"если холостой комсостав еще кое-как перебивается, то с семейным. . . дело обстоит гораздо хуже" (материальные условия жизни комсостава РККА в 1920-х гг. По документам Политуправления РККА и военных округов)

Каминский Валерий Владимирович; Исповедников Дмитрий Юрьевич

ВОЕННАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

УДК 94(470)"192":355.123

ГРНТИ 03.23.55 История России Новейшего времени

В.В. Каминский, Д.Ю. Исповедников

«<Если холостой комсостав еще кое-как перебивается, то с семейным ...дело обстоит гораздо хуже» (Материальные условия жизни комсостава РККА в 1920-х гг. по документам Политуправления РККА и военных округов)

С завершением в 1921 г. периода военного коммунизма, когда все лучшее направлялось на благо армии, и переходом основной массы частей на стационарное положение, комсостав приступил к устройству жизни в мирных условиях. Оставив фронт с неотъемлемыми, но оправданными лишениями и страданиями, он вместе со всей страной шагнул в эпоху новой экономической политики, став свидетелем, с одной стороны, торгово-промышленного подъема, а с другой - расслоения советского общества на «богачей-нэпманов» и остальную часть населения, кое-как сводящего концы с концами. И в Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА), как в своеобразном слепке общества, отразились те же противоречия. Жена командира взвода могла завидовать жене командира полка за то, что та «ходит в шелковых чулках, а у жены комвзвода ни одной пары приличной...» И если командиры взводов ютились в бараках, то командиры полков жили уже в отдельных домах или квартирах, а военная верхушка окружного уровня даже могла иметь свой транспорт и прислугу. Кроме того, РККА самым прямым образом унаследовала «теневые стороны» Русской Императорской (РИА) армии, как-то: превращение жены краскома в привязанную к кухне домохозяйку и проблемы законных / незаконных детей краскома.

Ключевые слова: РККА, красные командиры (краскомы), жилище, одежда, продпайки.

V.V. Kaminsky, D.Yu. Ispovednikov

"If the single commanding personnel still somehow scrapes by, then with the family ...things are much worse" (Material conditions

of life of commanding personnel in the 1920-s on materials of Political Administration of the Red Army and military districts)

With the completion in 1921 of the period of military communism, when all the best was for the benefit of the army, and the transition of the bulk of the units to a stationary position, the "red" commander began to organize life in peaceful conditions. Leaving the front with inherent but justifiable hardship and suffering, he, together with the whole country, stepped into the era of the new economic policy,

9

witnessing on the one hand the commercial and industrial boom, and on the other -the stratification of Soviet society into "rich Nepmen" and the rest of the population, somehow making ends meet. And the Red Army, as in a peculiar cast of society, reflected the same contradictions. The wife of the platoon commander could envy the wife of the regiment on the fact that she "walks in silk stockings, and the wife of the platoon commander does not have a decent pair ..." And if the platoon commanders huddled in barracks, the regiment commanders already lived in separate houses or apartments, and the military top of the district the level could even have its own exit and servants. In addition, the Red Army most directly inherited the "shadow side" of the RIA, such as the transformation of the wife of kraskoma into a housewife bound to the kitchen and the problem of legal / illegal children of kraskoma.

Key words: Red Army, red commanders, housing, clothing, rations.

Введение. Краткий историографический обзор. Активное развитие в последние десятилетия проблематики микроистории породило в академической среде такое явление, как исследование самых различных аспектов повседневной жизни человечества (everyday life), которое уже имеет в своем активе не только целый ряд серьезных академических трудов [см. напр. 1-4], но и научно-популярные серии [см. напр. 5-6].

Тема повседневной жизни представителей разных социальных групп российского населения активно разрабатывается среди наших коллег - маститых российских ученых. При этом «гражданские прослойки общества» в рамках повседневной тематики рассматриваются достаточно подробно не только в академической литературе (в научных статьях и в монографиях) [7-17], но и в популярной [18-19].

Между тем научная разработка советской военной повседневности, особенно периода 1920-х гг. сегодня, как и в советские времена, оставляет желать лучшего [20, с. 4]. Подобная разработка представлена, главным образом, серией разрозненных статей, не выходящих за рамки двух основных вопросов - материального снабжения Рабоче-крестьянской Красной армии (далее - РККА) [см. напр.: 21-27] и проблемы подготовки для нее командных кадров [см. напр.: 28-32]. В то же время целый ряд аспектов военной повседневности (офицерский быт, подробности общего и военного образования, равно как и этапы продвижения военного по службе, характеристики его служебного статуса, наконец, семейное положение) вполне можно вычленить и из историко-биографических материалов, коим авторы настоящей статьи, особенно В.В. Каминский, уделили достаточно пристальное внимание [33, с. 135-798; 34-46].

Настоящей статьей авторы предполагают начать целую серию публикаций по материалам Российского государственного военного архива (далее - РГВА), которые будут касаться самых различных аспектов повседневной жизни комсостава РККА периода 1920-х гг. А именно: подготовка «красных» командиров в системе Главного

управления военно-учебных заведений (ГУВУЗ), статусные прослойки внутри «красного» комсостава, специфика его взаимоотношений как с военными комиссарами и рядовыми красноармейцами, так и с остальным советским обществом, равно как и с правоохранительными и репрессивно-карательными органами, распорядок дня и культурный досуг «красных» командиров, криминал и аномальные явления в среде комсостава РККА (должностные преступления, дезертирство, драки, пьянство, самоубийства и пр.), наконец -«женский вопрос»... Открывает нашу серию проблема материальных условий жизни комсостава РККА в 1920-е гг., в рамках которой представляется возможным рассмотреть целый ряд аспектов.

Прежде всего определим процент семейного комсостава в 1920-е гг., а для этого обратимся к общеармейской статистике, которая по данным социально-демографического учета личного состава РККА (высший, старший и средний списочный состав) на 1 апреля 1925 г. дает нам следующие данные: среди 45 580 чел. высшей, старшей и средней категорий - 15 143 женатых (33,22 %), среди 47 613 чел. младшей категории - 14 229 женатых (29,88 %), в национальных школах из 593 чел. - 164 женатых (27,66 %) [48. Л. 18, 20, 50 об.]. Таким образом, семью имели примерно треть командиров1, чье положение, в первую очередь финансовое, на протяжении 1920-х гг. оставалось крайне тяжелым.

Материально-бытовое положение начсостава РККА в 1920-е гг., как это отмечалось политорганами той же армии, было далеко неудовлетворительное [47. Л. 92].

1. Денежные оклады красных командиров (далее - краско-мы) не обеспечивали им достойного существования.

Как следует из доклада комиссии по обследованию быта начсостава частей Московского гарнизона, на декабрь 1922 г. средний месячный бюджет командирской семьи равнялся 44 800 р. при дефиците 67,7 %. Сумма складывалась из жалования (13 800 р.), на которое можно было приобрести разве что сажень дров, личного вещевого и продуктового довольствия - (10 тыс. р. и 6 тыс. р.), а также пайка из расчета в среднем на 4-х чел. (15 тыс. р.). Для нормального существования не хватало 93 600 р., в т. ч.: на одежду (46,3 %), коммунальные услуги и обустройство жилища (21,7 %), продовольствие (13,3 %), культурные нужды (9,7 %), воспитание детей и медицинскую помощь (9 %) [50. Л. 60-60 об.].

Еще хуже обстояли дела в национальных республиках с неустойчивыми денежными системами, проблемами при переводе со-

1 Однако такое соотношение представляется относительным, ибо оно менялось в разл. войсковых частях и адм. учреждениях РККА. Например, комполитсостав 1-й Грузинской стр. дивизии на начало ноября 1925 г. был наполовину женатый и наполовину холостой (по 50 %) [49. Л. 133].

11

ветских денежных знаков в местные и отсутствием помощи из центра. К началу 1923 г. в Отдельной Кавказской армии (далее - ОКА) кризис привел к урезанию и без того мизерных окладов. Из-за нехватки грузинских бон они выплачивались с опозданием и при колоссальном подорожании продуктов едва удовлетворяли десятую часть потребностей. По заключению политуправления, оклад комполка по XV разряду строевого тарифа в Грузии (3 млн р. или 6 р. золотом) позволял обеспечить лишь месячную потребность керосина (25-30 тыс. р. за фунт) для освещения и варки пищи [51. Л. 2425]. На конец мая 1923 г. прожиточный минимум для семьи, состоявшей, кроме командира, еще из жены и ребенка, по ценам Тифлисского рынка определялся в 34 млн р., содержание же командира роты (по апрельским ставкам) равнялось 5 млн 330 тыс. р., командира батальона - 11 600 000 руб., командира полка - 19 335 000 руб. что немногим отличалось от оклада почтальона в 18 млн 456 тыс. р. [52. Л. 46].

С 1 июня 1924 г. в РККА ввели тарифные сетки: 9-разрядную -для срочнослужащих и 19-разрядную - для командного, политического и медицинско-ветеринарного персонала. Однако начальник Управления РККА В.Н. Левичев явно выдавал желаемое за действительное, когда докладывал зам. председателю РВС СССР М. В. Фрунзе в ноябре 1924 г., что благодаря преобразованию содержание комсостава в среднем увеличилось на 21 % [20, с. 271]. На деле все надбавки и льготы «съедали» инфляция и дороговизна. Так, политотдел 10-й Майкопской кавалерийской дивизии, ссылаясь на данные статистического бюро г. Тамбова, сообщал, что с 1 июля

1925 г. по март 1926 г. цены на продукты выросли в среднем на 87,88 %, тогда как зарплата начсостава - всего на 32,73 %%. Таким образом, реальные доходы холостых сократились на 55,15 %, женатых - на 66,63 %, имевших детей - на 72,78 % [53. Л. 77 об.].

Несмотря на оптимистичные заявления начальника снабжений РККА и РККФ И.С. Уншлихта о повышении расходов на зарплату военнослужащим, в военном бюджете на 1924/1925 гг. в сравнении с 1923/1924 гг. ситуация мало улучшилась. При этом увеличение довольствия происходило обратно пропорционально категориям комсостава: у командира взвода (далее - комвзвода) - в 1,7 раза, у командира роты (далее - комроты) - в 1,3, у командира полка (далее - комполка) - в 1,4, у командира дивизии (далее - комдив) -только в 1,1 [20, с. 254-256, 258]. Дальнейшие надбавки в декабре

1926 г. и июне 1927 г., наоборот, облегчили жизнь командиров рот, батальонов (+20 р.) и полков (+40 р.;), но не комвзводов (только + 10 р.) [54. Л. 14]. По донесению политотдела 3-й кав. дивизии, выражением недовольства из-за разницы в достатке становилась ревность к вышестоящему начальству и его семье: «жена комполка

ходит в шелковых чулках, а у жены комвзвода ни одной пары приличной» [54. Л. 5 об. - 6].

Провести единовременное чистое повышение жалования по всей армии было затруднительным. Оно осуществлялось за счет сокращения отдельных статей дохода комсостава, оказываясь, порой, лишь видимостью. По сообщению политотдела 2-й Кавказской дивизии (Кавказская Краснознаменная армия, далее - ККА) комвзвода в 1925 г. получал оклад 48 р. и 3 р. семейных, бесплатно пользуясь жильем и коммунальными услугами, тогда как в декабре его жалование увеличилось до 70 р. одновременно с отменой этих льгот. В результате, с учетом выросшей квартплаты (10-15 р.) реальная прибавка достигала не более 8-13 р. [55. Л. 130]. Рассмотрим этот вопрос более подробно, обратившись к данным по 10-й Майкопской кав. дивизии.

Таблица 1

Итоги надбавки жалования комсоставу 10-й Майкопской кав. дивизии в декабре 1925 г.

Семейное положение комсостава, % Июльский оклад + пайковые, р. Декабрьский оклад, р. Процент увеличения, %

Комвзводы и равные им, 121 чел.

Холостые, 40,5 49 70 42

Женатые, 33,88 49 + 4 32,07

Женатых с детьми 25,62 49 + 8 22,8

Командиры эскадронов и политруки и равные им, 116 чел.

Холостые, 24,1 63 80 26,98

Женатые, 31,03 63 + 4 19,3

Женатые с детьми, 44,87 63 + 8 12,6

Помощники командиров полков и равные им, 36 чел.

Холостые, 8,4 74 95 28,37

Женатые, 33,3 74 + 4 21,8

Женатые с детьми, 58,3 74 + 8 15,8

Продолжение табл. 1

Командиры и комиссары полков и равные им, 13 чел.

Холостые, 0 100 + 11,50 130 18,5

Женатые, 38,4 100 + 3,50 13

Женатые с детьми, 61,6 100 + 7 + 11,50 9,1

Составлена на основе: 56. Л. 77-77 об.

Кратко проанализируем данные табл. 1.

Во-первых, прослеживается заметное снижение доли холостых с возрастанием командной категории рассматриваемой дивизии: если среди 121 комвзводов и им равных их было почти половина (49 чел.), то среди 116 командиров эскадронов - уже только треть (ок. 28 чел.), среди 36 помощников командиров эскадронов - 3 чел., а среди 13 командиров полков холостых уже не было вовсе, что, в общем-то, выглядит вполне естественно: должности командира полка краском мог достигнуть, как правило, не раньше 25-30 лет, когда многие из красных командиров уже обзаводились семьями (тут уместно отметить, что в дореволюционное время офицеры Русской Императорской армии (далее - РИА) к той же должности полкового командира приближались в более позднем возрасте - к 40-45 годам) [подсчитано по: 33; см. также 57].

Во-вторых, хотя в то время - хронической нехватки продовольствия - определяющим фактором семейного обеспечения продуктами питания являлись пайки (о них еще пойдет разговор ниже), следует отметить факт четкой служебно-социальной градации, когда средний комсостав (комвзводы, уровень подпоручика / поручика в РИА) получали оклад вдвое меньший, нежели командиры полков (уровень полковника в РИА).

В-третьих, табл. 1 ясно демонстрирует картину «уравниловки» в том плане, что размер оклада краскома, как и надбавки к нему (колонки № 1-3), отнюдь не зависели ни от его семейного положения (женат / холост), ни от количества детей в командирской семье.

В-четвертых, процент увеличения денежного оклада в результате надбавки оказался существенным именно для холостых командиров всех категорий; причем процент этот увеличивался в системе обратной пропорциональности: для комвзводов он составил почти половину (42 %), для командиров эскадронов и их помощников -около одной трети, а для командиров полков - не достиг даже четверти (18 %).

Наконец, в-пятых, описанные изменения были выгодны также для не учтенного в табл. 1 младшего комсостава (отделкомы, стар-

шины): по общему социально-демографическому учету РККА на 1 апреля 1925 г. среди 48 571 чел. этой категории женатых насчитывалось лишь 16 791 чел. (34,57 %) [58. Л. 749-749 об.].

Итак, видно, что главным заинтересованным субъектом этих изменений стало лишь холостяцкое меньшинство, по крайней мере среди среднего и старшего комсостава.

Тяжелее всего приходилось командирам младшего и среднего звена. В первые послевоенные годы даже в центральных округах (не говоря уже о провинции) регистрировались случаи, когда в поисках средств к существованию малолетние дети комвзводов просили милостыню, а их жены занимались проституцией [59. Л. 140; 60. Л. 203; 61. Л. 22]. Отношение к этому могло быть диаметрально противоположным. Если, например, в ОКА в начале 1923 г. «при влаче-нии нищенского существования» мужья сами посылали супруг «на позорный промысел» [51. Л. 28], то в 4-м полку (Отдельная Дальневосточная армия, далее - ОДВА) летом того же года два краскома, оказавшись в отчаянном положении, убили своих жен, не желая допустить подобного падения [62. Л. 181 об.].

В обзоре от 22 июня 1923 г. прослеживается динамика изменений материального положения комвзводов РККА по общереспубликанскому масштабу: «Январь - 50 руб., февраль - 130 руб., март -165 руб. 10 коп., апрель - 201 руб. 42 коп., май - 271 руб. 92 коп., июнь - 377 руб. 42 коп.». Эти цифры, несмотря на ежемесячные тарифные прибавки, существенно отставали не только от повышения цен, но и от ставок рабочего средней квалификации [63. Л. 105].

По данным политотдела 27-й стр. дивизии (Сибирский военный округ, далее - СибВО), взводному командиру с женой и ребенком, получавшему до прибавки в июне 1927 г. 60 р. жалования, 10 р. квартирных и паек натурой, месячное питание обходилось в 36 р., баня и стирка - 5 р. 70 к., керосин - 2 р., газеты-журналы - 3 р. 20 к., наконец, 1 р. 80 к. шел на различные отчисления. Посылая кроме того 10 р. матери, комвзвода тратил всего 71 р. 20 к., в связи с чем ему приходилось жить за месяц вперед, перманентно наращивая долги и не имея возможности купить одежду или обувь ни себе, ни супруге [64. Л. 14].

Даже ставка комвзвода в Москве, хотя и была на 50 % выше указанной, вместе с пайком едва достигала прожиточного минимума и стоимости набора продуктов (свыше 900 р.), определявшей величину товарного рубля [63. Л. 105].

Тяжелое материальное положение именно этой средней категории комсостава РККА (комвзвод) нашло свое отражение даже в армейском «народном творчестве»: «Отыщи мне такую обитель Я такого угла не встречал,

Где бы цвет нашей армии красной

Где б несчастный комвзвод не страдал...» [65. Л. 286 об.].

Доходы рабочих специалистов были значительно выше, нежели зарплаты командиров РККА различного уровня. Для сравнения: в 1929 г. зарплата комвзвода достигала 100 р., командира батальона (далее - комбат) - 130 р., комполка - 185 р., тогда как мастер на предприятии получал 160 р., завцехом - 200 р., а директор - 250300 р. [66. Л. 76].

2. Жены краскомов мало чем могли им помочь в деле материального обеспечения семьи. К сожалению, обнаруженные в фондах РГВА статистика, анкеты и аналитические обзоры подробно не раскрывают вопроса о том, какой в описанной ситуации была степень трудовой занятости командирских жен. Все же отрывочные сведения дают основания полагать, что в то время как большинство жен (особенно с детьми) занимались домом, другие старались найти любую, пусть и самую низкооплачиваемую работу. Такая возможность существовала в крупных промышленных центрах, но не в отдаленных гарнизонах. К тому же многим из них, прошедшим гражданскую войну наравне с мужчинами, здоровье не позволяло выполнять даже домашние дела. По этой причине, расписывая в анкетах статьи своего семейного бюджета, комсостав упоминал о необходимости найма прислуги [50. Л. 76 об., 79]. Существовали и другие препятствия. В записках о быте частей Московского военного округа (далее - МВО) от 29 сентября 1923 г. специальная комиссия ЦКК РКП(б) отмечала, что супруги военных не могли поступить в местные советские учреждения из-за постоянных перебросок их мужей по службе. Лишь некоторые работали в канцеляриях частей за

V V п

красноармейский паек. В итоге почти все командиры, выезжая на маневры, брали жен с собой, поскольку не могли оставить их в городе без пропитания [67. Л. 30].

С другой стороны, устраиваясь уборщицей, торговкой, а то и -для стирки белья красноармейцев [50. Л. 53; 68. Л. 119 об.] (последнее, кстати, сразу снижало статус ее мужа в глазах красноармейцев), или, нанимаясь в качестве портнихи, белошвейки, шляпницы и домашней прислуги [52. Л. 45], женщина фактически переставала участвовать в воспитании детей. При этом совокупность окладов обоих супругов совсем не обязательно обеспечивала материальное благополучие семьи1. Как видно из анкеты слушателя Высшей военной авто-броневой школы (1924 г.) несмотря на то что его жена, занимавшая должность на заводе «Красная Заря», получала 21 р. в

1 Та же проблема волновала российское офицерство в имперский период [См. 69].

месяц, они вместе с двумя детьми испытывали нехватку одежды и обуви [70. Л. 5].

Следует, однако, здесь заметить, что финансовая необеспеченность, приводя к напряжению в семейных отношениях, тем не менее, редко становилась поводом для развода. Подобный пример удалось обнаружить только в донесении Политуправления Белорусского военного округа (далее - БВО) № 18 от 25 апреля 1928 г., сообщавшем о свадьбе бывшей супруги командира с нэпманом [47. Л. 94 об.].

3. На финансовые трудности накладывался масштабный жилищный кризис, который, однако, «задел» различные категории комсостава РККА отнюдь не в равной степени. Юристы Л.М. Пче-линцева и С. В. Пчелинцев всего за период с декабря 1918 г. до августа 1931 г. насчитали порядка 19 нормативных актов, принятых советским правительством в области решения вопроса об обеспечении военнослужащих «квартирным довольствием», которые «... наглядно демонстрируют активную роль государства в решении жилищной проблемы военнослужащих даже при его ограниченных финансовых и материальных ресурсах в 20-х годах XX века» [25. Л. 43].

Однако «активная роль государства» в указанной области, если таковая и имела место в действительности, еще отнюдь не означала кардинального и действенного решения проблемы обеспечения жильем «красного» комсостава. А теперь обратимся непосредственно к архивным материалам, в которые юристы Пчелинцевы, увы, даже не удосужились заглянуть.

В 1920-е гг. «рядовой» (т. е. ниже уровня комполка) женатый комсостав РККА обитал, как правило, в полуразрушенных, тотально уплотненных общежитиях на территории воинских частей, стандартными характеристиками которых было отсутствие уборных и ремонта, грязь и сырость, провоцировавшие у маленьких детей простуду и чахотку. Холостой же - на частных квартирах с достаточной кубатурой и хорошими культурно-бытовыми условиями, но высокой арендой. При этом сотни семей не имели абсолютно никакого пристанища, занимая старые кухни и коридоры по 16-20 кв. аршин, отгораживая места в топках центрального отопления. Другие жили в походных комнатах или в казармах вместе с красноармейцами и даже - «на чердаках казарм» [62. Л. 50-52; 71. Л. 1-2; 72. Л. 1-2; 50. Л. 53; 61. Л. 17-18; 67. Л. 28; 73. Л. 12; 32-32 об.; 111; 74. Л. 9 об., 111; 75. Л. 482-483; 76. Л. 15; 77. Л. 31, 51, 82 об.]. В одном из таких «углов» зимой 1922 г. жена комроты 41-го стр. полка (МВО), студентка медфака, занимаясь при температуре 3-4 градуса, лишилась сознания [50. Л. 59 об.]. В 15-м тяжелом арт. дивизионе (Украинский военный округ, далее - УВО) был случай, когда жена одного комба-

та бросила ребенка в канцелярию со словами «возьмите его или дайте квартиру!» [77. Л. 31]. В крупнейших городах (Москва, Петроград) по нескольку семей жили в одной разделенной ширмами комнате, спали в ванной и на полу. Повсюду отмечалась совершенная убогость внутренней обстановки, отсутствие не только декоративных украшений, но и элементарных предметов хозяйственного обихода. Приведем здесь некоторые примеры.

Из обследованной в Смоленске в декабре 1923 г. 31-й семьи комсостава - только три имели самовары, а большинство детей обходилось без топчанов. Случаев благополучного быта по впечатлению работников Политуправления РККА (далее - ПУР) было в городе столь мало, что они не заслуживали серьезного внимания [68. Л. 117 об. - 118].

На 3-й армейской партконференции войсковых частей ККА в июле 1924 г. один из докладчиков, опираясь на результаты различных опросов, подчеркивал, что на приобретение мебели командир тратил лишь 1 % жалования [78. Л. 320; 79. Л. 243].

Из доклада Московской окружной парткомиссии ответственному секретарю конфликтной комиссии ПУРа за январь-март 1925 г.: «Старший комполитсостав живет удовлетворительно, средний недостаточно обеспечен, что можно заметить из ряда семейно-бытовых условий. .Многие не имеют постели. Квартир с мебелью или совсем не найти, или нужно платить очень дорого» [80. Л. 23 об.].

Из доклада той же Московской окружной парткомиссии ответственному секретарю конфликтной комиссии ПУРа за июль-сентябрь 1925 г.: «Все дивизии жалуются на материальную необеспеченность. Квартирные условия не позволяют запасти часть продуктов в свое время по дешевым ценам, потому негде хранить. Редкие квартиры приспособлены к тому, чтобы готовить пищу дома, на чем можно было бы много сэкономить» [80. Л. 42 об.].

Из сводки Политуправления РККА за № 360 от 23 мая 1927 г.: «В Сызрани начсостав живет в землянках, в Челябинске - в бывших складах без печей. Вновь прибывающие командиры живут неделями на вокзалах» [81. Л. 108].

В докладе инструктора политического отдела 2-й Грузинской стр. дивизии Мамаладзе об изучении среднего и старшего начсостава (1928 г.) отмечалось, что «50 % начсостава вовсе не имеют комнат, а у имеющих [они] - не годны для жилья. У кого имеется комната в ней ничего нет кроме топчана с военным одеялом, одного стула, стол без ног и бутылка со свечкой» [82. Л. 580 об.]. Военком 2-й арт. бригады (Ленинградский военный округ, далее - ЛВО) 30 августа 1930 г. докладывал: «обходя лично квартиры начсостава, я убедился, что вся мебель у ряда командиров состоит лишь из ломаного стола и табуреток» [83. Л. 74].

В отдаленных от «центра» провинциях жизненные условия оставались невыносимыми и к концу 1920-х гг., как например, в Дю-шамбинском и Кулябском гарнизонах (Среднеазиатский военный округ, далее - САВО), где на февраль 1928 г. почти весь начсостав ютился в туземных кибитках с земляным полом и крышей без бер-дан. Отапливали их маленькими железными печками, а рамы из-за дороговизны стекла (15-20 р. за кв. аршинное окно) даже в холода зашивали марлей [84. Л. 45-46]. Инспекция окружного Политуправления САВО в ноябре 1928 г. констатировала: «в 1-м стр. полку 28 чел. начсостава не обеспечены квартирами, некоторые живут в церкви на гауптвахтах и в полковом тире. В Термезе лица начсостава 81-го кав. полка живут в полковом клубе. В гарнизоне Керки под квартиру начсоставу отведен сарай - гостиница. Наблюдаются случаи, когда квартиры убывающих в отпуск занимаются другими, а отпускники по приезду остаются без квартир. Общежития не устроены, нередко нет уборных, выгребных ям, кухонь...» [85. Л. 5]. 6 апреля 1929 г. РВС САВО докладывал зам. председателя РВС СССР: «Начсостав, как правило, ютится в мазанках, в коих отсутствуют даже минимальные удобства.» [86. Л. 284-285]. При этом по оценке окружного политуправления (САВО), оклад среднего начсостава с женой и ребенком по-прежнему был значительно ниже прожиточного минимума по Таджикистану (194 р. 40 к.), Узбекистану и Туркменистану (146 р. 60 к.) [84. Л. 162 об.].

Правда, следует признать, что постепенно ситуация с «жилищной проблемой» комсостава РККА улучшалась, хотя при распределении жилплощади сохранялась неравномерность. В 68-м и 69-м стр. полках (УВО) в 1927 г. две семьи начсостава имели трех- и двухкомнатные квартиры (видимо, здесь речь идет о полковых командирах и их помощниках), 26 - однокомнатные и 33 располагались в бараках, клубах, классных комнатах или банях [87. Л. 193-194 об.]. В 6-м стр. полку (БВО) на начало 1928 г. лишь у 6 % командирских семей были удовлетворительные квартиры, у 42 % - сносные и у 27 % - ветхие. В 31-м кав. полку пять семей занимали менее 5 кв. м, 18 - 5-10 кв. м, 11 - 10-15 кв. м, 13 - свыше 15 кв. м [47. Л. 93 об.]. Всего на 1 августа 1928 г. в гарнизонах БВО разместилось 5 108 семейств, 332 жилья не имели и 1 572 требовали его немедленной замены [88. Л. 12].

В начале февраля 1929 г. РВС МВО, отмечая работу, «. проделанную Управлением зданиями Наркомата по военным и морским делам по удовлетворению жилищной площадью и улучшению жилищных условий начсостава Московского гарнизона с 16 ноября 1927 г. по 1 февраля 1929 г.», указывал, что «удовлетворено 1 207 семей, улучшены жил[ищные] условия 290 семей, представлено за 2 созыва 1927 г. и 1928 г. 120 комнат для слушателей ака-

демии» [89. Л. 8]. Между тем в том же столичном Московском гарнизоне еще на сентябрь 1928 г. бездомными числились 435 семей начсостава и 536 нуждались в срочном переселении [90. Л. 82]1. А 15 апреля 1930 г. в своем докладе о жилищном положении начсостава РККА в Московском гарнизоне командующий войсками МВО2 прямо заявил, что «положение продолжает оставаться слишком напряженным» и «за время с 1 августа 1929 г. по апрель 1930 г. распределено 1 178 комнат» при общей потребности - 3 165 [92. Л. 12].

Иными словами комсостав не был удовлетворен жильем даже наполовину. Неслучайно в данных «о квартирном положении начсостава московского гарнизона», составленных на исход 1929 г., отмечалось, что «нужда настолько велика и так медленно удовлетворение, что начсостав потерял всякую веру в целесообразность существования Управления Домами. Благодаря целой системе протекционизма в первую очередь удовлетворяются работники центральных учреждений. Имеются случаи, когда комсостав, доведенный до крайности в Управлении Домами берется за револьвер» (сохранен стиль источника. - В. К., Д. И.) [91. Л. 195].

На исход августа 1930 г. «[Политуправление] ЛВО констатируя, что острота квартирного вопроса для начсостава несколько сгладилась, указывало на наличие ряда недочетов: лишь 50-60 % начсостава обеспечено квартирами при частях» [83. Л. 74].

В САВО к концу 1929 г. из 3 250 семейств начсостава около 400 оставались без квартир. Исполнение решения правительства об

1 По некоторым сведениям, сост. на конец 1929 г. (их автор остался неизвестным): «общая потребность в жилплощади по частям московского гарнизона -430 квартир. Танковый полк - 40 семей, электробат - 12 полк связи - 30» [91. Л. 195]. Вообще, сведения о количестве бездомных семей среди комсостава Московского гарнизона представлены по-разному зачастую даже на разных листах одного и того же дела фонда ПУР в РГВА. По др. данным: «На 1 ноября 1929 г. на учете Управления [зданиями при НКВМ состояло] 1102 семьи начсостава, вовсе не имеющих жилплощади для удовлетворения, которых необходимо 1 352 комнаты. 83 семьи проживающих за городом для коих необходимо 124 комнаты и 434 семьи требующих улучшения жилищных условий для коих необходимо 217 комнат. Всего необходимо 1693 комнаты» [91. Л. 197]. По третьим данным (из доклада командующего войсками МВО о жилищном положении начсостава РККА в Московском гарнизоне, 15 апреля 1930 г.): «на 1 августа 1929 г. заявки частей гарнизона исчислялись в 1 157 комнат» [92. Л. 12].

2 На указанный срок командующим войсками МВО являлся Генерального штаба капитан / подполковник А. И. Корк [93; 94, с. 67; 95. Л. 22; 96. Л. 12 об., 14 об.]. Служба А.И. Корка в РККА в период Гражданской войны 1918-1920 гг. частично уже была отражена одним из авторов настоящей статьи в его монографии [33, с. 24, 121, 406, 448, 542]. Более подробная биография А. И. Корка будет изложена тем же автором во 2-м томе его биографического справочника, работа над которым близится к завершению.

20

освобождении домов военного ведомства от лиц, не имевших отношения к армии, и предоставлении 10 % жилплощади в новостройках тормозилось. Политуправление округа оценивало окончательное разрешение вопроса в 1 млн 200 тыс. р., тогда как отпущено было всего 200 тыс. р. [85. Л. 257].

Как отмечалось в докладе старшего инструктора Коровченко о результатах обследования 24-й стр. дивизии в целях проверки выполнения решений 2-го всеармейского совещания секретарей ячеек и июньских решений РВС СССР (12 ноября 1928 г.): «Жестокий квартирный кризис, теснота размещения, отсутствие всякого благоустройства, отсутствие общественного питания, отдаленность расположения военного городка от центра города вызывает склоки, дрязги, сплетни между семьями начсостава» [97. Л. 446-446 об].

В таких условиях неудивительно, что за нормальное жилье шла ожесточенная борьба, и вовлечен в нее оказывался не только командир, но и его жена. Угроза исходила отовсюду: от заведующего складом Азиахлеба, который требовал съехать семье начсостава из соседнего с арендованным им дома, от помполита Киевской объ-

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

и и ■ л и и

единенной военной школы им. Каменева, который при содействии конвоя занял приглянувшуюся ему квартиру семьи комроты (4 чел. с ребенком) [98. Л. 15-18; 91. Л. 131-132]. Любопытный конфликт на этой почве произошел летом 1923 г. при расселении отданного в аренду коммунально-эксплуатационной службы (КЭС) общежития командующего войсками Северо-Кавказского военного округа (далее - СКВО). Задержка возникла с одним из квартирантов - инструктором некоего политсекретариата Минянкиным, чьей семье из 5 чел. жилотдел смог выделить взамен лишь комнату в 24 кв. аршин. Далее в ситуацию вмешался К.Е. Ворошилов и, со слов Минян-кина, после неоднократных угроз «выбросить на улицу» его вместе с женой, приставил к дому часового с приказом не пускать супругов, в результате чего те оказались без вещей, денег и продуктов [75. Л. 482-483].

Проблема «притеснения» представителей нижестоящего «красного» комсостава на «жилищной почве» со стороны комадмсостава, стоящего выше на служебной лестнице, нашла свое отражение и в мемуарах. Так, Нина Александровна, дочь будущего генерала РККА А.А. Коробкова, вспоминала о времени, когда ее отец занимал должность командира полка (середина 1920-х гг.): «Папу после окончания военной академии - а это был всего второй выпуск под началом Тухачевского - перевели служить в Новочеркасск, назначив командиром 25-го стр. полка 9-й Донской дивизии СКВО. Нас поселили в особнячке какого-то казачьего атамана. Там жила только его вдова. И мы втроем. А кроме нас еще начальник штаба папиного полка и семья комиссара Гатина. Потом в Новочеркасск перевели

корпус генерала Ковтюха. Он, конечно, всех нас выселил - в один день. Ведь папа был тогда всего-навсего комполка» [99]1.

Из-за проблем с жильем комсостав младшей и средней категорий далеко не всегда мог перевезти семью к себе по месту службы и вынужден был жить на два дома. Об этом более 100 молодых краскомов, 1926 г. выпуска, жаловались К.Е. Ворошилову [54. Л. 5 об. - 6; см. также 77. Л. 82 об.]. Те же, кто не хотел расставаться с родными, мог стать жертвой абсолютной бесхозяйственности компетентных органов. Именно это произошло с назначенным в конце 1927 г. в Москву на должность младшего помощника инспектора артиллерии РККА неким Кронбергом. В своем письме начальнику ПУРа А.С. Бубнову он сообщал, что, зная о жилищном кризисе в столице, предварительно поставил вопрос о выделении ему квартиры и получил официальную телеграмму с предложением без всяких сомнений приезжать вместе с семьей, для которой за счет военведа временно предоставлялся номер в гостинице. По прибытии выяснилось, что постановлений по этому вопросу не делалось, срок отвода квартиры неизвестен, и кроме отпущенных сначала 100 р. никаких сумм на оплату номера не предусмотрено. Оказавшемуся в невыносимом положении Кронбергу пришлось занимать деньги у друзей, пока его семья «сидела на одном чае и хлебе». После двух месяцев унизительных для командира РККА мытарств он получил две комнаты на Студенецкой улице с не самыми лучшими бытовыми условиями: «Температура 7-8 градусов, потолок сплошь покрыт крупными каплями воды, со стен свежеотштукатуренных течет. Уборной нет, с 4 этажа надо спускаться в общую уборную, электричества нет. В итоге дочь (8 лет) заболела, и по заключению врача, вероятно, потребуется отправление ее в диспансер. Несмотря на ряд просьб у Упр[авления] Домами выслать санитарную комиссию, комиссии так и не было». Подобное отношение порождало чувство собственной ненужности. Кронберг писал, что, если смерть отца и матери в годы Гражданской войны никак не повлияли на его настроение, то потеря близких в мирной обстановке резко била по нервам.

По свидетельству Кронберга, в столичных реалиях комсостав обзаводился весьма циничными взглядами на жизнь: «От ряда ответственных товарищей, часто партийцев приходилось слышать: "в Москве надо брать нахрапом", "перестань платить за квартиру -выйдет скандал - получишь квартиру". Вопросы законности, честности взаимоотношений как бы берутся под сомнение» [100. Л. 3-5].

Однако специфика «жилищной проблемы» 1920-х гг. для комсостава РККА заключалась в том, что в то время, как ее младший и

1 Подробная служебная биография Е. И. Ковтюха будет представлена во

2 томе справочника В. В. Каминского, одного из авторов настоящей статьи.

22

средний комсостав ютился в «солдатских казармах и на чердаках», представители старшего и высшего комсостава РККА (начиная с уровня командира полка и выше) могли себя зачастую чувствовать «новыми хозяевами жизни», нуворишами. Контраст настолько разителен, что удержаться от полного цитирования соответствующих ис-точниковых отрывков просто невозможно. А теперь обратимся к страницам известной монографии украинского историка Я.Ю. Тин-ченко.

Бывший Генерального штаба генерал-майор РИА Владимир Александрович Ольдерогге, в годы Гражданской войны - победитель Колчака (лето - осень 1919 г. [101, с. 341-344, 584]), а на 12-15 апреля 1921 г. - инспектор пехоты всех вооруженных сил на Украине [102. Л. 24 об.; 103. Л. 6 об.] в начале 1920-х гг. «в Киеве устроился на широкую ногу. Ему была выделена огромная квартира в центре города и собственный автомобиль. Кроме того, Ольдерогге привез с фронта двух великолепных скакунов, которых поставил в конюшнях Киевской артиллерийской школы; был у него и собственный экипаж. Вскоре бывшему генералу пришло в голову "арендовать" пустующий киевский ипподром, с этой целью Ольдерогге создал военно-скаковое общество, куда вошли многие бывшие офицеры и коннозаводчики. Дочери Владимира Александровича открыли на ипподроме тотализатор, проводили скачки. Через И.Х. Паука Ольдерогге договорился с представителями кавалерийских корпусов о выездке их лошадей. Также ипподромом пользовалась и киевская конная милиция во главе с бывшим ротмистром Цикалиотти. За выездку лошадей штаб войск Киевского района платил бывшему генералу крупные суммы. Кроме того, ипподром стал главным увеселительным заведением для киевлян, и с этого Ольдерогге также получал большую прибыль. Мы не ошибемся, если назовем Владимира Александровича крупнейшим киевским нэпманом и дельцом 20-х годов. Вероятно, прибыль от ипподрома Ольдерогге и Паука делили пополам, что и защищало от неприятностей эту типичную "буржуйскую организацию"». И в другом месте: «по вечерам Ольдерогге начал устраивать семейные концерты на дому, приглашая в качестве участницы подругу жены, известную киевскую оперную певицу Абеллитт. Эти салонные вечера приобрели популярность среди недобитой киевской буржуазии и бывших офицеров. На концерты приходили даже польский консул и представители немецкого консульства. А Ольдерогге брал за эти посещения по 2 рубля "с носа"» (курсив наш. - В. К., Д. И.) [104, с. 169-171].

Не хуже В. Ольдерогге в то же самое время обустроил свое жилье другой «генштабист» РККА, Генерального штаба РИА подполковник И.Х. Паука; на 12 января - 4 июня 1922 г. последний занимал должность начштаба Киевского военного округа [102. Л. 11, 17; 103.

Л. 13]; с 4 июня 1922 г. - на 1 марта 1923 г. - начштаба Киевского военного района. Я. Тинченко о жилищных условиях И. Паука в начале 1920-х гг., пишет так: «Иван Христофорович занял [в Киеве] пустующий губернаторский дом, где устраивал приемы не хуже самого губернатора. ...имел при себе порученцев Захарченко и Тузлукова. Жена Захарченко ведала хозяйством. Помимо казенной машины и порученца, Паука держал корову, верховых и упряжных лошадей, несколько человек прислуги. Роскошная обстановка особняка попечением порученца Захарченко была пополнена мебелью Киевского дворца». И далее: «Иван Христофорович Паука устраивал в своем доме роскошные приемы новой советской знати, на которых присутствовали командующий войсками района [И.Э.] Якир, известные военные деятели из партийных выдвиженцев Гарь-кавый, Левичев, Губанов, все - с женами» (курсив наш. - В. К., Д. И.) [104, с. 168-169]1.

В 1928 г. в Первопрестольной руководство МВО благодушно делило между собой квартиры в роскошном столичном доме. Вот как это описывает современный исследователь творчества М.А. Булгакова: «...Как рассказывают домашние предания, в начале 1929 года, в Большом Ржевском переулке в Москве, группа военных осматривала только что отремонтированный прекрасный четырехэтажный дом с колоннами, в котором им предстояло поселиться с семьями. Елена Сергеевна Шиловская сразу же облюбовала квартиру № 1 - в первом этаже, окнами на улицу. Е.А. Шиловский, незадолго перед тем назначенный начальником штаба Московского округа, попробовал ее остановить: дескать, неудобно, лучшая квартира в доме, ее, вероятно, займут Уборевичи. Но самоуверенная и хорошенькая Елена Сергеевна стояла на своем. Тридцатидвухлетний командующий округом Иероним Петрович Уборевич засмеялся и предложил так понравившуюся Елене Сергеевне квартиру Шиловским. Уборевичи, впрочем, тоже получили прекрасную и просторную квартиру - правда, в третьем этаже, окнами во двор» (курсив наш. - В.К., Д.И.) [105, с. 11]. А старший руководитель групповых лекций в Военной академии РККА Генштаба РИА генерал-майор С.Н. Каменский, по крайней мере в 1921 - на 1 марта 1923 г. [106, с. 98] в той же Москве жил «.в отдельной ше-стикомнатной квартире в доме № 73 по Тверской улице» [107, с. 186].

И командиры столичных и околостоличных полков по углам явно не теснились. Например, комполка А.М. Василевский жил в столь

1 Биографию И. Гарькавого [см. 33, с. 396-397]. Биография В. Н. Левичева помещена в текст 2-го тома справочника В. Каминского, работа над которым близится к завершению, а биографии В.А. Ольдерогге и И.Х. Паука будут «жить», по всей видимости, в 3-м томе настоящего справочника.

24

просторной квартире, что имел в ней возможность в отдельной комнате хранить «.графины с различными настойками и наливками, приготовленными родителями по старым рецептам.» [108, с. 8687]. А вот вполне откровенное признание самого маршала А.М. Василевского на сей счет, сделанное им в 1976 г. в беседе с известным военным писателем К.М. Симоновым: «К тому времени командирам полков - а я был командиром полка в Твери (речь идет о середине - исходе 1920-х гг., когда будущий маршал А. Василевский командовал полками1. - В.К., Д.И.) - были созданы хорошие условия. Все мы имели [служебные] машины, .получали квартиры -в одних случаях отдельные, в других - даже особняки, имели верховую лошадь, имели кроме машины выезд.» [108, с. 96]. И многие представители столичной военной элиты, как-то: преподаватели Военной академии РККА, руководители армейских управлений центрального и окружного уровня на середину 1920-х гг. проживали в благоустроенных московских и ленинградских квартирах [см. 33, с. 135-798].

Резюмируя вышесказанное, можно заключить, что жилищные условия рядового комсостава РККА и аналогичные условия старшего и высшего комсостава (начиная с комполка) отличались друг от друга как небо от земли.

Жилищные условия, в коих пребывал младший и средний комсостав (и прежде всего - комвзвода), никак не способствовали счастливому семейному быту, являясь скорее катализатором конфликтов и неурядиц. С одной стороны, в ожидании получения жилья и постоянных переживаниях за его сохранность жена наравне с мужем ощущала свою бесправность и равнодушие бюрократии. С другой стороны, счастливцы, дождавшиеся заселения попадали в крайне стесненную обстановку, где совершенно отсутствовало личное пространство, а любые разговоры сразу становились достоянием соседей и предметом сплетен. Здесь одновременно готовили еду, стирали, воспитывали детей. Общий, никому не принадлежавший угол, воспринимался как временный, и попытки привнести в убогий интерьер уют предпринимались без энтузиазма. Однако если сам командир проводил большую часть времени на службе, то его супруга вынуждена была находиться в подобной квартире круглосуточно, теряя важный даже на фоне интенсивной эмансипации статус хранительницы домашнего очага [см. 109].

К жилищной проблеме вплотную примыкает проблема топливного обеспечения, которая в первой половине 1920-х гг. стояла не менее серьезно. Поскольку дрова командиру не выдавались, он был

1 С 31 декабря 1924 г. А. Василевский занимал должность командира 143-го стр. полка 48-й стр. дивизии, а с декабря 1928 г. - по 1 февраля 1931 г. состоял в той же должности в 144-м стр. полку той же дивизии [108, с. 455].

25

вынужден приобретать их на собственные скудные средства или красть, разбирая соседские заборы и злоупотребляя служебным положением [110. Л. 198]. Участники анкетирования комсостава 5-го сап. батальона (МВО) в декабре 1922 г., помощник комбата по строевой части и комроты, открыто писали, что воруют дрова в Измайловском зверинце, поскольку на приобретение 1 сажени в месяц требуется 25 тыс. р. сверх жалования [50. Л. 75-76 об., 79-80 об.].

По сообщению политотдела 9-й стр. дивизии (СКВО), в 1923 г. средний и старший комполитсостав, не имевший таких льгот на покупку товаров широкого потребления, как сотрудники гражданских учреждений с более высокой оплатой труда, все средства тратил на топливо. На эту статью расходов выдавали ничтожные 23 р. в месяц при рыночной цене более 200 р. за воз дров и 25 р. за пуд угля [63. Л. 106]. Не помогала и военная кооперация. Согласно опросу семейных командиров пехотных частей Московского, Петроградского и Смоленского гарнизонов, который ответственные работники ПУРа провели в декабре 1923 г., 70 квартир (в том числе 19 - комрот и 11 -комбатов и их помощников) из-за отсутствия дерева отапливали временными печами только во время готовки пищи [68. Л. 117 об.].

Положение отдельно проживавших командирских семей осложнял произвол гражданских властей. В феврале 1924 г. жена комвзвода 26-го конвойного полка (5-я армия) жаловалась: «служите вы 4 года и заслуживаете свои интересы, которые нам совсем бесполезны и никакого нам не дают пособия. Пошли мы хлопотать за лес, чтобы дали бесплатно билет на дрова, а нам там затвердили, что нет вам никаких документов бесплатных, а, пожалуйста, 5 млрд. Ваших мужей никто там не держит, а служат они по своей воле, так говорит начальство, и где мы не пойдем за хлопотами, и все нам так отвечают. Так нас здесь уважают, этих красноармеек, чем двери запирают, а где я возьму эти 5 млрд., да за подводу 5 млрд. Наверное, мы эту зиму померзнем в хате а источников никаких у нас нет. Я отдала за пахоту 8 аршин самодельного сукна и твою суконную рубашку» (сохранен стиль источника. - В. К., Д. И.) [116. Л. 51].

Если одним из трех «китов» повседневности вслед за Н. Леби-ной мы будем считать «жилье», то вторым таким китом было - «питание» [11, с. 14].

4. Продовольственное обеспечение комсостава РККА 1920-х гг. оставляло желать много лучшего, причем особенно страдал именно семейный комсостав. «Продовольственный» аспект в рамках общей «семейной проблемы» «красного» комсостава в материалах ПУРа освещен достаточно подробно. Лейтмотивом этих материалов может служить заявление, сделанное в докладной записке начальника политотдела 9-й стр. дивизии (СКВО), адресованной в СНК СССР в июле 1924 г.: «Если холостой комсостав еще

26

кое-как перебивается, то с семейным .дело обстоит гораздо хуже» [72. Л. 141].

А. В 1920-х гг. семьи «красного» комсостава не только зачастую получали продовольствие в недостаточном количестве, но оно, к тому же, не отличалось высоким качеством. Продовольствие поступало к «красным» командирам иногда с задержкой в 2-3 месяца и то - далеко не полностью.

Продовольственные пайки для военнослужащих РККА (далее -продпайки) были установлены постановлением Совета Труда и Обороны от 8 июня 1921 г. 12 октября с. г. Реввоенсовет Республики объявил «Инструкцию о порядке удовлетворения нетрудоспособных членов семей комсостава и курсантов военно-учебных заведений (вуз) продовольствием из фондов Военведа». В соответствии с ней право на получение натурального продпайка имели нетрудоспособные члены семей командиров Красной армии, находившиеся на их полном иждивении и не имевшие других средств существования. Нетрудоспособными считались родители военнослужащего в возрасте старше 60 лет; жена, имеющая детей младше 8 лет; дети, не достигшие 16 лет; родители, жена или дети независимо от возраста, признанные военно-врачебными комиссиями нетрудоспособными по состоянию здоровья. В соответствии с этой же инструкцией члены семей комсостава должны были получать продовольствие из фондов военного ведомства в размере половины фронтового красноармейского пайка на каждого, но не более двух дополнительных фронтовых пайков на всю семью [21, с. 32].

Однако с реальным обеспечением продпайками комсостава РККА сразу же начались проблемы.

Как сообщалось в обзоре аномальных явлений в армии, составленном в октябре 1923 г., малопитательные, нередко некондиционные, с протухшим мясом, натуральные семейные пайки зачастую приходилось продавать на рынке «чтобы потом изо дня в день снова покупать добавочные продукты» [111. Л. 185]. Обзор материального положения и настроений комвзводов РККА, составленный в июне 1923 г. фиксировал следующие объемы выдачи семейных пайков в разных округах: в Приволжском военном округе (далее - ПриВО) - У и % нормы «ввиду неудовлетворения центром полностью заявок на них», в СКВО и МВО - У, а по 18-й дивизии МВО в марте с. г. - до 1/5 нормы. В частях Армянской стр. дивизии в конце апреля 1923 г. все еще ожидали пайков за февраль-март. Там же начальник бронесил отмечал, что выдачи производились в 10-х числах следующего месяца, огулом, что вело к быстрой порче продуктов [63. Л. 106; 72. Л. 47].

В 1922-1923 гг. в поступавших с московских складов пайках мясо заменялось воблой или селедкой, наполовину сгнившей и червивой. Вместо муки - толченая рожь, на военном языке - «шрапнель». Табак, спички, мыло и приправы отсутствовали. Прогорклое масло напоминало машинное и даже при незначительных дозах вызывало расстройство желудка. Единственное, что можно было употребить или продать - сахар и хлеб. Другое дело - красноармейский паек, куда вместо сухих овощей включали доброкачественные рыночные продукты - картофель, лук, а за счет экономии на выпечке хлеба добавлялись приправы [50. Л. 59]. Счастливым обладателем всего этого, а также тех «деликатесов», что посылала своим сынам деревня, командир мог стать разными способами: получить как взятку за отправку рядового бойца Красной армии в отпуск, выменять «на женские юбки» или просто присвоить. Разница существовала и в 1930 г.: калорийность красноармейского пайка равнялась 3609 кал. при 2001 кал. - на 1 члена семьи комвзвода и 3197 кал. - комроты [66. Л. 74]. С красноармейским пайком мог «соперничать» только курсантский, который на начало июля 1921 г. составлял 4100 калорий [112. Л. 12].

Когда на собрании комсостава 144-го стр. полка (МВО) в июле 1922 г. инспектирующая комиссия попыталась разъяснить, что нормальный стол - это обед из двух блюд, одно - наподобие котлет с картошкой, и одно блюдо на ужин, то в ответ услышала такой смех, какой «едва ли получал Д. Бедный за свою юмористическую басню» [50. Л. 133 об.].

Нижеследующая таблица показывает, каким должен был быть и каким был в реальности в начале 1920-х гг. питательный рацион семьи краскома, состоящей из трех человек.

Таблица 2

Дневной питательный рацион семьи командира РККА, 1922 г.

[50. Л. 134, 135]

Продукты Должна была получать в день на 1 чел. В реальности получала в 2-х пайках

Хлеб 1% ф. - 26 р. 3 ф. -45 р.

Мясо 1 ф. - 70 р. % ф. - 35 р.

Масло 12 зол. - 20 р. 6 зол. - 10 р.

Крупа % ф. - 9 р. % ф. -18 р.

Овощи 2 ф. - 20 р. % фунта - 12 р.

Сахар 8 зол. - 12 р. 10 зол. - 16 р.

Чай 1 зол. - 8 р. 1/23 зол. - 8 р.

Молоко ребенку 1 бут. 15 руб. -

Итого в день 180 р. 144 р.

Итого в месяц 5400 р. 4328 р.

Как видно, из данных, представленных в табл. 2, семья краско-ма (жена и ребенок) в относительном достатке получала только хлеб - 3 ф. вместо 3У и крупу - У ф. Наиболее питательные продукты приходилось добывать самостоятельно. Вместо положенных на 2 чел. 2 ф. мяса выдавали У ф., вместо 24 зол. масла - 6 зол., т. е. вчетверо меньше; вместо 4 ф. овощей - % ф. - в 16 раз меньше, а молоко список и вовсе не предусматривал. Таким образом, стоимость ежедневной и ежемесячной продуктовой корзины командирской семьи не дотягивала даже до уровня обеспечения 1 чел.

Доплаты к семейному пайку не спасали: в декабре 1923 г. они составляли 15-20 р. или 50-75 % денежного содержания. Гораздо ниже средняя сумма была для столичных городов, где питались хуже, поскольку до 75% жалования уходило на коммунальные услуги. Здесь встречались пары, по нескольку дней сидевшие без еды, «не имея ни что сварить, ни на чем» [68. Л. 118; 67. Л. 30]. То же происходило и в «провинции», например, в частях ОКА, где самые младшие члены семей начсостава, неделями остававшихся без горячей пищи, умирали от голода [51. Л. 28].

Особенно плохо обстояло дело с жирами и молоком - обязательным пунктом в меню детей, чье здоровье ослабло за годы гражданской войны. Целый набор болезней, связанных с плохим продовольствием и недоеданием, описал начштаба 138-й отдельной Заволжской стр. бригады, в своем рапорте от 3 ноября 1921 г. к начштабу вооруженных сил Украины и Крыма (ВСУК) в ноябре 1921 г. с просьбой о срочном переводе из Харькова в Казань к своим детям. Один из них болел «после перенесенного в тяжкой форме острого воспаления кишок», другой ожидал «операцию, вследствие воспаления надкостницы», а третий имел «зачатки рахитизма» [113. Л. 3-3 об.]. Для закупки необходимого одного жалования было недостаточно: стоимость трех пудов белой муки и месячной нормы молока для ребенка достигала в Москве в конце 1922 г. 38 тыс. р. при окладе комвзвода в 7 500 р., а осенью 1923 г. - 1200-1300 р. при окладе комроты в 3 716 р. [50. Л. 83-84 об.; 67. Л. 27].

Мучились и взрослые, организм которых также требовал восстановительной диеты. Но раздобыть нужные продукты и к концу 1920-х гг. было сложно: в 1929 г. военком 11-го стр. полка (ЛВО) Беспарайтис, в течение нескольких лет страдавший от язвы желудка, и его смертельно больная туберкулезом жена ежемесячно тратили на молоко 37 р., но этого не хватало. Окружной отдел снабжения удовлетворить их потребность в молоке не мог, предлагая заменить в продпайке 18 фунтов мяса на 1 кг масла, а 10 фунтов круп - на 500 г риса [114. Л. 130].

Вместе с тем, семейных пайков, катастрофически не хватало. В докладе начальника Политуправления ОКА о материальном

положении военнослужащих от 15 июня 1923 г. было сказано: «на январь штабом РККА отпущено 2500 пайков при действительной потребности - 7 000.» [52. Л. 44 об.]. Начальник снабжения РККА и Флота Д.П. Оськин, приводя «перечень мероприятий по улучшению быта военнослужащих» отмечал: «Установлено в твердой форме для военведа 8 100 семейных пайков из коих 1000 - морведа. Требуется же фактически 120 000» [55. Л. 159-160].

Б. «Раздельное проживание комсостава с семьей имело главную причину - невозможность ее прокормить» [50. Л. 132]. Свидетельством сказанному стала ситуация в 144 стр. полку, комсостав которого с трудом содержал себя самого. Как результат, один комвзвода вынужден был отослать сына к родственникам в Сибирь и в течение нескольких месяцев ничего не знал о его судьбе. Другой зачислил своего десятилетнего сына в музыкальную команду полка, где тот чистил трубы, наравне с родителями добывая пропитание для младших братьев и сестер. Ввиду мизерности оклада помощника командира полка и отсутствия в Москве подходящих должностей, его супруге приходилось жить и работать акушеркой-фельдшерицей в Могилевской губернии. Жена комбата в поисках куска хлеба разъезжала по полевым работам вместе с 3-летней дочерью. Другой комбат заявил, что, хотя его родители, жившие в голодной Оренбургской губернии, нуждались в помощи, он на них «махнул рукой, ибо сам ходил во френче без подкладки и столовался из ротного котла». Писать письма домой прекратил и более трех лет не был в отпуске, «ведь ехать с пустыми руками и стыдно, и больно, и обидно». Чуть не плакал перед членами комиссии помощник комполка, рассказывая, что два дня питался одним чаем и водой: «от того, что я не ел, мне тяжело, но эта тяжесть становится камнем, когда прихожу домой, а там тоже голодная жена. Чем я могу утешить? Только словами, что, если я так живу, то еще хуже живет комвзвода» [50. Л. 133-133 об.; 134 об., 137].

Семьи, находившиеся на полном иждивении, напротив, оказывались крепко привязаны к единственному кормильцу, который не мог даже воспользоваться необходимым санаторным лечением, рискуя обречь жену и детей на голод [50. Л. 99 об.]. В такой ситуации и перемещение командира по службе ставило благополучие его родных под удар.

Не решили проблему и попытки организовать в середине 1920-х гг. общественное питание. Появлявшиеся в отдельных частях РККА военные кооперативные столовые оказались выгодны только холостому начсоставу, для которого цена одного обеда была вполне приемлемой, тогда как семейные должны были платить в три-четыре раза больше в зависимости от числа порций [115. Л. 9 об.; 84. Л. 46, 162 об. - 163 об.].

Третьим «китом», на котором «зиждется повседневная жизнь человека вне работы и политики.» Н. Б. Лебина называет одежду [11, с. 14].

5. Весьма острую нужду в 1920-е гг. семьи комсостава РККА испытывали в одежде, достать которую было тяжело не только из-за нехватки денег, но и ввиду товарного кризиса в стране. К началу 1921 г. обувные предприятия в результате упадка легкой промышленности производили в 7,5 раз меньше продукции, чем в 1913 г., текстильные фабрики закрывались, а объединенные в комитет Гла-водежда швейные предприятия были ориентированы на выпуск военной формы. Новая экономическая политика изменила ситуацию в этой сфере, и уже к 1925 г. удалось достигнуть предвоенных объемов производства. Однако к концу 1920-х гг. со свертыванием нэпа население советских городов вновь погрузилось «в эпоху нищенства и оборванства» [11, с. 121, 137-138, 149].

Несмотря на это, комсостав как по долгу службы, так и в силу традиций к своему внешнему облику относился трепетно и всегда старался иметь приличный вид, пусть даже за счет личных сбережений (приходилось, например, перешивать за свой счет служебное обмундирование) [117. Л. 65-66; 118. Л. 99 об., 101 об., 108 об.]. Не меньшие траты требовались и на семью краскома. С одной стороны, стандарты гражданской одежды, особенно в условиях коллективного быта, оставались невысоки. С другой, они отчасти зависели от женских запросов, и если одни стремились добыть простейшие ноские вещи, то другие требовали изысков. На рубеже 1922-1923 гг. месячная стоимость минимального женского туалета равнялась 1 700 р., годовая - 20 500 руб. - весьма недешево. Сюда входили зимнее и летнее пальто (8 тыс. р.), пара верхнего платья (6 тыс. р.), две пары ботинок (4 тыс. р.), четыре пары белья (2 500 р.) [50. Л. 134].

Для пополнения гардероба супруги командир мог использовать подчиненных, заставляя красноармейцев (тех, кто имел профессиональные навыки) шить сапоги и туфли или ловить кротов на шубу -явный намек на возрождение в РККА денщичества [119. Л. 120]1. Иногда на перешив для домочадцев жертвовали предметы обмундирования, отпущенные сверх комплекта, донашивая старые, потрепанные платья. Позднее заказы стали принимать создававшиеся при частях портняжные и пошивочные мастерские. В 1-й Кавказской стр. дивизии (ККА) в 1928 г. они изготовляли, в том числе дамские туфли (3 р. 50 к. - 4 р.) и детскую обувь (1 р. 30 к.) [120. Л. 75].

1 О явлении «денщичества» в РККА 1920-х гг. авторы настоящей статьи будут говорить более подробно в следующих своих материалах.

31

Политуправление БВО, признавая материально обеспеченными на апрель 1928 г. лишь 28,6 % всего начсостава округа, преимущественно холостяков, делило малосемейных на тех, кто старался хорошо одеться, экономя на питании и культурных потребностях, и тех, кто весь бюджет тратил на еду, покупая одежду исключительно за счет кредита. В качестве примера политработники приводили таблицу распределения денег в командирских семействах отдельных войсковых частей. Приведем и мы подобную таблицу:

Таблица 3

Бюджет начсостава 6-го конноартиллерийского дивизиона (БВО)

на 1928 г. [121. Л. 92]

Оклад, р. Членов семьи, чел. Помощь родным, р. Питание, р. Квартплата, коммунальные услуги, р. Газеты, литература, р. Театр и кино, р. Одежда, обувь, р. Прочие расходы, р. Долг, р.

Комбат Афанасьев 100 2 5 45 13 5 4 15 15 100

Комбат Маскаленко 100 1 15 51 10 6 4 15 4

Учитель Юрченко 80 4 55 12 2 2 16 15

Зав. библиотекой Во- 80 3 25 40 7 2 2 6 35

ронцов

Исходя из табл. 3, видно, что половина, и даже больше, оклада (от 40 до 55 р.) краскомов (в данном случае - комбатов) уходила на питание, а второй по значимости статьей расходов (15 р.) являлась одежда, траты на которую превосходили оплату коммунальных услуг (10-13 р.). Невозможность уложиться в рамки бюджета способствовала наращиванию долгов, достигавших нередко размера командирского жалования.

В целом, невозможность свободно приобрести нормальную одежду сильно ограничивала повседневную жизнь командирских семей. Если для жены испытанием становился каждый лишний выход в общество, к знакомым и даже на обычную прогулку [68. Л. 119 об.], не говоря о театре или кино, то отсутствие «чистенького костюма» у ребенка ставило под сомнение его возможность посещать школу [67. Л. 27-28]. Речь шла, конечно, не только о желании хорошо выглядеть, но и о необходимости переносить тяжелые погодные условия. Кроме того, проблема отражалась и на службе командира, которому приходилось жертвовать личной опрятностью, а значит

и авторитетом среди красноармейцев, чтобы одеть своих домочадцев1.

6. Плохие бытовые условия и недостаток питания подрывали здоровье жен и детей командиров, чаще всего страдавших головными заболеваниями, цингой, куриной слепотой, малокровием. Исходя из доклада комиссии по обследованию быта комсостава 144-го стр. полка 48-й стр. дивизии (МВО, июль 1922 г.), при отсутствии доступной и профессиональной медицинской помощи, каковую не мог предоставить фельдшерский околоток2, начсоставу приходилось обращаться к частным врачам, что сильно било по бюджету. Обычный визит к врачу в 1922 г. стоил 500 р., в исключительных случаях, таких как беременность - 300 р. при снисхождении к бедности пациента. В итоге годовой расход на докторов, которых вызывали не реже раза в месяц, мог достигать 6 тыс. р. [50. Л. 134 об.]. Лекарства стоили еще больше. В декабре 1922 г. комвзвод 5-го сап. батальона (МВО) сообщал в анкете, что при жаловании в 7 500 р. нуждается в 20 тыс. р. ежемесячно для поддержки больной жены [50. Л. 83-84 об.]. Ситуацию усугублял отказ гражданских лечебных заведений предоставлять льготы семьям начсостава, с учетом отсутствия в военных госпиталях многих необходимых препаратов [74. Л. 9 об.].

В отдаленных частях добавлялись затраты на дорогу до больницы. Делопроизводитель Юргинского учебного арт. полигона (Сиб-ВО) на совещании комсостава по поводу неудобств деревенской жизни в 1928 г. заявил: «кто-нибудь серьезно заболел - нужно ехать в Томск. Моя жена обожглась примусом, и лечение ее в городе стоило свыше 100 руб.» [122. Л. 216-217].

30 марта 1929 г. на заседании РВС МВО был заслушан доклад о медицинском обслуживании семей начсостава управлений и штабов округа. Исходя из протокола заседания, работа по линии органов здравоохранения в соответствии с циркуляром НКЗ РСФСР № 172 от 1925 г. находилась на низком уровне: нельзя было даже надеяться на приход врача в день вызова. В то же время жильцы общежитий 1-го и 2-го домов РВС СССР проблем не знали, поскольку помимо штатной военной организации лечебной помощи их на дому обслуживали вольнонаемные врачи различных специальностей.

Для решения проблемы на 1929/1930 бюджетный год предлагалось увеличить количество коек для семей начсостава в военных

1 Проблема взаимоотношений комсостава РККА и красноармейцев является достаточно обширной, чтобы быть вынесенной в тематику отдельно взятой статьи, к которой авторы настоящего материалы намерены обратиться позднее.

2 Околоток - медпункт в военной части.

33

госпиталях на периферии округа, в лазаретах при воинских частях и военных городках, расширив штаты этих учреждений и усилив их снабжение по линии Военсанведа, а также предоставив помещения и кредиты по линии МВО. Крайне необходимым признавалось срочное открытие отделений 1-го Коммунистического госпиталя для туберкулезных больных (на 100 чел.), для чего перед Моссоветом ставился вопрос о выделении усадьбы в одном из районов Подмосковья, используемых органами Наркомздрава и Мосздрава [89. Л. 26].

Обращает внимание упоминание крупных расходов на аборты в 1920-е гг., хотя платными они стали только в 1930 г. [11, с. 257]. Проблема эта в 1920-е гг. была всероссийской. Как отмечает исследовательница Н.Б. Лебина, из всего количества женщин, пользующихся услугами нелегальных абортистов, «до 50 % женщин заболева[ли] от заражения и до 4 % из них умира[ли]» [123, с. 168].

По сообщению комроты 5-го сап. батальона Верзилова (июль

1922 г.), к этой процедуре из-за бедности жены сослуживцев прибегали сплошь и рядом, одна - даже на шестом месяце беременности, поскольку пришлось копить средства [50. Л. 152, 153]. В СКВО супруги командиров, сделавшие за 1927 г. 3-4 подобных операции, нуждались в постоянном дорогостоящем лечении [64. Л. 14 об.]. Н.Б. Лебина, рассматривая в своей монографии данный аспект на примере населения Ленинграда, связывает рост числа абортов (с 5,5 на тысячу городских жителей в 1924 г. до 14,1 в 1926 г. и до 33,7 в 1930 г.) не столько с нищетой, хотя эту причину указали 70 % опрошенных, сколько с безответственностью потенциальных родителей и с женской покорностью [11, с. 252-253, 255]. Небезынтересно отметить, что в документах политуправлений РККА нет упоминаний об обращении жен комсостава к народной медицине1, которую по статистике в 1920-е гг. предпочитали две из трех представительниц пролетариата [11, с. 252].

7. Ко всему перечисленному добавлялась проблема воспитания детей. В послевоенные годы, ввиду колоссального сокращения мужского населения особенно актуален был вопрос усыновления военнослужащим внебрачного ребенка, который, согласно циркуляру Главного военно-хозяйственного управления РККА от 5 декабря

1923 г., мог получать семейный паек только в том случае, если его родной отец также служил в Красной армии. Данное право соблюдалось при условии подтверждения необходимых фактов по книге записей рождений, что было весьма затруднительным ввиду разорения документохранилищ в ходе боевых действий. Кроме того, по-

1 Приведенный здесь вывод основан на нашем просмотре многих десятков дел не только из фонда ПУР РККА (Ф. 9), но и из фондов 7 военных округов: ЛВО, МВО, ПриВО, САВО, СибВО, СКВО и УВО.

34

добная трактовка делила детей на законных и незаконных, а все издержки в случае отказа в пособии возлагала на «незаконного» отца-военнослужащего, что, по мнению Политуправления РККА, противоречило духу законодательства СССР [124. Л. 3]. Любопытно отметить, что похожими проблемами власти начали заниматься еще в имперский период. В новом обществе официально, еще с декабря 1917 г. отвергалось наличие такого явления, как «незаконные (внебрачные) дети» [126].

Учитывая, что большое количество советских семей в 1920-е гг. являлись нуклеарными1 и не могли рассчитывать на помощь старшего поколения, остро вставал вопрос об организации при военных частях детских интернатов с попечительством военного ведомства. Попытки их самостоятельной организации не всегда оказывались удачными из-за обременительности содержания и сложностей с подбором персонала. Эти проблемы были озвучены на собрании командиров 105-го стр. полка в августе 1928 г.: «Надо средства, чтобы ясли были хороши, выкрасить масляной краской. Надо поставить спектакль, лотерею и пр. Дом КА доплачивал яслям за содержание детей, так что все деньги тратили на пищу. Жены у нас занимаются сплетнями, не идут в дом КА, потому что у них дети. Ясли нужны как воздух, женщин надо отпускать на перевоспитание. Лучше яслям платить 5-8 руб., чем держать прислугу, которая стоит 30 руб.» [127. Л. 181-182]2.

Наши выводы по вышеизложенному материалу двойственны. Во-первых, на «бытовом уровне» РККА восприняла многие «теневые стороны» РИА, как-то: денщичество, превращение жены крас-кома в привязанную к кухне домохозяйку и проблема законных / незаконных детей краскома. Во-вторых, в РККА 1920-х гг. как в слепке отразилась нэповская Россия: если командиры взводов ютились в бараках, то командиры полков жили уже в отдельных домах или квартирах, военная верхушка же окружного уровня даже могла иметь свой выезд и прислугу. Жена комвзвода могла завидовать жене комполка на то, что та «ходит в шелковых чулках, а у жены комвзвода ни одной пары приличной.».

Список литературы

1. Кром М.М. Повседневность как предмет исторического исследования // История повседневности: сб. науч. работ. - СПб., 2003. - С. 7-14.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

2. Людтке А. История повседневности в Германии (новые подходы к изучению труда, войны и власти) / под общ. ред. Журавлева С. В.; пер. с англ. и нем. - М.: РОССПЭН; Герман. Ист. ин-т в Москве, 2010.

1 Нуклеарная семья состоит из супругов, которые живут с детьми, не состоящими в браке, или без.

2 «Дом КА» - Дом Красной Армии, обычно в документах отображается в виде следующей аббревиатуры - «ДКА».

35

3. Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город. - 2-е изд. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд первого президента России Б.Н. Ельцина, 2008.

4. Попов В. Ж. Повседневная жизнь различных категорий городского населения Украины в 1917-1920 гг. // Вестн. КГУ им. Н. А. Некрасова. 2013. - № 3. -С. 1-4.

5. Руга В., Кокорев А. Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта в период Первой мировой войны. - М.: АСТ, Астрель, 2011.

6. Живая история: Повседневная жизнь человечества // [Электронный ресурс]. - URL: http://gvardiya.ru/shop/books/povsednevnaya_zhizn_chelovechestva

7. Веременко В. А. Современная историография истории повседневности в России // Города Центрального Казахстана в 1950-1960-е годы: история и повседневность: моногр. / Сактаганова З. Г., Веременко В. А., Абдрахманова К. К., Досова Б. А., Козина В.В., Елеуханова С. В., Карсыбаева Ж. А., Утебаева А. Д.; под общ. ред. З. Г. Сактагановой. - Караганда: Изд-во КарГУ, 2017. - С. 8-33.

8. Денисова М. А. Повседневная жизнь населения советского провинциального города в 1920-е годы (на материалах города Курска): дис. ... канд. ист. наук. - Курск, 2010.

9. Журавлев С. В., Соколов А. К. Повседневная жизнь советских людей в 1920-е годы // Социальная история: ежегодник, 1997. - М.: РОССПЭН, 1998. -С. 287-334.

10. Лебина Н. Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930-е годы. - СПб.: Нева - Летний Сад, 1999.

11. Лебина Н. Б. Советская повседневность: нормы и аномалии (от военного коммунизма к большому стилю). - М.: Новое лит. обозр., 2015.

12. Орлов И. Б. Советская повседневность: исторический и социологический аспекты становления. - М.: Гос. ун-т Высш. шк. экономики, 2008.

13. Осокина Е. А. Предпринимательство и рынок в повседневной жизни первых пятилеток (на примере рынка потребительских товаров). // Социальная история: ежегодник, 1998/99. - М.: РОССПЭН, 1999. - С. 339-365.

14. Поляков Ю. А. Человек в повседневности (исторические аспекты) // Отечественная история. - 2000. - № 3. - С. 125-132.

15. Рожков А. Ю. Молодой человек в советской России 1920-х гг., повседневная жизнь в группах сверстников: дис. по гуманитарным наукам. -URL: http://cheloveknauka.com/molodoy-chelovek-v-sovetskoy-rossii-1920-h-godov-povsednevnaya-zhizn-v-gruppah-sverstnikov#ixzz4pC78K5Vh;

16. Соловьева Т. А. Повседневная жизнь советского провинциального города в 1920-1930-е гг. (на материалах г. Саратова): дис. ... канд. ист. наук. -Саратов, 2014.

17. Тяжельникова В. С. Самоубийства коммунистов в 1920-е годы // Отечественная история. - 1998. - № 6. - С. 158-173.

18. Андреевский Г.В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху (1920-1930-е гг.). - М.: Молодая Гвардия, 2003.

19. Андреевский Г.В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху (1930-1940-е гг.). - М.: Молодая Гвардия, 2003.

20. Реформа в Красной Армии. Документы и материалы 1923-1928 гг. -Кн. 1. - М., СПб., 2006.

21. «Тяжелые условия быта, необеспеченность создают подавленное настроение начсостава.» Публикация Бочкова Е.А. // Военно-исторический журнал (далее - ВИЖ). - 2003. - № 6. - С. 32-35.

22. Бочков Е.А. Когда на армии приходилось экономить. Экономические аспекты военного строительства в СССР в 20-е годы // ВИЖ. - 1998. - № 2. -С. 2-7.

23. Бочков Е.А. Обеспечение РККА вещевым и обозным имуществом в первой половине 1920-х годов // ВИЖ. - 2005. - № 6. - С. 49-52.

24. Васильева Л.Ф. Материальное обеспечение и бытовые условия личного состава РККА в период ее перевода на мирное положение (1921-1923). Как составляющая морального духа армии // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. - 2009. - Т. 1. - № 6. - С. 129-132.

25. Пчелинцева Л. М., Пчелинцев С. В. Квартирное довольствие командного состава РККА после Гражданской войны // ВИЖ. - 2004. - № 2. - С. 40-43.

26. Судакова А.Н. «Защитники наши задолжались» // Учен. зап. Орловского гос. ун-та. Сер. Гуманитарные и социальные науки. - 2011. - № 6. - С. 101 — 105.

27. Судакова А.Н. Материальное положение младшего командного состава Красной Армии в 1924-1930-х гг. // Учен. зап. Орловского гос. ун-та. Сер. Гуманитарные и социальные науки. - 2012. - № 4. - С. 74-82.

28. Бабаскин О.П. Реорганизация системы военной подготовки после Гражданской войны (на примере Центрально-Черноземного региона) // Известия Алтайского гос. ун-та. - 2009. - № 4. - Т. 3. - С. 19-22.

29. Верижников А. Н. Части особого назначения как центры военного обучения в 1921-1923 гг. (на примере Орловской губернии) // Учен. зап. Орловского гос. ун-та. Сер. Гуманитарные и социальные науки. - 2011. - № 6. - С. 61-65.

30. Подустов Ф.Н. Численность, материальное положение и условия труда преподавателей военно-учебных заведений Сибирского военного округа в 1919-1921 гг. // Вестн. Томского гос. пед. ун-та. Сер. Гуманитарные науки (История). Вып. 1 (52). С. 41-46.

31. Фомина Н.В. Система военного профессионального образования на Дальнем Востоке: этапы становления и развития (1922-1941) // Известия Алтайского гос. ун-та. - 2007. - № 4-2. - С. 161-167.

32. Цымбалов И. В. Подготовка военных кадров запаса сухопутных войск РККА (1921- июнь 1941 г.) // Вестн. Военного ун-та. - 2009. - № 4 (20). - С. 151157.

33. Каминский В.В. Офицеры Русской Императорской Армии в Корпусе «красного» Генерального Штаба (персональный состав, служебная занятость, специфика личных судеб (1918-1945 гг.)). Биографический справочник. - Т. 1. А-Ж. - СПб.: Гуманитарная академия, 2018.

34. Каминский В.В. А.И. Андогский в дни «русской смуты» в 1917-1919 гг. // Вопросы истории. - 2008. - № 11. - С. 91-100.

35. Каминский В. В. Социально-бытовая мотивация в конкретных судьбах: Генерального штаба подполковник Виктор Иванович Оберюхтин - «слуга двух господ» поочередно (1918-1938 гг.) // Новейшая история России (далее - НИР). -2013. - № 1. - С. 66-80.

36. Каминский В. В. От А. В. Колчака - в Красную армию: служебная занятость и дальнейшие судьбы выпускников младшего класса 4-й очереди ускоренных курсов «белой» Академии Генерального штаба (Томск, апрель 1919 г.) // НИР. - 2014. - № 1. - С. 40-67.

37. Каминский В. В. Генерального штаба генерал-майор М. Е. Солнышкин: от храброго терского казака и «мятежника-корниловца» к добросовестному служаке в провинциальных штабах Красной армии. 1914-1924 гг. // НИР. - 2014. -№ 3. - С. 132-144.

38. Каминский В. В. Генерального штаба генерал-лейтенант Н. Н. Стогов -добросовестный военный специалист Красной армии или заведомый «вредитель» в ее рядах? // НИР. - 2015. - № 1. - С. 59-70.

39. Каминский В. В. Продолжая труды А. Г. Кавтарадзе: курсанты 3-й очереди ускоренных курсов Николаевской академии Генерального штаба на службе в Красной армии (1918-1930-е гг.) // НИР. - 2016. - № 2. - С. 138-188.

40. Каминский В.В., Веременко В.А. Дворянская семья Барановских на сломе эпох // НИР. - 2016. - № 3. - С. 64-83.

41. Каминский В. В. Веременко В.А. М.Д.Бонч-Бруевич - один из основателей Красной армии: страницы биографии // НИР. - 2018. - Т. 8. - № 1. - С. 5769.

42. Мемуары О. М. Меницкой-Зоммар (01.03.1874-31.01.1967) / Публ., коммент. и вступ. ст. - Каминский В.В., Веременко В.А. // История повседневности. - 2017. - № 1. - С. 109-150.

43. «По отношению к Советской власти - лоялен.»: комиссарские характеристики на преподавателей Военной академии РККА середины 1920-х гг. / Публ. В. В. Каминского и Д.Ю. Исповедникова // НИР. - 2017. - № 1. - С. 194224.

44. Каминский В. В., Петин Д. И. Русский артиллерист А. В. Беклемишев на службе в четырех армиях: опыт историко-биографического исследования // Вестн. архивиста. - 2016. - № 3. - С. 266-299.

45. Петин Д.И., Каминский В.В. Генерал-майор Генштаба Н.Н. Артамонов (1872-1937): Биография сквозь призму новых источников // Вестн. архивиста. -2017. - № 3. - С. 275-300.

46. Петин Д. И., Каминский В. В. Генерал-лейтенант Л. П. Тимашев (18641932): страницы служебной биографии // Гражданская война на Востоке России: взгляд сквозь документальное наследие: материалы II Всерос. науч.-прак. конф. с междунар. участием (Омск, 25-26 окт. 2017 г.). - С. 152-157.

47. Российский государственный военный архив (далее - РГВА). Ф. 9. Оп. 18. Д. 273.

48. РГВА. Ф. 9. Оп. 26. Д. 159.

49. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 791.

50. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 409.

51. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 413.

52. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 199.

53. РГВА. Ф. 25883. Оп. 2. Д. 1216.

54. РГВА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 308.

55. РГВА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 205.

56. РГВА. Ф. 25883. Оп. 2. Д. 1219.

57. Веременко В.А. Семья в обход закона: брачная практика российских офицеров во второй половине XIX - начале ХХ века // Воен.-ист. журн. - 2006. -№ 3. - С. 55-59.

58. РГВА. Ф. 25883. Оп. 2. Д. 1184.

59. РГВА. Ф. 9. Оп. 10. Д. 46.

60. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 191.

61. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 430.

62. РГВА. Ф. 9. Оп. 17. Д. 134.

63. РГВА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 195.

64. РГВА. Ф. 9. Оп. 26. Д. 397.

65. РГВА. Ф. 25893. Оп. 1. Д. 276.

66. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 161.

67. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 711.

68. РГВА. Ф. 9. Оп. 7. Д. 1.

69. Веременко В.А. «Дура в доме» - женская домашняя прислуга в дворянских семьях России второй половины XIX - начала ХХ вв. // Альманах тендерной истории «Адам и Ева». - 2013. (21). - С. 241-273.

70. РГВА. Ф. 25888. Оп. 2. Д. 1252.

71. РГВА. Ф. 9. Оп. 18. Д. 112.

72. РГВА. Ф. 9. Оп. 26. Д. 111.

73. РГВА. Ф. 25883. Оп. 2. Д. 1200.

74. РГВА. Ф. 25896. Оп. 2. Д. 51.

75. РГВА. Ф. 25896. Оп. 3. Д. 21.

76. РГВА. Ф. 25896. Оп. 9. Д. 46.

77. РГВД, Ф. 25899. Оп. 2. Д. 425.

78. РГВА. Ф. 9. Оп. 17. Д. 218.

79. РГВД. Ф. 25893. Оп. 1. Д. 278.

80. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 1264.

81. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 1200.

82. РГВА. Ф. 9. Оп. 17. Д. 270.

83. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 160.

84. РГВА. Ф. 25895. Оп. 1. Д. 261.

85. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 133.

86. РГВА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 393.

87. РГВА. Ф. 9 Оп. 18. Д. 223.

88. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 600.

89. РГВА. Ф. 25883. Оп. 1. Д. 189.

90. РГВА. Ф. 25883. Оп. 1. Д. 186.

91. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 91.

92. РГВА. Ф. 33989. Оп. 1. Д. 87.

93. Корк Август Иванович // Хронос. - URL: http://www.hrono.ru/ biograf/bio_k/kork.php.

94. Василевский А.М. Дело всей жизни. - М.: Политиздат, 1978.

95. РГВА. Ф. 37976. Оп. 1. Д. 90.

96. РГВА. Ф. 37976. Оп. 1. Д. 118.

97. РГВА. Ф. 9. Оп. 18. Д. 308.

98. РГВА. Ф. 25895. Оп. 1. Д. 47.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

99. Черкашин Н. «Хоть кто-то вспомнил.» // Столетие. - URL: http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/khot_kto-to_vspomnil_2010-06-22.htm

100. РГВА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 362.

101. Каминский В.В. Выпускники Николаевской Академии Генерального Штаба на службе в Красной Армии. - СПб.: Алетейя, 2011.

102. РГВА. Ф. 6. Оп. 4. Д. 916.

103. РГВА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 8.

104. Тинченко Я. Ю. Голгофа русского офицерства в СССР. - М.: Московский общественный научный фонд, 2000.

105. Яновская Л. (от редакции). Дневник Елены Булгаковой. - М.: Книжная палата, 1990.

106. Список лиц с высшим общим военным образованием, состоящих на службе в Рабоче-Крестьянской Красной Армии (составлен по данным к 1 марта 1923 г.). - М., 1923.

107. Варламов А.Н. Михаил Булгаков. - М.: Молодая гвардия, 2008.

108. Великанов Н.Т. Василевский. - М.: Молодая гвардия, 2014.

109. Веременко В. А. Хозяйка на кухне: адаптационные практики в жизни российской дворянской семьи во второй половине XIX - начале XX в. // Экстремальное в повседневной жизни населения России: история и современность (к 100-летию русской революции 1917 г.): материалы междунар. науч. конф., 16-18 марта 2017 г. / отв. ред. В.А. Веременко. - СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2017. - С. 315-323.

110. РГВА. Ф. 25883. Оп. 5. Д. 2274.

111. РГВА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 139.

112. РГВА. Ф. 25888. Оп. 7. Д. 19.

113. РГВА. Ф. 25899. Оп. 3. Д. 886.

114. РГВА. Ф. 25888. Оп. 1. Д. 207.

115. РГВА. Ф. 25895. Оп. 1. Д. 261.

116. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 432.

117. РГВА. Ф. 25888. Оп. 2. Д. 58.

118. РГВА. Ф. 25889. Оп. 2. Д. 87.

119. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 85.

120. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 55.

121. РГВА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 273.

122. РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 53.

123. Лебина Н.Б. «...В обстановке советских больниц...» (Новые документы о советской абортной политике первой половины 1930-х гг.) // НИР. 2014. № 2.

124. РГВА. Ф. 9. Оп. 18. Д. 15.

125. Веременко В.А. Проблемы внебрачных семей офицеров и запасных в России начала ХХ века // Война и повседневная жизнь населения России XVII-ХХ вв. (к столетию начала Первой мировой войны): материалы междунар. науч. конф., 14-16 марта 2014 г. / под общ. ред. проф. В.Н. Скворцова; отв. ред. В.А. Веременко. - СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2014. - С. 157-164.

126. Декрет о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов гражданского состояния от 18 декабря 1917 г. Дилетант. - URL: http://diletant.media/articles/37825446/

127. РГВА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 291.

References

1. Krom M.M. Povsednevnost' kak predmet istoricheskogo issledovaniya [Everyday life as a subject of historical research] // Istoriya povsednevnosti. Sbornik nauchnykh rabot [The History of everyday life. Collection of scientific works]. SPb., 2003. S. 7-14.

2. Lyudtke А. Istoriya povsednevnosti v Germanii (novye podkhody k izucheniyu truda, vojny i vlasti) [The History of everyday life in Germany (new approaches to the study of labour, war and power)] / pod obshh. Red. ZHuravleva S.V.; per. s angl. i nem. M.: ROSSPEHN; German. 1st. In-t v Moskve, 2010.

3. Fitspatrik SH. Povsednevnyj stalinizm. Sotsial'naya istoriya Sovetskoj Rossii v 30-e gody: gorod. 2-e izd. [Everyday Stalinism. Social history of Soviet Russia in the 30s: the city]. M.: Rossijskaya politicheskaya ehntsiklopediya (ROSSPEHN); Fond Pervogo Prezidenta Rossii B.N.El'tsina, 2008.

4. Popov V. ZH. Povsednevnaya zhizn' razlichnykh kategorij gorodskogo nase-leniya Ukrainy v 1917-1920 gg. [Daily life of different categories of urban population of Ukraine in 1917-1920] // Vestnik KGU im. N. А. Nekrasova [Vestnik KSU im. H. A. Nekrasova]. 2013. № 3. S. 1-4.

5. Ruga V., Kokorev А. Povsednevnaya zhizn' Moskvy. Ocherki gorodskogo by-ta v period Pervoj mirovoj vojny [Everyday life in Moscow. Essays of urban life during the First world war] M.: AST, Astrel', 2011.

6. ZHivaya istoriya: Povsednevnaya zhizn' chelovechestva [Living history: the Daily life of mankind] // EHlektronnyj resurs izdatel'stva «Molodaya Gvardiya». URL: http://gvardiya.ru/shop/books/povsednevnaya_zhizn_chelovechestva

7. Veremenko V.А. Sovremennaya istoriografiya istorii povsednevnosti v Rossii // Goroda TSentral'nogo Kazakhstana v 1950-1960-e gody: istoriya i pov-sednevnost'. Monografiya [Modern historiography of the history of everyday life in Russia // cities of Central Kazakhstan in the 1950s-1960s: history and everyday life. Monograph] / Saktaganova Z.G., Veremenko V.A., Abdrakhmanova K.K., Dosova B.A., Kozina V.V., Eleukhanova S.V., Karsybaeva ZH.A., Utebaeva A.D. Pod obshh. red. Z.G. Saktaganovoj. Karaganda: Izd-vo KarGU, 2017. S. 8-33.

8. Denisova M.А. Povsednevnaya zhizn' naseleniya sovetskogo provintsial'nogo goroda v 1920-e gody (na materialakh goroda Kurska): dissertatsiya ... kandidata is-toricheskikh nauk [Daily life of the population of the Soviet provincial town in the 1920s (on the materials of Kursk): thesis ... candidate of history]. Kursk, 2010.

9. ZHuravlev S.V., Sokolov А.K. Povsednevnaya zhizn' sovetskikh lyudej v 1920e gody [Everyday life of Soviet people in 1920s] // Sotsial'naya istoriya. Ezhegodnik, 1997 [Social history. Yearbook]. M.:ROSSPEHN, 1998. S. 287-334.

10. Lebina N.B. Povsednevnaya zhizn' sovetskogo goroda: normy i anomalii. 1920-1930-e gody [Everyday life of the Soviet city: norms and anomalies. 1920-1930s]. SPb.: ZHurnal "Neva" - ID "Letnij Sad", 1999.

11. Lebina N.B. Sovetskaya povsednevnost': normy i anomalii (ot voennogo kommunizma k bol'shomu stilyu) [Soviet daily life: norms and anomalies (from military communism to the great style)]. M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2015.

12. Orlov I.B. Sovetskaya povsednevnost': istoricheskij i sotsiologicheskij aspekty stanovleniya [Soviet everyday life: historical and sociological aspects of formation]. M.: Gos. un-t Vyssh. shk. ehkonomiki, 2008.

13. Osokina E.А. Predprinimatel'stvo i rynok v povsednevnoj zhizni pervykh py-atiletok (na primere rynka potrebitel'skikh tovarov) [Entrepreneurship and the market in the daily life of the first five years (by the example of the consumer goods market)] // Sotsial'naya istoriya. Ezhegodnik, 1998/99 [Social history. Yearbook]. M.: ROSSPEHN, 1999. S. 339-365.

14. Polyakov YU. А. CHelovek v povsednevnosti (istoricheskie aspekty) [Man in everyday life (historical aspects)] // Otechestvennaya istoriya [National history]. 2000. №3. S. 125-132.

15. Rozhkov А. YU. Molodoj chelovek v sovetskoj Rossii 1920-kh gg., povsednevnaya zhizn' v gruppakh sverstnikov. Dissertatsii po gumanitarnym naukam [A young man in Soviet Russia of the 1920s, daily life in peer groups. Dissertations in the Humanities] - http://cheloveknauka.com/molodoy-chelovek-v-sovetskoy-rossii-1920-h-godov-povsednevnaya-zhizn-v-gruppah-sverstnikov#ixzz4pC78K5Vh.

16. Solov'eva T.А. Povsednevnaya zhizn' sovetskogo provintsial'nogo goroda v 1920-1930-e gg. (na materialakh g. Saratova). Dis. ... kan. ist. nauk [Everyday life of a Soviet provincial town in the 1920-1930s (on the materials of Saratov). Dis. ... kan. east. sciences']. Saratov, 2014.

17. Tyazhel'nikova V.S. Samoubijstva kommunistov v 1920-e gody [Suicide Communists in the 1920s] // Otechestvennaya istoriya [National history]. 1998. № 6. S. 158-173.

18. Аndreevskij G.V. Povsednevnaya zhizn' Moskvy v stalinskuyu ehpokhu (1920-1930-e gg.) [Everyday life of Moscow in the Stalin era (1920s-1930s)]. M.: Mo-lodaya Gvardiya, 2003;

19. Аndreevskij G.V. Povsednevnaya zhizn' Moskvy v stalinskuyu ehpokhu (1930-1940-e gg.) [Everyday life of Moscow in the Stalin era (1930s and 1940s)]. M.: Molodaya Gvardiya, 2003.

20. Reforma v Krasnoj Аrmii. Dokumenty i materialy 1923-1928 gg. [Reform in the red Army. Documents and materials 1923-1928 gg.]. Kn. 1. M., SPb., 2006.

21. «Tyazhelye usloviya byta, neobespechennost' sozdayut podavlennoe nas-troenie nachsostava...» Publikatsiya Bochkova E.А. [Heavy living conditions, and insecurity create a depressed mood of course not..." Publication Bochkova, E.A.] // Voenno-istoricheskij zhurnal (dalee - VIZH) [Military history journal (hereinafter -VIZH)]. 2003. № 6. S. 32-35.

22. Bochkov E.А. Kogda na armii prikhodilos' ehkonomit'... EHkonomicheskie aspekty voennogo stroitel'stva v SSSR v 20-e gody [When on army accounted for save. Economic aspects of military construction in the USSR in 20's years] // VIZH. 1998. № 2. S. 2-7.

23. Bochkov E.А. Obespechenie RK^ veshhevym i oboznym imushhestvom v pervoj polovine 1920-kh godov [Ensuring the red army duffel and draft assets in the first half of 1920-ies] // VIZH. 2005. № 6. S. 49-52.

24. Vasil'eva L.F. Material'noe obespechenie i bytovye usloviya lichnogo sosta-va RK^ v period ee perevoda na mirnoe polozhenie (1921-1923). Kak sostavlyay-ushhaya moral'nogo dukha armii [Material support and living conditions of the personnel of the red army during its transfer to a peaceful situation (1921-1923). As a component of the morale of the army] // Izvestiya Samarskogo nauchnogo tsentra Rossijskoj akademii nauk [Proceedings of the Samara scientific center, Russian Academy of Sciences]. 2009. T. 1. № 6. S. 129-132.

25. Pchelintseva L.M., Pchelintsev S.V. Kvartirnoe dovol'stvie komandnogo sostava RK^ posle Grazhdanskoj vojny [Housing allowance command staff of the red army after the Civil war] // VIZH. 2004. № 2. S. 40-43.

26. Sudakova А.N. «Zashhitniki nashi zadolzhalis'»['Our defenders owed"] // Uchenye zapiski Orlovskogo Gosuniversiteta. Seriya «Gumanitarnye i sotsial'nye nauki» [Scientific notes of Orel state University. Series "Humanities and social Sciences"]. 2011. № 6. S. 101-105.

27. Sudakova А.N. Material'noe polozhenie mladshego komandnogo sostava Krasnoj Аrmii v 1924-1930-kh gg. [Financial position of the Junior officers of the red Army in 1924-1930-s.] // Uchenye zapiski Orlovskogo Gosuniversiteta. Seriya «Gumanitarnye i sotsial'nye nauki» [Scientific notes of Orel state University. Series "Humanities and social Sciences"]. 2012. № 4. S. 74-82.

28. Babaskin O.P. Reorganizatsiya sistemy voennoj podgotovki posle Grazhdanskoj vojny (na primere TSentral'no-CHernozemnogo regiona) [Reorganization of the military training system after the Civil war (on the example of the Central Chernozem region)] // Izvestiya Аltajskogo Gosuniversiteta [Proceedings of the Altai state University]. 2009. Vestnik № 4. T. 3. S. 19-22.

29. Verizhnikov А.N. CHasti osobogo naznacheniya kak tsentry voennogo obucheniya v 1921-1923 gg. (na primere Orlovskoj gubernii) [Special forces as centers of military training in 1921-1923. (on the example of the Oryol province)] // Uchenye zapiski Orlovskogo Gosuniversiteta. Seriya: Gumanitarnye i sotsial'nye nauki [Scientific notes of Orel state University. Series "Humanities and social Sciences"]. 2011. № 6. S. 61-65.

30. Podustov F.N. CHislennost', material'noe polozhenie i usloviya truda prepo-davatelej voenno-uchebnykh zavedenij Sibirskogo voennogo okruga v 1919-1921 gg. [Number, financial status and working conditions of teachers of military educational institutions of the Siberian military district in 1919-1921] // Vestnik Tomskij gosudarstvennyj pedagogicheskij universitet. Seriya: Gumanitarnye nauki (Istoriya) [Bulletin of the Tomsk state pedagogical University. Series: Humanities (History)]. Vyp. 1 (52). S. 41-46.

31. Fomina N.V. Sistema voennogo professional'nogo obrazovaniya na Dal'nem Vostoke: ehtapy stanovleniya i razvitiya (1922-1941) [Military vocational education system in the far East: stages of formation and development (1922-1941)] // Izvesti-ya Аltajskogo gosuniversiteta [Proceedings of the Altai state University]. 2007. № 4-2. S. 161-167.

32. TSymbalov I.V. Podgotovka voennykh kadrov zapasa sukhoputnykh vojsk RK^ (1921-iyun' 1941 g.) [The training of military personnel of the reserve land forces of the red army (1921-June 1941)] // Vestnik Voennogo universiteta [Vestnik of the Military University]. 2009. № 4 (20). S. 151-157.

33. Kaminskij V.V. Ofitsery Russkoj Imperatorskoj Аrmii v Korpuse «krasnogo» General'nogo SHtaba (personal'nyj sostav, sluzhebnaya zanyatost', spetsifika lich-nykh sudeb (1918-1945 gg.)). Biograficheskij spravochnik [Officers Of the Russian Imperial Army in the Corps of the "red" General Staff (personnel, employment, the specifics of personal lives (1918-1945)). Biographical reference]. T. 1. A-ZH. SPb.: Izdatel'skij TSentr «Gumanitarnaya Akademiya», 2018.

34. Kaminskij V.V. А.I. Аndogskij v dni «russkoj smuty» v 1917-1919 gg. [A. I. Andovski in the days of the "Russian troubles" in 1917-1919] // Voprosy istorii [Questions of history]. 2008. № 11. S. 91-100.

35. Kaminskij V.V. Sotsial'no-bytovaya motivatsiya v konkretnykh sud'bakh: General'nogo shtaba podpolkovnik Viktor Ivanovich Oberyukhtin - «sluga dvukh gospod» poocheredno (1918-1938 gg.) [Social motivation in a particular destinies: the General staff Lieutenant Colonel Viktor Ivanovich Everyhtin - "the servant of two masters" interchangeably (1918-1938 gg.)] // Novejshaya istoriya Rossii (dalee -NIR) [Modern history of Russia (hereinafter - NIR)]. 2013. № 1. S. 66-80.

36. Kaminskij V.V. Ot А.V. Kolchaka - v Krasnuyu armiyu: sluzhebnaya zanyatost' i dal'nejshie sud'by vypusknikov mladshego klassa 4-j ocheredi uskorennykh kursov «beloj» Аkademii General'nogo shtaba (Tomsk, aprel' 1919 g.) [From A. V. Kolchak - to the Red army: official employment and further destinies of graduates of the Junior class of the 4th turn of the accelerated courses of "white" Academy of the General staff (Tomsk, April, 1919)] //NIR. 2014. № 1. S. 40-67.

37. Kaminskij V.V. General'nogo shtaba general-major M.E. Solnyshkin: ot khrabrogo terskogo kazaka i «myatezhnika-kornilovtsa» k dobrosovestnomu slu-zhake v provintsial'nykh shtabakh Krasnoj armii. 1914-1924 gg. [General staff major General M.E. Solnyshkin: from the brave Terek Cossack and "rebel-kornilovtsa" to a conscientious servant in the provincial headquarters of the red army. 1914-1924] // NIR. 2014. № 3. S. 132-144.

38. Kaminskij V.V. General'nogo shtaba general-lejtenant N. N. Stogov - do-brosovestnyj voennyj spetsialist Krasnoj armii ili zavedomyj «vreditel'» v ee ryadakh? [The General staff, Lieutenant-General N. N. Stacks - a bona fide military expert of the red army or the notorious "pest" in its ranks?] // NIR. 2015. № 1. S. 59-70.

39. Kaminskij V.V. Prodolzhaya trudy А. G. Kavtaradze: kursanty 3-j ocheredi uskorennykh kursov Nikolaevskoj akademii General'nogo shtaba na sluzhbe v Kras-

noj armii (1918-1930-e gg.) [Continuing works of A. G. Kavtaradze: cadets of the 3rd turn of the accelerated courses of the Nikolaev Academy of General staff on service in red army (1918-1930-ies.)] // NIR. 2016. № 2. S. 138-188.

40. Kaminskij V.V., Veremenko V.А. Dvoryanskaya sem'ya Baranovskikh na slome ehpokh [Noble family Baranovsky at the turn of epochs] // NIR. 2016. № 3. S. 64-83.

41. Kaminskij V.V., Veremenko V.А. M.D. Bonch-Bruevich - odin iz osnovatelej Krasnoj armii: stranitsy biografii [M. D. Bonch-Bruevich - one of the founders of the red army: biography pages] //NIR. 2018. T. 8. № 1. S. 57-69.

42. Memuary O.M. Menitskoj-Zommar (01.03.1874-31.01.1967) / Publikatsiya, kommentarii i vstupitel'naya stat'ya - Kaminskij V.V., Veremenko V.А. [Memoirs of O. M. Minicoy-Sommar (01.03.1874-31.01.1967) / Publication, comments and introduction - Kaminsky V.V., Veremenko V.A.] //Istoriya Povsednevnosti [The History of Everyday life]. 2017. № 1. S. 109-150.

43. «Po otnosheniyu k Sovetskoj vlasti - loyalen...»: komissarskie kharakteristi-ki na prepodavatelej Voennoj akademii RK^ serediny 1920-kh gg. / Publikatsiya V.V. Kaminskogo i D.YU. Ispovednikova ["Relative to Soviet power-loyal...": Commissar characteristics of teachers of The military Academy of the red army in the mid-1920s. / Publication of V. Kaminsky And D.Yu. Ispovednikov] // NIR. 2017. № 1. S. 194-224.

44. Kaminskij V.V, Petin D.I. Russkij artillerist А.V. Beklemishev na sluzhbe v chetyrekh armiyakh: opyt istoriko-biograficheskogo issledovaniya [Russian gunner AV Beklemishev in the service of four armies: the experience of historical and biographical research] // Vestnik arkhivista [Bulletin of the archivist]. 2016. № 3. S. 266-299.

45. Petin D.I., Kaminskij V.V. General-major Genshtaba N.N. Аrtamonov (18721937): Biografiya skvoz' prizmu novykh istochnikov [Major General of the General staff N. H. Artamonov (1872-1937): Biography through the prism of new sources] // Vestnik arkhivista [Bulletin of the archivist]. 2017. № 3. S. 275-300.

46. Petin D.I., Kaminskij V.V. General-lejtenant L.P. Timashev (1864-1932): stranitsy sluzhebnoj biografii // Grazhdanskaya vojna na Vostoke Rossii: vzglyad skvoz' dokumental'noe nasledie. Mater. II Vserossijskoj nauch.-prak. konferentsii s mezhdunar. uchastiem (Omsk, 25-26 oktyabrya 2017 g.) [Lieutenant General L. p. Timashev (1864-1932): service biography pages // Civil war in Eastern Russia: a view through the documentary heritage. Matera. II all-Russian science. - Prak. international conferences. participation (Omsk, 25-26 October 2017))]. S. 152-157.

47. Rossijskij gosudarstvennyj voennyj arkhiv (dalee - RGVА) [The Russian state military archive (further - RGVA)]. F. 9. Op. 18. D. 273.

48. RGVА. F. 9. Op. 26. D. 159.

49. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 791.

50. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 409.

51. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 413.

52. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 199.

53. RGVА. F. 25883. Op. 2. D. 1216.

54. RGVА. F. 9. Op. 3. D. 308.

55. RGVА. F. 9. Op. 3. D. 205.

56. RGVА. F. 25883. Op. 2. D. 1219.

57. Veremenko V.А. Sem'ya v obkhod zakona: brachnaya praktika rossijskikh ofitserov vo vtoroj polovine XIX - nachale XX veka [Family bypassing the law: mar-

riage practice of Russian officers in the second half of the XIX - early XX century] // Voenno-istoricheskij zhurnal [Military historical magazine]. 2006. № 3. S. 55-59.

58. RGVА. F. 25883. Op. 2. D. 1184

59. RGVА. F. 9. Op. 10. D. 46.

60. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 191.

61. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 430.

62. RGVА. F. 9. Op. 17. D. 134.

63. RGVА. F. 9. Op. 3. D. 195.

64. RGVА. F. 9. Op. 26. D. 397.

65. RGVА. F. 25893. Op. 1. D. 276.

66. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 161.

67. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 711.

68. RGVА. F. 9. Op. 7. D. 1.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

69. Veremenko V^. «Dura v dome» - zhenskaya domashnyaya prisluga v dvoryanskikh sem'yakh Rossii vtoroj poloviny XIX - nachala XX vv. [The fool in the house - female domestic help in noble families of Russia of the second half of XIX -the beginning of XX centuries] // Аl'manakh gendernoj istorii «Аdam i Eva» [Almanac of gender history " Adam and Eve»]. 2013. (21). S. 241-273.

70. RGVА. F. 25888. Op. 2. D. 1252.

71. RGVА. F. 9. Op. 18. D. 112.

72. RGVА. F. 9. Op. 26. D. 111.

73. RGVА. F. 25883. Op. 2. D. 1200.

74. RGVА. F. 25896. Op. 2. D. 51.

75. RGVА. F. 25896. Op. 3. D. 21.

76. RGVА. F. 25896. Op. 9. D. 46.

77. RGVA. F. 25899. Op. 2. D. 425.

78. RGVА. F. 9. Op. 17. D. 218.

79. RGVA. F. 25893. Op. 1. D. 278.

80. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 1264.

81. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 1200.

82. RGVА. F. 9. Op. 17. D. 270.

83. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 160.

84. RGVА. F. 25895. Op. 1. D. 261.

85. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 133.

86. RGVА. F. 9. Op. 3. D. 393.

87. RGVА. F. 9 Op. 18. D. 223.

88. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 600.

89. RGVА. F. 25883. Op. 1. D. 189.

90. RGVА. F. 25883. Op. 1. D. 186.

91. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 91.

92. RGVА. F. 33989. Op. 1. D. 87.

93. Kork Аvgust Ivanovich // KHronos. URL: http://www.hrono.ru/ biograf/bio_k/kork.php.

94. Vasilevskij А.M. Delo vsej zhizni [It's a matter of life]. M.: Politizdat, 1978.

95. RGVА. F. 37976. Op. 1. D. 90.

96. RGVА. F. 37976. Op. 1. D. 118.

97. RGVА. F. 9. Op. 18. D. 308.

98. RGVА. F. 25895. Op. 1. D. 47.

99. CHerkashin N. "KHot' kto-to vspomnil..." [At least someone remembered..."] // Stoletie [Century]. URL: http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/khot_kto-to_vspomnil_2010-06-22.htm

100. RGVА. F. 9. Op. 3. D. 362.

101. Kaminskij V.V. Vypuskniki Nikolaevskoj Аkademii General'nogo SHtaba na sluzhbe v Krasnoj Аrmii [Graduates of the Nikolaev Academy of the General Staff on service in red Army]. SPb.: Aletejya, 2011.

102. RGVА. F. 6. Op. 4. D. 916.

103. RGVА. F. 7. Op. 2. D. 8.

104. Tinchenko YA. YU. Golgofa russkogo ofitserstva v SSSR [Calvary of the Russian officers in the USSR]. M.: Moskovskij obshhestvennyj nauchnyj fond, 2000.

105. YAnovskaya L. (ot redaktsii). Dnevnik Eleny Bulgakovoj [The Diary Of Elena Bulgakova]. M.: Izdatel'stvo «Knizhnaya palata», 1990.

106. Spisok lits s vysshim obshhim voennym obrazovaniem, sostoyashhikh na sluzhbe v Raboche-Krest'yanskoj Krasnoj Аrmii (sostavlen po dannym k 1 marta 1923g.) [The list of people with the highest General military education in the service in the worker-Peasant red Army (drawn up according to the March 1, 1923.)] [M., 1923].

107. Varlamov А.N. Mikhail Bulgakov. M.: Molodaya gvardiya, 2008.

108. Velikanov N.T. Vasilevskij. M.: Molodaya gvardiya, 2014.

109. Veremenko V.А. KHozyajka na kukhne: adaptatsionnye praktiki v zhizni rossijskoj dvoryanskoj sem'i vo vtoroj polovine XIX - nachale XX v. [Hostess in the kitchen: adaptation practices in the life of the Russian noble family in the second half of XIX - early XX century. / /] // EHkstremal'noe v povsednevnoj zhizni naseleniya Rossii: istoriya i sovremennost' (k 100-letiyu russkoj revolyutsii 1917 g.): materialy mezhdunar. nauch. konf., 16-18 marta 2017 g. / otv. red. V.А. Veremenko [Extreme in everyday life of the Russian population: history and modernity (to the 100th anniversary of the Russian revolution of 1917): materials international. science. Conf., 1618 March 2017 / resp. edited by V.A. Veremenko]. SPb.: LGU im. A.S. Pushkina, 2017. S. 315-323.

110. RGVА. F. 25883. Op. 5. D. 2274.

111. RGVА. F. 9. Op. 3. D. 139.

112. RGVА. F. 25888. Op. 7. D. 19.

113. RGVА. F. 25899. Op. 3. D. 886.

114. RGVА. F. 25888. Op. 1. D. 207.

115. RGVА. F. 25895. Op. 1. D. 261.

116. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 432.

117. RGVА. F. 25888. Op. 2. D. 58.

118. RGVА. F. 25889. Op. 2. D. 87.

119. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 85.

120. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 55.

121. RGVА. F. 9. Op. 3. D. 273.

122. RGVА. F. 9. Op. 28. D. 53.

123. Lebina N.B. «...V obstanovke sovetskikh bol'nits...» (Novye dokumenty o sovetskoj abortnoj politike pervoj poloviny 1930-kh gg.) ["...In the situation of Soviet hospitals..."(New documents on Soviet abortion policy of the first half of the 1930s)] // NIR. 2014. № 2.

124. RGVА. F. 9. Op. 18. D. 15.

125. Veremenko V.А. Problemy vnebrachnykh semej ofitserov i zapasnykh v Rossii nachala XX veka [Problems in non-marital families of officers and replacement in Russia of the early twentieth century] // Vojna i povsednevnaya zhizn' naseleniya Rossii XVII - XX vv. (k stoletiyu nachala Pervoj mirovoj vojny): materialy mezhdunar. nauch. konf., 14-16 marta 2014 g. /pod obshh. red. prof. V.N. Skvortsova; otv. red. V.А. Veremenko [War and everyday life of the population of Russia XVII - XX centuries (to the centenary of the First world war): proceedings of the international. science. Conf. From 14 to 16 March, 2014 / under the General editorship of Professor V.N. Skvortsova; resp. edited by V.A. Veremenko]. SPb: LGU im. A.S. Pushkina, 2014. S. 157-164.

126. Dekret o grazhdanskom brake, o detyakh i o vedenii knig aktov gra-zhdanskogo sostoyaniya ot 18 dekabrya 1917 g. [Decree on civil marriage, children and the maintenance of books of civil status of 18 December 1917]. Diletant // http://diletant.media/articles/37825446/

127. RGVА. F. 9. Op. 3. D. 291.

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Каминский Валерий Владимирович, Исповедников Дмитрий Юрьевич

Похожие темы научных работ по истории и археологии , автор научной работы — Каминский Валерий Владимирович, Исповедников Дмитрий Юрьевич