CC BY
252
УДК 316.4 ЭТНИЧЕСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ: ОСОБЕННОСТИ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ ПОТОМКОВ МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫХ БРАКОВ
Осипова О.В.
В статье рассматривается проблема этнической самоидентификации потомков межнациональных браков. Целью данного исследования было выявление особенностей опыта респондентов в выборе этничности. Приведены данные качественного исследования, проведенного методом интервью, методологической основой которого является теория конструктивизма. Показано, что в основе этнической идентификации потомков межнациональных браков находится оценка принадлежности ближайшим окружением и обществом. Таким образом, автор демонстрирует социальный характер формирования этнической идентичности. Выводы научно-исследовательской работы могут быть использованы для исследования проблемы формирования этнической идентичности.
Ключевые слова: этничность, этническая идентичность, потомки
межнациональных браков.
ETHNIC IDENTITY: FEATURES SELF-DETERMINATION OF DESCENDANTS OF MIXED MARRIAGES
Osipova O.V.
The article describes the problems of ethnic self-identity among descendants of mixed marrieages. The purpose of this research was to identify unique features of
respondents experience in their choice of ethnicity. The article provides data of the case-study research that was gathered through interview process which methodologicaly bases on the theory of constructivism. Research displays how ethnic identity of the descendants of mixed marrieges is influenced by society and community. Through this work author tries to show social aspect of how ethnic identity is getting formed. Conclusions of this scientific work could be used in further research of formation of ethnic identity.
Keywords: ethnicity, ethnic identity, descendants of mixed marriages.
Для России исторически характерны региональная специфика, этнокультурное и религиозное многообразие. В сохранении данных особенностей, а также укреплении гражданского единства многонационального народа видится залог прочности российской государственности. В этой связи гармонизация межэтнических отношений в стране, а также формирование актуализированной гражданской идентичности становится одной из основных задач государства.
Однако проблему межэтнических отношений и формирования идентичностей в нашей стране нельзя рассматривать исключительно через призму отдельных этносов. Еще последняя советская перепись выявила, что более 30 миллионов, почти четверть населения, проживает в семьях со сложным этническим составом»[7, С. 39-40]. По мнению ряда исследователей, межэтническая семья является плодотворным базисом для формирования идентичности тех, про кого говорят, что они этнические маргиналы [3]. Таким образом, потомки межнациональных браков могут являться, активными субъектами, оказывающими влияние на структуру этнической группы.
По этому поводу В.А. Тишков, один из наиболее известных исследователей в области этнологии и этносоциологии, высказался следующим образом: «в нашем обыденном и политическом сознании возобладало
убеждение, мол, национальность у каждого одна и дается ему с рождения, но
реальность иная»[7, С. 39-40]. Действительно, этническая идентичность может быть как простой, так и сложной - множественной, что говорит о том, что такие понятия как национальность или этничность и связанные с ними социальные проблемы не так просты и заслуживают более пристального внимания, тем более в условиях изменения этносоциальной структуры общества.
Процессы изменения этнического состава населения идут во многих регионах страны, и Якутия в этом плане также не стала исключением. В этнодемографическом плане ее относят к регионам, в которых среди смешанного населения преимущественно распространена простая (единичная) этническая идентичность, однако население со сложной идентичностью составляет значительную долю. Подчеркивается, что это регион с большим этническим разнообразием, но сравнительно невысоким количеством межэтнических браков [6, С. 37].
Для Якутии действительно характерно высокое этническое разнообразие, связанное с процессами миграции. Как известно, в советское время выделяются два периода массовых переселений: первый - связан с политикой
индустриализации, проводившейся в 20-30-х годах, когда началось формирование первых промышленных очагов на территории республики. Второй период массовой миграции приходится на 1959-1989 гг. и связан с освоением месторождений алмазов в Западной Якутии и каменного угля в Южной Якутии. Таким образом, в силу своего исторического развития Республика Саха (Якутия) является одним из сложных по этническому и конфессиональному составу регионов России. Однако надо отметить, что число межнациональных браков нельзя назвать очень низким. Еще в 1990 г. якутско-«инонациональных» браков было 27,6%, из них 60,1% якутско-русские [7, С. 514].
Для современного этапа развития региона характерно третье за вековой период изменение этнической структуры населения, связанное с трудовой миграцией. Сейчас в Республике реализуется новый масштабный проект
индустриализации «Схема комплексного развития производительных сил, транспорта и энергетики РС(Я) до 2020 года». Согласно данному проекту создаются новые рабочие места, что привлекает в Якутию дополнительную рабочую силу в виде трудовых мигрантов, как из других регионов, так и из стран ближнего зарубежья.
С другой стороны идут процессы миграции и внутри республики. Вот уже второе десятилетие наблюдается тенденция к процессу урбанизации. Все больше жителей сельской местности, где большинством населения являются саха, стремится к переезду и оседанию в городах, преимущественно в столице -г. Якутске[2, С. 8-12].
Необходимо отметить, что в виду указанных процессов миграции этнический вопрос был и остается довольно значимым для населения республики. В 2007 г. более половины саха и русских республики (68,1% русских, 61,7% саха) отмечали, что их волнуют проблемы складывающихся в республике межнациональных отношений [5, С. 87]. В общественно политическом и научном дискурсе, затрагивающим сферу этничности можно встретить опасения, связанные с утерей или размыванием этнических идентичностей и национальных особенностей и традиционной культуры.
Все это еще более актуализирует такие вопросы, как: что же все-таки определяет этническую идентичность на современном этапе развития общества? Является ли этнической сообщество воображаемым, и на каких составляющих держится его объединяющее начало?
Как нам кажется, мы можем подойти ближе к решению этих вопросов, исследовав проблемы этнической идентификации в ситуации сложного этнического происхождения, поскольку процессы рефлексии и определения компонентов и стратегий этнической идентичности в этом случае в большей мере переносится на индивидуальный уровень.
Долгое время проблема этнического самоопределения в межнациональных семьях была предметом исследования лишь в аспекте
анализа результатов переписи. Акцент делался на вторичности этнического самосознания по сравнению с основными признаками этнической общности. В этой связи индивидуальный уровень этнического самоопределения не вызывал особого интереса исследователей, несмотря на то, что этническое самосознание, является одним из решающих факторов для определения принадлежности к той или иной этнической общности.
В данной статье, понимание этничности строится на основе конструктивистской интерпретации этого понятия, прежде всего как самоотождествления и самоопределения. Этническая идентичность как принадлежность индивида к этнической общности в этом случае означает, прежде всего, субъективное самоопределение. Как нам кажется, необходимо учитывать, что идентичность является ключевым элементом именно субъективной реальности и подобно всякой субъективной реальности, она находится в диалектической взаимосвязи с обществом. Соответственно она формируется социальными процессами. В свою очередь, утверждение, согласно которому этносы являются социальными конструктами, означает, прежде всего, то, что они возникли в ходе социальной деятельности и социального взаимодействия[4, С. 152].
Однако следует учитывать и практику реализации этничности, поскольку в обыденном сознании зачастую преобладает примордиалистская точка зрения, согласно которой, человек считает, что у него есть определенная этническая принадлежность, присущая ему от рождения и проявляющаяся, чуть ли не на физиологическом уровне. Этничность, таким образом, воспринимается как некая субстанция, которая находится внутри тела и внутри личности как символического тела. В этом проявляется тенденция реифицировать, то есть объективизировать процессы или абстрактные понятия, воспринимать их как субстанции или вещи. В свою очередь данная тенденция порождает поиск этничности как чего-то вещного. Благодаря этому с давних пор утвердилось
представление об этничности как о некоем наборе признаков, относящемуся чуть ли не к биологическим особенностям этносов.
По нашему мнению, говоря об этничности речь идет, скорее об условном обозначении, позволяющем описать явление, относящееся к социальной реальности. Тем не менее, существующее противоречие между конструктивистскими категориями анализа и примордиалистскими категориями обыденного понимания национальности, нельзя не учитывать при исследовании темы этничности в межнациональной семье.
Отдельные аспекты этнической самоидентификации потомков межнациональных браков, освещались в советские годы, однако надо отметить, что в данных работах акцент делался либо на количественных методах исследования, либо на анализе вторичных данных.
В этой связи нами было решено исследовать проблему этнической идентификации в межнациональной семье именно на индивидуальном уровне и сосредоточиться на стратегиях и особенностях этнического самоопределения.
Кроме того, было решено ввести возрастную рамку исследования. Связано это с тем, что одной из заметных особенностей имевшихся исследований этнической идентификации потомков межнациональных браков было то, что исследования проводились, как правило, среди детей и подростков. Проблема дальнейшего их этнического самоопределения не рассматривалась. В этой связи было решено повысить возрастную рамку исследования и ограничить ее возрастной категорией от 20 до 35 лет. При введении данного ограничения мы исходили из гипотезы, что процесс самоидентификации у потомков межнациональных браков не заканчивается в подростковом периоде, а происходит и в старшем возрасте, сопровождаясь постоянной рефлексией понятия национальность и определения собственной национальной принадлежности.
Методом исследования послужило полуформализованное интервью с потомками межнациональных браков, в ходе которого нами выяснялись
особенности опыта респондента в определении своей национальной принадлежности, а также его когнитивные, оценочные и эмоциональные установки. Выборка исследования, в связи с характером метода исследования, а также введенными возрастными ограничениями, оказалась довольно компактной, в исследовании приняло участие 13 респондентов, каждый из которых имел происхождение из межнациональной семьи.
Таким образом, мы не ставим перед собой задачу решить вопрос о степени распространения той или иной идентичности, мы пытались уяснить что-то необходимое для понимания того, как проявляется этническая идентичность потомков межнациональных браков через описание опыта этнического самоопределения респондентов.
Далее хотелось бы обратиться к анализу одного из основных вопросов, который был затронут в ходе интервью, а именно вопросу об этническом самоопределении респондентов и о мотивах выбора этнической идентичности.
В первую очередь, для того, чтобы приступить к аналитической части хотелось бы отметить, что в обществе слово этничность (национальность) чаще всего употребляется в трех различных значениях:
-В значении биологической расовой принадлежности;
-В значении исторического происхождения;
-В значении культурной принадлежности[4 С. 120].
Воспринимая себя как представителя той или иной национальности, как решающее человек может принимать одно из значений, в которых понимается слово этничность. В случае с потомками межэтнических браков понимание этничности несколько затрудняется.
В нашем исследовании данное обстоятельство проявило себя тем, что характерной чертой ответов респондентов были расплывчатые, нечеткие ответы о своей национальности, имеющие несколько аспектов или условий. Сам процесс самоопределения и выбора своей этнической идентификации подвергается рефлексии.
Тем не менее, в основном, опрашиваемые, как и предполагалось, стоят на субстанциолистской позиции, что национальность должна определяться на основе неких признаков, которые присущи людям, - культура, язык, соблюдаемые традиции, внешние данные, место проживания, мировоззрение.
Тем самым следует отметить, анализ полевых данных (интервью) в нашем случае в большинстве случаев выявил понимания слова этничность в значении культурной принадлежности. Часть ориентировалась на определение национальности на основании культурной принадлежности и главным образом знании языка.
Информант И. (1): «Я считаю себя, скорее русской, потому что мне все-таки ближе эта культура, я ею овладела в большей мере. С родственниками по материнской линии я общаюсь меньше, потому что в свое время, когда родители только собирались пожениться у них вышел конфликт с родителями матери. Они не хотели, чтобы она выходила замуж за человека другой национальности, поэтому мы как-то семьей мало общались с ними и я в силу этого, наверное, больше все же считаю себя русской». Информант М. (6): «Мои родители разной национальности, отец русский, а мама якутка, но я считаю себя больше якуткой. Я выросла в деревне, куда мои родители переехали. Отец хорошо знает якутский язык, поэтому в семье мы говорим чаще по-якутски. Все мое окружение до определенного времени было якутским и я думаю у нас одинаковые взгляды на жизнь, мировоззрение, с ними я чувствую общность, хотя я не испытываю проблем в общении с людьми другой национальности». Информант А. (3): «Я считаю себя русским исходя из того, что я больше владею русской культурой, нежели якутской, хотя моя мама якутка, а отец украинец, но я именно на культурные факторы ориентируюсь, на мировоззрение. Потому что если в детстве не усвоил языка, например, то потом формируется другое восприятие, по-моему. Но так громко заявить «я русский» тоже как-то не могу, чувствую дистанцию. Я считаю, что лучше считать себя россиянином и не подчеркивать национальность людей».
Внешность также становится одним из главных первичных критериев для определения этнической идентичности. Однако необходимо отметить, что значимость этого фактора по-разному проявляется у потомков межрасовых и внутрирасовых браков. Там где в семье родители отличаются по фенотипу, респонденты чаще определяются обществом как «смешанные»,. Значимость фактора внешности в таких семьях как правило растет. В обществе укоренены этнические стереотипы, связанные с внешним видом человека и потомки межнациональных браков не могут не принимать во внимание приписывания ему обществом определенной идентичности. Таким образом возможность декларирования какой-либо национальности сужается либо расширяется в зависимости от того принимает ли индивида этническая группа, с которой происходит самоотождествление.
Информант Д. (2) «Я считаю, что я все-таки больше русский, чем якут. У меня отец русский, а насколько я знаю, у нас в стране национальность принято определять по отцу. И вообще, конечно я внешне больше похож на русского, мне об этом все мои родственники говорят по отцовской линии». Информант И. (13): «Я из русско-бурятской семьи, но моя национальность русский. Потому что, несмотря на то, что отец бурят я не знаю бурятский язык и в Бурятии никогда не был, к тому же мне кажется в моей внешности мало азиатского». Информант М. (11): «Я затрудняюсь назвать определенную национальность. Ведь для людей мы все равно наполовину кто-то. Если ты из смешанной семьи, то ты скорее воспринимаешься как русский якутами, и как якут русскими. Люди замечают сначала твои отличия. Например, когда я езжу к своим родственникам в Краснодарский край, люди с которыми я там знакомлюсь, считают, что я якутка. Якуты же видят во мне русскую».
Несколько иная ситуация складывается у тех, кто является потомком межнациональной семьи где нет сильной разнице в фенотипе родителей (саха-эвенкийские семьи, саха-бурятские семьи и т.д.). У потомков таких семей, как правило, внешность не выступает фактором, оказывающим сильное влияние на
формирование этнической идентификации респондента, на первый план опять вступают культурные факторы.
Информант Т. (12): «Я из смешанной семьи. Моя мама эвенка, а отец якут. Отец, к сожалению, погиб, когда я была еще маленькая, но я все равно больше считаю, себя якуткой, потому что владею якутским языком и в семье мы больше знаем якутских обычаев, чем эвенских. Мама говорит по-якутски, а родного языка почти не знает. Да и люди меня всегда за якутку принимают, тут у меня никаких проблем нет». Информант А. (4:) «Я не знаю, к какой национальности себя отнести до сих пор, потому что моя мама бурятка, а отец якут, в различных ситуация я по-разному определяю национальность. В Якутске я чаще говорю людям, что я бурятка потому что меня часто принимают за якутку, а я не владею якутским языком и это всегда отрицательно воспринимается якутами. Когда же я езжу с родственниками в Бурятию, то я говорю, что я смешанной национальности. Несмотря на то, что мы живем в Якутии, мы поддерживаем более тесные контакты с нашей бурятской родней». Информант М. (7): «Я из якуто-бурятской семьи. Я скорее определяю себя как якута, хотя якутским языком я не владею, но я все-таки живу в Якутии, поэтому я больше якут, наверное, чем бурят. Иногда, правда, когда спрашивают национальность, я могу ответить по-другому, в зависимости от обстоятельств».
Таким образом, надо отметить, что опыт потомков межнациональных браков различается. В качестве основных факторов оказывающих влияние на этническое самоопределение личности респондентами указывается чаще всего: язык, культура, традиции, внешние данные, мировоззрение, близость взглядов, общение преимущественно с представителями одной из родительских этнических групп.
Казалось бы, можно сделать вывод о том, что культура определяет этническую идентичность человека, тогда классификация индивидов и локальных групп как членов этнической группы должна зависеть оттого, как у них проявляются те или иные компоненты данной культуры, но почему в
некоторых случаях человек выбирает как один из признаков собственные внешние характеристики?
Представляется, что подойти к решению этого вопроса, можно обратившись к теоретическим взглядам Ф. Барта. Он считал, что можно добиться гораздо большего понимания, рассматривая культуру как следствие или результат, а не первичную или определяющую характеристику этнической групповой организации. Если мы придаем особую важность аспекту владения культурой, Различия между группами сводятся к различиям между наборами компонентов; внимание уделяется анализу культур, а не этнической организации [1].
Нам же представляется верным, что в формировании этнической идентичности, как потомков межнациональных браков, так и людей из этнически гомогенных семей, большое значение приобретает приписывание идентичности себе и другим. Человек оценивает себя сам и оценивает себя через требования к этничности общества. Соответственно выбор стратегии идентификации и мотивов, которые закладываются в их основу, зависит от круга общения, значимости идентичности в обществе, выбора этноидентифицирующих факторов, и придаваемой им значимости.
Такое же обоснование формируемой этнической идентичности мы находим у Ф. Барта. Он пишет: «в той степени, в которой акторы используют этнические идентичности, чтобы категоризировать себя и других с точки зрения возможного взаимодействия, они образуют этническую группу в указанном организационном смысле. При этом учитываемые признаки не представляют собой сумму «объективных» различий, но только набор тех различий, которые сами люди считают значимыми. Другими словами, этнические категории обеспечивают организационную оболочку, содержимое которой в разных социокультурных системах может наполнять различные объемы и формы» [1].
Чтобы человек не только декларировал свою принадлежность к этнической группе, но и был принят данной этнической общностью, идентификация должна происходить с учетом разделяемых этими индивидами критериев оценки. С другой стороны, идентификация потомков межнациональных браков представителями родительских этнических групп чаще происходит как чужих, как членов другой этнической группы, что предполагает признание ограничений на общее знание, различие в критериях оценки ценностей и действий.
Вот почему уверенное причисления себя лишь к одной из национальностей довольно редкий случай. Одной из характерных черт является то, что респонденты, как правило, пытаются выбрать себе одну из родительских идентичностей лишь как доминирующую.
Таким образом, если следовать данному теоретическому положению, то сохранность этнической группы будет зависеть от устойчивости ее границы. Этноидентифицирующие признаки, сигнализирующие о границе, могут меняться. В этой ситуации потомки межнациональных браков идентифицируя себя с родительскими этническими группами, исходят из тех же критериев оценки и суждения, которые имеются в обществе. Следовательно, чем больше внешних компонентов, которые являются этноидентификационными с точки зрения группы, они в себе находят, тем ближе они ощущают себя к одной из этнических групп и тем легче себя с ней идентифицируют. Как нам кажется, данное предположение проясняет механизм реализации этничности как в межнациональных семьях, так и в целом и демонстрирует социальный характер формирования этнической идентичности.
Список литературы
1. Барт Ф. Этнические группы и социальные границы. М., 2006. С. 11-19. [электронный ресурс]. Ц^:
http://etnopolitika.narod.ru/seminar_56/f_bart_vvedenieetniche6skie_gruppi_i_sotsia lnie_granitsi_m_2006_s_9-49/ (дата обращения 12.08.2012)
2. Демографический ежегодник Республики Саха (Якутия). 2008: Стат. Сб. / Саха (Якутия)стат. Якутск, 2008. 193 с.
3. Исхаков Р. Этническая идентичность в полиэтнической среде. [электронный ресурс] http://www.iskhakov.narod.ru/diss.html#g1&3 (дата обращения 18.08.2012)
4. Малахов В.С. Национализм как предмет политико-философского исследования : дис. ... д-ра полит. наук : М., 2003. 228с.
5. Российская идентичность в Москве и регионах / отв. ред. Л.М. Дробижева. М.: Институт социологии РАН; МАКС Пресс, 2009. 268 с.
6. Этнография переписи - 2002 / Под. Ред. Елены Филипповой, Доминика Ареля, Катрин Гусеф. М.: ОАО «Авиаиздат», 2003. 388 с.
7. Этнокультурный облик России: перепись 2002года. / [отв. Ред. В.В. Степанов, В.А. Тишков]; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН. М.: Наука, 2007. 516 с.
References
1. Bart F. Etnicheskie gruppy i social’nye granitsy [Ethnic groups and their boundaries].http://etnopolitika.narod.ru/seminar_56/f_bart_vvedenieetniche6skie_gru ppi_i_sotsialnie_granitsi_m_2006_s_9-49/ (accessed August 12, 2012).
2. Demograficheskij ezhegodnik Respubliki Sakha (Yakutia). 2008 [Demographic annual of the Republic of Sakha (Yakutia). 2008]: St. collection / Sakha (Yakutia) statistics. Yakutsk, 2008. 193 p.
3. Iskhakov R. Etnicheskaya identichnost’ v polietnicheskoi srede [The ethnic
identity in the multiethnic environment].
http://www.iskhakov.narod.ru/diss.html#g1&3 (accessed August 18, 2012)
4. Malakhov V.S. Natsionalizm kak predmet politico-filosofskogo issledovaniya [Nationalism as subject of political and philosophical research]: Diss. ... Dr. Sci. (politology): M., 2003. 228 p.
5. Rossijskaya identichnost’ v Moskve I regionakh [Russian civic identity in Moscow and Regions]. M.: Institute of Sociology of RAS: MAKS Press, 2009. 268 p.
6. Etnografia perepisi - 2002 [Ethnography of census - 2002]. M.: OAO Aviaizdat, 2003. 388 p.
7. Etnokul ’turnyi oblik Rossii: perepis ’ 2002 goda [Ethnocultural appearance of Russia: census 2002 year]; Institute of ethnology and antropology RAS. M.: Nauka, 2007. 516 p.
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ
Осипова Ольга Валерьевна, старший лаборант сектора этносоциологии, кандидат политических наук
Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН
ул. Петровского, д.1, г. Якутск, Республика Саха (Якутия), 677027, Россия e-mail: Osipovaovr@rambler.ru
DATA ABOUT THE AUTHOR
Osipova Olga Valerievna, senior laboratorian of sector ethnosociology, Ph.D. in Political Science
Institute of the Humanities and the Indigenous Peoples of the North (Siberian Branch, Russian Academy of Sciences)
1, Petrovskaya street, Yakutsk, Republic of Sakha (Yakutia), 677027, Russia e-mail: Osipovaovr@rambler.ru
Рецензент:
Винокурова Д.М., доцент кафедры социологии и управления персоналом, кандидат социологических наук, доцент, Северо-Восточный Федеральный университет им. М.К. Аммосова
