CC BY
63
УДК 141-044.372
О. Б. ШУСТОВА Г. Н. СИДОРОВ
Омский государственный аграрный университет им. П. А. Столыпина
Омский государственный педагогический университет
ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫЙ АНТИСЦИЕНТИЗМ КАК КРИЗИС СОВРЕМЕННОЙ
СЦИЕНТИСТСКОЙ СИСТЕМЫ_
В статье рассматриваются различные проявления антисциентизма в естественнонаучном знании. Показано, что главной причиной антисциентизма является конфликт человека с природой. Современное естествознание не укладывается в рамки позитивной науки, поэтому вынуждено прибегать к различным «ненаучным» доказательствам, выдаваемым за науку. В качестве причины кризиса современной науки выделено то, что она не обеспечивает потребностей общества в областях физического и духовного здоровья населения, предотвращение и ликвидация последствий природных катаклизмов, продление жизни человека.
Ключевые слова: антисциентизм, кризис, конфликт, системность.
Причиной любого конфликта является кризис внутри относительно устойчивой системы. Для человека и общества в целом характерен ряд постоянных конфликтов в различных сочетаниях: с природой, техникой, наукой, религией, государственной политикой, которые выступают на передний план в определенные исторические периоды.
Кризис современной сциентистской системы обусловлен, прежде всего, конфликтом в обществе. Главная проблема современной науки в том, что она не отвечает целиком и полностью потребностям общества. Если в классический период научной рациональности авторитет науки не подвергался сомнению, то в настоящее время он поддерживается зачастую искусственно. Сейчас понятие научности является, по словам Л. Витгенштейна, «понятием с нечеткими границами» [1, ^ 110], а точнее, неким идеализированным понятием, так как идеальный образ расходится с реально существующей наукой [2].
Вторая главная проблема заключается в том, что понятие рациональности до сих пор отождествляется с позитивной наукой, которая претендует на обладание единственно верной информацией. Это приводит к антисциентистским тенденциям прежде всего в естественных науках. «Современные исследования показывают, что, хотя в свое время естественные науки были взяты за образец и идеал научности (не только в самой науке, но и в философии), сегодня естественнонаучный идеал подвергается критике во многих направлениях философии, гуманитарных и социальных науках» [3]. Рационализм в естествознании выступает в роли двойственной истины, которая являет собой эмпирическое и теоретическое знание, в то время как в гуманитарном знании рационализм представ-
лен в основном теоретическим знанием. Теоретическое и эмпирическое знание имеют совершенно различные онтологии: мир мысленных идеальных конструктов в первом случае и мир эмпирических предметов, принципиально наблюдаемых во втором [4]. В настоящее время, как и в предыдущие века, в естественных науках преобладает эмпирическое знание, которое выступает своего рода тормозом, пытающимся заключить естествознание в прокрустово ложе протокольных предложений и «натуралистических объяснений». Однако, как показывает научно-исторический опыт, эмпирические законы способны не объяснить, а лишь зафиксировать факты окружающего нас мироздания [2].
Гуманитарное же знание, особенно в современном мире «вырывается из оков естественнонаучного познания и приобретает свои черты». К характеристикам гуманитарного знания относятся: ссылка на авторитет другого ученого, наличие большого числа исключений из общих правил, элементы иррациональности, что делает этот вид знания более гибким: вариативным и всеохватывающим. И хотя в гуманитарном знании тоже «есть место эксперименту», последний не играет ведущей роли [5]. Гуманитарные науки, в отличие от естественных, значительно реже претендовали на обладание истиной в последней инстанции; даже если такие факты и имели место, это было связано в основном с государственной политикой отдельных стран (марксизм в СССР). Поэтому антисциентический конфликт в гуманитарном знании куда менее заметен и ощутим, нежели в естествознании.
Естествознание, в частности, всегда трактовали как позитивную науку о мире таким, каким он является сам по себе. По этому поводу А. Бергсон рассуждал следующим образом: «На первый
взгляд может показаться благоразумным предоставить исследование фактов позитивной науке» [6, с. 199]. Далее он говорит о том, что позитивизм подходит к объектам с механистических позиций и пользуется одними и теми же принципами в изучении как неживого, так и живого вещества: «Научное познание и в самом деле могло возгордиться от того, что его утверждениям приписывали одинаковую ценность во всей области опыта» [6, с. 201, 203]. По мнению Бергсона, «законы находятся внутри фактов... Нельзя описать вид предмета без предварительного суждения о его истинной природе и его организации ... Цель философии — умозрение, то есть видение» [6, с. 201, 202]. В конечном итоге он приходит к выводу, что «нужно занимать по отношению к живому особую позицию и смотреть на него по-иному, чем позитивная наука» [6, с. 203]. Здесь явно прослеживается позиция натурфилософии, которая есть сочетание философской мысли с объективным взглядом натуралиста. Ф. Энгельс, не считая натурфилософию наукой, еще в XIX в. утверждал, что «натурфилософии пришел конец». С наступлением XXI в., вопреки надеждам Ф. Энгельса, натурфилософия не исчезла из биологии, но вполне успешно реализовала себя в метатеоретическом знании [7].
В философских учениях А. Бергсона, П. Тейяра де Шардена, В. И. Вернадского, Э. Гуссерля и других ученых и философов антисциентизм неизменно присутствует в разной степени. Так, например, Л. С. Берг рассматривает ландшафт как живой организм, играющий ведущую роль в видообразовании [8, с. 108, 110], что абсолютно не вписывалось в традиции классической научной рациональности. А. Бергсон считает, что «нужно применить насилие и актом воли вывести интеллект за его собственные пределы» [6, с. 199]. Тем самым он дает понять о необходимости пересмотреть строго натуралистические методы в отношении к живой природе. Э. Гуссерль в работе «Философия как строгая наука» также подвергает критике так называемый натурализм, переносящий методы исследования природы на область сознания, которая, по Гуссерлю, есть особая, отличающаяся от природы сфера реальности [9]. По мнению Э. Гуссерля, «когда мы переживаем отдельные внутренние восприятия или их группы и признаем их существующими, то имеем знания, но далеко не науку.
Наука, правда, имеет целью дать нам многообразие знания, но ясно, что требуется нечто большее, а именно систематическая связь в теоретическом смысле, и под этим разумеется обоснование знания и надлежащий порядок и связность в ходе этого обоснования» [10]. Тем самым Гуссерль хочет сказать, что внутреннее восприятие человеком данного факта или явления — это ещё не наука. Ведь «если реальный объект не взаимодействует с окружением, то он оказывается, в принципе, не наблюдаем, его всё равно что нет» [11]. И хотя немало ученых и философов подвергали сомнению абсолютизацию эмпирического знания, многие все же считают, что «на пути философской саморефлексии постижение тайн природы без этого знания невозможно — иначе изучение эмпирического материала истории науки не представляло бы особой ценности, что ставило бы под вопрос их собственный статус» [12]. Мы тоже полагаем, что эмпирическое знание необходимо с целью раскрытия законов природы, но объяснить их оно зачастую не в состоянии.
Начиная с конца XIX в. антисциентизм не преминул проявить себя в тех областях, где на протяжении двухсот лет отвоевывалось научное господство. Примером естественнонаучного антисциентизма может служить синтетическая теория эволюции, которую упорно пытаются вставить в рамки классической науки. Её приверженцы на протяжении многих десятилетий усиленно пытаются экстраполировать данные различных наук (морфологии, эмбриологии, палеонтологии, генетики) на процесс видообразования «по Дарвину». Все эти мнимые доказательства уходят корнями в мифологию [13]. Однако экстраполяция аналогии, в том случае если она проводится далее конкретного исследуемого признака, теряет всякий смысл, например проведение аналогии между естественным и искусственным отбором, а также между онтогенезом и филогенезом. В последнем случае, касающемся биогенетического закона, имеет место поспешное обобщение — распространенная ошибка индуктивистского подхода, который долго доминировал в естественных науках. Кроме того, сам термин «эволюция» неоднозначен, а точнее, имеет много смысловых значений: прогресс, видообразование, изменения во времени, появление новых признаков и т.д. То есть в данном случае множество значений либо подмена понятия равносильно отсутствию значения вообще.
Говоря об антисциентической некорректности терминологии по вопросу синтетической теории эволюции нельзя не упомянуть о так называемых «семантических доказательствах» этой теории, лежащих в основе семантической мифологизации. Так, если дарвинистам нужно было бездоказательно заявить, почему одни организмы несопоставимо отличаются от других, то это несуществующее явление называлось выдуманным термином «аромор-фоз», а для объяснения закладывания в организме необъяснимых эволюцией органов образовывалось слово «архаллаксис». Если скорость эволюции дарвинистам надо было считать обычной, они изобретали термин «горотелия», если ускоренной — «та-хителия», а то и вообще «квантовая эволюция» [7]. Достаточно семантически обозначить несуществующее явление, и оно начнет «существовать». Таким образом, формируются явно «ненаучные доказательства», выдаваемые тем не менее за науку.
Примером экологического антисциентизма [14] является труд В. И. Вернадского о ноосфере. На наш взгляд, Вернадский очень научно обосновал свое учение о «биосфере» [15]. Вопреки «классической науке», упорно проводящей линию возникновения живого из неживого, В. И. Вернадский строит свою теорию на положении о том, что жизнь появилась на Земле не единично, а сразу в массовом эффекте в виде биоценозов [16].
Это практически полностью соответствует метафизике Ветхого Завета, повествующей о единовременном появлении биотопов и биоценозов в третий «день» творения [17, Быт. 1, ст. 9—13]. Учение о биосфере всеми учеными рассматривается как научное. Но во взгляды В. И. Вернадского о происхождении биосферы научное сообщество, как правило, не вникает. Что касается учения В. И. Вернадского о ноосфере, то оно является утопией, поскольку надеяться на формирование «сферы разума» в настоящее время нельзя и таковую можно представить себе лишь гипотетически [15]. Также можно отметить, что любой антисциентизм, независимо от природы возникновения, базируется на вере [18].
Подводя итог вышеизложенному, мы можем сделать вывод, что в естествознании антисциентизм проявляет себя в самых различных формах, как естественных, исходящих ещё со времен Античности (натурфилософия), так и мнимых научных (синтетическая теория эволюции), а также утопических теориях (учение о ноосфере). Таким образом, в основе естественнонаучного антисциентизма лежит конфликт человека и природы, причем человек вступает в конфликт как со второй природой, созданной им самим, так и с первой — «первозданной» природой. За природным конфликтом, по нашему мнению, следует социальный конфликт [19]. А в результате — кризис науки, как не оправдавшей доверия в ряде областей: обеспечения физического и духовного здоровья населения, предотвращение и ликвидация последствий природных катаклизмов, продление жизни человека и многих других явлений.
Библиографический список
1. Витгенштейн, Л. Философские исследования / Л. Витгенштейн // Философские работы. — М. : Гнозис, 1994. — Ч. 1. - С. 110-111.
2. Шустова, О. Б. О критериях научности в эмпирическом и теоретическом знании [Электронный ресурс] / О. Б. Шустова, Г. Н. Сидоров // Современные проблемы науки и образования. — 2013. — № 2. — С. 465. — Режим доступа : http://www.science-education.ru/108-8881 (дата обращения: 17.04.2013).
3. Розин, В. М. Типы и структура «нормальных» научных работ / В. М. Розин // Философия науки. — М. : ИФ РАН, 2004. — Вып. 10. — С. 69 — 85.
4. Лебедев, С. А. Философия науки / С. А. Лебедев. — М. : Акад. проект, 2006. — С. 149.
5. Николина, Н. В. Эпистемы в теории гуманитарного знания / Н. В. Николина // Омский научный вестник. Сер. Общество. История. Современность. — 2015. — № 1 (135). — С. 85 — 87.
6. Бергсон, А. Творческая эволюция / А. Бергсон. — М. : Канон-Пресс-Ц., 2001. — 380 с.
7. Шустова, О. Б. Натурфилософские подходы в биологии как проявление метатеоретического знания / О. Б. Шустова, Г. Н. Сидоров // Вестник Омского университета. — 2011. — № 3 (61). — С. 71 — 75.
8. Берг, Л. С. Труды по теории эволюции / Л. С. Берг. — Л., М. : Наука, 1977. — С. 108, 110.
9. Ненашев, М. И. Антропный принцип и проблема наблюдателя / М. И. Ненашев // Вопросы философии. — 2012. — № 4. — С. 64 — 74.
10. Карпин, В. А. Философско-методологический анализ теории патологического процесса / В. А. Карпин // Философ-ско-методологический анализ теории патологического процесса. — Новосибирск : Дефис. Сиб. отд. РАН, 2005. — 135 с.
11. Разумов, В. И. К новой парадигме закона / В. И. Разумов,
B. П. Сизиков // Вестник Омского университета. — 2012. — № 2. — С. 213 — 219.
12. Зотов, А. Ф. Научная рациональность: история, современность, перспективы / А. Ф. Зотов // Вопросы философии. — 2011. — № 5. — С. 3 — 17.
13. Шустова, О. Б. Синтетическая теория эволюции как мифология ХХ в. / О. Б. Шустова, Г. Н. Сидоров // Вестник Омского университета. — 2009. — № 3. — С. 71—75.
14. Денисов, С. Ф. История и философия науки. В 3 ч. Ч. 3 /
C. Ф. Денисов. — Омск : ОмГПУ, 2014. — С. 122.
15. Сидоров, Г. Н. Биосферный и ноосферный подходы в рамках научной рациональности / Г. Н. Сидоров, О. Б. Шустова, Д. Г. Сидорова // Омский научный вестник. Сер. Общество. История. Современность. — 2015. — № 1 (135), — С. 72 — 74.
16. Шустова, О. Б. Эволюционизм и креационизм: наука или философия? моногр. / О. Б. Шустова, Г. Н. Сидоров. — Омск : ОмГАУ, 2009. — 200 с.
17. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Заветов. — М. : Московская патриархия, 1979. — Быт. гл. 1, ст. 9 — 13.
18. Шустова, О. Б. Философская категория веры в научном познании / О. Б. Шустова, Г. Н. Сидоров // Вестник Омского университета, 2014. — № 1 (71) — С. 28 — 30.
19. Шустова, О. Б. Человек как системообразующий фактор научного познания / О. Б. Шустова, Г. Н. Сидоров // Омский научный вестник. Сер. Общество. История. Современность. — 2015. — № 1 (135). — С. 82 — 84.
ШУСТОВА Ольга Борисовна, кандидат философских наук, доцент (Россия), доцент кафедры философии, истории, экономической теории и права Омского государственного аграрного университета им. П. А. Столыпина.
СИДОРОВ Геннадий Николаевич, доктор биологических наук, профессор (Россия), профессор кафедры биологии и биологического образования Омского государственного педагогического университета; главный научный сотрудник Омского научно-исследовательского института природно-очаго-вых инфекций.
Адрес для переписки: g.n.sidorov@mail.ru
Статья поступила в редакцию 09.06.2015 г. © О. Б. Шустова, Г. Н. Сидоров
Книжная полка
Рид, Томас. Философия здравого смысла / Томас Рид ; пер. М. Абрамов, И. Мюрберг. - М. : Канон + Реабилитация, 2014. - 640 с. - ISBN 978-5-88373-384-9.
Содержащийся в настоящем издании перевод книги Т. Рида «Исследование о человеческом духе на основе здравого смысла» на русский язык осуществлен с издания The Works of Thomas Reid. ed. Hamilton (London-Edinburgh. V. I., 1868) M. A. Абрамовым при участии И. И. Мюрберг. Перевод сверен с подлинником и отредактирован А. Л. Субботиным. В корпус примечаний включены практически все подстрочные примечания к тексту издателя У. Гамильтона и примечания переводчика М. Абрамова. Издание содержит в качестве приложений «Диссертацию о здравом смысле» У. Гамильтона в переводе М. А. Абрамова (приложение 1) и воспоминания Д. Стюарта «Рассказ о жизни и творчестве Томаса Рида, доктора богословия» в переводе И. И. Мюрберг (приложение 2)
