CC BY
65• ПОЛКОВОДЦЫ И ВОЕНАЧАЛЬНИКИ
Е.П. АБРАМОВ
Ye.P. ABRAMOV
«ЕМУ НЕТ РАВНОГО»
Развитие военного искусства генерал-фельдмаршалом П.А. Румянцевым-Задунайским
«HE HAS NO EQUAL»
Military art furthered by Field Marshal-General P.A. Rumyantsev-Zadunaisky
Сведения об авторе. Абрамов Евгений Петрович — профессор кафедры гуманитарных дисциплин Военного института (инженерно-технического) Военной академии материально-технического обеспечения имени генерала армии А.В. Хрулёва, полковник в отставке, доктор исторических наук, доцент, заслуженный работник высшей школы РФ (Санкт-Петербург. E-mail: svekla527@mail.ru).
Аннотация. В военно-историческом очерке раскрывается военная и государственная деятельность выдающегося русского полководца генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева-Задунайского, в значительной степени определившего развитие русского военного искусства во второй половине XVIII века.
Ключевые слова: П.А. Румянцев-Задунайский; А.В. Суворов; война; военное искусство; наступление; стратегия; тактика.
Information about author. Yevgeny Abramov — Professor of the Humanities Department at the Military Engineering Institute of the Military Logistics Academy named after General of the Army A.V. Khrulev, Colonel (ret.), D. Sc. (Hist.), Assistant Professor, Merited Higher Education Worker of the Russian Federation (St. Petersburg. E-mail: svekla527@mail.ru).
Summary. The military-history essay describes the military and state activity of outstanding Russian army leader Field Marshal General P.A. Rumyantsev-Zadunaisky who largely determined the development of Russian military art in the second half of the 18th century.
Keywords: P.A. Rumyantsev-Zadunaisky; A.V. Suvorov; warfare; military art; offensive; strategy; tactics.
Во второй половине XVIII века Россия выдвинула трёх выдающихся полководцев — Суворова, Кутузова и Румянцева. Начало подъёма русского военного искусства в этот период связано с именем генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева. Он первым обосновал национальный принцип строительства русской армии и указал на определённую зависимость военного могущества страны от общего состояния экономики, её материальных и людских ресурсов.
ЕЛИКИЙ Суворов считал себя учеником Румянцева. Со свойственной ему прозорливостью он первым определил то выдающееся место, которое занимал П.А. Румянцев среди русских военачальников, утверждая, что «ему нет равного»1.
Боевая деятельность генерал-фельдмаршала Румянцева стала школой для всех русских полководцев, не исключая гениального русского полководца А.В. Суворова. Многие из них самостоятельно развивали русскую стратегию, тактику и военное строительство. В то же время все они «черпали из румянцевского источника», и ни один из них не оказал такого влияния на развитие русского военного искусства, как Румянцев2.
В конце XVIII века русское военное искусство было поднято на небывалую высоту. По утверждению военного историка А.А. Керснов-ского, «план его величественного здания был начертан Петром, фундамент заложен Румянцевым, са-
мое здание вознесено до небес великим Суворовым»3. Именно благодаря румянцевской школе стало возможным появление такого великого полководца, как Суворов, гений которого мог благоприятно развиваться лишь в обстановке, созданной Румянцевым.
Проявив творчество во всех областях военного дела, Румянцев явился также основоположником русской военной доктрины.
Один из известных исследователей русского военного искусства генерал-майорД.Ф. Масловский писал: «Есть много отделов, в которых не видно следов влияния, например, великого Суворова или Потёмкина, но нет ни одного отдела, где не оставил бы следов Румянцев. В этом смысле он единственный наследник дела Петра I и самый видный после него деятель в истории военного искусства в России, не имеющий себе равного и до настоящего времени»4. Рассматривая биографию Румянцева, следует отметить её некоторую схо-
жесть с биографией Суворова. Оба полководца родились во время, в котором особенно ярко ощущалось влияние Петровской эпохи. Отцы полководцев — «птенцы гнезда Петрова» — были представителями довольно известных, но небогатых дворянских родов, однако благодаря своим личным качествам смогли дослужиться до высших генеральских чинов. Солдатами лейб-гвардии Преображенского полка начали свою службу В.И. Суворов и А.И. Румянцев. Им выпала высокая честь быть сподвижниками Петра I. Официально называясь денщиками, они, по существу, выполняли обязанности офицеров для особых поручений при царе. По его желанию они женились на богатых и родовитых дворянках. Примерно в одном возрасте отцы полководцев стали генерал-аншефами. С конца 20-х годов XVIII века этот чин соответствовал чину полного генерала.
Румянцев получил своё имя в честь Петра Великого, Суворов
был назван в честь выдающегося полководца Древней Руси Александра Невского.
Было много общего и в полученном образовании. Так, П.А. Румянцев воспитывался в Шляхетном (1-м кадетском) корпусе, в 1750—1751 гг. последние два класса этого же корпуса на правах вольноопреде-ляющего посещал А.В. Суворов. Однако самым объединяющим в судьбах «екатерининских орлов» — выдающихся полководцев России стал их вклад в создание русской национальной военной школы.
Пётр Александрович Румянцев родился 4(15) января 1725 года, незадолго до кончины Петра I. По семейной традиции он на шестом году жизни был записан солдатом в лейб-гвардии Преображенский полк. Румянцев получил хорошее домашнее образование благодаря прежде всего своей матери Марии Андреевне, урождённой графине Матвеевой.
В возрасте 14 лет он по желанию отца, с позволения всесильного в то время временщика Бирона, был направлен в русское посольство в Берлин, чтобы «в языках и других, ему потребных науках от добрых мастеров наставлен был...»5. Однако юный Румянцев не оправдал отцовских надежд и в 1740 году был «отозван в Отечество», где по просьбе отца, обратившегося к императрице Елизавете Петровне, 5(16) августа того же года был определён в Шляхетный кадетский корпус.
Но, по свидетельству известного русского историка и биографа Д.Н. Бантыш-Каменского, «пылкий, огненный юноша... сбросил узы, на него положенные... и на свободе сам начертал себе полёт, которого обыкновенные умы не в состоянии постигнуть»6. В ноябре 1740 года он был произведён в подпоручики и направлен для прохождения службы в расположенный в Финляндии полк.
После занятия русскими войсками Гельсингфорса Румянцев стал флигель-адъютантом своего отца. Когда летом 1743 года со шведами был подписан Абоский мирный трактат, завершивший Русско-шведскую войну 1741—1743 гг., восемнадцатилетний капитан Пётр Румянцев был отправлен в Петербург с текстом договора. В награду за столь желанное известие он, минуя звания секунд-майора, премьер-майора
и подполковника, был удостоен чина полковника. В торжественно вручённой Румянцеву грамоте, лично подписанной Елизаветой Петровной, указывалось: «...В наши полковники... всемилостивейше жалуем...» Одновременно юный полковник был назначен командиром Воронежского пехотного полка7.
За Абоский мирный трактат императрица пожаловала Румянцеву-старшему графское достоинство «со всем нисходящим потомством». Таким образом стал графом Российской империи и его сын. В геральдмейстерской конторе для рода Румянцевых составили графский герб с соблюдением всех существовавших тогда традиций и правил. В нижней части герба находился девиз: «Nonsolumarmis», что в переводе с латинского означает «Не только оружием»8.
О командовании полком и о служебной деятельности Румянцева сведений не имеется, т.к. полковой архив до нашего времени не сохранился. Известно лишь, что в 1745 году он находился в Орле на каком-то следствии, а в 1748 году участвовал в походе русских войск на Рейн в ходе войны за австрийское наследство 1740—1748 гг.
Ктридцати годам, имея чин генерал-майора, Румянцев всецело отдаётся служебной деятельности, обнаруживая при этом неординарные способности военачальника.
В период подготовки России к Семилетней войне 1756—1763 гг. молодой генерал на первых порах занимается приёмом рекрутов и решением незначительных административно-хозяйственных вопросов. Затем, в феврале 1756 года, участвует в формировании в Риге гренадерских полков под руководством генерал-аншефа В.А. Лопухина9. В октябре того же года Румянцеву поручается формирование пяти кавалерийских полков, что свидетельствует о высокой оценке его организаторских способностей10.
Серьёзной боевой школой для будущего полководца явилась Семилетняя война 1756—1763 гг. До войны он был баловнем судьбы, но с её началом, с первого же шага самостоятельной деятельности выдвинулся благодаря своему таланту, проявив незаурядные качества военачальника, способного тактически грамотно оценивать
П.А. Румянцев-Задунайский (1725-1796)
складывавшуюся обстановку и принимать обоснованные решения.
Особое внимание Румянцев уделял организации разведки, требуя собирать сведения о состоянии переправ, дорог по пути следования войск, а также о наличии местных продовольственных и фуражных ресурсов11.
В то же время в поле его деятельности остаётся служба простого солдата. Он вводит новые способы наиболее рациональной подгонки неудобного снаряжения путём иного крепления сумки для гранат, упразднения отдельных предметов снаряжения и т.п.12
В августе 1757 года генерал-майор Румянцев был переведён в пехоту и определён в 1-ю дивизию генерал-аншефа В.В. Фермора, где возглавил бригаду, включавшую Воронежский, Новгородский и Троицкий пехотные полки. Характерно, что солдаты указанных частей были не те, которых он обучал в Риге,
Герб рода Румянцевых
Петербург. Вид на Михайловский замок и обелиск П.А. Румянцеву
Акварель по рисунку Б. Патерсона, 1804 г.
а совершенно другие. Однако и с незнакомым ему личным составом Румянцев сумел отличиться в сражении при Гросс-Егерсдорфе, произошедшем между русскими и прусскими войсками 19(30) августа 1757 года. В начале сражения прусский фельдмаршал X. Левальд после проведённой накануне разведки внезапно атаковал русские войска, строившиеся в походные колонны для выдвижения к Ал-ленбургу. Главный удар противник нанёс по колоннам 2-й дивизии генерал-аншефа В.А. Лопухина. В первые же минуты боя Нарв-ский и 2-й гренадерские полки потеряли до половины своего личного состава. В это время бригада Румянцева находилась в резерве, не имея поставленной
Кагульский обелиск
Архитектор А. Ринальди, 1771—1772 гг. г. Пушкин
боевой задачи. Таким образом, действия резерва в ходе сражения осуществлялись Румянцевым по его личной инициативе. В самый критический момент генерал-майор Румянцев, оценив обстановку, самостоятельно принял решение ввести в сражение находившийся под его командованием резерв, после чего во главе сводного отряда из гренадерского, Троицкого, Воронежского и Новгородского пехотных полков буквально «продрался» через считавшийся непроходимым заболоченный лес и неожиданно для пруссаков нанёс сильный штыковой удар во фланг их атаковавшей пехоте. Всё это предопределило исход сражения. Поражение армии Левальда открыло русским войскам путь на Берлин13. В этом сражении Румянцев применил принцип, впоследствии сформулированный Суворовым: «Делай на войне то, что противник почитает за невозможное»14.
В сражении при Гросс-Егерсдорфе Румянцев показал себя сторонником решительной наступательной тактики. Как и Пётр I, он стремился с наибольшей эффективностью использовать холодное оружие пехоты. Своей внезапной атакой в этом сражении талантливый военачальник дал яркий пример активного применения штыка. Во всей последующей полководческой деятельности Румянцева роль холодного оружия в бою продолжала непрерывно возрастать.
Зимой 1757/58 года Румянцев участвовал в завоевании Восточной Пруссии русскими войсками, командуя сводным отрядом числен-
ностью в 10 тыс. человек пехоты и конницы. За успешное проведение этого похода он был произведён в генерал-поручики15.
Следует подчеркнуть, что успешные действия войск под руководством Румянцева в этой кампании явились следствием его повседневной напряжённой боевой деятельности.
К этому времени во взглядах и поведении Румянцева произошли серьёзные изменения, оказавшие существенное влияние на всю его дальнейшую жизнь. Самостоятельная и в высшей степени ответственная боевая деятельность завершила формирование характера полководца. Румянцев явил собой ярчайший пример того, что может достигнуть человек путём напряжённого труда и непрерывного самовоспитания.
19(30) июня 1759 года вступивший в командование русскими войсками генерал-аншеф П.С. Салтыков назначил Румянцева командиром 2-й дивизии, состоявшей из 12 пехотных и 6 кавалерийских полков. Под командованием талантливого военачальника Салтыкова русская армия нанесла пруссакам крупное поражение в сражении при Кунерсдорфе 1(12) августа 1759 года, явившимся переломным в ходе Семилетней войны.
Русско-австрийские войска (до 60 тыс. человек при 248 орудиях) заняли оборону натрёх разделённых глубокими оврагами высотах — Мюльберг, Гроссшпицберг (Большой Шпиц), Юденбург, имея линейный боевой порядок (две линии и резерв). При этом дивизия Румянцева занимала центр боевого порядка русской армии на высоте Гроссшпицберг. Следует отметить, что занимавшиеся ею позиции были хорошо оборудованы в инженерном отношении. Имелись отрытые в несколько ярусов окопы, а также оборудованные огневые позиции для артиллерии. Кроме того, перед фронтом были установлены рогатки, использовавшиеся в качестве заграждений против кавалерии.
Утром 1(12) августа после трёхчасовой артиллерийской подготовки прусская армия в косом боевом порядке атаковала позиции союзников, имея целью ударом по левому флангу и тылу русских войск овладеть сначала высотой Мюльберг, а затем и всей позицией. В многочасовом крово-
пролитном бою прусские войска, создав численное превосходство на главном направлении,овладели высотой. Однако их попытки атаками с фронта и фланга взять обороняемую дивизией Румянцева высоту Гроссшпицберг и прорвать центр обороны русской армии не увенчались успехом16.
В 17.00 Фридрих II ввёл в сражение лучшую кавалерию того времени — конницу прославленного генерала Ф.В. Зейдлица, который, по свидетельству прусского короля, был «кавалерист, не имеющий себе подобного, и генерал,всесокрушающий порыв которого решал победу»17. Однако войска Румянцева огнём и контратаками отразили и эту атаку, нанеся противнику значительный урон. При этом часть его дивизии была перестроена в шесть батальонных линий фронтом в сторону атакованного противником левого фланга, а каждый батальон — в линию взводных колонн18. В решающий момент сражения Румянцев лично возглавил контратаку резерва в составе Архангелогородского и Тобольского пехотных полков, а также австрийской конницы Коловрата и заставил пруссаков в беспорядке отойти за Кунерсдорфские пруды19.
Используя успех Румянцева, русские войска решительной штыковой контратакой по всему фронту смяли и опрокинули пруссаков, которые в полном беспорядке бежали с поля сражения в надежде найти спасение за Одером20.
Таким образом, русская армия одержала наиболее крупную победу в Семилетней войне. В сражении при Кунерсдорфе 48-тысячная армия Фридриха II была полностью разгромлена. При этом потери пруссаков составили убитыми и ранеными около 19 тыс. человек. Русская армия потеряла 2614 человек убитыми и 10 863 ранеными21.
За умелое руководство войсками в сражении при Кунерсдорфе генерал-поручик П.А. Румянцев был награждён орденом Св. Александра Невского22.
Между тем, избрав Силезию главным театром военных действий, Конференция одновременно направила в Померанию отдельный корпус русских войск под командованием Румянцева, который получил самостоятельную задачу овладеть важной прусской приморской крепостью Кольберг23. Корпус состоял из четырёх пехот-
ных, двух драгунских, одного гусарского полков, а также двух полков донских казаков и 15 резервных батальонов общей численностью 16 269 человек24. Ему оказывала содействие эскадра Балтийского флота под командованием вице-адмирала А.И. Полянского. Она перевезла морем подкрепление в количестве 6500 человек при 42 орудиях осадной артиллерии25.
22 августа в районе дер. Инкен-хаген был высажен морской десант в количестве 2012 человек с 19 полевыми орудиями, который на протяжении всей осады Кольберга действовал на наиболее важных направлениях26.
Следует подчеркнуть, что вице-адмирал Полянский, как и многие сухопутные генералы, служившие под началом Румянцева, сразу оценил его выдающиеся способности. Он писал: «Не менее радуюсь, что с общего согласия имею отправлять службу Ея Величеству с таким искусным генералом, всякими достоинствами и высокими талантами наполненным»27.
В начале августа в укреплённом лагере Алы-Бельц Румянцев сосредоточил все подчинённые ему войска, после чего энергично приступил к завершению их формирования. На базе прибывших подразделений и частей он создал двухбатальонные пехотные полки, четыре гренадерских батальона трёхротного состава, особые лёгкие батальоны из охотников (добро-
вольцев. — Прим. авт.), а также самые крупные тактические соединения — бригады постоянного состава, включавшие два пехотных полка и гренадерский батальон28.
При осаде Кольберга в 1761 году Румянцев впервые в истории военного искусства применил батальонные колонны для маневрирования на поле боя и атаки противника. Придание колоннам характера манёвренного боевого порядка предопределило повсеместный переход от линейной тактики к тактике колонн и рассыпного строя.
Другим крупным нововведением Румянцева в области тактики было создание лёгких батальонов, впоследствии получивших название егерских, и применение рассыпного
Медаль «В память заслуг графа Румянцева во время войны с турками»
Резал И. Легер, 1770 г.
не Румянцев возродил славные боевые традиции Петра I и заложил основы высокого воинского мастерства, которые получили затем своё блестящее развитие в сражениях при Рябой Могиле и Кагуле в Русско-турецкой войне 1768—1774 гг.
По образному выражению одного из первых биографов полководца, он в Семилетней войне «начал работать картину, которую отделал в первую Турецкую войну»34.
Следует отметить, что боевая деятельность Румянцева как выдающегося военачальника в Семилетней войне оказала существенное влияние на полководческое искусство его гениального ученика и последователя А.В. Суворова.
После взятия русскими войсками Кольберга окончательное поражение Пруссии казалось неизбежным. Однако смерть Елизаветы Петровны 25 декабря 1761 года (5 января 1762 г.) и воцарение на престоле Петра III повлекли значительные изменения в международной обстановке. Новый император, будучи другом и почитателем прусского короля, заключил с ним мир.
Следует подчеркнуть, что Румянцев пользовался особым расположением Петра III. В период его правления он был пожалован генерал-аншефом и удостоен орденов Св. Анны и Св. Андрея Первозванного. Когда Пётр III решил отторгнуть от Дании свою наследственную Голштинию, главнокомандующим русской армией был назначен Румянцев. Осуществить вышеупомянутое помешало вступление на престол Екатерины II. Полководец «вложил в ножны меч свой» и не присягал императрице до тех пор, пока не удостоверился в кончине Петра III35. Вступившая на престол императрица расторгла союз с Пруссией, но не возобновила военные действия. В первый же день своего правления она приказала генерал-поручику П.И. Панину срочно убыть из Кёнигсберга в Померанию, принять от Румянцева командование корпусом и вернуться с войсками в Россию.
Сделав на основании вышеизложенного заключение о завершении своей карьеры, Румянцев, не дожидаясь именного указа, сам подал прошение об отставке. Однако Екатерина II, зная и высоко оценивая воинскую доблесть и незаурядные способности полководца, сочла разумным привлечь его на свою
Г.А. Потёмкин-Таврический (1739-1791)
Художник И.Б. Лампи-старший, 1791 г.
строя29. Важно подчеркнуть, что приоритет в этом вопросе также принадлежит Румянцеву30.
В тесной связи с двумя вышеуказанными новшествами Румянцева и как их прямое следствие было появление третьего, столь же нового для того времени способа боевых действий — атаки колоннами в сочетании с рассыпным строем. Это дало возможность найти удачное решение одной из острых проблем сочетания огня и манёвра, а также правильно определить пути дальнейшего развития тактики. Именно такой боевой порядок стал впоследствии широко применять Суворов.
Однако этим не исчерпывается новаторство Румянцева при овладении Кольбергом в 1761 году. Как элемент боевого порядка он стал выделять тактический резерв, который в период господства линейной тактики не применялся. Следует отметить, что общепринятое в то время построение войск в две тонкие линии не удовлетворяло ещё Петра I. В его боевых порядках впервые были применены резервы (в сражениях под Лесной, у Полтавы и у Фридрихштадта). У Румянцева тактический резерв приобрёл ещё большее значение и явился одним из главных средств влияния на ход и исход боя.
В полном соответствии с боевыми традициями Петра I Румянцев требовал широко применять холодное оружие в пехоте и кавалерии. Он вернул штыку значение активного наступательного оружия пехоты,
как это было при Петре I. В противоположность существовавшему в западноевропейских армиях увлечению беглым и неприцельным ружейным огнём в войсках Румянцева основным способом боевых действий пехоты стал рукопашный штыковой бой.
Одновременно кавалерии было возвращено её основное предназначение — наносить стремительный массированный удар с холодным оружием в сомкнутом строю. Такую задачу она решала при Петре I, но утратила эту тактику в последующий тридцатилетний период до начала Семилетней войны31.
Помимо полководческих дарований Румянцев при осаде Кольберга в 1761 году обнаружил незаурядные способности талантливого военного теоретика. В этой связи значительный интерес представляет устав «Учреждение, данное от генерал-поручика и кавалера Румянцева в корпус, под главною командою его состоящий, для согласного во всех случаях произведения службы»32. Этот устав вводил единые правила несения строевой и караульной служб, определял порядок совершения маршей, размещения корпуса лагерем и на квартирах, а также подробно освещал ряд других специальных вопросов, касавшихся жизни, быта и внутренней деятельности войск. Все основные положения «Учреждения» 1761 года вошли затем в качестве неотъемлемых составных частей в устав Румянцева «Обряд службы», написанный им в 1770 году.
Осада Кольберга явилась обобщением боевого опыта, полученного Румянцевым в Семилетней войне. В то же время она стала наиболее ярким выражением национального русского военного искусства рассматриваемого периода. Оценивая значимость овладения Кольбергом в полководческой деятельности Румянцева, известный русский военный историк генерал-майорД.Ф. Масловский писал: «Новые начала, установленные им под Кольбергом, были использованы для развития при Екатерине II основ русского военного искусства...»33.
Вступив в войну молодым генералом, Румянцев вместе с русской армией прошёл её суровую школу и приобрёл значительный боевой опыт. В Семилетней вой-
сторону. В своём уважительном и высшей степени корректном письме императрица писала: «...Вы мало меня знаете, приезжайте сюда, если здоровье ваше то дозволит, вы будете приняты с тою отмен-ностью, которую ваши отечеству заслуги и чин ваш требуют»36.
Вскоре Румянцев был назначен президентом Малороссийской коллегии и генерал-губернатором Малороссии. Его основной задачей в этот период являлось содействие более тесному объединению Малороссии с Россией, а в административном плане — постепенному распространению на Левобережную и Слободскую Украину внутрироссийского законодательства37.
В Русско-турецкой войне 1768— 1774 гг. Румянцев поднялся до самых вершин полководческого искусства. Эта война получила у современников наименование «Румянцевской» в память одержанных под его руководством побед. В начале войны Румянцев был назначен командующим 2-й армией, имевшей вспомогательное значение, однако в сентябре 1769 года он принял от генерал-фельдмаршала князя А.М. Голи-цина 1-ю армию, действовавшую на главном направлении.
Это потребовало от командующего более серьёзно подойти к организации обучения войск новым способам боевых действий. Следует отметить, что единой системы обучения в русской армии к этому времени не существовало, а Устав 1763 года не был обязателен для исполнения. Обучение в основном осуществлялось на основе петровского Устава 1716 года и всецело зависело от уровня подготовки командиров полков, их личного творчества и инициативы. Не случайно Румянцев писал Екатерине о том, что в русской армии «полки хороши от полковников, следственно от особ, а не от устава, как им быть должно»38.
В кампанию 1770 года П.А. Румянцев, действуя в сложных природных условиях, на большом удалении от своих баз и сражаясь со значительно превосходившими силами противника, последовательно разгромил его в трёх сражениях: у Рябой Могилы, при Ларге и Кагуле. Первой крупной баталией кампании 1770 года явилось сражение при Рябой Могиле, где Румянцев впервые применил важный стра-
тегический принцип «двигаться раздельно, драться вместе». При этом марш совершался семью походными колоннами,впереди каждой находились егеря и гренадеры. Такое движение войск Румянцева по нескольким маршрутам позволило добиться более высоких темпов марша и своевременного прибытия в исходные районы.
Активные действия отрядов генерал-аншефа Румянцева и генерал-майора Ф.Б. Боура отвлекли внимание противника и позволили отрядам генерал-майора Г.А. Потёмкина и генерал-поручика Н.В. Репнина выйти во фланг и тыл его укреплённой позиции.
Победа у Рябой Могилы дала возможность русским войскам укрепиться в бассейне р. Прут и создала предпосылки для последующего разгрома турок в сражениях на реках Ларге и Кагул.
После победы над турками у Рябой Могилы армия Румянцева в первых числах июля вышла к р. Ларге, где сосредоточились главные силы противника. Замысел русского полководца состоял в том, чтобы переправить главные силы армии на левый берег Ларги и атаковать правый флангукреплённого турецкого лагеря, одновременно демонстрационными действиями дивизии генерал-поручика П.Г. Племянникова сковать противника с фронта. После ожесточённого восьмичасового сражения турецкое войско в беспорядке отошло на юг.
За победу при Ларге Румянцев получил орден Св. Георгия 1-го класса и стал первым кавалером высшей степени этого ордена. В Царском Селе, под Петербургом, эта славная
победа была увековечена сооружением (в 1771—1772 гг.) Кагульского обелиска по проекту архитектора Ринальди39.
Поражение авангарда турецких войск при Ларге создало благоприятные условия для разгрома главных сил противника при Кагуле. В том сражении 21 июля 1770 года Румянцев сумел использовать фактор внезапности, сделав его решающим для достижения победы. Утверждение выдающегося полководца, что «не числом, а храбростью и усердием приобретаются воинские успехи», было убедительно доказано им на практике.
Русские войска имели боевой порядок в форме дивизионных каре, внутри которых размещались построенные в батальонные колонны гренадерские батальоны и команды егерской пехоты. При отражении контратак турецких войск егерские команды действовали в рассыпном строю вне каре, а гренадеры в батальонных колоннах наносили штыковые удары.
В критический момент сражения, когда внезапная контратака турецких янычар буквально опрокинула каре Племянникова, Румянцев выделил из резерва гренадер, кавалерийские полки, батарею полевой артиллерии и, лично возглавив их атаку, ликвидировал прорыв боевого порядка.
За блестящую победу он был удостоен чина генерал-фельдмаршала. Для всех участников Кагульского сражения на Санкт-Петербургском монетном дворе были отчеканены серебряные наградные медали.
За победы над турками, приведшие к заключению выгодного
Кючук-Кайнарджийского мира, П.А. Румянцев был удостоен титула «Задунайский».
Рябая Могила, Ларга и Кагул определили новое развитие тактики русской армии, в чём важная роль, безусловно, принадлежала П.А. Румянцеву. Новые формы его стратегии требовали более решительных и гибких тактических приёмов.
Основные принципы своей тактики Румянцев изложил в 1773 году в коротких, но ясных указаниях «О построении боевого порядка и действиях родов войск на случай боя после переправы через Дунай»40.
По-новому подошёл Румянцев к обучению и воспитанию войск. Он был сторонником индивидуальной подготовки солдат, требуя обучать их «с краткостью и каждого особо» и, что самое главное, «тому, что потребуется на войне»41.
Закладывая основы передовой русской национальной военной системы, развитой и усовершенствованной впоследствии Суворовым, он добивался сознательного отношения каждого солдата и офицера к своим обязанностям.
В основу своей системы обучения и воспитания Румянцев положил следующие требования:
1) «душа службы — дисциплина»;
2) «фундамент воспитания — строгое непременно однообразное и точное исполнение службы и знание солдатами своих прав и обязанностей».
Войска и народ помнили Румянцева. Его имя производило на армию магическое влияние. Румянцева знали и ценили в Европе. В знак уважения к нему Фридрих II приказал своему штабу явиться к русскому полководцу «с почтением и поздравлениями» и возложил на Румянцева орден Чёрного орла.
В годы Великой Отечественной войны, когда обострился интерес к героическому прошлому нашей Родины, имя Румянцева воспринималось как символ выдающегося полководческого искусства.
В 1943 году одной из составных частей Курской битвы, ознаменовавшей коренной перелом в Великой Отечественной войне, — Белгородско-Харьковской стратегической наступательной операции было присвоено кодовое наименование «Полководец Румянцев».
Некоторые взгляды Румянцева не утратили значения и в наше время.
Он утверждал что: 1) устройство вооружённых сил государства должно осуществляться в строгом соответствии с историческими и географическими особенностями России, по которым мы «мало сходствуем с другими европейскими народами», а потому, указывал Румянцев, надо в «приличном только подражать» иностранцам;
2) благосостояние армии всецело зависит от благосостояния народа;
3) соблюдение строгой соразмерности на военные потребности;
4) возможно широкое развитие военных школ42.
Емутакже принадлежит важная мысль о формировании постоянной армии сообразно с особенностями пограничного театра военных действий и соответственно этому — дислокации армии в мирное время.
Выдающийся российский полководец через всю свою более чем 55-летнюю военную службу с честью пронёс завет Петра I: «Воинское дело — первое из мирских дел, яко важнейшее».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Коробков Н. Фельдмаршал П.А. Румянцев-Задунайский // Воен.-истор. журнал. 1941. № 1. С. 105.
2 МасловскийД.Ф. Румянцев-Задунайский // Энциклопедия военных и морских наук в 8 т. / Под ред. Г.А. Леера. Т. VI. СПб., 1898. С. 602.
3 Керсновский А.А. История русской армии в 4 т. Т. 1. М.: Голос, 1992. С. 164.
4 Масловский Д.Ф. Указ. соч. С. 602.
5 Майков П. Румянцев // Русский биографический словарь. Романов — Рясковский. Пг., 1918. С. 528.
6 Бантыш-Каменский Д.М. Биография российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов в 4 ч. Ч. II. М.: Культура, 1991. С. 27.
7 Меерович Г. И. Румянцев в Петербурге. Л.: Лениздат, 1987. С. 48, 49.
8 Там же. С. 50.
9 Румянцев П.А. Документы в 3 т. / Под ред. П.К. Фортунатова. Т. 1. М.: Воениздат, 1953. С. VIII.
10 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. ВУА. Д. 1656. Л. 236, 241 об., 242.
11 Там же. Д. 1659. Л. 193, 200 об., 201.
12 Там же. Д. 1664. Л. 22 об., 23.
13 Румянцев П.А. Документы. Т. 1. С. IX.
14 Меерович Т.П. Указ. соч. С. 72.
15 Фельдмаршал Румянцев: сборник документов и материалов. М.: ОГИЗ, 1947. С. 1.
16 Емельянов А.П. Развитие тактики русской армии во второй половине XVIII в. // Развитие тактики русской армии: XVIII — начало XX вв. / Сост. Д.В. Панков. М.: Воениздат, 1957. С. 68.
17 Энциклопедия военных и морских наук. СПб., 1888. Т. III.
18 Емельянов А.П. Указ. соч. С. 69.
19 РГВИА. Ф. ВУА. Д. 1670. Л. 103, 110 об. —112 об.
20 Там же.
21 Масловский Д.Ф. Записки по истории военного искусства в России в 4 вып. Вып. III. СПб., 1891. C. 133, 134.
22 Российская государственная библиотека. Отдел рукописей. Фонд музейных собраний. Д. 1798. Л. 109.
23 Конференция при высочайшем дворе — высшее государственное учреждение России, образованное в 1756 г. как совет при императрице Елизавете Петровне. Первоначально создана для решения вопросов военной политики и руководства военными действиями во время Семилетней войны 1756—1763 гг.
24 РГВИА. Ф. ВУА. Д. 1682. Л. 507.
25 Сказкин С.Д., Клокман Ю.Р. Россия в Семилетней войне (1756—1763) // Очерки истории СССР: Россия во второй половине XVIII в. М.: АН СССР, 1956. С. 345.
26 Веселаго Ф.Ф. Материалы по истории русского флота. СПб., 1878. С. 608, 609; Морской атлас. Т. III. Описания к картам. Ч. I. М., 1959. С. 280.
27 Масловский Д.Ф. Русская армия в Семилетнюю войну в 3 вып. Вып. III. С. 482.
28 Прунцов В.В. Полководец П.А. Румянцев. М.: Воениздат, 1946. С. 39.
29 Клокман Ю.Р. Фельдмаршал Румянцев в период Русско-турецкой войны 1768—1774 гг. М.: АН СССР, 1951. С. 31.
30 Среди некоторых русских военных историков существовало ошибочное мнение, что заслуга введения в России егерей принадлежала одному из талантливых русских полководцев генерал-аншефу П.И. Панину (см.: Богданович М.И. Русская армия в век Екатерины Великой. СПб., 1873. С. 190; Михневич Н.П. Основы русского военного искусства. СПб., 1898. С. 6; Дубровин Н.Ф. Суворов среди преобразователей екатерининской армии. СПб., 1886. С. 146 и др.). Однако подобное утверждение не соответствует истине: Панин создал егерские подразделения в 1764 г., а Румянцев — в 1761 г., т.е. на три года раньше. Кроме того, у Панина это были небольшие команды общей численностью 300 человек при полках его дивизии, в то время как у Румянцева имелись батальоны лёгкой пехоты с единой организационной структурой и системой боевой подготовки.
31 Клокман Ю.Р. Указ. соч. С. 32, 33.
32 Журнал Русского военно-исторического общества. СПб., 1913. № 1—2. С. 12.
33 Масловский Д.Ф. Записки по истории военного искусства в России в 4 вып. Вып. II. Ч. 1. С. 1.
34 Сазанович И. Жизнь, характер и военные деяния генерал-фельдмаршала графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского в 4 ч. Ч. 1. М., 1803. С. 39.
35 Бантыш-Каменский Д.М. Указ. соч. Ч. II. С. 31.
36 Сборник Императорского Русского исторического общества. Т. 7. СПб., 1871. С. 102.
37 Григорьев С.И. П.А. Румянцев-Задунайский // Адреса Петербурга. 2017. № 61/75. С. 5.
38 ЕмельяновЛ.П. Указ. соч. С. 81.
39 Меерович Г.И. Указ. соч. С. 145, 154.
40 Румянцев П.А. Документы. Т. II. С. 628, 953.
41 Емельянов А.П. Указ. соч. С. 65.
42 Фельдмаршал Румянцев... С. 68. ■
