CC BY
18
УДК 316.347:316.334.56 (470.67) ББК 60.545.1(2Рос.Даг) Ш 31
М.М. Шахбанова,
доктор социологических наук, ведущий научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии Дагестанского федерального исследовательского центра РАН, г. Махачкала, тел.: +79887908151, e-mail: [email protected]
З.М. Муртузова,
кандидат философских наук, доцент кафедры философии Дагестанского государственного технического университета, г. Махачкала, тел.: + 79882018190, e-mail: [email protected]
Д.С. Шихалиева,
кандидат философских наук, доцент кафедры философии Дагестанского государственного технического университета, г. Махачкала, тел.: + 79896791710, e-mail: [email protected]
ЭТНИЧЕСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ ГОРОДСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ДАГЕСТАНА В СТРУКТУРЕ СОЦИАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ И ИНДИКАТОРЫ ЕЕ ВОСПРОИЗВОДСТВА
(Рецензирована )
Аннотация. По результатам нашего исследования установлено, что в массовом сознании городского населения превалирует этническая идентичность по типу «нормы», хотя имеет место проявление этноиндифферентности и других негативных типов этнической идентичности. Кроме того, по результатам исследования сделан вывод о том, что этническая идентичность, впрочем, как и иные типы социальной идентичности, выступает важнейшим фактором при оценке социального самочувствия человека. Далее, исследование показывает доминирование в массовом сознании городского населения Дагестана республиканского типа идентичности, на второй позиции располагается российская самоидентификация, третье ранговое место занимает религиозная идентичность, четвертое - поколенческая. При этом для городского населения республики практически малозначимы этническая и городская идентичность, хотя авторская гипотеза базировалась на тезисе о возможном доминировании в установках опрошенных ассоциации именно с жителями своего города, что не подтвердилось результатами социологического опроса. Индикаторами воспроизводства этнической идентичности являются национальный язык, национальные обычаи и традиции, религия, историческое прошлое. Но при этом слабые позиции городской самоидентификации проявляются и через обозначение индикатора « совместная жизнь на данной территории», отмеченного одной пятой частью опрошенных. При этом существенных отличий в определении маркеров этнической идентичности по конкретным городам не выявлено. Далее, менее всего в массовом сознании горожан востребован этноопределитель « национальная одежда, жилище, быт», в сравнении с другими подгруппами, выделяются даргинцы (одна седьмая часть) и кумыки (каждый десятый), обозначившие важность данного признака. Статистически незначимая часть опрошенных считают, что с представителями своей этнической общности их ничего не объединяет, и выделяются здесь
даргинцы, лезгины и кумыки. Кроме того, анализ эмпирического материала по городам выявил существующие отличия - значимость национальных традиций и обычаев при некотором снижении статуса национального языка. Данная позиция обусловлена ослаблением этноязыкового самосознания, соответственно, и языкового поведения городского населения республики. Доминирование русского языка как языка межнациональной коммуникации закономерно способствовало уменьшению значимости и статуса национального языка.
Ключевые слова: типы социальной идентичности, этническая идентичность, городское население, индикаторы воспроизводства этнической идентичности, этноязыковое самосознание.
M.M. Shakhbanova,
Doctor of Sociology, Leading Researcher of the Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Daghestan Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences, Makhachkala, ph.: +79887908151, email: madina2405@ mail.ru
Z.M. Murtuzova,
PhD in Philosophy, Associate Professor of the Department of Philosophy, Daghestan State Technical University, Makhachkala, ph.: +79882018190, e-mail: [email protected]
D.S. Shikhalieva,
PhD in Philosophy, Associate Professor of the Department of Philosophy, Daghestan State Technical University, Makhachkala, ph.: +79882018190, e-mail: [email protected]
ETHNIC IDENTITY OF URBAN POPULATION OF DAGHESTAN IN STRUCTURE OF SOCIAL IDENTITY AND INDICATORS OF ITS REPRODUCTION
Abstract. The results of our research show that ethnic identity of the norm type dominates in mass consciousness of urban people, but ethnic indifference and other negative types of ethnic identity are also available. It is inferred that ethnic identity, as well as other types of social identity is an important factor of social well-being of a man. Furthermore, the research demonstrates that the Republic type of identity dominates in mass consciousness of urban people of Daghestan, the Russian identity holds the second position, the religious identity is at the third place, and the generation identity holds the fourth place. Ethnic and urban identity are unimportant for city people of the Republic, although the authors' thesis was based on the idea of possible domination of city identity among respondents but it was not found out by the results of social research. Indicators of generating ethnic identity are national language, national traditions, religion, and historical past. Weak positions of city self-identity are obvious through an indicator "life together at the same territory" marked by the one fifth part of the respondents. There are no differences in defining markers of ethnic identity in concrete cities. Further, least of all in mass consciousness of citizens the ethnodeterminant "national clothes, the dwelling, way of life", in comparison with other subgroups, is demanded, the Dargins (the one seventh part) and the Kumyks (every tenth) who designated importance of this sign are allocated. Statistically unimportant part of respondents considers that they have nothing in common with representatives of their ethnic community and among them are the Dargins, Lezgins and Kumyks. Besides, the analysis of empirical material in the cities revealed the existing differences - the importance of national traditions and customs at some downgrade of national language. This position is due to the weakening of ethno-linguistic identity, respectively, linguistic behavior of the urban population of the Republic. The dominance of Russian as a language of
inter-ethnic communication has naturally contributed to the decline in the importance and status of the national language.
Keywords: types of social identity, ethnic identity, urban population, indicators of ethnic identity reproduction, ethno-linguistic self-consciousness.
Постановка проблемы и эмпирическая часть исследования
Понятия «этническая идентичность» и «этническое самосознание» в своем становлении проделали большой путь: вначале в рамках советской этнологии и социологии, в последующем - российской этно-социологии. До постперестроечного периода в научном сообществе в основном широкое применение имел термин «этническое/национальное самосознание», причем их рассматривали как синонимичные дефиниции. В определении, используемом в советский период, этническое самосознание включало «не только самоидентификацию, точнее не только как отнесение себя тем или другим лицом к этнической группе...» [1; 67], но имело место и его широкое понимание «это «образ мы», т.е. и этнические стереотипы, и представление о происхождении, историческом прошлом своего народа, о языке, о культуре, территории проживания, и, что принципиально важно, мы включаем в этническое самосознание этнические интересы, то есть осознаваемые людьми потребности своего народа» [1; 67].
В 60-х гг. XX столетия проблема самосознания нашла более широкое рассмотрение не как «национальное», а как «этническое» самосознание, что можно встретить, например, в трудах С.А. Токарева и Н.Н. Чебоксарова. В работе «Проблемы происхождения древних и современных народов» Н.Н. Чебоксаровым этническое самосознание включено в число признаков этноса, при этом подчеркнута вторичность этнического самосознания по отношению к основным признакам этнической общности: взаимодействие всех основных признаков этнической общности, «их суммарное влияние на образование и сохранение этнической
общности выражается в виде вторичного фактора, фактора этнического самосознания, который является, в конечном счете, решающим для определения принадлежности к той или иной этнической общности» [2; 748]. С.А. Токарев определил этническое самосознание как соотношение социальных связей, в частности государственной принадлежности, культурного уклада, экономических связей, общности происхождения, языка, территории, религии, на которых может быть основана этническая общность: «исторически обусловленное соотношение между этими видами связи порождает этническое самосознание, посредством которого субъективно определяется в наше время этническая принадлежность того или иного лица, той или иной социальной группы» [3; 53].
В российском научном сообществе существуют противоположные позиции о применении понятий «этническая идентичность» и «этническое самосознание». Например, С.В. Рыжова считает, что «в настоящее время в связи с поляризацией подходов к изучению этничности, выделением примордиалистской, инструменталистской и конструктивистской научных ориентаций более адекватным термином для описания процессов принадлежности и самоотнесения к определенной общности на основе разделяемых языка, культуры, территории, представлений и ценностей становится понятие «этническая идентичность» [4; 16]. Противоположную позицию занимает Э. Александренков с аргументацией, что «среди ряда identities есть и ethnic identity, рассматриваемая как идентификация себя с этнической группой. Такое понимание ethnic identity мало чем отличается от понимания «этнического
самосознания». Различие заключается лишь в понимании «этноса» и «этнической группы». Но оно представляется недостаточным для того, чтобы в русский язык вводить термин «этническая идентичность», если в нем есть почти идентичное понятие «этническое самосознание» [5; 20]. И далее «чувство принадлежности к группе было сформулировано, в конце концов, на английском языке как ethnic identity и вполне соответствует русскому «этническому самосознанию» [5; 21]. Поэтому автор считает совершено справедливой позицию И.Ю. Заринова, по мнению которого «природа этнического феномена настолько сложна и разнообразна, что постижение ее в рамках одной методологической модели просто невозможно. Что касается отечественной теории этноса и западной концепции этничности, то при всей их видимой противоположности они должны иметь точки соприкосновения, так как имеют дело с одним и тем же социальным феноменом, но проявляющимся через различные историко-культурные реалии» [6; 16]. Таким образом, можно утверждать, что вместе с встраиванием в российский научный дискурс западных исследований теорий наций и национализма, пересмотром понятия «национализм» в отечественном научном лексиконе утверждается термин «этническая идентичность», который в содержательном отношении становится преемником понятия «этническое самосознание». По мнению российских исследователей, в целом понятие «этническое самосознание» более релевантно исторической исследовательской парадигме, а термин «этническая идентичность» - социологической и социально-психологической. Изменение исследовательского и методологического фокуса и переход от понятия «этническое самосознание» к понятию «этническая идентичность» сопровождались изменением наименования объекта исследования и переходом от исследования
«этноса» к исследованию «этнической группы», которая в рамках конструктивистского и инструмен-талистского подходов определяется субъективным фактом самоотнесения на базе культуры [7; 28].
Характеристика исследования. Социологический опрос по изучению этнической идентичности городского населения Дагестана проведен методом случайного отбора в 2019 г. в гг. Дербент, Каспийск, Махачкала, Хасавюрт. N - 520.
Результаты исследования
Изучение проявления типов социальной идентичности в отечественной этносоциологии проводили сквозь призму материальной культуры, городской архитектуры, ландшафта, придерживаясь позиции, что вышеперечисленные артефакты выступают конструктами этнической, региональной, религиозной, гражданской идентичности, впрочем, как и культурное многообразие и межнациональное согласие. Основанием для такого подхода является то, что «в таком анализе важны именно города, в частности столицы
- именно они репрезентируют посыл конструирования идентичностей властью и общественностью, понимание истории и взгляд в будущее, даже если такой посыл не существует в виде оформленных стратегий или дискурса. В этом смысле город
- это одно из пространств, где происходит постоянный процесс становления идентичностей» [8; 459]. Исходя из вышесказанного в рамках исследования этнической идентичности городского населения Дагестана важно установление ее места в структуре социальной идентичности (см. табл. 1).
Эмпирические данные показывают доминирование в массовом сознании городского населения Дагестана республиканского типа самоидентификации (больше половины опрошенных). В национальном разрезе выделяются даргинская, лакская, чеченская и лезгинская подгруппы. По сравнению с другими
Таблица 1
Распределение ответов на вопрос: «Кем Вы себя чувствуете на территории Дагестана?» (варианты ответов даны по группам национальностей, в % от общего количества опрошенных)
Варианты ответов // Национальности Людьми одного поколения Людьми одной профессии Гражданами России Жителями одной республики Жителями одного города Людьми одной национальности Людьми схожего материального достатка Людьми близких политических взглядов Людьми одной религии
Аварцы 29,6 4,4 40,7 54,1 5,2 2,2 1,5 2,2 37,8
Даргинцы 23,6 3,4 47,2 64,0 9,0 3,4 3,4 5,6 32,6
Кумыки 36,8 7,0 45,6 35,1 8,8 3,5 3,5 7,0 22,8
Лезгины 24,2 4,4 44,0 57,1 6,6 4,4 1,1 2,2 26,4
Лакцы 19,1 2,1 42,6 61,7 6,4 6,4 0 2,1 34,0
Русские 17,9 10,7 64,3 50,0 17,9 0 0 0 10,7
Чеченцы 18,2 9,1 36,4 63,6 18,2 0 0 9,1 18,2
Другие 28,8 3,4 52,5 61,0 8,5 0 0 3,4 35,6
Всего: 26,7 4,6 45,8 55,8 7,9 2,9 1,5 3,5 30,6
подмассивами, отличаются респонденты-кумыки, доля которых существенно меньше. С заметным отрывом второе ранговое место занимает позиция «российская идентичность», и, по сравнению с другими этническими подгруппами, она заметно выражена у русских (больше половины опрошенных), в остальных подмассивах - каждый второй опрошенный, за исключением кумыков (одна треть). В этой связи уместно привести мнение Л.М. Дробижевой: «термин «российская идентичность» может иметь разное значение в понимании людей. В силу сложившихся исторических традиций в стране это может быть и государственное, и гражданское самосознание. При формировании государственной идентичности волей лидера, политической элитой основные идеи закрепляются в официальных документах, воздействуют на общественное сознание, конструируя лояльность государству, представления о его истории, законах, нормах» [9; 75]. Далее,
религиозная самоидентификация характерна каждому третьему опрошенному, как по всему массиву, так и в подгруппе аварцев, даргинцев и лакцев; по сравнению с другими опрошенными, меньше всего обозначающих важность вероисповедания - в подмассиве русских (одна девятая часть). Вместе с тем для одной четвертой части горожан важна по-коленческая идентичность, и больше всего акцентирующих внимание на данной позиции среди кумыков (одна треть). При этом обращает на себя внимание и тот фактор, что только каждый тринадцатый опрошенный по всему массиву на территории Дагестана ощущает свою близость с жителями своего города, т.е. эмпирические данные показывают слабую выраженность городской идентичности. Если посмотреть результаты исследования по городам, то вырисовывается следующая картина: городская идентичность в массовом сознании жителей Хасавюрта (7,5%), Дербента (7,4%), Махачкалы (7,1%) демонстрирует свою
невостребованность, хотя заметно лучше ситуация с каспийчанами, почти в 2 раза большая доля которых обозначает общность с жителями своего города (13,6%). Кроме того, очень слабо проявляет себя этническая идентичность, как по всему массиву опрошенных, так и по месту проведения исследования (1,7%, 2,4%, 4,5% и 5,6% по Каспийску, Махачкале, Хасавюрту и Дербенту, соответственно), причем она пропускает вперед политическую самоидентификацию. Полученные данные исследования, констатирующие незначимость для респондентов этнической самоидентификации, позволяют отметить, что «есть все основания утверждать, что для мегаполиса характерно преобладание этничности неявно выраженной, ситуативной, фрагментарной, диффузной, презентационной. Мегаполис мультикультурен, полиэтничен, эт-ничность населения здесь, очевидно, преобразуется (почти «снимается») универсальными надэтническими
стилями поведения, городским образом жизни, её «неторопливость» и «несуетливость» - стремительным темпоритмом городской жизни, её эстетика - постмодернистской безграничностью самовыражения, её самодостаточность - беспрерывной изменчивостью, бесконечными трансформациями и гонкой за новизной» [10; 93].
Установление доминирующего типа социальной идентичности в массовом сознании городского населения республики закономерно предполагает выявление индикаторов воспроизводства этнической идентичности, хотя полученные результаты исследования показывают ее слабые позиции (см. табл. 2).
Полученные данные исследования показывают, что ключевым маркером воспроизводства этнической идентичности для подавляющей части респондентов является национальный язык; по этнической принадлежности заметно выделяется подмассив аварцев, хотя и в других
Таблица 2
Распределение ответов на вопрос: «Какие из признаков объединяют Вас с представителями Вашего народа? (варианты ответов даны по группам национальностей, в % от общего количества опрошенных)
Варианты ответов // Национальности Национальный (родной) язык Национальные традиции и обычаи Совместная жизнь на данной территории Религия Национальная литература, народное творчество Национальная одежда, жилище, быт Историческая территория моего народа Общность характера, схожесть поведения Историческое прошлое Ничего не объединяет
Аварцы 72,6 62,2 25,9 49,6 15,6 8,1 13,3 15,6 27,4 0,7
Даргинцы 65,2 61,8 21,3 41,6 16,9 13,5 25,8 15,7 28,1 2,2
Кумыки 54,4 56,1 31,6 40,4 12,3 10,5 21,1 17,5 33,3 1,8
Лезгины 68,1 62,6 20,9 31,9 17,6 9,9 24,2 12,1 24,2 3,3
Лакцы 51,1 51,1 17,0 42,6 17,0 8,5 25,5 17,0 27,7 0
Русские 67,9 46,4 25,0 25,0 21,4 3,6 7,1 14,3 39,3 0
Чеченцы 55,5 63,6 27,3 45,5 9,1 0 18,2 27,3 45,5 0
Другие 59,3 71,2 20,3 40,7 11,9 13,6 16,9 10,2 22,9 3,4
Всего: 64,2 60,6 23,5 41,0 16,0 10,0 19,6 15,2 29,6 1,7
этнических подгруппах высока доля выбравших данный маркер, за исключением лакцев (чуть больше половины опрошенных). Если посмотреть эмпирические данные по городам, то данный индикатор отмечен 69,5% опрошенных каспий-чан, 68,5% дербентцев, 64,7% ма-хачкалинцев и существенно меньше доля таковых в подгруппе жителей Хасавюрта (53,7%). Анализ по образовательному признаку показывает увеличение доли респондентов, подчеркивающих важность национального языка с повышением образовательного статуса: 65,1% со средним, 55,7% средним специальным и 67,3% высшим образованием.
На второй позиции располагается этноопределитель «национальные традиции и обычаи» как маркер выражения этнической идентичности, отмеченный большей частью опрошенных жителей Дербента (72,2%), Махачкалы (60,3%), Каспийска (57,6%) и Хасавюрта (55,2%). Можно обратить внимание на то, что доля отметивших важность этнокультурных компонентов в воспроизводстве этнической идентичности городского населения Дагестана заметно больше, по сравнению с выбравшими национальный язык своей этнической общности. С заметным отрывом третье ранговое место занимает идентификатор «религия», причем указавших на его важность больше в подмассиве аварцев и заметно меньше в подгруппе лезгин (каждый третий) и русских (одна четвертая часть). Ответы по городам распределились следующим образом: 40,6% махачкалинцев, 53,7% хасавюр-товцев, 39,0% каспийчан и 29,6% дербентцев обозначили значимость вероисповедания в процессе самоидентификации. Однако можно констатировать, что с повышением образовательного уровня наблюдается снижение количества респондентов, обозначающих значимость религиозного фактора в структуре этнической идентичности. Одна треть респондентов по всему массиву одним
из ключевых маркеров считает историческое прошлое, и по этнической принадлежности выделяются подгруппы чеченцев и русских. По городам данный вариант ответа выбрали 31,8% махачкалинцев, 31,5% дербентцев, 23,9% хасавюртовцев и 22,0% каспийчан. Далее, территория проживания важна для одной четвертой части по всему массиву: 32,2% жителей Каспийска, 23,5% Махачкалы, 19,4% Хасавюрта и 18,5% Дербента. По мнению автора, невостребованность для респондентов территориального признака как параметра этнической идентичности обусловлено слабой выраженностью городского типа идентичности у опрошенных, хотя была выдвинута гипотеза о возможном доминировании именно городского типа самоидентификации, что результатами исследования не подтвердилось. Далее, для городского населения республики, по сравнению с другими идентификаторами, не очень важен и другой признак воспроизводства этнической идентичности - «историческая территория моего народа». По этнической принадлежности данный маркер значим для одной четвертой части даргинцев, лезгин и лакцев, и меньше всего выбравших его - в подмассиве русских (каждый четырнадцатый опрошенный). Анализ результатов исследования по образовательному признаку показывает его актуализацию по мере повышения образовательного уровня - с 15,5% имеющих среднее образование до 25,7% респондентов с высшим образованием. Анализ в возрастном разрезе констатирует, что для взрослого поколения старше 30 лет определенное значение имеет территория проживания своей этнической общности: 21,7% - от 30 до 40 лет, 23,7% - от 40 до 50 лет, 24,1% - от 50 до 60 лет, 20,5% - от 60 лет и выше против 14,0% в когорте до 20 лет и 18,5% -от 20 до 30 лет. Духовная культура, воплощенная в национальной литературе, народном творчестве, важна
для одной пятой части опрошенных в подмассиве русских, каждому шестому - в подгруппе аварцев, лезгин и лакцев. По социально-демографическому признаку данное суждение ближе 18,4% респондентов с высшим образованием и возрастной когорте от 50 до 60 лет (25,9%). По этнической принадлежности на важность психолого-эмоциональной компоненты указывает одна пятая часть чеченцев, каждый шестой в подгруппе аварцев, даргинцев, кумыков и лакцев, одна седьмая часть русских. Менее всего для респондентов значим индикатор «национальная одежда, жилище, быт», в сравнении с другими подгруппами, выделяются даргинцы (одна седьмая часть) и кумыки (каждый десятый), обозначившие важность данного признака. Статистически незначимая часть опрошенных считает, что с представителями своей этнической общности их ничего не объединяет, и выделяются здесь даргинцы, лезгины и кумыки.
Таким образом, полученные эмпирические данные показывают, что ключевыми индикаторами воспроизводства этнической идентичности городского населения Дагестана являются «национальный язык», «национальные традиции и обычаи» и «религия». При этом анализ полученного материала по городам выявил наличие определенных отличий - значимость национальных традиций и обычаев при некотором снижении статуса национального языка. По мнению автора, такая позиция обусловлена ослаблением этноязыкового самосознания, соответственно, и языкового поведения респондентов. Доминирование русского языка как языка межнациональной коммуникации закономерно способствовало уменьшению значимости национального языка в рамках городского пространства Дагестана.
Далее, в авторских исследованиях неоднократно было отмечено, что для дагестанских народов
характерно сращивание национального и конфессионального компонентов, что и обусловливает значимость исповедуемого вероучения в процессе воспроизводства их этнической идентичности. Определенное значение при обозначении элементов этнической идентичности имеет образовательный статус респондентов - чем он выше, тем активнее востребованность в массовом сознании того или иного идентификатора. Кроме того, результаты исследования показывают, что невостребованность для опрошенных городского типа социальной идентичности способствует слабости позиций маркера «совместная территория проживания» в массовом сознании горожан. В то же время для опрошенных важное значение имеет историческое прошлое своей этнической общности, соответственно, и историческая территория проживания.
Несмотря на то, что национальный язык является ключевым параметром воспроизводства этнической идентичности в городском пространстве Дагестана, в ответах на «контрольный вопрос», измеряющий осознанность принадлежности респондентов к своей этнической группе, можно проследить существенное уменьшение его значимости в установках горожан (см. табл. 3).
Данные авторского социологического опроса показывают, что для каждого второго опрошенного по всему массиву осознание принадлежности к своему народу заключается в знании и соблюдении национальных традиций и обычаев своего народа. По этнической принадлежности значимость данного фактора подчеркнута одной второй частью кумыков, даргинцев, лезгин и чеченцев, каждым третьим в подмассиве аварцев, лакцев и русских. Если посмотреть результаты исследования по городам, то важность знания и соблюдения этнокультурных традиций и обычаев своей этнической общности обозначена в позициях 51,9% опрошенных
Таблица 3
Распределение ответов на вопрос: «Что для Вас значит быть представителем своего народа?» (варианты ответов даны по группам национальностей, в % от общего количества опрошенных)
Варианты ответов // Национальности Знать национальный язык своего народа Знать и соблюдать национальные традиции и обычаи своего народа Быть сопричастным своему народу и его национальной культуре Защищать национальные интересы своего народа
Аварцы 20,0 36,3 23,0 21,5
Даргинцы 13,5 42,7 36,0 10,1
Кумыки 17,5 45,6 22,8 8,8
Лезгины 19,8 44,0 23,1 13,2
Лакцы 21,3 36,2 23,4 21,3
Русские 17,9 32,1 39,3 14,3
Чеченцы 18,2 45,5 27,3 0
Другие 13,6 50,8 20,3 15,3
Всего: 17,7 41,3 26,0 15,2
дербентцев, 42,4% махачкалинцев, 37,3% хасавюртовцев и 30,5% ка-спийчан. Однако с повышением образовательного уровня снижается доля разделяющих данную позицию с 46,5% имеющих среднее образование до 38,6% с высшим образованием. Такая же картина прослеживается и по возрастному разрезу: 54,0% опрошенных до 20 лет, 38,5%
- от 20 до 30 лет, 39,1% - от 30 до 40 лет, 39,5% - от 40 до 50 лет, 37,0%
- от 50 до 60 лет, 38,5% - от 60 лет и выше считают, что сущность утверждения «быть представителем своего народа» состоит в знании эт-нокультуры своего народа.
Одна четвертая часть горожан обозначает важность ощущать сопричастность со своей этнической группой и ее культурой. В национальном разрезе данный вариант ответа разделяет одна треть опрошенных в подгруппе русского и даргинского населения, каждый четвертый из подмассива чеченцев, лезгин, лакцев и аварцев. Доля обозначающих важность осознания приобщенности к своему народу повышается с возрастом и уровнем образования:
18,0 % - до 20 лет, 27,7% - от 20 до 30 лет, 26,1% - от 30 до 40 лет, 28,9%
- от 40 до 50 лет, 37,0% - от 50 до 60 лет, 20,5% - от 60 лет и выше, 20,2% со средним, 20,0% средним специальным и 31,6% высшим образованием. Данный вариант отмечен 28,8% опрошенных каспийчан, 26,5% махачкалинцев, 23,9% хаса-вюртовцев и 22,2% дербентцев.
Далее полученные эмпирические данные констатируют слабое языковое самосознание горожан, хотя можно выделить одну пятую часть аварцев и лакцев, указавших на него. По социально-демографическим параметрам, а также по месту проживания, данное суждение разделяют 15,5% опрошенных со средним, 22,6% средним специальным, 16,9% высшим образованием, 14,0%
- до 20 лет, 17,7% - от 20 до 30 лет, 21,7% - от 30 до 40 лет, 17,1% - от 40 до 50 лет, 13,0% - от 50 до 60 лет и 17,9% - от 60 лет и выше, 28,8% жителей Каспийска, 18,2% - Махачкалы, 11,1% - Дербента и 10,2%
- Хасавюрта. Иными словами, сделанный ранее вывод о снижении значимости национального языка для
горожан подтверждается данными, полученными на «контрольный вопрос»: «Что для Вас значит быть представителем своего народа?».
Для одной седьмой части опрошенных суть утверждения «быть представителем своего народа» заключается в ориентации защищать национальные интересы своего народа, и выделяются здесь аварцы и лакцы (одна пятая часть), доля в остальных подгруппах заметно ниже. По образовательному признаку на необходимость отстаивать этнические интересы своей группы указывает сравнительно большая часть респондентов со средним образованием (17,8%) в противовес опрошенным со средним специальным и высшим образованием - 15,7% и 13,2%, соответственно. Результаты опроса по месту проживания показывают, что необходимость защищать национальные интересы своего народа обозначена 22,4% хасавюр-товцев, 16,7% дербентцев, 14,4% махачкалинцев и заметно меньшей долей каспийчан (10,2%).
Таким образом, результаты исследования позволяют сделать вывод о наличии сложных этноязыковых
процессов в городском пространстве Дагестана, более того, показывают сложное этническое поведение и разные подходы при обозначении индикаторов воспроизводства этнической идентичности. Осознание принадлежности к своей этнической общности заключается в знании национальной культуры своего народа, сопровождающемся ощущением сопричастности к нему, но при этом опрошенными важность владения национальным языком отодвигается на вторую позицию, впрочем, как и необходимость защиты и отстаивания национальных интересов своей этнической группы.
Установление маркеров вос -производства этнической идентичности, а также понимание своей этнической принадлежности, предполагает выявление признаков, которые могут сыграть ключевую роль при определении этнической принадлежности человека, поэтому в рамках данного исследования респондентам был задан «контрольный вопрос», позволяющий глубже изучить значимость этнической идентичности в массовом сознании горожан (см. табл. 4).
Варианты ответов // Национальности Национальный язык Национальность отца Национальность матери Самосознание человека Особенности поведения, мышления
Аварцы 25,9 31,9 3,0 31,1 8,9
Даргинцы 25,8 33,7 0 28,1 15,7
Кумыки 19,3 28,1 1,8 35,1 12,3
Лезгины 25,3 27,5 4,4 29,7 13,2
Лакцы 40,4 25,5 6,4 19,1 6,4
Русские 0 28,6 0 53,6 14,3
Чеченцы 27,3 36,4 0 27,3 18,2
Другие 25,4 32,2 0 30,5 13,6
Всего: 25,0 30,2 2,3 30,8 12,1
Таблица 4
Распределение ответов на вопрос: «Что, по Вашему мнению, необходимо учитывать, в первую очередь, при определении национальности человека?»
(варианты ответов даны по группам национальностей, в % от общего количества опрошенных)
В идентификационных процессах для горожан республики ключевыми признаками при определении национальной принадлежности человека с несущественным разрывом выступают два индикатора - национальность отца и самосознание человека (к какому народу он себя относит) (одна треть опрошенных по всему массиву). Первое суждение, по сравнению с другими этническими подгруппами, важно опрошенным чеченцам (одна треть), второе выбрали больше половины респондентов из подмассива русского населения. Если посмотреть результаты исследования по месту проживания, то самосознание человека (к какому народу он себя относит) как признак, на основе которого определяется национальная принадлежность человека, отмечено 40,7% опрошенных жителей Дербента, 30,3%
- Махачкалы, 28,4% - Хасавюрта и 27,1% - Каспийска. По социально-демографическим признакам на его значимость обратили внимание 31,8% респондентов со средним, 23,5% средним специальным, 32,4% высшим образованием, т.е. с повышением образовательного уровня увеличивается доля опрошенных, разделяющих данную позицию, хотя по возрастным когортам можно наблюдать волнообразность: 34,0%
- до 20 лет, 26,2% - от 20 до 30 лет, 25,2% - от 30 до 40 лет, 31,6% - от 40 до 50 лет, 46,3% - от 50 до 60 лет и 33,3% - от 60 лет и выше.
Важность национального языка при определении этнической принадлежности человека обозначена у 18,6% респондентов со средним, 24,3% средним специальным, 28,7% высшим образованием, 23,1% - до 20 лет, 24,6% - от 20 до 30 лет, 31,3%
- от 30 до 40 лет, 22,4% - от 40 до 50 лет, 18,5% - от 50 до 60 лет, 25,6%
- от 60 лет и выше. Конкретно по городам данную позицию разделяют 32,2% каспийчан, 27,4% махач-калинцев и существенно меньшая часть жителей Хасавюрта (16,4%) и Дербента (13,0%).
Ранее было отмечено, что позиции национального языка заметно ослаблены, что вполне объяснимо характерными для городского пространства этноязыковыми процессами, снижением языкового самосознания, соответственно, ухудшением языкового поведения. Известно, что использование родного языка даже в такой закрытой среде, как семья, не распространено по целому ряду причин, среди которых, во-первых, плохой уровень владения национальным языком у родителей, соответственно, они не могут поддерживать внутрисемейное общение на языке своей этнической общности, следовательно, и передать своим детям знания; во-вторых, что очень актуально на современном этапе развития дагестанского общества, наблюдается сужение сфер применения национального языка. Обучение в школах родным языкам носит формальный характер - ни сами дети, ни их родители не заинтересованы в глубоком владении национальным языком своего народа, ибо, как неоднократно было отмечено, область использования национального языка очень маленькая. Видимо, снижение языкового сознания и языкового поведения в дальнейшем неуклонно будет продолжаться, и половинчатые меры в языковой сфере вряд ли способны поменять ситуацию в лучшую сторону, особенно в городском пространстве, которое, как правило, полиэтнично.
Примечательно, что суждение «особенности поведения, мышления» отмечено небольшой долей респондентов (одна восьмая часть), по этнической принадлежности таковых еще меньше в подгруппе аварцев (каждый одиннадцатый опрошенный) и лакцев (одна шестнадцатая часть), больше - в подмас-сиве чеченцев (одна пятая часть). По образовательному и возрастному параметрам данный вариант отмечен 12,4% опрошенных со средним, 13,0% средним специальным, 11,8% высшим образованием, 11,0%
- до 20 лет, 14,6% - от 20 до 30 лет, 13,0% - от 30 до 40 лет, 9,2% - от 40 до 50 лет, 14,8% - от 50 до 60 лет, 5,1% - от 60 лет и выше. Доля жителей Каспийска, разделяющих данное суждение, составила 10,2%, Дербента - 11,1%, Махачкалы - 11,5% и 17,9% - Хасавюрта.
Заключение
Таким образом, полученные результаты исследования являются основанием для вывода, что в массовом сознании городского населения Дагестана с большим отрывом доминирует республиканский тип социальной идентичности, при слабом проявлении значимости этнической идентичности. Многообразие социальных групп и общностей и их отличие друг от друга могут быть выявлены на основе разных критериев (гендерная, этническая, возрастная, религиозная, профессиональная принадлежность, место рождения и проживания, образование, политические взгляды т.д.), поэтому можно утверждать, что «по этим основаниям каждый человек осознанно идентифицируется с представителями социальных групп по возрасту, религии, территории проживания, этносу и т.п. Результатом отождествления с другими людьми и группами является идентичность» [11; 53].
В общественном сознании горожан огромную роль играют индикаторы воспроизводства этнической идентичности, среди которых
следует отметить национальный язык, национальные традиции и обычаи, религию и т.д. Однако полученные на «контрольные вопросы» результаты исследования показывают ослабленность языкового самосознания и языкового поведения городского населения, невостребованность массовым сознанием языка своей этнической общности в определении национальной принадлежности человека, впрочем, как и в процессе осознания своей этнической принадлежности. Выявленные деструктивные процессы могут иметь негативные последствия для этнической общности и могут проявить себя как в утрате национального языка, так и потере связи с представителями своего народа. Кроме того, исследование показало отсутствие значимости для опрошенных городского типа самоидентификации, что также свидетельствует о негативных тенденциях, ибо слабая связь с жителями своего города, территории проживания вряд ли позволит сформировать сознание городского человека, соответственно, городскую культуру, стремление улучшить свое проживание в городской среде, ценить историю города, его символы, исторические памятники и т.д. А такие тенденции способствуют формированию в массовом сознании неуважительного отношения к окружающей городской действительности.
Примечания:
1. Дробижева Л.М. Этническое и историческое самосознание народов СССР на рубеже последнего десятилетия XX в. (в конце 60-х - нач. 90-х гг.) // Духовная культура и этническое самосознание. Москва, 1991. С. 65-82.
2. Чебоксаров Н.Н. Проблемы происхождения древних и современных народов (Вступительное слово на симпозиуме) // Труды VII МКАЭН. Т. V. Москва, 1970. 748 с.
3. Токарев С.А. Проблема типов этнических общностей (к методологическим проблемам этнографии) // Вопросы философии. 1964. № 11. С. 49-52.
4. Рыжова С.В. Этническая идентичность в контексте толерантности. Москва: Альфа-М, 2011. 278 с.
5. Александренков Э. «Этническое самосознание» или «этническая идентичность» // Этнографическое обозрение. 1996. № 3. С. 13-22.
6. Заринов И.Ю. Время искать общий язык (проблема интеграции различных этнических теорий и концепций) // Этнографическое обозрение. 2000. N° 2. С. 3-18.
7. Тишков В.А. Идентичность и культурные границы // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. Москва: Московский центр Карнеги, 1997. С. 15-43.
8. Межнациональное согласие в общероссийском и региональном измерении. Социокультурный и религиозный контексты: монография / отв. ред. Л.М. Дроби -жева. Москва: ФНИСЦ РАН, 2018. 552 с.
9. Дробижева Л.М. Российская идентичность: факторы интеграции и про -блемы развития // Социологическая наука и социальная практика. 2013. № 1. С. 74-84.
10. Набок И.Л., Малышева Е.В. Метаморфозы этничности в жизненном пространстве современного мегаполиса // Общество. Среда. Развитие. 2016. № 4. С. 90-94.
11. Овчар Н.А. Этническая идентичность как фактор социального самочувствия жителей российских городов (на примере Волгограда) (по результатам прикладного исследования) // Социология города. 2017. № 4. С. 53-57.
References:
1. Drobizheva L.M. Ethnic and historical identity of the peoples of the USSR at the turn of the last decade of the 20th century (in the late 60s - early 90s) // Spiritual culture and ethnic identity. Moscow, 1991. P. 65-82.
2. Cheboksarov N.N. Problems of the origin of ancient and modern peoples (opening speech at the symposium) // Proceedings of the 7th MKAEN. Vol. V. Moscow, 1970. 748 pp.
3. Tokarev S.A. Problem of types of ethnic communities (on the methodological problems of ethnography) // Problems of Philosophy. 1964. No. 11. P. 49-52.
4. Ryzhova S.V. Ethnic identity in the context of tolerance. Moscow: Alfa-M, 2011. 278 pp.
5. Alexandrenkov E. "Ethnic self-consciousness" or "ethnic identity" // Ethnographic review. 1996. No. 3. P. 13-22.
6. Zarinov I.Yu. Time to look for a common language (the problem of integration of various ethnic theories and concepts) // Ethnographic Review. 2000. No. 2. P. 3-18.
7. Tishkov V.A. Identity and cultural boundaries // Identity and conflict in post-Soviet states. Moscow: Carnegie Moscow Center, 1997. P. 15-43.
8. Interethnic harmony in all-Russian and regional dimension. Socio-cultural and religious contexts: a monograph / executive ed. by L.M. Drobizhev. Moscow: FNISTs RAS, 2018. 552 pp.
9. Drobizheva L.M. Russian identity: integration factors and development problems // Sociological Science and Social Practice. 2013. No. 1. P. 74-84.
10. Nabok I.L., Malysheva E.V. Metamorphoses of ethnicity in the living space of a modern metropolis // Society. Environment. Development. 2016. No. 4. P. 90-94.
11. Ovchar N.A. Ethnic identity as a factor in the social well-being of residents of Russian cities (based on Volgograd) (the results of applied research) // Sociology of the city. 2017. No. 4. P. 53-57.
