CC BY
47
Литература
1. Ананьев Б.Г. Проблемы педагогической антропологии. - М., 2000.
2. Бим-Бад Б.М. Изучение людей как воспитателей и воспитуемых. - М., 2002.
3. Куликов В.Б. Педагогическая антропология: истоки, направления, проблемы. - Свердловск, 1988.
4. Максакова В.И. Педагогическая антропология : учеб. пособие для студентов высших пед. учеб. заведений. - М., 2001.
5. Огурцов А.П. Педагогическая антропология: поиски и перспективы. - М., 2002.
6. Рахлевская Л.К. Самопознание в процессе изучения педагогической антропологии. - Томск, 1996.
ETHNIC WORLD PICTURES OF TEREC COSSACKS -
THROUGH THE PRISM OF FOLKLORE CONSCIOUSNESS
Grigoriev Anatoly Fedorovich, PhD of Pedagogic, Associate Professor,
Honored worker of arts СhR,
Chair of Theory and Technique of Music Education,
Stavropol State Pedagogical Institute, Stavropol
In the clause in philosophical aspect the analysis a role of folklore consciousness as reflections of a cultural-ethnic picture of the world is performed. It is as a result specified that penetration into folklore consciousness through traditional song folklore provides knowledge of a cultural-ethnic picture of the world.
Keywords: cultural-ethnic picture of the world; folklore consciousness; social-ethnic; mental stereotype; cultural traditions.
УДК 398.221
© А.Ф. Григорьев
ЭТНИЧЕСКАЯ КАРТИНА МИРА ГРЕБЕНЦОВ - ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ ФОЛЬКЛОРНОГО СОЗНАНИЯ
В статье в философском аспекте осуществляется анализ роль фольклорного сознания как отражения культурно-этнической картины мира. В результате определено, что проникновение в фольклорное сознание через традиционный песенный фольклор обеспечивает познание культурно-этнической картины мира.
Ключевые слова: культурно-этническая картина мира; фольклорное сознание; социально-этнический; ментальный стереотип; культурные традиции.
ГРИГОРЬЕВ
Анатолий
Федорович,
кандидат
педагогических наук, доцент,
Заслуженный деятель
искусств ЧР,
кафедра Теории
и методики
музыкального
образования,
Ставропольский
государственный
педагогический
институт,
Ставрополь
grig. 26rus@gmail. com
Понимая под культурой исторически развивающуюся систему созданных человеком материальных и духовных ценностей, социокультурных норм, способов организации поведения и общения и т.д., мы не можем обойти вниманием систему ценностей и социокультурных норм, социальную значимость творческой деятельности человека, закрепленной в фольклоре.
Г.Ф. Будде, справедливо указывая на взаимозависимость культуры, этноса, вероисповедания и региона, отметил: "Культура формирует и нормирует ментальные, моральные и эстетические категории, оказывает влияние на восприятие человеком действительности и на связанные с этим восприятием мнения и действия..." [1, С. 150-151]. Л.Н. Гумилев, определяя закономерности развития этноса, видел его взаимосвязи с родным ландшафтом, которые, по его мнению, и определяют этнические особенности общности и способы ее хозяйственной деятельности [2].
Реконструкция и описание относительно стабильных и динамично развивающихся элементов картины мира является важной составляющей обоснования культурной идентичности казачества. Полиэтнич-ность и сосуществование в нем групп разной конфессиональной принадлежности являлись факторами, затруднявшими формирование цельной и отличающейся высокой степенью единства мировоззренческой основы, к тому же постоянно обновлявшейся в связи с менявшимися условиями жизнедеятельности. Однако устойчивые и характерные для всей территории расселения казаков идентифицированные признаки, общность культурныхтрадиций и ментальных стереотипов позволяют выявить специфическую закономерность, обусловленную,
во-первых, тем, что с XVI века казаки находились в авангарде движения русских в Предкавказье, Сибирь и на Дальний Восток; во-вторых, доминированием в их среде православия и русского языка; в третьих - сходством ландшафтных и климатических условий в зонах расселения. Для терских и гребенских казаков - это лесо-степной и горный ландшафт, прилегающий к долинам Терека, Малки и Сунжи. Природноклиматические условия и специфика географического ландшафта Северного Кавказа не могла не отразиться на формировании картины мира этнических общностей, исторически населяющих его территории, и в том числе терско-гребенского казачества. Сам образ жизни казаков, сопряженный с опасностями, риском и сложными военно-полевыми условиями жизнедеятельности, формировал деятельного, реши-тельногочеловека, способного постоять за свою честь, веру и Отечество. Покрытые зарослями долины рек, острова, плавни, болота, лесо-степ-ной и горный ландшафт создавали благоприятные условия для жизнедеятельности казаков, определяя их хозяйственный уклад (охота, рыбный промысел) и одновременно являлись естественным укрытием от нападений. Соседство воинственных племен вынуждало казаков входить с ними в определенные взаимоотношения: экономические, товаро-обменные, куначеские и даже родственные, которые естественно повлияли на устройство хозяйственно-бытового уклада, семейно-бытовых отношений, ритуально-обрядовыхтрадиций, сказались на менталитете и чисто антропологических характеристиках казаков.
Подчеркивая своеобразие терско-гребенско-го субэтноса, Е.М. Белецкая отмечает: "Понять духовную культуру казачества можно только с учетом его социально-этнической специфики" [3, 11]. Его специфика характеризуется, прежде всего, сложными полиэтническими, миграционными и поликультурными процессами, в результате которых сформировалось казачество как культурно-этническая, сословно-территориальная, историко-культурная, социально-профессиональная, этносословная общность и этнографическая группа. Так, определяя внутреннюю специфику казачества, Е.И. Котикова замечает, что "по своему онтологическому статусу это не просто культурно-историческая общность, а прежде всего этническое образование, поскольку оно связано с определенной территорией, на которой возникло и получило дальнейшее развитие, обладает традиционно сложившимися устоями осуществления власти, имеет отличительные особенности материальной и духовной культуры" [4, 8]. Одной из специфических особенностей, а также главным системообразующим и интегрирующим фактором казачества, Н.Н. Великая справедливо называет "совместную деятельность, направленную на производство объектов материальной и духовной куль-
туры, характеризующих способ существования общества в данный исторический период" [5,
6-7]. Характеризуя казачество как феномен, она определяет его хозяйственно-культурный тип как военно-промысловый, способ жизнеобеспечения которого был связан с войной, охотой и рыбной ловлей. Е.И. Дулимов характеризует казачество как "передовую ударную силу, наиболее активную, энергичную часть народа, которая функционирует в пограничных зонах, живет по своим законам и в то же время выполняет миссионерскую и цивилизаторскую, в чем-то экспансионисткую миссию" [6, 111]. Называя казачество уникальной этносоциальной общностью, тот же автор выделяет факторы, обусловившие эту общность: территориальное и социальное обособление от основной массы великорусского населения; высокий уровень экстремальных условий жизни; признание окружающим населением и даже государствами особых качеств казачества.
Таким образом, социокультурные, социально политические, полиэтнические и миграцион--^^^/^ ные факторы, выделившие казачество в особую К^Т V этносоциокультурную общность способствова- I ' ли формированию особого миропонимания, ментальности и культурно-этнической картины мира гребенцов.
Системный подход в исследовании данной 191 проблемы привел к возникновению термина -"картина мира", которая, как считают исследователи, и является отражением "мировоззренческого уровня освоения в картине мира отражаемой действительности" [7, 8-9]. Понятие "картина мира" "охватывает анализ художественных явлений, в результате которого воссоздается система представлений, взглядов, мироощущения, свойственная определенному этносу или субэтносу. Это система знаний об устройстве мира и месте человека в нем" [8,209]. "Картина мира, отмечает В.А. Маслова, есть результат переработки информации о среде и человеке"
[9,64]. Говоря о языковой картине мира, тот же автор подчеркивает, что "в реальности специфические особенности национального языка создают для его носителей не какую-то иную, неповторимую картину мира, отличную от объективно существующей, а лишь специфическую окраску этого мира. Она обусловлена значимостью предметов, явлений, процессов, избирательным отношением к ним, которое порождается спецификой деятельности, образа жизни и национальной культуры данного народа" [10,
66]. То же можно сказать и о песенном фольклоре, поскольку он синтезирует в себе устное поэтическое и песенно-музыкальное народное творчество. В фольклористике мы встречаемся с понятием художественной картины мира, которую, по мнению Е.М. Белецкой, "необходимо соотнести с фольклорным сознанием" [11]. Б.Н.
Путилов по этому поводу верно заметил: "Фольклорное сознание, производя моделирующую
-чо
О
192
работу в рамках социально-бытового опыта народа, создает по-своему цельную, гигантскую реконструкцию мира, которая своеобразно и сложно соотносится с миром реальной действительности" [12, С. 181-182]. В фольклористике неоднократно звучали мысли о том, что глубокое познание песенного творчества немыслимо "вне тесной связи песни с жизненной ситуацией, с социальной почвой, ее породившей, с мировоззрением ее творцов, психологией" [13, С. 43]. В свою очередь, познание картины мира в полной мере невозможно без проникновения в песенный фольклор этноса, который, по справедливому замечанию фольклористов, является способом отражения в образно-эмоциональной форме внутреннего мира человека, отношения людей друг к другу, а также к природе и миру.
Все эти ценности и нормы, закрепляясь в фольклоре, переходили затем в фольклорное сознание человека, которое, по замечанию Е.М. Белецкой, "отражаеттипичного представителя социальной группы, в данном случае казачества, его социально-этнический стериотип" [14, С. 10]. В отечественной науке сложилось определение социального стериотипа "как устойчивого психического образования, в котором схематизировано, упрощенно и эмоционально отражается. образ какой-либо социальной группы или общности. Этнические стериотипы структурируют этносы в целостные образования для решения специфических этносоциальных задач. Это, во-первых, защита территории этнических границ: во-вторых, предпочтение соотечественников пришельцам (мигрантам), базирующееся на усилении чувства солидарности со своими и чувства вражды к иноплеменникам" [15, С. 92-94].
Этнические стериотипы играли значительную роль в формировании этнического сознания, которое, по определению Н.Н. Великой, есть "не только осознание людьми своей принадлежности к определенному этносу, но и чувство принадлежности к группе, оценка ее качеств, отношение к членству к ней" [16, С. 229-230]. Неоднократно отмечалось, что казак противопоставляет себя не только иногородцам, но и представителям русского и украинского населения, которыми пополнялись казачьи станицы.
Все эти этнические стериотипы и ценностные мировоззренческие представления через этническое фольклорное сознание впиталось и нашло свое отражение именно в казачьей культуре, и особенно в песенном фольклоре, в котором прослеживаются слитые воедино архаичные мифопоэтические, религиознохристианские и исторические представления, что и легло в основание картины мира гребенцов. По таким параметрам картину мира казачества целесообразнее рассматривать как культурно-этническую картину мира.
По точному выражению С.В. Лурье, именно тексты традиционного песенного фольклора, на-
писанные рукой носителя данной этнической группы, могут явиться "квинтэссенцией некой ценностной системы" [17, С. 317], поскольку они отражают ценностные доминанты, на основе которых сформировалась та или иная идеология. Поскольку именно культура этноса формирует особое миропонимание и мировоззрение, нормирует ментальные, моральные и эстетические категории, оказывает влияние на восприятие человеком действительности, то песенный фольклор является той формой народного творчества, в которой материализуется фольклорное сознание его творца.
Таким образом, если вернуться к тезису Л.И. Саука о том, что глубокое познание песенного творчества немыслимо вне тесной связи песни с жизненной ситуацией, с социальной почвой, ее породившей, с мировоззрением и психологией ее творцов, то совершенно очевидно, что познание картины мира этноса немыслимо без познания его песенного фольклора, поскольку именно он является способом отражения в образно-эмоциональной форме внутреннего мира человека, отношения людей друг к другу, а также к природе и миру.
Таким образом, познание песенного фольклора обеспечивает проникновение в фольклорное сознание его творца, а фольклорное сознание как результат переработки социально-бытового опыта народа, позволяет наиболее емко и цельно представить культурно-этническую картину мира.
Примечания:
1. Будде Г.-Ф. Пол истории // Пол - гендер -культура. - М., 1999.
2. Гумилев Л: Н. Этногенез и биосфера Земли. -М. : Айрис-пресс, 2007. - 556 с.
3. Белецкая Е.М. Казачество в народном творчестве и в русской литературе XIX века. - Тверь : Золотая буква, 2004. - 252 с.
4. Котикова Е.И. Феномен казачества: методологический аспект // Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа : материалы конференции. - Армавир, Железноводск, 1998. - С. 8-10.
5. Великая Н.Н. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII-XIX вв. - Ростов-на-Дону, 2001. - 285 с.
6. Дулимов Е.И. История власти в казачьей государственности на Дону. - Ростов-на-Дону, 1 989. - 248 с.
7. Мастепаненко А.М., Зобов Р.А. Научная и художественная картины мира (Некоторые параллели) // Художественное творчество: Вопросы комплексного изучения. - М., 1 983. - С. 8-1 1.
8. Культурология / под ред. Г.В. Драча. - М., 2003.-509 с.
9. Маслова В.А. Лингвокультурология. - М., 2001.-403 с.
1 0. Там же.
1 1. Белецкая Е.М. Казачество в народном творчестве и в русской литературе XIX века. - Тверь : Золотая буква, 2004. - 252 с.
12. Путилов Б.Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. - Л., 1976.
13. Саука Л.И. Методологические проблемы изучения народного творчества // Народное пе-
сенное наследие и современность. - Ч. 2. - Рига, 1984.- С. 43-46.
14. Белецкая Е.М. Казачество в народном творчестве и в русской литературе XIX века. - Тверь : Золотая буква, 2004. - 252 с.
1 5. Введение в этническую психологию / под ред. Ю.П. Платонова. - СПб., 1995. - 346 с.
16. Великая Н.Н. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII-XIX вв. - Ростов-на-Дону, 2001. -285 с.
17. Лурье С.В. Историческая этнология : учебное пособие для вузов. - М. : Академический Проект ; Гаудеамус, 2004. - 624 с.
SPECIFICITY OF MYTHOLOGY OF THE TEREK COSSACKS
IN FUNERAL RITUALLY-CEREMONIAL TRADITIONS
Grigoriev Anatoly Fedorovich, PhD of Pedagogic, Associate Professor,
Honored worker of arts ^R, Chair of Theory and Technique of Music Education
Tolstokorov Evqenei Stefanovich, Associate Professor,
Honored worker of arts RF, Head of Chair of Choral Conducting,
Stavropol State Pedagogical Institute, Stavropol
In article on the basis of the analysis of scientific and ethnographic materials specificity of mythology of the Terek Cossacks in funeral ritually-ceremonial traditions are researched.
Keywords: myth; funeral ritually-ceremonial traditions of the terek cossacks; paganism; christianity.
СПЕЦИФИЧНОСТЬ МИФОЛОГИИ ГРЕБЕНСКИХ КАЗАКОВ В ПОХОРОННО-ПОГРЕБАЛЬНЫХ РИТУАЛЬНО-ОБРЯДОВЫХ ТРАДИЦИЯХ
В статье на основе анализа научных и этнографических материалов выявляется специфичность мифологии гребенских казаков в похоронно-погребальных ритуально-обрядовых традициях.
Ключевые слова: миф; похоронно-погребальные ритуально-обрядовые традиции гребенских казаков; язычество; христианство.
УДК 398.221
© Григорьев А.Ф., 2011 © Толстокоров Е.С., 2011
■
193
Философы, антропологи и культурологи в познании сущности мифа вкладывали самые различные смыслы, акцентируя внимание на те или иные аспекты. Как заметил М. Элиаде, "миф есть одна из чрезвычайно сложных реальностей культуры, и его можно изучать и интерпретировать в самых многочисленных и взаимодополняющих аспектах" [32, С. 11]. Так, немецкий философ Ф.В. Шеллинг полагал, что мифология символизирует вечные начала и является материалом всякого искусства, а в исследовании мифа следует исходить из необходимости объяснения не содержание мифа, а его значения [31]. М. Мюллер видел в мифах отражение обожествления человеком природы и природных явлений (солнца, луны, грома и т.д.) [35]. К. Леви-Стросс настаивал на вторичности ритуала по отношению к мифу, поскольку ритуал, с его точки зрения, ориентирован на то, чтобы имитировать непрерывность жизненного потока [12]. Английский этнограф Б. Малиновкий утверждал, что миф определяет, структурируя верования, кодифицирует религию и направляет все поведение человека внутри социума [34]. Представитель французской социологической школы Л. Леви-Брюль выдвинул теорию до логического характера первобытного мышления, основополагающая часть которой составляет его положение о коллективных представления, составляющих суть предмета веры, а не рассуждений [11]. Американский ученый М. Элиаде понимал миф как подлинное реальное событие, сакральное первобытное откровение, миф, по мнению ученного, "излагает сакральную историю, повествует о событии...", являясь "началом всех начал" [32, 11]. М. Элиаде говорит, по сути, о ритуально-мифологическом сценарии периодического обновлении Мира, сценарий которого, с его точки зрения, повторяется в любом культовом действии. Иначе говоря, миф является парадигмой любой человеческой деятельности, образуя единую схему парадигмы творения. В сущности миф и ритуал для М. Элиаде не противопоставляются, а составляют единое целое, в связи с чем ученый совершенно точно и емко подме-
ГРИГОРЬЕВ
Анатолий
Федорович,
кандидат
педагогических наук, доцент,
Заслуженный деятель
искусств ЧР,
кафедра Теории
и методики
музыкального
образования
grig. 26rus@gmail. com
ТОЛСТОКОРОВ
Евгений
Стефанович,
доцент, Заслуженный
работник культуры РФ,
заведующий кафедры
Хорового
дирижирования
Ставропольский
государственный
педагогический
институт,
Ставрополь
