CC BY
214
ПСИХОЛОГИЯ: АСПЕКТЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ
ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ РЕБЕНКА В МЕЖЭТНИЧЕСКОМ БРАКЕ КАК ПРОБЛЕМА СОВРЕМЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ
А. АКОСТА
Статья посвящена проблеме изучения этнокультурной идентичности ребенка в межэтническом браке. В ней представлен анализ научной литературы по данной теме и приведены результаты исследования этнокультурной идентичности детей из межэтнических браков.
Ключевые слова: этнокультурная идентичность, этническая идентичность, этнос, ребенок межэтнического брака.
Исследования этнокультурной идентичности разных народов традиционно являются одним из способов изучения развития и формирования личности. Этнокультурная идентичность в целом изучена недостаточно, хотя в последние три десятилетия она привлекает все большее внимание ряда исследователей.
Развитие этнокультурной идентичности у детей, рожденных в межэтнических браках, имеет свои психологические особенности и трудности.
Ребенку необходимо ощущать себя частью «мы», и этнос является не единственной группой, в осознании принадлежности к которой человек ищет опору в жизни. Среди таких групп можно назвать семью, партии, религиозные организации, неформальные объединения молодежи и т. д. Многие люди, в том числе дети межэтнического брака, целиком «погружаются» в одну из подобных групп, но с их помощью стремление к психологической стабильности не всегда может быть реализовано. Опора оказывается не слишком устойчивой, ведь состав групп постоянно обновляется, сроки их существования ограничены во времени, самого человека могут за какой-то проступок из группы исключить. Всех этих недостатков лишена этническая общность. Эта межпоколенная группа устойчива во времени, для нее характерна стабильность состава, а каждый человек обладает устойчивым этническим статусом, его невозможно «исключить» из этноса. Именно благодаря этим качествам этнос является для человека надежной группой поддержки.
С помощью осознания своей принадлежности к этносам подрастающее поколение, потерявшее опору в жизни, стремится найти выход из состоя-
ния социальной неприкаянности и беспомощности, обрести психологическую безопасность и стабильность, почувствовать себя частью общности.
Единый процесс дифференциации / идентификации приводит к формированию социальной идентичности, которая в самом общем смысле -есть результат процесса сравнения «своей» группы с другими социальными объектами. Именно в поисках позитивной социальной идентичности индивид или группа стремятся самоопределиться, обособиться от других, утвердить свою автономность [1].
И. В. Малыгина в своей работе пишет, что этнокультурная идентичность - это сложный социально-психологический феномен, содержание которого составляет как осознание индивидом общности с локальной группой на основе разделяемой культуры, так и осознание группой своего единства на тех же основаниях, психологическое переживание этой общности, а также индивидуальные и коллективные формы ее манифестации [7].
Этническая идентичность - психологическая категория, сущность которой состоит в осознании своей принадлежности к определенной этнокультурной общности. В ее структуре обычно выделяют два основных компонента - когнитивный (знания, представления об особенностях собственной группы и осознание себя как ее члена на основе определенных характеристик) и аффективный (оценка качеств собственной группы, отношение к членству в ней, значимость этого членства). Некоторые авторы выделяют и поведенческий компонент этнической идентичности, понимая его как реальный механизм не только
осознания, но и проявления себя членом определенной этнической группы, «построение системы отношений и действий в различных этноконтакт-ных ситуациях» [4].
В процессе своего становления этнокультурная идентичность проходит ряд этапов, соотносимых с этапами психического развития ребенка. Одним из первых концепцию развития у ребенка осознания принадлежности к национальной группе предложил Ж. Пиаже. В исследовании 1951 г. он проанализировал две стороны одного процесса -формирование понятия «Родина» и одновременно с ним развивающихся образов «других стран» и «иностранцев». Ж. Пиаже выделяет три этапа в развитии этнических характеристик: 1) в 6-7 лет ребенок приобретает первые фрагментарные и несистематичные знания о своей этнокультурной принадлежности; 2) в 8-9 лет ребенок уже четко идентифицирует себя со своей этнокультурной группой, выдвигает основания идентификации -национальность родителей, место проживания, родной язык; 3) в младшем подростковом возрасте (10-11 лет) уже в полном объеме формируется этническая идентичность. В качестве особенностей разных народов ребенок отмечает уникальность истории, специфику традиционной бытовой культуры.
К настоящему времени проведено большое количество исследований, в которых уточняются и конкретизируются возрастные границы этапов в развитии этнокультурной идентичности ребенка. Первые «проблески» диффузной идентификации с этнокультурной группой большинство авторов обнаруживает у детей 3-4 лет, есть даже данные о первичном восприятии ярких внешних различий (цвета кожи, волос) детьми до трех лет. Но практически все психологи согласны с Ж. Пиаже в том, что «реализованной» этнокультурной идентичности ребенок достигает в младшем подростковом возрасте, когда рефлексия себя имеет для человека первостепенное значение.
В последние годы особое внимание исследователей привлек еще один аспект формирования этнической идентичности - появление у индивида чувства неизменности и устойчивости этнических характеристик - этническая константность [13]. Как свидетельствуют полученные эмпирические данные, формирование этнической константности протекает аналогично процессам усвоения постоянства половых и расовых признаков: сознательное отнесение себя к определенному этносу и использование этнических ярлыков происходит раньше, чем ребенок начинает осознавать константность этнических характеристик. Более того,
К. Окампо, М. Бернал и П. Найт - сторонники теории когнитивного развития Ж. Пиаже - утверждают, что этнические константы, утверждаясь в сознании индивида в подростковом возрасте, завершают собой как формирование этнокультурной идентичности, так и процесс поэтапного осознания неизменности основных психосоциальных характеристик. Иными словами, наблюдается четкая временная последовательность формирования трех основных констант. Осознание неизменности половых характеристик наступает в 2-2,5 года, расовых - в 8-9 лет, а этнических, в процессе которого необходимо использование сложных механизмов социокультурной идентификации и межпоколенной передачи информации -не ранее 12-13 лет.
Среди современных исследователей нет единства в вопросе о последовательности возникновения когнитивных и аффективных компонентов этнокультурной идентичности. Одни считают, что этнокультурные предпочтения формируются лишь к 9-10 годам на основе достаточно значительных этнических и культурных знаний. Но в других исследованиях было обнаружено, что детские предпочтения этнических групп не всегда коррелируют с информированностью об этих группах, предубеждения могут предшествовать какому-либо знанию [14].
Но какие бы вопросы ни оставались спорными, совершенно очевидно, что в процессе формирования этнокультурной идентичности ребенок как межэтнического брака, так и моноэтнического брака проходит ряд этапов от диффузной до реализованной идентичности и результатом этого процесса в подростковом возрасте является эмоционально-оценочное осознание своей принадлежности к этнокультурной группе. В настоящее время все большее внимание исследователей привлекает также идея о том, что этнокультурная идентичность содержит в себе, кроме поверхностного осознаваемого, более глубокий неосознаваемый слой [11].
Этнический статус чаще всего остается неизменным на протяжении всей жизни человека. И все-таки этнокультурная идентичность не статичное, а динамичное образование: процесс ее становления не заканчивается в подростковом возрасте. Внешние обстоятельства могут толкать человека любого возраста на переосмысление роли этнокультурной принадлежности в его жизни, приводить к трансформации этнокультурной идентичности. После накопления фактов рыхлое этническое сознание часто становится более устойчивым и даже может меняться, как это про-
изошло с жителем Минска, католиком, родившимся в пограничной с Польшей Брестской области. Он «числился поляком и считал себя поляком. В 35 лет поехал в Польшу. Там убедился, что с поляками объединяет его религия, а в остальном он белорус. С этого времени осознает себя белорусом» [5].
Кроме бесчисленных обстоятельств индивидуальной человеческой жизни на формирование и проявление этнокультурной идентичности ребенка влияет целый ряд факторов, обусловленных особенностями социального окружения и меж-групповых отношений. Среди самых существенных психологи выделяют: 1) глобальные изменения в социально-политической сфере и связанные с ними изменения в межэтнических отношениях; 2) гетерогенность / гомогенность этнического окружения. Что касается первой группы факторов, то значимые события в социальной сфере могут способствовать интенсификации этнокультурной идентичности целого народа.
Осознание людьми своей этнокультурной принадлежности значительно варьирует от того, живут ли они в полиэтнической или моноэтнической среде. Ситуация межэтнического общения дает индивиду больше возможностей для приобретения знаний об особенностях своей и других этнических культур, способствует развитию межэтнического понимания и формированию коммуникативных навыков. Отсутствие опыта межэтнического общения обусловливает, с одной стороны, меньшую предрасположенность к подобным контактам, с другой стороны, меньший интерес к собственной этнической культуре.
Различия в осознании этнокультурной идентичности обнаружены и у подростков, живущих в разных гетерогенных средах. Когда этот показатель сравнивался у русских в Беларуси и Казахстане, то выяснилось, что этническая идентичность наиболее сильно выражена у тех, кто живет в условиях сильно отличающейся по своим этническим признакам культуры (в Казахстане). А для индивидов, живущих среди представителей группы, близкой в культурном отношении (в Беларуси), осознание собственной этничности не становится жизненно важной проблемой [9].
Итак, этнокультурная идентичность ребенка более четко осознается, а знания о культурных различиях между группами приобретаются раньше, если ребенок живет в полиэтнической среде. Но насколько точны эти знания и насколько позитивны социальные установки, во многом зависит от того, к какой группе он принадлежит - большинства или меньшинства. Британскими соци-
альными психологами было выявлено, что дети пакистанских иммигрантов в Шотландии получают представление об этнических группах раньше, чем дети шотландцев, являющихся группой этнического большинства. Дети из группы меньшинства неизбежно осведомлены о доминантной культуре как через средства массовой коммуникации, так и через личные контакты. А их сверстники из группы большинства могут вообще не обладать знаниями о пакистанской культуре, если они не имеют соседей этой национальности. Они общаются в основном внутри своей группы, а контакты с национальными меньшинствами протекают в контексте доминирования норм их культуры. Но даже если члены группы меньшинства обладают знаниями о различиях между двумя культурами, это вовсе не означает, что они обязательно признают свою принадлежность к меньшинству.
В многочисленных исследованиях развития этнокультурной идентичности ребенка, проводившихся в США, Великобритании, Новой Зеландии, дошкольникам предъявлялся набор кукол или картинки с изображением людей разных рас и национальностей и предлагалось выбрать те, которые больше похожи на них самих. Дети из групп меньшинств часто выбирали «неправильные» стимулы, например, черные дети выбирали белых кукол. А белые дети выбирали кукол, действительно похожих на них.
Тенденция для членов групп меньшинства идентифицироваться с доминантной группой отражает раннюю осведомленность детей о существовании определенной социальной структуры, о том, что в обществе одни группы оцениваются выше, чем другие. В выборе кукол маленькие дети с еще не сформировавшейся этнокультурной идентичностью либо проявляют желание принадлежать к группе с более высоким статусом, либо даже считают себя принадлежащими к ней.
С возрастом и развитием этнокультурной идентичности у членов этнических меньшинств обычно происходит сдвиг к «внутригрупповой ориентации». В процессе социализации и инкуль-турации ребенок приобретает новые знания о межэтнических различиях и более четко определяет свою принадлежность к определенной культуре. Одновременно Э. Эриксон писал: «Ему внушают убеждение, что именно его «вид» входил в замысел творения всеведущего Божества, что именно возникновение этого вида было событием космического значения и что именно он предназначен историей стоять на страже единственно правильной разновидности человечества под предводи-
тельством избранной элиты и вождей» [12]. Иными словами, у детей целенаправленно формируется позитивная этнокультурная идентичность. Даже несмотря на это, высокостатусная группа большинства, если можно так сказать, «социально желательная группа», может оставаться для ребенка референтной (эталонной), но «приписанным» он окажется к другой этнокультурной общности. Это происходит из-за того, что процесс этнокультурной идентификации представляет собой не только осознание индивидом членства в группе, но и принятие группой индивида, когда общество «решает», членом какой группы является его подрастающий член. И все-таки в случае неблагоприятного межгруппового сравнения члены этнических меньшинств имеют широкий выбор стратегий при определении этнокультурной идентичности.
Первая стратегия состоит в стремлении сохранить или восстановить позитивную этническую идентичность, которая дает ощущение психологической безопасности и стабильности. Для этого они используют стратегию социального творчества, состоящую в пересмотре критериев сравнения. В качестве основных форм этой стратегии выступают: во-первых, поиск новых оснований для сравнения. Например, использование новых критериев для сравнения - движение «черное - это прекрасно» в 70-е гг. ХХ в. в США, которое поспособствовало тому, что идентичность афроамериканского меньшинства стала намного более позитивной, а маленькие черные дети перестали выбирать белых кукол как наиболее привлекательных и похожих на них. Во-вторых, выбор для сравнения еще менее успешных или еще более слабых групп и восстановление таким путем субъективного благополучия. Так, восточные немцы после воссоединения Германии оказались на более низкой ступени социальной иерархии, чем западные, но свое недовольство они направили не на могущественное государство и не на доминантную группу западных немцев. Для сравнения они нашли еще более уязвимые группы иностранных рабочих (вьетнамцев, турок и т. д.).
При принятии этнической идентичности члены групп дискриминируемого меньшинства могут выбрать и другую стратегию - принять правильную самоидентификацию вместе с негативной оценкой группы. При этом у них формируется негативная этническая идентичность. Но принимая негативную самоидентификацию, человек может по-разному реагировать на негативные суждения о своем этносе. Он может относить их к другим членам своей группы, но не к самому себе, установив психологические границы между ними и собой.
Нечто подобное обнаружил В. С. Собкин у еврейских подростков, которые при переходе от подросткового возраста к юношескому проявили тенденцию «разотождествления» перспектив своего народа в России и своих собственных: увеличилось число тех, кто считает, что для евреев нет перспектив в России, но выросла доля оптимистов относительно своих жизненных перспектив [10]. Именно в этом проявляется рассматриваемая стратегия, а не показатель «психологической ассимиляции» - утраты этнокультурной идентичности.
Сохранение себя как особой группы допускает и формирование идентичности по негативному принципу: «пусть мы такие плохие, но это действительно мы». Подобное аффективное подчеркивание принадлежности выявлено во Франции у выходцев из стран Северной Африки.
В процессе социализации и инкультурации общество «приписывает» ребенка к определенному этносу. В результате у большинства людей проблемы выбора не возникает, но многие, прежде всего члены групп меньшинства и дети из межэтнических браков, проходят через «постоянный внутренний референдум» на лояльность к той или иной общности. У них в процессе этнокультурной идентификации кроме критерия приписывания (то, кем другие их воспринимают) большую роль играет и критерий внутреннего выбора (то, кем они сами себя осознают).
Критерий приписывания особенно важен, когда этничность проявляется в очень явных физических характеристиках, например, расовых различиях. Даже люди, имеющие объективные основания причислять себя к какой-либо общности, например, дети из межэтнических браков, часто оказываются чужими для нее: кем бы сам себя не осознавал мулат, для белых он - африканец, а для черных - белый.
Когда явных межгрупповых различий нет, «приписывание» и внутренний выбор человека могут оказаться в согласии: группа примет индивида, даже если по крови он - «чужой». Человек, родители которого по паспорту кубинцы, родившийся и выросший в Тамбове, воспитанный в русской культуре, может легко осуществить свой свободный выбор: он не только сам может осознавать себя русским, но его родной язык, поведение и внешний облик не мешают окружающим отнести его к этой этнокультурной общности.
В реальности члены группы меньшинства или дети межэтнических браков имеют больше вариантов выбора, чем полная идентификация с одной из групп. Для большинства индивидов характерна моноэтническая идентичность, совпадающая
с официальной этнопринадлежностью. Как и другие варианты идентичности она проявляется в многочисленных уровнях интенсивности. При благоприятных социально-исторических условиях позитивная этническая идентичность сопровождается чувствами гордости, достоинства, оптимизма, уверенности, удовлетворения, патриотизма [8]. Кроме того, в многочисленных исследованиях доказано, что существует «тесная внутренняя связь между позитивной групповой (этнической) идентичностью и аутгрупповой (межэтнической) толерантностью» [6]. В то же время гиперидентичность со «своим» этносом в полиэтническом обществе сопровождается этноцентристскими стереотипами, предубеждениями по отношению к представителям других этнических групп и уклонению от тесного взаимодействия с ними. Так, в уже упоминавшемся исследовании, проведенном в Казахстане, у моноэтничных казахов субъективно предпочитаемая социальная дистанция общения с представителями русского этноса оказалась достаточно велика. Для них характерна низкая толерантность к русским в сфере близкого общения (практически все они против того, чтобы русские были их родственниками или членами семьи). Эти результаты подтверждаются и завершениями незаконченных предложений: 77,6 % респондентов исключают возможность своего брака с русскими, а 19,5 % предвидят распад такого брака. Негативные аттитюды к русским и высокий уровень внутригруппового фаворитизма особенно ярко проявились в том, что 71,6 % респондентов обиделись бы, если бы им сказали, что по характеру они похожи на русских [3].
Моноэтническая идентичность с чужой этнокультурной группой ведет к полной ассимиляции, т. е. принятию традиций, культуры, ценностей, норм, языка чужой группы вплоть до полного растворения в ней.
Сильная идентификация с обеими взаимодействующими группами ведет к формированию би-этнической идентичности. Имеющие такую идентичность люди обладают особенностями обеих групп, осознают свое сходство с обеими культурами. Казахи-билингвы одного исследования идентифицировались не только с казахским, но и с русским этносом: они приписывали себе качества, характерные, с их точки зрения, как для типичного казаха, так и для типичного русского, а более половины из них (58,5 %) соглашались, что по характеру они похожи на русских. Результаты продемонстрировали отсутствие у них и «казахского» внутригруппового фаворитизма и негативных ат-титюдов к представителям русского народа [3].
Множественная идентичность наиболее выгодна для человека, она позволяет ему использовать опыт одной группы для адаптации в другой, овладевать богатствами еще одной культуры без ущерба для ценностей собственной. Таких людей называют посредниками или мостами между культурами. Осознание и принятие своей принадлежности к двум этническим общностям благотворно сказывается и на личностном росте детей межэтнических браков. Прекрасно сказала об этом Н. Н. Берберова, армянка по отцу и русская по матери: «Я давно уже не чувствую себя состоящей из двух половинок, я физически ощущаю, как по мне проходит не разрез, но шов. Что я сама есть шов. Что этим швом, пока я жива, что-то сошлось во мне, что-то спаялось, что я-то и есть в природе один из примеров спайки, соединения, слияния, гармонизации, что я живу недаром, но есть смысл в том, что я такая, какая есть: один из феноменов синтеза в мире антитез» [2].
Но возможна и слабая, четко не выраженная этническая идентичность как со своей, так и с чужой этническими группами - маргинальная этническая идентичность. В этом случае человек колеблется между двумя культурами, не овладевая в должной мере нормами и ценностями ни одной из них. Подобные маргиналы, путаясь в идентичностях, часто испытывают внутриличностные конфликты. И именно поэтому внешне они могут быть агрессивно настроенными националистами -в пользу своей или в пользу чужой группы, в зависимости от того, которая из них имеет более высокий статус в обществе. Это обнаруживается в повседневной жизни, и это подтверждено результатами эмпирических исследований. В исследовании, проведенном в Казахстане, маргиналы, плохо владеющие казахским языком и не включенные полностью в русскую культуру, оказались склонными к предубеждениям в отношении русских. Судя по ответам, они избегают близких форм социального контакта с русскими, очень осторожно относятся к тому, чтобы те были их родственниками и членами семьи. 45 % считают, что при браке с русскими будут проблемы с родственниками, 25 % исключили саму возможность подобного брака, а 25 % затруднились с ответом, то есть испытывали дискомфорт и колебания. Демонстрируя достаточно негативные установки в отношении межэтнических контактов, а, следовательно, предпочтение внутригрупповых контактов, маргиналы пытаются решить конфликт этнокультурной идентичности [3].
Кратко охарактеризованные основные положения психологии этнокультурной идентичности
послужили теоретической основой для проведения нами эмпирического исследования. В нем приняли участие 20 человек в возрасте от 6 до 24 лет - дети из межэтнических браков. Анализ результатов исследования позволил сделать следующие выводы.
Этническая идентичность детей в межэтническом браке носит биэтнический характер, что обусловлено влиянием двух культур (наряду с другими факторами) и накладывает свой отпечаток на этнокультурную идентичность. Этнокультурная идентичность детей в межэтническом браке носит амбивалентную направленность, одна сторона которой является актуальной, понимаемой нами как идентичность с теми этнокультурными признаками, которые имеются «здесь и теперь», и другая сторона - потенциальной, понимаемой как идентичность с этнокультурными признаками, отсутствующими в данный момент. На наш взгляд, причина амбивалентной направленности этнокультурной идентичности детей в межэтническом браке заключается в том, что они имеют родителей разных национальностей, являющихся носителями разных культур, в результате чего у таких детей формируются интересы, ценности, связанные с родительскими национальностями. При этом этнокультурные признаки, отсутствующие в данный момент, являются референтными для детей из межэтнических браков. Этнокультурная идентичность детей коррелирует с процессом ин-культурации нерусского родителя. Общение детей с родителями носит билингвальный характер, и, следовательно, два языка как факторы этнокультурной идентичности связывают их пользователей с двумя этническими культурами. Дети из межэтнических браков отличаются высокой этнической толерантностью.
Литература
1. Андреева Г. М. Психология социального познания. М., 1997.
2. Берберова Н. Н. Курсив мой: Автобиография. М., 1996.
3. Донцов А. И., Стефаненко Т. Г., Уталиева Ж. Т. Язык как фактор этнокультурной идентичности // Вопросы психологии. 1997. № 4. С. 75-86.
4. Дробижева Л. М., Аклаев А. Р., Коротеева В. В., Солдатова Г. У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации. М., 1996.
5. Климчук Ф. Д. Этнос и перепись: парадоксы статистики // Ожог родного очага. М., 1990. С. 92-106.
6. Лебедева Н. М. «Синдром навязанной этнич-ности» и способы его преодоления // Этническая психология и общество. М., 1997. С. 104-115.
7. Малыгина И. В. Этнокультурная идентичность (Онтология, морфология, динамика): дис. ... д-ра фи-лос. наук. М., 2005.
8. Науменко Л. И. Этническая идентичность. Проблемы трансформации в постсоветский период // Этническая психология и общество. М., 1997. С. 76-88.
9. Романова О. Л. Развитие этнической идентичности у детей и подростков: автореф. дис. . канд. психол. наук. М., 1994.
10. Собкин В. С. Сравнительный анализ особенностей ценностных ориентаций русских и еврейских подростков // Ценностно-нормативные ориентации старшеклассника. Труды по социологии образования. Т. III. Вып. IV. М., 1995. С. 6-63.
11. Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности. М., 1998.
12. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996.
13. Ocampo K.A., Bemal M.E., Knight G.P., Gender, race, and ethnicity: the sequencing of social constancies // Ethnic identity: Formation and transmission among His-panics and other minorities. Albany: State University of New York, 1993. P.11-30.
14. Phinney J. Ethnic identity in adolescents and adults Review of research // Psychological Bulletin. 1990. Vol. 108(3). P. 499-514.
* * *
ETHNOCULTURAL IDENTITY OF CHILD IN INTERETHNIC MARRIAGE AS PROBLEM OF MODERN PSYCHOLOGY
A. Akosta
The paper is devoted to the problem of study of ethnocultural child identity in the interethnic marriage. The analysis of scientific literature by this theme is presented. The results of the ethnocultural identity research of children from interethnic marriages are reported.
Key words: ethnocultural identity, ethnic identity, ethnos, interethnic marriage child.
