CC BY
48
https://doi.org/10.21603/2078-8975-2021-23-1-133-142
оригинальная статья
УДК 159
Эмоциональные компетенции в структуре параметров психологического здоровья старшеклассников с разной степенью вовлеченности в виртуальные коммуникации
Ирина Валерьевна Белашева Светлана Владимировна Шумакова
Северо-Кавказский федеральный университет, Россия, Северо-Кавказский федеральный университет, Россия,
г. Ставрополь г. Ставрополь
https://orcid.org/0000-0002-1289-2224 nishchitenko@inbox.ru
https://orcid.org/0000-0002-1716-2765
Поступила в редакцию 09.03.2021. Принята к печати 29.03.2021.
Аннотация: Проведено исследование межличностных и внутриличностных эмоциональных компетенций как параметров психологического здоровья старшеклассников с разной степенью вовлеченности в виртуальные коммуникации. Представлены результаты эмпирического исследования внутрисистемных взаимодействий параметров психологического здоровья (нервно-психическая устойчивость, параметры саморегуляции, волевые качества личности, параметры самоотношения и самовосприятия, нравственная самооценка, смысложизненные ориентации, позитивная адаптация к социальному окружению) и межличностных и внутриличностных эмоциональных компетенций в группах старшеклассников с разным уровнем киберкоммуникативной зависимости. Проведенное исследование показало, что высокий уровень киберкоммуникативной зависимости связан с низкими показателями структурных компонентов психологического здоровья (волевые качества, система саморегуляции поведения и смысложизненные ориентации), а несформированные компоненты межличностных и внутриличностных эмоциональных компетенций (понимание эмоций, контроль экспрессии, управление и понимание эмоций других людей) могут выступать в качестве маркеров киберкоммуникативной зависимости у старшеклассников. Обнаруженные корреляционные связи на высоком уровне значимости позволяют предположить возможность включения межличностных и внутриличностных эмоциональных компетенций в число валидных диагностических критериев психологического здоровья старшеклассников в условиях виртуальных коммуникаций.
Ключевые слова: эмоциональный интеллект, внутриличностные эмоциональные компетенции, межличностные эмоциональные компетенции, киберкоммуникативная зависимость, нервно-психическая устойчивость, психологическое здоровье
Цитирование: Белашева И. В., Шумакова С. В. Эмоциональные компетенции в структуре параметров психологического здоровья старшеклассников с разной степенью вовлеченности в виртуальные коммуникации // Вестник Кемеровского государственного университета. 2021. Т. 23. № 1. С. 133-142. БО!: https://doi.org/10.21603/2078-8975-2021-23-1-133-142
Введение
В современных условиях цифровизации общества и перевода определенной части деловых и межличностных коммуникаций в виртуальную среду в психологических исследованиях актуализируется проблема возможных угроз психологической безопасности и психологическому здоровью населения, особенно для детей и подростков с характерной для их возраста несформированностью системы эмоционально-личностной регуляции и механизмов санации собственного психического состояния. Нам представляется, что в исследовании психологического здоровья личности наиболее адекватным является системный подход, позволяющий объяснить основные виды связей между различными компонентами структуры психологического здоровья, с учетом того, что во взаимовлияниях эти компоненты образуют целостность и таким образом
приобретают новые свойства, в том числе компенсаторного характера.
Анализ исследований психологического здоровья показал наличие разных точек зрения на предмет его компонентов и / или критериев. И. В. Дубровина [1] в качестве компонентов психологического здоровья выделяет развитую рефлексию, стрессоустойчивость, умение актуализировать внутренние ресурсы в трудной ситуации. А. Е. Созонов [2] основой психологического здоровья считает собственную внутреннюю сущность человека; Л. М. Аболин [3] -характер и динамику основных процессов, определяющих душевную жизнь индивида; К. А. Абульханова-Славская, Б. С. Братусь [4], С. Л. Рубинштейн - изменение параметров психической жизни личности и ее особенностей на разных этапах онтогенеза; В. С. Хомик [5] - полноту
© 2021. Авторы. Огатья распространяется на условиях международной лицензии СС БУ 4.0
133
https://doi.org/10.21603/2078-8975-2021-23-1-133-142
эмоциональных и поведенческих проявлений личности; И. И. Галецкая [6] - способность находить, поддерживать и развивать интрапсихическое и интерперсональное равновесие. А. В. Шувалов [7], рассматривая психологическое здоровье как личностное, как научный эквивалент здоровья духовного, определяет в качестве его критериев направленность развития и характер актуализации человеческого в человеке. Г. С. Никифоров [8] выделяет психологические факторы, коррелирующие со здоровьем / болезнью: когнитивные функции и процессы, поведенческие паттерны, выносливость, силу Я, эмоциональные паттерны.
К числу проявлений психологического нездоровья относятся: негативный субъективный статус (самочувствие, активность, настроение), снижение или полная утрата трудоспособности, уменьшение объема и степени мобилизации функциональных резервов, ухудшение адаптационных возможностей, ригидность реагирования, разрыв между потенциальными возможностями человека и их применением, наличие внутренней тревоги и механизмов психологической защиты, несформированная рефлексия, узость поведенческих и эмоциональных проявлений личности, наличие девиантных и делинквентных форм поведения, психических расстройств, химических и нехимических (поведенческих) аддикций и т. д. [1; 8; 9].
Особое значение в сохранении психологического здоровья имеет эмоциональная компетентность как система интер-и интраперсональных эмоциональных способностей, включающая понимание собственных эмоций и переживаний других людей, способность регулировать свои эмоциональные состояния и контролировать их внешние проявления, влиять на интенсивность эмоций и актуализировать эмоции у партнера по взаимодействию [10]. Ряд исследований показал значительные корреляции между внутриличностными и межличностными параметрами эмоционального интеллекта и субъективным благополучием личности (A. Avsec и др. [11; 12], E. N. Gallagher и D. A. Vella-Broderiok [13], J. M. A. Landa и др. [14]). В исследовании C.-K. Liang и др. определены взаимосвязи между самоконструируемыми и эмоциональными компонентами субъективного благополучия, которые составляют ядро психологического здоровья личности [15]. Исследования C. N. Othman и др. [16] доказали, что эмоциональный контроль, эмоциональная зрелость, эмоциональная сознательность позволяют сохранить психологическое здоровье как в стрессовых ситуациях, так и в привычной жизнедеятельности.
По мнению R. Bar-On, люди, осознающие свои и чужие эмоции, оценивают повседневные трудности как менее стрессовые и поэтому ощущают себя субъективно благополучными [17]. Д. Гоулман отмечает, что умение осознавать и контролировать свои эмоции, а также эмоции окружающих способствует снижению восприимчивости человека к различным болезням (астма, артрит, головные боли, пептическая язва и болезни сердца), позволяет сохранить психологическое благополучие и обеспечивает
успешность профессиональной деятельности [18]. Е. Ю. Брель и И. Я. Стоянова на примере алекситимии, коррелирующей с усилением нарушений психосоматического спектра у пациентов с сердечно-сосудистыми расстройствами, отмечают, что осознание собственных эмоциональных переживаний, умение их идентифицировать и дифференцировать от соматических проявлений способствуют сохранению психологического здоровья [19].
Основной фокус нашего исследования направлен на сформированность внутриличностных и межличностных эмоциональных способностей и компетенций как параметров психологического здоровья в условиях активного погружения в виртуальные коммуникации. Прежде всего, нас интересовали эти проявления у старших подростков и юношей (старшеклассников), поскольку общение со сверстниками выступает ведущим видом деятельности для них, определяя наиболее важные изменения в психических процессах и личностном функционировании.
В исследованиях Л. Д. Разумовой показано, что подростки умеют определять не только простые эмоции и их оттенки, но и некоторые сложные эмоциональные переживания (например, уверенность в себе), а также владеют выражением собственных чувств. Развитие коммуникативных навыков и умений вербализировать свои эмоции способствует лучшему распознаванию эмоций других людей [20]. Таким образом, у подростков идет активный процесс формирования эмоциональных компетенций.
Способность человека «читать» чувства других людей как важнейший компонент эмоционального интеллекта (EQ) [21] зависит от коммуникаций, причем во многом (от 65 % до 90 %) от невербальных каналов коммуникации, во всей полноте доступных только в реальном «живом» общении [22]. R. Rosenthal и R. Lawson доказали, что общий коэффициент ЕОнапрямую связан с этой способностью [23].
Современные реалии таковы, что имеет место масштабный перенос общения подростков в формат виртуальных коммуникаций. По данным результата опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), 68 % старшеклассников (14-16 лет) практически постоянно находятся в режиме онлайн-общения. В психологической науке сформировалось несколько ключевых исследовательских проблем, связанных с влиянием виртуальных коммуникаций и погруженности в интернет-пространство на психику: как изменяются психические функции в плане их структурирования и реализации; как трансформируется образ Я и осуществляются процессы идентификации; как изменяются представления о времени, пространстве и собственной личности; насколько деструктивными являются изменения в аспекте реальных социальных взаимоотношений и др.
Основные теоретические предпосылки нашего исследования заключаются в следующем:
1. К исследовательскому конструкту психологическое здоровье мы подходим с позиции И. В. Дубровиной [1], согласно которой в качестве диагностических критериев
https://doi.org/10.21603/2078-8975-2021-23-1-133-142
психологического здоровья старшеклассников можно выделить: нервно-психическую устойчивость, параметры саморегуляции, волевые качества личности, параметры самоотношения и самовосприятия, нравственную самооценку, смысложизненные ориентации, позитивную адаптацию к социальному окружению.
2. Внутриличностные и межличностные эмоциональные компетенции могут рассматриваться как параметры психологического здоровья через доказанное в ряде исследований влияние на субъективное, психологическое благополучие человека и успешность самореализации.
3. Степень вовлеченности в виртуальные коммуникации в контексте формирования киберкоммуникативной зависимости является одним из проявлений психологического здоровья в континууме здоровье - пограничное состояние - нездоровье.
Цель - изучить внутриличностные и межличностные эмоциональные компетенции как параметры психологического здоровья у старшеклассников с разной степенью вовлеченности в виртуальные коммуникации.
Методы и материалы
В исследовании приняли участие 320 старшеклассников из двух общеобразовательных школ и двух лицеев г. Ставрополь в возрасте от 15 до 17 лет (167 девушек и 153 юноши).
Для оценки степени вовлеченности старшеклассников в виртуальные коммуникации использовался опросник
A. В. Тончевой [24] ; для оценки состояния направленности личности на достижение смысложизненных ценностей и смысла жизни - тест смысложизненных ориентаций (методика СЖО) Д. А. Леонтьева [25]; параметры самоотношения исследовались с помощью соответствующей методики С. Р. Пантилеева [26]; для изучения уровня нравственной самооценки использовалась методика Л. Н. Колмогорцевой [27]; для определения особенностей адаптации к социальному окружению - метод социометрии (Я. Л. Морено) [28]; для оценки нервно-психической устойчивости - методика «Прогноз» ЛВМА им. С. М. Кирова [29]; для изучения системы саморегуляции - опросник «Стиль саморегуляции поведения»
B. И. Моросановой [30]; для диагностики волевых качеств личности - опросник «Волевые качества личности» М. В. Чумакова [31]; для изучения внутриличностных и межличностных эмоциональных компетенций - опросник эмоционального интеллекта «ЭмИн» Д. В. Люсина [32]. Статистический анализ данных осуществлялся с применением метода ранговой корреляции Спирмена, Н-критерия Краскала-Уоллиса и первичного частотного анализа.
Результаты
По данным, полученным по методике А. В. Тончевой, старшеклассники были разделены на две группы по уровню киберкоммуникативной зависимости (КЗ): 1 группа -
старшеклассники с низким и средним, с тенденцией к низкому, уровнем КЗ (58,5 %); 2 группа - с высоким и средним, с тенденцией к высокому, уровнем КЗ (41,5 %). Наличие аддикции как неконтролируемой потребности школьников в определенном виде деятельности (виртуальном общении) позволяет говорить о снижении уровня психологического здоровья у них, поэтому дальнейший анализ результатов ориентирован на определение изменений параметров психологического здоровья в группе киберкоммуникативно зависимых школьников в сравнении с группой киберком-муникативно независимых.
При анализе системы смысложизненных ориента-ций старшеклассников с различным уровнем КЗ были выявлены статистически значимые корреляции между показателями КЗ и шкалами Процесс (г=-0,177, р<0,01), Результат (г=0,133, р<0,05), а также шкалой Общий показатель осмысленности жизни (г=-0,112, р<0,05), которая характеризует восприятие испытуемым процесса своей жизни, удовлетворенность или неудовлетворенность своей жизнью в настоящем. Корреляции со шкалами Цели, Локус контроля - Я и Локус контроля - жизнь составили соответственно -0,42; 0,002 и -0,074.
Учитывая особенности интерпретации данной диагностической методики, следует отметить, что положительная корреляционная связь между КЗ и результативностью жизни (шкала Результат), отражающей удовлетворенность самореализацией, означает, что киберкоммуникативно зависимые старшеклассники более ориентированы на прошлое и в нем находят источник смысла жизни. В то же время отрицательная корреляция с общим показателем осмысленности жизни свидетельствует о неудовлетворенности киберкоммуникативно зависимых старшеклассников своей жизнью в настоящем. Отрицательная корреляция с показателем процесса жизни (шкала Процесс), отражающим интерес и эмоциональную насыщенность жизни, дополнительно подтверждает неудовлетворенность своей жизнью в настоящем у киберкоммуникативно зависимых старшеклассников, при этом смысл жизни им могут придавать воспоминания о прошлом или ориентация в будущее.
Анализ показателей и уровня значимости т-крите-рия корреляций Пирсона между шкалой КЗ и шкалами методик диагностики нравственной самооценки (Л. Н. Колмогорцева), самоотношения (С. Р. Пантилеев), социометрии (Я. Морено) определил отсутствие значимых связей: Самоуверенность (0,043), Самоценность (-0,040), Самопринятие (0,007), Нравственная самооценка (-0,016), Успешность в обществе (0,020). Таким образом, не доказана изменчивость этих параметров психологического здоровья у киберкоммуникативно зависимых старшеклассников.
Частотный анализ показателей успешности старшеклассников в социуме выявил, что в группе киберкоммуникативно независимых старшеклассников процент успешных больше, чем в группе аддиктов (46 % и 34 % соответственно), но различия не достоверны. Отсутствие
ВЕСТНИК
Психология ХЭГЛ^. J. П.У1ГЧ. https://vestnik.kemsu.ru - Кемеровского государственного университета -
https://doi.org/10.21603/2078-8975-2021-23-1-133-142
связи между показателями КЗ и шкалами Самоуверенность, Самоценность и Самопринятие свидетельствует о том, что в группе аддиктов могут находиться старшеклассники с различным уровнем самоотношения, в том числе и самооценки. Данные других исследователей расходятся. Так, в исследованиях индивидуальных особенностей подростков, предрасположенных к интернет-зависимости [33], было показано, что для групп подростков со средним и высоким уровнем зависимости характерна низкая самооценка. Е. Ю. Сирота приводит данные по подросткам и студентам, которые часто посещают ресурс ВКонтакте: робость, пугливость и неуверенность в себе являются маловыра-женными их чертами [34].
В нашем исследовании показатели нравственной самооценки старшеклассников как эмоционально-ценностного отношения к своим личностным качествам, поступкам и действиям, основанного на этических знаниях и нравственных чувствах, одинаковы в группах аддиктов и киберком-муникативно независимых старшеклассников. Вероятно, КЗ не связана со снижением общего уровня самооценки и нравственной самооценки, поскольку виртуальное общение в среде сверстников оценивается как необходимый атрибут современного молодого человека.
Проведенный сравнительный частотный анализ позволяет отметить, что для старшеклассников с высоким и средним уровнями КЗ в меньшей степени свойственна нервно-психическая устойчивость (НПУ) (методика «Прогноз»), чем для группы киберкоммуникативно независимых учащихся (рис. 1). Но значимые корреляции между КЗ и уровнем НПУ нами не были обнаружены. При этом некоторые исследователи предлагают рассматривать НПУ в качестве главного фактора в процессе профилактики интернет-зависимости подростков [35].
Диагностика индивидуальных особенностей осознанной саморегуляции произвольной активности позволила
построить индивидуальные профили саморегуляции старшеклассников с различными уровнями КЗ. Были обнаружены семь типов профилей, частотное распределение которых в группах сравнения представлено в таблице. Обращает на себя внимание тот факт, что у старшеклассников с высоким уровнем КЗ чаще встречаются профили, отличающиеся сформированностью регуляторных процессов моделирования и несформированностью процессов планирования, в отличие от старшеклассников с низким уровнем КЗ, у которых процессы планирования чаще всего сформированы. Эти различия подтверждаются статистически Н-критерием Краскала-Уоллиса.
Была определена взаимосвязь высокого уровня значимости между показателями КЗ и общим уровнем саморегуляции (г=0,453, р<0,01). Полученные результаты сравнительного анализа профилей саморегуляции старшеклассников с различным уровнем КЗ, применение статистического критерия ранговой корреляции в двух группах сравнения позволяют нам сделать вывод о сформированной саморегуляции, особенно процессов планирования, как факторе психологического благополучия учащихся в контексте возможного деструктивного воздействия примата коммуникаций в виртуальной среде по отношению к «живым» коммуникациям.
При исследовании устойчивых диспозиций личности, определяющих предрасположенность старшеклассников проявлять волевые усилия, была обнаружена статистически достоверная отрицательная взаимосвязь между показателями КЗ и общим показателем волевых качеств (г=-0,137, р<0,05), показателями по шкалам Выдержка (г=-0,629, р<0,01) и Настойчивость (г=-0,432, р<0,01); положительная корреляция обнаружена со шкалой Ответственность (г=0,127, р<0,05). Корреляции с другими шкалами составили: Инициативность (-0,006), Решительность (-0,004), Самостоятельность (-0,042), Энергичность (0,096), Внимательность (0,063), Целеустремленность (-0,016).
50 45 40 35 30 25 20 15 10 5 0
Низкий уровень КЗ
Высокая НПУ
| Хорошая НПУ
Средний уровень КЗ
Удовлетворительная НПУ
Высокий уровень КЗ
Неудовлетворительная НПУ
Рис. 1. Частотное распределение показателей НПУ старшеклассников с различным уровнем КЗ
Fig. 1. Frequency distribution of neuropsychic stability indicators in high school students with different levels of cybercommunicative addiction
https://doi.org/10.21603/2078-8975-2021-23-1-133-142
Табл. Частотное распределение профилей саморегуляции в группах старшеклассников с различным уровнем КЗ Tab. Frequency distribution of self-regulation profiles in high school students with different levels of cyber-communication addiction
Профиль Характеристика профиля самоорегуляции Независимые Зависимые
Профиль 1 Высокое развитие процессов планирования целей и программирования действий, по сравнению с моделированием значимых условий достижения цели и оцениванием результатов действий 26 % 15 %
Профиль 2 Сформированные регуляторные звенья моделирования и оценки результатов, низкое развитие звена планирования и программирования, высокий общий уровень саморегуляции 16 % 16 %
Профиль 3 Низкая сформированность процесса планирования и высокий уровень развития процесса моделирования 13 % 18 %
Профиль 4 Недостаточная осознанность целей деятельности, фрагментарность и неустойчивость планов; развитость регуляторной гибкости, позволяющая быть восприимчивым ко всему новому, определяющая хорошую приспособляемость и социальную адаптивность 14 % 15 %
Профиль 5 Четкость в постановке целей деятельности, тщательное планирование, организованность, энергичность, быстрая переключаемость с одного вида деятельности на другой 12 % 14 %
Профиль 6 Развитость звена планирования поведения и деятельности, недостаточное развитие звена моделирования 9 % 12 %
Профиль 7 Упорство в достижении целей, чрезмерная детализация программы действий, повышенная аккуратность 10 % 10 %
Эти результаты говорят в пользу того, что у подростков, несдержанных в эмоциональных проявлениях, испытывающих трудности при необходимости переносить нагрузки или выполнять неинтересную работу, легко деморализующихся при неудачах и часто отказывающихся от намеченного под влиянием препятствий, выше вероятность формирования КЗ. В то же время для них характерна обязательность, дисциплинированность и старательность при выполнении своих обязанностей. У автора опросника «Волевые качества личности» М. В. Чумакова [31] есть ссылка на повышенную тревожность у испытуемых с высокими показателями по шкале ответственность, а также на положительную корреляцию этой шкалы с фактором в 16-факторного опросника Кеттелла (нормативность поведения), что опосредованно указывает на связь между КЗ, тревожностью и тенденцией к высокой нормативности поведения.
Корреляционный анализ показал наличие достоверных взаимосвязей между показателями КЗ и шкалами эмоционального интеллекта (р<0,01), что свидетельствует об их прогностической значимости как маркеров психологического здоровья у старшеклассников, вовлеченных в виртуальные коммуникации: общий уровень эмоционального интеллекта (г=-0,405), внутриличностный эмоциональный
интеллект (г=-0,381), межличностный эмоциональный интеллект (г=-0,37б), понимание чужих эмоций (г=-0,349).
Обнаружены отрицательные корреляции КЗ как с внутри-личностными эмоциональными компетенциями, так и межличностными эмоциональными компетенциями. Низкая способность старшеклассников понимать и анализировать собственные эмоции и эмоции других людей, различать их и использовать эту информацию для управления мышлением и действиями приводит к ощущению низкой самоэффективности в общении, формированию чувства непонятости и, как следствие, к поиску новых реальностей и возможности перевести «живое» взаимодействие в виртуальные коммуникации. Это, вероятно, создает предпосылки для формирования КЗ.
Исходные корреляционные матрицы КЗ, компонентов психологического здоровья, внутриличностных и межличностных эмоциональных компетенций представлены в виде графов (рис. 2, рис. 3).
На графе рис. 2 отображены достоверные корреляционные связи внутриличностных и межличностных эмоциональных компетенций с исследуемыми параметрами психологического здоровья. Внутриличностные эмоциональные компетенции положительно коррелируют
https://doi.org/10.21603/2078-8975-2021-23-1-133-142
на уровне р<0,01 с общим уровнем саморегуляции, настойчивостью, выдержкой; на уровне р<0,05 - с общим уровнем волевых качеств. Межличностные эмоциональные компетенции положительно коррелируют на уровне р<0,01 с общим уровнем саморегуляции, самостоятельностью, целеустремленностью, выдержкой, самоуверенностью, экстернальным локусом контроля, удовлетворенностью процессом жизни; на уровне р<0,05 - с настойчивостью, планированием, общим показателем осмысленности жизни. Обнаруженные связи позволяют говорить о межличностных и внутрилич-ностных эмоциональных компетенциях как параметрах психологического здоровья.
На графе рис. 3 отображены статистически достоверные корреляции показателя КЗ с межличностными и внутриличностными эмоциональными компетенциями и их компонентами. КЗ отрицательно коррелирует на уровне р<0,01 с комплексными показателями межличностных и вну-триличностных эмоциональных компетенций и отдельными показателями управления и понимания эмоций других людей, контроля экспрессии. Анализ показывает, что при высоком уровне КЗ показатели эмоциональных компетенций, связанные с пониманием эмоций других людей, внешним выражением собственных эмоций и контролем за ними, умением изменять эмоциональное состояние партнера по взаимодействию, не сформированы. КЗ мы рассматриваем как проявление психологического
положительная отрицательная
p< 0,05 ............. p< 0,05
p< 0,01 ::::: ::::::: : p< 0,01
Рис. 2. Корреляционный граф взаимосвязи компонентов психологического здоровья и внутриличностных и межличностных эмоциональных компетенций
Fig. 2. Correlation between the components of psychological health and intra- and interpersonal emotional competencies
Прим.: Са - самоуверенность; Ц - цели; Сам - самостоятельность; ЛКЖ - Локус контроля - Жизнь; Ж - общий показатель осмысленности жизни; П - процесс; Р - результат; С - общий уровень саморегуляции; Пл - планирование; Вол - общий уровень волевых качеств; Н - настойчивость; В - выдержка; Пр - программирование.
нездоровья. Ее корреляционные связи с межличностными и внутриличностными эмоциональными компетенциями отличаются высокой значимостью и силой, что является основанием для вывода о том, что эмоциональные компетенции - это диагностически значимые маркеры психологического здоровья старшеклассников с разной степенью вовлеченности в виртуальные коммуникации.
Заключение
В проведенном исследовании мы исходили из положения о том, что наличие КЗ - это проявление нарушения психологического здоровья личности. Полученные корреляционные связи между компонентами психологического здоровья и КЗ позволяют подтвердить это положение.
Выявленные значимые прямые и обратные связи КЗ с волевыми качествами личности (ответственность, выдержка, настойчивость), системой саморегуляции (звено планирования и моделирования) и смысложизненными ориентациями (результативность и удовлетворенность процессом жизни) показывают, что развитая система саморегуляции, волевые качества и смысложизненные ориентации могут выступать в качестве диагностических маркеров психологического здоровья старшеклассников в условиях виртуальных коммуникаций.
Старшеклассники с высоким уровнем КЗ по результатам проведенного корреляционного анализа демонстрируют
положительная отрицательная
- p< 0,05 ■............. p< 0,05
p< 0,01 -v.:::-.::::-.: p< 0,01
Рис. 3. Корреляционный граф взаимосвязи КЗ и внутриличностных и межличностных эмоциональных компетенций Fig. 3. Correlation between cybercommunicative addiction and intra-and interpersonal emotional competencies
Прим.: КЗ - киберкоммуникативная зависимость; ОЭИ - общий уровень эмоционального интеллекта; МЭИ - межличностный эмоциональный интеллект; ВЭИ - внутриличностный эмоциональный интеллект; МУ - управление чужими эмоциями; МП - понимание чужих эмоций; ВУ - управление своими эмоциями; ВП - понимание своих эмоций; ПЭ - понимание эмоций; УЭ - управление эмоциями; ВЭ - контроль экспрессии.
https://doi.org/10.21603/2078-8975-2021-23-1-133-142
отсутствие четких жизненных целей, ориентацию на прошлое или будущее, недостаточную удовлетворенность процессом реальной жизни и ее эмоциональной насыщенностью, неверие в свои силы контролировать события собственной жизни, несдержанность в эмоциональных проявлениях, плохую переносимость нагрузок и неинтересной для них работы, быструю деморализацию при неудачах, низкую сформированность процессов планирования. При этом у них развито моделирование как регуляторный процесс и ответственность, связанная с тревожностью и стремлением к нормативности поведения.
Выявленные сильные отрицательные корреляции КЗ с компонентами внутриличностных и межличностных эмоциональных компетенций (понимание эмоций, контроль экспрессии, управление и понимание эмоций других людей) дают возможность предположить, что несформированные
эмоциональные компетенции могут выступать в качестве маркеров КЗ старшеклассников.
Связи межличностных и внутриличностных эмоциональных компетенций с параметрами саморегуляции, осмысленности жизни и волевыми качествами позволяют говорить о них как о параметрах психологического здоровья.
Таким образом, проведенное нами исследование обосновывает включение межличностных и внутриличностных эмоциональных компетенций в число валидных диагностических критериев психологического здоровья старшеклассников в условиях виртуальных коммуникаций.
Конфликт интересов: Авторы заявили об отсутствии потенциальных конфликтов интересов в отношении исследования, авторства и / или публикации данной статьи.
Литература
1. Дубровина И. В. Психическое и психологическое здоровье в контексте психологической культуры личности // Вестник практической психологии образования. 2009. № 3. С. 17-21.
2. Созонтов А. Е. Гедонистический и эвдемонистический подходы к проблеме психологического благополучия // Вопросы психологии. 2006. № 4. С. 105-114.
3. Аболин Л. М. Эмоциональная устойчивость и пути ее повышения // Вопросы психологии. 1989. № 4. С. 141-149.
4. Братусь Б. С. Русская, советская, российская психология. М.: Флинта, 2000. 88 с.
5. Хомик В. С. Теоретико-методологические проблемы изучения социального здоровья личности. Феноменологический подход // Мир психологии. 1998. № 1. С. 184-207.
6. Галецкая И. И. Общая характеристика психологического здоровья и его основных критериев // Вестник Омского государственного педагогического университета. Гуманитарные исследования. 2015. № 2. С. 66-69.
7. Шувалов А. В. Психологическое здоровье человека // Вестник ПСТГУ Сер. IV: Педагогика. Психология. 2009. № 4. С. 87-101.
8. Психология здоровья / под ред. Г. С. Никифорова. СПб.: Питер, 2006. 607 с.
9. Сергиенко Е. А. Психологическое здоровье: субъективные факторы // Вестник РГГУ Серия «Психология. Педагогика. Образование». 2017. № 4. С. 98-117.
10. Белашева И. В. Эмоциональная компетентность как критерий и ресурс психологического здоровья личности // Акмеология. 2016. № 3. С. 143-152.
11. Avsec A., Masnec, P., Komidar L. Personality traits and emotional intelligence as predictors of teachers' psychological well-being // Psiholoska Obzorja / Horizons of Psychology. 2009. Vol. 18. № 3. P. 73-86.
12. Avsec A., Belasheva I., Cenek J., Khan A., Mohoric T., Taksic V., Zager Kocjan G. Cross-cultural and gender measurement invariance of the intrapersonal and interpersonal emotional competence questionnaire // Psychological Topics. 2020. Vol. 29. № 1. P. 167-190. DOI: 10.31820/pt.29.1.10
13. Gallagher E. N., Vella-Broderick D. A. Social support and emotional intelligence as predictors of subjective well-being // Personality and Individual Differences. 2008. Vol. 44. № 7. P. 1551-1561. DOI: 10.1016/j.paid.2008.01.011
14. Landa J. M. A., Martos M. P., Lopez-Zafra E. Emotional intelligence and personality traits as predictors of psychological well-being in Spanish undergraduates // Social Behavior and Personality. 2010. Vol. 38. № 6. P. 783-793. DOI: 10.2224/ sbp.2010.38.6.783
15. Liang C.-K., Cheng C.-C., Lai Y.-C., Chen L.-G., Chen H. H. Hardware-efficient belief propagation // IEEE Transactions on Circuits and Systems for Video Technology. 2011. Vol. 21. № 5. P. 525-537. DOI: 10.1109/TCSVT.2011.2125570
16. Othman C. N., Yusof M. S. B., Din A. M., Zakaria L. A. Emotional intelligence and personality traits in relation to psychological health among pharmacy students in Malaysi // Procedia - Social and Behavioral Sciences. 2016. Vol. 222. P. 253-262. DOI: 10.1016/j.sbspro.2016.05.154
17. Bar-On R. Emotional and social intelligence: Insights from the Emotional Quotient Inventory // Handbook of emotional intelligence: Theory, development, assessment, and application at home, school, and in the workplace / eds. R. BarOn, J. D. A. Parker. San Francisco: Jossey-Bass, 2000. P. 363-388.
18. Гоулман Д. Эмоциональный интеллект: почему он может значить больше, чем IQ. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2019. 544 c.
BULLETIN
Kemerovo State University
https://doi.org/10.21603/2078-8975-2021-23-1-133-142
19. Брель Е. Ю., Стоянова И. Я. Характеристики алекситимии в контексте психического здоровья // Вестник Кемеровского государственного университета. 2018. № 1. С. 102-108. DOI: 10.21603/2078-8975-2018-1-102-108
20. Познание в структуре общения / под. ред. В. А. Барабанщикова, Е. С. Самойленко. М.: ИП РАН, 2009. 365 с.
21. Гарскова Г. Г. Введение понятия «эмоциональный интеллект» в психологическую // Ананьевские чтения - 99: тез. науч.-практ. конф. (Санкт-Петербург, 26-28 октября 1999 г.) СПб.: Изд-во Санкт-Петерб. ун-та, 1999. С. 25-26.
22. Ильин Е. П. Эмоции и чувства. СПб.: Питер, 2001. 752 с.
23. Rosenthal R., Lawson R. A longitudinal study of the effects of experimenter bias of the operant learning of laboratory rats // Journal of Psychiatric Research. 1964. Vol. 2. P. 61-72. DOI: 10.1016/0022-3956(64)90003-2
24. Тончева А. В. Диагностика киберкоммуникативной зависимости // Науковедение. 2012. № 4. Режим доступа: http:// naukovedenie.ru/PDF/64pvn412.pdf (дата обращения: 25.02.2021).
25. Леонтьев Д. А. Тест смысложизненных ориентаций. М.: Смысл, 2000. 18 с.
26. Пантилеев С. Р. Методика исследования самоотношения. М.: Смысл, 1993. 32 с.
27. Программа воспитания и социализации обучающихся: примерный диагностический инструментарий / сост. И. В. Адоевцева. Кострома: КОИРО, 2017. 19 с.
28. Морено Я. Л. Социометрия: Экспериментальный метод и наука об обществе. М.: Академ. проект, 2001. 383 с.
29. Рыбников В. Ю. Экспресс-методика «Прогноз-2» для оценки нервно-психической неустойчивости кандидатов на учебу в ВУЗ // Тез. докл. на I всеарм. совещании. М.: Воениздат, 1990. С. 132-135.
30. Моросанова В. И., Коноз Е. М. Стилевая саморегуляция поведения человека // Вопросы психологии. 2000. № 2. С. 118-127.
31. Чумаков М. В. Диагностика эмоционально-волевой регуляции деятельности. Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2008. 100 с.
32. Люсин Д. В. Новая методика для измерения эмоционального интеллекта: опросник ЭмИн // Психологическая диагностика. 2006. № 4. С. 3-22.
33. Киселёва Т. Г. Индивидуальные особенности подростков, предрасположенных к интернет-зависимости // Вестник Костромского государственного университета. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. 2017. Т. 23. № 3. С. 46-50.
34. Сирота Е. Ю. Личностные особенности постоянных посетителей сайта www.vkontakte.ru // Вестник Кемеровского государственного университета. 2010. № 3. С. 115-118.
35. Атаскевич Н. О. Формирование психологической устойчивости личности подростков как фактор профилактики интернет-зависимости // Современная психология: мат-лы II Междунар. науч. конф. (Пермь, 20-23 июля 2014 г.) Пермь: Меркурий, 2014. С. 10-13.
original article
Emotional Competencies as Part of the Parameter Structure of Psychological Health in High School Students with Different Virtual Communication Engagement Rates
Irina V. Belasheva Svetlana V. Shumakova
North-Caucasus Federal University, Russia, Stavropol North-Caucasus Federal University, Russia, Stavropol
https://orcid.org/0000-0002-1289-2224 nishchitenko@inbox.ru
https://orcid.org/0000-0002-1716-2765
Received 9 Mar 2021. Accepted 29 Mar 2021.
Abstract: The research featured inter- and intrapersonal emotional competencies as parameters of the psychological health in high school students with different virtual communication engagement rates. The psychological health parameters included neuropsychiatric stability, self-adjustment parameters, volitional qualities, self-attitude, self-perception, moral self-esteem, life-purpose orientations, and positive social adaptation. The authors studied the intrasystem interactions between these parameters and the inter- and intrapersonal emotional competencies. The high level of cybercommunicative addiction appeared to be connected with poor volitional qualities, self-regulation, and life-sense orientations. Immature inter- and intrapersonal
140
© 2021. The Author(s). This article is distributed under the terms of the CC BY 4.0 International License
BULLETIN
https://vestnik.kemsu.ru .DU J-iJ-iJ_i -L 11N Psychology --Kemerovo State University -
https://doi.org/10.21603/2078-8975-2021-23-1-133-142
emotional competencies, e.g. empathy, expression control, etc., indicated cybercommunicative addiction in high school students. Therefore, inter- and intrapersonal emotional competencies cam be reliable diagnostic tools in this sphere. Keywords: emotional intelligence, intrapersonal emotional competencies, interpersonal emotional competencies, cybercommunicative addiction, neuropsychic stability, psychological health
Citation: Belasheva I. V., Shumakova S. V. Emotional Competencies as Part of the Parameter Structure of Psychological Health in High School Students with Different Virtual Communication Engagement Rates. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta, 2021, 23(1): 133-142. (In Russ.) DOI: https://doi.org/10.21603/2078-8975-2021-23-l-133-142
Conflicting interests: The authors declared no potential conflicts of interests regarding the research, authorship, and / or publication of this article.
References
1. Dubrovina I. V. Mental and psychological health in the context of the psychological culture of the individual. Vestnik prakticheskoipsikhologii obrazovaniya, 2009, (3): 17-21. (In Russ.)
2. Sozontov A. E. Hedonic and eudaimonic approaches to a problem of psychological wellbeing. Voprosy psikhologii, 2006, (4): 105-114. (In Russ.)
3. Abolin L. M. The emotional stability and the ways of its improvement. Voprosy psikhologii, 1989, (4): 141-149. (In Russ.)
4. Bratus B. S. Russian, Soviet, and Russian Federation psychology. Moscow: Flinta, 2000, 88. (In Russ.)
5. Khomik V. S. Theoretical and methodological problems of social health studies. A phenomenological approach. Mirpsixologii, 1998, (1): 184-207. (In Russ.)
6. Haletska I. I. General characteristics of psychological health and its main criteria. Vestnik Omskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. Gumanitarnye issledovaniia, 2015, (2): 66-69. (In Russ.)
7. Shuvalov A.V. Man's psychological well-being. Vestnik PSTGU. Ser. IV: Pedagogika. Psikhologiia, 2009, (4): 87-101. (In Russ.)
8. Health psychology, ed. Nikiforov G. S. St. Petersburg: Piter, 607. (In Russ.)
9. Sergienko E. A. Psychological health. Subjective factors. RSUH/RGGUBulletin. "Psychology. Pedagogics. Education" Series, 2017, (4): 98-117. (In Russ.)
10. Belasheva I. V. Emotional competence as a criterion and a resource of psychological health of a person. Akmeologiia, 2016, (3): 143-152. (In Russ.)
11. Avsec A., Masnec, P., Komidar L. Personality traits and emotional intelligence as predictors of teachers' psychological well-being. Psiholoska Obzorja /Horizons of Psychology, 2009, 18(3): 73-86.
12. Avsec A., Belasheva I., Cenek J., Khan A., Mohoric T., Taksic V., Zager Kocjan G. Cross-cultural and gender measurement invariance of the intrapersonal and interpersonal emotional competence questionnaire. Psychological Topics, 2020, 29(1): 167-190. DOI: 10.31820/pt.29.1.10
13. Gallagher E. N., Vella-Broderick D. A. Social support and emotional intelligence as predictors of subjective well-being. Personality and Individual Differences, 2008, 44(7): 1551-1561. DOI: 10.1016/j.paid.2008.01.011
14. Landa J. M. A., Martos M. P., Lopez-Zafra E. Emotional intelligence and personality traits as predictors of psychological well-being in Spanish undergraduates. Social Behavior and Personality, 2010, 38(6): 783-793. DOI: 10.2224/sbp.2010.38.6.783
15. Liang C.-K., Cheng C.-C., Lai Y.-C., Chen L.-G., Chen H. H. Hardware-efficient belief propagation. IEEE Transactions on Circuits and Systems for Video Technology, 2011, 21(5): 525-537. DOI: 10.1109/TCSVT.2011.2125570
16. Othman C. N., Yusof M. S. B., Din A. M., Zakaria L. A. Emotional intelligence and personality traits in relation to psychological health among pharmacy students in Malaysi. Procedia - Social and Behavioral Sciences, 2016, 222: 253-262. DOI: 10.1016/j. sbspro.2016.05.154
17. Bar-On R. Emotional and social intelligence: Insights from the Emotional Quotient Inventory. Handbook of emotional intelligence: Theory, development, assessment, and application at home, school, and in the workplace, eds. Bar-On R., Parker J. D. A. San Francisco: Jossey-Bass, 2000, 363-388.
18. Goleman D. Emotional intelligence. Why it matters more than IQ. Moscow: Mann, Ivanov i Ferber, 2019, 544. (In Russ.)
19. Brel E. Iu., Stoianova I. Ia. Characteristics of alexithymia in the context of mental health. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta, 2018, (1): 102-108. (In Russ.) DOI: 10.21603/2078-8975-2018-1-102-108
20. Knowledge of structure of dialogue, eds. Barabanschikov V. A., Samoilenko E. S. Moscow: IP RAN, 2009, 365. (In Russ.)
21. Garskova G. G. The introduction of the concept of "emotional intelligence" in psychological theory. Ananiev readings - 99: Proc. Sci.-Prac. Conf., St. Petersburg, 26-28 Oct 1999. St. Peterburg: Izd-vo Sankt-Peterb. un-ta, 1999, 25-26. (In Russ.)
22. Ilyin E. P. Emotions and feelings. St. Petersburg: Piter, 2001, 752. (In Russ.)
BULLETIN
Kemerovo State University
https://doi.org/10.21603/2078-8975-2021-23-1-133-142
23. Rosenthal R., Lawson R. A longitudinal study of the effects of experimenter bias of the operant learning of laboratory rats. Journal of Psychiatric Research, 1964, 2: 61-72. DOI: 10.1016/0022-3956(64)90003-2
24. Toncheva A. V. Diagnosis cyber communication addiction. Naukovedenie, 2012, (4). (In Russ.) Available at: http:// naukovedenie.ru/PDF/64pvn412.pdf (accessed 25 Feb 2021).
25. Leontiev D. A. Test the meaning of life orientations. Moscow: Smysl, 2000, 18. (In Russ.)
26. Pantileev S. R. Methodology of self-attitude research. Moscow: Smysl, 1993, 32. (In Russ.)
27. The program of education and socialization of students: an approximate diagnostic tool, comp. Adoevtseva I. V. Kostroma: KOIRO, 2017, 19 (In Russ.)
28. Moreno J. L. Sociometry, Experimental method and the science of society. Moscow: Akad. proekt, 2001, 383. (In Russ.)
29. Rybnikov Yu. V. Express method "Prognoz-2" to assess neuro-psychical instability of university applicants. Proc. I All-armymeeting. Moscow: Voenizdat, 1990, 132-135. (In Russ.)
30. Morosanova V. I., Konoz E. M. Stylistic self-regulation of human behavior. Voprosy psikhologii, 2000, (2): 118-127. (In Russ.)
31. Chumakov M. V. Diagnostics of emotional-volitional regulation of activity. Kurgan: Izd-vo Kurganskogo gos. un-ta, 2008, 100. (In Russ.)
32. Lyusin D. V. A new measure for emotional intelligence: Emotional Intelligence Questionnaire. Psikhologicheskaia diagnostika, 2006, (4): 3-22. (In Russ.)
33. Kiselyova T. G. The individual characteristics of adolescents who are at risk for internet addiction. Vestnik of Kostroma State University. Series: Pedagogy. Psychology. Sociokinetics, 2017, 23(3): 46-50. (In Russ.)
34. Sirota E. J. Personal peculiarities of regular visitors of the site www.vkontakte.ru. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta, 2010, (3): 115-118. (In Russ.)
35. Ataskevich N. O. Formation of psychological stability in teenagers as a factor of prevention of Internet addiction. Modern Psychology: Proc. II Intern. Sci. Conf., Perm, 20-23 July 2014. Perm: Merkurii, 2014, 10-13. (In Russ.)
