CC BY
41исторические науки и археология
history and archaeological studies
DOI: 10.12731/2077-1770-2016-1-7-19 УДК 908[286.12+39]
ЭТНИЧЕСКОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ МЕННОНИТОВ ПО ДАННЫМ ЭТНОЛИНГВИСТИКИ, АНДРОНИМОВ И ТОПОНИМОВ
Евсеев Н.О.
Целью работы является изучение этнического происхождения меннонитов, проживавших в поволжских колониях. Основным методом проведения исследования служит сравнительно-исторический анализ литературного немецкого и разговорного языка меннонитов, а также андронимов и топонимов в Самарской губернии и местах исхода по данным Xревизии 1857 г. и опубликованной отечественной и зарубежной литературы. На их основе выявлено, что менно-ниты являлись частью этноконфессиональной общности, сформировавшейся в Пруссии в XVIII веке. Андронимы подтверждают их фризское, фламандское и нижненемецкое происхождение. Топонимы указывают на связь с местами исхода и природными особенностями территории. Данные этнолигвистики убедительно доказывают, что до началаXXвека в повседневной жизни они использовали немец-
ко-платский вариант верхне-нижненемецкого языка (Plautdietsch). Сохранение этнического единства и традиций достигалось в частности путем запрета браков с местным населением. Результаты исследования могут применяться в научных и педагогических целях.
Ключевые слова: Поволжье; меннониты; немцы-колонисты; немецко-платский язык.
ETHNIC ORIGIN OF MENNONITES ACCORDING TO DATA OF ETHNOLINGUISTICS, FAMILY NAND PLACE NAMES
Evseev N.O.
The purpose of work is studying of ethnic origin of the Mennonites, which would live in the colonies in the Volga region. The main method of the research carries out into the comparative-historical analysis of literary German and spoken language of Mennonites, andfamily names and place names of their settlements in Samara Governorate according to Xth Revision list 1857 and to the data published in Russian and foreign researches. Based on this sources it is revealed that they were part of the ethnoconfessional community, having created in Prussia in the XVIIIth century. The family names show their Frisian, Flemish and Low German origin. Place names indicate communication with outcome places and natural features of the territory. At the beginning of the XX century, they used to speak Plautdietsch (Mennonite Low-German) in everyday life. The preservation of ethnic unity and traditions was reached by a ban on marriages with local population. The results of research could be applied in the scientific and pedagogical purposes.
Keywords: Volga region; Mennonites; German colonists; Plautdietsch (Mennonite Low German).
В 1854-1872 гг. под влиянием политических, экономических и религиозных причин меннониты совершают переселение из Восточной Пруссии в Новоузенский уезд Самарской губернии, где они основали 10 колоний [11, s. 7]. В отличие от предыдущей немецкой миграции в Поволжье новоприбывшие отличались по своему этническому происхождению. Именно его изучение определяет цель данной статьи. Вопрос об этнической истории меннонитов является одним из самых актуальных, однако впервые делается попытка рассмотреть его через призму этнолингвистики, анализ андронимов и топонимов.
В XX веке среди исследователей меннонитства была популярна версия о немецком происхождении меннонитов. Впервые это предположение озвучил выходец из меннонитских колоний юга России историк Б.Г. Унру. В качестве доказательств он приводит тот факт, что основателями нового учения стали швейцарские и немецкие беженцы, изначально говорившие на немецком языке [17, s. 42-44]. Кроме того, Унру считал, что в XVI веке не наблюдалось «существенных различий между языком фризов и нижнемециким наречием» [17, s. 123-124].
Антагонистическим стало утверждение историка И.С. Постма о нидерландском происхождении меннонитов. Он исследовал этническую историю переселенцев, прибывших в Польшу, а затем переселившихся в Российскую империю. Объектом его исследований стали фамилии меннонитов. Согласно его данным, примерно «60-65% переселенцев происходили из франкских провинций Нидерландов, не более 15-20% - из нижнесаксонских и восточнофрисландских земель; доля фризов не превышала 20%» [15, s. 106]. В итоге, Постма делает вывод о том, что, по крайней мере, 500 из 567 фамилий мен-нонитов указывают на их нидерландское происхождение [15, s. 104]. Таким образом, по его данным, меннониты до переселения в Западную Пруссию представляли собой сложный этнический конгломе-
рат, состоящий из фламандцев, голландцев, фризов и нижних саксонцев. Однако ни одна этническая группа не преобладала над другими. Отталкиваясь от данных Постма, исследователь А.Н. Ипатов сделал вывод о том, что «на основе синтеза этих этнических групп происходило формирование новой этнической общности» [5, s. 42-44].
Для многих историков является дискуссионным вопрос о том, какое влияние оказало на новую этническую общность немецкое население Пруссии, и смогли ли меннониты сохранить свою идентичность. Российский историк Г.Г. Писаревский считал, что после переселения в Пруссию меннониты «совершенно там онемечились» [8, с. 11]. Это утверждение позволило С.Д. Бондарю сделать вывод о том, что все меннониты, переселившиеся затем в Россию, уже являлись немцами [1, s. 185]. Однако со временем появляется ряд других точек зрения, которые доказывают обратное.
В первую очередь заслуживает внимания работа П. Брауна. По его версии, меннониты, оказавшись в Западной Пруссии, проживали рядом с местным населением, говорившим на немецко-плат-ском варианте восточно-нижненемецкого диалекта немецкого языка (Plautdietsch). Для многих переселенцев эта речь была понятной, и через некоторое время этот диалект распространился среди меннонитов. Голландский язык около 200 лет употреблялся в качестве богослужебного и литературного языка, но на рубеже 60-90-х гг. XVIII в., после разделов Польши, его вытеснил литературный немецкий. При этом разговорным языком меннонитов продолжал оставаться Plautdietsch.
Но, несмотря на это, П. Браун утверждает, что в этническом отношении меннонитов «можно считать только голландцами» [2, с. 22]. Исследователь полностью отрицает какую-либо их ассимиляцию с немецким населением Пруссии. В качестве доказательств он приводит замкнутый характер общин меннонитов и в Пруссии,
и в России, обособленность их проживания и конфессиональный запрет на браки с иноверцами.
Иную точку зрения представил А.Н. Ипатов. Он сделал вывод о том, что в XVI веке немецкоязычное население Западной Пруссии «не имело привилегированного положения по сравнению с менно-нитами, чтобы заставить их утратить свои этнические особенности и онемечиться» [5, с. 17]. Подобные обстоятельства сложились только после разделов Польши, когда Гданьск и устье реки Вислы вошли в состав Прусского королевства. Эту версию Ипатова подтверждают и статистические данные. Так, до разделов Польши немецкоязычное население не превышало 30% от общего числа жителей устья реки Висла [5, с. 17]. Кроме того, Ипатов отрицает и процесс онемечивания в внутри меннонитской общины, поскольку доля нижних саксонцев в 15-20% была незначительной [5, с. 19]. Процесс «онемечивания» начинается с правления Фридриха II Великого, который стал заселять немецкими колонистами бывшие польские земли. После второго раздела Польши прусское правительство лишило меннонитов права приобретать земельную собственность. Исключение делалось только для тех, кто сможет отказаться от своей веры и отбывать воинскую повинность. Однако, полностью «онемечеть» переселенцев из Голландии не удалось. Оно коснулось только языка меннонитов - переход в разговорной речи на Plautdietsch, а в письменной форме - на литературный немецкий. В то же самое время меннонитов нельзя рассматривать в качестве голландцев. По мнению А. Н. Ипатова, они представляют особую этноконфессиональ-ную общность, которая «представляет широкое явление, происходящее в течение длительного взаимодействия культового комплекса какого-либо исповедания со специфическими элементами культуры и культурно-бытовыми особенностями той этнографической группы, с которыми это вероисповедание связано» [5, с. 47].
Меннонитам после переселения в Поволжье удалось сохранить некоторые этнокультурные, например, языковые особенности, сформировавшиеся в местах исхода. Показателем этого может служить сравнительный языковой анализ. В начале XX века они продолжали пользоваться в повседневной сфере Plautdietsch. Это наглядно демонстрирует работа Георга Дингеса, изучавшего в 1920-х гг. язык немцев-меннонитов Поволжья. Различие литературного немецкого и немецко-платского языка наглядно демонстрирует приведённая ниже таблица [12]:
Таблица 1.
Сравнение Plautdietsch и литературного немецкого языка
Plautdietsch Литературный немецкий язык
Dou kohla en den oowa, dat de maalk boul tou kooka anfangt. Tue Kohlen in den Ofen, dass die Milch bald zu kochen anfängt.
De aat de aije eme ohne salt on pepa. Er isst die Eier immer ohne Salz und Pfeffer.
Miin lewet kind, bliif hi one schdoh-ne, sonst biita dii di jänts duut. Mein liebes Kind, bleib hier unten stehen, sonst beißen dich die Gänse tot.
Ek sii bii de fruu jewese Ich bin bei der Frau gewesen.
Отражением самосознания меннонитов явились топонимические именования мест поселения. Для их анализа воспроизведём немецкие и русские названия всех меннонитских поселений, основанных в Поволжье: Köppental (Кеппенталь), Hahnsau (Ганс-Ау), Lindenau (Линденау), Fresenheim (Фрезенгейм), Hohendorf (Гоген-дорф), Lysanderhöh (Лизандерге), Orlof (Орлов), Ostenfeld (Остен-фельд) и Medemtal (Медемталь) [10]. В итоге можно выделить несколько типов названий колоний.
Первую группу составили колонии, названные в честь влиятельных российских чиновников, которые всячески способствовали к водворению меннонитов в Поволжье. Данный тип топонимов является характерным для меннонитских поселений в России. Они
давались как проявление лояльности по отношению к власти. К данному типу можно причислить большинство меннонитских колоний в Поволжье. Так, например, колонии Фрезенгейм, Лизан-дерге и Остенфельд получили название в честь трех управляющих Саратовской конторы иностранных поселенцев А. фон Фрезе, Ф.С. Лизандера и Г.А. фон Остен-Сакена [3, с. 428-429].
Вторую группу представляют поселения, именования которых имеет значение «поселение на равнине/на холме». В их названии есть элементы «-tal» («долина»), «-feld» («поле») и «-hoh(e)» («высота, холм»). В качестве примера можно привести колонии Медем-таль, Кеппенталь, Лизандерге и Остенфельд.
В третью группу вошли поселения, названия которых содержат элемент «-au». Он происходит от немецкого слова «die Aue» («пойменный луг» или «зелёный остров»), указывающего на хорошую обеспеченность водой местности для поселения. Данный топоним является характерным для меннонитов. С. И. Дубинин сделал предположение о том, что распространённость элемента «au» именно у меннонитов связана с религиозной идеей поиска «земли обетованной». Тогда окончание «-au» приобретает новый смысл - «наилучшее место обитания» [4, с. 177-178]. Действительно, колонии Ганс-Ау и Линденау находились на берегах реки Малыш и Тарлык. Колонии с подобными названиями существовали и в Западной Пруссии - Монтау, Диршау, Пробернау и многие другие.
Четвёртую группу составили колонии, которые именовались в результате переноса названия места выезда на новое поселение. Примеров таких переносов не много. Прежде всего, это колонии Орлов и Линденау, которые имели свои «аналоги» в Западной Пруссии и откуда, видимо, прибыло население на Волгу. Однако, как видно из примеров, многие колонии сочетают в своём названии несколько типов наименований.
Другим своеобразным показателем этнической истории меннонитов являются их фамилии. Как правило, андронимы распространены на определённой территории, что позволяет установить точное место проживания людей в прошлом. По ревизской сказке 1857 г. можно установить весь корпус фамилий и имён меннонитов, основавших колоний Ганс-Ау, Кеппенталь и Линденау. Он состоит из 34 фамилий [10], из которых можно выделить группу высокочастотных (регулярных), носителями которых являлись по три-шесть семей в новых колониях. Около 44% всех жителей колоний были обладателями этих фамилий: Янцен (Janzen), Фрезе (Froese), Клаасс (Kla^ssen), Гамм (Hamm), Пеннер (Penner), Никель (№ске1), Кви-ринг (Quiring) и Эккерт (Ekkert). Все эти андронимы имеют фризкое происхождение или восходят к этнониму - Froese («фриз»). Например, представители рода Янценов (Jansen - «сын Яна») являются выходцами из Фрисландии, которые в 1568 году уехали в Данциг [15, s. 111]. Интересное происхождение имеет фамилия Квиринг (Quiring). Как считает Стенли Гардер, она произошла от фризского имени «Cryn», которое затем латинизировалось в «Qiurin». Фризское окончание «-g» имеет обозначение «сын Квирина» [14, p. 27].
Вторую группу составили среднечастотные фамилии (по две семьи), представителями которых являлись 29% поселенцев. К ней принадлежат такие семьи как Валь (Wall), Горн (Horn), Эпп (Epp), Тевс (Toews), Мартенс (Martens), Функ (Funk), Петерс (Peters), Гей-дебрехт (Heidebrecht), Альбрехт (Albrecht), Шмидт (Schmidt). Большинство андронимов этой группы имеют фламандское, фризское и нижненемецкое происхождения. Например, установлено, что фамилии Эпп и Тевс имеют фламандское происхождение [15, s. 140].
В последнюю группу вошли редкочастотные фамилии (по одной семье), которыми обладали 27% переселенцев. В основном они нижненемецкого происхождения: Бестфатер (Bestfater), Бар-тель (Bartel), Фаст (Fast) и другие [15, s. 109].
Значительное число фризских, фламандских и нижненемецких фамилий говорит об устойчивости этноконфессиональной общности меннонитов. Преградой к ассимиляции с немецким населением, прежде всего, был запрет на браки с инаковерующими. В их понимании брак с иноверцами противоречит этическим принципам. Супруги должны быть из числа «избранников божьих», которые заключают свой союз перед «общиной святых». Первоначально браки ограничивались для сохранения чистоты общины. Однако с переселением меннонитов в Польшу эти «конфессиональные ограничения» переросли, по мнению А.Н. Ипатова, в «этнические» [5, с. 24]. В Польше и России имелись и другие причины такой замкнутости. Переселенцы здесь обладали исключительными правами по сравнению с другими категориями населения, поэтому делиться своими привилегиями меннониты не желали [5, с. 42].
Однако среди приведённых выше фамилий встречаются фамилии нижненемецкого происхождения, например, Нёйманн и Нёйфельд. Это говорит об исключительных случаях принятия в общину представителей других этносов, причём они обязательно переходили в меннонитство. По данным Постма, подобные случаи носили исключительный характер и порицались другими общинами [12, s. 104]. В России переход лютеран и католиков в веру меннонитов официально не запрещался, но принятый в общину иноверец не пользовался правами и привилегиями меннонитов [2, с. 21-22; 9].
Таким образом, поволжские меннониты представляют собой часть особой этноконфессиональной общности, сформировавшейся в Западной Пруссии в XVIII в. Это тезис подтверждают данные сравнительно-исторического анализа литературного немецкого и разговорного языка меннонитов. Вплоть до начала XX в. в повседневной речи они использовали немецко-платский вариант верхне-нижнене-мецкого языка (Plautdietsch), воспринятого в Пруссии. Исследова-
ние андронимов указывает на их фризское, фламандское и нижненемецкое происхождение. Топонимы содержат в себе информацию о месте исхода, физические особенности территорий и имена российских чиновников, способствовавших переселению. Основную роль в сохранении этноконфессиональной общности, традиций и обычаев выполнял запрет на браки с местным населением, что имело в свою очередь негативные последствия, выражавшиеся в этнической замкнутости, интеллектуальной стагнации и фоссилизации.
Список литературы
1. Бондарь С.Д. Секта меннонитов в России. Петроград: Типография В.Д. Смирнова, 1916. 206 с.
2. Браун П.Я. Кто такие меннониты? Краткий исторический очерк. 2-е испр. и доп. изд. Гальбштадт: Изд. Т-ва «Радуга», 1915. 78 с.
3. Дитц Я. История поволжских немцев колонистов. М.: Готика, 1997. 496 с.
4. Дубинин С.И. Этносостав и ономастика немецких поселений северо-запада Самарской губернии // Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге: Материалы Российско-Германской научной конференции. М.: МСНК, 1995. 178 с.
5. Ипатов А.Н. Меннониты: вопросы формирования и эволюции этноконфессиональной общности. М.: Мысль, 1978. 213 с.
6. Кауфман А.А. По новым местам. Очерки и путевые заметки 1901-1903. СПб.: Издание Товарищества «Общественная польза», 1905. 358 с.
7. Клаус А.А. Наши колонии. Опыт и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России. Выпуск 1. СПб.: Типография В.В. Нусвальта, 1869. 516 с.
8. Писаревский Г. Переселение прусских меннонитов в Россию при Александре I. Ростов-на-Дону: Типография т-ва С.С. Сивожелезов, 1917. 68 с.
9. Соколовский С.В. Меннониты Алтая: История, демография, ономастика / Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН. М.: ИЭА РАН , 1996. 257 с.
10. Центральный государственный архив Самарской области (ЦГАСО). Ф. 150. Оп. 1. Д. 142. Л. 1447-1450, 1457-1462, 1470-1474.
11. Dyck J., Surukin W. E.. Am Trakt: a Mennonite Settlement in the Central Volga Region. Winnipeg: CMBC Publications, 1995. 92 p.
12. Dinges G. Über unsere Mundarten // Beiträge zur Heimatkunde des deutschen Wolgagebiets. Pokrowsk: Nemgosisdat, 1923. S. 60-73.
13. Gottschald M. Deutsche Namenkunde. Mit ein Einführung in die Familiennamenkunde von Rudolf Schützeichel. Berlin: De Gruyter, 2006. 423 s.
14. Harder S. From Prussia to Russia to North America: 300 years. Tracing Mennonite story from 16th century Prussia to North America. Phoenix: CreateSpace Independent Publishing Platform, 2010. 151 p.
15. Postma J.S. Das niederländische Erbe der preußisch-russländischen Mennoniten in Europa, Asia und Amerika. Marburg: Fakultät der Philipps-Universität Marburg, 1959. 479 s.
16. Reimer G.E. Die Familiennamen der westpreussischen Mennoniten. Weierhof: Herausgegeben vom Mennonitischen Geschichtsverein, 1940. 320 s.
17. Unruh B.H. Die niederländisch-niederdeutschen Hintergründe der mennonitischen Ostwanderungen im 16., 18. und 19. Jahrhundert. Karlsruhe: Selbstverlag, 1955. 432 s.
References
1. Bondar' S.D. Sekta mennonitov v Rossii [Mennonite sect in Russia]. Petrograd: Tipografija V. D. Smirnova,, 1916. 206 p.
2. Braun P.Ya. Kto takie mennonity? Kratkij istoricheskij ocherk. 2-e ispr. i dop. izd. [Who are the Mennonites?]. Galbshtadt: Izd. T-va «Raduga», 1915. 78 p.
3. Ditts Ya. Istoriyapovolzhskikh nemtsev kolonistov [The history of Volga Germans]. Moscow: Gotika, 1997. 496 p.
4. Dubinin S.I. Rossiyskie nemtsy na Donu, Kavkaze i Volge [Russian Germans on the Don, in the Caucasus and on the Volga]. Moscow: MSNK, 1995. 178 p.
5. Ipatov A.N. Mennonity: voprosy formirovaniya i evolyutsii etnokon-fessional'noy obshchnosti [Mennonites: formation and evolution of an ethnoconfessional community]. Moscow: Mysl', 1978. 213 p.
6. Kaufman A.A. Po novym mestam. Ocherki i puteve zametki 1901— 1903. [Around the new places. Sketches and traveling notes]. Saint-Petersburg: Izdanie Tovarishhestva «Obshhestvennaja pol'za», 1905.358 p.
7. Klaus A.A. Nashi kolonii. Opyt i materialy po istorii i statistike inostrannoy kolonizatsii v Rossii. Vypusk 1 [Our colonies. Experiment and materials on history and statistics of foreign colonization in Russia. Release 1]. Saint-Petersburg: Tipografija V. V. Nusval'ta, 1869. 516 p.
8. Pisarevskiy G. Pereselenie prusskikh mennonitov v Rossiyu pri Alek-sandre I [Migration of Prussian Mennonites to Russia during the rule of Alexander I]. Rostov-na-Donu: Tipografija t-va S.S. Sivozhelezov, 1917. 68 p.
9. Sokolovskiy S.V. MennonityAltaya: Istoriya, demografiya, onomastika [Altai Mennonites: History, demography, onomastics]. Moscow: IJeA RAN, 1996. 257 p.
10. Tsentral'nyy gosudarstvennyy arkhiv Samarskoy oblasti (TsGASO). F. 150. Op. 1. D. 142. L. 1447-1450, 1457-1462, 1470-1474.
11. Dyck J., Surukin W.E. Am Trakt: a Mennonite Settlement in the Central Volga Region. Winnipeg: CMBC Publications, 1995. 92 p.
12. Dinges G. Über unsere Mundarten // Beiträge zur Heimatkunde des deutschen Wolgagebiets. Pokrowsk: Nemgosisdat, 1923. Pp. 60-73.
13. Gottschald M. Deutsche Namenkunde. Mit ein Einführung in die Familiennamenkunde von Rudolf Schützeichel. Berlin: De Gruyter, 2006. 423 p.
14. Harder S. From Prussia to Russia to North America: 300 years. Tracing Mennonite story from 16th century Prussia to North America. Phoenix: CreateSpace Independent Publishing Platform, 2010. 151 p.
15. Postma J.S. Das niederländische Erbe der preußisch-russländischen Mennoniten in Europa, Asia und Amerika. Marburg: Fakultät der Philipps-Universität Marburg, 1959. 479 s.
16. Reimer G.E. Die Familiennamen der westpreussischen Mennoniten. Weierhof: Herausgegeben vom Mennonitischen Geschichtsverein, 1940. 320 p.
17. Unruh B.H. Die niederländisch-niederdeutschen Hintergründe der mennonitischen Ostwanderungen im 16., 18. und 19. Jahrhundert. Karlsruhe: Selbstverlag, 1955. 432 p.
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ Евсеев Николай Олегович, аспирант кафедры отечественной истории и историографии
Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского
ул. Астраханская, 83, г. Саратов, Саратовская область,
410012, Россия
DATA ABOUT THE AUTHOR Evseev Nikolaj Olegovich, postgraduate student of Russian history and historiography department
Saratov State Chernyshevskij University
83, Astrahanskaja Str., Saratov, Saratov region, 410012, Russia
