CC BY
78Этнографические коллекции кафедры географии и этнографии Казанского Императорского университета
© 2017 г. Е. Г. Гущина
Описывается история формирования в конце XIX - начале XX вв. этнографических коллекций, составивших основу Этнографического музея Казанского университета, начавшаяся с созданием кафедры географии и этнографии в 1884 г. Собрание музея содержит материалы по народам самых разных регионов мира и Российской империи (прежде всего - Поволжье, Сибирь, Центральная Азия) и является одним из самых интересных в сегодняшней России. В статье даются подробные сведения об источниках и путях пополнения этнографических коллекций (покупка учебных пособий в специализированных зарубежных собраниях, приобретение у частных лиц в России и за рубежом, экспедиционные сборы, в том числе - и в ходе специальных этнографических экспедиций университета). Отмечается особая роль проф. Б. Ф. Адлера в организации этнографического музея и пополнении его коллекций, раскрываются судьбы его научной школы и этнографического собрания в постреволюционное время.
Ключевые слова: этнография, музейное дело, Казанский университет, Этнографический музей Казанского университета, история науки, традиционная культура.
Во второй половине XIX - начале XX в. высшая школа в России представляла собой сложившуюся систему, соединявшую образовательную, научную и культурно-просветительскую функции на базе кафедр, научных обществ и музеев/кабинетов при университетах. Кафедра географии и этнографии Казанского Императорского университета была
основана по Указу 1884 г. на историко-филологическом факультете, но в 1888 г. была перенесена на естественное отделение физико-математического факультета (Сементовский, 1915, с. 1). Прежде всего, это объяснялось тем, что в то время этнография считалась частью обширной страноведческой науки и большинство ученых, занимавшихся изучением народов, придерживалось эволюционистических взглядов, считая, что в основе развития человеческого общества и его культуры лежат те же закономерности, что и в основе развития животного и растительного мира.
Открытие кафедры стало закономерным следствием интенсивного развития географии и этнографии в Казанском университете с момента его основания. Профессорско-преподавательский состав и многие студенты кафедры географии и этнографии внесли значительный вклад в развитие этнографической науки и профессиональной подготовки специалистов-этнографов в г. Казани и Казанской губернии в целом, накоплению и приумножению этнографических коллекций университета.
Первый заведующий кафедрой Петр Иванович Кротов сыграл важную роль в организации профессиональной подготовки специалистов географов и этнографов. Выдающийся геолог и геоморфолог, П. И. Кротов обладал энциклопедическими знаниями и занимался исследованиями по другим наукам - археологии, антропологии, картографии и комплексной географии. Географию он рассматривал в рамках русской географической школы, определяя ее как всеобъемлющую науку о Земле, и подчеркивал необходимость изучения взаимодействия природы и человека: «человек, его место в природе, его расовые и племенные особенности, его культурное состояние в связи с географическим распространением рас, племен, культур является существенным элементом землеведения» (Бусыгин, Зорин, 1989, с. 79).
Петр Иванович провел огромную работу по материально-технической организации учебного процесса, в связи с чем создал особый Кабинет географии при кафедре географии и этнографии (в первой четверти XX в. в источниках встречается и такое обозначение «Кабинет географии и этнографии»). Под «кабинетами» в научном мире ХУШ-Х1Х вв. подразумевалось специальное оборудованное помещение для занятий, в котором в том числе находились разнообразные тематические коллекции. Кабинет географии Казанского университета развивался очень
динамично. В состав Кабинета входили аудитория для чтения лекций, чертежная «зала» для занятий с географическими картами, комната для занятий заведующего и небольшая комната для хранения материалов. Стены всех четырех помещений были завешены картами, всюду стояли шкафы с экспонатами, книгами, моделями. Кабинет географии имел весьма разнообразные учебные пособия: географические карты, глобусы, чертежи, атласы, антропологические и этнографические коллекции, приборы для специальных исследований и др. (Гущина, 2013, с. 44-45).
Для того, чтобы преподавание ряда этнографических дисциплин (например, курсы «Страноведение», «Общая этнография») было поставлено на должном и передовом для того времени уровне, необходимо было оснастить Кабинет специальным «иллюстративным материалом» - этнографическими коллекциями, антропологическими бюстами, манекенами и картинами. Этот наглядный материал, прежде всего, относился к нарам мира и показывал разные антропологические т. п. и расы.
Для пополнения кафедры географии и этнографии необходимыми наглядными пособиями, экспонаты закупали в специализированных заведениях за границей. В Европе сложилось несколько центров торговли этнографическими экспонатами. Как правило, такие центры находились в портовых городах, одним из которых являлся порт Гамбург. Моряки, торговцы и путешественники привозили разнообразные коллекции -гербарии, экзотических насекомых и животных, и конечно, предметы быта и культы неевропейских народов. Постепенно сложился целый ряд фирм и частных предпринимателей, специализировавшихся на торговле предметами и экспонатами. Одним из таких предпринимателей был Иогган Фридрих Густав Умляуфф, который начал плавать на судах Годефруа как корабельный плотник, а со временем основал крупный музей-лабораторию. Иогган Умляуфф в 1859 г. открывает собственное дело и уже в 1868г. превращает его в фирму «Торговля натуралиями, фабрика изделий из раковин, связанная с Зоологическо-этнографическим музеем». Развитию бизнеса Умляуффа способствовали и родственные связи: в 1863 г. он женился на сестре знаменитого звероторговца Карла Гагенбека, который для поставки экзотических зверей организовывал экспедиции в Африку и Азию, создал цирк и открыл первый зоопарк, где животные содержались в вольерах. В 1884 г. предприятие Умляуф-
фа представляло собой большие торговые помещения, в которых продавали раковины, готовили спиртовые зоологические и анатомические препараты, в витринах были выставлены на продажу этнографические, зоологические и антропологические коллекции. С 1889 г. «Всемирный музей Умляуффа» поставлял этнографические и зоологические предметы музеям, кинокомпаниям, циркам и этнографическим выставкам, ярмаркам и шоу. На протяжении долгого времени Гагенбек совместно с Умляуффом организовывали этнографические шоу (выставки с участием аборигенов), таких как «Нубийцы», «Сомалийцы», «Сенегальцы», «Цейлон» и т. п. Выставки сопровождались продажей фотографий и открыток, а по завершению выставок предметы продавались или музеи получали их напрокат. Еще одним значительных направлением деятельности фирмы Умляуффа было изготовление антропологических манекенов в натуральную величину, которые делали с участников выставок народов, используя гипсовые отливки, фотографии и антропологические замеры. Коллекции в музее Умляуффа формировали по региональному или тематическому принципу, составляли каталог с фотографиями. Но документация экспонатов была минимальна - этикетки содержали ограниченную информацию о предметах, а датировку и собирателя определить вообще не представлялось возможным (Соболева, 2007, с. 78-81).
На протяжении последнего десятилетия XIX в. и в первом десятилетии XX в. П. И. Кротовым велась активная переписка с музеем Ум-ляуффа о закупке экспонатов и манекенов, которые были бы наглядной иллюстрацией к курсу общей этнографии. Петр Иванович отправлял запрос об интересующем его регионе, а из музея Умляуффа в Казанский университет в ответ присылали «каталоги» (фотографии экспозиции, отдельных экспонатов и манекенов на фирменном бланке). Выбрав интересующие его экспонаты П. И. Кротов отправлял список и из музея Умляуффа приходила смета-счет. Если стороны приходили к согласию, Казанский университет проплачивал экспонаты и из г. Гамбург приходили посылки с коллекциями. Интересен случай с манекеном вождя маори: манекен с традиционной татуировкой маори «моко», нанесенной по всему телу, стоил дорого, значительно превышая выделяемый университетом бюджет на закупку коллекций; тогда стороны пришли к компромиссу и музей Умляуффа изготовил для Кабинета географии и этнографии
манекен вождя с татуировкой только на лице. Такой манекен вполне подходил для того, чтобы познакомить студентов с традиционной татуировкой моко и сформировать представление об аборигенах Новой Зеландии.
Большая часть коллекций из музея Умляуффа была доставлена в Казанский университет в 1902 г. (предметы по культуре народов Центральной и Южной Африки, Северной, Центральной и Южной Америки). Среди предметов, раскрывающих традиционную культуру аборигенов Северной Америки, можно выделить бытовую утварь (циновки, иглы для вязания сетей, сосуды), орудия охоты и рыболовства (ножи, снегоступы, удочки), предметы одежды (накидки-пелерины, нагрудник, набедренная повязка) и модели лодки-пироги. Данная коллекция состояла из 42 предметов и вместе с ней был доставлен манекен индейца народа Сиу. Манекен был одет в традиционный костюм из кожи, а в руках у него был ритуальный томагавк (АФ ЭМУ, Америка, № 165).
Также в этот год была приобретена коллекция «древностей Перу и Мексики» (именно так она была позднее названа в описи коллекции). Она состояла из 43 предметов, включавших посуду (разнообразные глиняные и плетенные из растительных волокон сосуды, чашки и корзинки), предметы для изготовления текстиля и сами образцы материи (веретёна, нитки и пряжу, мешочки и сумочки). В эту коллекцию входили и ритуальные фигурки из глины, изображающие предков (8 фигурок) (АФ ЭМУ, Америка, № 164).
Интересным приобретением для Кабинета географии стала мумия девочки из Перу. Мумию заказали не случайно - в Казанском университете на тот момент хранилась коллекция древностей из Египта. В 18421843 гг. для Кабинета редкостей была приобретена коллекция Египетских древностей, включавшая мумию младенца из Фивских катакомб, барельеф Рамзеса V из его гробницы, 12 идолов, ожерелье и несколько других вещей. А в период 1848-1849 гг. этот музей университета пополнил египетскую коллекцию покупкой «надгробной доски, расписанной иероглифами; оболочки с мумии в виде картонной куклы с изображением умершей женщины; а также у профессора Вагнера - рука и нога мумии» (Отчет, 1849, с. 15-16). И раз в университете уже имелись экспонаты, характеризующие мумификацию как явление в культуре народов мира, мумию из Перу заказали для того, чтобы студентам наглядно более
полно показать различные способы мумификации и отличительные особенности в техники создания мумий у разных народов.
2 ноября 1902 г. из музея Умляуффа в Казанский университет была доставлена большая коллекция, раскрывающая культуру и быт народов Африки (всего 127 предметов). В это собрание входили оружие (мечи, копья, топорики, кинжалы и щиты), бытовая утварь (разнообразные сосуды), музыкальные инструменты (барабаны, трещотки, погремушки, маримба и балафон), ритуальные предметы (маски, идолы) и украшения (АФ ЭМУ, Африка, № 1). Коллекцию сопровождали 2 манекена - женщина гереро и молодой воин масаи.
На следующий год в университет из музея Умляуффа доставили еще две коллекции: по народам Австралии и Океании и по народам Южной Америки. Коллекция по народам Австралии и Океании состояла из 84 номеров (предметов) раскрывающих культурно-бытовые особенности этого региона, и, в основном, включала предметы охоты и оружие. Вместе с этой коллекции был приобретен манекен вождя маори, о котором мы упоминали выше. Коллекция по народам Южной Америки состояла также из 84 предметов бытового и ритуального предназначения, а также бюста представителя коренного населения Бразилии война ботокуды. В последующие годы из музея Умляуффа были получены манекены китайца и китаянки, тибетского «монаха-фанатика», бухарского купца, супружеских пар марийцев и удмуртов, русской женщины и двух чувашек.
Все экспонаты, купленные в музее Умляуффа, условно можно разделить на 2 категории: предметы, раскрывающие бытовую специфику региона и предметы, относящиеся к религиозно - обрядовой тематике. Практические все предметы из этих коллекций не атрибутированы: мало где встречается этническая принадлежность, чаще всего просто регион (например, «Новая Гвинея» или «Огненная земля»), отсутствует и описание предмета. Этикетки самого музея Умляуффа, имеющиеся на некоторых предметах, содержат лишь год отправки экспоната и наименование предмета на немецком языке. Все это свидетельствует о том, что предметы закупались именно как наглядно-иллюстративное «пособие», а не как музейный экспонат.
Дело П. И. Кротова продолжил и развил крупный специалист музейного дела, этнограф и географ профессор Бруно Фридрихович Ад-
лер. С именем Б. Ф. Адлера непосредственно связано широкое развитие этнографии как науки и начало высшей профессиональной подготовки этнографов в г. Казани.
Осенью 1911 г., когда Бруно Фридрихович был избран на заведование кафедрой географии и этнографии Казанского университета. П. И. Кротов высоко ценил Б. Ф. Адлера как профессионала, и в своей статье «Б. Ф. Адлер и его ученые труды по географии и этнографии» отмечал, что этнографическая подготовка Бруно Фридриховича будет очень полезной для Казанского университета, «задачей которого является всестороннее изучение востока России, где имеется большой антропологический и этнографический материал». Б. Ф. Адлер имел прекрасную практику работы в музеях этнографического профиля, и это положительно отразилось на Кабинете географии. В Кабинете были проведены изменения, в результате которых аудитория, чертежная комната, коллекции по археологии, этнографии и антропологии получили отдельные помещения. Это существенно облегчало работу с учебными пособиями и экспонатами и сам учебный процесс (Гущина, 2014, с. 72).
На протяжении 1911-1912 гг. Бруно Фридрихович был занят научным описанием и регистрацией коллекций по археологии и этнографии. Коллекций Кабинета географии получили значительный прирост за счет увеличения количества книг, картин и атласов; географических карт, инструментов и чертежных принадлежностей. Активно Кабинет географии продолжал пополняться этнографическими коллекциями. Если до этого времени в Кабинете в основном собирали коллекции по народам мира, то Бруно Фридрихович стал формировать фонды и по народам Поволжья. Так, в 1911-1912 гг. из Вятской губернии у М. К. Хомяковой был приобретен традиционный русский женский головной убор, а у К. В. Шен-никовой - традиционные детские русские игрушки (43 предмета) (АФ ЭМУ, Русские, № 44). В это период в Кабинет поступили традиционные украшения казанских татарок (в общей сложности 28 предметов) в дар от самого Б. Ф. Адлера и в результате покупки у казанского антиквара и коллекционера Якуба Ишмеева (с кем, судя по всему, у Адлера сложились хорошие отношения) (АФ ЭМУ, Татары, № 56, 61, 66, 67). У Макара Евсевьевича Евсевьева, учителя подготовительного класса Мордовского образцового начального училища при Казанской семинарии, исследо-
вателя традиционной культуры мордвы, была приобретена коллекция предметов одежды (14 предметов), а также серия фотографий. Это были экспедиционные материалы Макара Евсевьевича, часть из которых собрана в с. Тимошкино Бугурусланского уезда Самарской губернии (АФ ЭМУ, Мордва, № 39, 40). В дар от Царскосельской юбилейной выставки в 1911 г. была получена коллекция бытовой утвари русских Архангельской губернии (11 предметов) (АФ ЭМУ, Русские, № 73).
Приобретались коллекции не только у российских исследователей и коллекционеров. В 1912г. у некоего г-на Кониэцко из г. Гамбурга была куплена коллекция предметов охоты аборигенов Патагонии (Южная Америка): лассо, бола, колчаны для стрел, шпоры и модель лодки (7 экспонатов); у г-на Вебера была приобретена коллекция из 43 предметов, раскрывающих бытовые особенности оседлых чукчей. Примерно в это же время у г-на Эбенбена из г. Мюнхен была приобретена коллекция восковых католических вотивов (18 фигурок различных по тематике, которые, приносились в дар Богу по обету, ради исцеления или исполнения какого-либо желания). Это были одни из первых предметов, отражающих культуру народов Европы. А в 1913 г. от самого Бруно Фри-дриховича в дар музею была передана коллекция польских серебряных вотивов (АФ ЭМУ, Народы Европы, № 80). Вероятнее, что Б. Ф. Адлер был лично знаком с Кониэцко, Эбенбеном и Вебером, поскольку он жил в Германии и у него было много связей с учеными и коллекционерами, как России, так и ряда стран Европы.
Важное место в учебном процессе Бруно Фридрихович уделял практическим и самостоятельным занятиям студентов с коллекциями и пособиями. В музее началась большая работа по систематизации коллекций, созданию описей, подготовки научных карточек экспонатов (с зарисовкой самих экспонатов), описание коллекций. К этому делу Б. Ф. Адлер активно привлекал студентов. Н. В. Зорин в своей работе приводит такие сведения из «Отчета о состоянии Императорского Казанского университета за 1912 г.»: «... студент Эльбекянц разбирал этнографические коллекции по Африке и Океании и зарегистрировал их с соблюдением музейных правил; студент С. Н. Лаптев прорабатывал литературу по Новой Земле; студент И. А. Лопатин занимался научным описанием и дешифрованием знаков на долгано-якутском шаманском костюме» (Зорин, 2001, с. 27).
Таким образом, этнографические коллекции Кабинета географии пополнялись очень интенсивно и активно использовались в учебном процессе. В данный Кабинет доставляли многие предметы, которые отражали культуру и быт, как местного населения, так и народов России и других стран. Но этнографическое собрание не имело своей завершенности, и Б. Ф. Адлер понимал необходимость создания большого и комплексного музея по истории «человеческой культуры». Тем более в Казанском университете было все необходимое для такого музея.
Помимо Кабинета географии, большое собрание по этнографии народов России, Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании хранилось в музее Отечествоведения историко-филологического факультета Казанского Императорского университета. Коллекции, накопленные в данном музее на протяжении всего XIX в. представляли во многом уникальный и разнообразный, но довольно случайный материал по археологии, русской истории, мировой и отечественной этнографии. Этнографическая часть этого собрания нуждалась в обработке специалистами-этнографами, которых не было в музее (он базировался при кафедре русской истории). Не было планомерности в росте этого музея, этому мешало отсутствие специальных средств на собрание, недостаток помещения и рабочих сил. Еще во время того, когда заведующим музеем Отечество-ведения являлся Н. А. Фирсов (60-70-е гг. XIXв.), поднимался вопрос о целесообразности существования такого музея, т. к. большинство его коллекций относилось к народам Востока, Австралии и Океании, Америки, а не Российской Империи.
Нужно отметить, что достаточно большое собрание предметов по этнографии народов Российской Империи хранилось и в музее Общества археологии, истории и этнографии (ОАИЭ). Сразу после своего возникновения в 1978 г., Общество развернуло большую исследовательскую работу, результаты которой публиковались в «Известиях Общества археологии, истории и этнографии» (ИОАИЭ, печатный журнал Общества). Ежегодно ОАИЭ организовывало этнографические экспедиции, из которых постоянно привозился разнообразный вещевой материал, который помещался в созданный при обществе в 1878 г. музей. Музей при Обществе быстро пополнялся не только за счет вещей, привозимых из многочисленных экспедиций, но также за счет подар-
ков членов Общества и приобретения отдельных экспонатов у частных лиц. Большую сложность ОАИЭ имело с помещениями для хранения: первые коллекции хранились в университете, в небольшой и низкой комнате, вместе с библиотекой и архивом общества, потом часть этнографических коллекций в ящиках была помещена в музей Отечество-ведения. Члены Общества археологии, истории и этнографии хотели создать доступный для публики Археологический и этнографический музей (вне стен университета), который будет представлять все богатство и разнообразия культур и народов Поволжья. Но по ряду причин такой музей так и не был соПо инициативе и благодаря активной работе Б. Ф. Адлера в 1912-1913 гг. в Казанском университете этнографические коллекции Кабинета географии, музея Отечествоведения и музея ОАИЭ были объединены и образован Этнографический музей. Коллекции объединённого музея в полной степени отражали быт и культуру как народов Поволжья и России, так и многих других стран в целом. Эти коллекции дополняли друг друга, делая новый музей действительно одним из самых значимых и уникальных в России на тот период. Этнографический музей Казанского Императорского университета в первой четверти XX в. находился на физико-математическом факультете при кафедре географии и этнографии и возглавлял его заведующий кафедрой Бруно Фридрихович Адлер.
Идея собирания однородных коллекций в одном месте отражала нужды времени. Период конца XIX - началаXX вв. представляет собой определенный этап в развитии этнографии и музейного дела в России. Развивалась организационная структура отечественной этнографической науки. При сохранении научного интереса ко всем народам мира первостепенное внимание ученых привлекала этнография народов России. Значительно возрос интерес этнографов к материальной культуре и получили развитие прежние направления исследований - изучение общественных и семейных отношений, верований, народной словесности. В это время складывается подход к формированию и использованию этнографических коллекций. Только научно организованный этнографический музей, обладавший комплексными коллекциями, мог стать качественной источниковой базой для этнографической науки (Гущина, 2014, с. 74-75).
В. П. Сементовский в статье «Кафедра географии и этнографии Казанского университета за 25 лет» так описывает состояние этнографического собрания: "В связи с ростом кабинета изменялось и росло и его помещение... содержимое росло, а помещения не так быстро увеличивались - поэтому постоянная теснота и невозможность, как следует, расставлять коллекции, притом уже несколько лет в помещении кабинета читаются лекции по минералогии студентам медикам. В настоящее время основное помещение кабинета заключается в 6 комнатах, к чему присоединено зало с хорами из помещения Музея Отечествоведения, а так же часть прилегающего коридора. Уже оформилась у настоящего заведующего мысль о необходимости создания отдельного заведения -Института, (без жилых помещений, во избежание пожара) над фронтоном которого была бы надпись, определяющая всю идею этого создания - Сognosce te ipsum (Познай самого себя)".
Но и теперь уже коллекции по их обработке и выставлении будут иметь характер музея, первого в провинции. Тогда как в Западной Европе кафедры имеют лишь ограниченные чисто учебные коллекции, а все остальное выделяется в солидные общедоступные музеи, причем часто директорами этих музеев являются профессора, у нас, при культурной бедности, кафедры часто по необходимости являются и центрами музейного дела, что конечно ложится на тот же немногочисленный штат работников» (Сементовский, 1915, с. 4).
Большую роль в комплектовании музея коллекциями сыграли студенты-натуралисты, постигавшие основы этнологии под руководством Б. Ф. Адлера. Долгое время его имя и имена его учеников, их роль в деятельности как исследователей-этнографов в Казанском университете оставалась забытым и мало исследованным. В самом начале 30-х гг. XX в. научная, педагогическая и общественная деятельность Б. Ф. Адлера была подвергнута жестокой критике, наряду с другими крупными учеными-этнографами он был объявлен буржуазным ученым, «приспешником классового врага», а позже репрессирован и расстрелян. С этого времени имя Б. Ф. Адлера стало замалчиваться, сотрудники и немногие оставшиеся в г. Казани его ученики предпочитали не говорить о нем или говорили с большой осторожностью. И только на современном этапе мы стали открывать имена и исследовать очень плодотворную деятель-
ность студентов Бруно Фридриховича - Сергея Александровича Тепло-ухова, Ивана Алексеевича Лопатина, Василия Иннокентьевича Подгор-бунского, Василия Михайловича Новицкого, Евгения Александровича Голомштока, Иннокентия Васильевича Тюшнякова, Сергея Николаевича Лаптева и Николая Иосифовича Воробьева (Вятчина, 2015, с. 22-30).
В 1914 г. по рекомендации Бруно Фридриховича студента-натура-лист Сергей Александрович Теплоухов вместе с прикомандированным к нему препаратором Зоологического кабинета Я. К. Коксиным был отправлен на средства Общества естествоиспытателей при Казанском университете в экспедицию для антропологических работ и сбора этнографических и зоологических коллекций в Минусинский уезд Енисейской губернии. Отдельной целью экспедиции был сбор материала по сойотам: ".народы, живущие в Саянских горах, на границе Монголии в Уряханском крае и носящие название «сойот». с одной стороны они родственны монголам-тюркам, с другой стороны финнам. Выяснение этого вопроса год от года становится еще более трудным, т.к. увеличивающиеся сношения с другими народами уничтожает особенности этих уникальных инородцев" (НАРТ, лист 66). Помимо суммы в 500 рублей на экспедицию от Общества естествоиспытателей, Б. Ф. Адлер лично выделил С. А. Теплоухову некоторую сумму денег на приобретение коллекций. Бруно Фридрихович подчеркивал, что собранные коллекции им будут пожертвованы в Этнографический музей, а все дублетные экспонаты будут переданы в Гамбургский музей Народоведения, с которым у Б. Ф. Адлера были устоявшиеся связи и который не раз присылал дублеты для Кабинета географии ^шсЫпа, 2015, р. 692-694). Во время экспедиции Сергей Александрович собрал большую этнографическую коллекцию - 178 предметов, характеризующую традиционную культуру сойотов Урянхайского края (русское название Тувы в 1914-1921 гг). Среди предметов можно выделить традиционную мужскую и женскую одежду и аксессуары (головные уборы, халаты, шубы, штаны и кафтаны, украшения и кисеты), бытовую утварь (корыта, ступы, разнообразные сосуды и чаши, ложки и черпаки), предметы для выделки кожи (валики, скребки, палки, ножи и ножницы), мебель (люльки, столики, ящики), музыкальные инструменты (кобыз, скрипка, балалайка), а также отдельные предметы шаманского культа.
В 1914 г. Василий Михайлович Новицкий из экспедиции (которую также финансировало Общество естествоиспытателей) в Обдорский край (Тобольская губерния, Березовский уезд) доставил большую коллекцию из 132 предметов. В описи коллекции дается такое определение этнической принадлежности коллекции: «Самоеды и отчасти остяки. Из дельты реки Оби». В данной коллекции было много «фетишей» -идолов, «кукол» и атрибутов шаманского культа, также имелись предметы бытой утвари и промыслов и элементы традиционного костюма (АФ ЭМУ, Народы Севера, № 108). Целью экспедиции было проведение работ по изучению самоедов в антропологическом плане и Бруно Фридрихович отмечал, что "выдающийся интерес который представляют самоеды в антропологическом отношении, их быстрое вымирание по сравнению с их соседями: остяками, вогулами и зырянами - побуждает меня просить Общество о командировании г. Новицкого в область р. Щучьей с антропометрическими целями. Для выполнения подобной работы г. Новицкий вполне подготовлен", предполагался также сбор интересного вещественного материала по культуре народов данного региона (Guschina, 2015, p. 692-694). Действительно, Василий Новицкий был хорошо подготовлен: во-первых, он был родом из этих мест, а во-вторых, уже проводил самостоятельные исследования и занимался сбором этнографических коллекций. В Кабинете географии и этнографии хранилась коллекция, которую В. М. Новицкий собрал в 1911-1912 гг. в том же Березовском уезде Тобольской губернии. Она состояла из 47 предметов по этнографии низовых остяков (ханты) (АФ ЭМУ, народы Севера, № 54).
В 1916 г. в Этнографический музей были доставлены две коллекции студентом Иннокентием Васильевичем Тюшняковым по енисейским остякам (кетам). Он был командирован вместе с Николаем Иосифовичем Воробьевым в 1915 г. на средства Общества естествоиспытателей при Казанском университете в бассейн реки Енисея (в окрестностях г. Красноярск) для фаунистических работ. Эта экспедиция не предполагала сбор этнографических коллекций, но в описях коллекций значится именно этот год и то, что она была собрана И. В. Тюшняковым на средства Общества естествоиспытателей. Коллекции были довольно большие (141 и 71 предмет) и раскрывали все стороны материальной и духовной жизни енисейских остяков - одежда, бытовые, промысловые и культовые пред-
меты. Примечательно, что Иннокентий Тюшняков привез и настоящие нарты (сани), а не макет (АФ ЭМУ, Народы Севера, № 122, 123).
В 1916 г. студенты Николай Иосифович Воробьев и Евгений Александрович Голомшток на средства Общества естествоиспытателей были отправлены в Уссурийский край (южная часть Дальнего Востока) для проведения зоологических, антропологических и этнологических работ. В ходе этой поездки они собрали и доставили в Этнографический музей 111 предметов по уссурийским гольдам (нанайцам). Коллекция состояла из предметов одежды, в том числе выполненных их рыбьей кожи, украшений и аксессуаров, атрибутов шаманского культа (передник, бубен, колотушка, рога, идолы, зеркала), предметов охоты и бытовой утвари.
Примечательно, что в том же году от бывшего студента Ивана Александровича Лопатина (окончил физико-математический факультет в 1912 г.) в дар Этнографическому музею была передана также коллекция по уссурийским гольдам (51 предмет) (АФ ЭМУ, Народы Севера, № 113). В то время Иван Александрович работал в Дальневосточном университете и занимался изучением гольдов (в 1922 г. вышла его монография «Гольды»). Можно предположить, что именно через Н. И. Воробьева и Е. А. Голомштока он передал свою коллекцию в г. Казань, и вероятно, помогал им во время их экспедиции на Дальнем Востоке.
Собрание музея по народам Севера пополнялось и за счет дара или покупки у частных лиц. Например, в 1914 г. от К. Павленко была доставлена коллекция по орочам «близ Императорской гавани» Приморского края (43 предмета): шаманский костюм и атрибуты, употребляемые при камлании, предметы одежды и бытовая утварь (АФ ЭМУ, Народы Севера, № 85). В дар от Царскосельской юбилейной выставки в 1915 г. в Этнографический музей доставили большую коллекцию по ненцам Архангельской губернии (98 предметов). Она состояла из большого количества традиционных кукол, сумочек и предметов одежды (АФ ЭМУ, Народы Севера, № 76). Интересный дар от А. А. Половинкина поступил в музей в 1916 г.: ветка кедра с подвешенными на ней полосками белой материи, которая служила жертвенным приношением у теленгитов Каргонского хребта на Алтае (АФ ЭМУ, Народы Севера, № 115).
Значительно расширилось хранившееся до этого при музее Общества археологии, истории и этнографии и музее Отечествоведения собра-
ние по буддизму. В 1913 г. в дар от М. Г. Брянской из Верхнеудинска (Бурятия) были доставлены 20 буддийских культовых предметов (фигурок, изображений) (АФ ЭМУ, Народы Севера, № 68). Зоологом университета Я. П. Коксиным (он ездил вместе с С. А. Теплоуховым в Урянхайский край) в 1915 г. была подарена в музей бронзовая фигурка Будды с цветком в правой руке и чашечкой в левой (АФ ЭМУ, Народы Севера, № 81). В том же году в дар музею студент Казанской Духовной Академии Иванов преподнес картину «Круг Сансары», приобретённую в Гусиноозерском дацане (Бурятия), а от В. И. Грачева «агальмагированное изображение Лао-цзы» (вероятнее всего от агальма - дар, подношение божеству).
Конечно, пополнение Этнографического музея предметами и коллекциями происходило не только в результате экспедиций в Сибирь и на Дальний Восток. Так, в 1915 г. студент Сергей Николаевич Лаптев, занимавшийся изучением кустарных промыслов, доставил в музей две коллекции по набойному промыслу Пермской губернии. Первая коллекция была собрана в д. Батимка Екатеринбургского уезда (21 предмет), а вторая в районе Каменского завода Камышловского уезда (9 предметов) (АФ ЭМУ, Русские, № 89, 130). Ранее им была доставлена в музей коллекция по набойному промыслу Воронежской губернии (13 предметов), собранная в 1913-1914 гг. (Сергей Лаптев работал там над составлением рельефных карт местности под руководством Ю. М. Шокальского (Бусыгин, Зорин, 2002, с. 73)) (АФ ЭМУ, Русские, № 69). Также благодаря студентам значительно пополнилось собрание по народам Средней Азии. В 1912 г. в дар от В. Бурова поступили два предмета по киргизам Семипалатинской области: табакерка и настольная игра (АФ ЭМУ, Народы Средней Азии, № 42, 52). Студент Павел Николаевич Кольцов доставил в 1915 г. две коллекции (8 и 25 предметов) ,которые состояли из традиционной еды (курт, пшеница), бытовой утвари (ложки, ковши, сундук), предметов одежды, кукол и музыкальных инструментов (АФ ЭМУ, Народы Средней Азии, № 74, 97). Примерно в то же время от некоего студента Любимого была доставлена коллекция, состоящая из 29 предметов традиционного быта узбеков из г.Ташкент (продукты питания, лекарственные растения, хлопок и детские игрушки) (АФ ЭМУ, Народы Средней Азии, № 100). А от студента Кнорринга в дар была получена узбекская солонка (АФ ЭМУ, Народы Средней Азии, № 124).
В это же время продолжает формироваться собрание по народам Европы. От студента Коссиоловского в 1914 г. были получены 17 предметов по литовскому населению Ковенской губернии Российской империи (традиционная деревянная обувь, куклы и свистульки) (АФ ЭМУ, Народы Европы, № 90). В 1915 г. в дар от В. О. Клера было получено молдавское орудие для ловли рыбы из Бессарабской губернии (АФ ЭМУ, Народы Европы, № 103). Интересная коллекция еврейских ритуальных предметов из г. Елисаветград Херсонской губерния была получена от студента Вайсанберга в 1916 г.: несколько молитвенных коробочек, одеваемая на голову (телифин), рог «употребляется при молитве в дни нового года и Судного дня» и литография раввина (АФ ЭМУ, Народы Европы, № 102).
Следует отметить, что и в сложный для России период 1917-1918 гг. в музей продолжают поступать единичные экспонаты (в дар), а Бруно Фридрихович Адлер планирует дальнейшие экспедиции. Но им не суждено было свершиться в виду отсутствия средств и сложной обстановки в стране. В это же время Б. Ф. Адлер уходит на должность декана этнографического отделения в Северо-Восточный археологический и этнографический институт (создан в 1917 г. в т.ч. по инициативе Бруно Фридриховича), а позже по совместительству директором Казанского городского музея. В этнографическом музее Казанского университета он оставил своих учеников. Сложно сказать, какие планы Б. Ф. Адлер хотел реализовать в дальнейшем в музейном деле Республики в целом, и в Этнографическом музее в частности. Но и всем этим планам не суждено было сбыться. В 1922 г. Бруно Фридрихович уезжает в «длительную зарубежную командировку и больше в Казань не возвращается» (Бусыгин, Зорин, 2002, с. 69). Так случилось, что и в университете по ряду причин из всех его учеников никого не осталось (единственный ученик оставшийся в Казани, Н. И. Воробьев перешел на работу в Городской музей). Этнография, как и ряд других наук в 1920-30-х гг., находилась под «запретом», кафедра была переименована в кафедру географии, а Этнографический музей более чем на 20 лет превратился в склад (что крайне негативно сказалось на его коллекциях, часть из которых была передана в другие музеи г. Казани, часть просто пропала, а часть
не «пережила» физически, поскольку не предпринималось никаких мер по сохранности).
Резюмируя вышеизложенное, можно отметить, что пополнение Кабинета географии при кафедре географии и этнографии этнографическими коллекциями было продиктовано нуждами учебного процесса. Для наглядной иллюстрации ряда курсов вещественные коллекции, картины, антропологические бюсты и манекены заказывали за границей (по большей части в музее Умляуффа в г. Гамбург). Большую роль в становлении этнографии как учебной дисциплины и комплектование Кабинета современным оборудованием и актуальными для обучения коллекциями принадлежит П. И. Кротову.
С приходом Б. Ф. Адлера на должность заведующего кафедрой географии и этнографии Казанского университета в развитии этнографии как науки и учебной дисциплины наступил новый этап. Особое место занимала практическая подготовка, полевая и кружковая работа студентов. При финансовой поддержки Общества естествоиспытателей студенты отправлялись в полевые экспедиции (преимущественно для исследования народов Сибири и Дальнего Востока), из которых в Этнографический музей привозили большие и комплексные коллекции.
Благодаря инициативе Б. Ф. Адлера в Казанском университете был создан Этнографический музей, объединивший в своих фондах этнографические коллекции Кабинета географии, музея Отечествоведения и музея Общества археологии, истории и этнографии. Коллекции Этнографического музея Казанского университета в первой четверти XX в. в полной степени отражали быт и культуру как народов Поволжья и России, так и многих других стран в целом. Эти коллекции дополняли друг друга, делая новый музей действительно одним из самых значимых и уникальных в Российской Империи на тот период.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
1. АФ ЭМУ (Архивный фонд Этнографического музея университета), д. Описи, Оп. Америка, №164.
2. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Америка, №165.
3. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Африка, №1.
4. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Мордва, №39, 40.
5. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Европы, №102.
6. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Европы, №103.
7. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Европы, №80.
8. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Европы, №90.
9. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Севера, №113.
10. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Севера, №115.
11. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Севера, №68.
12. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Севера, №76.
13. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Севера, №81.
14. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Севера, №85.
15. АФ ЭМУ, д.Описи, Оп.Народы Севера, №108.
16. АФ ЭМУ, д.Описи, Оп.Народы Севера, №122, 123.
17. АФ ЭМУ, д.Описи, Оп.Народы Севера, №54.
18. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Средней Азии, №100.
19. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Средней Азии, №124.
20. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Средней Азии, №42, 52.
21. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Народы Средней Азии, №74, 97.
22. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Русские, №44.
23. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Русские, №69.
24. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Русские, №73.
25. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Русские, №89, 130.
26. АФ ЭМУ, д. Описи, Оп. Татары, №56, 61, 66, 67.
27. Бусыгин Е. П., Зорин Н. В. Этнография в Казанском университете. Казань: Издательство Казанского университета, 2002. 220 с.
28. Бусыгин Е. П., Зорин Н. В. К столетию кафедры географии и этнографии в Казанском университете // Этнографическое обозрение. 1989. №4. С.78-83
29. Вятчина М. В. Этнографы-естествоиспытатели: участники студенческих экспедиций Казанского университета в 1910-1922 годах // Университет как научное, образовательное и культурное пространство. Сборник статей по итогам Всероссийской научно-практической конфе-
ренции «Университет как научное, образовательное и культурное пространство», КФУ, 12-13 сентября 2014г. Казань, 2015. С.22-30.
30. Гущина Е. Г. «Познай самого себя»: кафедра географии и этнографии Казанского Императорского университета // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. №11(49). Ч.2. С.72-75.
31. Гущина Е. Г. Этнографический музей Казанского университета: история формирования и основные этапы развития. Казань: Отечество, 2013. 108 с.
32. Зорин Н. В. Бруно Фридрихович Адлер. 1874 - не ранее 1932. Казаь: Изд-во Казанск. Ун-та, 2001. 35 с.
33. НАРТ. Фонд 39. Опись 1. Дело 79. Лист 66.
34. Отчет о состоянии Императорского Казанского университета за 1848-1849 академический год. Казань: Тип. Казан. ун-та, 1849. С. 15-16.
35. Сементовский В. П. Кафедра географии и этнографии Казанского университета за 25 лет // Приложение к протоколу заседаний Общества Естествоиспытателей при Императорском Казанском университете. Казань: [Б. и.], 1915. №295. 8 с. С.1.
36. Соболева Е. С. Частные этнографические музеи Гамбурга и коллекционирование в конце XIX - начале XX века / Е. С. Соболева // Рад-ловский сборник: научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2006г. - СПб.: МАЭ РАН, 2007. - С. 78-81.
37. Guschina E. "Research in Natural Historical Value of East Region of Russia and Siberia": a Role of Society of Scientists at the Kazan University in Development of Ethnography in the First Quarter of the XX Century / T.Titova, V.Kozlov, E.Guschina // Былые годы. Российский исторический журнал. 2015. Vol.
Информация об авторе:
Гущина Елена Геннадьевна - к. и. н., директор Этнографического музея Казанского (Приволжского) федерального университета; [email protected]
Ethnographical collections
of the chair for ethnography and geography
of the emperor's kazan university
Ye. G. Gushchina
Summary:
The history of organizing of the ethnographical collections, which form the base of today Ethnographical museum of the University, in the end of 19th - beginning of 20th cc. is described. The collections began with the foundation of the Chair for ethnography and georgraphy in 1884. Now the Museum's collection contains rich materials concerning traditional cultures of peoples of different regions of the world and of Russian Empire (first of all - of the Volga region, Siberia and Central Asia) and is one of the most interesting of the sort in Russia. The article provides detailed information on the sources and ways of accumulation of the materials (purchase from specialized foreign collectors, acquisition from private persons in Russia and abroad, expeditions including those purposedly organizied by the University). A special role of Prof. B. F. Adler in the organization of the ethnographical museum and collecting the materials is marked, the destiny of his scientific school and of the ethnographical collections in the post-revolutionary times is traced.
Keywords: ethnorgaphy, museum work, Kazan university, Ethnographical museum of Kazan university, history of science, traditional culture.
Information about the author:
Gushchina Elena Gennadyevna - Candidate of history, Director of the Ethnographical museum of the Kazan Federal university; egguschina@mail. ru
