тоо глубоко сим-воличны для киргизского народа. А лексема Ала-Тоо в свою очередь ассоциируется с такими словами как, Ата-журт, Ата-мекен, Ата-конуш, все эти лексемы в переводе означают - Родина. Проследим эту символичность в поэтике: Гимн Киргизской Республики, авторами которого являются Ж. Садыков, Ш. Кулуев, начинается со слов «Ак мвцгYЛYY аска зоолор, талаалар, Элибиздин жаны менен барабар - в дословном переводе белоснежные высокие горы и степи - душа нашего народа. Стих ТYмeнбая Байзакова «Ала-Тоо», переложенный на песню, является самым популярным в Киргизстане... «Ала-Тоо ак калпагын кийген кезде, аскасы квк асманга тийген кезде, мен дагы жолго чыгам танды тосо - в дословном переводе «Выйду я встречать рассвет, когда горы Ала-Тоо в белом головном уборе, когда скалы прикоснутся к синему небу...».
В семантическом гештальте «Качественная характеристика» автор описывает горы в белом цвете, неоднократно используя такие лексемы: снежный, белый, сине-белый. Первая часть лексической единицы Ала-Тоо означает - сочетание цветов белого и черного, вторая часть Тоо - гора. Вершины гор Киргизстана независимо от времени года всегда покрыты белым снегом, и потому белый цвет в киргизской культуре считается сакральным и глубоко символичным. Лексема ак (белый) обозначает: чистоту, порядочность, невинность, доброту, достаток. Ср. употребление по отношению к человеку: ак ниет, ак журвк - честный; ак пеил - справедливый, добродушный; ак квнул - добрый; ак свз - правда; ак жол - счастливого пути (напутствие перед дальней дорогой); ак жолтой - счастливый, удачливый; ак эмгек - честный труд; ак CYйYY- верная, чистая любовь;» [Юдахин: 1965: 454]. Лексема ак в пословице: «Биринчи байлык ден-соолук, экинчи байлык ак жоолук, учунчу байлык соолук» (в дословном переводе «первое богатство - здоровье, второе -белый платок, третье - живность»). Лексема ак жоолук (кирг.) 'белый платок' в данной пословице употребляется в значении «невестка». Таким образом, лексема белый платок в сознании киргизов ассоциируется с невесткой, вместе с которой в дом приходит материальное и духовное благополучие.
В киргизской культуре на белый цвет было наложено табу, он не употреблялся в названиях некоторых животных: в киргизской культуре белую лошадь называют боз ат - серая лошадь, белую собаку и кошку - куу ит, куу мышык (куу - бледный) [Юдахин 1965: 454]. Вместе с тем словосочетание ак куу (кирг.) 'белая лебедь' используется как символ любви и верности.
Рассмотрим семантический гештальт «Одушевленность». Известный культуролог Г. Гачев справедливо отмечает, что «горы близки по образу к человеку: стоят вертикально; и как индивидуальности - и в массе хребта, снизу вверх шапками, плечом к плечу, как народ. Недаром в эпических песнях встречается естественное для киргиза сравнение батыра с горой, а членов его тела - с деталями горного пейзажа [Гачев: 1999: 329]. Ср.: «Айбаты албарс темирдей, мурду кырдачтай (о батыре) - нос подобен горному хребту» (фольк.) [Юдахин: 1965: 495].
Как известно, до принятия Ислама киргизы были язычниками, но и по нынешний день киргизский этнос сохраняет в себе признаки язычества. Поклонение новой луне, жертвоприношение Матери-земле, Горам, Воде, поклонение покровителям диких и домашних животных - все это неотъемлемая часть произведений Ч. Айтматова. Ср.: «Пусть покровитель хлеборобов Дыйкан-баба побудет здесь, пусть урожай будет, как половодье» («Материнское поле») [Айтматов: 1982: 327]; «Потерпите, рожденные от Камбар-Аты (покровитель лошадей), подружней налегайте» («Ранние журавли») [Айтматов 1982: 586].
В Киргизстане по сей день поклоняются таким священным горам, как: Сулайман-Тоо (г. Ош), Манас-Ата (г. Талас), Манжил-Ата (южное побережье Иссык-Куля), Кочкор-Ата (г. Нарын), где совершаются ритуалы и обряды жертвоприношения горам во имя благополучия и спокойствия души, семьи, страны. Ср. в «Белом пароходе»: «...есть там такая гора святая - Сулейманова гора. И если зарезать черную овцу у подножия ее и помолиться богу да попросить хорошенько... может сжалиться и дать ребенка» [Айтматов, 1983: 33]; фрагмент из публицистики Ч. Айтматова «Снега на Манас-Ата»: «Аил Шекер стоит ... в предгорье, под самым Таласским хребтом, как раз в створе здешней великой двухглавой вершины - напротив пика Манаса (главный герой эпоса «Манас»). ...из-под вечных снегов Манаса (гора), прибегает в долину бурная и студеная Куркуреу, приносящая воду, а стало быть, жизнь всему, что живет на этой земле...» [Айтматов 1985: 457].
Двустороннюю внешнюю взаимосвязь кочевника с горами можно уловить в лексике киргизского языка при описании гор и человека: человек-гора; гора-человек. Например, в конструкции человек-гора при характеристике человека используются такие выражения: кырдач мурун - нос, подобный горному хребту (эталон красивого прямого носа); тоодой киши - человек, подобный горе (высокий, плечистый человек); конструкция гора - человек используется при описании горы: тоонун чокусу - макушка горы, вершина горы; тоонун башы - голова горы, верхняя часть горы; тоонун боору - печень горы, центральная часть горы; тоонун бети - лицо горы, передняя часть горы; тоонун этеги - подол верхней одежды, в переводе означает основание горы.
Лексему Ала-Тоо также используют в символе долголетия, например, пожелания детям, молодым: «Ала-Тоодой абышка бол!» - дословный перевод «Живите долго, до глубокой старости!».
Ч. Айтматов в своих произведениях с помощью глаголов стояли, шагнули, бежали, скрылись, молчали, повторили, дрогнули наделяет горы характерными признаками действий человека. И это не случайно, так как горы для киргизов - это мера практически всего: защита от врагов, источник пищи и т.д.
Рассмотрим взаимосвязь семантических гештальтов «Стихия гор» и «Динамика единоборств». Горы - одно из чудес природы. Ч. Айтматов в каждом произве-
дении старается раскрыть не только красоту и величие гор, но и их суровую порой беспощадную стихию: порывистые, холодные ветры, частые проливные дожди, ливни, грозы, снежные бури. Переменчива погода в горах, за день может случиться и проливной дождь, и порывистый ветер, и снежная заваруха. Ср.: «День стоял переменчивый. То солнце проглянет, то снова облака, то вдруг ветер северный, низовой потянет пронизывающим голени холодом». ...» [Айтматов 1982: 580]; И погода там, на перевале, как дурной верблюд: лето ли, зима, Долону нипочем - вмиг сыпанет градом, дождем или заваруху снежную закрутит такую, что не видать ни зги...» («Тополек мой в красной косынке») [Айтматов 1982: 150];
Ч. Айтматов показывает, как его герои преодолевают не только жизненные трудности, но и природные стихии. Герои Айтматова - простые люди «укротители стихий и смыслов», наделенные сильным волевым духом. Жизнь в горах каждый день - будь то лето иль зима, - борьба со стихией гор, борьба за выживание. Несмотря на трудности, герои Айтматова не сдаются, прикладывая большие усилия, испытывая «мучения», преодолевают различные преграды. Преодолев их, чувствуют свое величие и могущество наравне с горами. Ср.: «Нам оставался еще большой подъем, и тогда все, победа за нами» («Тополек мой в красной косынке») [Айтматов 1982: 151-152]; «... брать перевал со свежими силами. В общем, он повел бой с перевалом во всеоружии, а не брал на «ура» («Тополек мой в красной косынке») [Айтматов 1982: 171];
Следует отметить, что бесконечная борьба со стихиями, безусловно, отразилась на темпераменте, характере героев Ч. Айтматова, а также киргизского народа.
Таким образом, горы у Айтматова становятся действующим лицом, приобретают ту глубину, которая позволяет нам не только видеть, но слышать и чувствовать удивительный, неповторимый мир - мир гор, полный большого и серьезного смысла. Как море накладывает отпечаток на тех, кто постоянно живет около него, так и горы влияют на национальное миропонимание киргизского народа.
Айтматов старается сохранить это антропоморфное восприятие природы, в частности гор, во всех своих произведениях.
Заключение
При помощи разных методов, предложенных Ю.Н. Карауловым, таких как «нелинейное чтение», «текстовое ассоциативное поле», «семантический гештальт», «когнитивная интерпретация», было реконструировано текстовое ассоциативное поле этнокультурной идиоглоссы ГОРЫ в авторской картине мира Чингиза Айтматова; сформированы семантические гештальты: Название горы; Качественная характеристика; Оценочная характеристика; Микрорельефы горы; Пути в горах; Стихия гор; Динамика и противостояние; Авторская отношение; Антропоморфность; представлена когнитивная интерпретация семантических гештальтов в виде развернутого комментария и сделана попытка раскрыть авторскую этническую картину мира Ч. Айтматова. Можно сделать вывод, что «историческая и национально-языковая модель пространства» у Ч. Айтматова несет печать национального своеобразия, приводит нас к традиционному миропониманию киргизов.
Литература
Айтматов Ч.Т. Повести. Рассказы. Публицистика /Сост. В.Ф. Коркина. М.: Правда, 1985. 528с.
Айтматов Ч.Т. Собрание сочинений: В 3-х т. Т. 1. Повести. М.: Мол, гвардия, 1982. 607 с.
Айтматов Ч.Т. Собрание сочинений: В 3-х т. Т. 2. Повести. М.: Мол, гвардия, 1983. 607 с.
Бахтикиреева У.М. Творческая билингвальная личность (особенности русского текста автора тюркского происхождения). Монография. Астана, 2009. 259 с.
Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Искусство,1970. 384 с.
Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Центральна Азия: Казахстан, Киргизия. Космос Ислама (интеллектуальные путешествия). М.: Издательский сервис, 2002. 784 с.
Гачев Г.Д. Космо-Психо-Логос: Национальные образы мира. М.: Академический Проект, 2007. 511 с.
Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Евразия - космос кочевника, земледельца и горца. М.: Институт ДИДИК, 1999.368 с.
Гинзбург Е.Л. Идиоглосса: к вопросу о выразительности контекста // Слово Достоевского 2000.Сб.статей / Российская академия наук. Ин-т рус. яз. им. В. Виноградова / Под ред. Ю.Н. Караулова и Е.Л. Гинзбурга. М.: 2001. С. 335
Караулов Ю.Н. Ассоциативный анализ: Новый подход к интерпретации художественного текста // Вопросы психолингвистики. М.: 2015. №2. С.14- 35.
Караулов Ю.Н. Словарь языка Достоевского. Идиоглоссарий / Российская академия Наук Институт русского языка им. В.В. Виноградова; главный редактор чл.-корр. РАН Ю.Н. Караулов. М.: Азбуковник, 2008.
Юдахин К.К. Киргизско-русский словарь (около 400000). М.: Изд-во Советская энциклопедия, 1965 г. 973 с.
ETHNOCULTURAL IDIOGLOSSIA MOUNTAINS IN THE AUTHOR'S LINGUISTIC PICTURE OF THE WORLD OF CHINGIZ AITMATOV
This paper presents the analysis of the cultural idioglossia of the MOUNTAINS as one of the key components of the author's linguistic picture of the world of Kyrgyz writer Chinghiz Aitmatov. Reconstruction of ethnocultural idioglossia MOUNTAINS revealed the linguistic picture of the world of the bilingual writer. The associative field MOUNTAINS is presented in the form of "semantic geshtalt". The author of the article arrives at the conclusion that ethnocultural idioglossia MOUNTAINS in the Kyrgyz linguistic consciousness contains Kyrgyz ethnic cultural specific knowledge about the model of the natural space.
Kairkul E. Kasymalieva
Post-graduate student Post-graduate student of the Philological Faculty, Department of General and Russian Linguistics, Peoples' Friendship University of Russia, Moscow, Miklukho-Maklay,, 10a [email protected]
Keywords, ethno-idiogloss, frequency, cross-cutting "character", text associative field, semantic gestalt, Ch. Aitmatov, cognitive interpretation, national author's world picture, language consciousness of the kirghiz.
References
Aitmatov CH. T. Povesti. Rasskazy. Publicistika [Novel. Stories. Journalism]. M., Pravda, 1985. 528c.
Aitmatov CH. T. Sobranie sochinenij, V 3-h t. -= T. 1. Povesti. [Collected works] / In 3 vol., vol 1. M., Mol. guard, 1982. 607 p.
Aitmatov CH. T. Sobranie sochinenij. V 3-h t. - T. 2. Povesti. [Collected works] / In 3 vol., vol 2. M., Mol. guard, 1983. 607 p.
Bahtikireeva U.M. Tvorcheskaya bilingval'naya lichnost [Creative bilingual person] (the specifics of Russian text the author of turkic origin). Monograph. Astana, 2009. 259 p.
Lotman Y.M. Struktura hudozhestvennogo teksta [The structure of the artistic text]. Moscow. Iskusstvo, 1970. 384 p.
Gachev G.D. Nacional'nye obrazy mira. Central'na Aziya. Kazahstan, Kirgiziya. Kosmos Islama [National images of the world. Central Asia. Kazakhstan, Kyrgyzstan. The space of islam]. M., Publishing service, 2002. 784 p.
Gachev G.D. Kosmo-Psiho-Logos, Nacional'nye obrazy mira [Cosmo-PsychoLogos, National images of the world. National images of the world]. M., Academic Project, 2007. 511 p.
Gachev G.D. Nacional'nye obrazy mira. Evraziya - kosmos kochevnika, zemledel'ca i gorca [National images of the world. Eurasia - space of the nomad, the farmer and the mountaineer]. M., Institute DIDIK, 1999. 368
Ginzburg E.L. Idioglossa, k voprosu o vyrazitel'nosti konteksta [Idioglossia, on the expressiveness of the context] // Slovo Dostoevskogo 2000.Sb. statej [the Word Dostoevsky 2000.SB.]. M., 2001. P. 335.
Karaulov Yu. N. Associativnyj analiz, Novyj podhod k interpretacii hudozhestvennogo teksta [Associative analysis, a new approach to the interpretation of literary text] // Voprosy psiholingvistiki [Questions of psycholinguistics]. 2015. № 2, pp. 14- 35.
Karaulov Yu. N. Slovar' yazyka Dostoevskogo. Idioglossarij [The concept of idioglossia and dictionary of the language of Dostoevsky] // Slovo Dostoevskogo 2000. Sb [the Word Dostoevsky 2000. SB.] M., 2001. 596 p.
Yudakhin K. K. Kirgizsko-russkij slovar' (okolo 400000) [Kirgiz-Russian dictionary] (about 400,000) M., Publishing house the Soviet encyclopedia, 1965. 973 p.
