CC BY
16
www.hjournal.ru
Journal of Institutional Studies, 2021, 13(3): 53-68 DOI: 10.17835/2076-6297.2021.13.3.053-068
ЭМПИРИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ОППОРТУНИЗМА НА ДАННЫХ ПО СТУДЕНТАМ УНИВЕРСИТЕТОВ РАЗНЫХ КУРСОВ ОБУЧЕНИЯ
ИВАН ВАДИМОВИЧ РОЗМАИНСКИЙ,
Санкт-Петербургская школа экономики и менеджмента Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», Санкт-Петербург, Россия, e-mail: [email protected];
ВИЛИНА РОБЕРТОВНА ШЕГАЙ,
Санкт-Петербургская школа экономики и менеджмента Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», Санкт-Петербург, Россия, e-mail: [email protected]
Цитирование: Розмаинский, И.В., Шегай, В.Р. (2021). Эмпирический анализ оппортунизма на данных по студентам университетов разных курсов обучения // Journal of Institutional Studies 13(3): 53-68. DOI: 10.17835/2076-6297.2021.13.3.053-068
Статья посвящена новому институциональному анализу факторов оппортунизма среди студентов разных курсов обучения. Исследование проводится на основе опроса, в котором приняли участие 231 студент НИУ ВШЭ и других вузов России с февраля по май 2021 года. Эконометрическое моделирование основано на кластерном анализе, который позволяет идентифицировать ненаблюдаемые группы, отталкиваясь от представленных наблюдаемых категориальных переменных. Один из основных результатов исследования состоит в том, что студенты четвертого курса менее склонны к оппортунизму, чем студенты первого, второго и третьего курсов. Это можно объяснить более высокими альтернативными издержками обмана у студентов четвертого курса и их большей самостоятельностью, прежде всего финансовой. Кроме того, студенты, мотивированные в первую очередь на получение знаний, проявляют меньшую склонность к оппортунизму по сравнению со студентами, главным мотивом которых выступает получение степени. Также более высокий уровень рациональности как в общем смысле, так и по отношению к планированию бюджета отражается в большей склонности к нечестному поведению. Наконец, более честное поведение вне университета сочетается c более нечестным академическим поведением. Последнее может быть объяснено тем, что совершить аморальный поступок по отношению к близкому человеку психологически труднее, чем сделать так в академической среде, когда ты обманываешь не лично знакомого человека и даже не конкретное лицо. Таким образом, на основании проведенного анализа можно предполагать, при каких условиях студенческая среда будет характеризоваться более высокой склонностью к оппортунизму и, соответственно, меньшим темпом накопления человеческого капитала.
Ключевые слова: оппортунизм; оппортунистическое поведение; факторы оппортунизма; читинг среди студентов
© Розмаинский И.В., Шегай В.Р., 2021
EMPIRICAL ANALYSIS OF OPPORTUNISM BASED ON DATA ON UNIVERSITY STUDENTS OF DIFFERENT COURSES
IVAN V. ROZMAINSKY,
National Research University Higher School of Economics,
Saint Petersburg, Russia, e-mail: [email protected];
VILINA R. SHEGAY,
National Research University Higher School of Economics,
Saint Petersburg, Russia, e-mail: [email protected]
Citation: Rozmainsky, I.V., Shegay, V.R. (2021). Empirical analysis of opportunism based on data on university students of different courses. Journal of Institutional Studies 13(3): 53-68. DOI: 10.17835/2076-6297.2021.13.3.053-068
The article is devoted to the New Institutional analysis of the factors of opportunism among students of different courses. The analysis is based on a survey in which 231 students from the Higher School of Economics and other Russian universities took part from February to May 2021. Econometric modeling is based on Latent class analysis, which allows the identification of unobservable groups based on the observed categorical variables presented. One of the main findings of the research is that fourth year students are less prone to opportunism than first, second and third year students. This can be explained by the higher opportunity costs of cheating among fourth year students and their greater independence, primarily financial. In addition, students who are motivated primarily to obtain knowledge (mastery) show a lesser inclination towards opportunism compared with students whose main motive is the degree (performance). Furthermore, a higher level of rationality, both in a general sense and in relation to budget planning, is reflected in a greater tendency to dishonest behavior. Finally, more honest behavior outside the university is combined with more dishonest academic behavior. The latter can be explained by the fact that it is psychologically more difficult to commit an immoral act in relation to a loved one than to do so in an academic environment, when you deceive a not personally familiar person and not even a specific person. Thus, on the basis of the analysis carried out, it can be understood under what conditions the student environment will be characterized by a higher propensity for opportunism and, accordingly, a lower rate of human capital accumulation.
Keywords: opportunism; opportunistic behavior; factors of opportunism; students' cheating
JEL: B40, B49, B50, B52, B59, C50
Введение
Изначально сторонники неоклассической теории предполагали полную рациональность выбора экономических агентов и совершенства информации. Однако на основании таких предпосылок невозможно объяснить причины появления оппортунизма и, как следствие, трансакционных издержек. В последнюю треть XX века стала активно развиваться новая институциональная теория, рассматривающая человеческое поведение как рационально ограниченное и оппортунистическое. Под оппортунизмом лидер этой теории О. Уильямсон (Williamson, 1975; Уильямсон, 1993) понимал высокую степень следования своим интересам, в том числе посредством различных форм обмана. Также данное течение включает учение о трансакционных издержках, подвидом которых, по одной из классификаций, являются
издержки оппортунистического поведения, которые приводят к уменьшению общественного благосостояния.
Данная работа написана в традиции новой институциональной теории и посвящена анализу оппортунистического поведения среди представителей разных курсов обучения в высших учебных заведениях. Актуальность темы обусловлена тем, что усложнение характера сделок посредством роста недоверия между сторонами договора замедляет темп экономического развития. Также стоит отметить, что в большинстве работ, посвященных исследуемому феномену, последний преимущественно рассматривается в рамках определенных форм трудовых отношений и в своей взаимосвязи с фирмами. Тем не менее нельзя не учитывать его воздействие на другие области в жизни человека, в связи с чем следует изучать его в более широком контексте.
Университетская среда, построенная по принципам иерархических отношений между студентами и преподавательским составом (а также администрацией университета), предполагает наличие меню контрактов, в которое входят материальные и нематериальные формы стимулирования «правильной» деятельности студента с целью привития ему определенных норм и правил, связанных с дальнейшей трудовой деятельностью (Hsiao, 2015). Соответственно, распространение оппортунистического поведения среди студентов ведет к ослаблению миссии академических учреждений по передаче знаний, к ущербу справедливой системы оценивания и к обесцениванию социальных ценностных суждений. В результате все это негативно отражается на темпе накопления студентами человеческого капитала; он снижается. Таким образом, происходит сдерживание экономического роста в стране, в которой учатся эти студенты.
Мы будем анализировать оппортунистическое поведение среди студентов разных курсов для выявления тенденции развития и распространения оппортунистического поведения, а также факторов, влияющих на его проявление.
В первую очередь мы рассмотрим наиболее существенные теоретические работы по данной теме, а затем опишем основные гипотезы, которые будут проверяться в ходе анализа результатов опроса студентов разных курсов различных высших учебных заведений, и обсудим результаты проведенного исследования. В заключение обобщим полученные выводы.
Студенческий читинг как вид оппортунизма: обзор литературы
Во многих работах предполагается, что человек придерживается оппортунистической модели поведения, находясь и действуя в рамках той или иной организации (Love, 2005; 2010; Vafa'i, 2010; Nagin et al., 2002). Однако возникновение договорных отношений возможно и за пределами фирм, зачастую они имеют место в других сферах жизнедеятельности. Учитывая, что в рамках одной работы невозможно рассмотреть оппортунистическое поведение во всех областях, в которых оно может потенциально наблюдаться, для исследования была выбрана одна из них, а именно — студенческая среда. Такой выбор обусловлен доступностью данных, которые могут быть получены путем опроса студентов.
Далее будут рассмотрены исследования, посвященные недобросовестному поведению среди студентов по отношению к освоению программы, известному также как «читинг». Согласно работе (Bushway, Nash, 1977), все исследования по данной теме можно сгруппировать в три категории: а) анализ личностных и поведенческих различий между читерами и остальными (см. также: Rettinger, Kramer, 2009); б) выявление и анализ ситуационных факторов (см. также: Hsiao, 2015; Rettinger, Kramer, 2009), влияющих на решение студента по поводу того, стоит ли обманывать или нет; в) выявление и анализ глобальных причин, подталкивающих студентов к читингу. В каждой группе можно выделить основополагающие детерминанты, которые влияют на проявление девиантного поведения и помогают определить предрасположенность к нему в академической среде. К таким факторам относятся: уровень IQ, успеваемость в соответствующем учебном заведении, принадлежность к какому-либо сообществу, степень близости к окружению оппортунистов, моральный и эмоциональный климаты в учебном заведении/группе, субъективная оценка вероятности успеха, демократический или тоталитарный стиль преподавания, степень
невротизма и экстраверсии, самодостаточность, уровень дисциплины в семье и, что наиболее ценно для данного исследования, возраст.
При этом многие исследователи объясняют академический обман целеустремленностью студента в виде желания получить высокую оценку. Например, в статье (Black, 1962) выделяются две основные причины обмана: желание получить более высокую оценку и ориентация на тех, кто ведет себя нечестно, иными словами, «потому что это делают другие».
В работе (Tas, Tekkaya, 2010) рассматриваются две основные непересекающиеся цели студентов во время обучения: а) mastery goal: основная идея заключается в получении знаний; такие студенты ценят само обучение и стремятся повысить свою компетентность в соответствующей области, полагая, что с помощью упорного труда они смогут достичь определенных высот; б) performance goal: учеба ради высоких оценок, как способ подчеркнуть свое превосходство над другими или же продемонстрировать свои способности перед другими. Как правило, студенты, ориентированные на вторую цель, имеют тенденцию больше обманывать, чем студенты, придерживающиеся первого из этих принципов (Danner, Anderman, 2008; Anderman, Koenka, 2017; Данилова, Розмаинский, 2019; Peng et al., 2019; Baran, Jonason, 2020; Krou et al., 2021).
Далее в работе (Zastrow, 1970) основными причинами нечестного поведения послужили: сложность теста, отсутствие надзора, плохо организованный курс, академические препятствия в виде многочисленных внеклассных мероприятий и работы на неполный рабочий день и давление, под которым студент желает получить высокую оценку. Последнее оказалось самой часто упоминаемой причиной. Иерархия данных причин в статье демонстрирует, что хорошие оценки являются не только показателем академического прогресса или возможностью найти достойную работу, но и оказывают значительное психологическое влияние на студента, например, уверенность в своих способностях или осознание своей конкурентоспособности. Иные причины были приняты за оправдания для нечестного поведения. Также отмечается, что среди студентов с высоким средним баллом обман является менее распространенным явлением, чем среди студентов со средними баллами B, C, D, F (см. также: Smith et al., 2003; Miller et al., 2017; Peng et al., 2019). Застроу опровергает взаимосвязь между личностными характеристиками индивида и его склонностью к обману.
В работе (Burrus et al., 2013) отмечается значимость среды обучения студентов, так как личные цели каждого учащегося формируются исходя из представления об общей структуре целей в классе. Многие студенты рассуждают, исходя из принципа: «если другие обманывают, то и я буду обманывать» (Costley, 2019; Ghanem, Mozahem, 2019). В статье (Hsiao, 2015) прослеживается идея негативного влияния наличия работы на академическую успеваемость. В результате студенты, имеющие работу, скорее всего столкнутся с высоким уровнем стресса и тревоги, что может подтолкнуть к мошенничеству. Однако есть предположение о том, что студенты дневной формы обучения с неполной занятостью или без нее (обычно младшие студенты) склонны обманывать чаще, чем студенты с полной занятостью и те, кто учится по вечерним сменам. В то же время рост вероятности быть пойманным на обмане снижает вероятность читинга (Freiburger et al., 2016). Кроме того, важную роль в предотвращении читинга среди студентов могут играть стремление преподавателя обеспечить высокую степень «беспристрастности в классе» [fairness in classroom] и низкая «тягость» усилий по обеспечению этого (Griebeler, 2017). Данный результат получен на основании теоретико-игровой модели.
Среди прочего в работе (Bing et al., 2012) авторы проводят исследование среди студентов бизнес-школы и приходят к выводу, что они больше склонны к неэтичному поведению, чем студенты других направлений. Более того, первые имеют более лояльные и спокойные взгляды на то, что можно назвать читингом. Такого же мнения относительно студентов бизнес-школ придерживаются авторы статьи (Smith et al., 2003), говоря о том, что студенты, обучающиеся на направлении с уклоном в бизнес, более терпимы к обману в той или иной форме (на тестах, викторинах и в заданиях) и больше подвержены ему, чем студенты других направлений. Аналогичный результат получен для студентов бизнес- и иных направлений в одном из университетов Эфиопии (Chala, 2021). Роль добросовестности [conscientiousness]
в академическом читинге среди студентов бизнес-школ во Франции подчеркивалась в работе (Hendy, Montargot, 2019). Исследование, представленное в статье (Catacutan, 2021), показало, что среди студентов, изучающих бизнес в одном из университетов Кении и прослушавших два курса по этике, значительно меньше доля читеров, чем среди тех студентов того же университета, которые не прослушали ни одного такого курса.
В вышеупомянутом исследовании (Bing et al., 2012) помимо двух глобальных причин нечестного поведения, таких как ситуационные факторы и когнитивные способности студента, добавляется еще один фактор — самовосприятие когнитивных способностей. Предполагается, что студенты, которые обладают высоким уровнем самовосприятия таких способностей, меньше чувствуют необходимость в обмане для достижения своих целей. Таким образом, студенты с низким уровнем самооценки будут чаще обманывать, так как они не считают, что смогут достичь желаемой оценки своими усилиями.
В исследовании (Magnus et al., 2002) авторы предприняли попытку сравнить не сами акты читинга, а отношения студентов к подобному поведению в разных странах. В результате, очевидно, наблюдались некоторые различия. Авторы предлагают три возможных объяснения такому феномену: культурный бэкграунд, дизайн образовательной системы и возникновение множественных равновесий. Кроме того, они обнаружили, что отношение студента к обману зависит от уровня его образования (средняя школа, бакалавриат, аспирантура). А также, проанализировав детерминанты поведения, связанного с мошенничеством, в том числе характеристики учащихся и меры сдерживания, авторы указанной работы пришли к выводу, что большое потребление алкоголя (см. также: Burrus et al., 2007) и низкий средний балл (Ramberg, Modin, 2019; Ghanem, Mozahem, 2019) увеличивают вероятность мошенничества. А исследование (Denisova-Schmidt et al., 2016) подводит к выводу о том, что российская система высшего образования порождает терпимое отношение к коррупции и прочим «неформальным практикам» среди выпускников: согласно этой работе, пятикурсники более «открыты» к подобным практикам, чем первокурсники. А в Индии студенты, более склонные к читингу, по окончании обучения в большей степени стремятся работать в общественном секторе, нежели их более честные соученики (Hanna, Wang, 2017). Нельзя не упомянуть и анализ причин читинга среди учащихся в Камбодже, где едва ли не главным фактором их оппортунистического поведения оказался характер отношений с учителями (Maeda, 2021): например, практика выставления хороших оценок студентам, платящим дополнительные деньги учителям, очевидно, способствует распространению оппортунизма.
В свою очередь, в работе (Borisova, Peresetsky, 2016) продемонстрировали нестандартный подход к анализу оппортунистического поведения. Авторы выдвигают три наиболее влиятельных фактора, от которых зависит девиантное поведение студента: а) положение учащегося в рейтинге, которое отражает его «силу»; б) предположения студента относительно доли обманщиков на курсе (подразумевается, что нормы каждого студента формируются исходя из поведения его окружения, что возвращает нас к работам (Bushway, Nash, 1977) и (Burrus et al., 2013)); в) уровень морального развития и устойчивости однокурсников. Оригинальность метода заключается в том, что собранные данные о студентах основаны не на их самоотчете, а на сравнении баллов за три оцениваемых контрольных мероприятия с условиями разной строгости с помощью эконометрической модели.
Что касается взаимосвязи курса обучения студента с его склонностью к нечестному поведению, то авторы работы (Bushway, Nash, 1977) представили две позиции: а) чем старше студент, тем выше вероятность того, что он оппортунист; б) взаимосвязь отсутствует. Придерживается первой позиции и Застроу (Zastrow, 1970), утверждая, что с увеличением курса обучения вероятность столкнуться с подобным поведением также растет. В работе (Tas, Tekkaya, 2010) авторы подтверждают, что нечестное поведение больше распространено в старших классах.
Однако вполне может оказаться так, что с каждым последующим классом доля учеников-обманщиков уменьшается за счет того, что происходит естественный отсев тех учеников, которые не в силах добиться приемлемых успехов в учебе. К данному выводу приходит автор работы
(Hsiao, 2015), утверждая, что студенты мужского пола, более молодые учащиеся, люди с более низким средним баллом и с внешним локусом контроля больше склонны к оппортунистической деятельности.
В статье (Smith et al., 2003) анализируется взаимосвязь возраста с девиантным поведением. Авторы выдвинули два неожиданных тезиса: а) возраст — более важный предиктор, чем академическая успеваемость учащегося в предсказании его склонности к оппортунизму; б) связь между мошенничеством и годом обучения в колледже нелинейна: второкурсники чаще обманывают, чем студенты любого другого курса бакалавриата.
В вышеупомянутой работе (Burrus et al., 2013) утверждается, что возраст не влияет на решение обманывать или нет, но влияет на то, в какой степени студент готов проявить нечестное поведение. В то время как зачисление в аспирантуру снижает вероятность того, что студент решит обмануть хотя бы один раз. Здесь предполагается важная деталь, которая заключается в том, что у старшекурсников более высокие альтернативные издержки обмана в случае, если их поймают (так как они ближе к выпуску, к полноценному участию в трудовой деятельности).
Одним из выводов работы (Magnus et al., 2002) является тот факт, что студенты младших курсов больше склонны к читингу, чем старшекурсники, и, кроме того, они более лояльны и терпимы к проявлению оппортунистического поведения.
Предварительные выводы и гипотезы
Мы можем предположить, что студенты в большинстве своем частично ведут себя оппортунистически. Нюанс заключается в том, что часть людей может вести себя нечестно в абсолютно различных ситуациях и по отношению ко всем, а кто-то больше склонен к оппортунизму в академической среде, но при этом не допускает подобного поведения в адрес близких и знакомых в повседневной жизни. И наоборот, считает приемлемым обманывать родственников и друзей, но честно вести себя в академической среде, чтобы, например, находиться в равных условиях с однокурсниками. Есть и такие, для кого любой обман считается непозволительным.
Академический обман может быть следствием воздействия окружения (Данилова и Розмаинский, 2019). Как говорилось ранее, оказавшись в среде с большой долей студентов, которые нарушают правила распорядка вуза, или же если в группе прослеживается высокий уровень конкуренции, студент с большей вероятностью может оказаться оппортунистом (см. также: Costley, 2019). Исходя из того, что каждый год университеты отчисляют часть студентов, большая часть которых не в силах учиться на удовлетворительные оценки, и что низкий средний балл увеличивает склонность к оппортунистическому поведению (Finn, Frone, 2004), можно предположить, что при прочих равных доля обманщиков с каждым годом уменьшается. Соответственно, чем выше студент находится на академической лестнице, тем меньше вероятность того, что он окажется обманщиком.
Также в основе вышеупомянутой гипотезы может лежать идея об академической мотивации: студенты, продолжающие обучение в магистратуре, более академически мотивированы.
Согласно статье (Розмаинский и др., 2017) рациональность индивида показывает то, насколько он расчетлив при принятии того или иного решения. Мы предполагаем, что рациональность поведения заключается в том, что индивид с большей вероятностью окажется оппортунистом, так как он оценивает потенциальные выгоды, которые он приобретет на данный момент в случае обмана.
Существуют и экономические факторы, которые потенциально могут оказывать влияние на поведение индивида. В данном случае к таким факторам мы можем отнести уровень дохода или наличие экономического образования. В литературе их роль рассматривается крайне мало, однако на основании существующих статей мы можем сделать некоторые предположения. Согласно работе (Белянин, 2017) для студента с меньшим уровнем дохода те же стимулы к обману оказываются более весомыми, что приводит к снижению уровня честности. Однако не все так однозначно, это может сработать и в обратную сторону. Чем лучше у студента материальное положение и чем больше объем средств, находящихся в его личном распоряжении, тем больше он склонен к оппортунизму, так как наличие работы негативно сказывается на времени, которое
студент мог бы потратить на учебу. Соответственно, из предположения о том, что студенты, в основном начиная с третьего или четвертого курса, устраиваются на работу или стажировку, мы можем говорить о тенденции увеличения доли оппортунистов среди студентов с каждым курсом обучения. С другой стороны, возможна и такая логика: студент начинает сам зарабатывать и становится финансово устойчивым, в то время как до этого его уровень дохода был ниже, и поэтому стимул к обману оказывался более весомым.
Некоторые исследования показывают, что мошенничество достигает пика в средней школе и может несколько снизиться в студенческие годы. Однако нужно учитывать, что связь нечестного поведения с возрастом имеет несколько аспектов, поскольку у старших студентов разный уровень мотивации, опыта и способностей. Например, в работе (Finn, Frone, 2004) было выявлено, что юноши и младшие школьники сообщали об обмане чаще, чем девушки и старшие ученики соответственно; аналогичный результат, без учета возраста, был получен в статьях (Diego, 2017; Ghanem and Mozahem, 2019; Peng et al., 2019; Arshad et al., 2021).
Согласно работе (Burrus et al., 2013), студенты старших курсов ведут себя менее оппортунистически, так как в случае обмана их альтернативные издержки будут больше, чем у студентов младших курсов, из-за времени, которое они потратили на обучение.
Не стоит забывать и о влиянии личных качеств, таких как склонность к групповой работе и прокрастинации. Согласно работе (Vafaï, 2010), студенты, более склонные к индивидуализму, окажутся более склонными к оппортунизму. Однако при осуществлении групповой работы нередко встречается человек, который пытается получить хорошую оценку за счет своих сокомандников, не прилагая собственных усилий, перекладывая на других свои обязательства и делая все в последний момент. Соответственно, такой член группы ведет себя оппортунистически.
Таким образом, основные гипотезы данного исследования следующие:
1) чем выше студент находится на академической лестнице, тем меньше вероятность того, что он окажется обманщиком, так как на первом и втором курсах происходит своего рода отсев неспособных учеников, чьи средние баллы считаются неудовлетворительными, т.е. студентов, которые с большей вероятностью окажутся оппортунистами;
2) студент старшего курса будет вести себя более честно, так как чем выше учащийся находится на академической лестнице, тем более он академически замотивирован;
3) с наличием работы или стажировки вероятность того, что студент окажется оппортунистом, возрастает. Следовательно, начиная с третьего и четвертого курсов, студенты могут вести себя более нечестно;
4) связь между мошенничеством и годом обучения в колледже нелинейна.
База данных
Для того чтобы провести эмпирический анализ оппортунизма на основе студентов разных курсов обучения, был составлен опрос (табл. 1), благодаря которому была сформирована база данных. Опрос проводился в период с февраля 2021 года по май 2021 года, в нем приняли участие 231 респондент из абсолютно разных высших учебных заведений России, однако преимущественно опрос проходили студенты НИУ ВШЭ.
Опрос был составлен на основе материала работы (Данилова, Розмаинский, 2019). Он имеет пять разделов: а) академический и «повседневный» оппортунизм; б) общая рациональность; в) рациональность при распоряжении финансами; г) рациональность при вложении в капитал здоровья; д) вопросы о социально-демографических характеристиках респондента и его оценках.
Некоторые респонденты посчитали нужным пропустить несколько вопросов или же сделали это по невнимательности, в связи с этим после очистки данных от неизвестных значений мы получили 226 наблюдений. В опросе приняли участие 158 представительниц женского пола и 68 — мужского пола в возрасте от 17 до 27 лет. Стоит отметить, что большую часть составляют молодые люди от 18 до 22 лет.
На момент прохождения опроса респондентов, обучающихся на первом курсе бакалавриата, было 66; на втором — 44; на третьем — 73; на четвертом — 32; на первом курсе магистратуры — 10;
на втором - 0 и 1 аспирант. По экономической программе или связанной с бизнесом обучаются 19 студентов первого курса бакалавриата, 28 — второго, 42 — третьего и 18 — четвертого курса. Что касается позиций в рейтинге, на первом и третьем курсах выделяются студенты, которые отметили отсутствие у них в университете рейтинга. Также на всех курсах, кроме третьего, самой большой категорией являются студенты, вошедшие в первые 25% рейтинга. Однако разницу между количество студентов в каждой группе на каждом курсе едва можно назвать значительной. Из всех опрошенных на каждом курсе, кроме третьего, большинство студентов учатся на бюджетной основе. Всего 53% респондентов с третьего курса обучаются на платной основе, 47% — на бюджетной.
Теперь рассмотрим материальное положение респондентов. Вне зависимости от курса обучения большую часть студентов обеспечивают их родители или опекуны, однако стоит отметить, что, начиная с первого курса, число студентов, которые обеспечивают себя полностью сами, увеличивается, а также на четвертом курсе наблюдается резкое сокращение процента студентов, которые полностью зависят от родителей, что может говорить нам о том, что с каждым годом обучения студенты становятся более самостоятельными и автономными от родительского обеспечения.
Объем средств, находящихся в личном распоряжении каждого студента, составлял в среднем 10—20 тыс. руб. в большинстве случаев, на втором месте по частоте ответа находится объем средств в промежутке от 21 до 30 тыс. руб. Интересное наблюдение заключается в том, что на четвертом курсе на втором месте стоит ответ о ежемесячном объеме средств в 41— 60 тыс. руб. Мы также попросили студентов ответить на вопрос, что они могут себе позволить, исходя из своего материального положения. На каждом курсе самый распространенный ответ говорил нам о том, что финансовое положение студентов позволяет тратиться на необходимые базовые вещи, такие как продукты питания и одежда, но приобретение какой-либо крупной бытовой техники, например, вызвало бы трудности. Можно заметить, что только на четвертом курсе второе место занимает ответ: «приобретение крупной бытовой техники не вызвало бы проблем, однако покупка нового легкового автомобиля была бы затруднительной», в то время как на остальных курсах обучения на втором месте выделяется трудность в покупке одежды, что опять же может говорить о большей финансовой состоятельности среди студентов четвертого курса.
Методология эконометрического анализа: формирование и преобразование переменных
Для дальнейшего анализа данных были сформированы порядковые переменные на основе ответов на вопросы. В зависимости от того, сколько вариантов ответа предполагал каждый вопрос, переменные были закодированы либо от 1 до 3, либо от 1 до 4 по убыванию склонности к нечестному поведению или рациональности в случае, если предполагалось больше двух вариантов ответа. Если же вопрос предполагал две опции, то 0 и 1, где 0 — это менее рациональный (менее оппортунистический) вариант ответа, 1 — более рациональный (более нечестный).
Стоит отметить, что данная замена была необходима для блоков, затрагивающих повседневный и академический оппортунизм, а также проявление рационального поведения в разных сферах. В блоке «Личностные качества и оценки респондента» видоизменению подверглись не все переменные. Согласно предположению, описанному раннее, мотивация студента была закодирована в качестве бинарной переменной, где 0 — ответы, ориентированные на mastery goal. Также ответы на вопрос о предполагаемой доле одногруппников, которые нарушают правила распорядка вуза, преобразованы в значения от 1 до 3. Показатели склонности к прокрастинации, склонности к групповой работе и оценка справедливости администрации преподавательского состава были проранжированы от 1 до 3.
В результате дескриптивного анализа вопрос о возврате долга другу и вопрос о том, считает ли студент себя спортсменом или спортсменкой, были исключены и не использовались при построении моделей. В первом случае такое решение обусловливалось тем, что 94% всех
опрошенных были готовы отдать долг полностью и без напоминаний. Относительно второго вопроса мы не можем независимо трактовать данную переменную с позиции рациональности, поэтому в конечном итоге мы пришли к решению, что вместо данного фактора можно оставить переменную, описывающую активность индивида в течение дня.
Также в блоке, отражающем социально-демографическое положение респондента, были созданы новые бинарные переменные, которые показывали, обучается ли индивид на экономической образовательной программе и работает или нет. Кроме того, все возможные ступени получения высшего образования были модифицированы в значения от 1 до 7 (1 — первый курс бакалавриата, 2 — второй курс бакалавриата и т.д.).
Описание эконометрической модели
Исходя из содержания опроса, мы не можем четко выделить одну переменную, которая бы заведомо давала нам информацию о том, является студент оппортунистом или нет. В нашем исследовании есть несколько категориальных переменных, на основании которых мы можем отнести студента к тому или иному классу, т.е. группе оппортунистов или нет. Для того чтобы выявить, кто из опрошенных больше склонен к оппортунизму, был задействован кластерный анализ, а именно метод LCA (Latent class analysis).
Latent class analysis позволяет идентифицировать ненаблюдаемые (скрытые) группы на основании представленных наблюдаемых категориальных переменных (Данилова и Розмаинский, 2019: 132). С помощью данной кластеризации мы получили разбиение множества студентов на два класса, согласно вероятностям их принадлежности к той или иной подгруппе. LCA метод имеет следующий вид:
где Y — вектор ответов на вопросы; y — определенный паттерн ответов;
pc — вероятность принадлежности к латентному классу с;
P(iy(í)|с) ~~ условная вероятность того, что i-e наблюдение примет значение у'" при условии принадлежности к классу с.
С помощью данного метода мы сформировали две новые бинарные переменные, которые предоставляют информацию о том, относится индивид к группе оппортунистов или нет. В основе первой лежит набор факторов, которые содержат ответы относительно нечестного поведения в рамках университетской среды, вторая же «отвечает» за повседневный оппортунизм.
Далее мы применили логистическую регрессию для того, чтобы оценить вероятность принадлежности индивида к классу оппортунистов в зависимости от того, какие значения принимают предикторы. Логистическая модель может быть записана следующим образом:
ехр (а + p1xi+ /?2 z¿ + /?3 кг) 1 + ехр (a +ftx¡ + /?2 z¿ + р3 к±) '
где Рг [уг = 1] — вероятность принадлежности к классу оппортунистов;
x¿ — вектор рациональности индивида в сферах «Общая рациональность», «Рациональность при распоряжении финансами» и «Рациональность относительно заботы о своем здоровье»; z¿ — вектор социально-демографических и иных характеристик студента; k1 — фактор повседневного оппортунизма; a, b1, b2, b3 — соответствующие коэффициенты.
Построение и оценка моделей были выполнены в RStudio.
Pr[yv = 1]
Результаты эконометрического моделирования
В данном исследовании мы опираемся на значения предельных эффектов (табл. 1), так как при использовании логистической регрессионной модели обычные эффекты сложно интерпретируемы и не дают никаких релевантных выводов. Благодаря предельным эффектам у нас есть возможность понять, насколько увеличивается или уменьшается средняя вероятность того, что индивид принадлежит к классу оппортунистов при изменении предиктора на единицу (или при переходе из базовой категории в случае с категориальными переменными).
Таблица 1
Предельные эффекты модели
Переменные Предельные эффекты
Возраст 0,0170466 (0,0204823)
Женский пол (basic)
Мужской пол —0,0805016* (0,0359617)
1-й курс бакалавриата (basic)
2-й курс бакалавриата 0,0133824 (0,0598354)
3-й курс бакалавриата —0,0015157 (0,0548598)
4-й курс бакалавриата —0,1112939** (0,0373050)
Наличие работы —0,0253056 (0,0902788)
Экономическое образование 0,0137625 (0,0440525)
Вхожу в первые 25% рейтинга (basic)
Вхожу в первые 50% рейтинга —0,0201970 (0,0571957)
Вхожу в первые 75% рейтинга 0,1753603 (0,1242768)
Вхожу в последние 25% рейтинга 0,3861381 . (0,2253173)
Нет рейтинга 0,0016488 (0,0582371)
Планирую свой бюджет на месяц и более (basic)
Планирую свой бюджет на несколько недель вперед —0,1197454** (0,0448924)
Не планирую свой бюджет вовсе или на несколько дней —0,1378068 (0,0955079)
Абсолютно рациональное решение: не есть в кафе (basic)
Частично рациональное поведение (в кафе) —0,0112960 (0,0487066)
Нерациональное поведение (в кафе) —0,0903744** (0,0333866)
Мотивация для получения высшего образования 0,2027071** (0,0783267)
Индивид не курит (basic)
Индивид курит 0,0186494 (0,0401572)
Повседневный оппортунизм —0,0792458 . (0,0459630)
Низкий уровень справедливости администрации университета (basic)
Окончание табл. 1
Переменные Предельные эффекты
Средний уровень справедливости администрации 0,0648958 (0,0729762)
Высокий уровень справедливости администрации 0,0704876 (0,0762563)
Высокая склонность к откладыванию дел (basic)
Средняя склонность к прокрастинации —0,0189794 (0,0453903)
Низкая склонность к прокрастинации —0,0601184 (0,0393251)
Полностью обеспечивают родители (basic)
Обеспечиваю себя в основном сам(а), но частично помогают родители/опекуны 0,1331310 (0,0981081)
Обеспечиваю себя полностью сам(а) —0,0621728 (0,0462527)
Средний объем средств 10-20 тыс. руб. (basic)
Средний объем средств 21-30 тыс. руб. 0,0049469 (0,0501295)
Средний объем средств 31-40 тыс. руб. —0,0183020 (0,0802712)
Средний объем средств 41-60 тыс. руб. —0,0657476 . (0,0361504)
Средний объем средств 61-80 тыс. руб. —0,0491647 (0,0677388)
Средний объем средств менее 10 тыс. руб. 0,0912766 (0,0928950)
Количество наблюдений 209
В скобках указаны стандартные ошибки. Signif. codes: 0 '***' 0,001 '**' 0,01 '*' 0,05 '.' 0,1 ' ' 1.
Согласно полученным в результате построения регрессии p-value предельным эффектам, не все регрессоры оказались значимыми в данной модели. Кроме того, некоторые переменные, влияние которых предположительно должно было оказаться высоким, не попали в окончательную модель. К таким переменным относятся склонность к групповой работе и предполагаемый уровень конкуренции. Также в модель были включены по одному фактору из каждого блока по проявлению рациональности в разных сферах. Были использованы следующие переменные: опыт, связанный с курением, рациональность в случае с кафе и планирование бюджета. Выбор конкретно этих переменных основан на том, что данные факторы абсолютно незамысловаты, просты в понимании и дают четкое представление о степени рациональности индивида во всех трех сферах.
Однако в результате анализа нам все же удалось выделить значимые предельные эффекты некоторых факторов. Главный предиктор, который нас интересует в рамках данного исследования, это курс обучения студента. Было выявлено, что лишь обучение на четвертом курсе бакалавриата влияет на вероятность того, что индивид окажется оппортунистом. Мы можем проинтерпретировать данный результат следующим образом: средняя вероятность того, что человек, обучающийся на четвертом курсе, является оппортунистом, ниже на 0,11 по сравнению с базовым (первым) курсом.
Далее можно заметить, что позиция в рейтинге также может отражать склонность индивида к оппортунизму. Так, студент, который входит в последние 25% рейтинга, с большей вероятностью окажется так называемым обманщиком по сравнению с теми, кто входит в первую четверть рейтинга. Вероятность повышается на 0,39. В нашем исследовании мы допустили, что рейтинг является отражением силы студента и его умственных способностей. Полученный выше
результат может быть обусловлен тем, что из-за недостаточно развитого интеллектуального уровня студенты, которые не преуспевают в учебе, т.е. имеют низкий средний балл и, как следствие, низкое место в рейтинге, чаще прибегают к более легким и вместе с тем нечестным способам получения удовлетворительной оценки. Такие студенты не в силах получать высокие оценки, исходя из собственных способностей. Данный результат совпадает с выводами из статьи (Borisova, Peresetsky, 2016).
При проявлении частично рационального поведения при планировании бюджета средняя вероятность того, что индивид окажется оппортунистом, ниже на 0,12, чем среди тех, кто планирует свой бюджет на месяц и более.
Что касается общей рациональности, мы наблюдаем ту же тенденцию: студент, проявляющий абсолютную нерациональность при покупке еды в заведении, цены в котором оказались выше, в сравнении с тем, что он планировал, с меньшей вероятностью окажется оппортунистом (на 0,09), если сравнивать с группой студентов, которые ведут себя рационально.
Фактор, отвечающий за мотивационную составляющую студента во время обучения, также показал высокую значимость. Индивид, который не придерживаетсяmastery goal, т.е. получает высшее образование, исходя из отсутствия альтернатив провести свое время иначе, под давлением родителей, следуя примеру друзей или подметив возможность переехать из своего города в более крупный, больше склонен к нечестному академическому поведению. Вероятность того, что он окажется оппортунистом, увеличивается на 0,203.
Довольно неожиданное и интересное наблюдение заключается в том, каким образом между собой соотносятся академический оппортунизм и повседневный. Студент, который ведет себя более нечестно в обыденной жизни, с меньшей вероятностью окажется оппортунистом в университете (на 0,08). Скорее всего, такой результат связан с тем, что в повседневной жизни обманывать близких морально намного сложнее, чем вести себя нечестно на контрольных мероприятиях в университете; а также в ситуации, когда возникает вероятность причинения материального ущерба другому человеку, индивид склонен отказаться от оппортунистического поведения.
И наконец, студенты, которые ежемесячно имеют в своем распоряжении от 41 до 60 тыс. руб., с меньшей вероятностью окажутся оппортунистами (на 0,07), чем те, кто каждый месяц получает от 10 до 20 тыс. руб. Вероятно, это связано с тем, что такие студенты более финансово устойчивы и для них те же стимулы к обману оказываются менее значимыми и весомыми, чем для студентов с меньшим уровнем дохода.
К факторам, о влиянии на зависимую переменную которых мы ничего не можем сказать, основываясь на результатах регрессионной модели, можно отнести возраст, экономическое образование, уровень справедливости администрации, наличие работы, склонность к прокрастинации и тип финансового обеспечения. Возраст не дает нам информации о том, снижается или увеличивается вероятность того, является студент оппортунистом или нет, так как наша выборка состоит из респондентов, входящих приблизительно в одну возрастную категорию.
Далее рассмотрим, какие гипотезы нам удалось подтвердить, а какие пришлось отвергнуть. Первую гипотезу о естественном отсеве неспособных учеников мы можем принять лишь частично, так как действительно студенты четвертого курса являются более честными в академической среде, но при этом мы не можем ничего сказать наверняка о студентах второго и третьего курсов.
Исходя из таблицы сопряженности года обучения и оппортунизма (табл. 2), мы можем предположить, что с первого по третий курс доля студентов-оппортунистов возрастает с каждым курсом, а затем на четвертом курсе происходит резкое уменьшение доли таких студентов. Возможно, за счет того, что к третьему курсу студенты уже морально освоились в новом для них учебном заведении (новой среде), а также с каждым годом университетская программа обучения становится все более сложной и непосильной для некоторых студентов, число оппортунистов растет. На четвертом же курсе у многих возникает новый психологический барьер, который предотвращает проявление нечестного поведения, в виде переосмысления своих рисков в
случае обмана, так как у четверокурсников более высокие альтернативные издержки обмана (Виггш et al., 2013) в случае, если их поймают.
Таблица 2
Сопряженность курса обучения и академического оппортунизма
Неоппортунисты Оппортунисты Всего
1-й курс 53 10 (16%) 63
2-й курс 35 8 (19%) 43
3-й курс 56 16 (22%) 72
4-й курс 29 2 (6%) 31
Всего 173 36 209
Корреляционный анализ показал, что менее оппортунистическое поведение на последнем курсе может быть обусловлено тем, что студенты четвертого курса оказались более самостоятельными: у большей доли таких студентов есть работа, и доля тех, кого полностью обеспечивают родители, мала по сравнению с другими курсами (табл. 3, 4).
Таблица 3
Сопряженность курса обучения и наличия работы
Не работают Работают Всего
1-й курс 62 1 63
2-й курс 41 2 43
3-й курс 70 2 72
4-й курс 25 6 31
Всего 198 11 209
Таблица 4
Сопряженность курса обучения и типа материального обеспечения
Полностью обеспечивают родители Частично обеспечивают родители Полностью сам(а) себя обеспечиваю Всего
1-й курс 55 8 0 63
2-й курс 33 8 2 43
3-й курс 56 13 3 72
4-й курс 16 12 3 31
Всего 160 41 8 209
Отсюда вытекает ответ на вопрос, подтверждаем ли мы третью гипотезу о том, что с наличием работы повышается вероятность того, что студент окажется оппортунистом. Мы отвергаем данную гипотезу, так как, согласно вышеописанному, дело обстоит как раз наоборот: наличие большей доли занятых в трудовой сфере на четвертом курсе может служить показателем того, что студент ведет себя более честно в рамках университета. Подобный результат не соответствует выводам, сделанным в статье (Hsiao, 2015).
Вторая гипотеза также отвергается на том основании, что в ходе первичного анализа данных было выявлено, что самый высокий уровень мотивации сконцентрирован на первом курсе, на остальных же курсах доли академически замотивированных студентов примерно одинаковы.
Наконец, последняя гипотеза, в которой предполагалось, что связь между мошенничеством и оппортунизмом нелинейна с первого по четвертый курс, в некотором смысле принимается, если опираться на результаты таблицы сопряженности (табл. 2).
Заключение
Оппортунизм представляет собой достаточно трудноуловимое явление с точки зрения того, что сбор данных основан на самоотчете респондентов, которые по понятным причинам не всегда могут признаться в таком поведении, поэтому мы не можем быть полностью уверены в том, что представленные сведения достоверны. Кроме того, в ходе исследования мы столкнулись с некоторыми ограничениями. Одно из них заключалось в том, что зачастую не хватало количества наблюдений для того, чтобы на каждом курсе оставались достаточно большие группы для дальнейшего анализа. Другое ограничение — несбалансированность выборки относительно долей честных и нечестных студентов. Исходя из этого, можно предположить, что результаты могли получиться немного иными, а те факторы, которые, как выяснилось в ходе анализа, не имели никакого влияния, могли бы быть значимыми в какой-то степени.
Тем не менее в данной работе была предпринята попытка выявления тенденции распространения оппортунизма среди студентов разных курсов. Для этого было продумано содержание анкеты и был составлен опрос, и для анализа полученных данных была построена и оценена эконометрическая модель.
В ходе работы нам удалось выявить определенную связь между курсом обучения и склонностью к оппортунистическому поведению, а также влияние прочих факторов на подобный тип поведения. К таким факторам можно отнести пол, позицию в рейтинге, мотивацию, нечестное поведение в повседневной жизни, а также в сфере распоряжения финансами, общую рациональность и средний объем средств, которыми индивид может распоряжаться ежемесячно.
В частности, можно с определенной долей смелости заявить, что поступление в высшее учебное заведение из желания получить «корочку» и при отсутствии приоритета в получении знаний приводит к ярко выраженному оппортунизму. Так, наш результат согласуется с выводами, сделанными в работах (Tas, Tekkaya, 2010; Danner, Anderman, 2008; Anderman, Koenka, 2017; Данилова, Розмаинский, 2019). Кроме того, более высокий уровень рациональности как в общем смысле, так и по отношению к планированию бюджета отражается в большей склонности к нечестному поведению, что и следовало ожидать, согласно статье (Розмаинский и др., 2017). Также более честное поведение вне университета сочетается с более нечестным академическим поведением. Последнее является непредвиденным результатом и ранее не рассматривалось в качестве предиктора академического обмана. Последнее может быть объяснено тем, что совершить аморальный поступок по отношению к близкому человеку психологически труднее, чем сделать так в академической среде, когда ты обманываешь не лично знакомого человека и даже не конкретное лицо.
На основании корреляции между курсом обучения и наличием работы, а также курсом обучения и степенью материальной зависимости от родителей мы можем сделать вывод, что финансовая автономная устойчивость студентов объясняет получившийся результат. Студенты четвертого курса самодостаточны, более ответственны и независимы в финансовом плане в отличие от студентов младших курсов и, как результат, менее склонны к оппортунизму. Этот тезис противоречит результатам, полученным в статье (Данилова и Розмаинский, 2019: 136), согласно которым частично зависимые от родителей студенты ведут себя менее оппортунистически, чем студенты, полностью от них независимые. Возможно, из-за того что студенты первого курса сильно зависят от родителей, на них оказывается более сильное психологическое давление с их стороны, которое заставляет студентов вести себя нечестно. Однако в дальнейшем стоит рассмотреть и другие возможные причины, по которым студенты старшего курса в меньшей степени являются оппортунистами.
Таким образом, значимость и влияние вышеперечисленных регрессоров носят систематический характер при построении различных эконометрических моделей. Именно эти детерминанты сильнее всего повышают степень распространенности оппортунистического поведения и могут снизить темпы накопления человеческого капитала. И одним из направлений экономического развития могут быть выработка неформальных институтов и проработка мер, делающих списывание и другие формы читинга неприемлемыми с социальной точки зрения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ/REFERENCES
Белянин А.В. (2017). Экономика обмана: причины, факторы, экспериментальное измерение // Экономический журнал ВШЭ 21(2): 201-223. [Belyanin, A.V. (2017). Economics of lies: causes, determinants and experimental measurements. HSE Economic Journal 21(2): 201-223. (In Russian).]
Данилова Д.И., Розмаинский И.В. (2019). Эмпирический анализ оппортунизма на основе опроса студентов университетов // Journal of Institutional Studies 11(4): 121-140. [Danilova, D.I., Rozmainsky, I.V. (2019). Empirical analysis of opportunism based on a survey of university students. Journal of Institutional Studies 11(4): 121-140. (In Russian).]
РозмаинскийИ.В., Ивлиева А.А., КимП.С., Подгайская А.Э. (2017). Институциональный анализ ограниченной рациональности современных россиян // Journal of Institutional Studies 9(4): 101-117. [Rozmainsky, I.V., Ivlieva, A.A., Kim, P.S., Podgayskaya, A.E. (2017). Institutional analysis of bounded rationality of the contemporary Russians. Journal of Institutional Studies 9(4): 101-117. (In Russian).]
Уильямсон О.И. (1993). Поведенческие предпосылки современного экономического анализа. // THESIS (3): 39-49. [Williamson, O.E. (1993). Behavioral assumptions of contemporary economic analysis. THESIS (3): 39-49. (In Russian).]
Anderman, E.M., Koenka, A.C. (2017). The relation between academic motivation and cheating. Theory Into Practice 56(2): 95-102.
Arshad, I., Zahid, H., Umer, S., Khan, S.Y., Sarki, I.H., Yaseen, M.N. (2021). Academic dishonesty among higher education students in Pakistan. Elementary Education Online 20(5): 5334-5345.
Baran, L., Jonason, P.K. (2020). Academic dishonesty among university students: The roles of the psychopatht, motivation and self-efficacy. PLoS ONE 15(8), e0238141.
Bing, M.N., Davison, H.K., Vitell, S.J, Ammeter, A.P., Garner, B.L., Novicevic, M.M. (2012). An experimental investigation of an interactive model of academic cheating among business school students. Academy of Management Learning & Education 11(1): 28-48.
Black, D.B. (1962). The falsification of reported examination marks in a senior university education course. The Journal of Educational Sociology 35(8): 346-354.
Borisova, E.I., Peresetsky, A.A. (2016). Do secrets come out? Statistical evaluation of student cheating. Applied Econometrics 44: 119-130.
Burrus, R.T., Jones, A.T., Sackley, B., Walker, M. (2013). It's the students, stupid: How perceptions of student reporting impact cheating. The American Economist 58(1): 51-59.
Burrus, R.T., McGoldrick, K., Schuhmann, P.W. (2007). Self-reports of student cheating: Does a definition of cheating matter? The Journal of Economic Education 38(1): 3-16.
Bushway, A., Nash, W.R. (1977). School cheating behavior. Review of Educational Research 47(4): 623-632.
Catacutan, M.R. (2021). Attitudes toward cheating among business students at a private Kenyan university. Journal of International Education in Business 14(1): 20-36.
Chala, W.D. (2021). Perceived seriousness of academic cheating behaviors among undergraduate students: an Ethiopian experience. International Journal for Educational Integrity 17(2).
Costley, J. (2019). Student perceptions of academic dishonesty at a Cyber-University in South Korea. Journal of Academic Ethics 17(9): 205-217.
Danner, F., Anderman, E.M. (2008). Achievement goals and academic cheating. International Review of Social Psychology 21(1-2): 155-180.
Denisova-Schmidt, E, Huber, M, Leontyeva, E. (2016). On the development of students' attitudes towards corruption and cheating in Russian universities. European Journal of Higher Education 6(2): 1-16.
Diego, L.A.B. (2017). Friends with benefits: Causes and effects of learners' cheating practices during examination. IAFOR Journal of Education 5(2): 121-138.
Finn, K.V., Frone, M.R. (2004). Academic performance and cheating: Moderating role of school identification and self-efficacy. The Journal of Educational Research 97(3): 115-122.
Freiburger, T.L., Romain, D.M., Randol, B.M., Marcum, C.D. (2016). Cheating behaviors among undergraduate college students: Results from a factorial survey. Journal of Criminal Justice Education 28(2): 1-26.
Ghanem, C.M., Mozahem, N.A. (2019). A study of cheating beliefs, engagement and perception — The case of business and engineering students. Journal of Academic Ethics 17(2): 291—312.
Griebeler, M.C. (2017). Crime and punishment in classroom: A game-theoretic approach for student cheating. Revista Brasileira de Economia 71(1).
Hanna, R., Wang, S.-Y. (2017). Dishonesty and selection into public service: Evidence from India. American Economic Journal: Economic Policy 9(3): 262—290.
Hendy, N.T., Montargot, N. (2019). Understanding Academic dishonesty among business school students in France using the theory of planned behavior. The International Journal of Management Education 17(1): 85—93.
Hsiao, C. (2015). Impact of ethical and affective variables on cheating: comparison of undergraduate students with and without jobs. Higher Education 69(1): 55—77.
Krou, M.R., Fong, C.J., Hoff, M.A. (2021). Achievement motivation and academic dishonesty: A meta-analytic investigation. Educational Psychology Review 33(2): 427—458.
Love, J.H. (2005). On the opportunism-independent theory of the firm. Cambridge Journal of Economics 29(3): 381—397.
Love, J.H. (2010). Opportunism, hold-up and the (contractual) theory of the firm. Journal of Institutional and Theoretical Economics 166(3): 479—501.
Maeda, M. (2021). Exam cheating among Cambodian students: When, how, and why it happens. Compare: A Journal of Comparative and International Education 51(3): 337—355.
Magnus, J.R., Polterovich, V.M., Danilov, D.L., Savvateev, A.V. (2002). Tolerance of cheating: An analysis across countries. Journal of Economic Education 33(2): 125—135.
Miller, A.D., Murdock, T.B., Grotewiel, M. (2017). Addressing academic dishonesty among the highest achievers. Theory Into Practice 56(2): 1—8.
Nagin, D.S., Rebitzer, J.R., Sanders, S., Taylor, L.J. (2002). Monitoring, motivation, and management: The determinants of opportunistic behavior in a field experiment. American Economic Review 92(4): 850—873.
Peng, S.L., Huang, P.S., Chen, H.C. (2019). Personal achievement goals and the acceptability of cheating in an academic context: The moderating role of academic self-efficacy. Journal of Research in Education Sciences 64(4): 87—113.
Ramberg, J., Modin, B. (2019). School effectiveness and student cheating: Do students' grades and moral standards matter for this relationship? Social Psychology of Education 22(3): 517—538.
Rettinger, D.A., Kramer, Y. (2009). Situational and personal causes of student cheating. Research in Higher Education 50(3): 293—313.
Smith, K.J., Ervin, D., Davy, J.A. (2003). An examination of the antecedents of cheating among finance students. Journal of Financial Education 29: 13—33.
Tas, Y., Tekkaya, C. (2010). Personal and contextual factors associated with students' cheating in science. The Journal of Experimental Education 78(4): 440—463.
Vafai, K. (2010). Opportunism in organizations. Journal of Law, Economics, & Organization 26(1): 158—181.
Williamson, O.E. (1975). Markets and Hierarchies. Analysis and Antitrust Implications. New York: Free Press. 286 p.
Zastrow, C.H. (1970). Cheating among college graduate students. The Journal of Educational Research 64(4): 157—160.
