CC BY
41
Теория и практика сервиса: экономика, социальная сфера, технологии. № 1 (19). 2014.
57
УДК 316.347 ББК 60.54
ЭТНИЧЕСКИЙ ФАКТОР В СФЕРЕ СЕРВИСА (НА МАТЕРИАЛАХ АСТРАХАНСКОЙ ОБЛАСТИ)
Е.А.Михайлова
Санкт-Петербургский государственный экономический университет
191023, Санкт-Петербург, Садовая улица, 21
Сфера сервиса является областью экономики, в последние десятилетия развивающейся динамичнее и интенсивнее, чем сфера материального производства. Соответственно, сервис превращается во все более привлекательную форму экономической активности и социальной деятельности для многих групп населения. Сам сервис, будучи социальным институтом, оформляет и структурирует социальные отношения в соответствующей области социально-экономической активности. Их развитие детерминируется рядом социальных факторов, среди которых, на наш взгляд, особенности социальной структуры страны либо определенного региона представляются одними из наиболее существенных.
В последние несколько десятилетий как один из главных факторов динамики социальной структуры рассматривается изменение этнического состава населения, обусловленное демографическими процессами и интенсивной миграцией населения. В результате повышения этнической мозаичности и формирования новых этнических общин либо диаспор в экономическое поведение жителей регионов современной России начинают активно проникать социальные практики, связанные с системами этнической экономики.
В западноевропейских странах социальные последствия интенсивной этнической миграции стали отчетливо проявляться уже в 60-70-е годы. Соответственно, в западной социологии существует сформированная традиция исследования этнических анклавов и этнического предпринимательства в социально-экономических системах принимающих сообществ. Э. Боначич объясняет формирование «торговых меньшинств» мигрантов концепцией «чужака» и существующей склонностью определенных этнических групп к соответствующей экономической активности, основанной на солидарности [1]. Р. Уолдингер видит в этническом предпринимательстве использование мигрантами пустующих рыночных ниш, не концентрируя внимания на вытеснении местных предпринимателей на основе групповой мобилизации в условиях жесткой конкуренции [3]. И. Лайт и С. Карагеоргис рассматривают этническую экономику как способ самостоятельного решения мигрантами проблем труда и занятости в новом для них принимающем обществе [2].
В российской социологии тема «этнической экономики» начинает исследоваться с середины девяностых в связи с активизацией миграционных процессов на постсоветском пространстве и развитием собственно рыночных отношений, являющимся одним из направлений трансформации российского общества [9]. В фокус исследовательского внимания попадает концентрация
58
Социальная сфера
представителей этнических групп в определенных секторах экономики или сферах экономической деятельности. Чаще всего формирование и развитие структур этнической экономики связывается с социальной и экономической активностью сообществ этнических мигрантов либо диаспор, для которых эта активность является механизмом адаптации к условиям новой страны или региона[4; 6; 9; 11; 14; 15].
При исследовании этнической экономики стоит отметить прежде всего то, что в сфере услуг путем самозанятости создаются рабочие места, либо предприятия с использованием наемного труда представителей своей этнической группы. Однако при исследовании значимости этнического фактора для структурирования социальных отношений в сфере соответствующей экономической активности исследователи приходят к различным выводам.
О. Бредникова и О. Паченков в исследовании социальных сетей торгующих на рынках Санкт-Петербурга экономических мигрантов с Кавказа и из Средней Азии пришли к заключению, что «этничность» не является фактором, значимым для организации их социальных сетей. Оговаривается, что элемент этничности не может совершенно не приниматься во внимание, но, по мнению указанных авторов, она не является достаточно важным ориентиром в экономическом поведении их информантов. В результате исследования делается вывод, что имеющие экономический характер социальные сети мигрантов с Кавказа в Санкт-Петербурге организованы не по критерию эт-ничности (оговаривается, что они не созданы сознательно социальными агентами, субъективно ориентирующимися в своих действиях на этническую принадлежность тех, с кем они взаимодействуют). По сравнению с этнической идентичностью большее значение в этих отношениях имеет позиция экономического мигранта, которая вынуждает мигрантов строить свои социальные сети, ориентируясь на легкость, удобство, выгодность, доверие и т.д [4, с. 74-81].
Е.Ю. Фирсов при анализе публикаций по проблематике социального положения российских армян (в том числе экономического поведения) приходит к выводу, что преимущество армян на рынке обуви определяются именно этноспецификой хозяйственного менталитета и соответствующей сетевой структурой этнической общности [14, с. 8].
Исследователи, изучающие особенности взаимодействия в экономической сфере этнических групп Сибири и Дальнего Востока, полагают, что рынок и конкурентная среда диктуют предпринимателям свои условия, которые заставляют отказываться от привычных традиционалистски ориентированных моделей поведения и склоняют переходить на полностью рационализированные в западном стиле стратегии управления бизнесом. Однако этнич-ность не будет полностью исключена из бизнес-практик в дальнейшем, поскольку родо-земляческая и клановая солидарность рассматриваются как особая форма корпоративности, имеющая традиционный дизайн, но достаточно органично вписывающаяся в отношения модернизирующегося общества. По мнению этих исследователей, в определенных сегментах рынка этнический фактор будет продолжать сохранять свою актуальность ввиду сво-
Теория и практика сервиса: экономика, социальная сфера, технологии. № 1 (19). 2014.
59
ей функциональности. Этничность останется одним из способов экономической рационализации, в одних случаях выступая как вполне самодостаточная стратегия экономического поведения, в других - как тесно вплетенный в мотивационный комплекс принятия экономических решений элемент либо как культурный контекст, воздействующий на социально-экономические практики хозяйствующих субъектов и участников трудовых отношений [5].
Системы этнической экономики не только оказываются весьма устойчивыми и воспроизводимыми, но и обнаруживают тенденцию к развитию и появлению новых модификаций, отражающих конъюнктуру современного рынка. Например, формируются этнически ориентированные рынки различных товаров и услуг - появляется как самостоятельный специфический жанр «этническая» эстрада и музыка, открываются магазины и рестораны, в которых продаются продукты питания, рассчитанные на определенные этнические либо религиозные группы (например, халяльные продукты, «исламские» банки) и тому подобные специфические институты.
В современных российских условиях направления развития систем этнической экономики определяются особенностями конкретного региона -близостью отличающихся определенной спецификой стран (например, Китая), внутренними миграционными потоками, исторически сложившейся этнической структурой, детерминирующей специфику этнического разделения труда. Для российских регионов, расположенных на юго-востоке страны, общими факторами изменения социальной структуры стало соседство с республиками Северного Кавказа и Закавказья.
Астраханская область находится на пересечении традиционных миграционных потоков, в непосредственной близости от территорий, являющихся зонами социального противостояния и экономического бедствия, как, например, Дагестан. Миграционные процессы в регионе определяются демографическими, политическими и экономическими факторами. В связи с ухудшением социально-политической обстановки на территориях и в регионах, расположенных недалеко от области, с начала 90-х годов происходило увеличение числа беженцев и вынужденных переселенцев (до 2000 года число лиц, получивших статус вынужденного переселенца, колебалось от 3 до 7 тыс. человек). К концу 90-х годов наметилась тенденция к стабилизации миграционных процессов, в результате чего миграционный прирост, до 1997 года компенсировавший естественные потери населения, в настоящее время стал отрицательным. Официально регистрируемые миграционные потоки перестали существенно влиять на изменение структуры населения края и в последние годы (с 2007 г.) миграционные процессы специально не выделяются в докладе администрации Астраханской области.
Ввиду особенностей географического положения (на юго-западе России, в северном Прикаспии) для изменения структуры населения региона большее значение приобрели процессы внутренней межрегиональной миграции. Астраханская область является зоной интенсивной миграции представителей народов Дагестана, Чечни и Ингушетии, в целом Северного Кавказа и Закавказья с середины XX в. По данным переписи, чеченское население области состав-
60
Социальная сфера
ляло в 1959 г. 59 чел., в 1989 г превысило 8 тыс. чел. В настоящее время чеченцев в области может насчитываться не менее 17-18 тыс. чел. Уроженцы Дагестана в 1989 г. составляли не более 10 тыс. чел. В настоящее время их суммарная численность оценивается не менее чем в 25-30 тыс. чел.
Результаты переписей, отражая этнодемографические и миграционные процессы, позволяют проследить динамику изменения этнической структуры населения Астраханской области. В последние десятилетия происходит сокращение группы русских, татар (ввиду снижения рождаемости этих урбанизированных этнических групп), увеличение численности казахов (в основном за счет собственной рождаемости) и значительное увеличение доли представителей народов Кавказа, в первую очередь в результате интенсификации миграционных процессов.
Исторические исследования и эмпирические данные фиксируют определенное постоянство в особенностях занятости этнических групп региона в различных секторах экономики. Статистические данные за 1924-1925 гг. свидетельствуют о сохранявшемся разделении труда: русские большей частью заняты в производстве (промышленности, промыслах), земледелии, часть на советской службе; татары - в садоводстве, огородничестве, большая часть в торговле, производстве, советской службе; казахи - в огородничестве, скотоводстве, в том числе кочевом. Интересы групп в экономической сфере практически не сталкивались [10, с.22].
В ходе поколенных социологических исследований (по трем поколениям), проводившихся Л.С. Рубан в городе Астрахань и Астраханской области в 1989-1992 гг., было зафиксировано изменение социально-профессионального статуса представителей старопоселенческих этнических групп: количество колхозников (крестьян) у казахов осталось тем же, у татар уменьшилось в 20 раз; количество рабочих у казахов увеличилось в 3 раза, у татар - в 2 раза, у русских уменьшилось в 1,3 раза; количество служащих увеличилось у казахов в 6 раз, у татар - в 3 раза, у русских - в 2 раза. Производственная специализация сохраняла характер исторически сложившейся, интересы данных этнических групп по-прежнему не сталкивались [10].
В советское время в предреформенный период по данным государственной статистики сохранялись различия в удельном весе лиц, занятых в основном умственным и физическим трудом, в соответствующих профессиональных группах. Как видно из таблицы, при поступательных изменениях по всем рассматриваемым этническим группам более интенсивный профессиональный рост происходил у казахов (проживающих в городе), что было обусловлено тенденциями групповой социальной мобильности.
Доли представителей данных этнических групп среди социальнопрофессиональных групп, по данным переписи 1989 г., находились под влиянием двух основных факторов - типа расселения и уровня образования. К началу реформ основные этнические группы подошли с сохраняющимися различиями в образовательном уровне и структуре занятости (с выраженными тенденциями социальной мобильности у татар и особенно у казахов).
Теория и практика сервиса: экономика, социальная сфера, технологии. № 1 (19). 2014.
61
Таблица 1. Основные этнические группы Астраханской области (доли, выделяемые по занятиям преимущественно умственным трудом (в%)
русские казахи татары
город село город село город село
1979 41 23,7 16,8 15 29,6 1,7
1989 43,0 27,9 24,7 21,3 34,6 0,2
В постсоветский период появляются данные о различиях в предпринимательской активности представителей этнических групп. Л.С. Рубан при исследовании социальных последствий экономических преобразований (в частности - конфликтного потенциала межэтнических отношений) пришла к выводу, что сложившееся в общественном мнении представление о более высоком уровне жизни представителей народов Кавказа объясняется их основанной на этнических сетях предпринимательской активностью, прежде всего в сфере торговли и услуг [10, с.22-41].
В условиях рынка, кроме социальных сетей этнических групп как ресурса, может рассматриваться этническая специфика менталитета представителей определенных этносов, включая тип экономических ориентаций, а в качестве личностного ресурса - адаптивность (наличие качеств, позволяющих оптимально и быстро включиться в постоянно изменяющиеся социальные отношения).
В 2005 г. в исследовании по Астраханской области респондентам было предложено ответить на вопрос, с модификациями применявшийся различными исследовательскими коллективами [8, с.64-75]. Тип экономических ориентаций определялся через выбор респондентами одного из четырех вариантов ответа на проективный вопрос о предпочитаемом характере оплаты труда. Предполагалось, что выбор первых двух вариантов ответа свидетельствует об общей ориентации на распределительную модель, а двух последних - на предпочтение «достижительной» модели.
Достижительная модель предполагает лучшую адаптированность к рыночным отношениям и соответствующее поведение в сфере труда, предполагающее большую склонность к предпринимательской деятельности в условиях риска и социально-экономической нестабильности. Были получены следующие результаты (таблица 2).
На вербальном уровне достижительная модель в большей мере оказалась характерной для представителей народов Кавказа, чаще предпочитающих нестабильные условия с максимальным вознаграждением. Это может быть объяснено, во-первых, спецификой ценностных ориентаций, во-вторых, обладанием дополнительным социальным ресурсом - возможностью выстраивания структур этнической экономики, значительно облегчающей ведение бизнеса в современных российских условиях.
Данные по 1979 году см.: Демографическая, культурная и социально-экономическая характеристика отдельных национальностей Астраханской области. Астрахань. 1981; данные по 1989 году приведены по материалам, предоставленным Астраханским областным комитетом государственной статистики.
62
Социальная сфера
Таблица 2. Типы экономических ориентаций основных этнических групп Астраханской области
Предпочитаемый характер оплаты труда Татары Казахи Русские Представители народов Кавказа
Пусть небольшой, но твердый заработок и уверенность в завтрашнем дне 55,6% 55,7% 48,0% 46,1%
Твердый, пусть и небольшой заработок, но больше свободного времени и более легкую работу 16,9% 8,2% 16,4% 6,3%
Много зарабатывать, пусть и без особых гарантий на будущее 13,3% 18,7% 18,2% 20,9%
Иметь собственное дело, вести его на свой страх и риск 14,2% 16,9% 17,3% 26,7%
Такой вывод подтверждается тем, что среди опрошенных татар предприниматели составили 9,4%, казахов - 8,2 %, русских - 8%, представителей народов Кавказа - 30,6%. [8, с. 64-75] Более подробный анализ характера занятости показал, что исследуемые предприятия преимущественно относятся к сфере сервиса и торговли.
Кроме того, социальная структура этой группы характеризуется несколько «улучшенным» типом - большинство представителей этой позднепереселенческой группы являются членами самой трудоактивной возрастной группы и заняты в отраслях региональной экономики с более высоким уровнем оплаты труда (как сказано выше, треть опрошенных является предпринимателями).
Таким образом, можно говорить о большей или меньшей выраженности достижительной либо распределительной модели экономических ориентаций, вербально выражающейся в предпочтениях характера оплаты и условий труда у разных этнических групп. На вербальном уровне достижительная модель в большей мере характерна для представителей народов Кавказа, что обусловлено не только спецификой ценностных ориентаций, но и наличием дополнительного ресурса - возможностей создания структур этнической экономики. На основе систем этнической экономики формируются этнически ориентированные рынки товаров и услуг. Можно сделать общий вывод, что на развитие сферы сервиса будет до некоторой степени оказывать влияние динамика этнической структуры населения соответствующего региона либо города.
ЛИТЕРАТУРА
1. Bonacich E. A Theory of Middleman Minorities // American Sociological Review. Vol. 38, No.
5. (Oct., 1973), P. 583-594.
2. Light I., Karageorgis S. The Ethnic Economy // N. Smelser, R. Swedberg (eds.). The Handbook
of Economic Sociology. Princeton: Princeton University Press, 1994. P. 646-671.
3. Waldinger R. Immigrant Enterprise: A Critique and Reformulation // Theory and Society. Vol.
15, No. 1/2, Special Double Issue: Structures of Capital. (Jan., 1986), P. 249-285.
Теория и практика сервиса: экономика, социальная сфера, технологии. № 1 (19). 2014.
63
4. Бредникова О., Паченков О. Этничность «этнической экономики» и социальные сети мигрантов // Экономическая социология. 2002. Т.3. №2. С.74-81.
5. Буряты: социокультурные практики переходного периода: Коллективная монография / Д.Д. Амоголонова, С.Д. Батомункуев, П.К. Варнавский и др.; Ин-т монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН [и др.]. Иркутск: Иркутский Межрегиональный институт общественных наук: ИНО-Центр (Информация, наука, образование), 2008. 346 с.
6. Валитов В.Н. Социальные сети российских иммигрантов и коренных жителей // Социологический журнал. 2000. № 1/2. С. 112-120.
7. Демографическая, культурная и социально-экономическая характеристика отдельных национальностей Астраханской области. Астрахань, 1981.
8. Михайлова Е.А. Этнические стереотипы в системе этносоциальной стратификации Астраханской области /Е.А.Михайлова. СПб.: Изд-во СПбГУСЭ, 2011.
9. Радаев В. Этническое предпринимательство: мировой опыт и Россия // Политические исследования. 1993. № 5. С. 79-87;
10. Рубан Л.С. Этнополитическая ситуация в регионах (г.Астрахань). М.: РИЦ ИСПИ, 1996.
11. Рязанцев С.В. Этническое предпринимательство как форма адаптации мигрантов // Общественные науки и современность. 2000. № 5. С. 73-86.
12. Снисаренко А. Этническое предпринимательство в большом городе современной России (на материалах исследования азербайджанской общины С.-Петербурга) // Неформальная экономика. Россия и мир. М.: Логос. 1999. С. 138-156.
13. Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность / В.В. Амелин, А.Д. Бравин, Д.В. Брагина и др.; Авт. проекта и отв.ред. Л.М. Дробижева; Рос. акад. наук, Ин-т этнологии и антропологии, Ин-т социологии. М. : Academia, 2002.
14. Фирсов Е. Ю. Российские армяне и их исследователи // Этнографическое обозрение. 2006. N 1. С. 85-92
15. Фирсов Е.Ю. Социальная стратификация, этничность и этнические экономики (на примере России) // Экономическая социология. 2004. Т. 5. № 3. С. 66-77.
