Энергетический фактор в сирийском конфликте Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Ключевые слова:

Сирия, Иран, Турция, Катар, трубопроводы, «Исламский газопровод», экспортная политика, «Набукко»

Key words:

Syria, Iran, Turkey, Qatar, pipelines, "Islamic pipeline", export politics, "Nabucco"

ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ФАКТОР В СИРИЙСКОМ КОНФЛИКТЕ

Статья посвящена проблеме влияния энергетического фактора на военно-политический конфликт в Сирии (2011-2014 гг.). В ней акцентируется важность геополитического и геоэкономического факторов при рассмотрении внутренних политических и военно-политических конфликтов на современном Ближнем Востоке. Проводится анализ экспортного газового потенциала Ирана и Катара, а также детальное рассмотрение конкурирующих проектов из Катара и Ирана к Средиземноморскому побережью Сирии. Автор доказывает, что в сложившихся условиях правительство Сирии предпочло присоединиться к иранскому газовому проекту, что вызвало поддержку исламистской оппозиции со стороны Катара и Турции. Рассматриваются перспективы «Исламского газопровода» (Иран - Ирак - Сирия) и газопровода «Набукко». Выявляется прямая зависимость между присоединением Дамаска к проекту «Исламского газопровода» и резким ухудшением сирийско-турецких отношений, носивших до этого партнерский характер.

А.А. КУЗНЕЦОВ,

кандидат политических наук, доцент факультета экономики Российской академии народного хозяйства и государственной службы e-mail: samarkand4@yandex.ru

A. KUZNETS0V,

candidate of political sciences, Associate Professor of Department of Economics

Russian Academy of National Economy and public service

ENERGY FACTOR IN SYRIAN CONFLICT

This article is dedicated to the problem of influence of the energetic issue on the Syrian civil war (2011-2014). Considering military and political conflicts of the contemporary Middle East the author makes emphasis on geopolitical and geoeconomic's factors. The author makes analysis of the Iranian and Qatari export gas potentials and competitious

projects of the Iranian and Qatari gas pipelines. To his opinion support of the Syrian radical jihadi groups by Turkey and Qatar are depended on the refusal of the Syrian government to fulfill obligations concerning the Qatari gas pipeline and Syrian connection to the Iranian Islamic gas pipeline. Competition between Islamic gas pipeline and Nabucco pipeline led to the exacerbation of the Turkish-Syrian relations and preconditioned support of the Syrian military opposition by the Turkish government.

Гражданская война в Сирии, ведущаяся с 2011 г., является крупнейшим военно-политическим конфликтом в регионе Ближнего Востока начала XXI в. С момента развязывания военных действий жертвами стали 190 тыс. сирийцев, около 4 млн. граждан Сирийской Арабской Республики (САР) являются беженцами, экономике страны нанесен колоссальный ущерб. Анализ причин внутрисирийского конфликта выходит за рамки данной работы. Укажем лишь, что определяющими в его генезисе стали внутренние факторы: неолиберальные реформы, проводившиеся правительством Башара Асада в 2001—2010 гг. и вызвавшие пауперизацию и недовольство сельского населения Сирии, растущий социальный разрыв в обществе, распространение идеологии радикального исламизма, произвол спецслужб, рост количества безработной и неустроенной молодежи.

С начала внутриполитического конфликта им воспользовались внешние акторы: США, Саудовская Аравия, Катар, Турция, преследующие собственные политические цели в регионе. Таким образом, на развитие конфликта наряду с внутриполитическими стали оказывать все большее влияние геополитические и геоэкономические факторы.

К числу геополитических факторов относится стремление Запада и консервативных монархий Персидского залива ослабить влияние Ирана и России в регионе Ближнего Востока. При этом прежде всего ставилась цель уничтожения сирийско-иранского военно-политического альянса и «оси сопротивления» (Иран — Сирия — «Хизбалла»). Весной 2011 г. один из высших чиновников Саудовской Аравии в беседе с шефом администрации бывшего американского вице-президента Дика Чейни Джоном Ханной выразил уверенность, что смена режима в Сирии будет чрезвычайно благотворной для Саудовской Аравии. Он сказал следующее: «Король знает, что ничто, кроме краха самой Исламской Республики, не может ослабить Иран сильнее, чем потеря Сирии» [6].

К геоэкономическим факторам относится проблема транзита природного газа через сирийскую территорию. Анализ транзитной энергетической политики Евросоюза, Турции и Катара применительно к Сирии представляет большой научно-практический интерес для Российской Федерации. Проект поставок газа через сирийскую территорию, лоббировавшийся Катаром, в случае успешного осуществления мог бы составить достаточно

сильную конкуренцию российскому энергетическому экспорту в страны Евросоюза. Представляется, что прогнозирование долгосрочных геоэкономических трендов и их влияние на ситуацию в различных регионах мира должны стать неотъемлемой частью российского политологического дискурса.

Энергетический потенциал самой Сирии не является значительным. В 50-60-е годы XX в. Сирия являлась нетто-импортером сырой нефти из соседнего Ирака. Ситуация изменилась в 80-е годы XX в. после открытия нефтяных месторождений в провинции Ракка. Благодаря их разработке стране удалось не только перейти на полное энергетическое самообеспечение, но и наладить небольшой экспорт нефти за рубеж. Пик производства сирийской нефти пришелся на 1995 г., когда в стране добывалось 580 тыс. баррелей нефти в сутки. В 2005—2006 гг. годовая выручка САР от экспорта нефти составляла около 4 млрд. долл. Падение нефти произошло вследствие объективных экономических причин и истощения запасов и составило в 2012 г. 370 тыс. баррелей в сутки. Значительную роль в геологоразведке и добыче нефти на севере Сирии играла англо-голландская компания Royal Dutch Shell, которая ушла с сирийского рынка по политическим причинам в марте 2012 г. Сирийское государство фактически лишилось доходов от нефти в 2013 г. после оккупации провинции Ракка радикальными исламистами из группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ) в 2013 г. [14].

Гораздо большую привлекательность для мировых экспортеров энергетических ресурсов Сирия имеет как транзитная территория. Идея превращения Сирии в международный транзитный узел (хаб) по транспортировке энергоресурсов, расположенный между Европой, странами Персидского залива и Каспийского бассейна зародилась довольно давно. По территории САР проходят Арабский газопровод (AGP), протянувшийся с территории Египта до ливанского города Триполи, а также нефтепровод Киркук — Банияс, предназначенный для перекачки иракской нефти на европейские рынки. Впрочем, последний не функционирует с 1983 г., когда его работа была остановлена сирийским правительством Хафеза Асада после резкого обострения отношений с режимом Саддама Хусейна в Ираке [17]. В 2009 г. Президент Сирии Башар Асад анонсировал «стратегию четырех морей», направленную на то, чтобы превратить Сирию в региональный хаб по транспортировке углеводородов между Персидским заливом, Черным, Каспийским и Средиземным морями. В 2010 г. Правительство САР подписало меморандум о взаимопонимании с Ираком по строительству двух нефтепроводов и одного газопровода с месторождений Аккас и Киркук до сирийского средиземноморского порта Банияс [16].

Однако наиболее масштабным проектом по транспортировке энергоносителей должен был стать «суннитский газопровод», предназначенный для транзита природного газа из Катара к Средиземноморскому

побережью Сирии, откуда он должен был доставляться далее либо с подключением к проектируемому газопроводу «Набукко», либо танкерами после сжижения и превращения в сжиженный природный газ (СПГ). Данная ситуация привела к кратковременному сирийско-катарскому сближению в 2008—2010 гг., установлению хороших личных отношений между Президентом САР Башаром Асадом и Эмиром Катара Хамадом ат-Тани и даже подписанию двустороннего договора о сотрудничестве в сфере обороны в 2010 г. [9]. Излишне говорить о том, что такой проект в случае осуществления представил бы серьезную конкуренцию действиям «Газпрома» на европейском рынке.

Катар занимает одну из лидирующих позиций в мире по запасам природного газа. Их разработка составляет основу благополучия крошечного эмирата. Доказанные запасы газа Катара, по информации British Petroleum Statistical Review, составляют 25,46 трлн. куб. м. По данным показателям Катар занимает третье место в мире после России и Ирана (14—15% мировых запасов). Большая часть ка-тарского газа сосредоточена на Северном шельфовом месторождении, называемом также Северным куполом, запасы которого оцениваются в 8—10 трлн. куб. м. В географическом плане Северное месторождение является продолжением иранского газового месторождения Южный Парс. Кроме того, значительные запасы природного газа (как в чистом виде, так и смешанного с нефтью) имеются на месторождении Духан, а также место-

рождениях Идд аль-Шаджи, Бул-Ха-нин, Эль-Риян, Мудан Махзам. В 2010 г. добыча природного газа в Катаре, по данным компании BP, составила 76,6 млрд. куб. м. [5; 7].

В то же время Исламская Республика Иран в настоящее время также наращивает темпы добычи газа и все активнее стремится выйти на мировой газовый рынок. Месторождение Южный Парс фактически находится в общем ирано-катарском владении. При этом катарцы добывают существенно большую долю продукции, чем Иран. Иран является важной мировой газовой державой, занимая второе место в мире после России по запасам голубого топлива. Согласно оценкам British Petroleum Statistical Review за 2012 г., доказанные запасы газа в Иране составляют 29,61 трлн. куб. м. (16% мировых запасов). В то же время уровень добычи природного газа в Иране существенно отстает от сырьевых возможностей страны. Так, по данным British Petroleum, добыча газа в Иране в 2012 г. составила 116,3 млрд. куб. м. (3,8% от мировой газодобычи). В настоящее время доля газа в потребительской энергетической корзине составляет 53%, около 76% населения страны имеют возможность пользоваться природным газом [5].

В то же время экспортные проекты Ирана до сих пор осуществлялись с трудом. Единственным крупным импортером иранского природного газа на сегодняшний день является Турция. Соглашение о поставках иранского газа в Турцию было подписано в 1996 г. в ходе визита премьер-министра Турции Неджметтина Эрбакана в

Тегеран (Неджметтин Эрбакан был первым политиком-исламистом, возглавившим турецкое правительство). Соглашение предусматривало поставки газа объемом в 4 млрд. куб. м. с выходом на количество в 10 млрд. куб. м. в 2007 г. Строительство газопровода, намеченное на 1999 г., было реально завершено к 2001 г. Тогда же начались поставки газа, которые так и не вышли на отметку в 10 млрд. куб. м. в год. Пик объемов экспортируемого иранского газа был достигнут в 2007 г. (6 млрд. куб. м.). Следует отметить, что Турция, подписавшая крупномасштабный энергетический контракт с Ираном, все же не подверглась санкциям со стороны Вашингтона. Официально это объясняется тем, что каждая страна строила свой участок газопровода на собственной территории, что формально означало отсутствие турецких инвестиций в иранскую энергетическую отрасль. Однако фактически американцы, учитывая важность Турции для своих геополитических планов на Ближнем Востоке, просто закрыли глаза на факт такого сотрудничества. В настоящее время импорт из Ирана удовлетворяет 38% турецких потребностей в нефти и 25% потребностей этой страны в природном газе [11].

В течение первого десятилетия XXI

в. иранское руководство серьезно рассматривало проект экспортного газопровода в направлении Пакистана и Индии, так называемого газопровода ИПИ (Иран — Пакистан — Индия). Переговоры о строительстве газопровода ИПИ ведутся с 1995 г. Лишь в 2004

г. улучшение индийско-пакистанских отношений позволило вывести их

на уровень, позволяющий говорить о реализации проекта. В 2004—2007 гг. был проведен ряд двусторонних и трехсторонних встреч, посвященных строительству газопровода. Однако итоговые переговоры в 2007 г. потерпели фиаско по причине фактического отказа индийской стороны от участия в нем. Основными контраргументами индийцев были сомнения в способности Пакистана обеспечить безопасность газового транзита. Когда же иранцы предложили в качестве альтернативы транспортировку газа по глубоководному трубопроводу, проложенному по дну Аравийского моря (техническую сторону вопроса обеспечивала итальянская фирма Snamprogetti), то переговоры уперлись в разногласия по цене (индийцы сочли ценовые требования Ирана завышенными). Окончательно крест на проекте ИПИ был поставлен в декабре 2013 г., когда Правительство Пакистана, ссылаясь на финансовые трудности, отказалось финансировать строительство своего участка газопровода. В ответ на это заместитель министра нефти Ирана Али Маджеди заявил о том, что Тегеран не будет предоставлять Пакистану заем в размере 500 млн. долл., а также потребует выплату предусмотренной договором неустойки. Наблюдатели связывают решение Исламабада отказаться от своих договорных обязательств с давлением со стороны США, не заинтересованных в усилении ирано-пакистанского экономического сотрудничества, и Саудовской Аравии, предоставившей Пакистану льготный кредит в размере 1,5 млрд. долл. [13].

Таким образом, единственный актуальный маршрут для экспорта иранских углеводородов — европейский. Отсюда понятен интерес Тегерана либо к подключению к проектируемому газопроводу «Набукко», либо к созданию альтернативного «Набукко» пути транспортировки иранского газа в Европу. Протокол о намерениях постройки газопровода «Набукко» между Евросоюзом и Турцией был подписан в 2004 г. Основной целью предполагаемого строительства данного трубопровода было уменьшение зависимости стран Евросоюза от импорта российского газа, строительство новых газовых магистралей в обход территории РФ. Это обстоятельство обусловило поддержку проекта «На-букко» со стороны госдепартамента США. Дополнительным фактором, побуждавшим страны ЕС активизировать строительство газопровода «Набукко», стала напряженность в отношениях между Россией и Украиной, угрожавшая перебоями в снабжении на украинском транзитном маршруте. 20 января 2009 г. президент Евроко-миссии Жозе Мануэл Баррозу после переговоров в Брюсселе с премьер-министром Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, заявил, что между Турцией и странами Евросоюза достигнуто соглашение о необходимости строительства газопровода «Набукко» в обход России и Украины. Изначально газопровод «Набукко» планировалось построить для поставок газа из Каспийского региона через территорию Турции. Длина газопровода «Набукко» от турецкого Эрзерума до конечных потребителей в Австрии и Германии

предполагалась в 3,3 тыс. км. Стоимость строительства газопровода первоначально оценивалась в 7,9 млрд. евро, но затем увеличилась до 10,7 млрд. евро. Был создан консорциум по строительству газопровода, в котором приняли участие компании OMV Gas GmbH (Австрия), Botas (Турция), Bulgargaz (Болгария), Transgaz S.A. (Румыния), MOL Natural Gas Transmission (Венгрия), RWE (Германия) [3].

Сразу же вслед за этим обозначились проблемы с наполнением будущего газопровода. Первоначально организаторы проекта «Набукко» рассчитывали на транзит туркменского и азербайджанского газа. Однако долгосрочное соглашение между КНР и Туркменией, подписанное в 2009 г., привело к тому, что Ашхабад уже не мог поставлять достаточные объемы газа для Европы. В этих условиях организаторы проекта «Набукко» стали задумываться о закупках газа в Ираке и даже в Иране. Последнее решение было оправдано экономически, но оказалось крайне затруднительно политически, учитывая линию Вашингтона на экономическую изоляцию Ирана. Тем не менее ряд чиновников Евросоюза в 2008—2010 гг. не исключал присоединение Ирана к проекту. 25 июня 2008 г. руководитель консорциума по строительству газопровода «Набукко» Рейнхард Митчек в интервью российской газете «Коммерсантъ» отметил: «Иран недавно заявил, что готов продолжить новый трубопровод от месторождения Южный Парс к турецкой границе, и я не исключаю, что в какой-то момент, может быть, не в первый день существования «На-

букко», но в какой-то момент, когда позволит политическая ситуация, из Ирана в Европу пойдет газ. Уже было несколько заявлений Европейской комиссии о том, что в долгосрочной перспективе Европа рассматривает возможность поставок иранского газа» [2]. Позже, в 2013 г., проект «Набукко» был признан экономически бесперспективным, но к моменту начала сирийского кризиса в 2011 г. это обстоятельство было не столь очевидным.

В июле 2011 г., уже после начала антиправительственных протестов в Сирии, между правительствами Сирии, Ирана и Ирака было подписано соглашение о строительстве «Исламского газопровода» стоимостью в 12 млрд. долл., предназначенного для транспортировки иранского природного газа к Средиземноморскому побережью Сирии с возможным последующим выводом экспорта на Европу. Это соглашение фактически закрывало тему катарского газопровода через территорию Сирии. Дамаск предпочел сотрудничество на газовом направлении со своим старым стратегическим партнером — Исламской Республикой Иран. Сразу же за этим последовало существенное охлаждение отношений между Катаром и Сирией, носивших до этого союзнический характер. С июля 2011 г. катар-ская телекомпания «Аль-Джазира», до этого уделявшая сравнительно небольшое внимание сирийским событиям, перешла к массированной антиасадовской пропаганде и стала открыто поддерживать сирийскую непримиримую оппозицию. В марте 2012 г. в Дохе при поддержке Эмира Катара

Хамада ат-Тани была создана Национальная коалиция оппозиционных и революционных сил (НКОРС), призванная стать объединяющим органом сирийской эмигрантской оппозиции. В мае 2012 г., уже после официального закрытия катарского посольства в САР, незадолго до парламентских выборов в Дамаске с неофициальным визитом побывала высокопоставленная катарская делегация. В ходе переговоров представители эмира ат-Тани предложили Башару Асаду сформировать коалиционное правительство с участием представителей движения «Братья-мусульмане», что позволило бы Дохе эффективно влиять на сирийскую политику. В обмен на это они предлагали прекращение поддержки эмигрантской оппозиции и восстановление отношений в полном объеме. После отказа сирийской стороны от подобных предложений на порядок возросло финансирование Дохой джихадистских вооруженных формирований, что привело к эскалации гражданской войны в Сирии [12].

Одновременно «Исламский газопровод» представлял существенную угрозу для энергетических интересов Турции, связанных с «Набукко». В случае реализации этот газопровод составил бы существенную конкуренцию, а с учетом присоединения к нему газа, планируемого добывать на шельфовых месторождениях Ливана и Кипра, сделал бы проект «Набукко» экономически невыгодным. Последняя гипотеза представляется вполне реальной, учитывая зарождающийся конфликт между Кипром и Турцией из-за шельфовых месторождений [8].

Следует отметить, что в течение первого десятилетия XXI в. (2000—2010 гг.) сирийско-турецкие связи развивались по нарастающей. Правительство Эрдогана в первые годы нахождения у власти много сделало для разрядки напряженности в традиционно непростых турецко-сирийских отношениях. С 2004 по 2010 г. между Турцией и Сирией подписано около 50 соглашений по различным аспектам экономического сотрудничества. Товарооборот между Турцией и Сирией вырос с 730 млн. долл. в 2000 г. до 2.5 млрд. долл. в 2010 г. Стороны намерены увеличить двусторонний товарооборот до 5 млрд. долл. в 2012 г. В 2010 г. турецкие инвестиции в Сирии достигли 1 млрд. долл. В 2009 г. Турция и Сирия подписали меморандум об объединении газотранспортных систем обеих стран, что позволило бы Сирии в будущем получать природный газ из Ирана или Ирака через Турцию в размере 0,5—1 млрд. куб. м. в течение пяти лет [1]. Расширялись и гуманитарные контакты между двумя странами. Например, количество сирийских туристов, посетивших Турцию, увеличилось с 332 тыс. в 2007 г. до 900 тыс. в 2010 г. [15].

Тем более удивительным для многих экспертов и наблюдателей стала поддержка Анкарой сирийской непримиримой оппозиции уже с июня 2011 г., когда именно на турецкой территории в Анталье прошло первое заседание Сирийского национального совета (СНС). Турецкая политическая разведка МИТ и военная разведка Турции стали проводить активную работу по структурированию и экипированию Сирийской свободной армии (ССА)

и группы «Свободные офицеры Сирии», пытаясь превратить их в оплот будущей партизанской армии. Турки помогали этим группам распространять зону своего влияния в лагерях для перемещенных лиц из Сирии, которые расположены на турецкой территории. По некоторым данным, указанная работа была скоординирована с американцами во время визита бывшего директора ЦРУ США Дэвида Петрэуса в Анкару 30 июня 2011 г. [4]. 3 октября 2011 г. сирийцы перехватили груз с 26 автоматами АК-47 и 1500 килограммами боеприпасов, которые были переправлены из Турции. В ноябре 2011 г. появилась информация о том, что из Ливии в Сирию через территорию Турции была направлена группа в 600 боевиков-исламистов, подчиняющихся ливийскому джихадисту Абдельхакиму Бельхаджу, для участия в боях против правительственных войск на стороне ССА. В начале ноября того же года европейские дипломаты в Брюсселе подтвердили корреспонденту газеты Asia Times, что в Искендеруне, столице турецкой провинции Хатай, НАТО при сотрудничестве с сирийской оппозицией был открыт центр для изучения проведения «гуманитарных коридоров» в Сирию. По мнению журналиста П. Эскобара, целью этого центра было обучение боевиков ССА методам ведения городской герильи (партизанской войны) [10].

Данные шаги турецкого правительства были направлены на то, чтобы облегчить приход к власти в Дамаске протурецки настроенных исламистов, включить крупнейший центр Алеппо на севере страны в турецкую сферу

влияния и не допустить создания «Исламского газопровода». Таким образом подтверждалось стремление турецкой политической элиты превратить страну в крупнейший энергетический хаб, доказательством стало проведение до этого строительства нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан, проекты проведения «Набукко», «Персидского газопровода» и Трансадриатического газопровода. Становясь территорией преимущественного транзита энергоносителей в Европу, Турция приобретает большие экономические выгоды и рычаги давления на Евросоюз.

В настоящее время можно прогнозировать снижение активности Турции по поддержке антиправительственных вооруженных формирований в Сирии. Это вызвано рядом факторов. Во-первых, вопросы энергетических споров во многом утратили свою актуальность. Проект строительства газопровода «Набукко» был признан экономически бесперспективным. С другой стороны, в ходе визита Президента Российской Федерации В.В. Путина в Турцию в декабре 2014 г. на заседании Высшего совета сотрудничества между двумя странами было объявлено о строительстве третьей ветки российского газопровода в Турцию, призванной заменить несостоявшийся трубопровод «Южный поток». Предполагается, что поставки российского газа в Европу с южного направления будут идти через территорию Турции. При этом увеличиваются и поставки российского газа самой Турции. Теперь импорт из России будет покрывать 70% турецких потребностей в природном газе. Некоторыми турец-

кими аналитиками это расценивается как критическая зависимость Турции от России [18].

Во-вторых, четыре года гражданской войны в Сирии показали полную несостоятельность спонсируемых Анкарой «умеренных» формирований сирийской вооруженной оппозиции. Отряды ССА, на которые изначально делала расчет Турция, проходят процесс дезинтеграции. При этом их часть перетекает в лагерь радикальных исламистов, а другая часть переходит на сторону правительства Башара Асада.

В-третьих, особую опасность в настоящее время представляет радикальная джихадитская группировка «Исламское государство», действующая на севере Сирии. Ее деятельность несет угрозу и национальной безопасности Турции. В этих условиях турки могут пойти на пересмотр позиции по Сирии.

В-четвертых, в Анкаре долгое время возлагали большие надежды на прямую американскую военную интервенцию в Сирии, хотя бы в форме установления бесполетной зоны, что способствовало бы военным успехам протурецких группировок. В настоящее время понятно, что Вашингтон не пойдет на прямую вооруженную интервенцию. Таким образом, настойчивая поддержка непримиримой вооруженной оппозиции в Сирии во многом теряет смысл.

Исследование влияния энергетического фактора на сирийский конфликт позволяет сделать несколько выводов. Во-первых, проблематика транзита энергоносителей остается в XXI в.

одним из факторов, определяющих геополитическую ситуацию региона «Большого Ближнего Востока» (куда кроме Арабского Востока и Ирана входят также регионы Южного Кавказа и Центральной Азии). В этой связи можно напомнить экономические и политические противоречия вокруг строительства нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан в 1994—2001 гг., существенно влиявшие на развитие военно-политических конфликтов в

Чеченской Республике и в Нагорном Карабахе в тот период.

Во-вторых, в сирийском конфликте просматривается столкновение геоэкономических интересов Евросоюза, Ирана, Турции и Катара. При этом речь идет о новом маршруте поставок природного газа в Европу, альтернативном российскому. В этой связи Ближневосточный регион приобретает большое значение для национальных интересов Российской Федерации.

Список литературы

1. Волович АА. Турция и арабские революции 2011 года [Электронный ресурс]. URL: http://www.iimes.ru/rus/frame_stat.html

2. Лагунина И. Пойдет ли иранский газ по «Набукко»? Беседа с исполнительным директором европейского газопровода // Коммерсантъ. 2008. 25 июня.

3. Силенко В. «Газовая опера» от ЕС и Турции: газопровод построят в обход России и Украины? [Электронный ресурс]. URL: http://www.qwas.ru/ukraine/vitrenko/Gazovaja-opera-ot-ES-i-Turcii-gazoprovod-Nabukko-postrojat-v-obhod-Ukrainy-i-Rossii

4. Щегловин Ю.Б. Сирия на пути к гражданской войне [Электронный ресурс]. URL: http://www.iimes.ru/rus/frame_stat.html

5. British Petroleum Statistical Review. L., 2012.

6. Crooke A. The "great game" in Syria [Электронный ресурс]. URL: http://www.atimes. com/atimes/Middle_East/MJ22Ak01.html

7. Dale Scott P. Hawks, doves and pipeline politics in Syria [Электронный ресурс]. URL: http://www.atimes.com/atimes/Middle_East/MID-01-190613.html

8. Engdahl W. The New Mediterranean Oil and Gas Bonanza. Part II: Rising energy tensions in the Aegean—Greece, Turkey, Cyprus, Syria [Электронный ресурс]. URL: http://www.globalresearch.ca/index.php?context=va&aid=29609

9. Escobar P. Syria's Pipelineistan war [Электронный ресурс]. URL: http://www. aljazeera.com/indepth/opinion/2012/08/201285133440424621.html

10. Escobar P. The shadow war in Syria [Электронный ресурс]. URL: http://www. atimes.com/atimes/Middle_East/ML02Ak01.html

11. Escobar P. Jumpin' Jack Verdi, it's a gas, gas, gas: Iran and a Pipelineistan Opera [Электронный ресурс]. URL: http://www.truth-out.org/archive/component/k2/item/86306: jumpin-jack-verdi-its-a-gas-gas-gas-iran-and-the-pipelineistan-opera

12. Escobar P. Why Qatar wants to invade Syria? [Электронный ресурс]. URL: http:// www.atimes.com/atimes/Middle_East/NI28Ak03.html; Escobar P. Why Qatar wants to

invade Syria? [Электронный ресурс]. URL: http://www.atimes.com/atimes/Middle_East/ NI28Ak03.html

13. Fazl-e-Haider S. Pakistan stung by Iran pipeline blow [Электронный ресурс]. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/SOU-01-171213.html

14. GraeberD. Don't factor Syrian oil into market jitters [Электронный ресурс]. URL: http://oilprice.com/Energy/Oil-Prices/Dont-Factor-Syrian-Oil-into-Market-Jitters.html

15. Moubayed S. The Iranian-Turkish struggle for Syria [Электронный ресурс]. URL: http://www.atimes.com/atimes/Middle_East/NC10Ak01.html

16. Naresh A. Syria's transit future: all pipelines lead to Damascus? [Электронный ресурс]. URL: http://openoil.net/2012/03/28/syrias-transit-future-all-pipelines-lead-to-damascus/

17. Seale P. Assad. The struggle for the Middle East. L., 2004.

18. Dogan Z. Energy deals may make Turkey irreversibly reliant on Moscow [Электронный ресурс]. URL: http://www3.al-monitor.com/pulse/originals/2014/12/turkey-russia-nuclear-power-plant-projects.html#ixzz3LnEiguSh