CC BY
182
устойчивого музыкального явления в виде национальных певческих школ академической направленности: русской, грузинской, бурятской и т.д.
Литература
1. Львов М.Л. Из истории вокального искусства. - М.: Музгиз, 1964. - 228 с.
2. Багадуров В.А. Очерки по истории вокальной педагогики. - М.: Музгиз, 1956. - 268 с.
3. Деряжный В.А. О принципах и методах советской вокальной педагогики // Вопросы вокальной педагогики. -М.: Музыка, 1967. - 184 с.
4. Московская консерватория (1866-1966). - М.: Музыка, 1966. - 726 с.
5. Шаляпин Ф.И. Литературное наследство: в 2-х. -М.: Искусство, 1959. - Т.1.- 767 с.
6. Назаренко И.К. Искусство пения. - М.: Музыка, 1968. - 512 с.
7. Богданов-Березовский. Певец любви и свободы / Л.В. Собинов: статьи, речи, высказывания: в 2-х т. - М.: Музыка, 1970. - Т.2. - 551 с.
8. Бахуташвили Н.К. Очерки по истории вокального образования в Грузии. - Тбилиси: Заря Востока, 1959. - 179 с.
Цибудеева Надежда Циденовна, кандидат искусствоведения, член Союза композиторов РФ, г. Улан-Удэ, e-mail: cebude@ mail.ru.
Tsibudeeva Nadezhda Tsidenovna, candidate of art criticism sciences, member of the Union of composers of the Russian Federation, Ulan-Ude, e-mail: cebude@ mail.ru.
УДК 504.03:39 Н 243 © Б.-Ц.Б. Намзалов
ЭТНОЭКОЛОГИЯ И ТРАДИЦИОННОЕ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЕ НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ: ИСТОРИЯ ВОПРОСА И ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДОВАНИЙ*
^Исследования поддержаны грантом РГНФ № 13-06 - 18011/13
В работе рассматривается проблема взаимодействия этнических сообществ и природных систем в исторической ретроспективе и глобальном временном масштабе.
Ключевые слова: этноэкология, традиционное природопользование, этнобиология, этноботаника.
B.-Ts.B. Namzalov
ETHNOECOLOGY AND TRADITIONAL NATURE MANAGEMENT AT THE TURN OF CENTURIES: HISTORY OF ISSUE AND PROSPECTS OF RESEARCH
In the article a problem of interrelation between ethnic communities and ecosystems in historical retrospect and global temporal aspect has been raised.
Keywords: ethnic ecology, traditional nature management, ethnic biology, ethnic botany.
В настоящее время в социальных проблемах природопользования (сначала в этнонациональ-ных границах государств, а в дальнейшем - в планетарном масштабе) сфокусированы основные противоречия современности. Последние могут быть решены с принятием Концепции устойчивого развития, принятой на Сессии ООН в Рио-де-Жанейро (1992).
Как бы широко и разнопланово ни относились наши современники к понятию «экология», очевидно одно - основой его является классическая биология. Термин «экология» был предложен Эрнстом Геккелем (1834-1919). В 1866 г. в книге «Всеобщая морфология» им было дано определение экологии как учения о балансе между организмом и средой, т.е. о связях организма с внешним окружающим миром. Как известно, концепции и законы экологии применимы и к человеку, и его хозяйственной деятельности. Человек, как и любой живой орга-
низм, живет и развивается благодаря непрерывному обмену веществом, энергией, информацией со средой своего обитания.
Если отношения таких глобальных целостно-стей, как «природа» и «этносы», рассматривать с системных позиций, вырисовываются следующие закономерности (рис. 1). На определенном этапе эволюции природы, начиная с раннеголо-ценовых группировок древних людей до неолитических родоплеменных объединений, отношения человека с природой носили однонаправленный характер, т.е. человек и как индивид, и как член сообщества людей был полностью зависим от природы. В данном случае человеческие популяции выступали как элементы природных экосистем.
Популяции первобытных охотников-собирателей около 10 тыс. лет назад начали дифференцироваться на два хозяйственно-культурных типа (ХКТ). Одни из них более мно-
гочисленные и динамичные, чьи ареалы обитания приходились на аридные и субаридные внутриконтинентальные территории планеты, пошли по преимущественному развитию животноводства с доместикацией мелких и крупных травоядных. Они сформировали особый тип ХКТ номадных этносов. Другие, относительно малочисленные и более стационарные по мобильности, заложили основы земледелия, сочетая скотоводство с разведением одомашненных животных. С развитием земледельческих цивилизаций у людей появилась возможность гарантированного обеспечения себя пищей, и это дало
возможность создания постоянных поселений -сначала деревень, а затем и городов.
На представленной схеме отношения природы и этносов показаны в глобальных временных рамках, начиная с номадных цивилизаций (рис. 1, I тип отношений). Номадные этносы, как видно из схемы, полностью зависимы от природных факторов, и их благополучие находится в прямой зависимости от биотического потенциала экосистем, вмещающих определенные этносы. В критические периоды в природных циклах (засухи, пожары, нашествия вредителей и т.д.) номады были способны на значительные миграции.
Природа/ / Nature
Этнос / Etnos
I
A nomadicethnos
II
Contemporary harmonic stage
IV
An agricultural ethnos
Noosphere stage
Рис. 1. Схема отношений в системе «природа - этносы»
Второй тип отношений (рис. 1) свойствен земледельческим цивилизациям, когда гарантированные урожаи позволяют этносам выходить на уровень относительно независимого развития в создании материальных благ. Однако любые земледельческие цивилизации сохраняли определенную долю за номадным ХКТ.
В дальнейшем в условиях современных национально-государственных образований отношения в системе «природа» и «этносы» приобретают характер, стремящийся к независимости. Доля перекрытия в системе природных и этнических компонентов остается незначительной. На данной стадии развития природа еще остается относительно малотрансформированной с сохранением участков заповедных территорий (III тип отношений). Однако развитие технологии позволяет этносам в рамках государственных и межгосударственных экономических союзов производить достаточные материальные ресурсы. К данной категории развития этногосу-дарственных образований, по-видимому, могут быть отнесены современные страны с мощным развитием технологий, аграрных и промышлен-
ных комплексов с сохранением естественных природных резерватов в сочетании с восстановленными и/или искусственно интродуцирован-ными экосистемами. Например, к таким странам можно отнести ряд европейских и азиатских стран, как Германия, Дания, Италия, Япония и другие. Однако большая часть стран евразийского континента, в том числе и Россия, относящиеся к странам с развивающейся экономикой, успешно сочетают современные аграрные технологии с номадным типом хозяйствования в животноводстве наряду с развитием индустриального сектора в экономике.
И, наконец, вероятна ситуация, когда этническая составляющая, обеспеченная мощнейшим потенциалом современных технологий, по сути, уже довлеет над природой. Последняя в виде парков, оранжерей и океанариев составляет лишь часть обитания социума. Данная ситуация относится к ноосферной стадии в отношениях «природа» и «этносы» и в какой-то мере их можно представить в виде городов-государств, современных технополисов (рис. 1, IV тип отношений).
После рассмотрения некоторых общих положений в отношениях «природа» и «этносы» в исторической ретроперспективе следует особо сказать о роли номадных этносов в становлении современного биоресурсного потенциала планеты. Именно номады с их зачатками очагового земледелия в дальнейшем обогатили человечество разнообразием пород одомашненных животных и богатством культурных растений. Этот феномен отметил выдающийся энциклопедист А. Гумбольдт еще 1807 г. в книге «Идеи о географии растений». «Когда номады, вследствие ли увеличивающейся своей численности... или вынужденные какими-либо другими непреодолимыми препятствиями, прекращают, наконец, свою кочевую жизнь, они начинают тотчас же собирать вокруг себя годных в качестве пищи или для одежды полезных животных и растений. Это и есть первые зачатки земледелия» [2, с. 62].
Позднее другой великий биолог значительно углубил идеи Гумбольдта, создав стройную теорию о центрах возникновения культурных растений и очагов человеческой культуры. Это случилось уже в XIX веке в трудах такого же неутомимого путешественника Н.И. Вавилова. В 1925 г. в письме своему ученику С.М. Букасову он пишет: «Мексика для нас - страна большого интереса; история ее земледельческой культуры, состав культурных растений, состав кукурузы, табака, пасленовых, фасоли, тыквы для нас не известен. Что же в самом деле они представляют; что Вы видите на базарах по городам? Фотографируете ли? Все это мы не знаем» [3, с. 423]. Анализируя автохтонные культуры из периферийных частей Центральной Азии, Николай Иванович пишет, что «. где-то в древних оседлых поселениях, например под Минусинском, эта сорнополевая конопля могла послужить источником для культуры» [3, с. 185]. И сегодня коренные этносы Сибири составляют очаги самобытной народной селекции ценных пищевых растений. В частности, нами было отмечено, что хемчикские тувинцы до сих пор сохранили сорта местной селекции проса, которые имеют непреходящую ценность в их современном пищевом рационе [14].
Почти полвека раньше Н.И. Вавилова в 1835 г. родился другой не менее именитый путешественник Г.Н. Потанин. Из плеяды выдающихся ученых-энциклопедистов, исследователей Центральной Азии «следует назвать имена трех русских путешественников - Г.Н. Потанина, Н.М. Пржевальского и М.В. Певцова, но в отношении этнографии Потанин сделал больше, чем Пржевальский и Певцов, взятые вместе» [15, с. 269]. В своих классических трудах «Пу-
тешествия по Монголии» (1948), «Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия» (1950) Г.Н. Потанин прекрасно описал не только природу, жизнь, культуру и быт этносов Внутренней Азии. Он дал превосходные сведения об этнической экологии, опыте использования дикорастущих растений в кормовых, пищевых, лекарственных и других формах их использования. Эти данные являются пионерными и содержат кладезь бесценной информации, которые еще ждут своих пытливых читателей.
Приведем лишь несколько примеров. «В выборе места под зимовку у монголов есть одна общая черта, которая бросается в глаза; если не все, то большая часть монгольских зимовок располагается на треугольных площадках, лежащих при южной подошве скалистых гряд; такие площадки острым углом вдаются в каменистую гряду, а с боков обставлены скалами, как двор; основание треугольной площадки обращено на юг, в долину и с этой стороны открыты... В подобных же местах очень часто встречаются группы керексуров» [16, с. 155]. «Подле аилов на разостланных войлоках сушился мякир (мы-хээр - бурят.), т.е. корни растения горца живородящего. Корни эти обыкновенно выкапываются из нор одной полевки, которые запасают их на зиму; они складываются полевками в особые вместилища под землею, устроенные на глубине не более как четверть аршина от поверхности; в половине сентября монголы отправляются на поиски с палкой в руке и по стуку ее об землю узнают о присутствии пустоты, наполненной мякиром; из одной норы вынимают около 3-4 шапок или 20 фунтов; каждое семейство запасает себе на зиму пуда полторы и более этого корня. Это служит хорошим подспорьем к пище здешним жителям, которые не могут заниматься хлебопашеством. Корни долго варят, чтобы размягчить волосовидные корешки, которыми усажен толстый корень, потом моют в холодной воде, протирают и готовят на молоке. Кушанье это похоже на кукурузу и горошек или каштан» [16, с. 162].
Это образцы этноботанических наблюдений и описаний, которыми обильно насыщены труды Г.Н. Потанина и поэтому он, несомненно, относится к одному из основателей этноботаники (из отечественных ученых) - одного из фундаментальных и прикладных направлений научных исследований на стыке ботаники, экологии и этнографии.
Уже сегодня, касаясь вопросов этноботаники, Р.В. Камелин пишет, что «изучая племена, с которыми европейские исследователи впервые знакомились на стадии охоты, рыболовства и
собирательства, ученые узнали немало замечательных этноботанических фактов, касающихся употребления в пищу растений и их частей. Даже преимущественно животноядные аборигены Австралии использовали в общей сложности около 260 видов растений. Некоторые виды этих растений таковы, что составляли немалый ресурс жизнеобеспечения. Особенно это касалось многодневной обработки плодов и семян саговников, в сыром виде ядовитых» [5, с. 21].
Трудно не согласиться с мнением Р.В. Каме-лина, что человек узнавал полезные свойства тех или иных растений (и, несомненно, путем проб и ошибок) в течение времени значительно более раннего, чем начало земледельческих опытов в разных частях Земли. Это опыт от стадии собирательства к стадии мотыжного земледелия и более всего, на наш взгляд, относится к эпохе номадных цивилизаций с развитием очагов первичного земледелия. Именно эти традиции еще живы и поныне сохраняются этносами Центральной Азии и Циркумполярья. Жесткие лимитирующие факторы этих экстремальных регионов планеты имели огромное значение не только для выживания живых организмов в их среде обитания, но и также эти условия определяли и выживание этносов и племен, обитавших на этой территории. Однако на огромной территории Северной Евразии, которая служила ареной этногенеза многих племен и народностей, по сути, не были организованы сколь-нибудь целенаправленные этноботанические исследования.
Номадные этносы в своем традиционном укладе несли идеи экосистемного единства природы; они могли давать удивительно точные экспертные оценки состояния лесных, степных угодий. Так, например, в качестве летних отгонных пастбищ использовались разнотравные альпийские луга. Тем самым сохранялись от перевыпаса и деградации богатые пастбища долин и низ-когорий. Этносы сохранили многие аспекты традиционного быта, в том числе опыт использования дикорастущих растений. Они хорошо знают о кормовых достоинствах трав, умеют использовать растения в лечебных целях, многие растения из местной флоры употреблялись в пищу, служили в качестве прекрасных поделочных и строительных материалов, а также находили применение в культовых отправлениях. Однако многое безвозвратно уходит в прошлое, забывается, а между тем опыт народа, чего бы он ни касался - традиций использования растений, образцов фольклора, ... - уникальная ценность, источник для поисков и открытий.
Выявление полезных растений дикой флоры, а также опыта традиционного природопользования - общая задача этнографов и ботаников, шире - этнобиологов [19; 4; 8]. С позиций современных подходов это проблема комплексная этноэкологическая, относящаяся к более частному специализированному ее разделу - этноботанике. Необходимы целенаправленные исследования всех этнических групп (прежде всего малочисленных) на единой методологической основе [7; 6; 10; 1; 23]. Это позволит перейти к научному анализу опыта традиционного природопользования, а также будет способствовать созданию мирового кадастра полезных растений флоры Северной Евразии, или в целом бореаль-ной Голарктики.
Этноэкология рассматривается как одно из направлений природопользования, основанное на традициях этносов, или традиционное природопользование. Традиционными будут опыт этносов в использовании разнообразия видов животного мира и растений, микрофлоры в способах обработки кожи, консервации продуктов питания и изготовления оригинальных напитков на основе брожения, а также в выработке самобытных технологий обработки горнорудных и минеральных богатств (изготовление орудий, изделий быта и украшений из металла и минералов). В целом этнобиология как одна из междисциплинарных областей гуманитарного естествознания относится к проблеме комплексного исследования человека.
Этноботаника как особый раздел современной экологии должна развиваться в двух направлениях этнофитоэкологии (ЭФЭК):
1. Экосистемно-биомная ЭФЭК рассматривает отношения, при которых этносы и растительность предстают как ландшафтное целое, и исследует особенности использования этносами растительного покрова определенных территорий (пастбища, сенокосы и др.).
2. Флористико-популяционная ЭФЭК рассматривает опыт этносов, сфокусированный на отдельных видах растений (кормовые, лекарственные, пищевые и т.д.), ценных в хозяйственном отношении.
Первый аспект предполагает всестороннее исследование и анализ гармонии этноса с природой, где рассматриваются конкретные экосистемы лугов, степей, болот, лесов и тундр как объектов этноботаники, т.е. использование их в качестве пастбищ, сенокосов, урочищ и прочее.
Реализация второго аспекта включает поиск полезных растений, дифференциацию их по категориям использования: лекарственные, пищевые, кормовые, поделочные, технические, куль-
товые и т.д. При характеристике растений, помимо описания морфологии, характера их распространения, необходимо тщательно анализировать технику сбора, технологию обработки, а также традиционные методы культивирования растений. Так, еще в начале XIX века монгольские ламы успешно культивировали некоторые виды среднеазиатских ферул, которые являются незаменимым сырьем в тибетской медицине. Особенно много полезных растений получила современная фармакопея из арсенала традиционной (индо-тибетской) медицины, а также из опыта народной медицины монголов, тувинцев, бурят, эвенков и др. [13].
Заслуживает внимания опыт выживания аборигенных этносов в экстремальных условиях тайги и горных территорий Южной Сибири. Так, по данным Т.Т. Тайсаева, «.известен обычай эвенков, которые в качестве своеобразной растительной пищи используют частично подверженную ферментативному расщеплению растительную массу из желудка оленей при их забое. Получается высоковитаминный салат, крайне необходимый организму в условиях суровой таежной жизни» [18, с. 42].
В качестве примера использования историко-этнологических трудов в этноботанике рассмотрим результаты исследований выдающегося бурятского этнографа М.Н. Хангалова (18581918). Действительно, как было отмечено, выявление полезных растений из дикой природы -совместная задача ботаников и этнологов. Между тем анализ этнографической, ботанико-ресурсоведческой литературы, отчетов и публикаций путешественников (исследователей Сибири и Центральной Азии) осуществлен недостаточно [11; 12]. Бурятский этнос, освоивший обширные степные, таежные территории юга Восточной Сибири, имеет богатейший пласт эт-ноботанических знаний. К сожалению, до сих нет специальных работ ботаников, посвященных этой тематике. Безусловно, необходима организация целенаправленных полевых этноботани-ческих исследований.
В представленной работе систематизирован небольшой материал, касающийся традиций использования дикорастущих растений в быту и хозяйстве у бурят Приангарья, зафиксированный выдающимся этнографом, профессором Матвеем Николаевичем Хангаловым в конце XIX - начале XX в.
Буряты, ведя звероловческий быт, жили в балаганах (бухэг) из жердей. «Балаган строился из молодых сосновых стволов, а низ его закладывался снаружи хвойными ветками, а зимой засыпался снегом» [20, с. 206]. Выбор сосны
(Pinus sylvestris L.) для постройки связан с качеством ее древесины - легкая и мягкая, менее смолистая порода.
Помимо мясной и молочной продукции буряты в старину употребляли в пищу некоторые растения, надземные части и коренья, а также заготовляли их на зиму. М.Н. Хангалов в работе «Несколько данных для характеристики быта северных бурят», впервые опубликованной в журнале «Этнографическое обозрение» в 1891 году, приводит 22 бурятских названия растений. Из них более или менее идентифицировано с приведением научных латинских названий лишь 6 видов. Последние заслуживают доверия, поскольку редактировал работу Г.Н. Потанин. Однако по отношению к одному из шести видов Григорий Николаевич высказывает сомнение. Это растение с названием хэдэ, которое Г.Н. Потанин предположительно отнес к роду Кровохлебка (Sanguisorba L.).
Краткий анализ этноботанических сведений в трудах М.Н. Хангалова показал, что главная трудность - трудность идентификации растений. Это связано со скудостью в характеристике и описании облика растений, морфологических ее особенностей. К сожалению, на это мало обращали внимания этнографы, в том числе Матвей Николаевич. Также сложность вызывают наслоения различных диалектных названий растений. Это было отмечено С.А. Холбоевой при изучении традиций использования растений тункинскими бурятами. При отсутствии рисунков и фотографий, каких-либо образцов или частей засушенных растений, а также описания внешнего облика и признаков растения единственная надежда - обратиться за помощью к знатокам, живым носителям традиционных знаний об использовании растений, а их осталось очень немного.
В заключение хочется привести размышления одного из выдающихся ученых современности, лучшего из знатоков растительного мира Евразии профессора Р.В. Камелина. Он пишет, что «именно на этой территории (Северная Евразия. - Н.Б.), в общем довольно богатой флористически в силу ее значительной протяженности с запада на восток, да и в силу наличия здесь ярко выраженной зональности, населяющие ее сейчас народы, многие из которых формировались в ее пределах в течение двух-трех тысячелетий, к глубокому сожалению, не смогли в сколько-нибудь значительной степени сохранить всю сумму знаний о свойствах растений, которыми обладали их предки. Эти знания не были вовремя записаны, их не удалось и восста-
новить даже тогда, когда начались специальные этноботанические исследования» [5, с. 118].
По поводу этноботанических исследований в бывшем Советском Союзе можно отметить следующее: к сожалению, исследования по биологическим программам АН СССР вузов и ведомственных институтов больше были ориентированы на выявление ресурсно-сырьевого потенциала территорий, нежели на открытие новых видов полезных растений и животных. В отличие от этого в научных центрах Европы и США этой проблеме уделяли серьезное внимание. Так, Нью-йоркский ботанический сад уже много десятилетий издает специальный научный журнал по этноботаническим исследованиям «Economic botany», на страницах которого публикуются материалы экспедиционных исследований практически со всех континентов планеты. Надеемся, что еще не все потеряно для организации комплексных этноэкологических и этноботани-ческих исследований на всем огромном пространстве Внутренней Азии и Циркумполярья с использованием современной методологии, анализа и синтеза накопленных данных по этой важной и стратегической по значимости проблеме мобилизации биоресурсов планеты.
Литература
1. Аракчаа Л.К., Дадаа Г.И. Традиционное природопользование тувинского этноса. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 2005. - 86 с.
2. Гумбольдт А. География растений / под ред. Е.Ф. Вульфа. - М.: ОГИЗ-Сельхозгиз, 1936. - 230 с.
3. Вавилов Н.И. Происхождение и география культурных растений. - Л.: Наука, 1987. - 440 с.
4. Дервиз-Соколова Т.Г. К вопросу об использовании чукотским населением дикой флоры в районе мыса Дежнева // Зап. Чукотск. краевед. музея. - 1961. - Вып. 3. -С. 96-97.
5. Камелин Р.В. Великая селекция зари человечества (этноботанические этюды). - Барнаул: АзБука, 2005. -128 с.
6. Коннель Дж. Ф. Традиционное и современное применение растений среди аляварцев в Центральной Австралии // Economic botany. - 1983. - №1. - С. 120-135.
7. Малышев Л.И. Перспективы хозяйственного освоения. Систематический список местных русских, бурятских и тофаларских названий растений // Высокогорная флора Восточного Саяна. - М.: Наука, 1965. - С. 305-318.
8. Меновщиков Г.А. Дикие растения в рационе питания эскимосов Чукотки // Сов. этнография. - 1974. - №2.
9. Монгуш Л.К., Намзалов Б.Б. О внутрипопуляцион-ной изменчивости проса в Тыве // Проблемы экологии: чтения памяти М.М. Кожова, Иркутск, 20-25 сентября 2010 г. - Иркутск: Изд-во Иркутского гос. ун-та, 2010. -С. 154.
10. Намзалов Б.Б. Растительный мир Южной Сибири в традициях этнического природопользования: опыт анализа и перспективы // Опыт и традиции этнического природопользования в Байкальской Сибири: материалы науч. -практ. конф. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского гос. ун-та, 2001. - С. 20-24.
11. Намзалов Б.Б. Этноботаника, этническая экология и традиционное природопользование (методология, история и перспективы) // Современные проблемы этноэкологиии и традиционного природопользования: материалы всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием, посвящ. 75-летию Бурятского гос. ун-та, Улан-Удэ, 6-7 декабря 2007 г. - Улан-Удэ, 2007. - С. 3-10.
12. Намзалов Б.Б. О некоторых этноботанических сведениях у бурят Приангарья в трудах М.Н. Хангалова (1858-1918 гг.) // Современные проблемы этноэкологии и традиционного природопользования: материалы всерос. науч.-практ. конф., 6-7 декабря 2010 г. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского гос. ун-та, 2010. - С. 54-58.
13. Намзалов Б.Б., Басхаева Т.Г. Этноботанические исследования. Справочник растений бурятской народной медицины. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 2008. -183 с.
14. Намзалов Б.Б., Аракчаа Л.К., Дубровский Н.Г. Основные этапы взаимоотношений в системе «Этносы (популяции людей) - Природа (экосистема)» // Этническая экология и традиционное природопользование на рубеже веков: материалы науч. -метод. семинара. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 2006. - С. 5-10.
15. Обручев В.А. Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность. - М., Л.: Изд-во АН СССР, 1947. -288 с.
16. Потанин Г.Н. Путешествия по Монголии. - М.: ОГИЗ, 1948. - 450 с.
17. Потанин Г.Н. Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия. - М.: ОГИЗ, 1950. - 652 с.
18. Тайсаев Т.Т. Протокол научно-методологического семинара «Современные проблемы этноэкологии и традиционного природопользования» // Этническая экология и традиционное природопользование на рубеже веков: материалы науч.-метод. семинара. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского гос. ун-та, 2006. - С. 40-43.
19. Тихомиров Б.А. Данные о полезных растениях эскимосов юго-восточного побережья Чукотки // Ботанический журнал. - 1958. - №2. - С. 242-246.
20. Хангалов М.Н. Несколько данных для характеристики быта северных бурят // Матвей Николаевич Ханга-лов. Собрание сочинений. Т.1. - Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1958. - С. 205-225.
21. Хангалов М.Н. Материалы для изучения шаманства в Сибири // Матвей Николаевич Хангалов. Собрание сочинений. Т.1. - Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1958. -С. 289-403.
22. Холбоева С.А. Использование некоторых видов растений тункинскими бурятами // Опыт и традиции этнического природопользования в Байкальской Сибири: материалы науч.-практ. конф., Улан-Удэ, 30 ноября 2000 г. -Улан-Удэ: Изд-во Бурятского гос. ун-та, 2001. - С. 19-20.
23. Эрдэнэжав Г. Традиционные методы использования местной дикорастущей флоры и пастбищ (этноботаниче-ский обзор) // Итоги и перспективы исследований по проблеме ботаники и растениеводства. - Улан-Батор: Экимто, 2005. - С. 436-444.
Намзалов Бимба-Цырен Батомункуевич, доктор биологических наук, профессор, заведующий кафедрой ботаники Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ, e-mail: namzalov@rambler.ru. Namzalov Bimba-Tsyren Batomunckuevich, doctor of biological sciences, professor, head of the department of botany, Buryat State University, Ulan-Ude, e-mail: nam-zalov@rambler.ru.
