CC BY
138Belova Inessa Anatolyevna - post-graduate student of department of German philology of German faculty of Irkutsk State Linguistic University.
Address: Russia, 664025, Irkutsk, Lenin str. 8, tel.: 8(3012) 22-27-09, 8-9025-62-67-39.
УДК 81 ’34=111 С.В. Будажапова
ЭМОЦИОНАЛЬНО-ЭКСПРЕССИВНАЯ ФУНКЦИЯ АНГЛИЙСКОЙ ИНТОНАЦИИ
(НА МАТЕРИАЛЕ РЕГИСТРА ЛЕКЦИИ)
Статья посвящена рассмотрению функционирования интонационных средств выражения эмоционального состояния говорящего на материале лекционного регистра.
Ключевые слова: интонация, английский язык.
S.V. Budazhapova
EMOTIONAL EXPRESSIVE FUNCTION OF ENGLISH INTONATION (IN THE REGISTER OF LECTURE)
The article deals with the functioning of intonational components expressing the emotional state of the speaker in the register of lecture.
Key words: intonation, the English language.
Интонация, будучи важнейшим средством коммуникации, на протяжении многих лет является предметом изучения исследователей. На современном этапе развития лингвистики отмечается появление большого количества работ, посвященных изучению интонационной организации дискурса.
В качестве основных функций интонации лингвисты выделяют коммуникативную, связанную со смыслом и синтаксическим строем речевого континуума, и эмоциональноэкспрессивную, соотносимую с выражением субъективного отношения говорящего к объектам реального мира. В последнее время особый интерес исследователей вызывает эмоционально-экспрессивная функция интонации. Подобный интерес обусловлен интенсивным развитием научных направлений и дисциплин, связанных с изучением человеческого фактора в языке. Антропоцентрический подход к языку является «одним из принципиально важных путей поисков методологического самообоснования и дальнейшего самоутверждения лингвистики как самостоятельной науки о языке, объектом которой является не просто какой-то отвлеченный абстрактный язык «в себе» и для «себя», а естественный язык во всей полноте его многообразных функций, отображающих его объективносубъективную природу» (Малинович, 1989, с. 5).
Несомненная важность изучения функции интонации, связанной с субъективным, эмоциональным отношением говорящего, подчеркивается Р.Р. Каспранским, отмечающим, что «в ряде коммуникативных ситуаций экспликативный аспект сообщения теряет свою релевантность,
когда для слушающего важно не то, о чем говорится, а то, как говорится» (Каспранский, 1990, с. 41).
При изучении реализации данной функции интонации исследователи неизбежно сталкиваются как с проблемой классификации эмоций, так и с трудностями идентификации эмоций на перцептивном уровне. Во избежание подобных затруднений на начальном этапе изучения эмоционально-экспрессивной функции интонации представляется правомерным принимать во внимание, прежде всего восприятие знака (положительного или отрицательного) эмоции, выраженной в конкретной ситуации общения. Положительный или отрицательный характер эмоции приобретают в зависимости от состояния говорящего и его отношения к объекту. Следовательно, эмоция может рассматриваться как способ оценки значения предметов и явлений реального мира для человека. Таким образом, основное проявление эмоционально-
экспрессивной функции интонации мы видим в актуализации положительной или отрицательной оценки говорящим какого-либо объекта и в этой связи предлагаем для ее обозначения использовать термин «оценочно-экспрессивная функция интонации». Представляется, что данный термин, во-первых, наиболее точно отражает суть изучаемой функции; во-вторых, позволяет избежать терминологической двусмысленности, связанной с употреблением термина «эмоциональная функция», который можно трактовать как способность интонации актуализировать не только оценочное отношение, но и эмоциональное состояние говорящего.
В данной статье мы хотели бы обратиться к жанру лекции с тем, чтобы проанализировать экспрессивный аспект функционирования компонентов интонации.
Лекция, являясь одной из форм научного общения, преследует цели точной, логичной, однозначной и в то же время ясной, доступной для адресата передачи научного знания. Собственно научная цель сочетается в ней с целью популяризации. Важнейшими условиями эффективности коммуникативной интеракции здесь выступают наличие интерсубъектных знаний и прагматическая установка на адресата. Жанр лекции предполагает, что докладчик излагает выбранную тему, используя любого рода факты и идеи (в том числе не им открытые и уже известные научному сообществу); читающий лекцию обращает свою речь к людям, по взаимному предположению, менее компетентным в данной области, чем он сам. Жанр лекции можно рассматривать как нейтральный, хотя и с определенными оговорками. Для целей преподавания языка в вузе этот регистр имеет первостепенное значение.
Предлагаемый ниже отрывок взят из лекции известного британского лингвиста профессора Дэвида Кристала. Данный отрывок менее эмоционально окрашен, чем вся остальная лекция Д. Кристала (который вообще читает свои лекции весьма эмоционально). В этом отрывке лектор в максимальной степени приближается к академическому стилю речи (можно было бы обсуждать возраст лектора, но мы хотели бы показать преемственность интересующего нас стиля речи). Мы выбрали этот отрывок еще и потому, что Д. Кристал противопоставляет здесь свою точку зрения взглядом некоторых других ученых, интересующихся только теоретическим аспектом лингвистики (практика у них отходит на задний план).
Сложность анализа устного высказывания обусловлена отсутствием достаточно точного метаязыка просодического описания. Однако слушающему достаточно дать пояснение - «сказать робко» или «сказать решительно» - и в его сознании возникает соответствующий коммуникативный образ, является ли РА слабым возражением или категорическим отвержением. При анализе отрывка мы воспользовались тонетиче-ской транскрипцией, разработанной на кафедре английского языкознания МГУ профессором М.В. Давыдовым. Данная система позволяет отразить лингвистически релевантные изменения в области всех параметров интонации: мелодики, темпоральных характеристик, тембра, диапазона голоса.
Первая особенность речи лектора - это его громогласие, которое, конечно же, объясняется, в первую очередь, размерами конфереренц-зала и присутствием самой разнообразной аудитории (мы имеем в виду различную языковую подготовку). Д. Кристал хочет, что вполне естественно, удовлетворить (и поразить) своими знаниями всех присутствующих (to cater for everybody).
Но исследователя, в первую очередь, привлекает, конечно, не вполне объяснимый уровень громкости лектора, а то, как он им варьирует. Д. Кристал мог бы говорить и несколько тише, но его все равно было бы слышно в зале, потому что он говорил достаточно четко и непрерывно изменял уровень громкости, причем причины этого изменения могли быть совсем разные. Начнем с того, что его программный вопрос произносился не так уж громко, но о размеренности и четкости произношения говорит уже хотя бы членение короткого предложения паузой. Все полнозначные слова находятся под ударениями, то есть никакой спешки в данном вопросе не было, и громкость можно здесь приравнять к средней.
Не менее вариативным был и темп речи лектора, и здесь надо отдать ему должное: менее важные места он старался произносить быстро, и наоборот, наиболее важные выделить менее быстрым темпом. Так, например, в первом вводном предложении речь идет уже о том, что известно слушателю, и здесь выбирается средний темп, возможно несколько ускоренный, но не настолько, чтобы лектор как-то принизил значение своей речи и важность тезиса, о котором говорилось, что теория и практика должны идти рука об руку. Некоторое ускорение вызвано тем, что лектор повторяет то, что говорилось раньше: о важности баланса между теорией и практикой. Вместе с тем этот несколько ускоренный темп говорит о том, что лектор переходит к другой части своей лекции, где будут развиваться уже другие тезисы, заслуживающие более медленного темпа.
И действительно мы сталкиваемся уже с совершенно другой манерой речи лектора, использующей различные приемы выразительной речи. After all произносится очень быстро, но следующее за ним выражение a very large amount of linguistic theory, собственно говоря, оформлено и словесно как нечто весомое и подчеркнуто также еще и замедлением темпа. Этому замедлению темпа как раз и способствует ускорение на вводных словах after all. Is обособляется паузами с двух сторон, причем вторая пауза имеет явно риторический характер. Слово inapplicable произносится совершенно категорическим то-
ном, хотя и без каких-либо эмоциональных ассоциаций (это голос судьи, а не человека, которого волнуют вопросы теории и практики языка). Именно поэтому мы считаем, что первая фраза принадлежит именно самому лектору, который постарался голосом показать, что солидный кусок лингвистической теории абсолютно не применим.
Дальше как будто бы ничего не происходит в темпе говорящего, но на самом деле этот темп уже направлен на эмоциональный подход к выражению day-to-day activities. И если внимательно прислушаться к тому, как произносится это словосочетание, то здесь уже можно уловить нотки презрения, которые мы, конечно же, не можем считать лекторским голосом. Все выражение довольно хорошо передает boredom, но это же не позиция самого лектора, а, следовательно, он здесь пародирует, хотя почти незаметно, теоретиков от науки. В какой-то степени презрительный тон можно было бы передать, используя символ pl как самое начало этого тембра, когда он обусловлен усталостью, скукой. Однако у нас нет полной уверенности, что в данном случае этого было бы достаточно.
Завершается же предложение его обычным голосом: а language teacher in а classroom, где ни малейших нот какого-либо недовольства или скуки, напротив, он с большим уважением относится к работе людей, занимающихся повседневной практикой языка. И здесь, следовательно, присутствует его голос, а не голос пародируемых им теоретиков.
На поверхностном уровне можно было бы сказать, что лектор говорил о фактическом положении дел и ни в коей мере не пытался пародировать теоретиков (далее по тексту, не приведенному в нашем отрывке, он даже говорит о Chomsky’s hooks, а здесь уже выражено совершенно неприкрытое отношение, словесное). Но собственно именно это выражение и дало нам основание внимательно вслушаться в текст проанализированной фразы. И как оказалось в дальнейшем, мы были совершенно правы, потому что в следующем предложении он применяет не полутона, а уже совершенно неприкрытую издевку по отношению к «великим теоретикам». Здесь он говорит явно от лица своих оппонентов, пародируя их интонацию, передать которую с помощью обычного метаязыка невозможно.
И этот факт в какой-то мере противоречит мнению Д. Кристала, который в своей личной теории иронии пытается доказать, что в английском языке ирония лучше всего передается с помощью ровного тона. Но мы-то видим совершенно противоположное: интонация стано-
вится довольно замысловатой и трудной для фиксации. Перед нами разыгрывается возмущение теоретиков тем, что они ограничиваются только своими постулатами и их не интересуют конкретные языки, в результате чего мы были вынуждены передать не только ускорение их речи, но и повышенные тона и повышенную громкость (вернее сказать напряжение, которое передает их раздражение «тупостью» оппонентов). Как квалифицированный лектор, Д. Кристал прибегает даже к приему тремоло, обычно применяемому в актерской речи. Но тремоло, как мы знаем, является обоюдоострым оружием: оно может передавать как реальное волнение, так и его имитацию. Кстати, Nomina sunt odiosa. Не называя конкретного имени, мы могли бы привести пример постаревшего актера, который уже за неимением реальных чувств пытался везде прибегать к приему тремоло. Поэтому тремоло у Д. Кристала употреблено как раз к месту. И свой главный тезис оппоненты преподносят практически как непререкаемый, изохронно изрекаемый, но вместе с лектором мы понимаем, что за всем этим ничего не стоит, как говорила
О.С. Ахманова, кроме «тощей абстракции». Весьма показательным является именно прагма-лингвистическое изглашение слова phenomenon, которое вместо одного ударения имеет совершенно четкое ударение и на последнем слоге.
В том же духе от лица теоретиков Д. Кристал в несколько ворчливом тоне, который мы попытались передать с помощью утолщенных восхо-дяще-нисходящих тонов и резких перепадов громкости, но вместе с тем довольно упорно, на что указывает быстрота речи и диапазон (явно повышенный), показывает, что теоретики выше каких-то мелких упражнений по языку. Перечисление языков происходит в крайне быстром темпе для того, чтобы высказать мысль (Д. Кристал проявил здесь себя как непревзойденный ритор) об «особом» характере занятий теоретиков. Д. Кристал приводит конечное заключение теоретиков просто к абсурдному и парадоксальному высказыванию They are interested in what it is that makes their language a language. И замедление темпа на этом участке воспринимается как невероятное самомнение теоретиков о своих занятиях. Таким образом, кульминационным пунктом является приподнято-торжественный стиль, изображающий теоретиков, где применяется практически прием изохронной речи.
Однако, достигнув этого кульминационного пункта своей критики, Д. Кристал в целом успокаивается, но прибегает уже к другому приему полемики. И там, где нам пришлось прибегнуть к разбивке текста и указанию на риторическую
паузу, он фактически переходит к голосовой жестикуляции: слово «по» выделено нами, насколько это было возможно, и та патетика отчаяния при уверенности в том, что иначе и быть не может, с помощью которой он пародирует речь теоретиков, просто не передаваема никакой тонетической транскрипцией. И если мы позволяем себе говорить о голосовой жестикуляции, то мы утверждаем лишь тот факт, что лектору удалось (поднятие головы - несомненно, воспринимаемый слухом факт), возможно с помощью трагического жеста отчаяния, еще раз сделать сильный выпад против своих оппонентов.
Лишь только завершив фразу оппонентов, Д. Кристал переходит на вполне нормальный, принадлежащий ему голос. Его личный голос зву-
чит несколько приглушенно, но чрезвычайно решительно:
I | don’t ^sharc .that .view |.
ts > f<
Далее лектор меняет свою тональность после заявления о том, что, к счастью, точке зрения теоретиков противостоит иная точка зрения. Всякого рода язвительность исчезает из его голоса, и мы бы даже сказали, что он переходит к мажорной части своего выступления. И тот факт, что его симпатии, хотя бы частично, оказываются на стороне второй точки зрения, передается общим увеличением диапазона его голоса, что мы попытались отразить, используя знаки увеличения диапазона:
w
w
Theday-to-day activities ^ of English language^teaching | need to be 'judged
-w-
ac'cording tofthis view| 1 by onVCrWer'ion only: does it work? | And if it works | / I / \ \ I /
that’s all we'need t^worry about.||
И хотя он говорит о «oppositepoint of view», он говорит совершенно серьезно, без малейшей доли иронии, а тем более пародии, варьирование просодических параметров оказывается ни в коей мере не меньше, чем это было в первой части, где пародировалась речь оппонентов. Положительное отношение к излагаемому содержанию передается, естественно, не только с помощью расширения диапазона. Собственно говоря, и Accidental Rise работает в том же направлении, что и расширение диапазона. Все эти увеличения диапазона однотипны и создают как бы с точки зрения громкости общую тональность, которая по сравнению с предыдущей оказывается на порядок ниже (хотя общая громкость, о которой мы говорили в самом начале, продолжает сохраняться), и завершение фразы происходит довольно в спокойном нейтральном тоне. Любопытно отметить, что, хотя фактический уровень громкости в целом сохраняется, на его фоне явно выделяются два типа громкости: 1) громкость преувеличенная, которую можно было бы даже назвать «визгливой», вызывает отрицательное впечатление (а последовательность обычно ироничных тонов воспринимается как явно негативное отношение теоретиков к повседневной языковой практике); 2) громкость, являющаяся признаком патетического стиля (см. выше).
Относительно короткие синтагмы в расширенном диапазоне на фоне быстрого темпа создают впечатление нарастания мысли (что частично подтверждается усилением громкости к концу этой вереницы синтагм, некоторым замедлением темпа и употреблением глоттального взрыва), которая, по сути, ставит перед нами вопрос о критерии полезности преподавательской деятельности. И резкое понижение тона (почти полушепот) сопровождает ответ на фактически заданный вопрос. Приглушенный вопрос, раскрывающий суть критерия, порождает несколько ассоциаций. Прежде всего, это, конечно, мастерство лектора, сумевшего подчеркнуть центральную проблему, но в то же время это и опасения преподавателей-практиков за конечный результат, то есть здесь мы слышим и самого Д. Кристала, и тех, кто защищает чисто практический подход к овладению тем или иным языком. В данном случае вполне можно было бы говорить о полифонии звучания вопроса.
Уже в самом начале ответа та решительность, тот увеличенный интервал подъема уже позволяют предвидеть положительный ответ на то, что кроме этого больше ничего и не нужно.
—w—
Любопытно, что условное предложение And I if it works | сохраняет то же полифоническое звучание, что и предшествующий вопрос. Вол-
нуется не только лектор, но и, естественно, защитники своей позиции. Дальше голос лектора звучит спокойно, удовлетверенно, потому что, хотя бы с практической точки зрения, проблема может быть решена. Более того, он снова повышает тон, увеличивает громкость, ускоряет темп, и все это призвано отразить полную удовлетворенность преподавателей-практиков своей деятельностью. Д. Кристал не был бы Кристалом, если бы даже, казалось бы, в симпатичной аудитории он не провел бы линии между своим богатым теоретическим багажом и теми, кто вполне удовлетворен позитивными результатами обучения. Поэтому и в этой части он непрерывно напоминает слушателям, что излагаемая точка зрения не принадлежит собственно ему, передает чужую мысль.
Достигается это двояким способом: с одной стороны, необычным «ровным оформлением» синтагм, с другой - приглушая голос время от времени, чтобы напомнить о той ситуации, где речь шла о полифонии. Что же касается преувеличенной скорости изглашения, употребления высокого тона и узкого диапазона, то здесь можно было бы говорить об излишней самоуверенности говорящего. Данный участок речи граничит с небрежным тоном. Затем Д. Кристал возвращается к своему обычному голосу, описывая наличие двух позиций у людей, профессионально занимающихся языком. Настоящее же отношение лектора к высказанным позициям проявляется лишь на узком отрезке «you know».
После заявления «So, everybody is aNgreed, you >know» ироничная назальность «You know» особенно контрастирует по сравнению со словом agreed, где лектор применяет псевдоулыбку (кроме того, you know произносится с вопросительным тоном).
Наконец, после нейтрального заявления о том, что обрисованные им позиции остаются без изменения, он переходит к изложению собственной точки зрения на этот предмет. И здесь уже не применяются какие-либо специфические приемы просодии, а основная мысль Д. Кристала заключается в том, что, по сути, он возвращается к прежней своей мысли о том, что теория лингвистики, конечно же, должна существовать и всячески содействовать улучшению преподавания языка.
Поскольку никаких просодических изменений здесь не происходит, то мы не видим смысла в обсуждении этой заключительной части и только можем согласиться с Д. Кристалом, что «//nguistics can he/p» — было бы в высшей степени странно отрицать полезность исследований языка и речи.
Таким образом, можно заключить, что в своей эмоциональной экспрессивной функции интонация информирует о ситуативно обусловленном ментальном или эмоциональном состоянии говорящего. Экспрессивная (эмфатическая) интонация используется либо исходя из логических оснований, либо из эмоциональных потребностей. Для неё характерны сильные контрасты, которые достигаются акцентуированием. Большую роль при реализации выразительности речи играет окраска голоса (тембр). Интонация также дефинирует различные виды текста, выполняя тем самым стилистическую функцию. Текст приобретает интонационностилистическое оформление в зависимости от количества и степени усиления ударных слогов; диапазона высоты тона, его частоты и амплитуды; темпа речи, количества и продолжительности пауз, количества и длины речевого такта.
Представленный отрывок из лекции наводит на мысль о том, что регистр лекции еще недостаточно глубоко исследован, чтобы можно было совершенно четко дать какие-то конкретные рекомендации в отношении использования тех или иных приемов просодической риторики. Однако более конкретное решение по этому вопросу вряд ли можно вообще принять без глубокого психолингвистического исследования данного предмета. Тональные переходы, усиление и ослабление звучания, темпоральное удлинение одних и ускоренное произнесение других частей высказывания - все это имеет совершенно конкретное функциональное назначение, воздействуя на слушающего определенным образом.
Из известной нам литературы стало совершенно ясно, что точки зрения аудитории относительно манеры лекции сильно расходятся по целому ряду параметров.
Литература
1. Антипова A.M., Торсуева Е.И. К вопросу об интонационной структуре сложноподчиненного предложения и ее взаимодействии с лексикограмматической структурой // Вопросы романо-германской филологии: сб. науч. тр. МГПИИЯ им. М. Тореза. М., 1972. Вып. 66.
2. Вишневская Г.М. Английская интонация. Иваново, 1985.
3. Давыдов М.В., Магидова И.М. К вопросу о структуре английских тонов (на материале осциллографического анализа системы Р. Кингдона) // Сборник ЛУРа филологического факультета МГУ. М., 1971.
4. Давыдов М.В. Пособие по интонации английского языка. М., 1975.
5. Дикушина О.И. Фонетика английского языка, М., 1952.
6. Дубовский Ю.А., Карневская Е.Б. и др. Практическая фонетика английского языка. Минск, 1979.
7. Зиндер Л.Р. Общая фонетика. Л.: Изд-во ЛГУ, 1960.
8. Златоустова Л.В. Интонация и просодия в организации текста // Звучащий текст. М., 1983. С. 11-22.
9. Каспранский Р.Р. Интерпретация актов молчания в дискурсе // Язык, дискурс и личность. Тверь, 1990.
10. Кузнецова Н.А. Структура и функции нисходящих тонов и их вариантов в современном английском языке (эксперим.-фонет. исслед.): дис. ... канд. филол. наук. М., 1987.
11. Магидова И.М. К вопросу о применимости контурной методики для описания лекционного регистра речи // Сборник ЛУРа филологического факультета МГУ. М., 1972.
12. Магидова И.М., Давыдов М.В. К вопросу о нисходящих контурах в нетерминальных синтагмах английской речи // Сборник ЛУРа филологического факультета МГУ. М.: Изд-во МГУ, 1972.
13. Магидова И.М. К вопросу о просодичеceском минимуме нетерминальных синтагм лекционного регистра речи: автореф. дис. ...канд. филол. наук. М., 1972.
14. Малинович Ю.М. Экспрессия и смысл предложения: Проблемы экспрессивного синтаксиса. Иркутск, 1989.
15. Van Buuren L. Margaret Thatcher’s Pronunciation. Journal of the International Phonetic Association. 1988. № 18. Р. 34.
16. Crystal D. Prosodic Systems and Intonation in
English. Cambridge, 1969.
17. Crystal D. The Intonation System of English //
Intonation / ed. by D. Bolinger. Penguin, 1972.
18. Jones D. An Outline of English Phonetics.
Cambridge: W. Heffner and Sons Ltd., 1960.
19. Kingdon R. The Groundwork of English Intonation.
L.: Longmans. Green and Co., 1958.
Будажапова Сэсэгма Владимировна - кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков филологического направления Бурятского государственного университета.
Рабочий адрес: Россия, 670000 г. Улан-Удэ, ул. Смолина 24а, е-mail: sesegbud@Jist.ru
Budazhapova Sesegma Vladimirovna - candidate of philological sciences, associate professor of department of foreign languages, Buryat State University.
Address: Smolina str., 24a, Ulan-Ude, 670000, Russia, е-mail: sesegbud@Jist.ru
УДК 811.111 И.А. Гурьева
ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ КОНЦЕПТОВ LUCK/FORШШВ АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
В статье рассматриваются концепты luck / fortune с целью выявления базовых признаков и определения их наполнения лексическими единицами английского языка.
Ключевые слова: когнитивная лингвистика, концепт.
I.A. Gur’eva
THE LEXICAL MEANS OF REPRESENTATION THE CONCEPTS LUCK/FORTUNEIN MODERN ENGLISH
The article represents the concepts luck /fortune to identify their basic characteristics and to determine their lexical units.
Key words: cognitive linguistics, concept.
В настоящей работе нами предпринимается попытка выявления базовых компонентов концептов luck / fortune, а также установление значений, входящих в план содержания данных единиц.
К числу наиболее распространенных методик исследования концептов относятся следующие: компонентный анализ семантики ключевых слов - имени концепта, анализ синонимов и дериватов ключевого слова, анализ сочетаемости ключевых слов (как свободных, так и устойчивых словосочетаний), анализ паремий и афоризмов, объективирующих данный концепт, психолингвистический эксперимент (выявление ассоциативного поля концепта), анализ текстов в разных типах дискурса.
В данной работе, мы предпримем попытку рассмотреть концептуальный анализ имен luck и fortune, связанный с выявлением нескольких уровней семантики, образующих ассоциативные контуры вокруг денотатно-сигнификативного центра - ядра концепта.
Для выявления ядра концепта luck рассмотрим дефиницию данного слова:
1) a belief in good or bad fortune in life caused by accident or chance which happens beyond a person's control [1];
2) a superstitious feeling that brings fortune or success [2];
3) the force that seems to operate for good or ill in a person’s life, as in shaping circumstances, events or opportunities;
