CC BY
505
ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО, ГРАЖДАНСКИЙ И АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2015. № 1 (42). С. 114-121.
УДК 347
ЕЩЕ РАЗ О НАСЛЕДСТВЕННОЙ ПРАВОСУБЪЕКТНОСТИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
HEREDITARY LEGAL PERSONALITY OF THE MINORS IN THE RUSSIAN FEDERATION
А. М. РАБЕЦ (A. M. RABEZ)
Исследуются наследственные права несовершеннолетних, особенности их реализации и защиты. Излагаются проблемы наследственной правоспособности и дееспособности несовершеннолетних наследодателей и наследников.
Ключевые слова: право; закон; правоспособность; дееспособность; наследство; завещание; несовершеннолетние; интересы; защита; наследники; наследодатели.
The article deals with the inheritance law of the minors, their realization and protection, capacity of the testator and the heirs.
Key words: right; law; legal capacity; capacity; inheritance; will; minors; interests; protection; successors; testators.
Переход российского общества к жизни в условиях рынка обусловил существенное возрастание роли частной собственности, вследствие чего возросла значимость института наследования. В ч. 4 ст. 35 Конституции РФ закреплено положение, согласно которому наследование имущества гарантируется, что распространяется также на несовершеннолетних наследодателей и наследников. Институт наследования в настоящее время не ограничивается регулированием отношений исключительно в сфере личного потребления. Постепенно изменяются подходы к пониманию правового положения различных субъектов правоотношений в сфере наследования. Так, например, в течение ряда десятилетий было принято воспринимать несовер-
шеннолетних почти исключительно как наследников. В принципе такое восприятие вполне соответствует естественному ходу жизненных процессов, сменяемости поколений и развития человечества. Однако в современных условиях существует немало причин, по которым несовершеннолетние лица не только юридически могут выступать, но и фактически выступают как наследодатели. Часть из них имеют значительные доходы от занятия предпринимательской деятельностью или от создания и использования результатов творчества. Для некоторых из них может быть далеко не безразлично, к кому перейдет их имущество в случае смерти.
Однако действующий ГК РФ признает за несовершеннолетними наследодателями лишь
© Рабец А. М., 2015
114
Еще раз о наследственной правосубъектности несовершеннолетних в Российской Федерации
возможность передачи их имущества в порядке только наследования по закону, не предоставляя им практически никакой возможности для выражения воли при осуществлении правомочия распоряжения имуществом на случай смерти, хотя право собственности признается за ними практически в том же объеме, что и за взрослыми физическими лицами. В соответствии со ст. 1119 ГК РФ завещать свое имущество может лишь лицо, обладающее полной дееспособностью. Несовершеннолетний, таким образом, не может завещать даже то имущество, которым по закону он может свободно распоряжаться, например, свои доходы (заработок, стипендию), в том числе вклады, сформированные из этих доходов, внесенные самими несовершеннолетними на свое имя.
Ещё задолго до введения в действие ч. 3 ГК РФ вопрос о возможности несовершеннолетних завещать свои доходы был дискуссионным как на доктринальном уровне, так и в правоприменительной практике. Так, Б. С. Антимонов и К.А. Граве допускали возможность составления завещания несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет, если завещание касается денежных средств, представляющих собой заработок несовершеннолетнего [1].
Доводы в пользу такого мнения основывались на том, что если закон предусматривает право несовершеннолетнего свободно распоряжаться своим заработком, стипендией и иными доходами, то нет оснований лишать его права использовать один из способов распоряжения - путем завещания [2]. Наконец, высказывалось мнение, что несовершеннолетние могут завещать не только денежные средства, полученные ими в виде заработной платы, стипендии или иных доходов, но также и имущество, приобретенное на эти средства, так как таким имуществом они вправе распоряжаться свободно, без согласия родителей, усыновителя, попечителя [3].
Судебная практика косвенно допускала возможность совершения завещания ограниченно дееспособным лицом с согласия попечителя [4].
Четкое указание п. 2 ст. 1117 ГК на необходимость наличия у завещателя дееспособности в полном объеме формально как будто бы положило конец дискуссии. Однако дискуссионной остается сама позиция законодателя, с одной стороны, провозгласивше-
го завещание сделкой, с другой стороны, ограничивающего сделкоспособность несовершеннолетних даже в масштабе предоставленного им объема.
В соответствии с действующим законодательством у несовершеннолетних полностью отсутствует, выражаясь термином, применяемым в Римском праве, «активная завещательная правоспособность», следовательно, возможность подлинно свободного распоряжения вышеуказанным имуществом, включая имущественные права. Отсутствие такой возможности свидетельствует об ограничении объема именно гражданской правоспособности, а не дееспособности, как считает, пожалуй, абсолютное большинство специалистов. В самом деле, если какое-либо абстрактное, притом имущественное, право, входящее в содержание гражданской правоспособности, не может быть осуществляемо ни самим правообладателем, ни его законным представителем, то возникает вполне закономерный вопрос: а существует ли вообще такое право для соответствующей категории субъектов гражданского права, в частности, существует ли у несовершеннолетних право завещать имущество, если оно ни при каких обстоятельствах не может превратиться в конкретное субъективное право и реализоваться в конкретном завещательном правоотношении?
Разумеется, мы отдаем себе отчет в том, что ряд субъективных гражданских прав может осуществляться только лично; их осуществление кем-либо другим в интересах недееспособных или не полностью дееспособных лиц, в том числе законными представителями, не допускается. Речь идет, конечно же, о личных правах. Однако тот факт, что природа завещания как односторонней имущественной сделки не только никем не оспаривается, но и подтверждается самим законодателем, казалось бы, должен свидетельствовать о возможности его составления как законным представителем малолетнего, разумеется, исключительно в его интересах, так и самим несовершеннолетним в возрасте от 14 до 18 лет с согласия законного представителя. Однако в соответствии с п. 4 ст. 1118 ГК РФ завещание составляется только лично; участие в его составлении законного представителя не допускается.
115
А. М. Рабец
Вполне понятно, на чем основан подход законодателя: он исходит из того, что составление завещания требует достаточной степени интеллектуальной, психической и социальной зрелости, так же, к примеру, как в семейном праве высочайшей степени социальной зрелости требует решение об усыновлении ребенка, о принятии его под опеку, об образовании приемной или патронатной семьи. Поэтому лица, не достигшие 18 лет, не могут быть усыновителями, опекунами, попечителями, приемными родителями или патронат-ными воспитателями. При этом вряд ли кто-то из представителей науки семейного права (за исключением разве что тех, кто отрицает наличие в данной отрасли права самостоятельных категорий семейной право- и дееспособности, как и отраслевую самостоятельность семейного права) считает подобное положение не чем иным, как ограничением семейной правоспособности, а не семейной дееспособности. Сравнительный анализ двух указанных категорий гражданского и семейного права порождает вывод о том, что они по существу ничем не отличаются друг от друга, за исключением, пожалуй, более высокой степени личностной компоненты в соответствующих семейных правах по сравнению с правом на составление завещания.
Однако само по себе признание того факта, что отсутствие у несовершеннолетне -го возможности составлять завещание является ограничением не гражданской дееспособности, а гражданской правоспособности, приводит к более обобщенным выводам. Во-первых, следует признать, что различные категории граждан как субъектов гражданского права обладают разным объемом гражданской правоспособности, а не только гражданской дееспособности, а следовательно, нет оснований считать гражданскую правоспособность универсальной, равной для всех граждан. Во-вторых, необходимо констатировать, что объем гражданской правоспособности в разные периоды жизни физического лица не остается неизменным; таким образом, гражданская правоспособность такого лица носит не статический, а динамический характер и не является одинаковой для всех граждан.
Тем не менее у тех специалистов, которые полагают, что невозможность составле-
ния несовершеннолетними завещания является уменьшением объема гражданской дееспособности, а не правоспособности, имеются определенные основания. Речь идет о несовершеннолетних лицах, которые, вступив в брак в возрасте 14-15 лет, либо в результате эмансипации приобретают полную дееспособность, в том числе способность быть завещателями. При этом не принимается во внимание ряд весьма существенных обстоятельств. Если приобретение полной гражданской дееспособности эмансипированным лицом объективно подтверждает определенный уровень его социальной зрелости (достижение возраста 16 лет, наличие самостоятельного заработка или иного дохода, согласие родителей или иных законных представителей либо решение суда, который, надо полагать, удостоверился в достаточной степени зрелости несовершеннолетнего), то вступление в брак вовсе не подтверждает наличия достаточного уровня зрелости для принятия столь ответственного решения, каким является составление завещания. Несовершеннолетние могут вступать в брак по разным причинам, порой весьма далеким от желания приобрести полную гражданскую дееспособность. Такими причинами могут быть, к примеру, желание юноши избежать уголовной ответственности за вступление в половую связь с несовершеннолетней девушкой, желание девушки скрыть свой «девичий позор» и родить ребенка в браке, а прежде всего - желание родителей юных супругов «покончить дело миром».
Если эмансипация не преследует никаких иных целей, кроме объявления несовершеннолетнего полностью дееспособным исключительно по его просьбе, то вступление в брак автоматически влечет приобретение полной гражданской дееспособности, что далеко не всегда четко осознается самими несовершеннолетними. Вопрос о снижении брачного возраста решается органами местного самоуправления, которые не проверяют наличие у несовершеннолетнего достаточного уровня социальной зрелости, как это имеет место при эмансипации, где в решении данного вопроса принимают участие либо родители, хорошо знающие своего ребенка, либо компетентные органы в лице органов опеки и попечительства или суда. Если эман-
116
Еще раз о наследственной правосубъектности несовершеннолетних в Российской Федерации
сипированным может быть лицо не моложе 16 лет, то возраст для вступления в брак несовершеннолетних зависит от законов субъектов РФ, которые могут установить любую нижнюю границу для снижения брачного возраста, поскольку на федеральном уровне такой нижней границы не установлено. В настоящее время таким возрастом является 14 лет, однако любой субъект РФ может установить и более юный возраст. Но даже о 14-летних нельзя сказать, что они достигли той степени зрелости, при которой способны составлять до конца взвешенное завещание, что при этом способны сами защищать свои интересы от разного рода злоупотреблений, что могут рационально распорядиться своим имуществом. Поэтому совершенно ни на чем, кроме формальной логики, не основана позиция законодателя, разрешающего лицу в возрасте 14 лет составлять завещание и запрещающего его совершение лицу, достигшему, скажем, 17 лет и 9 месяцев, но при этом не спешащему объявить себя полностью дееспособным путем эмансипации или заключения брака. Представляется, что автоматическое приобретение несовершеннолетними полной гражданской, в том числе завещательной, дееспособности путем вступления в брак является существенным просчетом законодателя, основанным исключительно на традиции, но никак не на трезвой оценке степени зрелости таких лиц. Другое дело, если бы вопрос о приобретении такими лицами полной гражданской дееспособности решался индивидуально, к примеру, в судебном порядке, после вступления в брак. Тогда можно было бы утверждать, что невозможность составления завещания несовершеннолетними, не приобретшими полной гражданской дееспособности, действительно является
уменьшением объема их дееспособности, а не правоспособности. Но и в этом случае отсутствовало бы сколько-нибудь разумное объяснение того, что несовершеннолетний, получивший возможность самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией или иными доходами, не может их завещать.
Итак, если руководствоваться постулатом о том, что только взрослый человек способен выразить при составлении завещания свою подлинную волю, то было бы логичным предусмотреть, что составлять завещание
могут только лица, достигшие возраста 18 лет, так же как лишь такие лица могут быть усыновителями, опекунами, попечителями и приемными родителями. Понятно, что такое решение противоречило бы уже ставшему традиционным пониманию полной гражданской дееспособности. Подобная модель пригодна скорее для семейного, чем для гражданского права, и для осуществления скорее личных, чем имущественных семейных прав. Поэтому более приемлемым представляется одно из двух решений:
Во-первых, можно в принципе исключить из ст. 1118 ГК РФ указание о том, что завещание может составлять только полностью дееспособное лицо, и допустить тем самым составление завещания от имени малолетних их законными представителями, что потребует также исключения из данной статьи п. 4 о том, что составление завещания через представителя не допускается. Не следует опасаться того, что законные представители малолетнего или несовершеннолетнего завещателя могут пойти на злоупотребления и сформировать его волю в собственных интересах. Этому помешает установленный в п. 3 ст. 37 ГК РФ запрет, выражающийся в том, что опекун, попечитель, их супруги и близкие родственники не вправе совершать сделки с подопечным, за исключением передачи имущества подопечному в качестве дара или в безвозмездное пользование, а также представлять подопечного при заключении сделок или ведении судебных дел между подопечным и супругом опекуна или попечителя и их близкими родственниками. Этот запрет распространяется также на родителей и усыновителей несовершеннолетнего завещателя, поскольку в соответствии с п. 3 ст. 60 СК РФ «при осуществлении родителями правомочий по управлению имуществом ребенка на них распространяются правила, установленные гражданским законодательством в отношении распоряжения имуществом подопечного (ст. 37 ГК РФ)».
Во-вторых, можно в той же статье допустить, что несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет могут составлять завещание в отношении своего заработка или иных доходов лично, без согласия своих законных представителей, что потребует для полной ясности соответствующей оговорки также в
117
А. М. Рабец
ст. 26 ГК РФ. Последний вариант представляется более предпочтительным. При этом нет серьезных причин опасаться того, что лицо в возрасте 14 лет может принять весьма непродуманное решение о составлении завещания, в том числе во вред самому себе; впрочем это может случиться и с лицом, вступившим в брак в столь же юном возрасте. Дело в том, что в ГК РФ (п. 4 ст. 26) имеется достаточно эффективный механизм, позволяющий законному представителю несовершеннолетнего поставить вопрос об ограничении его права самостоятельно распоряжаться своими доходами и тем самым предотвратить возможность составления завещания вопреки имущественным интересам несовершеннолетнего. Впрочем в момент, когда несовершеннолетний завещатель из потенциального превратится в реального наследодателя, т. е. после его смерти, он уже не будет субъектом гражданского права, а потому у него и не может быть собственных имущественных интересов. Другое дело, что при этом могут пострадать имущественные интересы наиболее близких к несовершеннолетнему лиц, прежде всего его родителей. Однако если несовершеннолетний составляет завещание в пользу не самых близких, а иных, возможно, даже посторонних для него с точки зрения кровного родства лиц, то это значит, что между завещателем и членами его семьи складываются отнюдь не самые доверительные отношения, но тут уж, как говорится, ничего не поделаешь: если Закон отдает предпочтение воле собственника имущества, то семейные и иные личные доверительные отношения отходят на второй план.
Правда, в результате недостаточно продуманного завещания несовершеннолетнего могут пострадать имущественные интересы его нетрудоспособных родителей или, что бывает гораздо чаще, его малолетних детей. Однако, как известно, на этот случай в наследственном праве имеется достаточно эффективный (хотя и не безупречный, о чем будет сказано ниже) механизм защиты прав и интересов указанных лиц: их право на обязательную долю, предусмотренное
ст. 1149 ГК РФ.
В конце концов, уж если законодатель опасается того, что уже при жизни несовершеннолетнего лица его завещание может
привести ко всякого рода злоупотреблениям со стороны взрослых, можно предусмотреть, что в подобных случаях для составления завещания следует получить согласие органа опеки и попечительства.
Что касается несовершеннолетних наследников, то и здесь налицо отдельные проблемы защиты прав и интересов несовершеннолетних. Так, после введения в действие ч. 3 ГК РФ с позиций защиты прав и законных интересов несовершеннолетних и нетрудоспособных членов семьи актуальной стала ещё одна проблема, которая ранее не вызывала никаких дискуссий у представителей науки наследственного права. Речь идет о традиционном подходе законодателя к вопросу о целесообразности включать в состав наследства алиментную обязанность. В целях обеспечения несовершеннолетних и нетрудоспособных наиболее близких к наследодателю членов семьи (супруга, детей и родителей), а также нетрудоспособных иждивенцев наследодателя в мировом сообществе выработано две позиции: либо считать алиментную обязанность наследодателя переходящей по наследству, в связи с чем наследники обязуются содержать указанных лиц в пределах своей доли в наследственном имуществе, либо резервировать для них часть наследственного имущества в виде обязательной доли, ограничивающей свободу завещания. Первый путь содержания супруга, детей и других родственников алименто-обязанного лица после его смерти или при объявлении его умершим был закреплен ст. 122-128, 170, 180 КЗАГС РСФСР 1918 г. При недостаточности имущества умершего для содержания всех нуждающихся и нетрудоспособных лиц в первую очередь учитывались наиболее нуждающиеся лица. В КЗоБ СО РСФСР 1926 г. по этому поводу ничего не предусматривалось. Второй путь был избран законодателем в ГК РСФСР 1964 г., что было встречено с одобрением, так как обеспечение указанных лиц при наследовании по завещанию за счет имущества наследодателя было вполне реальным. В соответствии со ст. 535 данного Кодекса [5] размер обязательной доли составлял не менее 2/3 той доли, которая причиталась бы указанным лицам при наследовании по закону. Весьма важным было также то обстоятельство, что обязательная доля
118
Еще раз о наследственной правосубъектности несовершеннолетних в Российской Федерации
не обременялась долгами, оставшимися после наследодателя; она выделялась управомоченным лицам до передачи наследственного имущества тем, которым оно было завещано, их ответственность по долгам наследодателя ограничивалась имуществом за вычетом обязательной доли.
Совершенно иначе этот вопрос решен в ст. 1149 ГК РФ. Разница в подходах законодателя к решению данной проблемы в прежнем и действующем ГК РФ заключается в том, что прежде законодатель исходил из приоритета интересов членов семьи, которых наследодатель по закону был обязан содержать или заботу о которых при жизни взял на себя добровольно. Иными словами, как принято говорить, «во главу угла» была поставлена социальная компонента. Действующий ГК РФ исходит из приоритета воли завещателя и из принципа неприкосновенности собственности. Что касается защиты интересов несовершеннолетних и нетрудоспособных членов семьи наследодателя, то она отнюдь не является абсолютной и приоритетной, что следует из смысла ст. 1117 и 1149 ГК РФ.
Во-первых, существенно уменьшен размер обязательной доли, который в настоящее время составляет не менее 1/2 той доли, которая причиталась бы управомоченному лицу при наследовании по закону. Во-вторых, в соответствии с п. 3 ст. 1149 ГК РФ в обязательную долю засчитывается всё, что наследник, имеющий право на такую долю, получает из наследства по какому-либо основанию, в том числе стоимость установленного в пользу такого наследника завещательного отказа. Характерно, что подобной нормы не было в ГК РСФСР 1964 г.; это дает основания полагать, что правила об обязательной доле и о завещательном отказе могли действовать параллельно. В-третьих, в соответствии с п. 2 ст. 1149 ГК РФ право на обязательную долю в наследстве удовлетворяется из оставшейся незавещанной части наследственного имущества, даже если это приведет к уменьшению прав других наследников по закону на эту часть имущества, а при недостаточности незавещанной части имущества для осуществления права на обязательную долю - из той части имущества, которая завещана. Может оказаться, что частью имуще -ства, оставшейся незавещанной, воспользо-
вались бы также близкие наследодателю лица, в том числе несовершеннолетние, к примеру, братья или сестры, также обойденные в завещании, у которых лицо, имеющее право на обязательную долю, как бы «отнимает», что называется, последние крохи наследства. В соответствии с п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 г. № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» право на обязательную долю удовлетворяется из завещанной части имущества лишь в случаях, если всё имущество завещано или если незавещанной части имущества недостаточно для осуществления названного права.
Наконец, в-четвертых, несовершеннолетний ребенок наследодателя, которого последний при жизни был обязан содержать, может вообще остаться без какого-либо наследства. Завещатель при желании может сделать всё, от него зависящее, чтобы после его смерти он ничего не получил, если не считать оставшейся недополученной задолженности по алиментам, накопленной при жизни. К примеру, плательщик алиментов может вложить все имеющиеся у него денежные средства и иное имущество в приобретение недвижимости, которую завещает постороннему лицу, особенно если последнее пользовалось им ещё при жизни наследодателя. В подобных случаях действует п. 4 ст. 1149 ГК РФ, в соответствии с которым «если осуществление права на обязательную долю в наследстве повлечет за собой невозможность передать наследнику по завещанию имущество, которым наследник, имеющий право на обязательную долю, при жизни наследодателя не пользовался, а наследник по завещанию пользовался для проживания (жилой дом, квартира, иное жилое помещение, дача и тому подобное) или использовал в качестве основного источника получения средств к существованию (орудия труда, творческая мастерская и тому подобное), суд может с учетом имущественного положения наследников, имеющих право на обязательную долю, уменьшить размер обязательной доли или отказать в её присуждении». Исходя из приведенных соображений, целесообразно, как представляется, вернуться к прежней редакции при регламентации права на обязательную долю.
119
А. М. Рабец
Нельзя не обратить внимание ещё на ряд норм, согласно которым несовершеннолетние потомки наследника или отказополучателя, отстраненного от наследства или от получения того, что причиталось им по завещательному отказу, сами будучи ни в чем не повинны, «ответят» за своих недостойных предков тем, что лишатся возможности воспользоваться правом на обязательную долю, получить причитающиеся им блага по завещательному отказу или наследовать по праву представления. Не наследуют по праву представления также потомки лица, лишенного завещателем наследства (п. 4, 5 ст. 1117, п. 2, 3 ст. 1146). Получается, что «грехи» родителей «падают на головы» их детей. Понятно, что в светском государстве такой подход неприемлем.
Во всём остальном, как представляется, можно констатировать, что интересы ребенка, в том числе зачатого при жизни наследодателя и родившегося после его смерти, охраняются более надежно по сравнению с прежним ГК. К числу несовершеннолетних наследников по закону можно отнести: детей, внуков, правнуков, братьев и сестер наследодателя, его племянников, двоюродных братьев и сестер, двоюродных внуков, усыновленных, которые могут наследовать не только после усыновителя и его кровных родственников, но и после кровного родителя и кровных родственников, за которыми судом были сохранены права и обязанности. Наследниками могут быть также несовершеннолетние, не состоящие с наследодателем в родстве: пасынки (падчерицы), а также несовершеннолетние лица как нетрудоспособные иждивенцы наследодателя, в том числе не входящие в число наследников по закону, если они находились на его иждивении не менее года до его смерти и проживали совместно с ним, не говоря уже о тех несовершеннолетних иждивенцах, которые входят в число наследников по закону, но в данном случае не призываются к наследству. Для таких лиц совместное проживание с наследодателем не является обязательным; достаточно доказать лишь факт нахождения на его иждивении не менее года до смерти.
В соответствии с п. 4 ст. 1157 ГК РФ законные представители несовершеннолетнего наследника не вправе от его имени обращать-
ся к нотариусу с заявлением об отказе от наследства или давать такое согласие несовершеннолетнему наследнику в возрасте от 14 до 18 лет без предварительного разрешения органов опеки и попечительства. Думается, что аналогичным образом должен решаться вопрос об отказе от принятия завещательного отказа, несмотря на то, что в ст. 1160 ГК РФ об этом прямо не упоминается.
Согласно п. 3 ст. 1163 ГК РФ выдача свидетельства о наследовании приостанавливается до рождения наследника, зачатого при жизни наследодателя. Таким же образом решается вопрос и при разделе наследства (ст. 1166 ГК РФ). В соответствии со ст. 1165 ГК РФ раздел наследства может осуществляться по соглашению между наследниками; при этом интересы несовершеннолетних наследников представляют их законные представители. Однако независимо от того, осуществляется раздел наследства на основании соглашения между наследниками или при его отсутствии - по решению суда, об этом нотариус или суд в обязательном порядке уведомляют орган опеки и попечительства.
Как видим, несмотря на положительное решение многих вопросов, ранее ставившихся перед законодателем в отношении несовершеннолетних, проблемы реализации и защиты их наследственных прав остаются, а значит, остаются и резервы для дальнейшего совершенствования законодательства об их наследственных правах. Решение названных и целого ряда других проблем их наследственной правосубъектности представляет особую важность с позиций ст. 27 Конвенции ООН «О правах ребенка», закрепляющей право ребенка на уровень жизни, необходимый для его физического, умственного, духовного, нравственного и социального развития, которое (право) принято оценивать как право ребенка на достойную жизнь.
1. Антимонов Б. С., Граве К. А. Советское наследственное право. - М., 1955. - С. 148-149.
2. Некоторые авторы считают, что можно было бы предоставить несовершеннолетним такое право. См.: БарщевскийМ. Ю. Наследственное право. - М., 1996.
3. Гражданское право : учебник. - Т. 1 / отв. ред. проф. Е. А. Суханов. - М. : БЕК, 1998. -С. 136 ; Мозжухина З. И. Наследование по завещанию в СССР. - М., 1955. Иное мнение
120
Еще раз о наследственной правосубъектности несовершеннолетних в Российской Федерации
высказано Т Д. Чепигой: Чепига Т. Д. К вопросу о праве завещать // Вестник МГУ. Серия «Право». - 1965. - № 2. - С. 48.
4. См., например: О практике рассмотрения судами Российской Федерации дел об ограничении дееспособности граждан, злоупотребляющих спиртными напитками или наркотическими веществами : Постановление Пле-
нума Верховного Суда РСФСР от 4 мая 1990 г. № 4. - П. 2 // Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда РФ 1961-1993. -М. : Юридическая литература, 1994.
5. Гражданский кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 11 июня 1964 г.) (ред. от 26 ноября 2001 г.) // Ведомости ВС РСФСР. - 1964. - № 24. -Ст. 407.
121
