CC BY
39ний, непонятных среднестатистическому зрителю спортивных терминов может привести к тому, что цель репортера — наиболее полно освятить спортивное мероприятие — будет не достигнута.
ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ
1. Ахвледиани М. В. Новости — наша профессия (в помощь начинающим тележурналистам). — М.: Ред.-изд. отдел ин-та повышения квалификации работников телевидения и радиовещания, 2004. — 85 с.
2. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. Изд.2-е, стереотипное. — М.: Едиториал УРСС, 2004. — 576с.
3. Большой энциклопедический словарь — http: // dic.academic.ru
4. Бурвикова Н. Д., Костомаров В. Г., Прохоров Ю. Е. Национально-культурные единицы общения в современном коммуникативном пространстве — лингвометодический аспект // Х Конгресс МАПРРЯЛ (Санкт-Петербург — 2003). — М.: Гос. ИРЯ имени А. С. Пушкина, 2003. — С. 40-46.
5. Истрате П. О параметрах стиля речи в спортивном репортаже // А. С. Пушкин и Россия: язык — литература — культура — методика: XXV Пушкинские чтения, 24-25 нояб. 2005г. — М.,2006.
— Секция 1., С.42 — 50.
6. Кассиль Л. Не соперники, а союзники // Телестадион. Сборник. — М.: Из-во «Искусство», 1972.
— 160с.
7. Ким М. Н. Репортаж: технология жанра. — СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2005. — 224с.
8. Костомаров В. Г. Наш язык в действии: Очерки современной русской стилистики. — М.: Гарда-рики, 2005.- 287с.
9. Майдурова О. Ф. Работа над телевизионным репортажем: Методическое пособие. — СПб.: Лаборатория оперативной печати факультета журналистики СПбГУ, 2004.- 40с.
10. Медведев А. С. Психология победы. — М.: Физкультура и спорт, 1981. — 184с.
11. Пинчук А. Ф. Специальная лексика на страницах спортивной печати // Спорт в зеркале журналистики: (О мастерстве спортивного журналиста). — М.: Мысль, 1989. — C. 197-208.
12. Пронина Е. Е. Психология спорта и психология репортажа // Спорт в зеркале журналистики: (О мастерстве спортивного журналиста). — М.: Мысль, 1989. — C. 70-91.
13. Самохина Л. А. Спортивная терминология — составная часть теоретической подготовки студентов // Тезисы докладов IV республиканской межвузовской научно-методической конференции.
— Уфа, 1991. — С.39-41.
14. Солганик Г. Я. О языке спортивной журналистики // Спорт в зеркале журналистики: (О мастерстве спортивного журналиста) /Сост. Г. Я. Солганик. — М.: Мысль, 1989. — C. 143-157.
15. Терминология спорта. Толковый словарь спортивных терминов / Сост. Ф. П. Суслов, Д. А. Тышлер. — М.: СпортАкадемПресс, 2001. — 480с.
16. Толковый словарь спортивных терминов /Сост. Ф. П. Суслов, С. М. Вайцеховский. — М.: Физкультура и спорт, 1993. — 352с.
17. Цвик В. Л. Телевизионная служба новостей. — М.: ЮНИТИ — ДАНА, 2008. — 319с.
М. В. Остроумова
ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ И ЕГО РЕАЛИЗАЦИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ
В настоящее время стало очевидно, что изучение языка как замкнутой системы далеко не достаточно для решения основных лингвистических проблем. Встал вопрос изучения многих аспектов функционирования языка в процессе коммуникации. Таким образом, обозначился переход от изучения языка «в самом себе и для себя» к изучению его в связи с человеком, его мышлением и коммуникативной деятельностью. Актуализировалась проблема языковой личности, о чем свидетельствует достаточно большое количество работ, в которых она поднимается [Богин 1984, Виноградов 1930, Караулов 1987, Винокур 1989, Капанадзе 1989, Никитина 1989, Сиротинина, Ларькина 1989, Халеева 1989, Шахнарович 1990].
С учетом психических механизмов развития личности строит свою концепцию языковой личности Ю.Н.Караулов. Под языковой личностью он понимает «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений» [Караулов 1989:3]. Автором предлагается описание языковой личности, которое включает:
- характеристику семантико-строевого уровня ее организации, что предполагает для носителя нормальное владение естественным языком, а для исследователя — традиционное описание формальных средств выражения определенных значений;
- реконструкцию языковой модели мира, или тезауруса данной личности (на основе произведенных ею текстов или на основе специального тестирования);
- выявление ее жизненных или ситуативных доминант, установок, мотивов, находящих отражение в процессах порождения текстов и их содержании, а также в особенностях восприятия чужих текстов [1].
Ю.Н.Караулов, таким образом, выделяет три уровня языковой личности:
- вербально-семантический,
- тезаурусный/когнитивный,
- мотивационный.
Как известно, любое проявление активности человека сопровождают эмоции. Они дифференцируются и образуют различные виды, отличающиеся своими психологическими особенностями и закономерностями своего протекания. Чрезвычайное разнообразие эмоций человека объясняется сложностью отношений между предметом его потребностей, конкретными условиями возникновения и деятельностью, направленной на их достижение. Избирательный характер восприятия и активность личности зависят в огромной степени от эмоций. Важно отметить, что человеческие эмоции протекают на фоне его интеллектуальной деятельности, переплетаются с ней. Существование внутренней неразрывной связи между эмоциональными переживаниями и интеллектуальными процессами подтверждается современными физиологическими исследованиями мозга.
- При порождении/восприятии художественного текста у индивида (носителя языка) преобладают определенные компоненты языковой личности — эмоциональные и когнитивные доминанты. Их взаимодействие определяет выбор языковых средств, используемых в тексте.
- Эмоции выполняют регулятивную функцию, направляя поток авторских ассоциаций; это является основой сопоставления разных предметов на основе общего эмоционального отношения к ним.
Сам перечень основных эмоций не установлен окончательно ни в психологии, ни в физиологии. В действительности эмоции представляют большое многообразие различных качеств и оттенков. Именно этим многообразием и определяется сложность классификации эмоций.
Для нашего исследования актуальна классификация, разработанная В.К.Вилюнасом. Он выделяет два основных вида эмоций. Деление определяется взаимоотношением и специфическими функциями в процессе удовлетворения потребностей. Первая группа эмоций, являясь коррелятом потребности, предшествует соответствующей деятельности, побуждая к ней и отвечая за общую ее направленность. Эти эмоции в значительной степени определяют и направленность других эмоций. Поэтому автор называет их ведущими. Вторую группу образуют ситуативные (производные) эмоциональные явления, направленные на обстоятельства, так или иначе опосредующие удовлетворение потребностей. Они возникают при наличии ведущей эмоции, т.е. в процессе деятельности (внутренней или внешней), и выражают мотивационную значимость условий, благоприятствующих или затрудняющих ее осуществление.
«Мотивационные процессы, направляя эстетическую речевую деятельность, формируют индивидуальные эмоции, которые репрезентируются в художественном тексте, причем так, что представляется вся разветвленная система ведущих и производных эмоций» [2. С. 15]. Намеренная акцентуация эмоций единицами разных поэтических уровней приводит к тому, что она осознается реципиентами как доминантная. «Производные авторские эмоции воспринимаются реципиентами как модификация доминантной» [Там же]. Подчеркнем, что соотношение доминантной и производных эмоций имеет индивидуальную структуру в силу уникальности концептуальной системы. Но репрезентированная средствами языка и акцентированная элементами художественного текста разных уровней, она становится доступной воспринимающему. Производные эмоции в художественном тексте могут совпадать с доминантой по знаку, а могут быть противоположными ей.
В состоянии эмоциональной напряженности порождение речи характеризуется выбором лексических и грамматических средств, адекватных испытываемой эмоции. В связи с этим необходимо подчеркнуть, что в художественном тексте автором интуитивно воспроизводятся
те же особенности речи, которые характерны для его устной речи в соответствующем эмоциональном состоянии [3]. По замечанию другого исследователя, механизм проявления эмоций в речи заключается «не в сознательном отборе специализированных средств языка, а в том, что некоторым структурам присуща передача эмоций совместно с основной информацией» [4. С. 230].
Если учесть тот факт, что понимание речевого акта можно рассматривать как встречное порождение высказывания на основе сформированного прогноза о структуре и содержании его, то все сказанное позволяет сделать вывод о возможности адекватного понимания эмоции, репрезентированной в художественном тексте.
По мнению В.А.Пищальниковой [5], в художественном тексте:
1) эмоция объективируется в единицах языка, и ее содержательный аспект может быть выявлен при анализе структурных соотношений элементов текста;
2) эмоции не являются психическим отражением самой предметной деятельности, а выполняют роль внутренних сигналов, отражающих оценочное личностное отношение субъекта к чему-либо;
3) адекватное понимание какого-либо содержания возможно только тогда, когда в процесс понимания включены элементы, взаимодействующие со структурно закрепленными эмоциональными;
4) эмоциональное закрепление эстетически значимых элементов способствует убыстрению процесса понимания авторских личностных смыслов реципиентами;
5) эмоции до известного момента являются единственным смыслообразующим центром художественного произведения, регулируют поток ассоциаций автора и реципиента.
Эмоциональной доминантой обозначим определенную эмоциональную структуру, связанную с когнитивной доминантой, актуализируемую при порождении/восприятии текста. Эмоциональную доминанту, репрезентированную в большинстве художественных текстов данного автора назовем генеральной эмоциональной доминантой.
Большой интерес для лингвистики представляют языковые средства, которые используются для выражения эмоций говорящего и для воздействия на эмоциональную сферу слушающего: определенная лексика, интонация, порядок слов, фразеологизированные синтаксические конструкции и т.д.
Но процесс означивания эмоций является сложным и неоднолинейным. Так, по наблюдениям Б.И.Додонова, в разговорной практике мы часто пользуемся одним и тем же словом для обозначения различных переживаний, так что их действительный характер становится ясным только из контекста. В то же время одна и та же эмоция может обозначаться различными словами.
Вопросы, связанные с вербальным представлением эмоций освещаются в работах Артемьевой Е.Ю., Бабенко Л.Г., Григорьева А.А., Зубовой Л.В., Коляденко Н.П., Мягковой Е.Ю., Пищальниковой В.А., Степанченко И.И., Шаховского В.И. и др.
Важную роль в процессе понимания играют:
1) стереотипы, они являются основой этого процесса и управляются им, т.е. осуществляют регулирующую функцию в понимании речевых произведений;
2) общая для многих людей ассоциативная среда;
3) метафорическая структура, которая задает направление ассоциаций;
4) общая эмоциональная сфера (эмоциональный конвенциональный инвариант);
5) генерализация эмоциональных реакций на основе семантического сходства, т.е. при восприятии художественного текста читатель может воспринять авторскую эмоцию, если даже до этого он ее ни разу не испытывал.
Для анализа художественных текстов используется следующая методика:
1) выявление репрезентанта,
2) определение актуальности одного из семантических компонентов, либо ассоциации, представляющего эмоциональную или когнитивную доминанту;
3) выявление эмоции или когнитивного содержания, стоящих за репрезентантом.
Акцентируем некоторые положения, касающиеся эмоциональной сферы личности и репрезентации эмоций в художественном тексте:
- При порождении/восприятии художественного текста у индивида (носителя языка)
преобладают определенные компоненты языковой личности — эмоциональные и когнитивные доминанты. Их взаимодействие определяет выбор языковых средств, используемых в тексте.
- Эмоции выполняют регулятивную функцию, направляя поток авторских ассоциаций. Это является основой сопоставления разных предметов на основе общего эмоционального отношения к ним.
- В художественном тексте эмоционально значимым может быть любое слово — как эмотивное, так и нейтральное. Мы опираемся на точку зрения Е.Ю.Мягковой, которая считает, что «теоретически каждое слово при известных обстоятельствах (например, в художественном тексте.-М.О.) может стать носителем эмоционального «заряда» [6]. Современные исследователи в области теории речевой деятельности позволяют по- новому взглянуть на роль языковых средств в представлении эмоционального психического содержания.
На основе экспериментальных данных и данных анализа художественных текстов Б.Пастернака был выделен комплекс следующих эмоций: любовь, ликующая радость, радость, счастье, тоска, печаль, тревога, одиночество, грусть, чувство горечи, страдание.
Анализ художественных текстов показал, что генеральной (интегральной) эмоциональной доминантой всего творчества является амбивалентная эмоция «любовь-страдание». Она является доминантой и в отдельных текстах.
Выявленная генеральная эмоциональная доминанта «любовь-страдание» характеризует личностное содержание концепта «жизнь» в концептуальной системе автора. Этот концепт связан прежде всего с двумя концептами «творчество/поэзия» и «любовь». Эмоциональная доминанта устойчиво проявляется в структуре представления того и другого концепта. «Творчество», «любовь», «жизнь» — взаимозаменяемы, каждое понятие предполагает другое, каждое слово — знак другого: «Юрий Андреевич чувствовал, что мечтам его о более прочном водворении в Варыкине не сбыться, что час его расставания с Ларою близок, что он ее неминуемо потеряет, а вслед за ней и побуждение к жизни, а может быть, и жизнь. Тоска сосала его сердце. Но еще больше томило его ожидание вечера и желание выплакать эту тоску в таком выражении, чтобы заплакал всякий» [7].
Компонент «любовь» когнитивной и эмоциональной доминанты представлен в этом отрывке именем Лара. Именем любимой женщины героя. Прямой номинацией выражен и концепт «жизнь»: «побуждение к жизни», «жизнь». Концепт «творчество» в этом отрывке представлен описательно: «выплакать тоску в таком выражении, чтобы заплакал всякий». Лексемами «плакать», «рыдать», «навзрыд», «слезы», семантически связанными между собой, обозначена когнитивная доминанта «творчество» и в ряде поэтических текстов, см.: «Февраль. Достать чернил и плакать!..», «Пиры».
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,...
... где ливень
Еще шумней чернил и слез.
. И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.
«Пиры»:
«Рыдающей строфы сырую горечь пью».
Основанием для метафор «рыдающей строфы», «слагаются стихи навзрыд», а также основанием для сравнения творческого процесса с горьким, надрывным плачем является чисто индивидуальная ассоциация. Плакать навзрыд, т.е. выплескивая в плаче все горе, всю горечь души.
В отрывке из романа «Доктор Живаго» обе стороны амбивалентной эмоциональной доминанты «любовь-страдание» объединяют все три когнитивных доминанты. Этот вывод можно обосновать психологически: «. выработанное условное эмоциональное отношение к некоторому явлению как бы распространяется по семантическим связям, охватывая целую область родственных в том или ином отношении явлений» [8]. Этот процесс может происходить и без вовлечения сознания.
Любовь к женщине — это и страдание от предстоящей разлуки с ней («час его расставания с Ларою близок», «он ее неминуемо потеряет»), а вслед за этим потеря «побуждения к жизни» и самой жизни (как результат страдания). Эмоциональный компонент «страдание» эмоци-
ональной доминанты, связанный с концептом «творчество», представлен здесь лексемами «выплакать», «заплакал». Помимо эмоциональной доминанты в данном контексте мы можем выделить производную эмоцию. Обозначим ее лексемой тоска: «Тоска сосала его сердце» — прямая номинация. Эта эмоция фиксируется и в лексеме «томило». Лексемы «томиться», «тосковать» семантически связаны.
Взаимодействие когнитивных доминант и эмоциональной доминанты проявляется в семантических параллелях самого автора. «Если бы близкий по духу и пользующийся моей любовью человек полюбил ту же женщину, что и я, у меня было бы чувство печального братства с ним, а не спора и тяжбы. Я бы, конечно, ни минутыне мог делиться с ним предметом моего обожания. Но я бы отступил с чувством совсем другого страдания чем ревность, не таким дымящимся и кровавым. То же самое случилось бы у меня при столкновении с художником, который покорил бы меня превосходством своих сил в сходных со мною работах» [7. С. 393].
На неосознаваемом уровне компонент «страдание» эмоциональной доминанты «любовь-страдание» актуализирует смысловое поле, куда входят такие компоненты: боль, болезнь, горе, ранение и т.д. Это акцентируется в романе ситуативно.
Компонент «страдание», который связан с рядом когнитивных компонентов и генеральной эмоциональной доминантой, очень устойчив, т.е. постоянно акцентируется, сохраняя силу мотива, причем мотива ведущего, который выступает как структурирующий. Эта закономерность имеет под собой психологическое основание: «механизмы мотивации устроены так, чтобы обеспечить возникновение ведущей эмоции в сопровождении ряда связанных с ней мотива-ционных установок, каждая из которых способна при соответствующих условиях перерасти в реально переживаемую производную эмоцию [8. С. 95].
Выше мы говорили о том, что компоненты смыслового поля, структурированного эмоциональным компонентом «страдание», акцентируются в романе ситуативно. Поясним это на примерах.
Первая встреча Лары и Юры происходит при обстоятельствах отравления Амалии Карловны (матери Лары). Актуальность эмоциональной доминанты «любовь-страдание», неразрывность эмоциональных компонентов «любовь» и «страдание» проявляется и в части романа, связанной с первой любовью Юрия Андреевича: «Юра и Тоня подбежали к ней в одну и ту же минуту. Они стали плечом к плечу у ее постели. Продолжая кашлять, Анна Ивановна схватила их соприкоснувшиеся руки в свои и некоторое время продержала соединенными. Потом, овладев голосом и дыханием, сказала: Если я умру, не расставайтесь. Вы созданы друг для друга. Поженитесь. Вот я и сговорила вас, — прибавила она и заплакала» [7. С. 63].
Вторая встреча Лары и Юрия Живаго происходит на елке у Свентицких. Лара больна, у нее нервная горячка. В это время умирает мать Тони. Третья встреча — в госпитале: Юрий Андреевич ранен, Лара там работает медсестрой.
Эти примеры убедительно доказывают устойчивость эмоционального компонента «страдание», связанного с когнитивными доминантами и генеральной эмоциональной доминантой.
После побега из плена вновь встреча с Ларой (любовью) и вновь тяжелая болезнь. Эта встреча происходит весной. Здесь важно отметить, что часто в художественных текстах Б.Пастернака лексемой «весна» или другими лексемами, которые входят в состав лексико-семантического поля «весна» («дождь», «ливень», «гроза» и др.) представляется генеральная эмоциональная доминанта «любовь-страдание» и когнитивные доминанты «жизнь», «любовь», «творчество», т.е. налицо символическая художественная структура, когда любое слово может стать репрезентантом эмоциональной или когнитивной доминанты.
Приведем ряд примеров, подтверждающих это положение.
«.. .Когда, бушующая, впопыхах она (туча — М.О.) на бегу прокричит вам, чтобы вы ее не боялись, что ее зовут ливнем, любовью и еще как-то, ...» [7. С. 87]. В данном отрывке генеральная эмоциональная доминанта «любовь-страдание» и производная эмоция «радость» акцентированы лексемами «ливнем» — символическое представление, «любовь» — прямая номинация для эмоциональной доминанты, для производной эмоции — предполагает ее наличие.
Компонент «интенсивности» проявления эмоции представлен в лексемах «бушующая», «впопыхах», «на бегу», «прокричит».
Для поэтических текстов Б.Пастернака характерно символическое представление эмо-
циональной доминанты и когнитивных доминант «жизнь», «любовь», «творчество» через слово «весна» и другие лексемы этого лексико-семантического поля:
«Февраль. Достать чернил и плакать!..»: «.грохочущая слякоть/Весною черною горит,» «.ливень/Еще шумней чернил и слез», «лужи», «проталины чернеют». В приведенных примерах акцентируются детали, которые характеризуют приметы весны как времени года. Когнитивная доминанта, представленная в этом стихотворении — «творчество». Эмоциональная доминанта — «любовь» порождает систему производных, одну из которых можно обозначить сочетанием «ликующая радость», так как здесь четко проявляется интенсивность эмоции. Сема «интенсивность» представлена метафорами «писать о феврале навзрыд», «грохочущая слякоть» в соединении с метафорическим комплексом «весною черною горит», повторением звука «р» — значима фоника, лексемой «ливень» /Ливень. Сильный дождь. [9. С. 325], наречием в сочетании со сравнительной степенью прилагательного «еще шумней», числительным «тысячи», лексемой «сорвутся», метафорой «обрушат грусть», лексемой «криками», метафорами «ветер изрыт», «слагаются стихи навзрыд».
Анализ ряда текстов показал, что генеральная эмоциональная доминанта является амбивалентной по своему характеру. Чаще всего в художественном тексте актуализируются оба эмоциональных компонента доминанты.
В качестве средств репрезентации эмоциональных доминант в художественных текстах Б.Пастернака были выделены:
1) метафоры, как доминантный способ представления эмоциональных и когнитивных доминант;
2) метафорические комплексы и метафоризированные сравнения;
3) лексемы, словосочетания, описательные представления.
4) символическая структура.
ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ
1. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. — М., 1987. — 263 с.
2. Пищальникова В.А. Концептуальный анализ поэтического текста: Учеб. пособие.- Барнаул: Изд-во АГУ, 1991. — 88 с.
3. Носенко Э.Л. Эмоциональное состояние и речь. — Киев: Вища школа, 1981. — 194 с.
4. Торсуева И.Г. Эмоциональность в речи // Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). — М.: Наука, 1976. — 264 с.
5. Пищальникова В.А. проблема смысла художественного текста. Психолингвистический аспект. — Новосибирск: Изд-во Новосиб. Ун-та, 1992. — 134 с.
6. Мягкова Е.Ю. Эмоциональная нагрузка слова: опыт психолингвистического исследования. — Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1990. — 108с.
7. Пастернак Б.Л. Доктор Живаго. — М.: Изд-во «Книжная палата», 1989. — 431 с.
8. Вилюнас В.К. Психологические механизмы биологической мотивации. — М.:МГУ, 1986. — 208с.
9. Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70000 слов. — 21-е изд., перераб. и доп. — М.: Русский язык, 1989. — 924 с.
А. А. Петрова
ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ ПСИХОЛИНГВИСТИКИ В ИССЛЕДОВАНИИ
ДЕТСКОЙ РЕЧИ
Современное состояние развития электронных ресурсов позволяет полнее и многограннее осуществлять анализ и синтез речи индивидуума, будь то высказывания взрослого носителя языка или же речевые реакции дошкольника. В любом случае существующие методы сбора материала (видеосъемка и последующее транскрибирование аудио- и видео-сюжетов), а также компьютерные программы («syncWriter» для выполнения транскриптов при исследовании разговорной речи и «Б1§па1у2е» /как один из вариантов, так как существуют и другие/ при изучении просодики высказываний) предоставляют возможность обнаружить то, что не доступно человеческому восприятию, но имеет значение при раскрытии некоторых задач, например, в области языкового моделирования или становления коммуникации в онтогенезе.
