CC BY
97
УДК 94(=512.145)(093)
А.М.Фазлиев, Ф.Н.Шакуров
ЭТНИЧЕСКИЕ И НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЕ КОНЦЕПЦИИ ТАТАРСКИХ ИСТОРИКОВ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ
В статье рассматриваются взгляды татарских историков конца Х1Х-начала ХХ века на происхождение татарского народа - стержневую проблему джадидистской историографии. Этногенетические концепции являлись важнейшим компонентом и существенным фактором процесса национальной консолидации, утверждая идею этнического единства и определяя особое историческое и культурное место татар среди других народов. Среди татарских историков не было единого мнения по самоназванию, но вне зависимости от приверженности тому или иному этнониму они признавали этнокультурную специфику своего народа и научно обосновывали становление и развитие особой этничности тюрко-мусульман Волго-Уралья.
Ключевые слова: татарская историография, происхождение татарского народа, этническая консолидация, культурная самоидентификация, этноним.
Aivaz Fazliev, Farit Shakurov ETHNIC AND NATIONAL-CULTURAL CONCEPTS TATAR HISTORIANS AT THE TURN OF XIX-XX CENTURIES
The article deals with the views of the Tatar historians of the late nineteenth century and early twentieth century regarding the origin of the Tatar people as a core issue of the Jadidist historiography. Conceptual approaches to its solution were outlined by Sh.Mardzhani in the first scientific research on national history "Mustafad al-akhbar fi akhvali Kazan va Bulgar" (The information brought to the history of Kazan and Bulgar), where the history of the people was set out as the continuity and ongoing development of the Volga Bulgaria through the history of the Golden Horde and the Tatar Khanates. These ideas generally were supported by his successors as R. Fakhrutdinova, H. Gabyashi, G. Akhmarov, H. At-lasi, A. Validi, and G. Battal. Ethnogenetic concepts were important component and essential factor in the process of national consolidation claiming the idea of the ethnic unity and defining the particular historical and cultural place of the Tatars among other nations. Answer the question of the ethnonym and ethnic self-identity: "Who we are: Muslims, Bulgarians, Turks or the Tartars?" became currently important and demanded one. Among the Tatar historians it was no any consensus on the self-designation, but regardless of the commitment to a particular ethnonym they recognized ethno-cultural specifics of his people and showed in their works the establishment and development of the particular ethnicity of Turkic Muslims of the Volga and Ural regions.
Keywords: Tatar historiography, the origin of the Tatar people, ethnic consolidation, cultural self-identity, eth-nonym.
Во второй половине XIX в. в развитии татарской исторической мысли происходят коренные изменения, обусловленные реформистским движением и формированием этнической общности нового национального типа.
Реалии XIX века требовали преодоления средневековой замкнутости и осмысления, которого не могла дать отвергающая любые изменения идеология традиционализма. Обновление татарского общества начинается на рубеже XVIII-XIX вв. с выдвижения идеи религиозной реформации, отстаивается просветителями и воплощается в последней четверти XIX-начале XX вв. в преобразовании всех сфер национальной жизни, или движении джадидизма.
Прежнее, обращённое в прошлое утраченной славы историческое сознание было неприемлемо для пробуждающегося и возрождающегося народа. История, следовательно, представляла не только одну из областей научных знаний, за развитие которых выступали просветители. Необходимо было знать прошлое, чтобы определить собственное историческое и культурное место среди других народов.
В 1885 г. в типографии Казанского университета вышел в свет первый том первого научного исследования по национальной истории "Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Булгар" (Сведения, привлечённые к истории Казани и Булгара) реформатора и просветителя Шигабутдина Марджани (1818-1889). Ш.Марджани впервые последовательно излагает историю Поволжья и Приуралья от Волжской Булгарии через историю Золотой Орды и татарских ханств, раскрывая её развитие как преемственное и непрерывное. Именно с позиций данного концептуального подхода он рассматривает проблему происхождения татарского народа. Сопоставляя и анализируя сообщения источников, учёный приходит к выводу, что средневековые тюркоязычные народы Восточной Европы -кипчаки, хазары, булгары - представляли один и тот же этнос [1, б.42, 51-53]. После покорения татарами булгары и соседние мусульманские племена стали именоваться татарами. В истории имя господствовавшего народа или правителя становилось именем страны и собирательным именем её народов: Страна сакалибов, Дашти кипчак, Страна хазар, Страна булгар, Страна татар, Улус Джучи, Юрт Бату, Барриа ал-Берке (Земля Берке), Страна Узбека и, соответственно, кипчаки, хазары, булгары, татары, народ Улуса Джучи, народ Страны Узбека и т.д. [2, б.12, 17, 43, 52, 96, 98], но закрепилось имя "татары" [3, с.228-251].
Следует отметить, что булгаро-татарская теория этногенеза разрабаты-валась совместно с преподавателем Восточного разряда Петербургского университета Хусаином Фаизхановым (18281866) - учеником, близким другом и единомышленником Ш.Марджани [4, 6.371-373, 378-379]. Он не только высылал необходимые книги и делал выборки из источников, оказав неоце-нимую помощь учёному. В письмах к наставнику им обозначались и обсуждались исследовательские задачи, высказывалось мнение о написанном [5, б.343-344, 350, 355, 366], а отдельные главы первого тома "Мус-тафад ал-ах-бар..." были составлены на основе его рукописей [6, б.10-15].
Ш.Марджани отвергает характерное для татар отождествление этнокультурной и религиозной идентификации, сформировавшееся в ответ на национально-религиозное угнетение и выразившееся в принятии конфессионима "мусульманин" в качестве самоназвания, которое уже не могло быть приемлемо для народа, стремящегося обрести собственное историческое место. Булгарская идентичность, по его мнению, являлась фальшивой и была украшена несостоятельными религиозными легендами. С первых страниц "Мустафад ал-ах-бар..." он обращается к читателю со своим знаменитым вопросом "Кто же ты, если не татарин?" и отстаивает это имя. Выбирая самоназвание "татары", он как учёный-историк исходит из реалий исторического развития - под этим названием его народ был известен последние столетия, и как идеолог-"создатель нации" выступает за него как за самый распространённый и интегральный этноним [7, с.618]; [8, с.73].
Теория этногенеза Ш.Марджани была принята и развита последующими историками-джади-дистами. Писатель и богослов, журналист и педагог, видный религиозный деятель Ризаэтдин Фах-рутдинов (1859-1936) считал себя прежде всего историком. Возглавляемый им журнал "Шура" (Совет) по полиграфическому совершенству, энциклопедичности содержания, последовательному плюрализму, популярно-сти и влиянию на общественное сознание занимал исключительное место среди мусульманской повременной печати царской России. Журнал стал играть главную роль в распространении исторических знаний, пропаганде и изучении национальной истории. Значительная часть публикаций в этой области и самые значимые из них принадлежали Ризе Фахрутдинову.
Весьма интересны и важны, учитывая роль журнала "Шура" в формировании исторического и национального сознания татар, его взгляды на про-исхождение татар и отношение к этнониму. Их можно свести к нескольким основным тезисам. Р.Фахрутдинов относится резко отрицательно к этнониму "татары" и никогда не употребляет его по отношению к своему народу. Название "татары" используется им как синоним этнонима "монгол". Имя правителей-татар перешло на подданные им народы [9, б.300]. Но есть и другая версия: "татар" означает всадник, так называли авангард войск Чингиза. И это не этническое название было перенесено на всех тюрок и монгол.
Мусульмане Поволжья - потомки волжских булгар. Среди их предков татар меньше, чем капля в море. "Наше национальное имя, - пишет Р.Фахрутдинов, - северные тюрки (шималь тереклэре)" [10, б.249, 373]. Тем не менее, он не скрывает своих симпатий к Золотой Орде, поскольку это государство было тюркским. Его издревле населяли тюрки - булгары и кипчаки, из тюрков состояла большая часть войск монгольских ханов [11, б.34]. Таким образом, Р.Фахрутдинов, как и Ш.Марджа-ни, развивает идею исторической преемственности Волжской Булгарии, Золотой Орды, Казанского ханства и современных тюрко-мусульман Поволжья, но не приемлет самоназвание "татары", хотя и не призывает отказаться от него.
Видный религиозный и общественный деятель кадий Духовного собрания Хасангата Габаши (1863-1936) принадлежал к тому поколению татарской интеллигенции, чьё мировоззрение и общественные идеалы формировались под влиянием Ш.Марджани, особенно проявившемся на становлении его как учёного-историка [12, б.120-122]. Его первые исторические работы - рекомендуемый как учебник для начальных школ "Тюркские племена" (1897) и "Краткая история тюркского племени" (1907) - показывают сферу главных научных интересов историка. Он ставит цель написать всю историю тюркских племён. Почти два десятилетия было отдано работе, прежде чем в 1909 г. в Уфе вышла из печати "Подробная история тюркского племени" (Мофассал тарихе кавеме терки), ставшая событием в тюркском мире и получившая восторженные отзывы со всех концов России. Х.Габяши делит историю тюркских народов, подобно европейской, на три периода: древний - до падения Монгольской империи, средний - до падения Казани и новый. "Муфассал... " был посвящён первому этапу. Тюрков он относит к туранской ветви потомков Ноя Иафета, к которой также причисляет китайцев, японцев, финнов, малые народы Севера и Сибири. Изложив краткие сведения о других туранцах, Х.Габяши подробно пишет о древних и современных тюрках. По форме сочинение представляет больше собрание сведений по истории и этнографии тюркских народов, чем ис-то-рическое исследование. Габдрахман Сагди по богатству содержания ставил "Муфассал... " на второе
место после "Мустафад ал-ахбар... " Ш.Марджани [13, б.191].
Идея исторического родства и единства тюрков весьма значима для Х.Габаши и, увлекаясь, он относит к ним аланов, ясов, маньчжур, тунгусов и др., однако сохраняет объективность в освещении вопроса отношения древних татар к современным [14, б.249-250].
Научные изыскания учителя русского языка при медресе старотатарской слободы Казани Гайнутдина Ахмарова (1864-1911) были тесно связаны с дея-тельностью Общества археологии, истории и этнографии, членом которого Г.Ахмаров состоял с 1893 г. Сотрудничество с ОАИЭ стало для него незаменимой школой, позволило овладеть методами европейской исторической науки.
Вклад Общества в историко-этнографическое изучение народов Поволжья нельзя представить без ярких, глубоких и оригинальных работ Г.Ахмарова. Ему принадлежит честь открытия местонахождения древнего Сувара. Его по праву можно назвать первым профессиональным археологом из татар. Он состоял членом Комиссии по составлению археологической и этнографической карты Казанской губернии. Исследования Г.Ахмарова "О языке и народности мишарей" (1903), "Свадебные обряды казанских татар" (1907), "Тептяри и их происхождение" (1908), опубликованные в "Известиях" ОАИЭ, и сегодня не утратили научного значения.
Вслед за Ш.Марджани он обращается к истории национальной государственности. "История Булгарии" ("Болгар тарихы", 1909) [15] и "История Казани" ("Казан тарихы", 1910) [16] были основаны на материалах популярных лекций, прочитанных автором в Восточном клубе. Г.Ахмаров подробно пишет о происхождении Казани и названия города, подчёркивая, что история города уходит корнями в булгарскую древность. Казанское государство является наследником Булгарии, в известной степени можно говорить об их тождестве. Казанцы и булгары были одним и тем же народом. Самый крупный раздел "Истории Булгарии" посвящается подробному и обстоятельному доказательству прямого родства современных казанских татар и древних булгар. История Золотой Орды им не рассматривается. Татары пришли из глубин Азии и покорили булгар, но Булгария осталась вне сферы существенного, в том числе этнического, влияния государства чингизидов, ограничиваясь выплатой дани и сохраняя совершенную свободу во внутренней жизни. Правителями Казанского ханства были татары, и русские постепенно стали называть казанских булгар "казанскими татарами". Однако Г.Ахмаров не говорит прямо об ошибочности этнонима "татары".
В 1911-1914 гг. вышли из печати три исторических исследования педагога-новометодиста, автора учебников по астрономии и естественной истории, публициста и общественного деятеля, депутата 2-й Государственной Думы Хади Атласова (1876-1938) - "История Сибири", "Сююнбике", "Казанское ханство". Историк восстановил подробнейшую картину прошлого татарских ханств, тщательно выверяя сведения и отдавая предпочтение сообщениям первоисточников. Он писал, что история татар берёт начало из общетюркских корней, и начинал отсчёт времени от хуннов и правления хана Угыз-Модэ. Современные татары - продолжатели рода тюркских племён Алтая и Сибири. Важное значение в этногенезе татар Атласов придавал хазарскому периоду. В основу исторической концепции учёного была положена идея государст-венности, и история татар рассматривалась им как преемственность тюрко-татарских государств: Хунну - Тюркские каганаты - Золотая Орда -Казанское ханство [17, б.53-56].
Подающий большие надежды молодой учёный, лидер башкирского национального движения, эмигрант, преподаватель Стамбульского университета, востоковед с мировым именем, автор фундаментальных исследований по тюркской истории - дух борца и призвание историка определили драматичный жизненный путь Ахмедзаки Валиди (1890-1970). Известность приходит к нему с первой книгой "История тюрков и татар" ("Терек вэ татар тарихы", 1912) [18]. При работе над ней учёный опирался прежде всего на исследования русских и европейских историков в русском переводе и аннотациях, использовал сочинения Ш.Марджани, М.Рамзи и восточные источники. А.Валиди сле-дует предложенному Ш.Марджани делению прошлого татар на два главных периода и в первой части "Истории тюрков и татар" рассматривает национальную историю до русского завоевания. Ра-бота над второй частью, посвящённой времени после падения татарских ханств, не была завершена. Структура "Истории... " составлена под влиянием "Введения в историю Азии" французского историка Леона Каёна. Турецкое издание этой книги в переложении Наджиба Гасима было популярно среди татар. История тюрко-татар делится на следующие периоды: тюркские народы в древности, тюрки и ислам, время Чингиз-хана, или великого тюркского государства, Золотая Орда, Казанское ханство. Первоначально книга называлась "История тюрков", но по совету издателя Идрисова Валиди поменял название и ориентировал её на историю поволжских татар, сократив часть материала о восточных тюрках и расширив главу о Казанском ханстве [19, с.83]. В последующем переработанном в
качестве учебника для средних классов кратком издании (1915) он восстановил целостность общетюркской концепции книги. Подчёркивая родство и единство тюрков ещё в недалёком прошлом, историк признавал их этнокультурную самобытность в настоящем [20, б.13].
Несколько позже книги А.Валиди в том же 1912 г. вышла из печати "История татар" ("Татар тарихы", 1912) преподавателя медресе из Троицка Габдулбари Баттала (1880-1969) [21]. Автор составил её как учебник для средней школы. Содержательная, написанная доступным лёгким языком книга была популярна среди педагогов-новометодистов и выдержала несколько изданий. От подробного рассказа о стране волжских булгар Баттал переходит к истории древних татар, Чингиз-хана и Золотой Орды и далее Казанскому ханству (Казан падишаЬлыгы), придерживаясь в главных принципах концепции Ш. Марджани. Позднее Баттал переработал учебник, дополнив его главой о древних тюрках и вынесенными в примечания обстоятельными сносками на источники и литературу [22]. Этнические корни татар, считал он, связаны с волжскими булгарами и пришедшими из Азии под именем татар тюркскими общностями, которые слились с местным населением, но оставили им своё имя [23, б.149]. Г. Баттал был известен как один из самых жёстких и принципиальных защитников имени "татары".
Таким образом, изучение национальной истории являлось ведущим направлением дореволюционной татарской историографии, проблема происхождения татарского народа - стержневой проблемой научных исследований. Воссоздание собственного исторического прошлого было связано с процессом национальной консолидации и являлось её необходимым и важнейшим элементом, поскольку исторические знания могли утвердить идею этнического единства и определить своё особое место татар среди других народов. Становился актуальным и требовал ответа вопрос об этнониме и этнической самоидентификации: "Кто мы? Мусульмане, булгары, тюрки или татары?"
Как мы могли заметить, не все историки уделяли внимание этой проблеме - цели и содержание работ отдельных авторов, таких как Г.Габяши и А.Валиди, и не предполагали обращения к ней. На наш взгляд, важно не столько определение тем или иным историком своего отношения к выбору этнонима, сколько признание или отрицание им этнокультурной специфики татар. Выше мы убедились, что татарские историки доказывали, следуя в главных принципах Ш. Марджани, становление и развитие особой этничности тюрко-мусульман Поволжья и Приуралья. В этом сходились, например, предпочитавший этноним "северные тюрки" Р.Фахрутдинов и татарист Г.Баттал. Этногенетические концепции историков были как формирующим фактором, и это относится прежде всего к трудам Марджани, так и выражением той тенденции, которая стала господствующей в татарской общественной мысли: преобладающая часть татарской элиты вне зависимости от приверженности тому или иному этнониму признавала отличную от других тюркских и мусульманских народов культурно-национальную самобытность татар и выступала за её развитие.
Теперь обратимся к самим этнонимам.
Как уже отмечалось, господствовавший в ^Ш-первой половине XIX вв. конфессионим "мусульманин" не являлся самоназванием, основанным на особой этничности, и теперь был не приемлем.
Историческое сознание татар хранило память о булгарском прошлом. Ряд фактов, казалось бы, подтверждает сохранение и самого этнонима. В частности, татарская элита не прекращала использование тахаллуса "ал-булгари". Однако и в XII веке и в XIX он отражал происхождение в значении родины - места рождения и пребывания [24, с.139-140]. Другие случаи употребления понятия "булгар" в русских и татарских источниках послебулгарского времени также связаны с территорией и выражают скорее политоним, чем этноним. То есть, здесь можно вести речь о продолжении одной из булгарских культурных традиций и фиксации в исторической памяти преемственности Волжской Булгарии, Булгарского улуса Золотой Орды и Казанского ханства; допустимо говорить о выражении, но опосредованном, этнической принадлежности, но нет оснований утверждать, что продолжало существовать самоназвание "булгары". Поддержка этого этнонима отдельными татарскими деятелями не стала тенденцией. Радикальный булгарский пуризм ваисовской секты не встретил сочувствия. Булгаризм, однако, действительно существовал, но как основа этногенетических концепций.
Предпочтение самоназвания "тюрки" (но тюрки северные, волжские, казанские!) мотивировалось, во-первых, апелляцией к истории: "татары" - имя, навязанное извне, имя поработителей. Во-вторых, татарским политическим тюркизмом, или стремлением к этноконфессиональной консолидации российских тюрок вокруг татар. Его суть отчётливо выразил Газиз Губайдуллин в статье "Некоторые основы национализма", ярко отразившей тенденции идейных поисков татарской общественности после Февраля. Он писал, что волжские тюрки, всегда выполнявшие культуртрегерскую
роль по отношению к тюрко-мусульманскому Востоку, должны возглавить его возрождение и сближение с Европой. А это значит, что они имеют право быть отдельной нацией и должны сохранить её во имя благоденствия человечества [25, 6.160-161].
Победил этноним "татары". Безусловно, выдающуюся роль сыграл авторитет Ш.Марджани. Силу влияния его риторического обращения "Кто же ты, если не татарин?" подчёркивают многие источники начала века. Была и заслуга К.Насыри, стоявшего у истоков создания грамматики и орфографии общенационального литературного языка и называвшего его татарским. Известное значение имели дебаты в печати и особенно получившая широкий резонанс дискуссия "Кто мы?" на страницах журнала "Шура" в 1911-1912 гг., где последнее слово осталось за приверженцем имени "татары" Г.Ибрагимовым. Определяющим же, на наш взгляд, стало то обстоятельство, что историческая память этнических групп, вошедших в состав татарского народа, не сводилась только к булгарскому прошлому, сохранялись локальные самоназвания, и, очевидно, могло закрепиться лишь название самое распространённое и интегрирующее. И это понимали идеологи - приверженцы этнонима "татары", который был поддержан большинством национальной элиты, стал пропагандироваться в художественной литературе и печати.
Источники и литература
1. Мэржани Ш.Б. Местэфадел-эхбар фи эхвали Казан вэ Болгар (Казан haH Болгар хэллэре турында фай-даланылган хэбэрлэр). Кыскартып тезелде. - Казан: Татар. кит. нэшр., 1989. -267 б.
2. Там же.
3. Юсупов М.Х. Шигабутдин Марджани. - Казань: Татар.кн.изд-во, 2005. 271 с.
4. Хесэен Фэезханов. Тарихи-документаль жыентык. Тез.-авт. Р. Мэрдэнов. - Казан: Ж^ыен, 2007. 704 б.
5. Там же.
6. Там же.
7. Кемпер М. Суфии и Ученые в Татарстане и Башкортостане. Исламский дискурс под русским господством / пер. с нем. - Казань: РИУ, 2008. 655 с.
8. Исхаков Д.М. Проблемы становления и трансформации татарской нации. - Казань: «Мастер-Лайн», 1997. -248 с.
9. Олуг Мехэммэд хан // Шура. 1908. №10. Б.297-303.
10. Мерасэлэ вэ мехабэрэ // Шура. 1909. №12. Б.372-374; 1913. №8. Б.249.
11. Бэркэ хан // Шура. 1908. №8. Б.225-231.
12. Техфэтуллин А.Х.Ш.Мэржанинец Х.-Г.Габэши ижатына тээсире / / Мэржани: тарих hэм хэзерге заман: Халыкара фэнни конференциясе материаллары. - Казан: «Мастер-Лайн», 1998. Б.120-122.
13. Сэгъди Г. Татар эдэбияты тарихы. Казан: Татар. дэYлэт нэшр. басмасы, 1926. 300 б.
14. Габэши Х. Мофассал тарихе кавеме терки. - Уфа: «Шэрек» матбагасы, 1909. 316 б.
15. Эхмэрев Г. Болгар тарихы. - Казан: «Бэенелхак», 1909. 128 б.
16. Эхмэрев Г. Казан тарихы. - Казан: «Бэенелхак», 1910. 116 б.
17. Мухамметдинова А.Х. Хади Атласи: общественный деятель и историк. - Казань: Изд-во Казан. унта, 2004. 127 с.
18. Вэлиди Э.-З.Терек вэ татар тарихы. - Казан: «Миллэт», 1912. 280 б.
19. Валиди Тоган З. Воспоминания. Кн. 1. Борьба народов Туркестана и других восточных мусульман-тюрков за национальное бытие и сохранение культуры - Уфа: Башкир. изд-во «Китап», 1994. 384 с.
20. Вэлиди Э.-З. Кыскача терек-татар тарихы. - Казан: Татар. кит. нэшр., 1992. 183 б.
21. Баттал Г. Татар тарихы: (Решди мэктэплэр ечен дэреслек). - Казан: Эмет, 1912. 112 б.
22. Баттал Г. Татар тарихы: (Дэреслек): 3 басма. - Казан: Эмет, 1916. 130 б.
23. Баттал Г. Миллиятне билгелэY / / Мэктэп. 1913. №6. Б.149-153.
24. Усманов М.А Татарские исторические источники ХУН-ХУШ вв. - Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1972. -223 с.
25. Газиз Г. Миллэтчелекнец бэгъзы эсаслары // Ац. 1917. №10. Б.138-143; №11/12. Б.159-167.
УДК 930.25
Г.В.Матвеева
РЕПЕРТУАР МИССИОНЕРСКИХ КНИГ ДЛЯ МАРИ (ЧЕРЕМИС) НАЧАЛА ХХ ВЕКА
В статье рассматриваются вопросы подготовки миссионерских книг для мари в начале XX века. Показан вклад миссионеров-просветителей и Переводческой комиссии Братства святителя Гурия в создание и продвижение изданий для мари. Дана характеристика репертуара марийской книги как одного из показателей результативности издательско-переводческой деятельности миссионеров в начале ХХ в.
Ключевые слова: миссионерская деятельность, переводческая деятельность, миссионерские переводы, вероучительная книга, просвещение, продвижение переводной богослужебной книги, репертуар миссионерской книги.
G.V.Matveeva REPERTOIRE MISSIONERSKH BOOKS FOR MARIE (CHEREMISOV) THE EARLY TWENTIETH CENTURY
