CC BY
36
Этноэкономика и проблема реализации приоритетного проекта «Обеление экономики»
Дагестана
Аннотация: В статье раскрывается связь этноэкономики и теневой экономики, показывается значение теневой экономики в Дагестане, описываются новые тенденции этноэкономического поведения, оценен её объем в регионе. Новым результатом является вывод, что, если в традиционных ареалах этноэкономика развивается по пути освоения новых технологий и приемов, повышающих производительность труда и конкурентоспособность, то в многонациональных городах конкурентоспособность этноэкономик обусловлена внеэкономическими факторами встроенности в «теневую» экономику. Ключевые слова: этноэкономическое поведение, регион, этнос, исторические условия, горно-террасная система земледелия
Bagomedov M.A. Etnoekonomika and implementation issue priority of the "whitewash economy" of Dagestan. Abstract: The article reveals the connection etnoekonomiki and the shadow economy, shows the value of the shadow economy in Dagestan, describes the new trends etnoekonomicheskogo behavior, evaluate its volume in the region. The new result is the conclusion that, if the traditional habitats etnoekonomika developing towards the development of new technologies and techniques to increase productivity and competitiveness in the cosmopolitan city due to non-economic competitiveness etnoekonomik Faculty tori embeddedness in the "shadow" economy. Key words: etnoekonomicheskoe behavior, region, ethnicity, historical conditions, mining and terraced farming system
Нормативно-правовое закрепление негативных монопольных тенденций в политико-экономическом механизме России в последние десять лет привело к усилению межнациональных противоречий в её экономике. Их проявлением были многочисленные этносоциальные конфликты, возникавшие и в Дагестане и в других регионах России (Москве, Кондопоге, Санкт-Петербурге и др.). Это на первый взгляд причины конфликтов выглядят как бытовые, при более пристальном анализе оказывается, что их причина межклановые переделы, то есть вполне экономические интересы разных элит в захвате новых контролируемых сфер влияния.
Логическим результатом является внимание многочисленных исследователей к данной проблеме, в том числе в Дагестане. Данную проблему многие политики [4, с. 2] пытаются свести к проявлению «теневой» (криминальной) экономики, выдавая этноэкономику за один из видов теневой экономики, хотя в первой представлен только групповой интерес в сфере экономики по этническому признаку. С другой стороны, принято считать, что регион имеет меньше перспектив экономического развития, если в нем титульный народ не доминирует численно в населении [5]. Пример Дагестана, казалось бы, является существенным подтверждением данной гипотезы - здесь при самой высокой среди регионов России мультиэтничности мы косвенными методами ощущаем высокую долю криминализации экономики. Но для начала надо хотя бы как-то оценить масштабы теневой экономики.
Многочисленные методы измерения и оценки теневой экономики включают в себя различное сочетание элементов, как статистического учета, так аналитических обоснований и экспертных оценок. Наиболее верным способом учета объёмов оборота является метод прямого учета в услугах инфраструктуры, но в случае с теневой такой метод учета изначально не годится, поскольку в теневой экономике большинство потоков проходит в стороне от прямого учёта, и поэтому она и попадает в категорию теневой экономики, то есть, находящейся вне возможного светлого - видимого простому нормативному глазу учёта. Структура денежных доходов населения (см. таблица 1), определяемая государственной статистикой на основании выборочного социологического обследования населения позволяет достаточно объективно судить о структуре экономики. Если предположить, что эффективность теневой экономики (как соотношение денежных доходов участников и общего объёма продукции сектора) условно такая же, как по региону в целом, тогда по доле неучитываемых доходов в денежных доходах населения (см. табл.1, графа 6) и объёму ВРП можно определить примерно абсолютную величину теневой экономики региона (таблица 2).
Багомедов Магомед Алиевич
К.э.н., Зав. Отделом ИСЭИ ДНЦ РАН
Таблица 1.
Структура денежных доходов населения
(в процентах от общего объема денежных доходов)
Доходы от предпринимательской деятельности Оплата труда Социальные выплаты Доходы от собственно-сти Другие доходы (включая «скрытые», от продажи валюты, денежные переводы и пр.)
1 2 3 4 5 6
Российская Федерация 8,6 41,4 18,6 5,5 25,9
Центральный ФО 6,6 41,6 16,1 8,7 27,0
г. Москва 5,6 47,8 12,2 13,2 21,2
Северо-Западный ФО 4,9 50,2 21,2 5,6 18,1
Северо-Кавказский ФО 17,9 23,0 18,5 1,4 39,2
Республика Дагестан 26,2 12,0 12,2 0,5 49,1
Республика Ингушетия 10,6 21,5 24,6 0,7 42,6
Кабардино-Балкарская Республика 19,0 24,6 18,8 1,2 36,4
Карачаево-Черкесская Республика 13,1 28,3 24,2 1,2 31,2
Северная Осетия - Алания 20,0 30,3 22,6 1,5 25,6
Чеченская Республика 7,7 28,1 25,9 0,2 38,1
Ставропольский край 13,2 31,1 20,1 3,0 32,6
Составлено по [7, с.150]
Таблица 2.
ВРП и объёмы теневой экономики регионов
(определённая по процентам от общего объема денежных доходов)
Валовой региональ- Другие доходы (вклю- Теневая
ный продукт (мил- чая «скрытые», от экономика
лиардов рублей)в продажи валюты, де- (миллиардов
2012г. нежные переводы и руб.)
пр.) в 2012г.
1 6
Российская Федерация 49920 25,9 12929,3
Центральный ФО 17433,1 27,0 4706,9
г. Москва 10577,8 21,2 2242,5
Северо-Западный ФО 5258,8 18,1 951,8
Северо-Кавказский ФО 1214,7 39,2 476,2
Республика Дагестан 378 49,1 185,6
Республика Ингушетия 36,9 42,6 15,7
Кабардино-Балкарская Республика 106 36,4 38,6
Карачаево-Черкесская Республика 59,5 31,2 18,5
Северная Осетия - Алания 99,7 25,6 25,5
Чеченская Республика 103,7 38,1 39.5
Ставропольский край 431 32,6 140,5
Составлено по [7, с.347]
Исходя из сведений таблицы 2 можно утверждать, что теневая экономика России не есть порождение этноэкономики, а, именно, отстающих отдельных территорий и народов, а есть свойство,
присущее всему государственному устройству и несовершенству рынка страны, просто, являясь естественным фоном на определённом уровне для всей страны, в некоторых экономически отстающих регионах с более низкой фондообеспеченностью населения и относительной недостаточностью развития реального сектора естественным образом возрастает доля теневой экономики в производстве ВРП. Если доля Дагестана в производстве ВРП регионов России в целом составляет 0,75%, то доля региона в обороте теневой экономики составляет 1,4%.
Хотя доля скрытых доходов наиболее высока в южных регионах, однако нельзя утверждать, что именно вклад регионов СКФО в теневую экономику России в абсолютном выражении является наибольшим. Дагестан по численности населения меньше населения Москвы в пять раз, однако теневой оборот товаров и услуг в Дагестане (население 3 млн.чел.) по нашему расчету оказывается в 12 раз ниже, чем в той же Москве (население 15 млн.чел.), то есть объём теневой экономики на душу населения в Москве более чем в 2 раза выше, чем в Дагестане.
Состояние теневого сектора экономики в Дагестане, регионов России, и других странах мира зависит от уровня организации экономики и общественного устройства данного политического образования. Чем выше административно-правовое соответствие официальной социально-экономической политики государства реально протекающим социально-экономическим процессам в экономической сфере, тем ниже доля теневой экономики в национальной и региональной экономике.
Теневой экономике присуща как негативная, так и позитивная роль. При этом оцениваться она должна в соответствии с изложенным выше подходом качественно по тому, насколько теневая экономика способствует эффективной работе рыночной экономики и качеству жизни населения. Россия является классовым государством с высокой степенью политико-экономического неравенства, что является причиной субъективного по движущим интересам и волюнтаристского характера принимаемых властных экономических решений, что и служит причиной неэффективности использования ресурсов и отставания в развитии экономики. С этой стороны теневая экономика позволяет хозяйствующим субъектам в какой то мере обойти бюрократические препоны и повысить эффективность своей деятельности. С другой стороны, теневая экономика снижает налоговый потенциал, обходит социальным страхованием нанимаемых работников и ущемляет их правовую защищенность.
Структура теневой экономики состоит из двух основных блоков: криминальная экономика и допустимая неучтённая экономика. Если первый блок теневой экономики наносит ущерб экономике, как правило, больший, чем свой объём, зачастую потому, что практика хозяйствования не вписывается в принятые за основополагающие нормативные акты, то второй блок существенно помогает региональной экономике ликвидировать диспропорции в обеспечении потребностей населения в товарах и услугах. Налоговый потенциал в любом регионе России и в Республике Дагестан зависит в большей мере от уровня развития реальной экономики, чем от наличия теневой экономики, которая начинает криминализироваться там, где государственные люди начинают расширять свои права бюрократического вмешательства. Это подтверждает и весьма неудачный опыт реформы образования в России, который в целом по стране помимо роста бюджетных расходов привёл к формированию колоссального криминального рынка ЕГ, но и способствовал значительному снижению уровня подготовки специалистов в России.
Основной целью приоритетного проекта «Обеление» экономики» является, на наш взгляд, снижение негативного влияния криминального вмешательства в экономику и повышение налогового потенциала региональной экономики. Отсюда были сформированы задачи плана Правительства РД по реализации проекта.
Состояние реализации приоритетного проекта «Обеление» экономики» Дагестана можно оценить как безуспешное. Только в приёме ЕГ удалось значительно сократить криминальный оборот, тем не менее, эффективность образования нисколько не выросла. В остальных сферах положение даже ухудшается: сбор налогов снижается, масштаб взяток вырос, снижается уровень стандартной занятости работающего населения, вырос ущерб собственникам и владельцам недвижимости.
Экономика это искусство эффективного ведения хозяйства в интересах ведущего, поэтому в общем случае важнейшим признаком экономического явления является представленность интересов. Таким образом, и этноэкономика должна рассматриваться с позиций главных интересов её участников и ни в коей мере не должна смешиваться с криминальной экономикой и этническими криминальными группировками, так как даже в них присутствуют две стороны явления. Одна сторо-
14
на - нарушение действующего законодательства Российской Федерации, а другая - та общественная потребность в определенных товарах и услугах, которая удовлетворяется с меньшими затратами благодаря вмешательству этноэкономики.
Пример. Сейчас город Москва убирается намного чище, чем двадцать и более лет тому назад благодаря тому, что последние пять лет в большинстве своем таджики сменили на должности дворников «лимитчиков» из российской глубинки. Можно ли это считать этноэкономикой? Да, - потому что они конкурентоспособней (выгодней для клиента) и сложились определенные родственно клановые каналы продвижения, по которым новые таджики приезжают и устраиваются работать дворниками в Москве. Присутствует ли криминал? Да, поскольку «крышующий» чиновник присваивает значительную часть полагающегося дворнику заработка, но этот криминал - не является необходимой составной этноэкономики, он только паразитирует на ней, без него принимать в дворники таджиков городу Москве было бы совсем просто.
Значение этноэкономики особенно велико в Дагестане, где она является важнейшей составляющей ВРП (400 млрд руб. в 2014 году), и её объём мы оцениваем в существенную величину - 150 млрд рублей (60 млрд руб.- строительство жилья, 50 млрд руб. - торговые услуги, 20 млрд. руб. -производство в сельском хозяйстве, 5 млрд руб. промышленное производство, 5 млрд руб. - транспорт, связь и прочие). В последние годы самыми быстрыми темпами этноэкономика растёт в сфере услуг. Если высокие расходы населения в этой сфере, связаны с соблюдением развивающихся национальных традиций, то оказание услуг по этой части (свадьбы, похороны, юбилеи, мусульманские праздники и т.д.) также относится к сфере этноэкономики. В одной Махачкале сейчас более тридцати залов, предназначенных для свадебных торжеств единовременной вместимостью более 20 тысяч мест.
Типология формирования этноэкономического поведения многочисленных народов Дагестана на рубеже веков рассматривалась в исследовании группы московских и махачкалинских ученых, выполненном при финансовой поддержке РГНФ (проект № 01-02-00126а). В этом отношении Дагестан с его богатым историческим прошлым, наличием многочисленных автохтонных этносов, богатым опытом хозяйствования в различных проиродно-экономических условиях представляет собой природную лабораторию этнического поведения. [1, с. 5]. В частности, было определено, что этноэкономи-ческое поведение населения представляет собой закрепленный в традициях и навыках отличительный способ приспособления представителей этноса к, в сущности, достаточно меняющимся экономическим условиям общественного производства. В результате глобализации мировой рынок интернационализируется и этноэкономика помогает представителям данного этноса, используя опыт и наработки своих родственников, выстоять в острой конкуренции, складывающейся на нём. Этноэко-номическое поведение населения обуславливается типологически наряду с природно-климатическими условиями сложившимися, объективными и субъективными историческими условиями, политикой государственных органов, принятыми стандартами качества жизни, демографическим поведением, а также богатством и разнообразием накопленного генетического материала, обеспечивающим присущие лидерские и инициативные качества.
Этноэкономика представлена и в моноэтничных районах исторического развития этноса, где она развивается самобытно, и в полиэтничных городах и сельских территориях, где её развитие обусловлено коллизиями рынка и объективными условиями, вынуждающими занимать стандартные деятельностные ниши. Этноэкономика не является причиной того, что, зачастую, в городах занятая деятельностная ниша оказывается криминальной, просто этническая общность позволяет добиться в ней определенных преимуществ. Если в традиционных ареалах этноэкономика развивается по пути освоения новых технологий и приемов, повышающих производительность труда и конкурентоспособность, то в многонациональных городах конкурентоспособность этноэкономик обусловлена внеэкономическими факторами встроенности в специфическом «российском зазеркалье», сочетающем пропаганду постиндустриализма с традиционным «местничеством».
Большая часть населения современного Дагестана происходит из многонациональных горных районов, поскольку именно там они были более безопасными от вторжений грабителей извне. Выгодное положение Дагестана на перекрестке путей из Азии в Европу обуславливало в средние века частую перемену картины этнического населения равнинной его части. Из-за частых войн и отсутствия возможностей ирригации население в Равнинном Дагестане до двадцатого века было меньше, чем в относительно обособленном Горном Дагестане, где оно достигало порой восемьсот тысяч че-
15
ловек. Поэтому так получилось, что традиционная этноэкономика сложилась именно в Горном Дагестане, где с конца девятнадцатого века по всем селам стало рядовым явление, что большинство мужского населения было в большей мере чем сельским хозяйством занято специализированными отхожими промыслами, а женщины - местными художественными промыслами. Через отхожие промыслы этноэкономика проникла и доминирует в городах и равнинной местности современного Дагестана.
Типичный пример эффективности этноэкономики в настоящее время, по нашим наблюдениям, - это разработка облицовочного камня в селении Мекеги, которое всегда славилось самым высоким требуемым местными традициями стандартом к уровню качества жизни и доходов, из-за которого в советское время его выходцы подмяли овцеводство и заготовку шерсти (самые денежные в то время профессии) в Ставрополье, Калмыкии и Астраханской области. Когда в девяностые годы только некоторой части сельчан удалось приспособиться к новому времени и стать банкирами и главами администраций городов и районов, большая часть сельской молодежи оказалась не у дел, назревал социальный конфликт превышения уровня мотиваций над возможностями приложения труда. В это время кто-то первый начал пробное использование мекегинского слоеного дикого камня для облицовки жилья. Сначала в виде рваного затем в виде разных нарезанных плиток камень получил широчайшее использование сначала в регионе, а затем и в стране. Наличие десятков цехов по производству плитки создало такую высокую конкуренцию, что позволило при очень высоком уровне спроса упасть цене на мекегинскую плитку до уровня заводской керамической плитки.
Другими современными примерами преимуществ этноэкономики в сельском хозяйстве Дагестана являются «левашинская капуста», «ахтынские яблоки», «акушинская картошка», «кадарская говядина», «какашуринские бройлеры». Их преимущества определяются: владением адаптированными к местным условиям технологиями выращивания, доставки и реализации продукции, рыночной ориентацией продукции, постепенным освоением смежных занятий и кластерообразованием, определенной взаимовыручкой односельчан в конфликтах, более высокими личными доходами крестьян, снижением нижнего предела цены производителя.
Таким образом, в низкой цене на продукцию и услуги проявляется преимущество этноэкономики для потребителя. Если в селе с сильными традициями этноэкономики находится пионер нового бизнеса, приносящего ощутимые доходы, это быстро становится известно родственникам и соседям, которые, всячески увещевая к помощи и совету пионера, тут же устремляются в этот уже проверенный бизнес.
Этноэкономика в Дагестане имеет исторические корни, поскольку когда-то в досоветские времена она, в общем, доминировала на региональном рынке. Богатство и разнообразие природно-климатических условий Горного Дагестана обусловливало возможность ведения разнообразного аграрного хозяйства. Наряду с селами, где доминирующим было натуральное хозяйство, села с относительно лучшими условиями для земледелия успешно вели рыночный уклад, начиная с раннего средневековья.
Вершиной развития этнической экономики Средневекового Дагестана является создание горно-террасной системы земледелия и появление сел ремесленной специализации на производстве дорогих высококачественных предметов одежды и утвари. Оба эти явления предполагают высокую степень устойчивой сознательной организации кооперации труда и рынка сбыта. И не случайно они получили развитие именно в так называемых вольных обществах с высокой регламентацией институтов общественного поведения на территориях проживания аварцев, даргинцев и лакцев в Акуша-дарго, Андаляле, Лакии. Горно-террасная система земледелия основывается на оптимальном сочетании и взаимодополнении различных способов землепользования, а именно садоводства и производства зерна на террасах, построенных на горных склонах вековым трудом рук местных жителей, с животноводством.
Вся экономика сел этих регионов базировалась на кропотливом труде и предприимчивости, что получило генетическое закрепление в особенностях этноэкономического поведения населения этих сел и в последующее время, например, Кубачи, Балхар, Унцукуль и т.д.
Для выходцев из указанных сел с закрепленным политическим равенством граждан основным мерилом продвижения в общественной иерархии становится размер производимых «намусов» (намус - совесть (арабск.) закрепленные в обычаях подарки, производимые по случаю семейных, племенных и религиозных торжеств), которые во все времена поглощали существенную долю дохо-
16
дов в обществах с сохраняющимися тесными родоплеменными связями. Естественно, богатые люди располагали большими возможностями для завоевания уважения односельчан. Постепенно богатство становится основным мерилом общественного успеха и объектом целеустремлений жителей этих местностей. Для них становится допустимой любая не запрещенная законом и религией деятельность, которая обеспечивает требуемый стандарт жизни.
Вершиной специализации сел стало получившее значительное развитие в девятнадцатом веке в связи с расширением рынка (Россия, Ближний Восток) отходничество. За последние сто лет с изменением экономической конъюнктуры жители этих сел, переключаясь на новые виды деятельности, неоднократно меняли специализацию. В современных условиях выходцы из этих сел являются, как правило, самыми удачливыми предпринимателями и являются пионерами в освоении новых высокодоходных видов занятий.
В то же время на природно-лучших по условиям производства зерна землях Горного Дагестана: Кази-кумухской долины, Хунзахского плато, Кайтаго-Табасаранского предгорья, долин Самура и Андийского Койсу основной проблемой было сохранение природного плодородия земель, которое позволяло получать ренту, и это служило экономической базой для формирования здесь исстари феодальных отношений и рабства. Развитие государственности на этих землях опиралось на военную элиту, у которой была потребность в дорогом оружии и предметах бытовой роскоши: коврах, посуде, одежде. Затем производимый в феодальных государствах хлеб обменивался на утварь и фрукты из вольных обществ. Так формировался внутридагестанский рынок.
Основным способом самоутверждения человека в этих государствах было продвижение по феодально-сословной иерархии. Для такого продвижения главными необходимыми качествами были те, которые предъявляются и к современному чиновнику - преданность, терпимость и покорность. Для представителей этих сел характерна рыночная пассивность. Из них выходят хорошие чиновники, ученые и служащие.
Существенное влияние на этноэкономическое поведение населения Дагестана оказал царский, а затем советский период, поскольку знаменовал собой поворот в направлении развития связей с европейской цивилизацией. И здесь в связи с образованием единого общественно-политического пространства претерпела (зачастую субъективно) существенное изменение специализация сел и соответственно этническая экономика. Например, четыре села, где были открыты первые казенные школы (Кумух, Ахты, Урахи, Чох) в последующий советский период дали в рамках своих национальностей больше выходцев в науку, чем все остальные поселения Дагестана. Такое замечательное отличие сел Урахи и Чох, не являющихся райцентрами, имело обратное последствие. Зачастую все вступающие во взрослую жизнь сельчане тянулись за «маяками» в город. В результате в базовых селах осталось жилых помещений от силу по сотне дворов, а их хутора и выселки, расположенные в более удобном по местонахождению и близости коммуникаций месте, образовали собственные хозяйства, сохранились лучше из-за своей сельскохозяйственной специализации и сейчас в них проживает жителей больше, чем в селах родоначальниках (Ванаши-махи, Попас - от Урахи, и Чох-коммуна - от Чоха).
Большинство этнических регионов находятся в предгорной и в горной зонах Республики Дагестан. Обе зоны расположены в областях высокой складчатости, где представлены различные высотные природно-климатические пояса. Здесь есть сады и леса, террасное земледелие, альпийские луга и каменистые пустыни. Обе зоны прорезают важные дороги республиканского значения, обеспечивающие связь с внутренними горными и высокогорными районами Дагестана. Основная сельскохозяйственная специализация указанных зон - животноводство (в основном отгонное). И в связи с этой специализацией в советское время районы обеих зон были наделены значительными массивами кутанных земель. Причем, например, Гунибский, Лакский, Чародинский и Хунзахский районы имеют на территориях равнинного Дагестана прикутанных земель в два раза больше, чем, собственно, имеется сельскохозяйственных угодий в самих районах. В досоветский период основным укладом хозяйствования в обоих зонах был натуральный. В дороссийский период до 19 века их села представляли собой развитые общины (вольные общества) и феодальные государства с высокой регламентацией общественного и хозяйственного поведения, учитывавшими экологические и социальные требования.
Таким образом, в советский период в общественных хозяйствах каждого из горных районов было более ста тысяч голов крупного и мелкого рогатого скота. Сейчас в них осталось от силы по 20
17
тысяч. Кутаны на равнине, ранее использовавшиеся как зимние пастбища для овцеводства, постепенно превратились в села земледельческой специализации. Здесь помимо молочного животноводства развилось птицеводство, производство кормов и овощей на поливных землях в личных подсобных хозяйствах. На кутанах некоторых сохранившихся и поныне крепких горных хозяйств в начале 80-х годов получило развитие виноградарство. С усилением значения отхожих промыслов и прочих доходов теневой экономики и падением значения сельского хозяйства в доходах населения сельских территорий Дагестана к 2010 году усиливается селитебное значение этнопоселений. Значительное демографическое преимущество приобретают газифицированные и асфальтированные сёла и выселки, расположенные на кутанах в равнинных районах.
Выходцы из горных районов составляют свыше ста тысяч человек населения равнинной части Дагестана. В семидесятые и восьмидесятые годы население горных районов выехало в наибольшей степени.
Исходя из вышеуказанных тенденций все села горных районов делятся нами по социально-экономическому положению на 3 категории: 1) райцентры; 2) деградирующие села; 3) села, расположенные в долине с развитыми коммуникациями.
Райцентры Карабудахкент, Магарамкет, Ботлих, Ахты, Леваши, Сергокала входят в пятерку крупнейших сел республики, здесь в каждом более 10 тысяч жителей. Остальные райцентры также быстро растут по населению, население каждого из них в среднем превышает 2 тысячи человек, что по местным масштабам немало. Большинство из райцентров исторически по существу возникло при советской власти на месте царских военных поселений, расположенных в стратегически важных местах, с использованием под общественные учреждения бывших казарм и конюшен. Это одна из важных особенностей районных центров Дагестана.
Вторая важная особенность райцентров является то, что население большинства горных райцентров представляют собой полностью мигранты из других сел района, которые переехали в районный центр на государственную службу в советское время. Уровень жизни государственных служащих традиционно был выше, чем у колхозников и те, кто не смог уехать в город, старались закрепиться в райцентре.
Райцентры, расположенные на автодорогах с твердым покрытием, ближе к равнине, по уровню благоустройства значительно превосходят другие горные райцентры. Здесь есть водопровод и канализация, сеть рекреационных учреждений. Основные улицы заасфальтированы. Часть из этих райцентров газифицирована или собираются газифицировать. Следовательно, выехавшее из горных сёл население стремится оседать, прежде всего, в этих населенных пунктах райцентрах.
В лесной зоне горных районов располагается несколько летних пионерских лагеря, в которых работает в основном приезжий на сезон персонал.
В горных районах в советское время было размещено множество объектов рекреации: четыре турбазы единовременной вместимостью 2000 коек, пансионаты, санатории и множество пионерских лагерей. Большинство из них сейчас не работает, в лихие девяностые здесь все, что было ликвидным, приватизировали, а сейчас, что можно было бы восстановить - принадлежит неэффективному собственнику, у которого нет финансирования для доведения объекта до уровня значительно выросших современных требований.
Наибольшие перспективы имеет рекреационный комплекс на Гунибском плато. Здесь на объектах турбазы располагается детский лагерь на 100 мест, где летом отдыхают дети из близлежащих сел, а занятость составляет пока, к сожалению, от силы 20 человек. Детский санаторий вместе с тем в летнее время переполнен, поскольку опытный квалифицированный персонал лечит горным воздухом, травами, закаливанием астматические заболевания у детей, приезжающих со всей республики. Также в хорошем состоянии находится пансионат, единственный из сохранившихся советских социальных объектов в горной местности Республики, где имеются приемлемые по современным понятиям условия для отдыха. На территории царской казармы действует спортивный оздоровительный лагерь для детей.
Большая часть населения райцентров живет на зарплату в государственных и муниципальных учреждениях и различные пенсионные выплаты и пособия. Источником существования другой части населения райцентров являются сезонные промыслы (в основном работа строителями) и пенсии. Строительство в райцентрах идет полным ходом, но большая часть строителей выезжает на сезон в Махачкалу и другие города России и Дагестана. Часть выходцев из горных районов, хорошо устроив-
18
шись в условиях рыночной экономики и разбогатев, поддерживает финансово близких родственников, оставшихся в родном селении, и финансируют строительство в райцентре гостевых особняков.
Меняется структура занятости населения. В отличие от других национальностей в даргинских районах получило значительное развитие малое предпринимательство. Наряду с коммерческими здесь созданы малые предприятия легкой и пищевой промышленности. Если из аварских и лакских горных районов много выходцев живет в Москве и Ленинграде и трудятся там врачами, учеными, предпринимателями, из лезгинских районов много выходцев работает нефтяниками в Тюмени, то выходцы даргинских районов за пределами Дагестана оседают в основном в Ставропольском крае, Калмыкии и Астраханской области, где заняты в основном фермерством (ранее овцеводством) и мелким предпринимательством.
Среди выходцев из горных сел есть крупные по региональным меркам банкиры и предприниматели. Однако по своей предприимчивости жители горных сел и районов уступают значительно выходцам из Левашинского района, которые еще в советские времена приобщились и к колхозному, и к вещевому, и к теневому рынкам, из которых сложился впоследствии современный российский рынок.
Жители большинства горных сел составляют в основном пенсионеры и пожилые колхозники -законопослушные граждане, которые являются противниками перемен, а именно частной собственности на землю, экономического неравенства, разгона колхозов и совхозов. Основным занятием селян является растениеводство на приусадебных участках и выпас скота. Основная масса пенсионеров ведет натуральное хозяйство, ничего не продавая и, по возможности, не покупая.
Дагестан является замыкающим среди регионов России регионом по условиям ведения реальной экономики: здесь самая низкая земельная обеспеченность пашней среди сельского населения в России, самая низкий на Северном Кавказе средний бонитет почв, самая низкая в РСФСР стартовая фондовооруженность труда, определённая как отношение объёма основных производственных фондов к численности населения по региону в 1990 году.
В период трансформации в девяностые годы с развалом совхозного уклада в сельском хозяйстве, этот уклад, по сути, превратился в помещечье хозяйство, взимающее ренту в пользу директора, и потерял конкурентоспособность и объёмы производства. Естественно, незаконная рента выступает в унитарных предприятиях как коррупция и автоматом пополняет теневую экономику. Крестьяне, в большинстве своём имевшие при социализме основной заработок в этих совхозах, были вынуждены сформировать натуральный уклад, практической задачей которого стала - проблема обеспечение в смутные времена трансформации прожиточного минимума семьи простого сельчанина за счет возделывания выделенного приусадебного участка, огродов, общинных и арендуемых земель. Естественно, объёмы производства натурального уклада никак не учитываются, хотя считается, что он производит львиную долю сельскохозяйственной продукции в Дагестане, и, таким образом, почти всё неучитываемоё сельскохозяйственное производство - это теневая экономика.
В дальнейшем этноэкономика позволила определить более существенный источник дохода сельского населения Дагестана в виде отхожих промыслов (строительство и торговля), которые постепенно становятся ведущими отраслями в неучитываемой (но вполне законной теневой деятельности) экономике. В настоящее время доходы от непрофильной деятельности сельских жителей в пять раз превышают доходы от сельскохозяйственной деятельности. Большинство жителей процветающих сёл Дагестана не считают сельское хозяйство главным своим занятием, а только приусадебным, и в селькой местности они проживают, поскольку качество жизни в асфальтированных крупных сёлах в предгорных и равнинных районах практически не уступает городским стандартам, но при этом стоимость жизни существенно ниже. Отсюда главный вывод - сельская местность в Дагестане в условиях доминирования теневой экономики - это не место аграрного землепользования, но это селитебная территория, в которой благодаря этноэкономике складываются более благоприятные условия повышения качества жизни населения.
Фермерский (капиталистический) уклад в сельском хозяйстве Дагестана не приобрёл существенного значения, поскольку в феодавльно-ростовщической новой России он не сумел найти доступный источник капитала. Капиталистический уклад предполагает достижение высокой конкурентоспособности за счет замещения живого труда высокопроризводительной дорогой техникой. Таковых инвесторов оказалось в сто раз меньше от требуемого объёма 1 млн долларов США на одно рабочее место в сельском хозяйстве (5 млн.долл. на одну ферму). Конечно, если вкладывать в аграрную
19
науку хотя бы 5% от ВРП сельского хозяйства, то вполне можно было бы достичь того же роста урожайности применением научно обоснованных районированных технологий.
Так за отсутствием условий для развития количество фермерских хозяйств в Дагестане систематически снижается, и только десяток из них дотягивает до неформально истолкованного нами уровня этого понятия, и то за счёт диверсификации в сеьское хозяйство предприятий переработки. Существенным шагом в развитии капиталистического уклада могло быть в начале девяностых годов разделение на пять ферм каждого совхоза и продажа их имущественного комплекса эффективным собственникам, но и тут не хватило уже государственной воли, поскольку терялась рента и откаты. Но именно фермерское производство позволяет легализовать все производственные отношения в сельском хозяйстве, но пока оно находится в движении противоположном движению этноэкономики и ментальности государственной власти.
Горные села, выходцы из которых гораздо меньше представлены, чем более продвинутые к цивилизации, на должностях и в степенях, и расположенные на худших землях, имеют однако, именно поэтому более низкий общественно приемлемый стандарт жизни, и, следовательно, здесь меньше миграция, и поэтому в большей мере сохранилась энергия развития села. Основная специализация этих сохранившихся сел - приусадебное хозяйство и мелкое предпринимательство. [3, с. 25] Труд внутри районов в сельском хозяйстве малопроизводителен и трудоемок. Максимум, что могут себе позволить крепкие хозяева в семье из 6 человек - это 10 голов крупного и 50 голов мелкого рогатого скота. При этом валовой доход от привеса составит за год изнурительного труда всей семьи не более двухсот тысяч рублей. Примерно вдвое больший доход вместе с подсобным хозяйством имеют отходники-строители.
Незначительная часть населения горных районов, занятая мелким предпринимательством, имеет доход вдвое больший, около 400 тысяч рублей. Но большая часть домохозяйств горных районов ведет натуральное хозяйство, и вместе с государственными пенсиями и выплатами имеет доход, не превышающий 100 тысяч рублей в год.
Среди стратегических приоритетов развития Республики Дагестан выделяется развитие горного туризма, но пока только в направлении горнолыжного туризма, «этакое» привнесение сюда кусочка Швейцарии ценою в один миллиард долларов. Обладая прекрасными природно-климатическими и экономическими условиями для развития рекреации, здесь пока еще не получил никакого развития самый перспективный для Горного Дагестана этнографический туризм. Последний становится во многих схожих полиэтничных ареалах других стран сферой основного приложения труда и мультипликатором экономического роста.
В Дагестане исторически было представлено такое этнографическое разнообразие норм поведения, обычаев, костюмов, блюд, традиционных технологий ведения сельского хозяйства, строительства жилищ, промыслов, которые при определенных инвестициях в их восстановление, обустройство сел и инфраструктуры до уровня современных требований позволили бы успешно развить в качестве отрасли специализации этноэкономики горных районов семейный этнографический туризм.
Существенный интерес для дальнейшего исследования представляет проблема влияния ремиссии ислама в Дагестане на этноэкономику и теневую экономику. Еще в советский период теневая экономика процветала в таких селах как Губден (торговля антиквариатом) Цудахар, Хаджалмахи и Куппа (изготовление меховых шапок, скобяных и вязанных изделий). Давление исламского фундаментализма снизило значение прежних занятий и сформировало в этих селах этноэкономику хаджа и торговли исламскими принадлежностями и криминальную этноэкономику рекета в поддержку фундаментализма. Скорее всего, в дальнейшем снижение уровня мотиваций, закладываемое исламским фундаментализмом, приведет к возврату к занятию не столь выгодным, как этноэкономика, сельским хозяйством.
Литература:
1. Багомедов М.А., Гаджиев А.Г. Типология этноэкономического поведения народов Республики Дагестан. // «Вопросы структуризации экономики», Махачкала: ИСЭИ ДНЦ РАН, 2002г., - №2. - С. 5-11
2. Багомедов М.А., Кадырова А.О. Социальные аспекты развития предпринимательства в Горном Дагестане // «Вопросы структуризации экономики», Махачкала: ИСЭИ ДНЦ РАН, 2000г., - №7. - С. 88-89
3. Багомедов М.А., Мусаева А.З. Человеческий фактор в развитии сельского предпринимательства. Сб. Актуальные проблемы развития предпринимательства / Махачкала: ИСЭИ ДНЦ РАН, 2000г. - С.25
4. Россия и этнические оргпреступные сообщества. Выдержки из выступления депутата Госдумы РФ Е. Ю. Логинова на пресс-конференции в Малом зале Государственной Думы 2 октября 2002 года. http://rus-alexey.deep-ice.com/
5. Гимбатов Ш.М. Этноэкономическое развитие мультиэтничных регионав // Вопросы структуризации экономики, Махачкала «НП НАЦ «ЭТНОЭКОНОМИКА», 2011. - №3.- C. 26.
6. Багомедов М.А. Новые тенденции этноэкономического поведения в Республике Дагестан// Вопросы структуризации экономики, ISSN 1813-3528, 2011, №3, с. 78-85
7. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2014: Р32 Стат. сб. / Росстат. - М., 2014. - 900 с.
8. Ахмедуев А.Ш. Социальная политика и социальные функции государства // Вопросы структуризации экономики. 2010. № 2. С. 120-124.
9. Ахмедуев А. Управление государственными унитарными предприятиями // Вопросы экономики. 2003. № 7. С. 89-95.
10. Идзиев Г.И. Потенциал промышленного развития юга России // Региональная экономика: теория и практика. 2011. № 26. С. 8-12.
11. Арсланова Х.Д., Арсланов Ш.Д. Кооперативные структуры, как разновидность микровзаимодействий малых предприятий // Вопросы структуризации экономики. 2003. № 3. С. 70-73.
12. Гасанов М.А. Роль инфраструктурного комплекса в преодолении кризисного состояния отрасли // Региональные проблемы преобразования экономики. 2009. № 2. С. 181.
13. Балиянц К.М. Защита аграрного рынка в развитых странах - участниках ВТО // Вопросы структуризации экономики. 2012. № 1. С. 32-34.
14. Абасова Х.У. Предпосылки многофункционального развития сельских территорий // Вопросы структуризации экономики. 2013. №2. с. 67-68.
15. Рабаданова А.А. Анализ современного состояния отраслевой структуры экономики Республики Дагестан // Региональные проблемы преобразования экономики. 2011. № 3. С. 99-105.
16. Магомедова Н.А. Проблемы и перспективы сбалансированного развития южного региона // Региональные проблемы преобразования экономики. 2010. № 1. С. 28.
17. Арсланова Х.Д. Формирование благоприятной предпринимательской среды в аспекте преодоления административных барьеров // Региональные проблемы преобразования экономики. 2014. № 5 (43). С. 117-120.
