CC BY
44
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2015. № 2
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ПЕРЕВОДА
С.С. Вильчинский, Н.М. Шленская
ЭМОЦИОНАЛЬНО ОКРАШЕННАЯ РЕЧЬ
И ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА
В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
В качестве объекта исследования в данной статье выбран перевод эмоционально окрашенной речи, в частности, речи, порождаемой в состоянии эмоциональной напряженности. Такая речь по целому ряду характеристик существенно отличается от речи человека в обычном состоянии. В данной статье рассмотрен психолингвистический подход к оценке функциональной адекватности перевода. Также рассматриваются некоторые грамматические и графические особенности перевода эмоционально окрашенной речи.
Ключевые слова: эмоционально окрашенная речь, функциональная адекватность перевода, лексические, грамматические и графические средства перевода.
Translation of emotionally coloured speech has been chosen as the subject for this article. It is the speech mode particularly generated by, or associated with, those in a state of emotional tension. Such speech differs significantly from the human speech observed in the normal state by a number of characteristics. This article discusses a psycholinguistic approach to assessing the adequacy of the translation function. Additionally, some grammatical and graphic features of the translation of emotionally coloured speech are also considered.
Key words: emotive speech, functional adequacy of translation, lexical, grammatical and graphic translation tools.
Главная цель данного исследования — на примерах анализа переводов эмоционально-окрашенной речи продемонстрировать актуальность функционально-стилистического подхода к выбору средств достижения адекватности перевода и разработке критериев оценки его качества1. Термин «функционально-стилистический
Вильчинский Сергей Степанович — канд. филол. наук, доцент кафедры иностранных языков Московского автомобильно-дорожного государственного технического университета (МАДИ), проф. Академии военных наук. E-mail: sergei. vilchinskiy@gmail.com
Шленская Наталия Марковна — доцент кафедры иностранных языков Московского государственного университета технологий и управления им. К.Г. Разумовского (МГУТУ им. К.Г. Разумовского). E-mail: teaver@yandex.ru
1 Об этом см. также: Гарбовский Н.К. О некоторых проблемах современной науки о переводе // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 1998. № 3; Пореченкова Е.А. Задачи развития филологического образования
подход» используется нами не в том значении, в котором он употреблялся до недавнего времени в стилистике, когда она, сохраняя название функциональной, по существу, была преимущественно структурно-лингвистической. Вслед за А.В. Пименовым2 под собственно функциональным подходом в области стилистики мы понимаем подход к анализу актов речевого общения с позиций тех конкретных социально-психологических условий, в которых они развертываются. При таком подходе в центре исследовательского внимания оказывается комплекс, по сути, психолингвистических проблем выбора форм речи в процессе ее порождения, т.е. важнейшее звено причинно-следственной цепи, которое опосредует воздействие внешней социальной среды, преломляемое индивидуумом через призму «внутренних условий»3 (термин С.Л. Рубинштейна), на вариантное функционирование языковой системы.
Выбор в качестве объекта исследования в рамках данной статьи эмоционально окрашенной речи, в частности речи, порождаемой в состоянии эмоциональной напряженности, обусловлен тем, что она по целому ряду характеристик существенно отличается от речи человека в обычном состоянии. В связи с этим, на наш взгляд, рассмотрение особенностей передачи именно эмоциональной речи в переводе позволит наиболее ярко продемонстрировать, что в понятие «функциональная адекватность перевода» следует вкладывать более широкое содержание, чем то, которое принято в исследованиях по переводоведению.
Для реализации поставленной задачи мы сопоставили ряд примеров перевода эмоционально окрашенной речи с английского языка на русский, подобрав их таким образом, чтобы показать, как адекватное понимание переводчиком психологических особенностей состояния человека, речь которого воссоздана в оригинале и подлежит переводу, позволяет осуществить функционально адекватный перевод, и, наоборот, недостаточно полный учет особенностей эмоциональной речи приводит к переводу, который не передает всей смысловой емкости оригинала.
Материалом исследования послужили отрывки текстов из poманов Д. Кьюсак, Э. Хемингуэя, А. Хейли и Дж. Кастла, в которых описывается поведение героев в экстремальных жизненных ситуациях. Речевые характеристики героев, адекватно воспроизводящие все наиболее характерные особенности эмоциональной
на современном этапе // Вестн. Моск. ун-та. Сер.19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2008. № 1.
2 См.: Пименов А.В. О предмете функциональной стилистики с позиций теории речевой деятельности // Психолингвистические и социолингвистические детерминанты речи. М., 1978.
3 Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959. С. 12.
речи, выявлены при наблюдениях за устной речью людей в реальных жизненных ситуациях.
Одной из таких характерных особенностей эмоциональной речи является реализация в ней тенденции к сверхподчеркнутой актуализации замысла высказывания. Об этом свидетельствует преимущественное употребление в речи слов с четкой позитивной или негативной коннотацией, усилительных частиц, междометий, слов со значением семантической безысключительности, специфических синтаксических конструкций (инверсия, усилительные конструкции и т.д.).
Рассмотрим несколько примеров адекватной и неадекватной передачи в переводе этой особенности эмоциональной речи. Bart's face was distorted: his hands curved around an imaginary throat: "If ever I get my hands on that lying bastard"4. — Лицо у Барта скривилось от злобы, и казалось, что руки его судорожно сжимаются вокруг чьего-то воображаемого горла. — Ух, если бы мне этот лживый мерзавец в руки попалсяР
В рассмотренном выше переводе адекватно переданы все особенности эмоциональной речи: воспроизведены слова с четкой негативной коннотацией — лживый мерзавец', усилительное наречие ever очень удачно заменено функционально адекватным междометием ух; точно передано содержание авторской ремарки.
С помощью приема компенсации переводчик адекватно передает сверхподчеркнутую актуализацию замысла высказывания в эмоциональной речи, представленной в следующем отрывке текста: "Get out!" Peter's voice was low. He half-rose in his chair. "Get out before 1 break your dirty little neck"6. — Вон отсюда! — Голос Питера прозвучал угрожающе тихо. Он привстал в кресле. — Пошел вон, не то я сверну тебе шею1.
Хотя слова с негативной коннотацией dirty little neck не переданы в переводе полностью, общее отрицательное эмоциональное отношение говорящего к собеседнику передано в авторской ремарке (голос Питера прозвучал угрожающе тихо). Это обеспечило функциональную адекватность перевода.
Особое мастерство требуется от переводчика в тех случаях, когда писатель, воспроизводя в речи своих персонажей тенденцию к сверхподчеркнутой актуализации замысла высказывания, отбирает слова, которые приобретают четкую позитивную или негативную коннотацию в данном конкретном контексте. Например: "Соте
4 CusackD. Say No to Death. K., 1916. Р. 35.
5 См.: КьюсакД. Скажи смерти «нет» / Пер. Б. Носика. М., 1963. С. 34.
6 Haify A. Hotel. L., 1915. Р. 312.
1 Хейли А. Отель / Пер. Б. Коткина и К. Тарасова; под ред. П. Кудрявцевой. М., 1912. С. 233.
up... come up!" gritted Spencer between his teeth, holding on the control column. "It doesn't respond! It doesn't respond at all! What a lumbering great wagon this is!"8 — Давай... давай! — проскрежетал сквозь стиснутые зубы Спенсер, вытягивая изо всех сил штурвал. — Что за старая кляча! Она не слушается. Она совсем не слушается!
В словосочетании lumbering great wagon ни одно из слов не имеет в словаре пометы «эмоционально-окрашенное». Однако в данном конкретном контексте употребление слова wagon для определения сверхскоростного лайнера придает высказыванию ярко выраженную отрицательную эмоциональную окраску.
В переводе стилистически нейтральное слово wagon вполне правомерно заменено эмоционально окрашенным кляча, имеющим четкую негативную коннотацию. Переводчик обычно «фокусирует свое внимание на коммуникативной установке»10, так как средства и способы языкового выражения эмоций не всегда сходны в разных языках, что убедительно продемонстрировано на приведенном нами примере. Замена же, которую допускает переводчик, передавая эмоциональную речь в нижеследующем отрывке из романа А. Хейли и Дж. Кастла, представляется с психологической точки зрения совершенно недопустимой. "Trying to get the bus up as fast as I can." — Надо поскорее загнать нашу лошадку обратно наверх.
Слово bus, денотативное значение которого предельно ослаблено в данном контексте, так как употребленное для описания самолета, оно, естественно, приобретает негативное эмоциональное созначение и никак не может быть переведено словом с четкой позитивной коннотацией лошадка. Уместным, вероятно, был бы перевод тарантас или нечто в этом роде. Человек, на пределе своих физических возможностей пытающийся в аварийной ситуации управлять переполненным людьми самолетом, не может назвать его ласкательным словом лошадка.
Функционально неадекватным представляется также перевод следующего отрывка из того же романа: Janet made to go on, but Baird gripped her, suddenly, very hard by the arm. "I suppose the captain had meat too?" He shot the question at her. — Джанет хотела было идти, но доктор вдруг сильно сжал ее руку. — «Я надеюсь, что командир тоже ел мясо?» — выговорил он. В оригинале в слово shot вложен смысл, не переданный с помощью слова выговорил: док-
8 Haily A., Castle J. Runway 08. N. Y., 1972. Р. 30.
9 Хейли А., Кастл Дж. Посадочная полоса 08 / Пер. Ш. Богдановой // Смена. 1978. № 10-15. С. 31.
10 Шаховский В.И. К проблеме трансляции коннотативных компонентов переводимой единицы содержания текста оригинала // Тетради переводчика. Вып. 17. М., 1980. С. 34.
тора внезапно осеняет мысль, что и командир, экипажа мог получить пищевое отравление, что означает верную гибель всех пассажиров. Ему не терпится получить от стюардессы подтверждение или отрицание этой догадки, и он выпаливает (shots) свой вопрос, который, вероятно, следовало бы перевести: Командир тоже ел мясо, да?
Полное грамматическое оформление вопроса Я надеюсь, что командир тоже ел мясо также вызывает возражение. Для эмоциональной речи характерна тенденция к упрощению.
Неоправданны, на наш взгляд, замены при передаче в переводе эмоциональной речи обиходных слов книжными, например: She's a ton weight! — Как тяжеловесна эта махина (речь идет о штурвале самолета). Более удачным был бы здесь дословный перевод Да он тонну весит!, усиленный с помощью частицы да.
Характерная для эмоциональной речи сверхподчеркнутая актуализация замысла высказывания помимо лексических средств может передаваться также грамматическими и графическими средствами. В этом случае для переводчика особый смысл должна приобретать рекомендация передавать эмоциональные значения не обязательно теми же формальными средствами переводящего языка, которые имеются в языке-источнике. Анализируя варианты переводов эмоциональной речи, мы обнаружили немало удачных примеров выбора переводчиками средств достижения функциональной адекватности перевода.
Например, в приведенном ниже примере из романа А. Хейли и Дж. Кастла адекватность перевода достигается с помощью лексических добавлений: If you do happen to feel ill yell for me immediately. I don't know that I can do much, but if you do get any symptoms they'll come on fast. — Если вдруг вам станет плохо, срочно вызовите меня. Правда, не думаю, чтобы в моих силах было многое. Но если вы все-таки отравились, то симптомы появятся очень скоро. Правда, в оригинале усилительные конструкции с do набраны еще и курсивом, чего не сделано в переводе, но в целом этот перевод можно считать функционально адекватным.
Помимо тенденции к сверхподчеркнутой актуализации замысла высказывания, эмоциональную речь характеризует также и тенденция к примитивизации, к ослаблению сознательного контроля над качеством реализации речевых операций. На лексическом уровне она находит выражение в уменьшении словарного разнообразия, появлении стереотипности, повторов; различного рода «заполнителей молчания», а также так называемых эрзац-обозначений, т.е. слов, содержащих в своей внутренней форме лишь намек на то более точное слово, которое говорящий затрудняется оперативно выбрать. На грамматическом уровне об этой тенден-
ции ярко сигнализирует эллипс, упрощенный синтаксис, своеобразный «телеграфный» стиль, «ложные начала», а также характерная для эмоциональной речи эхолаличность, реализующаяся, в частности, с помощью так называемых предложений вторичной полноты (параллельных конструкций).
Переводчики, однако, не всегда учитывают эти особенности эмоциональной речи, что приводит к существенным потерям в полноте передачи коммуникативного намерения автора. Они нередко стараются как бы «пригладить» эмоциональную речь, что, с нашей точки зрения, недопустимо. Такая участь постигает, в частности, типичные для эмоциональной речи «параллельные конструкции», например: "It hasn't been so bad, had it?" Jan shook her head. "No, it hasn't been so bad"11. — He так уж страшно было, правда? Джэн покачала головой. — Да нет, не так уж12.
Использование предложения вторичной полноты Да нет, не так уж страшно полнее передало бы эмоциональную окраску оригинала, тот подтекст, который вложен в слова героини, машинально полностью воспроизводящей предыдущую реплику своего собеседника.
Не сохранены параллельные конструкции и в переводе следующего отрывка: Hell, no! I tell you the only shorts that came in the cafe were in the show-case. That was when the car was coming behind them. That was when they shot the first fellow right in front of the window13. — Какого черта? Я же вам говорил, выстрелы попали только в витрину. Это когда автомобиль их нагонял. Когда застрелили первого прямо под окном кафе14.
Перевод без полного повторения параллельных конструкций стал более «гладким», однако повествование утратило напряженность. Вероятно, опустив слово это в первом предложении, переводчик достиг бы большей адекватности в передаче эмоциональной окраски речи героя.
Переводчики не всегда учитывают важность передачи прерывистости, типичной для эмоциональной речи, которая буквально изобилует эллиптическими конструкциями, являющимися «вершинами, кульминационными пунктами» всего выражения в аффективной речи. Например, типичное для эмоциональной речи соположение отдельных компонентов высказывания (вместо синтаксического сочетания, характерного для речи в обычном состоянии) удачно передает состояние героя в следующем отрывке текста:
11 Cusack D. Op. cit. Р. 96.
12 Кьюсак Д. Указ. соч. С. 98.
13 Hemingway Е. То Have and Have Not. М., 1979. Р. 19.
14 Хемингуэй Э. Иметь и не иметь / Пер. Е. Калашниковой // Избр. соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1959. С. 312.
"Dodo said slowly. I guess it means... I have to go away." (...) Dado's eyes were still upon him. Despite their innocence, he had an absurd feeling they had penetrated to the truth.
"I'd hoped — about the movie role — you might be more pleased"15.
— Видимо, это означает... что мне надо уезжать, — медленно проговорила Додо.
Взгляд Додо был по-прежнему устремлен на него. Несмотря на наивное выражение ее широко раскрытых глаз, О'Кифу вдруг показалось, что она видит его насквозь.
— Я надеялся, что эта роль в фильме... словом, что тебя она хоть немного обрадует16.
В переводе первая пауза, переданная многоточием, сохранена, однако введение союза что несколько сглаживает впечатление «заикания» в речи, хорошо переданное в оригинале не только с помощью многоточия, но и путем неполной реализации грамматических признаков.
В предложении I'd hoped — about the movie role — you might he more pleased особенности эмоциональной речи, удачно переданные в оригинале с помощью тире и простого соположения смысловых групп, в переводе утрачены. В русском тексте пауза одна, речевая цепь сглажена. Ритмическая структура взволнованной, прерывистой речи искажена. Правда, переводчик несколько компенсирует эту потерю, вводя «заполнитель молчания», — словом, однако эта компенсация недостаточна.
Переводя эмоциональную речь, переводчики не всегда достаточно внимательно обращаются с различного рода графическими средствами передачи характерных особенностей эмоциональной речи. Так, в приведенном ниже отрывке текста, содержащем описание тяжелого эмоционального переживания героини, дважды использован курсив. Rebelliously, Jan went back to bed. Did he tell his other patients as little as he told her? There should be time to explain, I should know, what is happening11. — Когда Джэн вернулась к себе в комнату, в ней бушевало возмущение. Интересно, с другими больными он так же мало разговаривает, как с ней? — «Нет, он должен был найти время, чтобы поговорить с ней; — твердила она про себя. — Я должна знать, что со мной происходит»18.
В русском переводе курсив отсутствует. Некоторой компенсацией, правда, может служить удачное добавление твердила она про себя.
15 Haily A. Op. cit. Р. 219.
16 Хейли А. Указ. соч. С. 208.
11 Cusack D. Op. cit. P. 121.
18 Кьюсак Д. Указ. соч. С. 125.
Отсутствие же графического выделения паузы в нижеследующих переводах, ничем не компенсированное, представляется неоправданным: You'd better tell me exactly what the situation is. Am I to understand my wife is — dying19. — Лучше скажите прямо, как обстоят дела. Если я правильно понял, жена моя умирает?220
Пауза в оригинале перед словом dying обусловлена психологически и закономерна в речи взволнованного человека. В переводе опущение одной паузы нейтрализует эмоциональную речь, сглаживает ощущение ужаса перед надвигающейся смертью близкого человека, которое владело героем.
Итак, рассмотренные выше примеры переводов эмоционально окрашенной речи позволяют согласиться с утверждением о том, что при передаче речи своих персонажей «каждый писатель выступает, с одной стороны, как экспериментатор-психолог, воссоздающий поведение людей в различных ситуациях, с другой стороны, он является лингвистом-филологом, владеющим речевым богатством»21. Таким же экспериментатором-психологом, а не только лингвистом-филологом, должен быть и переводчик, стремящийся к достижению функциональной адекватности своих переводов22.
В данной статье рассмотрен только один аспект подхода к оценке функциональной адекватности перевода — психолингвистический. Не менее важен и сложен другой неразрывно связанный с ним аспект — социолингвистический, который, как нам представляется, еще ждет дальнейших исследований.
Список литературы
Бажан Е.Ф., Крылова Г.А. Семантическое пространство представлений о эмоционально окрашенной речи // Речь, эмоции и личность: Материалы Всесоюзного симпозиума. Л., 1978. Гарбовский Н.К. О некоторых проблемах современной науки о переводе // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 1998. № 3. Кьюсак Д. Скажи смерти «нет» / Пер. Б. Носика. М., 1963. Пименов А.В. О предмете функциональной стилистики с позиций теории речевой деятельности // Психолингвистические и социолингвистические детерминанты речи. М., 1978.
19 Cusack D. Op. cit. P. 361.
20 Кьюсак Д. Указ. соч. С. 389.
21 Бажан Е.Ф., Крылова Г.А. Семантическое пространство представлений о эмоционально окрашенной речи // Речь, эмоции и личность: Материалы Всесоюзного симпозиума. Л., 1978. C. 41.
22 См.: Юдина Т.В. Перевод как репродуктивное действие в процессе межкультурной коммуникации // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 1998. № 3.
Пореченкова Е.А. Задачи развития филологического образования на современном этапе // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2008. № 1.
Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959.
Хейли А. Отель / Пер. Б. Коткина и К. Тарасова; под ред. П. Кудрявцевой. М., 1972.
Хейли А., Кастл Дж. Посадочная полоса 08 / Пер. Ш. Богдановой // Смена. 1978. № 10-15.
Хемингуэй Э. Иметь и не иметь / Пер. Е. Калашниковой // Избр. соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1959.
Шаховский В.И. К проблеме трансляции коннотативных компонентов переводимой единицы содержания текста оригинала // Тетради переводчика. Вып. 17. М., 1980. С. 34.
Юдина Т.В. Перевод как репродуктивное действие в процессе межкультурной коммуникации // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 1998. № 3.
CusackD. Say No to Death. K., 1976.
HailyA. Hotel. L., 1975.
Haily A., Castle J. Runway 08. N. Y., 1972.
Hemingway Е. То Have and Have Not. М., 1979.
