CC BY
37Эпистемологический анархизм П. Фейерабенда: отражение и актуальность в современном научном познании
Борута Евгений Витальевич,
аспирант, Институт философии, Санкт-Петербургский государственный университет E-mail: gboruta@mail.ru
Рахконен Марина Евгеньевна,
старший преподаватель, кафедра таможенного администрирования, Северо-Западный институт управления, Российская академия народного хозяйства при президенте Российской Федерации E-mail: rakhkonen-me@ranepa.ru
Появление информационных технологий, влияющих на трансформацию общества, где «сетевая логика» становится главенствующей, а конвергентные технологии меняют парадигму познания возникает необходимость в пересмотре традиционных взглядов на соотношение науки и идеологии, науки и мифа, науки и религии. Возможно ли единство научного познания мира в современных условиях, где наличествует размытость четких границ между наукой и ненаучными формами познания мира. Вызовы, связанные со становлением информационного общества, требуют ревизии многих аспектов методологии науки. Концепция эпистемологического анархизма, выдвинутая П. Фейерабендом, представляет собой оригинальное и нонконформистское исследование, переосмысление и переоценку установленных доктрин сциентизма в науке. Эта концепция, хотя и вызывает (и вызывало) широкую критику со стороны научного сообщества, имеет крайне важное значение в контексте современной научной парадигмы. Своими идеями Фейера-бенд привносит новый уровень понимания эволюции научного познания, стимулируя осмысление сценариев развития науки в XXI веке.
Ключевые слова: сциентизм-антисциентизм, информацио-нальное общество, конвергенция, секулярность, эпистомоло-гический анархизм, идеология.
£2
U
со
см
см
см
Z
200
В течение практически всей мировой истории в человеческом сознании всегда формировались бинарные оппозиции по типу «сциентизм-антисциентизм». Конкретно вокруг этой оппозиции диспуты ведутся столетиями, так или иначе они затрагивают все дискурсы. Соблюдая все правила логики, участников оппозиции32 «сциентизм-антисциентизм» можно разделить на три группы. Первая группа - это сциентисты, вторая - антисциентисты, а третья - те, кто, как пишет К. Ясперс, стараются «избежать двойного заблуждения пебред наукой, как суеверного преклонения перед наукой, так и ненависти к ней» [24, с. 112].
Целью концепции философии науки является исследование интригующей сущности научных дисциплин и выявление важности человеческой роли в контексте научного познания, претендующее на откровенное понимание целей и глубинных мотиваций, лежащих в основе науки. В.П. Прытков подчеркивает актуальное состояние этой философской области: «вызывает впечатление интеллектуального хаоса, которое не исчезает, даже если не принимать всерьез сочинения радикальных антисциентистов, например П. Фейерабенда. В работах многих отечественных авторов отсутствуют такие качества научного духа, как ясность и методическая упорядоченность, которые воспевал Г. Башляр» [11].
Взгляды, выдвинутые В.П. Прытковым, могут послужить стимулом для 22 разработки новых подходов к определению сути философии науки. В наше время мы сталкиваемся с глобальными изменениями в научной парадигме, требующими тщательного анализа прошлого. Выработка целостной картины мира становится неотъемлемой частью научного познания; именно из этой целостной концепции природы вытекали идеи И. Ньютона. Тем не менее, корни структуры научных знаний, несомненно, уходят в древнегреческую эпоху.
Как отмечает О.Е. Баксанский: «... изучение разно-аспектной реальности привело к тому, что вместо целостной картины мира наука получила своеобразную мозаику с разной степенью полноты изученных и понятых явлений за счет вычленения модельных сегментов природы, доступных анализу. Желая познавать мир более глубоко, выявить фундаментальные законы, лежащие в основе мироздания, человек был вынужден сегментировать природу, создать дисциплинарные границы» [2]. Вследствие этого возникло сужение науки и образования на специализации, а это «определбило отраслевой принцип организации экономики и производства» [2].
В процессе общественного развития возникла необходимость в интегрированных технологиях, охватывающих несколько отраслей. В настоящее время это касается технологий пересечения, таких как информационные технологии или нанотехнологии. Нанотехнологии стали основой для развития различных областей, что, по мнению Баксанского, может привести к возрождению цельного мировоззрения. 32
В соответствии с вышеизложенным, вывод можно сформулировать следующим образом: нанотехнологии, в определенном контексте, представляют собой интегральный механизм современного научного познания, благодаря своей способности преодолевать границы ме-
ждисциплинарного спектра. Можно установить аналогию, предположив, что аналогично тому, как современная физика является голистическим взглядом на понимание окружающего мира, а математика - инструментом и языком, нанотехнологии представляют собой инструментарий этого самого языка, обеспечивая пересечение различных областей научного знания.
Здесь необходимо отметить, как правильно замечает Баксанский, что «именно конвергентные технологии, являясь материальным плацдармом конвергентного подхода, исходя из нанотехнологической методологии, изменили парадигму познания с аналитической на синтетическую» [2]. Главным триггером для радикального размытия границ междисциплинарности стало именно это - эскалация производства в индустрии и прорывные технологии. Где прежние технологии служили лишь удовлетворению человеческих потребностей, нынешние, такие как информационные и нанотехнологии, трансформируют самого человека, словно подстраивая его под свои императивы и потребности.
М. Кастельс отмечает, что современный мир переживает преобразование общества, превращаясь в новую, до сих пор невиданную форму. Отделяя два понятия -«информационное общество» и «информациональ-ное общество», он отмечает, что первое определение не вполне точно, учитывая использование информации всеми обществами за всю историю человечества.
Понятие «информациональное общество» по мнению Кастельса является весьма существенным, поскольку оно отражает процесс формирования информации и знания как основных инструментов и источников продуктивности. Главной характеристикой такого общества является «сетевая структура его организации».
Стоит отметить, что Кастельс рассматривает сети как характеристику общества XXI века наряду с информацией, но в настоящее время они приобретают абсолютно новую роль - они становятся главенствующими. Сетевое общество по его теории представляет собой общество, где социальная структура базируется на сетях, активизированных новыми информационными технологиями и достижениями микроэлектронной революции.
Сегодняшнее общество действительно обладает «сетевым характером», что безусловно связано с развитием интернет-технологий, а внутренние структуры сетей обеспечивают возможности для усиления контроля и власти над человеком. В результате происходит одновременное размывание государственных границ и суверенитета, что, по убеждению Кастельса, является следствием процесса глобализации.
Таким образом, стоит отметить, что НБИК-конвер-генция является абсолютно противоречивой, она порождает не только большое количество идеологических и мировоззренческих проблем, но имеет и социально-экономические угрозы, например: опасность для окружающей среды, потребителей, рынка и так далее.
Именно в этом плане возникает интерес к эпистемологическому анархизму П. Фейерабенда, взгляды которого позволяют абсолютно поновому рассмотреть научные проблемы современности.
Фейерабенд переосмысливает роль логических и абстрактных элементов в эволюции научных идей, время от времени подчеркивая смелую коперникову позицию, освобожденную от «диктатуры разума» и избегающую «деспотических оков мышления». Для него основными факторами научного развития являются «отклонения и ошибки», «хаос» и «неопределенность», при этом чрезмерная рационализация угрожает разрушением науки: «Разум не всемогущ, без 'хаоса' нет познания, без отклонений от разума нет прогресса».
Проблема взаимодействия идеологии и науки оказывает множественное воздействие на общественное сознание. Этот дисбаланс проявляется в различных плоскостях: воздействие науки на идеологическое формирование, где в свою очередь, векторная смена научных исследований влияет на трансформацию самих идеологий. Область познания, связанная с наукой и использование полученных научных открытий, становятся важными аргументами для обоснования идеологий и занимают лидирующие позиции в формировании общественного мировоззрения.
Первый аспект сосредоточен на исторической эволюции науки и идеологии, а второй - на роли, которую наука и идеология играют в общественном сознании.
Социальная философия, в границах своей методологии рассматривает факторы социокультурного характера, которые являются точками роста для науки и идеологии. В отличии от социальной философии, теория познания и философия науки указывают на познавательный характер данной проблематики. Мы сфокусируемся на эпистемологической направленности в рассмотрении данного вопроса.
Становление такого понятия социального феномена и одним из проявления коллективного мышления, как идеология, произошло в эпоху становления светской культуры, где фундаментом послужило развитие науки и философии Нового времени.
В рамках современной философии науки, И.В. Дёмин подчеркивает различные подходы к проблеме соотношения идеологии и науки, представленные Э. Анацци и П. Фейерабендом.
Фейерабенд ставит утверждение о том, что наука и идеология переплетаются в уникальном симбиозе. Он раскрывает обширный диапазон, связанный с понятием «идеология», вплоть до «идеологии греческого эпоса»
Одновременно с этим, удивляет то, что Фейерабенд раскрывая понятие идеологии как «пучок теорий, связанных с определенным методом и более общей философской концепцией», облекает научную рациональность в форму идеологии.
Формулируя двойственность любой идеологии, как научной, так и иной Фейерабенд указывает на способность идеологии к освобождению и порабощению человека одновременно. В своем определении термина «теория» он скорее созвучен Попперу, у которого «теория», является производным любого знания, произведенного и полученного культурой.
Он считает, что у науки нет преимуществ перед прочими концепциями в этом отношении: «Ни у науки, ни у какой-либо другой доктрины нет такого врожденного свойства, что делает ее всегда и везде освободителем человека. Любая идеология способна деградировать и превратиться в бессмысленную 6 веру» [20, с. 219]. Для Фейерабенда любое учение участвует в просвещении и одновременно с этим, может быть препятствием на пути просвещения.
Важно отметить «императив», согласно Дёмину [3]. Этот императив определяет правильное отношение к идеологиям: «Все идеологии нужно рассматривать со стороны. Их не следует воспринимать слишком серьезно. Идеологии следует читать, как волшебные рассказы, в которых есть множество интересных элементов, но также присутствует ужасная ложь, или как моральные указания, полезные на первый взгляд, но становящиеся ужасными, если следовать им буквально» [20, с. 225]. По мнению Фейерабенда, превращение любой «идеологии» в доминирующую или статусную, закрывает доступ к прогрессу и становится препятствием, что и случилось с наукой, как одной из форм «идеологии».
сз о
сг ш
0
1
-1 У
"О ш
сг
Критическая теория Франкфуртской школы, особенно работы Г. Маркузе и Ю. Хабермаса, служит источником представления о науке как идеологии. Кроме того, С. Нарский отмечает влияние неоромантизма на Фейерабенда [9, с. 5-28].
В труде Г. Маркузе «Одномерный человек» произведен глубокий анализ науки и техники как формы идеологии. Автор выделяет современную европейскую науку и ее технологические изыски как строящие свой собственный универсум, где контроль над природой прямо связан с управлением человеческим бытием. Изучая «проект» современной европейской науки, он подчеркивает, что власть над человеком реализуется через манипуляцию природой [8].
Хабермас, в своем труде «Техника и наука как „идеология"», рассматривает науку как своего рода псевдоидеологию или «фальшивку идеологии» [22, с. 104]. Хабермас отводит «идеологии» главную роль в «оправдании власти». В период «технократического осознания» ключевая функция, как идеологическая, отводится науке и одновременно с этим, наука трансформируется в инструментальный набор производства власти.
Согласно его взгляду, современное технократическое осознание, хотя менее подвержено идеологизации по сравнению с общественным сознанием классического капитализма, тем не менее, идеология (псевдоидеология) науки, управляющая технократическим сознанием, оказывается более всеохватывающей и пронизывающей, чем идеологии предшествующих эпох [22, с. 98-99].
Представление идеологии как «тотального», всепоглощающего явления, характерное для представителей Франкфуртской школы, без сомнения оказало воздействие на Фейерабенда.
Философия Фейерабенда восседает на вихре безумия, олицетворяющем беспокойную охоту за одним единственным «научным методом», который декларирует господство над остальными. Это утверждение связано с его девизом «пролиферации» теорий, что порождает зарождение новых концепций, что в свою очередь стоит на антагонистических полюсах по сравнению с уже признанными, по словам Кузнецовой [7, 210-216]. Отвержение единого метода также выливается в раздробленность в самом сердце науки. Фейерабенд выделяет, что идея объединения научного знания выросла из веры в один общий научный метод. Однако в контексте «оппортунизма», где «принимается всё - всё, что позволяет продвигать познание с точки зрения конкретного исследователя или исследовательской традиции» [21, с. 49], невозможно утверждать, что наука есть уникальная форма познания мира. Фейерабенд настаивает, что необходимо размыть острую грань между «наукой» и «ненаучными» формами познания, ибо сама наука черпает свои концепции из разнообразнейших источников, включая «вненаучные».[21].
Указывая на претензию науки оставаться нейтральной по отношению к идеологической составляющей, Фейерабенд отмечает взаимосвязь науки и современного государства. Он пишет: «В современном мире государство идеологически должно оставаться нейтральным. Идеология, религия, магия, мифы оказывают влияние только через политически влиятельные партии. Идеологические принципы иногда встраиваются в структуру — государства, но6 только с согласия большинства, приня-о того после открытого обсуждения» [19, с. 518]. По мне-со нию Фейерабенда, на изучение науки в современном об-== ществе имеет влияние не индивидуальный выбор, а присутствие разнообразных факторов, что в свою очередь z изменяет фундаментальный принцип любого либераль-
ного социального строя, где свобода от определенной идеологии является ключевым знаменателем.
По мнению Фейерабенда, наука есть одна из многочисленных форм мышления, а значит нуждается в ограничении своего влияния на государственные институты, по аналогии лимитирования влияния религии на государственные структуры: «Наука - одна из форм идеологии и должна быть отделена от 6 государства, также как это сделано с религией» [19].
Фейерабенд, изначально применивший принцип распространения для разъяснения процесса расцвета научного знания, далее применяет этот принцип к многочисленным культурным контекстам. Он утверждает, что претензии науки на доминирующее положение над иными формами познания не являются обоснованными. В частности, подвергается сомнению утверждение об объективности научного познания.
Интересна мысль Фейерабенда о том, где он рассуждает о сравнительном анализе свойств, присущих разным традициям. Приверженцы конкретной традиции рассматривают атрибуты выбранной парадигмы только в сравнении с иной и через принятые ценности, которые транслируются самими участниками данного процесса. Отсюда возникает субъективность восприятия и субъективное использование методов, присущих выбранной традиции.
Отсюда можно сделать, что понятие объективности применимо только в границах научной традиции и полностью зависит от субъективных ценностных установок, которые по умолчанию составляют онтологический фундамент науки. Фейерабенд выдвигает смелый тезис о том, что объективность, достигнутая в строго очерченных границах науки, не может являться фундаментальным преимуществом научной традиции над иными формами познания.
Положения П. Фейерабенда оспаривают идею приоритета науки на основе важности ее достижений. Его доводы утверждают, что такая концепция нелогична, не соответствует правдивости утверждений о том, что альтернативные подходы не сравнимы по значимости с научными результатами и что научные достижения являются автономными.
Фейерабенд использует мифологию в своем рассуждении, подчеркивая, что ее влияние превосходит результаты науки. По его мнению, миф создал фундамент для разнообразных сфер практической деятельности и способствовал духовному развитию общества. Он отмечает: «Если наука ценится за свои достижения, то мы должны еще более ценить миф, поскольку его вклад намного более значим. Создатели мифа положили основы 6 культуры, в то время как рационалисты и ученые лишь вносили изменения, не всегда к лучшему» [19, с. 516]. Помимо этого, отмечается им, что выводы, полученные в современном обществе при помощи альтернативной медицины, часто выходят за пределы научного понимания, однако они заслуживают признания и уважения. Одновременно с этим можно сделать выводы, что миф систематизировал и представил целостную систему представлений космологического порядка, соотносящихся сегодня с современными научными изысканиями.
Выводы, к которым пришел Фейерабенд, в своих размышлениях о важности достижений, полученных в разрезе мифологического восприятия мира, оказались созвучными и для Э. Кассирера, который также акцентировал свое внимание на логики мифа и переноса данного влияния на развитие в обществе в целом.
В своем труде «Философия символических форм» Кассирер пишет: «Использование огня или создание определенных инструментов, земледелие или охота,
знание лекарств или изобретение письма - все это кажется даром сверхъестественных сил... Приручение животных, вероятно, тоже изначально развивалось на религиозной основе и при определенных мифолбогически-религиозных предпосылках, прежде всего тотемистических» [6, с. 211].
Полагания Фейерабенда оказались параллельными взглядам К. Хюбнера, который утверждал, что освоение животных и развитие земледелбия существовали на основе «.мифологической системы опыта и мышления» [23, с. 241].
По принципу пролиферации научная сфера олицетворяет собой пестроту теорий, непересекаемых из-за коренных абсурдов в логических основах, опирающихся на уникальные умственные стратегии исследователей. Эти расхождения вытекают из неоднозначного разнообразия факторов, включая экстранаучные этические ценности, что создает огромную палитру интеллектуальных подходов. [16].
Фейерабенд подчеркивает сомнения относительно того, что отсутствие значимых результатов вненаучных традиций в настоящем времени может служить основанием для их отказа. Он ссылается на историю науки, утверждая, что временная приостановка развития определенной идеологии не является причиной для ее отбрасывания: «временная задержка в развитии 6 определенной идеологии. не является основанием для ее отбрасывания» [19, с. 467-523]. Примером служит атомистическая философия, периодически теряющая актуальность, но потом восстанавливающая свою значимость.
Однако в современности наука фактически вытеснила другие традиции на второй план. Фейерабенд указывает на ряд причин такого доминирования. Во-первых, он утверждает, что наука достигла своего доминирующего положения благодаря успехам, таким как прогресс в образовании и медицине, что в свою очередь создало препятствия для иных форм знания. Во-вторых, ученые и научные исследователи настаивали на более уверенных позициях, относительно представителей альтернативных или традиционных форм познания.
Взгляды П. Фейерабенда, выраженные в рамках «эпистемологического анархизма», привлекли к себе много внимания и вызвали неоднозначную реакцию в научном сообществе. Он не выстраивает строгую систему понимания мифа, как это делают другие философы, но его идеи послужили отправной точкой для пере-осмыслеЗния многих аспектов методологии науки и философии в целом. Фейерабенд утверждает, что внена-учные традиции обладают значительным потенциалом в современном мире, но не раскрывает эту концепцию подробно. Однако это стимулирует осознание необходимости глубокого изучения мифологии и других вненаучных традиций сегодня.
Тем не менее, радикальные взгляды Фейерабенда вызывают Появление множества «лженаучных» исследований, содержащих необоснованные утверждения о «реформе науки». Это подчеркивает важность разделения таких подходов от серьезных философских исследований в науке.
Фейерабенд, выступая за «эпистемологический анархизм», означающий пересмотр фундаментальных принципов науки, подчеркивает формирование новых предпосылок для научного мировоззрения. Это направление, связанное с радикальными взглядами в постпозитивистской философии науки, включает в себя альтернативные традиции, включая мифологию, согласно Б.П. Тычкину [16], несмотря на отсутствие глубокого анализа мифа со стороны самого Фейерабенда.
Фейерабенд исследует связь между мифом и наукой, подчеркивая их потенциальную альтернативность и значение мифа как предтечи познания. В отличие от Кас-сирера и Хюбнера, чьи исследования более детализированы и фокусируются на логике соотношения между мифом и наукой, Фейерабенд склонен обосновывать возможность существования этих форм мышления без глубокого анализа их взаимодействия.
Некоторые видят противопоставление в утверждениях Фейерабенда о необходимости равноправия различных форм знания и его критике исключительности науки в получении достоверного знания. Однако, скорее это направлено на обеспечение равных условий для развития различных форм знания, чем на прямое столкновение между ними.
Фейерабенд утверждает об исчезновении границ между наукой и ненаукой, подчеркивая внутренний генезис и взаимосвязь теорий. Эта радикальность требует новых подходов к исследованию взаимодействия науки и других традиций, стимулируя поиск потенциальных корреляций между наукой и мифом, несмотря даже на кажущуюся резкость и категоричность заявлений философа.
Идеи П. Фейерабенда послужили стимулом и оказали большое влияние на формирование концепций постмодернистских течений, в сфере философии науки, в частности развития постнеклассической научной парадигмы. [4]. Постмодернизм поставил перед философией науки вопросы, связанные с возможностью дальнейшего развития данной области научного познания, а роль «эпистемологического анархизма» в очередной раз подлежит пересмотру и переоценке.
Влияние идей постмодернизма, как агонистика, нар-ративность и текстуальность, обвинение традиционных правил в установлении тоталитаризма вошли в область изучения философией науки и легли в основу пост-неклассической научной рациональности. Одновременно с этими явлениями, принцип пролиферации, согласно которому современный ученый может игнорировать общепризнанные научные теории, содействовал размыванию теоретических основ, разрушению дефиниций, скрепляющих науку в своей целостности.
Проблематика взаимодействия науки с альтернативными формами знания остается открытой и избежала девальвации, оставаясь актуальной на данный момент, даже в условиях отсутствия содержательности данного вопроса. Декларативность идеи взаимодействия всех форм знания способствует появлению спекулятивной риторики в научных кругах, что отрицательно сказывается на изучении такой традиции как миф, мифотворчество и взаимодействие данного направления с наукой.
Влияние постнеклассического образа науки на миф нуждается в проведении концепутального анализа, изучения онтологического базиса данной проблематики.
Принципы познания, сформулированные Фейерабен-дом повлияли как на философию науки, так и на развитие областей гуманитарных дисциплин как: история и теория литературы, текстоведение, герменевтика, лингвостилистика, где в основе исследования находятся уникальные объекты в корреляционных связях с иными формами познания, например с мифами, сказаниями, религиозными текстами.
Встреча двух научных парадигм двадцатого и двадцать первого веков, происходящая на бурном развитии производственных мощностей и переходе последних на технологический уровень пятого и шестого поколений, становится предпосылкой к революционному пересмотру научной картины мира, возникновению новых научных теорий и взаимопроникновению знаний из раз-
сз о
сг ш
0
1
-1 У
"О ш
сг
со
I_
u
CM CM
ных дисциплин. Изменяется роль науки, где последняя приобретает новые смыслы для обеспечения и развития различных сфер человеческой жизни. Влияние человеческого фактора в современном технологичном мире возрастает, а следовательно объединение науки и технологии становится необходимым условием для дальнейшего роста познания мира.
Литература
1. Ардашкин И.Б. Онтологические основания проблемно-ориентированных исследований // Известия Томского политехнического университета. -2012. - Т. 320. - № 6. - С. 56-6
2. Баксанский О.Е. Философия современного образования и эпистемологический анархизм П. Фейерабенда // Коллекция гуманитарных исследований. 2017. № 1 (4). URL: https://cyberleninka.ru/ article/n/filosofiya-sovremennogo-obrazovaniya-i-epistemologicheskiy-anarhizm-p-feyerabenda (дата обращения: 04.12.2023).
3. Дёмин Илья Вячеславович Проблема соотношения идеологии и науки в современной эпистемологии // Terra Lingüistica. 2015. № 1 (215). URL: https://cyber-leninka.ru/article/n/problema-sootnosheniya-ideologii-i-nauki-v-sovremennoy-epistemologii (дата обращения: 06.12.2023).
4. Ивушкина Е.Б. Отношения науки и мифа в эпоху постмодерна // Аналитика культурологии: электронное научное издание. URL: http://analiculturolog. ru/ archive/item/395-article_23.html (дата обращения: 08.11.2014)
5. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. - М.: ГУ-ВШЭ, 2001.
6. Кассирер Э. Философия символических форм: в 3 т. - М.; СПб.: Университетская книга, 2001. - Т. 2: Мифологическое мышление. - с. 211.
7. Кузнецова Н.И. Неопознанный Фейерабенд // Эпистемология и философия науки. 2005. Т. 3, № 1. С.210-216.
8. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: исследование идеологии развитого индустриального общества / пер. с англ. А.А. Юдина. М.: АСТ, 2003. С.
9. Нарский И.С. Пол Фейерабенд и кризис «постпозитивистской» методологии // Фейерабенд П. Избр. тр. по методологии науки. М.: Прогресс, 1986. С. 5-28.
10. Поппер К. Эволюционная эпистемология // Эволюц. эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики. М.: Эдиториал УРСС, 2000. С. 57-75.
11. Прытков Владимир Павлович Самоопределение философии науки: фрактальный подход // Вестник ЧелГУ. 2018. № 2 (412). URL: https://cyberleninka. ru/article/n/samoopredelenie-filosofii-nauki-fraktalnyy-podhod (дата обращения: 04.12.2023)
12. Птицына С.С. Теория сетевого общества М. Кастель-са: теоретикосоциологический анализ // Всероссийский журнал научных публикаций. 2011. № 3 (4). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/teoriya-setevogo-obschestva-m-kastelsa-teoretikosotsiologicheskiy-analiz (дата обращения: 06.12.2023).
13. Порат M., Rubin M. The Information Economy: Development and Measurement. - Wash., 1977.
14. Романовская Т.Б. Рациональное обоснование вне-научного // Вопросы философии. - 1994. - № 9. -С. 23-36.
15. Сыров В.Н. Философия эпохи постмодерна: всерьез и надолго? // Философская и правовая мысль: аль-
манах. - Саратов; СПб., 2001. - Вып. 2. - С. 188203.
16. Тычкин П.Б. Когнитивный потенциал мифа в контексте современной научной картины мира (к критике структуралистской концепции мифа Р. Барта) // Известия Томского политехнического университета -2012. - Т. 320, № 6. - С. 94-99
17. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986, С. 450.
18. Фейерабенд П. Против метода. Очерк анархистской теории познания / пер. с англ. А.Л. Никифорова. М.: АСТ,2007. С. 244
19. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс, 1986. С. 512
20. Фейерабенд П. Как защитить общество от науки // Эпистемология и философия науки. 2005. Т. 3, № 1. С. 219
21. Фейерабенд П. Прощай, разум / пер. с англ. А.Л. Никифорова. М.: ACT, 2010. 477 с. 49.
22. Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология» / пер. с нем. М.Л. Хорькова. М.: Праксис, 2007, с. 104
23. Хюбнер К. Истина мифа. - М.: Республика, 1996. -с 241.
24. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. -М.: Республика, 1994, с. 112.
EPISTEMOLOGICAL ANARCHISM OF P. FEYERABEND: REFLECTION AND RELEVANCE IN MODERN SCIENTIFIC KNOWLEDGE
Boruta E.V., Rakhkonen M.E.
St. Petersburg State University; Russian Academy of National Economy under the President of the Russian Federation
The emergence of information technologies influencing the transformation of society, where "network logic" becomes dominant, and convergent technologies change the paradigm of cognition, there is a need to revise traditional views on the relationship between science and ideology, science and myth, science and religion. Is the unity of scientific knowledge of the world possible in modern conditions, where there is a blurring of clear boundaries between science and non-scientific forms of knowledge of the world? The challenges associated with the development of the information society require a revision of many aspects of scientific methodology. The concept of epistemological anarchism, put forward by P. Feyerabend, represents an original and nonconformist study, rethinking and revaluation of the established doctrines of scientism in science. This concept, although subject to (and has been) widely criticized by the scientific community, is extremely important in the context of the modern scientific paradigm. With his ideas, Feyerabend brings a new level of understanding of the evolution of scientific knowledge, stimulating the understanding of scenarios for the development of science in the 21st century.
Keywords: scientism-anti-scientism, information society, convergence, secularity, epistemological anarchism, ideology.
References
1. Ardashkin I.B. Ontological foundations of problem-oriented research // News of Tomsk Polytechnic University. - 2012. - T. 320. - No. 6. - P. 56-6
2. Baksansky O. E. Philosophy of modern education and epistemological anarchism of P. Feyerabend // Collection of humanitarian studies. 2017. No. 1 (4). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ filosofiya-sovremennogo-obrazovaniya-i-epistemologicheskiy-anarhizm-p-feyerabenda (date of access: 12/04/2023).
3. Demin Ilya Vyacheslavovich The problem of the relationship between ideology and science in modern epistemology // Terra Linguistica. 2015. No. 1 (215). URL: https://cyberlenin-ka.ru/article/n/problema-sootnosheniya-ideologii-i-nauki-v-sovremennoy-epistemologii (access date: 12/06/2023).
4. Ivushkina E.B. Relations between science and myth in the postmodern era // Analytics of cultural studies: electronic scientific
publication. URL: http://analiculturolog.ru/ archive/item/395-arti-cle_23.html (access date: 11/08/2014)
5. Castells M. Information era: economics, society and culture. -M.: State University-Higher School of Economics, 2001.
6. Cassirer E. Philosophy of symbolic forms: in 3 volumes - M.; St. Petersburg: University Book, 2001. - T. 2: Mythological thinking. - With. 211.
7. Kuznetsova N.I. Unidentified Feyerabend // Epistemology and philosophy of science. 2005. T. 3, No. 1. P. 210-216.
8. Marcuse G. Eros and civilization. One-dimensional man: a study of the ideology of a developed industrial society / trans. from English A.A. Yudina. M.: AST, 2003. P.
9. Narsky I.S. Paul Feyerabend and the crisis of "postpositivist" methodology // Feyerabend P. Izbr. tr. on scientific methodology. M.: Progress, 1986. P. 5-28.
10. Popper K. Evolutionary epistemology // Evolution. epistemology and logic of the social sciences: Karl Popper and his critics. M.: Editorial URSS, 2000. pp. 57-75.
11. Prytkov Vladimir Pavlovich Self-determination of the philosophy of science: fractal approach // Bulletin of ChelSU. 2018. No. 2 (412). URL: https://cyberleninka.ru/article/iVsamoopredelenie-filosofii-nauki-fraktalnyy-podhod (access date: 12/04/2023)
12. Ptitsyna S.S. The theory of the network society by M. Castells: theoretical sociological analysis // All-Russian Journal of Scientific Publications. 2011. No. 3 (4). URL: https://cyber-leninka.ru/article/n/teoriya-setevogo-obschestva-m-kastelsa-teoretikosotsiologicheskiy-analiz (access date: 12/06/2023).
13. Porat M., Rubin M. The Information Economy: Development and Measurement. - Wash., 1977.
14. Romanovskaya T. B. Rational justification of the extra-scientific // Questions of Philosophy. - 1994. - No. 9. - P. 23-36.
15. Syrov V.N. Philosophy of the postmodern era: seriously and for a long time? // Philosophical and legal thought: almanac. -Saratov; St. Petersburg, 2001. - Issue. 2. - pp. 188-203.
16. Tychkin P.B. Cognitive potential of myth in the context of the modern scientific picture of the world (towards criticism of the structuralist concept of myth of R. Barth) // News of Tomsk Polytechnic University - 2012. - T. 320, No. 6. - P. 94-99
17. Feyerabend P. Selected works on the methodology of science. M., 1986, p. 450.
18. Feyerabend P. Against the method. Essay on the anarchist theory of knowledge / trans. from English A.L. Nikiforova. M.: AST, 2007. P. 244
19. Feyerabend P. Selected works on the methodology of science. M.: Progress, 1986. P. 512
20. Feyerabend P. How to protect society from science // Epistemol-ogy and philosophy of science. 2005. T. 3, No. 1. P. 219
21. Feyerabend P. Farewell to reason / trans. from English A.L. Nikiforova. M.: ACT, 2010. 477 p. 49.
22. Habermas Yu. Technology and science as "ideology" / trans. with him. M.L. Khorkova. M.: Praxis, 2007, p. 104
23. Hubner K. The Truth of Myth. - M.: Republic, 1996. - p. 241.
24. Jaspers, K. The meaning and purpose of history / K. Jaspers. -M.: Republic, 1994, p. 112.
