CC BY
4УДК 17.177.394
DOI: 10.21779/2500-1930-2021-36-4-113-119 Р.М. Абакарова
Этическое и эстетическое в архитектонике этнокультурных ценностей
Дагестанский государственный университет; Россия 367000, г. Махачкала, ул. М. Гаджиева 43а; tanagar1303@mail.ru
В статье рассматривается проблема синкретического единства этического и эстетического в жизнеустройстве этнокультуры народов Дагестана. Архитектоника жилища, его внутреннее убранство указывают на синкретичность этического и эстетического, с одной стороны, и художественного и эстетического - с другой. Танец как особый вид искусства и миропонимания удивительным образом содержит в себе полилог или двойной невербальный диалог, происходящий как между танцующими в форме безмолвного, жестомимического общения, так и диалог, несущий информативный смысл для окружающих о диалоге танцующих. Эстетические особенности прикладного искусства народов Дагестана отчасти обусловлены географическим местоположением, террасным земледелием, особенностями трудовой деятельности, отношениями с соседними народами, устройством быта и соответственно отражают исторический темперамент, формируя таким образом особую ментальность. Предметы народного искусства представляют собой поле, в котором сходятся идеальные представления о мире и реальный мир быта. В этих предметах находит выражение некая целостность восприятия мира, а сами люди приобретают функцию организовывать и конструировать мир и пространство вокруг себя. Формой выражения этнокультурной традиции могут выступать в комплексе ритуал, общественное мнение (обычай), мораль, наука, обычное право, танец, эпос, декоративно-прикладное искусство, что и составляет структуру этнокультурного архетипа.
Ключевые слова: этическое, эстетическое, архитектоника, ценности, этнокультура, декоративно-прикладное искусство Дагестана, ментальность.
Для современной философской мысли характерен взгляд на культуру через призму постмодерна, где на передний план выводится утрата духовной составляющей под натиском имиджа и статуса, принцип симулятивности (симулякра). Следствием глобализации стали все более острые проблемы этнической уникальности, информационной безопасности и нравственной идентичности. Регуляторами поведения и мировоззрения становятся надэтнические и стрессоформирующие факторы, и это может повлечь за собой культурные изменения: этнические ценности дискредитируются, а глобализация культуры имеет тенденцию унифицировать включенные в новую ее систему многообразные элементы. Задачи гуманитариев и культурологов, в частности заключаются в выявлении сил, взаимодействующих в этих культурных процессах, и анализе их влияния. В данном исследовании эти силы обозначены как сила архетипа и сила симулякра. В этнокультуре сочетание консервативных традиций, основанных на принципах общечеловеческой нравственности, со свободным духовным поиском личности, способствует сохранению уникальности [1]. Конструктивным видится органичное сочетание прогрессивных тенденций с уникальными национальными особенностями.
Интересной для исследования представляется дагестанская культура, сформированная многовековой историей сосуществования на одной территории различных народов, сохранивших духовное и материальное своеобразие. В то же время тесное взаимоВестник Дагестанского государственного университета. 113 Серия 3. Общественные науки. 2021. Том 36. Вып. 4
действие с соседними этносами позволило выработать общие культурные формы, способствующие диалогу и развитию на основе этой общности. К ним относятся этнокультурные ценности образов Горца и Горянки, представленные в нашем исследовании, а также в ранг архетипа возведен национальный танец "лезгинка". Важное место в интерпретации этих ценностных форм отводится тезису о подвижности и многовариантности проявлений этнокультурных ценностей благодаря их соотнесенности с бессознательными структурами. Обладая сохраняющими для этнокультуры свойствами, эти ценности в то же время не представляются консервативными или ригидными реликтами прошлого, но несут в себе глубинные, мифологические мотивы, творящие силы. Актуальным представляется взгляд на этнокультурные ценности как на обеспечивающие самоидентификацию трансляторы архетипов культуры, аккумуляторы базы для дальнейшего развития. Силы творящих архетипов находятся во взаимодействии с силой симуляции, что, способствует динамике культурного развития и заставляет искать новые пути активизации архетипов в условиях глобализации.
Этнокультурный архетип заключает в себе и специфику этических представлений этноса и предопределяет содержание и символику эстетических форм самовыражения. В наличии под ними одного общего этнокультурного архетипа мы видим объяснение синкретичности этического и эстетического, свойственной мифологическому сознанию, которое воспринимало мир в его целостности. «Былое единство первопредка-бога, человека и живой вещи распадается... Так рождается искусство: бог в человеке, в вещи и в их космосах вытачивает себя, а те, в свою очередь, тоже вытачивают друг в друге свои подобия», - пишет А.Е. Лукьянов, что ярко демонстрирует мифологическое сознание в истоках прикладного творчества [2].
Эстетика, фиксированная в ценностных архетипических представлениях этноса, обнаруживает себя в различных проявлениях: художественные образы и предметы прикладного искусства, танец, народный костюм и т. д. При этом все они сочетают в себе как художественное, так и функциональное, эстетические черты и прикладное значение, практическую значимость. Большое развитие в дагестанской культуре и в культуре Кавказа вообще получил танец. В данном случае синкретичность представлена тем, что изначально танец играл важную роль при обучении воинскому искусству: воспитание ловкости, координации движений. Танец удивительным образом содержит в себе полилог или двойной невербальный диалог, происходящий как между танцующими в форме безмолвного, жестомимического общения, так и диалог, несущий информативный смысл для окружающих о диалоге танцующих.
Эстетика дагестанской этнокультуры, символика художественных черт имеют под собой богатую почву из древних пластов верований, культов, мифологии. Декоративно-прикладное искусство отражает веками сложившиеся традиции и художественный опыт дагестанского народа, его мировосприятие. Материальная культура горцев была представлена различными видами ремесел: ткачество, вышивка, выделка кожи и гончарное искусство, оружейное и ювелирное дела и др. Особенно прославились высокохудожественные ковры лезгинских и табасаранских мастериц.
Помимо эстетической функции ковер, впрочем, как и все остальное прикладное искусство, выполнял и мироустроительную функцию (в культурологии эта функция определяется как адаптивно-адаптирующая), то есть разграничивал и определял пространство. Ковры часто фигурировали в бытовых и ритуальных эпизодах культуры Дагестана [3]. Этнокультурное мифологическое сознание отводило особую роль сакральным предметам в моделировании окружающего пространства. В этом смысле ковер стоит в одном ряду с аналогичными предметами быта, шкурами животных, циновками
и даже настенными росписями. Виды организации пространства были связаны как с прикладными применениями ковра, так и с его узорами, орнаментальным строем. Это значит, что эстетика ковра отражала мировосприятие и мироосознание данного этнокультурного пространства. Кроме того, ковер служил способом сакрализации пространств, подобно аналогичным янтрам в индуизме, тибетской религии, где особое изображение, рисунок являются знаком присутствия божества. То, как применялись ковры в дагестанской культуре, символика, своеобразие узора на них демонстрируют понимание сакральности в архаичный период. Ковер как бы ограничивает особое пространство, выступает посредником между разными средами. Подтверждением тому может служить использование ковра в погребальных церемониях, когда умерший совершает своего рода переход в иной мир. С приходом ислама особое значение обрели и молитвенные ковры. Узоры, арки на них символизировали переход в особое священное пространство молитвы. Ковер как бы переносил молящегося в сферу сакрального. Таким образом, связь сакрального свойства архетипа с прикладным искусством обнаруживается в дагестанской этнокультуре.
В рамках декоративно-прикладного искусства народное творчество создавало предметы быта, которые не только организовывали по-особенному пространство вокруг человека, но и символизировали родовые ценности, реликвии, религиозные талисманы и обереги. Функционирование вещей в быту раскрывает синкретическую эстети-ко-мифологическую подоплеку, некий культурно-символический код, заложенный в них, являющийся производной ценностно-архетипических корней этнокультуры. Об украшениях и предметах быта горских народов как о самостоятельных архетипах, передающих код культуры, пишет Гамзатова П.Р.: «...интерес к архаическим представлениям в народном искусстве обусловлен тем, что именно в области архаического архетип действует наиболее ясно и проявлено, раскрываясь с наибольшей непосредственностью, во всей полноте, как целостная логическая система, а не отдельный мотив или образ. Эта целостность архетипической логики дает возможность увидеть действие этого закона далеко за пределами архаической традиции, причем как силы глубоко творческой, неразрывно связанной с эмоциональным воздействием искусства» [3].
Эстетические особенности прикладного искусства народов Дагестана отчасти обусловлены географическим местоположением, террасным земледелием, особенностями трудовой деятельности, отношениями с соседними народами, их преимущественным трудом и устройством быта и отражают исторический темперамент, формируя таким образом особую ментальность. В декоративно-прикладном искусстве народов Дагестана, наиболее полно обнаруживают себя первичные, архаичные черты, отголоски архетипов и веяния мифов. Памятуя о синкретичности реального и идеального в мифологическом сознании, полезно рассмотреть предметы декоративно-прикладного искусства как непосредственные образцы архетипических выражений этнокультуры. Предметы народного искусства представляют собой поле, в котором сходятся идеальные представления и конструирование реального мира быта. В этих предметах находит выражение некая целостность восприятия мира, а сами люди приобретают функцию организовывать и конструировать мир и пространство вокруг себя.
Творческая деятельность выступает как противостоящее хаосу стремление повторять космогонические акты согласно вечному повторению [4, а 152]. Как пишет Гамзатова Патимат Расуловна, «... мифы о происхождении ремесел повествуют о том, что в создании вещей человек повторяет действия культурного героя» [5]. Это вполне созвучно с концепцией М. Элиаде о вечном повторении. Так, образ Героя, Самости, Божества мы можем объединить в категорию этнокультурного архетипа Горца, некого
первопредка, чьи действия повторяются каждым членом данного этноса. На особенности творчества дагестанских народов несомненно влияла и окружающая природа, отсюда образы льва, орла, тигра и так далее. Горы являлись своеобразными духовно- пространственными ориентирами для горцев, обожествление гор распространено повсеместно, особенно в литературе и живописи. Находятся свидетельства деятельности ландшафтных духов и божеств. Возможно, повторяя их творческие действия, некоторые народы Дагестана воздвигали на полях большие каменные плиты, олицетворявшие божества. Костюмы наряду с учетом трудовой деятельности и рельефных особенностей места проживания горцев, как и украшения, также в определенной степени реакту-ализируют некий образ или идеал. Этнокультурный архетип призывает своего носителя по-особенному структурировать пространство вокруг себя, сам в свою очередь являясь отражением окружающей природы и реальности.
Влияние этнокультурного архетипа распространяется не только на организацию окружающего мира, макрокосмоса, но и на самого члена этноса как микрокосмоса в его пространстве. Исследуя женские украшения дагестанских народов, Гамзатова П.Р. отмечает, что они «помогают выстроить человека в соответствии с его духовно-пространственным положением в мире, определяют топографию человеческого тела, структурируют» [3]. Украшения в дагестанской культуре, так же как в мировой, позволяют осуществить некий переход в иное пространство, в иной мир, что еще раз указывает на отсылку к сфере идеального, архетипического, сакрального, потустороннего через реальный предмет. Следовательно, воображается некая идеальная структура, уподобиться которой стремится человек в традиционной культуре, схема, которая выражает соотношение человеческого тела и космического пространства. Эту схему можно включить в комплекс архетипа Горца и Горянки. В архетипе национального танца эта схема структурирования пространства и тела может проявляться через рисунок танца, танцевальные движения, указывающие на манеру двигаться в пространстве, манеру осваивать его.
При изучении вопроса об участии архетипа в формировании ценностей культуры обнаруживается его ценностное начало, хотя сам архетип, как он есть у Юнга, не носит оттенков оценочных или моральных, и с точки зрения Германа Гессе, «...первобытные силы выше морали» [6]. С. Аверинцев пишет, что «архетип сам по себе не морален и не имморален, не прекрасен и не безобразен, не осмыслен и не враждебен смыслу, но в нем заложены открытые возможности для предельных проявлений добра и зла» [7]. Если выстраивать иерархию структуры этнокультурных ценностей и архетипов, то обнаружится, что в основании будут лежать ценностные и моральные установки.
Как было отмечено ранее, под этнокультурным архетипом понимается уже не только непредставимая форма в культуральном бессознательном, но и совокупность приобретенных на ее основе качеств, норм, традиций и т. д., причем такой архетип способен вбирать в себя опыт предыдущего поколения и проявлять себя в различных новых модификациях с учетом временных изменений. Сложно говорить о том, что ценности полностью предопределены архетипами, потому что тогда они бы весьма трудно поддавались изменению и переосмыслению, что остановило бы развитие человека. Важно подчеркнуть, что этнокультурный архетип это не статичный образ, а определенный потенциал, стремление, цель, идеал.
Многие исследования сегодня представляют архетип формирующим духовные константы культуры или духовную матрицу (Тлеуж А.Д., Монина Н.П.), называют его носителем «извечных» аксиологических смыслов (Щепановская Е.М.). Н.В. Перунова пишет о введении особого ценностно-архетипического комплекса, где архетипы наряду с ценностями образуют ядро культуры, но не связывает их между собой в отношении
первичности и вторичности. По сути, идея этого комплекса представлена как попытка решения вопроса с существованием ценностного аспекта архетипа.
При изучении этнокультурных ценностей-архетипов сам подход имеет в виду некоторое абстрагирование от мировой универсальности и рассмотрение в плоскости специфических, этнических образов, а значит, предполагается больше конкретики, локальной реализации глубинного архетипа. Однако правильной будет и опора на изначальный глубинный архетип с фиксацией надстроенных уникальных этнических черт. К. Юнг считал сознательное безусловно связанным с бессознательным и, более того, отводил им место в основании культуры. По его выражению, архетип как таковой существенно отличается от «исторически ставших» или переработанных форм. Можно сказать, что современные культурные исследования имеют дело именно с этими «ставшими исторически» формами, архетипическими представлениями, а не с идеальными категориями, которые более актуальны в психологии.
Трактовка этнокультурного архетипа предполагает мораль как составную часть комплекса, не исчерпывающегося только ею, а формой выражения этнокультурной традиции могут выступать в комплексе ритуал, общественное мнение (обычай), мораль, наука, обычное право, танец, эпос, декоративно-прикладное искусство, что и составляет его структуру.
Сосуществование на общей территории позволило народам Дагестана выработать обязательную общую систему правил поведения. Этикет, являющийся по нашей классификации составной частью этнокультурного архетипа, несомненно берет на себя часть функций по наследованию опыта от предшествующих поколений к следующим. Этические представления прошлого дают возможность познакомиться с ментальностью и культурой предков. Этикет демонстрирует специфику отличий образа жизни, нравов определенной этнокультуры от всех прочих. По существу, этикет может сам выступать знаком, передающим специфику культуры. Наше исследование включает этот знак в систему этнокультурного архетипа наряду с остальными компонентами. Ведь простое подражание горскому этикету не находит подкрепления в культуральном бессознательном отличной этнокультуры. Перед нами вновь встает проблема архетипа и симулякра. Причем актуальна она и внутри самой этнокультуры: прошлые представления находят отклик только тогда, когда имеют потенциал развития в будущем. Этикет как регламентированная система отличается консервативностью, изменения происходят лишь в его формальных признаках, не затрагивая глубинные основания. Это значит, что сам по себе он является неким шаблоном, базирующимся на чем-то большем. Исходя из этого, сам этикет неправомерно возводить в статус этнокультурного архетипа ввиду его консервативности. Уместнее представить его включенным в архетип, таким образом обеспечивая ему базу в глубинных слоях ментальности, открывая возможность к вариациям и изменениям. Отличительными признаками дагестанского этикета значатся учтивое обхождение с людьми старшего возраста, гостями, вежливое обращение с женским полом. Естественным является процесс отмирания не соответствующих времени пережитков. Например, этнографы свидетельствуют, что в былые времена горянка не могла показаться с непокрытой головой перед посторонними мужчинами. Возможно, это соотносится с архаичными представлениями о сакральности женщины, чей образ, например, фигурирует в мифе об охотнике и богине, которая скрывает свой истинный облик, а открываясь охотнику, считает его причастным к некой тайне, и накладывает на него табу. С приходом патриархального строя такие представления могли исказиться и вылиться в форме строгих запретов для самих женщин. В народном творчестве известны также сюжеты, где невестка превращается в птицу, испытывая стыд по поводу того, что свекор увидел ее за расчесыванием волос. В настоящее время табу на демонстрацию волос или строгое
требование ношения платка находятся в стадии секуляризации, сохраняясь по большей части в селах. В то же время наблюдается волна возобновления традиции ношения платка, но уже в русле исламизации. Является ли эта волна компенсацией глубинной потребности, сформированной горской традицией?
Таким образом, анализ феномена архетипа в истории культур-философской мысли, проведенный в данной статье, демонстрирует многообразие трактовок и подходов к данному явлению. Еще не обладая статусом научного понятия, архетип фигурировал в учениях античных философов, довольно частым было его употребление и богословами в Средние века. Оформление в научное понятие и попытки дать архетипу четкое определение были предприняты психоаналитиком К.Г. Юнгом [8] в ХХ веке. Вновь актуализированное это понятие приобрело междисциплинарный характер и в современных исследованиях трактуется как культурная универсалия или константа, ядро культуры. Кроме того, архетип - одно из понятий, благодаря которому возможен диалог культур. Важно то, что культура является незамкнутой, открытой к развитию системой и способна усваивать инновации на базе традиций, сочетать в себе прогрессивное, новое с уникальными чертами. То есть культурные ценности - это не закостенелые принципы, тормозящие прогресс и движение, а творящие аффективные прообразы, несущие в себе общечеловеческий морально-нравственный комплекс, поведенческие шаблоны, этические и эстетические предпочтения, законы взаимодействия в социуме и принципы самоидентификации.
Возможно, именно обращение к культуральному бессознательному как обители архетипов культуры сделает реальной активизацию новых сил древних архетипов, и они проявят себя по-новому, трансформированные и яркие. На практике такая «активизация» тесно связана с узнаванием и чтением символики явления, обряда, а значит с уровнем культуры и образования, знанием мифологии и происхождения традиций в целом. В итоге, более углубленное изучение функционирования архетипов в сферах их реализации даст возможность понимания механизмов их влияния на уникальность тех или иных явлений культуры, что обретает актуальность в условиях глобализации. Введение таких терминов, как этнокультурный архетип Горца, Горянки и танца как архетипа, позволяет обобщить разрозненные исследования по традиции, символике, искусству и дает возможность системного взгляда, при котором этнокультура соотносится с глубинным фактором культурального бессознательного. Этнокультурный архетип выступает как обобщающий фактор и как инструмент системного анализа.
Литература
1. Абакарова Р.М. Роль нравственных традиций в этнокультуре // Этическое и эстетическое: 40 лет спустя; материалы научной конференции (г. Санкт-Петербург 26-27 сентября 2020 г.), тезисы докладов и выступлений. - СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. - С.9.
2. Лукьянов А.Е. Древнекитайская философия: курс лекций. Часть I. Становление китайской философии. Лекция 2. Древнекитайский космос. - М.: ИДВ РАН, 2012. - С. 60.
3. Гамзатова П.Р. Восточный ковер в создании сакральных пространств // Иерато-пия. Сравнительные исследования сакральных пространств / ред-сост. А.М. Лидов. - М.: Индрик, 2009. - С. 219-252.
4. ЭлиадеМ. Миф о вечном возвращении. - СПб.: Алетейя, 1998. —258 с.
5. Гамзатова П. Р. Архаические традиции в народном декоративно-прикладном искусстве (к проблеме культурного архетипа). - М.: Едиториал УРСС, 2004. - С. 40.
6. Гессе Г. Письма по кругу: пер. с нем. / сост., авт. предисл. и коммент. В.Д. Седельник. - М.: Прогресс, 2007. - С. 110.
7. Аверинцев С.С. «Аналитическая психология» К.Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // Вопросы литературы. - 2007. - № 3. - С. 125.
8. Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного. - М.: Центр, 1997. - 243
с.
10. Абакарова Р.М. Универсальные паттерны в мифологии и религиозной культуре этноса // Вестник Дагестанского государственного университета. - 2019. - № 4.
Поступила в редакцию 2 ноября 2021 г.
UDC 17.177.394
DOI: 10.21779/2500-1930-2021-36-4-113-119
The Ethical and the Aesthetic in the Architectonics of Ethnocultural Values
R.M. Abakarova
Dagestan State University; Russia, 367000, Makhachkala, M. Gadzhiev st. 43a; tana-gar1303@mail.ru
The article examines the problem of syncretic unity of ethical and aesthetic ethnoculture in the life structure of the peoples of Dagestan. The architectonics of the dwelling, its interior decoration indicates the syncreticism of the ethical and aesthetic on the one hand and the syncreticism of the artistic and aesthetic, on the other. Dance, as a special type of art and world understanding, surprisingly contains a polylog or double non-verbal dialogue, which takes place both between dancers in the form of silent, cruel communication, and dialogue bearing an informative meaning for others about the dialogue of dancers. The aesthetic features of the applied art of the peoples of Dagestan are partly due to the geographical location, terraced agriculture, the peculiarities of labor activity, relations with neighboring peoples, their predominant work and the structure of life, respectively, and reflect the historical temperament, thus forming a special mentality. Folk art is a field in which ideal ideas about the world and the real world of life converge. In these subjects, some integrity of the perception of the world is expressed, and people themselves acquire the function of organizing and constructing the world and space around them. The ethnocultural archetype assumes morality as an integral part of the entire complex, not exhaustive only by it, but the form of expression of the ethnocultural tradition can be a ritual, public opinion (custom), morality, science, customary law, dance, epic, decorative - applied art, which makes up its structure.
Keywords: ethical, aesthetic, architectonics, values, ethnoculture, decorative and applied art of Dagestan, mentality.
Received November 2, 2021
