CC BY
70
Lingua mobilis №3 (29), 2011
ЭТИМОЛОГИЯ БАЛКАНСКОЙ ЛЕКСЕМЫ BJESH.КЁ В КОНТЕКСТЕ АНТИЧНОЙ ИСТОРИИ
А. А. Воронков
В статье рассматривается этимология албанской лексемы bjeshkё, значение которой отражает мифологические представления народов Средиземноморья в античный период истории.
Ключевые слова: палеобалканский субстрат, мифология фракийцев, комплекс «горы, поросшей лесом».
Задача выявления палеобалканского субстрата представляет интерес не только для истории индоевропейских, в частности балканских языков, но также является источником для изучения античной истории. К числу бесспорных балканизмов принадлежит албанская лексема bjeshkё —а, ж. р. - «летнее пастбище в горах, горное пастбище, горный хребет, горный лес» [6. С. 42; 11. C. 53], мн. числ. bjeshkat. Однако предлагаемые на данный момент этимологии слова bjeshkё в значительной степени сужают представления не только о генезе албанского языка, но и о процессах языкового развития в античном обществе Средиземноморья. В рассмотрение этимологии этой лексемы следует включить ряд данных лексики и топонимики, который позволяет рассматривать её иначе, чем узко маркированное явление албанского языка. Эта лексема принадлежит к более широкому семантическому полю, которое даёт дополнительный материал к проблеме изоглосс античного периода.
Реконструированная Э. Чабеем и поддержанная Н. Йоклем форма *bie(r)shk£ производится от албанского глагола bie (2-е лицо единств. числа повелит, наклонения bjere) - «падать, спускаться, спускаться, срываться сверху, ударять» < и.-е. корня bher [6. С. 42]. В тесной связи с проблемой этимологии слова bjeshkё складывалось изучение этимологии такого заметного оронима, как горная гряда Бески-ды на северо-востоке Карпатских гор (юг Польши). На связь обеих терминов обратил внимание акад. А. И. Соболевский, отметив, что славяне заимствовали это название ещё в общеславянский период в форме Бешчадь [11. С.53-54]. Древнепольское Bieszczad, др.-русское Бескыдъ, чешское Beskydy объясняется от балканской основы, тож-
44
Языкознание
дественной bjeshkё + балканское *-ed, ст.-слав. -ed. Проникновение балканской терминологии на север объясняется естественными контактами соседей - праславян и палеобалканских народов, и миграционным характером распространения пастушеской терминологии.
Как маркер для установления ареальных границ между праславянами и иллирийцами в Карпатском регионе отмечал значение названия Бескиды О. Н. Трубачёв [15. С. 52], который предложил сложносоставную этимологию оронима Бескиды от иллирийского сочетания *biz-kit/*biz-ket - обозначающего «буковый лес» [14. C. 281-282]. Объяснение О. Н. Трубачёва встретило поддержку
В. Н. Топорова, который предпринял фундированное исследование семантической мотивировки корня *kit/ket, не имеющего достоверных аналогий в значении «лес». Выводы В. Н. Топорова, построенные на балтийском, и отчасти на славянском материале, позволяют связать этимологическое гнездо *kit/*ket с такими значениями как «загривок, щетина на хребте, верхушка, гребень, хвоя, щетина, щётка» и др. В целом гнездо *kit/*ket связывается с представлением о «горе, порошей лесом» [13. C. 124-125].
Ряд исследователей отвергают как связь названия Бескид с албанским bjeshkё так и иллирийскую этимологию О. Н. Трубачёва, поддерживая германскую гипотезу Я. Розвадовского, со значением «водораздел»: ср.-н.-нем. beschet - «граница, раздел». [9. С. 22-23].
В рамках палеобалканской проблематики данная ареальная проблема приобретает принципиально значение. В своей монографии И. А. Калужская считает возможным отказаться от поиска истоков албанского языка в палеобалканских: иллирийском или фракийском. Дискуссия об этой дилемме длится на всём протяжении истории сравнительного языкознания. И. А. Калужская предлагает рассматривать албанский как самостоятельный индоевропейский язык, а его отношения с палеобалканскими языками полагает более продуктивным перевести в плоскость более поздних ареальных контактов возникавших в процессе движения носителей албанского языка из областей к северу-северо-востоку от Дуная в период позднего диалектного членения индоевропейского праязыка. Аргументацию для такой траектории движения протоалбанцев И. А. Калужская усматривает, в том числе и на примере распространения однокоренной со словом bjeshkё лексики на севере Карпат (Бескиды). Сама албанская лексема должна была быть воспринята протоалбанцами в процессе миграции с севера из иллирийского [9. С. 14-15].
45
Lingua mobilis №3 (29), 2011
На наш взгляд более развёрнутая перспектива для этимологии лексемы bjeshkё открывается в изучении её связей со средиземноморскими ареалами в контексте истории палеобалканских языков. Она должна быть сопоставлена с ближайшими балканскими языками, прежде всего с арумынским словом dze 'ana, zeanC - «гора = гора, поросшая лесом = лес» [7. С. 231; 8. C. 32, 35], распространенном, главным образом, в исторической области Эпир (современный северо-запад Греции и юг Албании). Это слово, несомненно, происходит от дако-фракийской лексемы pusinas - «еловый (можжевель-никовый) лес; гора, поросшая еловым лесом». Должен быть выделен лексический ряд pusinas > bjeshkё, который восходит к и.-е. корню *peuk - «колючий», семантическая мотивировка которого даёт понятия «колкая растительность, ворс, щетина, заросший». Принципиально важным следует считать типичное для и.-е. языков тождество лексем «гора» и «лес».
В эгейско-малоазийском культе Великой богини Матери - Кибе-лы (Реи), эпитетом богини было имя - Ида. Во фракийском языке и в анатолийских (малоазийских) языках Лидии, Фригии, Карии и Троа-ды, первоначальное значение лексемы *I/ida - «гора, горный лес» (ср. др.-верхн.-нем. Witu - «лес», др.-англ. «wudu» - «лес», галльское padi - «сосна»). Л. А. Гиндин отмечает характерное религиозное употребление этого слова - Idaia + имя бога, что в частности относилось к Зевсу и к горе Ида на Крите [4. С. 135]. Центрами культа Кибелы во Фригии и в Троаде были одноимённые горы под названием Ида. Именно хвойные деревья были посвящены Кибеле.
Главный культовый центр Кибелы во Фригии город Пессинунт (Пеоопцо^, Pessinus) носит название, который можно объяснить по смыслу от фригийского слова, близкого к фракийскому pusinas (ср. арм. p 'shot - «колючий», ghozanak - «щётка»).
Предлагаемые прежде этимологии позволяли отрицать какую либо связь между лексемой bjeshkё и этнонимом фракийского племени бессов [6. С. 42]. В предлагаемом нами объяснении такая связь обретает вполне конкретные черты. Согласно Геродоту, бессы - это жреческий род в составе фракийского племени сатров. В V в. до н.э. они жили в Родопах, в горах покрытых лесом, и содержали прори-цалище Диониса, где толковали прорицания (Hdt,Vn.111). Термин «бессы» тождественен термину Ida (ср. др.-греч. Paoop-paivo^ - «с густым ворсом»). Преемственность этих терминов прослеживается в синониме названия горы Ида на Крите - YeXopeixe^ (от греческой
46
Языкознание
основы уЛо - «ворс» с тем же корнем, что в словеpusinas). Склоны Иды действительно покрыты покровом из колючих ксероморфных полукустарников и кустарников и жёстких трав (БСЭ, т. 10. С. 88). Город neoaiwu^ и гора Yekopeixe^ определённо стягиваются в единый семантический комплекс.
В недавней публикации мы также предположили, что название озера Laco Fucinus (совр. Salto) в исторической области Марсика в Италии, отражает реальность миграции троянцев под предводительством Энея в Италию. В латинском языке слово saltus, от которого происходит гидроним Salto, означает - «горы; лес или лесистое место, лесной выгон, горное пастбище» (итал. salto). Апеллятив Fucinus может быть объяснён из дако-фракийского слова pusinas - «еловый (можжевельниковый) лес; гора, поросшая еловым лесом» [1. С. 132]. Эней принадлежал к царскому роду дарданов, посвящённом сакральному служению Кибеле - Иде. Троянское племя дарданов имеет фракийское (дако-мизийское) происхождение [2. С. 145; 5. С. 191]. Название горной цепи примыкающей к югу озера Фуцинас ещё в средние века было - serram de Troja, т.е. «гора Трои (или троянцев)». У этрусков, которые также мигрировали в Италию из Малой Азии (по крайней мере, их часть), также существовал культ «Великой горы», который остаётся ещё малоизученным. На наш взгляд культовое значение Фуцинского озера, где находилось святилище богини Ангитии, определённо смыкается в один сакральный комплекс с горами Ида в Троаде, Фригии и на Крите, значение которого определяется символикой «горы, поросшей лесом» [1. C. 132].
В и.-е. языках можно обозначить следующее деление производных от корня *peuk на основе присоединения суффиксов.
- Форме корня аналогичны названия «сосны»: др.-греч. пеьхц, др.-прусск. peuse, литовск. pusis-io, pusynas — «сосна, сосновый» < из и.-е. *реика - «ель» или «сосна» [12. C. 214], а также название «ворса» в литовском — pUkas. О наличии этого слова в иллирийском языке свидетельствует племенное название Пеюхето1 [12. С. 178];
- Только в германском и кельтском *peuk+t даёт название дерева - «пихта»;
- О присоединении суффиксов -n, in можно говорить применительно к фракийскому, иранским и фригийскому языкам (фрак. pu-sinas, нов.-перс. senowbar - «сосна», suzanbargi - «хвойный», хинди шанку-дхар - тж., арумынск. dze 'ana - «гора = гора, поросшая лесом = лес», фригийский Пессинунт, озеро Фуцинус);
47
Lingua mobilis №3 (29), 2011
- Присоединение -(l)or,-ir в др.-греческом языке в определениях «ворс» - уЛо, Paobppaivo^. Этот суффикс обнаруживает ближайшее родство в словообразовании алб. halor - «хвойный», суффикс -ur характерен также для фракийского языка. Лексема halor представляет палеобалканский субстрат, восходя к одной основе с арм. eghevni [ехевни]- «ель» из и.-е. *kau- - «колючий» (?). Корень *kau: н.-перс. kaj - «ель», лит. skuja - «хвоя», фр. caustiqe - «колючий», арум. skaj - «название растения» и др.; он даёт в алб. h < *k, в арм. h < *k, как в случае алб. helle, heje - «пика» из и.-е. *skel -«заострять» [10. С. 200];
- Латинское слово saltus, не имеющее достоверной этимологии [17. С. 673], также должно быть привнесено из Эгейского региона одной из миграционных волн, возможно именно с Крита (Yek- > salto);
- В латинском языке протетическое n даёт punc- и название сосны - pinus. Название «ели» - abies, abietis, вероятно, образовано c префиксом из *peuk > a+bies. Согласно Фикку, эта лексема имеет схождение с названием лесного региона 'АРгкр в Северном Причерноморье [17. C. 4]. Топонимика этой области в известной степени связана с дако-фракийским ареалом [14. C. 276-284], поэтому название 'АРгкр, скорее всего, дако-фракийское.
Выводы, которые можно сделать из этой классификации позволяют заключить, что албанское слово bjeshkё принадлежит палеобалканскому субстрату, восходящему к фракийскому языку. Оно сформировалось в центральной и отчасти западной частях Балканского полустрова в V - сер. II тыс. до н.э., где смыкались фригийскоармянские, греческие, македонские, и дако-мизийско-фракийские племена. Иллирийские племена, обитавшие в IV - III тыс. до н.э. в области между Северной Адриатикой и средним течением Дуная в течении II тыс. продвинулись на юг, заняв историческую Иллирию (к западу от Македонии) [2. С. 145-146]. Некоторые особенности центрально-балканских диалектов, формировавшихся до II тыс. до н.э. впоследствии обнаружили следующие явления: 1) стяжение согласных *peuk > ps (ср. арм.p'shot, греч. ух!о), однако это не коснулось фракийского языка. Впоследствии в мизийском диалекте произошла элизия первого коренного звука (арумынск. dze 'ana, zeanC);
2) чередование p- / / b-. Из числа албано-румынских изолекс автохтонного происхождения такой пример представляют дакорум. bilk - «лужа» = алб. pellg - «яма с водой, лужа, пруд». Проблема эти-
48
Языкознание
мологии этих лексем тесно связана с др.-греч. пеХауо^ - «море» [12.
С. 224]. Схожая вариация в др.-греч. aPiv - «ель» // фрак. pusinas; др.-греч. ухХо // Раоор- «ворс»;
3) ассибиляция с двойным формантом ss < *peuk, как во фригийском языке (Пеоощой^). Формант sk < к является признаком переходным к спирантизации. Именно в этом регионе в V в. до н.э. проживает фракийский род с этнонимом - бессы, этнически близкий мизийцам. В 433 г. н. э. посол византийского императора Приск Понтийский пишет, что гунны вступили в сражение с бисками, и если это не искажение, то мог иметь место и такой вариант этого этнонима.
Таким образом, лексема bjeshkё не может согласно гипотезе И. А. Калужской являться свидетельством миграции прото-албанцев и её прототип был в употреблении в Центральной части Балкан уже V - II тыс. до н.э. Отстаивая гипотезу о продвижении лексемы bjesh-кё на Балканы с севера, И. А. Калужская полагает, что молдавское слово beskid - «гора с летним пастбищем, горный перевал, скала» происходит от украинского бескед, бескид - «крутой обрыв, непроходимый овраг» [9. С. 15, 22]. Однако значения именно этих слов наиболее расходятся между собой (ср. чешск. и словац. beskyd -«горный хребет, соединяющий две вершины», польск. диал. beskyd— «горный хребет с перевалом»). По смыслу украинское слово гораздо ближе к польскому и вероятнее представляет заимствование из него, тогда как молдавское слово имеет значение характерное только для центрально-западно-балканского ареала - «горное пастбище». В албанском языке терминология связанная с отгонным скотоводством представляет отдельный, чрезвычайно детализированный и древний комплекс. Балканская и карпатская пастушеская терминология обнаруживают генетическую близость, несмотря на то, что оба ареала разошлись много столетий назад [8. XL]. Подобное совпадение значений не может являться случайным, как не может быть случайным появление значения «горное пастбище» в латинском слове saltus. Наличие этой лексики в молдавском объяснимо ареальной дако-фракийской общностью, впоследствии романизированной и сохранившей автохтонную терминологию только на периферии ареала. Либо это является следствием исторически достоверной миграции бессов: часть этого племени во II в. н.э. мигрировала в область к северу от устья Дуная, откуда топоним Бессарабия (ист. обл. между устьями Дуная и Днестра, совр. Буджак).
49
Lingua mobilis №3 (29), 2011
Другое значение корня bes(k) - «перевал, овраг» также определённо имеет палеобалканское происхождение. Арумынское (македо-румынское) bugeaki, gena - «прогалина в лесу или между горами, используемая как пастбище» имеет полный эквивалент в молдавском слове зэноаге (ср. арум. dze'ana, zeana) [7. С. 231]. Оба слова принадлежат к тому же этимологическому гнезду на территории исторических Эпира и Македонии, в котором сложилось и греческое дорийское Ррооа - «лесная лощина, лог». Дорийцы занимали эту территорию во II тыс. до н.э. Только «пастбище» может быть изосемой, связующей такие разные понятия как «гора» и «перевал, лог, овраг». Естественно, что пастухи выбирали для пастьбы склоны лесистых гор, которые служили естественной защитой для скота от непогоды. Следует обратить внимание, что греко-фракийский бог Пан является сначала богом леса, затем покровителем стад; значение его имени от арийск. Пушан, из корня pus «(заставлять) расти» [12. C. 237-238] > «пастбище» > «перевал, лог, овраг», т. е. место подходящее для прохода скота.
Относительно лексики «ель, сосна» албанский язык имеет элементы характерные для языков северо-индоевропейской группы. Это неудивительно в связи с фактом продвижения иллирийцев с севера со стороны среднего Дуная. Албанское bredh - «ель» принадлежит к другому и.-е. корню со значением «колоть», который характерен для германских, славянских и иллирийского языка: церк.-слав. Ьогъ - «ель», русск. бор - «сосновый лес», др.-англ. bearo - «вид дерева», серб.-хорв. bor - «сосна», иллир. *bhor-on-klo, фриульск. *baranklo - «карликовая сосна» [12. C. 214-215]. В иллирийском как указано выше имеется племенное название Пеюхетоь В албанском языке pishё означает «сосна»,pishnajё - «сосновый лес». Для иллирийского языка, безусловно, можно выделить два соответствующих корня: Пеих^- «сосна» и *bhor- «ель». Очевидно, что Пеихе- и *bhor-не могут происходить из фракийского.
Однако известно, что литовск. pusynas означает «сосновый», тогда как фракийское pusinas - «еловый, можжевельниковый», как в лат. abies - «ель». Сосна и ель не везде встречаются вместе. Области естественного распространения ели и сосны пересекаются только в Альпах, Карпатах и на Северо-Западе Балканского полуострова [12. C. 178]. Ввиду этого, факты колебания предметного содержания однокоренных лексем на северо-западе Балкан, области пересечения фракийского и иллирийского ареалов, имеют решающее значение. Алб. pishnajё должно быть определено как иллирийское и сопостав-
50
Языкознание
лено с лит. pusynas. Остаётся вопрос о значении слова bjeshkё, которое означает в том числе «горный лес». Поскольку этот лес не может являться абстракцией, а должен быть связан с определённым деревом, то он восходит к фракийскому pusinas - «еловый (можже-вельниковый) лес; гора, поросшая еловым лесом».
Список литературы
1. Воронков, А. А. К вопросу о троянском происхождении этрусков [Текст] / А. А. Воронков // Челябинский гуманитарий. -
2010. - № 3. - С. 131-136.
2. Георгиев, В. И. Исследования по сравнительно-историческому языкознанию [Текст] / В. И. Георгиев. - М. : Изд. иностр. лит., 1958. - 317 с.
3. Геродот. История [Текст] / Геродот. - М. : Ладомир, 2002. -752 с.
4. Гиндин, Л. А. Языки древнего населения юга Балканского полуострова. Фрагмент индоевропейской ономастики [Текст] / Л. А. Гиндин. - М. : Наука, 1967. - 199 с.
5. Гиндин, Л. А. Гомер и история Восточного Средиземноморья [Текст] / Л. А. Гиндин. - М. Восточная литература РАН, 1996. - 328 с.
6. Десницкая, А. В. О некоторых вопросах балканистики в связи с изучением карпатского лингвистического ареала [Текст] / А. В. Десницкая // Вопросы языкознания. - 1976. - № 3. - С.35-46.
7. Домосилецкая, М. В. Албанско-восточно-романский сопо-
List of literature
1. Voronkov, A. A. K voprosu o tro-janskom proishozhdenii jetruskov [Tekst] / A. A. Voronkov // Chel-jabinskij gumanitarij. - 2010. - № 3. -S.131-136.
2. Georgiev, V. I. Issledovanija po sravnitel'no-istoricheskomu jazykoznaniju [Tekst] / V. I. Georgiev. - M. : Izd. inostr. lit., 1958.
- 317 s.
3. Gerodot. Istorija [Tekst] / Gerodot. - M. : Ladomir, 2002.
- 752 s.
4. Gindin, L. A. Jazyki drevnego naselenija juga Balkanskogo po-luostrova. Fragment indoevrope-jskoj onomastiki [Tekst] / L. A. Gindin. - M. : Nauka, 1967. -199 s.
5. Gindin, L. A. Gomer i istorija Vostochnogo Sredizemnomor'ja [Tekst] / L. A. Gindin. - M. Vostochnaja literatura RAN, 1996.
- 328 s.
6. Desnickaja, A. V. O nekotoryh voprosah balkanistiki v svjazi s izucheniem karpatskogo lingvis-ticheskogo areala [Tekst] / A. V. Desnickaja // Voprosy jazykoznani-ja. - 1976. - № 3. - S.35-46.
7. Domosileckaja, M. V. Al-bansko-vostochno-romanskij
51
Lingua mobilis №3 (29), 2011
ставительный словарь. Скотоводческая лексика [Текст] / М. В. Домосилецкая. - СПБ. : Инст. Лингв. Иссл. РАН, 2002. - 615 с.
8. Домосилецкая, М. В. Малый диалектологический атлас балканских языков. Серия лексическая [Текст] / М. В. Домосилец-кая. - Т. IV Ландшафт. - СПб. : Наука, Verlag Otto Sagner, Mtin-hen, 2010. - 356 с.
9. Калужская, И. А. Палеобалканские реликты в современных балканских языках : к проблеме румынско-албанских лексических параллелей [Текст] / И. А. Калужская. - М. : Индрик, 2001. - 176 с.
10. Нерознак, В. П. Палеобалканские языки [Текст] / В. П. Нероз-нак. - М. : Наука, 1978. - 230 с.
11. Никонов, В. А. Краткий топонимический словарь [Текст] / В. А. Никонов. - М. : Мысль, 1966. - 509 с.
12. Порциг, В. Членение индоевропейской языковой области [Текст] / В. Порциг. - М. : Прогресс, 1964. - 332 с.
13. Топоров, В. Н. Из индоевропейской этимологии III ( 1-3). Балто-балканское *ket, gour [Текст] / В. Н. Топоров // Этимология. 1982. -М. : Наука, 1985. - С. 123-140.
14. Трубачёв, О. Н. Названия рек Правобережной Украины: Словообразование, этимология, этническая интерпретация [Текст] / О. Н. Трубачёв. - М. : Наука, 1968. - 289 с.
sopostavitel'nyj slovar'. Skoto-vodcheskaja leksika [Tekst] / M. V. Domosileckaja. - SPB. : Inst. Lingv. Issl. RAN, 2002. - 615 s.
8. Domosileckaja, M. V. Malyj dialektologicheskij atlas balkan-skih jazykov. Serija leksicheskaja [Tekst] / M. V. Domosileckaja.
- T. IV. Landshaft. - SPb. : Nau-ka, Verlag Otto Sagner, Mtinhen, 2010. - 356 s.
9. Kaluzhskaja, I. A. Paleobal-kanskie relikty v sovremennyh balkanskih jazykah : k probleme rumynsko-albanskih leksicheskih parallelej [Tekst] / I. A. Kaluzhs-kaja. - M. : Indrik, 2001. - 176 s.
10. Neroznak, V. P. Paleobalkan-skie jazyki [Tekst] / V. P. Neroznak.
- M. : Nauka, 1978. - 230 s.
11. Nikonov, V. A. Kratkij toponi-micheskij slovar' [Tekst] / V. A. Nikonov. - M. : Mysl', 1966. - 509 s.
12. Porcig, V. Chlenenie indoev-ropejskoj jazykovoj oblasti [Tekst] / V. Porcig. - M. : Progress, 1964.
- 332 s.
13. Toporov, V. N. Iz indoevrope-jskoj jetimologii III ( 1-3). Balto-balkanskoe *ket, gour [Tekst] / V.
N. Toporov // Jetimologija. 1982. -M. : Nauka, 1985. - S. 123-140.
14. Trubachjov, O. N. Nazvanija rek Pravoberezhnoj Ukrainy: Slo-voobrazovanie, jetimologija, jet-nicheskaja interpretacija [Tekst] /
O. N. Trubachjov. - M. : Nauka, 1968. - 289 s.
52
Языкознание
15. Трубачёв, О. Н. Ранние славянские этнонимы - свидетели миграции славян [Текст] / О. Н. Трубачёв // Вопросы языкознания. - 1974. - № 6. - С. 48-67.
16. Duridanov, I. The languages
Thrakians, 1976. [Электронный ресурс]. - URL: http://garshin.
ru/linguistics/languages/nostratik/ indo-european/paleo-balkan.index. html
17. Walde, A. Lateinishes etimol-giices Worterbuch [Текст] / A. Walde. - Heidelberg : Carl Winter's universitarsbuchhandlung, 1910. -1044 p.
15. Trubachjov, O. N. Rannie slavjanskie jetnonimy - svideteli migracii slavjan [Tekst] / O. N. Trubachjov // Voprosy jazykoz-nanija. - 1974. - № 6. - S. 48-67.
16. Duridanov, I. The languages Thrakians, 1976. [Jelektronnyj resurs]. - URL: http://garshin.ru/ linguistics/languages/nostratik/ indo-european/paleo-balkan.index. html
17. Walde, A. Lateinishes etimolgi-ices Worterbuch [Tekst] / A. Wal-de. - Heidelberg : Carl Winter's universitarsbuchhandlung, 1910. - 1044 p.
53
