CC BY
640
С. А. Ланцов
этнический терроризм и борьба за национальное освобождение
Этнический терроризм представляет собой неадекватную форму борьбы против действительного или мнимого ущемления прав и интересов отдельных наций и этнических групп. Идейной основой такого вида терроризма является национализм в самых разных формах. Целью этнического терроризма является изменение государственного строя и административно-территориального устройства государства в целом или правового статуса какого-либо входящего в данное государство территориального образования. Часто этнический терроризм имеет явные сепаратистские устремления к созданию новых государств за счет расчленения уже существующих, он может переплетаться с другими формами незаконной насильственной деятельности—партизанской войной, восстаниями, мятежами, попытками государственного переворота.
Истоки современного этнического терроризма можно найти в экстремистских тенденциях национально-освободительного движения XIX в. Например, члены итальянского тайного общества карбонариев («угольщиков»), боровшихся за объединение Италии «снизу», демократическим путем, нередко применяли террористические приемы. На землях южных славян, входивших тогда в состав Турецкой империи, организации и группировки, боровшиеся за национальное освобождение своих народов, использовали террористический опыт русских революционеров. Именно с этническим терроризмом была связана деятельность ВМОРО (Внутренняя Македонско-Одринская революционная организация).
Пример ВМОРО поставил вопрос о законности и справедливости террористических способов борьбы за национальное освобождение. С формально-правовой точки зрения действия македонских террористов были преступными как по законам Турции, куда входили в то время македонские территории, так и по законам любого другого суверенного государства. Право на национальное самоопределение еще не получило тогда закрепления в качестве одного из международно-правовых принципов. Однако македонские революционеры и ВМОРО находили поддержку у населения самой Македонии, пользовались сочувствием определенных кругов зарубежной общественности. Славянское население Македонии до сегодняшнего дня видит в террористах ВМОРО героев борьбы за национальное освобождение и, наверное, недаром название этой террористической организации заимствовано одной из ведущих политических партий этой бывшей югославской республики, ставшей полностью суверенным государством.
После второй мировой войны, когда принцип самоопределения наций и народов был закреплен в Уставе ООН, и начался процесс освобождения прежних колониальных и зависимых территорий, проблема отношения к использованию террористических методов в национально-освободительной борьбе обозначилась более остро.
Одним из первых примеров применения террористических акций борцами за национальное освобождение в 50-е гг. XX в. была ситуация на Кипре, находившегося
© С. А. Ланцов, 2008
в то время под британским контролем. Греческое население острова в своей основной массе выступало за освобождение от зависимости от Великобритании и за «энозис», т. е. воссоединение Кипра и Греции. Английские власти пытались сохранить контроль над Кипром, занимавшим важное стратегическое положение в уже распадавшейся Британской империи. Долгое время международное сообщество в целом и ООН в частности не обращали внимания на назревавший на Кипре этнополитический конфликт, что привело в итоге к его перерастанию в фазу, связанную с использованием вооруженного насилия.
Организация греков-киприотов ЭОКА (Национальная организация борцов за свободу Кипра) объявила о начале восстания, целью которого должно было стать освобождение острова от британского господства. На практике же боевики ЭОКА совершали террористические акты, направленные против английских чиновников и полицейских. В результате к концу 1955 г. Кипр погрузился в хаос, а все попытки англичан стабилизировать ситуацию на острове военными методами провалились. С точки зрения британских законов и британских властей действия боевиков ЭОКА расценивались как терроризм. Но эти же действия заставили обратить внимание на ситуацию, складывающуюся на Кипре, Организацию Объединенных Наций.
Генеральная Ассамблея ООН изменила свою позицию по кипрскому вопросу, что, в конечном итоге, открыло путь к его решению. В 1960 г. Кипр обрел полную независимость, хотя на его территории сохранились британские военные базы. Среди греческой общины боевики ЭОКА всегда считались и считаются не террористами, а борцами за независимость, в честь которых установлены памятные монументы1.
Примерно также как на Кипре, во второй половине 50-х — начале 60-х гг. XX в. развивались события в Алжире, который был одной из крупнейших колоний Франции. ФНО (Фронт национального освобождения) Алжира в 1954 г. поднял восстание против французского господства. Наряду с методами партизанской войны в сельской местности им проводились террористические акции и в столице колонии — городе Алжире. Предполагалось, что эти акции будут иметь больший резонанс и в самой Франции, и за ее пределами, чем боевые действия против французских войск. Расчет этот оправдался, поскольку французские власти во главе с генералом Шарлем де Голлем в 1962 г. подписали Эвианские соглашения, открывшие перед Алжиром возможность стать независимым суверенным государством. Французские власти считали бойцов ФНО террористами, многие из них были приговорены французским судом к смертной казни именно по обвинению в терроризме. Однако в мире чаще действия ФНО квалифицировались не как терроризм, а как справедливая борьба за национальную независимость. И основания для этого были, поскольку стремление Франции сохранить остатки своей колониальной империи противоречили духу и букве международного права, шли вразрез с решениями ООН. Недаром Временное правительство Алжирской республики еще до обретения Алжиром полной независимости признали многие арабские и другие государства, включая и Советский Союз.
Ситуация, похожая на ситуации в Алжире и на Кипре, сложилась в 70-80-е гг. в Южно-Африканской Республике и Намибии. Здесь также южноафриканские власти считали участников вооруженных формирований АНК (Африканского национального конгресса) и СВАПО (Народной организации Юго-Западной Африки) террористами, но большинством других стран мира такая оценка не разделялась. Напротив, незаконными считались южноафриканская оккупация Намибии и режим апартеида в самой ЮАР, следовательно борьба против них признавалась законной и морально оправданной.
Совершенно иную оценку получила деятельность таких организаций как ИРА в Северной Ирландии и ЭТА в Стране Басков в Испании, которые также выступали
под лозунгами национального освобождения. Название ИРА восходит ко временам создания самостоятельной Ирландской Республики. Борьба за независимость Ирландии началась в XIII в. после захвата этого острова Англией и завершилась в первой половине XX в. В 1916 г. произошло массовое восстание ирландского населения против английского господства. Хотя восстание потерпело поражение, вооруженная борьба продолжалась и ее возглавила националистическая партия «Шин фейн» (ирландск. «Мы сами»), возникшая в начале XX в. Эта партия сформировала вооруженные добровольческие отряды, получившие название «Ирландской республиканской армии» (ИРА). Целью борьбы отрядов ИРА было провозглашение независимой Ирландской Республики, а сама ИРА, также как и ее наследники, всегда считалась вооруженным крылом партии «Шин фейн».
Попытки ирландских республиканцев, пользовавшихся поддержкой большинства местного населения, добиться полной независимости своей страны встретили сопротивление английских властей, направивших в мятежную провинцию крупный армейский контингент. В 1919 г. началась кровопролитная война, в которой ИРА широко применяла методы партизанской борьбы. Не добившись военного решения ирландской проблемы, правительство Великобритании пошло на переговоры. В результате 6 декабря 1921 г. был заключен компромиссный англо-ирландский договор. По этому договору Ирландия, за исключением шести северо-восточных графств (получивших собирательное название Ольстер) приобрела статус доминиона, т. е. самоуправляющейся территории в рамках Британской империи. Такой статус давал большие права в области внутренней политики и был шагом к полной независимости и государственному суверенитету. Умеренные националисты приветствовали соглашение, однако отторжение Северной Ирландии и сохранение английского военного присутствия вызвали возмущение и протест у левого крыла республиканцев. Началась гражданская война, в которой ИРА потерпела поражение от правительственных войск. 30 апреля 1923 г. было объявлено о роспуске ИРА. Постепенно Ирландия обрела всю полноту государственного суверенитета и в 1949 г. была провозглашена республика. В северной же части Ирландии, оставшейся в составе Великобритании постепенно назревала кризисная ситуация.
Эта ситуация была предопределена этнорелигиозной структурой населения и сложной социальной обстановкой в данном регионе Великобритании. Большинство населения здесь составляли протестанты — потомки английских колонистов-переселенцев, меньшинство составляли католики — потомки коренного ирландского населения. В остальной части Ирландии состав населения прямо противоположный—92 % составляли католики и только 3 % протестанты. Католики ориентировались на присоединение к Ирландской республике, протестанты — на сохранение северной части острова в составе Великобритании. Католическое меньшинство отличалось более высоким уровнем рождаемости, католические семьи были более многочисленны, но и жизненный уровень католиков был значительно ниже. У протестантов, напротив, гораздо больше было зажиточных и богатых семей. Практически все крупные предприниматели были протестантами, им же принадлежала львиная доля мест в государственных структурах.
К концу 60-х гг. конфликт между протестантами и католиками стал обостряться. Среди североирландских сторонников партии «Шин фейн» произошло размежевание. Одна часть партии, ориентировавшаяся на марксизм и провозглашавшая социалистические лозунги, делала ставку на мирную пропаганду среди народных масс как католиков, так и протестантов. Другая часть партии, отличавшаяся националистическими настроениями, провозгласила в качестве цели полное изгнание англичан из Северной Ирландии и ее объединение с Ирландской республикой. Эта националистическая
часть партии в 1969 г. объявила о создании Временной ИРА, для того чтобы подчеркнуть ее преемственность по отношению к «Ирландской республиканской армии» 20-х гг.
С момента своего воссоздания ИРА стала использовать террористические способы борьбы с английским присутствием. Часто совершенные ею террористические акты были ответом на действия экстремистских протестантских организаций и полиции, состоявшей практически из одних протестантов. Однако насилие порождало ответное насилие и волна террора поднималась все выше. Усилия британского правительства, направленные на стабилизацию ситуацию в Северной Ирландии, не дали результатов. Более того, после введения прямого правления в 1972 г. именно британское правительство и британская армия стали главными противниками для руководителей ИРА. Террористическая деятельность организации вышла за пределы Северной Ирландии, террористические акты совершались в Лондоне и других городах Великобритании. ИРА установила тесные связи со многими зарубежными террористическими организациями. Лишь в мае 1998 г. ИРА официально отказалась от террористической деятельности, но отдельные насильственные акции ее боевики осуществляли и после этой даты. Всего за годы террористической войны, развязанной ИРА на территории Северной Ирландии погибло около 5 000 человек, включая представителей обеих религиозных общин Ольстера, военнослужащих британской армии и полицейских2.
Несколько иными были обстоятельства возникновения баскской террористической организации ЭТА. Название организации переводится с баскского языка как «Страна Басков и свобода». ЭТА была создана 31 июня 1959 г. условиях авторитарного режима Франко. После окончания в 1939 г. гражданской войны в Испании франкистские власти уничтожили существовавшую в годы Республики автономию Страны Басков. Поскольку подавляющее большинство басков сражалось в годы гражданской войны на стороне республиканцев, они стали объектом преследований и репрессий. В годы франкизма баски составляли до половины всех политзаключенных Испании. Франкистские власти проводили политику насильственной ассимиляции баскского населения, закрывали национальные школы, газеты, театры, стремились полностью искоренить баскский язык и культуру. Такая ситуация вызывала протест со стороны населения Страны Басков, который в условиях запрета легальной политической деятельности выливался в нелегальные, в том числе и террористические формы.
При создании ЭТА ее основной целью было провозглашение независимого баскского государства на территориях Испании и Франции, населенных этническими басками. Одновременно предусматривалось революционное ниспровержение существовавшего политического строя и построение «баскского социализма». Идейная платформа организации включала элементы традиционного баскского национализма, а также анархизма, марксизма, троцкизма, маоизма, впоследствии она дополнилась идеями радикальных организаций и движений Азии, Африки и Латинской Америки.
Долгое время ЭТА была глубоко законспирированной и хорошо вооруженной организацией. Основным способом борьбы ее членов стал терроризм. Для финансирования своей борьбы организация прибегает к прямым грабежам и к взиманию так называемого «революционного налога» с предпринимателей. Террористическая деятельность ЭТА не прекратилась и после смерти Франко, в условиях начавшейся демократизации Испании. Ее требованием по-прежнему остается полная независимость Страны Басков. Это требование власти Испании удовлетворить не могут, хотя и принимают меры по восстановлению баскской автономии. Следует учитывать, что большинство населения Страны Басков не поддерживает сегодня идею полной независимости и выступает за сохранение территориальной целостности Испании.
Обращение ИРА и ЭТА к террористическим методам борьбы вполне объяснимо. В случае с ЭТА обращение к насилию было обусловлено наличием франкистского режима, не оставившего никакой возможности для легальной политической деятельности. В годы франкизма деятельность ЭТА вызывала сочувствие не только у общественного мнения, но и у властей соседней Франции. После падения франкистского режима отношение к террористическим акциям ЭТА изменилось и в Испании, и за ее пределами3.
Этнический терроризм, преследующий откровенно сепаратистские цели, характерен для многих государств, образовавшихся после второй мировой войны в результате реализации права наций на самоопределение. В частности весьма сложной была и остаются ситуация в ряде регионов Индии. В индийском штате Пенджаб местные сикхские экстремисты, стремящиеся к созданию так называемого независимого государства «Халистан», не раз совершали громкие террористические акты. От их рук погибли такие видные государственные деятели как Индира Ганди и ее сын Раджив Ганди, в разные годы возглавлявшие правительство Индии. Другим источником террористической угрозы для этого крупнейшего государства Южной Азии является деятельность сепаратистов в штате Джамму и Кашмир, которые также строят планы отделения от Индии под предлогом права населения этого штата на самоопределение. Именно ссылками на это право власти Пакистана оправдывали и оправдывают свою поддержку деятельности кашмирских террористов4.
В целом об этническом терроризме как одной из разновидностей современного международного терроризма можно говорить только как о насильственных действиях, которые преследуют откровенно сепаратистские цели, не имеющие ничего общего с законным правом на национальное самоопределение. Однако серьезными практическими проблемами остаются проблема разграничения сепаратизма и национальноосвободительного движения, имеющего правовую основу и морально-этическое обоснование, и проблема коллизии между международно-правовыми принципами самоопределения наций и народов и сохранением территориальной целостности государств,
о чем автору статьи писать уже приходилось5. Принцип самоопределения народов был закреплен в международном праве тогда, когда колониализм был еще массовым явлением, и использовался впоследствии как законная основа процесса деколонизации. Национально-освободительные движения, вступившие на путь вооруженной борьбы с колонизаторами, признавались легитимными как с точки зрения международного права, так и с морально-этических позиций, поскольку преследовали справедливые цели. Недаром участников национально-освободительной борьбы признали комбатантами — законными участниками военных действий.
С того момента, когда процесс деколонизации в основном завершился, при образовании новых государств необходимо было делать сложный выбор между принципами самоопределения и территориальной целостностиб. Поскольку четкого юридического механизма разрешения возникающих коллизий не существует, каждый раз вопрос о том, какому принципу — территориальной целостности или самоопределения — отдать предпочтение, решается на основе сугубо политического подхода, в соответствии с соотношением потенциала и интересов вовлеченных в ситуацию государств. Это неизбежно порождает двойные стандарты, в том числе и в оценке проявлений этнического терроризма.
В период распада Югославии, также как и в период распада Советского Союза, действовал негласный консенсус о том, что бывшие союзные республики СССР и СФРЮ имеют право на полный государственный суверенитет и международно-правовое признание,
но их дальнейшее дробление нецелесообразно. В соответствии с таким подходом не получили официального признания ни Приднестровье, ни Абхазия, ни Нагорный Карабах, ни другие подобные образования на постсоветском пространстве и на территории бывшей СФРЮ. Более того, власти Хорватии насильственным путем ликвидировали Республику Сербская Краина, и это не вызвало осуждения со стороны мирового сообщества, хотя в результате этих событий тысячи сербов были вынуждены покинуть места своего постоянного проживания. Иначе реагировали ведущие страны Западной Европы и США на события в Косово. В этом сербском автономном крае этнические албанцы после второй мировой войны составляли большинство. В период распада СФРЮ в Косово возник этнополитический конфликт. Стремление националистических лидеров косовских албанцев к обособлению края от Сербии столкнулось с противодействием сербских властей, по мере эрозии коммунистической идеологии все более делавших ставку на идеи великосербского национализма. Длительное время конфликт в Косово находился в тени других конфликтов, разворачивающихся на территории бывшей Югославии, но в конце 90-х гг. внимание к нему резко усилилось. Оценки положения в Косово были диаметрально противоположны. Если в Сербии действия албанских сепаратистов не без основания квалифицировались как терроризм, то на Западе их оценивали как борьбу за национальное освобождение. Массовое бегство албанцев из Косово, во многом спровоцированное, стало основанием для обвинения сербских властей в организации этнических чисток и предлогом для иностранного вмешательства в конфликт.
После силовой акции НАТО против Союзной Республики Югославии и ввода в Косово миротворческих сил этот автономный край оказался де-факто отделен от Сербии. Деятельность администрации ООН не решила проблем межэтнических отношений в Косово, поскольку возвращение албанцев сопровождалось массовым изгнанием из края сербов и представителей других неалбанских этнических групп. Но после восьми лет работы этой администрации лидерами косовских албанцев и теми, кто их поддерживает на Западе, ставится вопрос о полной независимости и государственном суверенитете Косово. Как справедливо заявили представители Российской Федерации, включая и ее высшее политическое руководство, независимость Косово неизбежно создала бы опасный прецедент во всей мировой политике7. Помимо всего прочего пример косовских сепаратистов спровоцировал бы новую волну этнического терроризма во всем мире.
Как уже было отмечено выше, этнический терроризм неразрывно связан с идеологией национализма и присущими этой идеологии национальной нетерпимостью и ксенофобией. «Как идеология, политика и социальная практика, направленная на проповедь национальной исключительности и превосходства, разжигание ксенофобии и национальной вражды,—подчеркивает известный российский эксперт по вопросам борьбы с терроризмом В.В.Петрищев,— национализм обладает исключительным потенциалом разрушения, способным нагнетать социальную напряженность в обществе, разжигать конфликты различного масштаба, а в случаях, когда ему не противопоставляются адекватные эффективные меры противодействия — и уничтожать целые государства»8. Нельзя забывать и того, что появление и рост националистических настроений среди отдельных этнических групп нередко провоцируется нарушением прав этих групп, дискриминацией по национальному, расовому и религиозным признакам. Национальная нетерпимость с одной стороны порождает ответную нетерпимость с другой стороны, тем самым способствуя эскалации этнических конфликтов, росту экстремизма и насилия, усилению опасности этнического терроризма. Поэтому борьба против любых проявлений национальной нетерпимости и ксенофобии является и борьбой против такой угрозы как международный терроризм, прежде всего в его этнической форме.
1 Хоффман Б. Терроризм—взгляд изнутри. М., 2003. С. 67.
2 Треблин М. П. Терроризм в XXI веке. М., 2003. С. 195.
3 Волкова Г. Баскский терроризм и политика регионального автономизма в Испании // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 2.
4 Шаумян Т. Л. Терроризм в Индии—угроза стабильности Южной Азии // Терроризм—угроза человечеству в XXI веке. М., 2003.
5 Ланцов С. А. Политика и право в международных отношениях: теоретические концепции и внешнеполитическая практика // Мировая политика: проблемы теоретической идентификации и современного развития. Ежегодник 2005. М., 2006.
6 Блищенко И., ДориаЖ. Прецеденты в международном публичном и частном праве. М., 1999.
С. 51.
7 Квицинский Ю., Штодина И. Сегодня Косово, а завтра? // Международная жизнь. 2007. № 5.
8 Петрищев В. В. Роль национализма в воспроизводстве терроризма // Современный терроризм: состояние и перспективы / Под ред. Е. И. Степанова. М., 2000. С. 98.
