CC BY
52
УДК 75.01
С. С. Соковиков
канд. пед. наук, доцент, Челябинский государственный институт культуры E-mail: [email protected]
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ИНТУИЦИЯ ХУДОЖНИКА В СОЦИОКУЛЬТУРНОМ КОНТЕКСТЕ
Рассматривается способность художника воспринимать актуальные импульсы, идущие от общества и свидетельствующие о социокультурных коллизиях, прежде всего в ценностном пространстве культуры. В качестве основы такой способности анализируется эстетическая интуиция как концепт, позволяющий более полно увидеть первичные этапы творческого процесса на «дохудожественном» уровне.
Критически оцениваются две позиции: творчество художника, полностью определяемое его внутренними интенциями; детерминированность творчества внешними социокультурными контекстами. Показано, что эти позиции не взаимопротивоположны, а представляют объективные аспекты целостного акта художественно-эстетической деятельности.
Обосновывается содержание и функциональные аспекты концепта «эстетическая интуиция», при этом показано ее отличие от интуиции собственно художественной. Эстетическая интуиция понимается как внутренняя чувствительность художника к обстоятельствам социокультурной среды, позволяющая ему воспринимать и переживать актуальные коллизии жизни общества.
Эстетическая интуиция представлена как феномен, детерминированный широким спектром причин и обстоятельств различного социокультурного характера и масштаба. Она является ведущим фактором, определяющим этап перехода от действия социокультурного чутья художника к процессу непосредственно художественной деятельности
Ключевые слова: эстетическая интуиция, художник, творческий процесс, социокультурный контекст, художник и общество
Для цитирования: Соковиков, С. С. Эстетическая интуиция художника в социокультурном контексте / С. С. Соковиков //Вестник культуры и искусств. - 2018. - № 1 (53). - С. 52-57.
Конфликтные ситуации последних лет с возникающих в ее контексте коллизий заставля-
участием, с одной стороны, представителей ху- ет вновь и вновь возвращаться к некоторым ос-
дожественной интеллигенции и, с другой - вла- новополагающим аспектам взаимоотношений
стных инстанций и некоторых общественных представителей художественного «цеха» и кон-
структур отчетливо показывают, что извечный текстных для их деятельности общественных
вопрос отношений «художник и общество» не групп, институций, систем и течений, одним
потерял своей актуальности. Достаточно вспом- словом, «окружающей среды». нить скандальное дело с театральным проектом Пожалуй, одним их наиболее острых ас-
«Платформа» Кирилла Серебренникова или пектов здесь выступает способность худож-
ожесточенную полемику вокруг фильма Алексея ника, не замыкаясь в рамках «искусства для
Учителя «Матильда». Примечательно, что по- искусства», быть не только созвучным самым
следнее обстоятельство послужило стимулом актуальным проблемам, но и служить своего
к возникновению новых художественных тек- рода «диагностом» социокультурных состоя-
стов, а именно - романов Н. П. Павлищевой и ний общества, в котором он живет. Причем
Т. С. Богатыревой с одним и тем же названием это свойство, как можно полагать, присуще
«Матильда», созданных по мотивам фильма художнику по определению, независимо от
А. Учителя [3; 10]. Вполне понятно, что сама того, насколько он это осознает и тем более
«вечность» этой проблемы предполагает апри- готов целенаправленно выполнять эту роль.
орную ее неразрешимость. Вместе с тем острота Всякий художественный акт, произведенный
52
творцом и так или иначе предъявленный в культурном пространстве, есть поступок, т. е. сознательно и целенаправленно совершенное действие и его предметно представленный результат. В этом смысле не стоит поддаваться гипнозу манифестаций о вне- или бессознательных истоках творчества художника: от исихастических средневековых штудий (Григорий Палама и др.) до манифестов авангарда ХХ в. (интуитивизм, сюрреализм и др.).
То, что бессознательное чрезвычайно важно в творчестве, неоспоримо. Вот что говорят сами творцы: Альфред де Виньи: «Я свою книгу не делаю, она сама делается. Она зреет и растет в моей голове как великий плод»; Виктор Гюго: «Бог диктовал, а я писал»; блаженный Августин: «Я не сам думаю, мои мысли думают за меня» [Цит. по: 12, с. 593]. Неразумно отрицать также определенной самоценности и самодостаточности художественного творчества. Однако стоит внимательнее всмотреться в современные коллизии, иногда очень остро переживаемые, между деятелями искусства и различными институциями, как вспоминается известное суждение: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя» [8, с. 104]. Другое дело, что, проясняя вопрос о соотношении сознательного и бессознательного, социально детерминированного и художественно-интуитивного, следует, на наш взгляд, разделять два неразрывно связанных, но вместе с тем и различающихся этапа творческого процесса. Второй связан непосредственно с «лабораторией» художника, с актом создания самого художественного текста, когда автор в определенной степени самозамкнут в локусе креативного творения, размыкаясь затем, чтобы передать произведение миру [См., напр.: 4]. Однако это неизбежно предваряется иным по характеру этапом.
Прежде чем приступить к формированию замысла, художник должен испытать стимулирующее воздействие влечения к этому, иначе говоря, некий внутренний позыв. Однако что побуждает творца, где начальные истоки такой интенции? Упрощенно говоря, на этот счет есть две различные позиции. Согласно одной, такие
истоки исходно расположены в самом художнике и составляют некие первичные импульсы, заставляющие его творить, а реальный мир выступает в лучшем случае «сырым материалом» для работы и пространством для последующего размещения произведения. По другой - художник всецело детерминирован реальным социокультурным контекстом и только своеобразно претворяет (или отражает) его коллизии в художественных образах. Так или иначе, в суждениях по этому вопросу чаще всего ощутимо слышна приверженность именно к одной из этих позиций. На наш взгляд, обе они скорее отражают не противоположности, а указывают на органическую двойственность художественного творчества. Предпосылкой творческого акта несомненно выступает внутренняя интенция художника, но и «внешний» мир представляет его взору те коллизии, обстоятельства, которые оказываются созвучны актуальному настрою творца, т. е. происходит своеобразная встреча направленности автора и объективной событийности реальной жизни.
Здесь-то и возникает вопрос о свойстве (механизме) художника, позволяющем ему воспринять то побудительное в социокультурном контексте, что стимулирует дальнейший лично-творческий процесс и в то же время значимо для самого общества. На наш взгляд, речь может идти о способности художника уловить состояния культурного пространства, одновременно представляющие для него самого актуальный интерес как для творца, но в то же время волнующие его как объективные перипетии, в которые включены «обычные» люди (в том числе и он сам в этом статусе). Можно сказать, в такой момент возникает своего рода сопереживание художника обществу. От того, насколько точна эта эмпатия, во многом зависит и дальнейший творческий процесс, и, разумеется, судьба самого творения, представленного в публичном пространстве. Разумеется, художник - не «холодный» аналитик, использующий апробированные рациональные инструменты выявления актуальных социокультурных состояний. Но у него есть свойство, позволяющее «напрямую» почувствовать, «вычитать» колли-
53
зии, волнующие общество. Это свойство можно назвать эстетической интуицией творца.
Уточним, что в подобном случае интуиция понимается не в некоторой ее абсолютизации, представленной, например, в работах А. Бергсона и Б. Кроче. Более обоснованной видится позиция А. К. Воронского, утверждавшего: «Особенность художника заключается только в том, что он бессознательно выделяет, примечает только типическое и это типическое представляет не отвлеченно, а конкретно, предметно, в образах» [6, с. 330]. Речь, на наш взгляд, идет о своеобразной чувственной рефлексии, которая, по словам В. В. Балановского, позволяет культурному субъекту производить операции (вроде анализа или синтеза) с содержанием чувственности без помощи понятий [2, с. 25], т. е. имеется в виду интуиция, но в данном случае не только и не столько художественная, сколько социально-культурная. Анализ содержания понятия интуиции, данный, например, в работах А. Бергсона, Н. О. Лосского, С. Л. Франка, Ж. Делеза, приводит к выделению ряда константных характеристик: целостность, нена-сильственность, органичность, открытость миру, творческость [9, с. 116]. Отметим, именно творческость, а не художественность в прямом смысле слова. В то же время и в попытках «схватывания» философской сущности подобной интуиции дело обстоит не так просто. Например, М. В. Олюшкина не без оснований утверждает, что интуиция представляется инструментом философского диалога с не-симво-лической реальностью [Там же, с. 115]. Казалось бы, этому трудно возразить.
Но вот что говорит исследователь феномена интуиции, лауреат Нобелевской премии Дэниэль Канеман (кстати, автор определения интуиции, кочующего из текста в текст: Интуиция - способность прямого, непосредственного постижения истины без предварительных логических рассуждений и без доказательств): «Нравственный философ всегда помнит, что существует множество ситуаций. Он знает о разнице между ними, насколько эта разница должна повлиять на ответ. И это огромный недостаток философии, потому что в повседневной жизни люди сталки-
ваются с отдельными проблемами, одной за другой, и то же происходит с их интуициями. Поэтому само положение нравственного философа мешает ему установить интуиции, имеющие отношение к повседневной жизни обычных людей» [7]. А ведь художник, собственно, и призван улавливать токи, интенции, исходящие в первую очередь не от специализированных сообществ или эксклюзивных личностей, а именно от обычных людей, занятых повседневной жизнью и насущными заботами. Впрочем, и представители «спецсообществ», и люди-«эксклюзивы» выступают в этих ипостасях лишь частично, в определенных локусах культурного пространства, в остальном также погружаясь в миры своих повседневностей.
На наш взгляд, одним из ответов на вопрос о специфике способностей художника интуитивно улавливать исходящие из среды его существования импульсы может быть определение этой интуиции именно как эстетической. Прояснить ее сущность помогает обращение к первоначальному значению самого концепта эстетики: эстетическое есть органический синкрезис созерцательности и чувствительности, чувственного внимания к миру, т. е. эстетика в таком понимании - созерцающая чувствительность, или чувственная созерцательность. Пока это звучит слишком общо. Но достаточным будет предметно представить то, к чему обращены творческие «рецепторы» творца, чтобы стало ясно: чувственно-образное (дохудожественное) восприятие дает художнику возможность именно интуитивно, в образных представлениях, пока еще не собственно художественных, «схватить» актуальные коллизии жизни. Как очень точно отмечает С. В. Борисов, в эти моменты выраженные аспекты, своего рода «вещи» социокультурной среды, их внутренняя «чувственность» позволяют «рассматривать их как произведения искусства, даже если они не были задуманы их творцами в качестве таковых» [5, с. 139].
Подобная интуитивность определяется сложным спектром факторов и обстоятельств. Прежде всего это личностные особенности эстетического склада самого художника как уникального актора. Насколько бы ни были мас-
54
штабны и разделяемы переживания жизненных коллизий в обществе, в восприятии художника как суверенной личности и далее - в его творчестве и произведениях - они неизбежно преобразуются в уникальный художественный текст, хотя первичные социокультурные импульсы в нем внутренне сохраняются, пусть в существенно преображенном виде. Второй круг обстоятельств, также накладывающих отпечаток на интуицию творца, - это непосредственная среда его существования и деятельности, микромир прямого общения, причем не только художественного свойства. Уже здесь художник включен в ситуацию необходимости взаимодействовать, воспринимать, оценивать, реагировать на импульсы внешнего мира. Соответственно эстетическая интуиция получает своего рода «контурирование» - внутренние интенции творца входят во взаимодействие с линиями интересов и забот сторонних людей, возникает понимание (или ощущение) взаимозависимости с судьбами других. Здесь художник получает первые опыты значимости своей способности восприятия состояний среды, их перевоплощения в произведении и ответной реакции от восприятия своих текстов-посланий аудиторией.
Не менее важен и жанрово-видовой фактор. Имеется в виду то, что эстетическая интуиция, присущая художнику как в целом социокультурному типу, проявляется специфическим образом в зависимости от вида художественной деятельности, которому принадлежит каждая конкретная творческая личность. Можно, например, полагать, что писатель в большей мере близок к актуальным социальным коллизиям, чем творец музыкальных текстов. Хотя, разумеется, и в литературном мире представители различных жанров дистанцированы от «кипучих будней» в разной мере: достаточно сравнить авторов художественно-публицистических текстов, живо откликающихся на «злобу дня», и эстетически утонченных представителей поэтического «цеха». Впрочем, жанрово-видовые особенности эстетической интуиции в этих аспектах видятся все же превалирующими.
Наконец, четвертый круг факторов, оказывающих формирующее воздействие на эстети-
ческую интуицию, представляет совокупность социокультурных контекстов, идущих от того общества в целом, в котором художник возникает и живет. Это социальные институты воспитания, образования и иных типов социокультурной регуляции, чья деятельность обостряет, приглушает или корректирует (в зависимости от конкретного контекста) эстетическое чутье творца. Стоит отметить, что социальные институции могут производить подобные эффекты целенаправленно, например, в соответствии с господствующими идеологемами, но это может происходить и как побочный эффект иных институциальных практик. В любом случае институты так или иначе «направляют», ориентируют интуицию художника, неизбежно (в силу своих функций) транслируя ему «социальный заказ». Не стоит сводить подобную ситуацию, как это иногда делается, только к нажиму, диктату, ограничению свободы творчества и т. п. Она объективна в силу целостности культуры, определенности функциональных ролей ее субъектов и поэтому неустранима. Кроме того, помимо собственно социальных институтов в «большой» среде культуры на художника действуют и слабоструктурированные, но не менее действенные образования. Это, например, внеинституциональные выражения общественного мнения, влиятельность которых иногда превышает уровень институциональных трансляций. Назовем хотя бы такие явления, как слухи, молва, сплетни... Каждое из них, при определенных условиях, способно «сбить» тонкую настройку эстетического чувствования.
Дело осложняется и тем, что эстетическая интуиция двойственна в своей природе. С одной стороны, переживая моменты эстетической интуитивности, художник наиболее близок к обществу, можно сказать, созвучен с ним; с другой - он отделен от общества своей особой художественной миссией, в определенных условиях даже превращающейся в «тяжкий крест». От эстетической интуиции художник избавлен быть не может по определению. В то же время она «непереводима» на другие, не художественно-эстетические языки культуры: научный, профессионально-
55
специализированный, обыденный и др. Эта непереводимость приводит иногда к непониманию художника обществом и, как следствие, к жестким коллизиям.
Разумеется, в этой интуиции художник потенциально способен опровергнуть знаменитый афоризм Козьмы Пруткова: «Никто не обнимет необъятного» [11, с. 28], т. е. вряд ли можно представить явление или локус культурного пространства, недоступный интуитивному восприятию художника. Однако можно полагать, что эстетической интуиции наиболее родственно ценностное пространство культуры. Именно в культурных ценностях как в своеобразных смысловых «сгустках» проявляется пересечение и средоточие культурной динамики и стремления к константному упорядочиванию жизни, чувственных аспектов бытия и формульно выраженных императивов и т. д. Именно культурные ценности представляют опорные позиции жизненного уклада, выступая в то же время ориентирами в его трансформации. В случае, когда в данном пространстве возникают противоречия, конфликты ценностей, особенно во времена коренной «ломки» ценностных систем, восприятие этих перипетий художником и его отклик через произведения может встретить резко кри-
тичное восприятие не только со стороны «экспертов», но и широкой аудитории.
И дело часто не в недостаточности его интуиции (у талантливого творца она адекватна происходящему), а в специфике художественного языка, в котором «зашифрованы» реальные ценностные состояния и сдвиги. В этих ситуациях обществу или его деятельным группам подчас недостает своеобразной Мензуры Зоили, прибора, измеряющего ценность произведения искусства, описанного Акутагавой Рюноскэ [1]. Тем самым вопрос не только в способности художника интуитивно воспринимать и передавать через свои тексты ценностно-смысловую «ткань» времени, но и в умении общества адекватно воспринять картину своего аксиологического пространства, представленную в «зеркале» художественного текста. Таким образом, отмеченная выше «вечная» проблема, порождающая в том числе и острые коллизии в отношениях общества и художника, видится прежде всего как вопрос поисков общего языка, преодолевающего обыденные, специализированные и художественные рамки и способного сделать коммуникативную ситуацию «художник - общество» более взаимоадекватной.
1. Акутагава, Р. Mensura Zoili [Электронный ресурс] / Р. Акутагава // TEXARCHIVE RU. - Режим доступа : http://textarchive.ru/c-1718375.html. - Дата обращения : 15.11.2017.
2. Балановский, В. В. Возможна ли чувственная рефлексия? / В. В. Балановский // Рефлексивные процессы и управление : сб. материалов VII Междунар. симп. 15-16 окт. 2009 г, Москва / под ред. В. Е. Лепского - М.: Когито-Центр, 2009. - С. 24-27.
3. Богатырева, Т. С. Матильда / Т. С. Богатырева. - Москва : АСТ, 2018. - 288 с.
4. Бондаренко, А. В. Интуиция и искусство / А. В. Бондаренко // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. - 2014. - № 12. - С. 37-39.
5. Борисов, С. В. Эстетические ценности и эстетический вкус: философский аспект / С. В. Борисов // Вестник Челябинского государственного университета. - 2003. - № 2. - Т. 1. - С. 138-141.
6. Воронский, А. К. Об искусстве / А. К. Воронский // Опыт неосознанного поражения: модели революционной культуры 20-х годов [хрест.] / сост.: Г. А. Белая. - Москва : Российский государственный гуманитарный университет, 2001. - С. 329-333. - (Русская культура XX века: избр. тексты).
7. Канеман, Д. Можем ли мы доверять нашей интуиции? [Электронный ресурс] / Д. Канеман // ЧУЖАЯ МУДРОСТЬ / QUOTES. - Режим доступа : http://bookworm-quotes.blogspot.ru/2010/06/esquire-56-2010.html. - Дата обращения : 12.11.2017.
8. Ленин, В. И. Партийная организация и партийная литература // Полное собрание сочинений : в 55 т. Т. 12. Октябрь 1905 - апрель 1906 / В. И. Ленин ; Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. - 5-е изд. - Москва : Изд-во полит. лит., 1968. - С. 99-105.
9. Олюшкина, М. В. Эстетическая интуиция - этическая ответственность / М. В. Олюшкина // Этическое и эстетическое: 40 лет спустя: материалы научной конференции. 26-27 сентября 2000 г. Тезисы докладов и выступлений. -Санкт-Петербург : Санкт-Петербургское философское общество, 2000. - С. 115-118.
10. Павлищева, Н. П. Матильда. Тайна Дома Романовых / Н. П. Павлищева. - Москва : Э, 2017. - 352 с.
11. Прутков, К. Пух и перья: мысли и афоризмы / К. Прутков. - Москва : Эксмо, 2007. - 400 с.
12. Психология : учеб. для гуманитарных вузов. 2-е изд. / под общ. ред. В. Н. Дружинина. - Санкт-Петербург : Питер, 2009. - 656 с. Получено 11.12.2017
56
S. Sokovikov
Candidate of Pedagogic Sciences, Docent, Chelyabinsk State Institute of Culture and Arts E-mail: [email protected]
AESTHETIC INTUITION OF THE ARTIST IN THE SOCIOCULTURAL CONTEXT
Abstract. In the article, we consider the artist's ability to perceive live impulses coming from the society; these impulses are able to denote sociocultural collisions in the axiological space of culture. Within this framework, we analyze the concept of an aesthetic intuition, which allows seeing the primary stages of the creative process preceding actual artistic work. We critically assess two viewpoints, where the artist's work is either fully determined by his inner intentions, or by the external sociocultural contexts. It is proved that these positions are not mutually opposite; in fact, they represent objective aspects of artistic and aesthetic activity as an integral act.
This work discloses the subject matter and functional aspects of "aesthetic intuition" as a concept, as well as it draws the distinction between artistic and aesthetic intuition. Aesthetic intuition is understood as the artist's inner sensitivity to the circumstances of the sociocultural environment, such sensitivity allows him to perceive and experience current conflicts in society's life. Aesthetic intuition is presented as a phenomenon determined by a wide range offac-tors and circumstances, which bear different sociocultural nature and scale. We see aesthetic intuition as the leading factor in determining the shift from the artist's sociocultural instinct to the process of actual artistic work.
Keywords: aesthetic intuition, artist, creative process, sociocultural context, artist and society
For citing: Sokovikov S. 2018. Aesthetic intuition of the artist in the sociocultural context. Culture and Arts Herald. No 3 (51) : 52-57.
References
1. Akutagawa R. Mensura Zoili [Electronic resource]. Available from : http://textarchive.ru/c-1718375.html (accessed : 15.11.2017). (In Russ.).
2. Balanovskii V. 2009. Is Sensual Reflection Possible? Refleksivnye protsessy i upravlenie [Reflexive processes and management]. Moscow : Kogito-Center. P. 24-27. (In Russ.).
3. Bogatyreva T. 2018. Matilda. Moscow : AST Publishing House. 288 p. (In Russ.).
4. Bondarenko A. 2014. Intuition and Art. Gumanitarnye, sotsial'no-ekonomicheskie i obshchestvennye nauki [Humanitarian, Socio-Economic and Social Sciences]. No 12 : 37-39. (In Russ.).
5. Borisov S. 2003. Aesthetic values and aesthetic taste: philosophical aspect. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Chelyabinsk State University]. No 2. (Vol. 1) : 138-141. (In Russ.).
6. Voronsky A. 2001. On Art. Opyt neosoznannogo porazheniya: modeli revolyutsionnoy kul'tury 20-kh godov [The experience of unconscious defeat: a model of revolutionary culture of the 1920s]. Moscow : The Russian State Humanitarian University. P. 329-333. (In Russ.).
7. Kahneman D. 2010. Mozhem li my doveryat' nashey intuitsii? [Can we trust our intuition?] [Electronic resource]. Available from : http://bookworm-quotes.blogspot.ru/2010/06/esquire-56-2010.html (accessed : 12.11.2017). (In Russ.).
8. Lenin V 1968. Party organization and party literature. Polnoe sobranie sochineniy [Complete works of V I. Lenin] : in 55 vol. Vol. 12. Edition 5. Moscow : Izdatel'stvo politicheskoy literatury. P. 99-105. (In Russ.).
9. Oliushkina M. 2000. Aesthetic intuition - ethical responsibility. Eticheskoe i esteticheskoe: 40 let spustya. Materialy nauchnoy konferentsii [Ethical and aesthetic: 40 years later. Materials of the scientific conference]. St. Petersburg : St. Petersburg philosophical society. P. 115-118. (In Russ.).
10. Pavlishcheva N. 2017. Matil'da. Tayna doma Romanovykh [Matilda. The Secret of the house of the Romanovs]. Moscow : Publishing house "E". 352 p. (In Russ.).
11. Prutkov K. 2007. Pukh i per'ya: Mysli i aforizmy [Fuzz and feathers: Thoughts and aphorisms]. Moscow : Eksmo. 400 p. (In Russ.).
12. Druzhinina V. 2009. Psikhologiya [Psychology]. 2nd ed. St. Petersburg : Peter. 656 p. (In Russ.).
Received 11.12.2017
57
