CC BY
29
С. А. Симонова
Московский государственный психолого-педагогический университет
Ю. А. Иванов Шуйский филиал Ивановского государственного университета
Ю. Н. Назаров Шуйский филиал Ивановского государственного университета
И. И. Булычёв Ивановский государственный университет
ЭТИКО-ЭСТЕТИЧЕСКИЙ СИНТЕЗ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОЙ
КУЛЬТУРЫ
В статье анализируется проблема этико-эстетического синтеза как основы познавательных, эстетических, нравственных актов. Автор актуализирует эту проблему в связи с тотальной эстетизацией современной культуры, сопряженной с утратой этических оснований.
Ключевые слова: культура, этико-эстетический синтез, этос, перихоресис, эстетизация.
S. A. Simonova
Moscow State University of Psychology and Education (MSUPE)
(Moscow, Russia) Yu. A. Ivanov Shuya branch of Ivanovo State University
(Shuya, Russia) Yu. N. Nazarov
Shuya branch of Ivanovo State University (Shuya, Russia)
1.1. Bulychjov
Ivanovo State University (Ivanovo, Russia)
ETHICAL AND AESTHETIC SYNTHESIS IN THE CONTEXT OF CONTEMPORARY
CULTURE
The article analyses the issue of ethical and aesthetic synthesis as the basis of cognitive, aesthetic and moral acts. The author actualizes the issue in connection with the total aestheticization of contemporary culture associated with the loss of ethical grounds.
Keywords: culture, ethical and aesthetic synthesis, ethos, perichoresis, aestheticization.
DOI 10.22405/2304-4772-2018-2-3-87-91
Этический взгляд на природу человеческой духовности имеет свою специфику. Высшие ценности, обращенность к которым предполагает и нравственное изменение человека - самое общее понимание духовности с точки зрения моральной философии. Целостный характер человеческого знания основывается на синтетических механизмах восприятия, мышления,
переживания, понимания и предполагает целостное бытие в совокупности своих этических, эстетических и логических проявлений.
При исследовании природы взаимодействия истины, добра и красоты более предпочтительным, на наш взгляд, является этический анализ. Такова особенность духовного мира человека, в котором нравственность представляет собой «сущность самой человечности». Об этом убедительно говорит В. П. Фетисов в книге «Философия морали», показывая синтетическую особенность этического пласта по сравнению с научным и эстетическим: «Нравственность как раз и обеспечивает единство истины, добра и красоты» [3, с. 7-8].
Диалектико-антиномические отношения между ипостасями Добра и Красоты уместно обозначить термином «перихоресис», который означает «неслиянно-нераздельное» единство разнородных и, одновременно, глубоко родственных начал. Помимо понятия «перихоресис», которое выражает внутренние отношения, возникающие при взаимодействии этики и эстетики, нам представляется уместным использовать понятие «архитектоника» для обозначения культурной проекции этих внутренних процессов.
Философская сущность «перихоресиса» в отношении этико-эстетического синтеза раскрывается следующим образом: противоречивый характер наличного бытия культуры проявляется в том, что это единство находится в состоянии «неслиянности» своих начал; в тоже время обнаруживается перманентное стремление к этико-эстетическому единству («нераздельность»). Это синтетическое начало образует идеальное бытие культуры, которое можно обозначить как архитектонику культуры, в силу синтетического сопряжения идеи единства и духовности высших целей человеческого существования.
Отрицание классических этико-эстетических и гносеологических парадигм не приводит к созданию новой творчески и духовно продуктивной реальности, так как постмодернистская онтология нигилизирует саму себя в акте иронично-игровой самореференции. Любая онтология требует метафизического первосмысла и трансцендентного размыкания самодостаточности феномена, и если этого не происходит, тогда случается «тепловая смерть» любого этико-эстетического и гносеологического события и феномена. Одновременно обозначение данного процесса в терминах «телесность» и «событийность» не спасает ситуацию в принципе, так как любой культурный факт требует трансцендентного референта в качестве необходимого онтологического и семантического основания. Это с неизбежностью актуализирует проблему этико-эстетического синтеза, разрушению которого во многом сознательно и посвятила себя постмодернистская идеология. Современная ситуация в постмодернистской культуре сосредотачивается в контексте терминологической подмены «этоса» на «эстезис».
Современная постмодернисткая культура ориентирует сознание на фрагментарность восприятия действительности, для нее характерно отсутствие целостного бытия в целостных категориях, да и сама жизнь распадается на ряд мелочных ситуаций, не связанных единым смыслом, детерминированных лишь
потребностью существования, что находит свое выражение в аксиологически нейтральным термине «повседневность», легализуя таким образом, наличную дезинтеграцию высших проявлений духовной жизни.
В работах Парамонова Б. М. подчеркнуто то, что ценность человека в современной (постмодернистской) культуре есть данное, а не заданное, наличествующее, а не долженствующее быть [2, с. 6]. Это, по сути дела, означает конец нравственности, ибо не сущее (наличное, фактичное, эмпирическое) определяет бытие человека, но должное (идеалы, заповеди). В действительности сущее становится должным, а должное не существенным. Кризисность ситуации создается не тем, что сущее характеризуется отсутствием единства, но тем, что стремление к нему не является уже должным для человека. Это и есть то, что большинство исследователей называет понятием «духовный кризис», который можно определить как отсутствие стремления к целостности, единству, гармонии и смыслу.
В связи с вышесказанным можно сделать предположение, что в современной культуре формируется тенденция создания некоего этико-эстетического антисинтеза. Мы говорим именно об антисинтезе, поскольку, в отличие от синтеза, он достижим, и, следовательно, не может считаться идеалом. В этом, на наш взгляд, кроется причина потери смыслов в современной культуре, ибо человечеству жизненно необходимо стремиться вверх, к духовному маяку.
Современная культура находится в состоянии беспрерывного движения к дифференциации своих феноменов. Однако ее абсолютизация приводит к деформации духовных ценностей. Разрушенный этико-эстетический перихоресис истины, добра и красоты отражается на индивидуальном нравственном состоянии сознания человека, чья духовная целостность нарушается, а также проявляется в негативных формах общественно-культурного бытия. Абсолютизация добра (морализм) отражается на формировании антигуманных политических идеологий, абсолютизация красоты (эстетизм) провоцирует декадентские тенденции и приводит к засилью примитивных форм массовой культуры.
Помимо собственно историко-культурных причин дифференциации и автономизации этико-эстетических сфер культуры и философии, этот процесс имеет также этическую подоплеку сознательного расщепления целостного ядра культуры. В такой картине мира духовные ценности не представляют особой значимости и могут рассматриваться как культурные маргиналии и рецидивы логоцентристкой идеологии. Дискретное сознание порождает множество бессвязных картин мира, которые, при отсутствии единого смыслового начала, порождают онтологический хаос. Это общая тенденция релятивизации и нигилизации духовных ценностей, обосновать значимость которых представляется возможным лишь в метафизическом плане, проявленном в традициях национальной духовной культуры. Национальная культура всегда выступала как противоядие нигилизму и цинизму.
Чтобы избежать морализма, необходимо постигать тайну красоты, чтобы избежать эстетизма - тайну добра. Истинное добро - прекрасно, основа прекрасного - добро. И это не трюизм, а глубочайшая основа взаимного сопряжения, взаимопроникновения добра и красоты.
Глубоко понятая красота не позволит абсолютизировать одно добро, как и глубоко понятое добро не позволит абсолютизировать красоту. Чистое добро, и чистая красота - утопии непреображенного сознания; нет чистого добра и красоты, но есть тайна добра и тайна красоты. Только та теория велика, произведение искусства прекрасно, а поступок благороден, где соблюден принцип триединства Истины, Добра и Красоты. Это и есть архитектоника культуры, которая, как мы полагаем, является идеальной нормой человеческого бытия, в котором сконцентрированы представления о наивысших ценностях и смыслах человеческого существования.
Дискретное сознание порождает множество бессвязных картин мира, которые, при отсутствии единого смыслового начала, порождают онтологический хаос. Это общая тенденция релятивизации и нигилизации духовных ценностей, обосновать значимость которых представляется возможным лишь в метафизическом плане, проявленном в традициях национальной духовной культуры. Национальная культура всегда выступала как противоядие нигилизму и цинизму.
В современной культуре явления ценностного распада, мировоззренческого упрощения воспринимаются как некая норма новой культуры, норма экзистенциального мироощущения. Вот почему необходима и оправдана критика эстетизма. Проблема же духовного развития культуры, поиска новых идеалов и онтологически существенных смыслов, которые позволили бы сконструировать архитектоническое целое, в современном мире остается открытой. Преображение мира и человека как мотивация эстетической деятельности, по мере одухотворения становится духовно-нравственным творчеством. По мнению Андрея Белого «Нет никакой раздельности. Жизнь едина. Возникновение много только иллюзия. Какие бы мы ни устанавливали перегородки между явлениями мира - эти перегородки невещественны и немыслимы прямо. Их создают различные виды отношений чего-то единого к самому себе... Мир, как спящая красавица, проснется к цельности» [1, с. 1].
Современной культуре свойственна тотальная эстетизация, поэтому стремление к этико-эстетическому единству звучит как нравственный императив времени, так как этика ответственна за культуру. Сегодня дискредитировано не только добро во имя «красоты», но и сама красота утратила свою эстетическую сущность, превратившись в обслуживание низовых потребностей массовой культуры, либо уйдя в слишком недоступную элитарность. Поэтому крайне актуально обращение к этико-эстетическому синтезу, соответствующему инвариантной сущности философского мышления.
Литература
1. Белый А. Апокалипсис русской поэзии [Электронный ресурс ] // Русская классика: pro et contra : сайт. URL: http://classica.rhga.ru/upload/iblock/ ba6/08 Bely.pdf (дата обращения: 10.08.2018).
2. Парамонов Б. М. Конец стиля. М.: Аграф, 1999. 451 с.
3. Фетисов В. П. Философия морали. Тоска по русскому аристократизму. Воронеж: Квадрат, 1995. 117 с.
References
1. Bely A. Apokalipsis russkoy poezii [Apocalypse of Russian poetry] [Electronic resource] // Russkaya klassika: pro et contra: site. URL: http://classica.rhga.ru/upload/iblock/ba6/08 Bely.pdf (reference date: 10.08.2018).
2. Paramonov B. M. Konets stilya [End of style]. Moscow: Agraf. 1999.
451 p.
3. Fetisov V. P. Filosofiya morali. Toska po russkomu aristokratizmu [Philosophy of morality. Longing for the Russian aristocracy]. Voronezh: Kvadrat, 1995. 117 p.
Статья поступила в редакцию 12.08.2018 Статья допущена к публикации 30.09.2018
The article was received by the editorial staff12.08.2018 The article is approved for publication 30.09.2018
