CC BY
382
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 10. ЖУРНАЛИСТИКА. 2008. № 4
Л.Г. Кайда
ЭССЕ КАК ЖАНР В ЛИТЕРАТУРЕ И ПУБЛИЦИСТИКЕ
В последние годы возрождения гуманитарного мышления эссе стало играть роль интеллектуального ускорителя: вирус эссе витает во всем медиапространстве; как инструмент познания умственных возможностей человека даже возникла «деловая» эссеистика; вместе с массовой интернетизацией идет бурный процесс эссеизации всего и вся — словом, какая-то необъяснимая глобальная эссеи-зация.
Место эссеистики в филологической науке выглядит столь же туманно и непрорисованно, как британская столица на полотне К. Моне «Лондон в тумане». Конечно, загадочные очертания, манящая неизвестность эссе — общепризнанный факт, но множество определений жанра и его концепций ясности не вносят. Общей концепции жанра нет, даже в энциклопедических словарях его определение появилось не так давно и сделано оно привычно расплывчато.
Интерес к традициям и новациям жанра вызван временем, поэтому возникла потребность создания общей концепции жанра, чтобы избежать блуждания в творческих потемках. Но создать такую концепцию представляется возможным только в контексте комплексного исследования, теоретически и методологически основанного на интеграции научных знаний.
Предлагаемое исследование эссе в многовариантности его форм и в разных типах словесности (художественной и нехудожественной) принципиально отличается от других лингвистическим подходом. Эссеистическое «я» в художественной эссеистике — это стиле- и текстообразующая категория «образа автора» (по В.В. Виноградову), «автора» (по М.М. Бахтину). Для эссе характерны философски углубленное осмысление текста, бессюжетность, хаотичность (спонтанность) траекторий композиционно-речевого движения, а нередко и импрессионистская музыкальность прозы. Этот тип эссе отмечен тонким стилистическим мастерством автора.
В нехудожественной — газетной, документальной — публицистике эссе исследуется на материале так называемых «гибридных» типов текста, в которых экспансия элементов эссе адаптирована в зависимости от мастерства пишущего к модели свободного жанра для свободно мыслящих людей. В газетной эссеистике (или жанрово приближающихся к ней материалах) функция убеждения перестает быть главной. «Социальная позиция» автора уступает место «эссеистической позиции», которая устанавливает и новые отношения обратной связи «читатель — автор», и новые схемы
лингвистического подтекста. В этом варианте он обращен внутрь текста, а эссеистическое «я» — внутренний луч, направленный на самого автора, в область его мыслей.
Эссе в русской литературе начинается с работ просветителей. Это принятая в науке точка зрения. Однако, заглянув в корневую систему эссеистики, можем заметить и более ранние ее ростки. Ближе всего к эссе, на наш взгляд, стоит «слово» — оригинальный жанр древнерусской литературы. Близость внешняя заключается в том, что в манере русских авторов размышлять над проблемами философии, религии, бытия. Близость внутренняя — в композиционно-речевой модели спонтанного развития мысли, семантическим центром которой является заголовок «Слово о ...».
В древнерусской литературе (XI в.) жанр «слова» занимает особое место, он глубоко изучен филологами и литературоведами, которые раскрыли нам личности древнерусских авторов и проблему авторства как таковую. Мы же, опираясь на текст, попытаемся лишь высказать гипотезу о близости «слова» и «эссе».
«Слово» по целому ряду жанровых признаков можно считать предшественником эссе. Но, размышляя, «откуда пошло» эссе в русской литературе, все же поставим в конце фразы вопросительный знак. «Откуда пошла Русская земля, кто в Киеве стал первым княжить?» — это хорошо известно. Откуда «пошло» эссе — однозначно сказать нельзя.
«Слово о законе и благодати» митрополита Илариона, «Слово о погибели Русской земли», «Слово о полку Игореве»... Смысловое содержание всех заглавий «слов» задавало стилистическую и эссе-истическую архитектонику текста. Индивидуальное восприятие событий, мысленная проверка собственных восприятий «проторили дорогу» к жанру, значительно позже оформившемуся как эссе.
Первые русские риторики — тоже истоки эссеистики и по манере размышлений, и по форме выражения. Обычно «Риторики» епископа Макария и М.М. Усачева упоминаются в науке как первые значительные опыты красноречия. Но в них есть и очевидное эссеистическое «я» автора, сформировавшееся позже в категорию «частного человека» (Д.С. Лихачев), которая ярко проявилась в сочинениях протопопа Аввакума «О душа моя», Феофана Прокопо-вича «Духовный регламент».
Огромную роль в становлении жанра эссе сыграл и М.В. Ломоносов. В эссеистических философско-литературных статьях Ломоносов задумывается о судьбах русского языка и о путях развития науки, о литературном труде. «О качествах стихотворца рассуждение» — это осмысление собственного опыта и поиск ответа на вопрос о том, какими качествами человека и ученого должен обладать литератор. Это пример глубочайшей эрудиции, владения искусством слова, работы мысли. Задействован весь арсенал эссе-
истической технологии поиска ответа на поставленный вопрос. Эссеистическая литература XVIII — начала XIX в. существовала в форме полемически заостренных размышлений над глобальными проблемами. В «век просвещения» она заботилась о совершенствовании культурного уровня, о проявлении самобытности русского человека и о развитии русского языка и русской литературы.
Жанр «ораторского слова» напоминает эссеистический цикл в творчестве Ломоносова: «Слово... похвальное, благодарственное, торжественное...», «Чтения о словесности», «Взгляды»; «Мысли»; «Беседы»; «Этюды».
В русской эссеистике свое место и своя высота и у А.С. Пушкина. Его художественная эссеистика — литературные портреты-биографии: «Ломоносов», «Александр Радищев», «Дельвиг». Возможно, его литературно-критические миниатюры и многочисленные заметки и наброски, как он называл свои этюды на разные темы, тоже вправе называться художественной эссеистикой. «О поэтическом слоге» и «О смелости выражений», «О трагедии» и «О журнальной критике», «Несколько слов о мизинце г. Булгарина и о прочем» и «Наброски статей о Баратынском»... Придирчивый исследователь никогда бы не отнес эти работы к жанру эссе, а посчитал бы их литературными заметками с элементами эссе. Но в них есть бесспорное литературное мастерство, есть движение мысли и разнообразие тем, есть полемически заостренные размышления, направленные на уже сформировавшиеся суждения («О прозе», эссеистическая реплика «О народности в литературе»).
Стиль пушкинских воспоминаний и дневников, в которых оригинальные мысли, облаченные в яркую литературную форму, ироничны и афористичны, тоже позволяют говорить об их принадлежности к эссеистике. Эссеистика Пушкина легкая, «полетная».
К документальной эссеистике тяготеют пушкинские «Отрывки из писем», «Мысли», «Замечания» — самые разнообразные формы выражения мыслей «по поводу». Но повод этот — конкретный документ, факт, событие. И система доказательств соответствует композиционно-речевой системе документального текста, хотя образная, искрометная пушкинская мысль и здесь присутствует, только в другом ракурсе.
Эссе как жанр не исчезает в русской литературе и более позднего периода. Наоборот, оно обретает менее устоявшиеся формы, соответствующие социально-политической обстановке в обществе, которая характеризуется ощущением перемен, невероятной пестротой литературных течений, школ, групп, участники которых пытаются решить новые проблемы: я и революция, искусство и революция, искусство и жизнь. Появляются поэтические манифесты, в которых лирическое и философское авторские «я» насыщают конкретно-личностным борьбу идей и мнений.
Таковы широко известные эссе Вяч. Иванова («Символизм как миропонимание»), К.Д. Бальмонта («Элементарные слова о символической поэзии»), A.A. Блока («О лирике»), В.Я. Брюсова («Ключи тайн»), И.А. Бунина («Недостатки современной поэзии»), Д. С. Мережковского («О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы»). Каждый из этих поэтических манифестов, сам по себе глубоко индивидуальный и стилистически изящный, с собственной интонацией, обладает общими признаками жанра эссе.
Художественная эссеистика A.A. Ахматовой, А.Ф. Лосева. В.В. Набокова, В.В. Розанова, М.И. Цветаевой, В.Б. Шкловского... Не счесть ярких текстов в копилке русской эссеистики, однако особой любви к самому слову «эссе» почти никто не испытывал. Очевидно, это объясняется, с одной стороны, традиционно сложившимся мнением об эссе как о вершине профессиональной творческой работы, с другой — скептическим отношением к нему как к ненужному умствованию и философствованию. И особенно это чувствуется в документальной эссеистике: в журналах и газетах даже рубрики такой не было.
Многие исследователи, да и сами писатели, работающие в жанре эссе, отмечают не только многогранность форм эссеисти-ческого «я», но и его способность к адаптации в конкретных ситуациях. Под этим «приспособленчеством» следует понимать пластичность его перехода от жанра к жанру. Заложенные в природе жанра возможность и допустимость переходных форм художественной и документальной эссеистики проистекают из права свободного человека выбирать свое авторское «я». Очень точно подметила это Л. Гинзбург: «Эссеистика иногда естественным образом переходила у меня в повествование, даже с условными, вымышленными персонажами. Они нужны мне в качестве объекта анализа тех или иных фактов душевного опыта»1.
Эссе — жанр вечный и просто бесконечный в своих проявлениях. Далеко не все страницы из его жизни известны и перелистаны (из неизвестных, к примеру, эссе в газетной публицистике).
В российской публицистике эссе — жанр документальный, а в других национальных культурах он может быть как документальным, так и художественным, неизменно присутствующим на газетной полосе. Российская эссеистическая публицистика, безусловно, знаменует новый этап в развитии жанровых вариантов современного эссе.
Бросим беглый взгляд на историю этого жанра. Отечественная эссеистика 30—40-х гг. была яркой страницей культуры, вдохно-
1 Гинзбург Л. Литература в поисках реальности: Статьи. Эссе. Заметки. Л., 1987. С. 2.
венно созданной писателями и журналистами. Тексты И. Эренбур-га, М. Шолохова, А. Толстого и многих других авторов времен Великой Отечественной войны имели форму открытого публицистического монолога. Однако в послевоенные и более поздние годы жанр исчез, оказавшись невостребованным (объяснение было простое: зачем писать, если не печатают?). И так вплоть до середины 1980-х — начала 1990-х, когда появилась качественно новая публицистика.
Политизированные газетные жанры в свое время вытеснили со страниц эссеистически откровенные тексты, непредсказуемые по своим выводам, неудобные для официальной пропаганды. Только во второй половине 80-х — как слепок времени — возродились интерес к эссе и потребность в этом жанре. В значительной мере этому способствовало ответственное отношение публицистов к своей профессии и вынужденно приглушенное авторское «я» во времена общественного застоя. В свое «я» журналист вкладывает личное отношение к происходящему в мире, а это — обдуманная и, как правило, философски обоснованная концепция. Поиски выхода из тупиковых ситуаций в таких материалах не заканчиваются назиданием, а настраивают на «думание»: задумайся, сопоставь свой опыт в осмыслении явления с нестандартным поворотом в мыслях автора.
Важнее всего для автора — затронуть сознание читателя, заставить заглянуть в самого себя и самому осмыслить важную проблему «я и мир» во всех ее возможных вариантах. Это значит разбудить в нем желание настроиться на эссеистическую тональность. А. Аграновский, блистательный эссеист и публицист, выделял лиричность как особый признак публицистики и отстаивал право на нее как в теории, так и в практике. Он писал: «Настоящая публицистика лирична. Говорю, разумеется, не о сантиментах, не о всхлипах. Лирична она в том смысле, что автор берет на себя смелость выступить со своими переживаниями, навеянными жизнью общества»2. Лиричность в контексте философской рефлексии отделить от эссеистичности достаточно трудно.
Симптомы эссеистического насыщения чувствовались во всех традиционно сложившихся, но обновленных жанровых формах. Под рубриками «Мнение», «Версия», «Интервью с самим собой», «Колонка публициста» и др. публиковались «мысли-прогнозы» о «проблемах-прогнозах». Раскрепощенное «я» смелело и все дальше отходило от коллективного и привычного «мы», хотя еще совсем недавно эссе несло на себе печать заносчивого авторского «яканья».
2
Аграновский А.А. Своего дела мастер: Заметки писателя. М., 1980. С. 9.
Жанровая мимикрия эссе и способность к выживанию спасли его — оно снова на виду, и даже изучается форма открытого, публицистического авторского «я» в новом разделе науки — имидже-логии. Для нее важно мнение, как говорится, от первого лица, т.е. языковой потенциал самовыражения журналиста в эссеистическом «я».
Переход от формы коллективного «мы» к форме частного «я» оказался для публицистики длительным и болезненным. Произошли девальвация жанров, выразившаяся в размывании их границ; снижение требований к языку, падение престижа профессии — все эти факторы открыто обсуждаются во многих СМИ. Даже само понятие «публицист» приобрело, как утверждают некоторые исследователи, трудноуловимый насмешливый оттенок. И, добавим, оно все чаще воспринимается, как на Западе: человек, занимающийся рекламой. Оптимистами остаются разве что исследователи-лингвисты, доказывающие, что публицистика была и остается смысловым ядром журналистики.
Проблема эссеизации газетной публицистики исследована на публикациях газеты «Известия» за 2006—2007 г. Под эссеизацией понимается использование элементов эссе в других жанрах. Ориентиром в отборе материала стало определение эссе, которое в большей степени, чем другие, соответствует нашему пониманию: «жанр глубоко персонифицированной журналистики, сочетающий подчеркнуто индивидуальную позицию автора с ее изложением, ориентированным на массовую аудиторию. Основой жанра является философское, публицистическое начало и свободная манера повествования. Эссе относится к жанрам с нестрого заданными жанровыми характеристиками»3. И если уж попытаться в одной фразе ответить на вопрос: а есть ли эссе в этой сумятице жанров, которую мы наблюдаем сегодня в газете? — то ответ такой: публицистический текст с элементами эссе — это новая жанровая форма в современной журналистике, яркая и еще ждущая своего исследователя.
Поступила в редакцию 29.04.2008
3 Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник. М., 2003. С. 786.
