CC BY
61
УДК 811.112.3
ББК
В.И. Карпов
эмфатизация и фольклорный текст: о способах выделения темы в немецких лечебных заговорах
Синтаксические конструкции с препозитивным тематическим сегментом характерны для многих индоевропейских языков, в том числе и для немецкого языка. Наиболее частотны они в поэтических фольклорных текстах, в которых эмфатизация является одним из распространенных способов выделения темы. Особенно ярко это проявляется в немецких лечебных заговорах, о чем говорится в представленной статье.
Ключевые слова: синтаксис; фольклор; диалект; нижненемецкий; эмфаза
VI. Karpov
emphasization and folklore texts: MEANS OF TOpICALIZATION IN THE GERMAN MEDICAL CHARMS
Syntactical constructions with prepositional isolated topic segment are common for many Indo-European languages including the German one. They occur most frequently in poetical folklore texts that have emphasization as the most common topicalization means. The German medical charms depict it best, which is the subject of the present paper.
Key words: syntax; folklore; dialect; Low German; emphasis
Понятие «фольклорный синтаксис» прочно вошло в тезаурус современной лингвистики. Оно используется не только в узкоспециальном значении как обозначение отдельного направления синтаксических исследований (в лингвофольклористике оно уже прижилось и вполне правомерно), а скорее для того, чтобы сфокусировать ракурс рассмотрения на синтаксических особенностях отдельного типа фольклорных текстов: рассматриваемое явление само по себе может и не являться признаком исключительно фольклорных текстов, но в них оно наиболее широко представлено. Работая в немецких этнографических архивах и отбирая фольклорные тексты медицинской направленности (материалом послужили тексты, отобранные во время работы в Этнографическом архиве «Собрание Рихарда Вос-сидло» в г. Росток (датировка: вторая половина XIX в. - первая половина XX вв.), а также лечебные заговоры, опубликованные Г. Стаа-ком в 30-е гг. XX в. ^аак, 1930]), мы обратили внимание на ряд особенностей синтаксиса нижненемецких лечебных заговоров, которые, по нашим наблюдениям, не встречаются в текстах славянского языкового ареала. Речь идет о случаях изолированного употребления
отдельных членов предложения или синтаксических сегментов в инициале предложения с заменой их формальными элементами - местоимением или наречием. Чаще всего обособляются существительные из группы подлежащего, но встречаются также и примеры с вынесением в препозицию лексем, которые в предложении замещаются местоимениями в функции дополнений или наречиями в функции обстоятельств. Если речь идет о субъекте предложения, то изолированное существительное стоит в именительном падеже и выделяется в изолированную синтаксическую единицу, которая воспроизводится личным местоимением в последующем, тематически с ним связанном предложении.
Синтаксические конструкции с препозитивным тематическим сегментом характерны для многих индоевропейских языков. В русистике их называют конструкциями с именительным темы [Всеволодова, 2000, с. 416417], именительным присоединения [Пешков-ский, 2001, с. 404-405], «предваряющим ориентиром» [Скребнев, 1971, с. 356], постпозитивным плеонастическим местоимением [Си-ротинина, 1974, с. 204-219]; в романистике -репризой как разновидностью выделитель-
ных конструкций расчлененных предложений [Гак, 2004, с. 669], конструкциями с препозитивным тематическом сегментом [Ми-кута, 2000, с. 94]; в немецком языкознании используются термины isolierter Nominativ (Nominativ als casus pendens), nominativische Wiederaufnahme [Barufke, 1995. S. 84-85]. В последнее время широко используется термин «топикализация», позволяющий рассматривать в одном контексте случаи синтаксического сегментирования высказывания, которые не всегда сопровождаются формальным отделением синтаксического члена запятой: речь может идти и о нарушении синтаксической логики, когда второстепенные члены занимают нехарактерные для них позиции в предложении.
На конструкции с именительным присоединения при диахроническом описании немецкого синтаксиса указывает в своих работах В.Г. Адмони. Он отмечает, что «среди различных форм обособления в средневерхненемецкий период большое значение имеет вынос на позицию перед предложением того или иного его компонента в обособленной форме с последующим подхватом этого компонента местоимением. Подобный именительный встречается во всех жанрах средневерхненемецкой поэзии» [Адмони, 1963, с. 94-95]. В.Г. Адмо-ни говорит также о возможности использования в средневерхненемецком не только именительного, но и косвенных падежей. В ранненововерхненемецком в «период расцвета однородных синонимических конструкций» происходит «нагнетание» синонимов в группе подлежащего и их обособление становится средством «усиления эмоциональной стихии произведения» [Там же. С. 122-123].
Подобные конструкции отличаются в разговорной речи различной степенью граммати-зации. так, во французском языке в наименьшей степени грамматизованы конструкции, где между тематическим сегментом и предложением устанавливается связь соположения. Их возникновение обусловлено исключительно спонтанностью, в речи они не воспроизводятся, не обнаруживают формальных признаков модели. В наибольшей степени граммати-зованы конструкции с препозитивным тематическим сегментом, слово-тема из которого репрезентируется в следующем предложении местоимением (реприза). Она стала той моде-
лью, которая характеризует синтаксис французской разговорной речи и является преобладающей формой построения высказывания [Микута, 2000, с. 94-98]. В современном немецком языке данными конструкциями также характеризуется синтаксис устной разговорной речи (см. подробнее [Майорова, 1984]), подчас диалектно окрашенной. Однако наиболее частотны они в поэтических фольклорных текстах, в которых эмфатизация является одним из распространенных способов выделения темы. Особенно ярко это проявляется в немецких лечебных заговорах: как в любом малоформатном тексте смысловая и функциональная нагрузка на слово в них чрезвычайно велика, поэтому дополнительная акцентуация внимания на лексеме сигнализирует о важности действия, связанного с обозначаемым ею денотатом (например, в нижненемецком заговоре от порчи, наведенной ведьмой, описывается, как именно должен быть наказан тот / та, кто насылает болезни: DatLiw, dat sail di basten, / Dat Blaud, dat sail di runnen / In vieruntwintig Stunn’! - тело, оно пусть твое лопнет, кровь, она пусть твоя вытечет в двадцать четыре часа!).
На фоне относительно низкой употребительности в художественной литературе эмфатические конструкции в рассматриваемых фольклорных текстах поражают многообразием моделей, которые отличаются наличием: 1) однородных членов предложения в группе именительного темы: Ein Hirschgeschrei und ein Stuck Rindebrot / und ein Glas rother Wein, / die sollen dir fur Kolik-Barmutter sein -крик оленя, и горбушка хлеба, и бокал красного вина, они тебе на излечение от болей в матке; 2) сочиненных простых предложений, осложненных именительным темы: es gingen 3 Jungfrauen wohl uber den Jordan, / die erste, die pfluckte das Blatt, / die zweite pfluckte das Gras, / die dritte, die pfluckte den Flufi und den Schlagflufi und den Tranenflufi und die Schmerzen von den Augen ab - 3 девы переходили [реку] Иордан, первая, она собирала листву, вторая собирала траву, третья, она убирала с глаз и гной, и опухоль, и слезы; 3) синтаксического параллелизма: dat Water, dat geht, dat Bloot, dat steht - вода, она течет, кровь, она стоит; 4) атрибутивных и адвербиальных сопроводителей Selbst uns’ Herr Christus der zittert auch
- сам наш Господь Христос, Он трепещет тоже.
Вследствие омонимичности падежных форм эмфатизации может подвергаться не только именительный субъект; происходит так называемая концептуальная контаминация элементов на основе их созвучия, структурного, семантического или функционального подобия: Ich ging durch eine Gasse, / da fand ich Blut und Wasser / Das Blut, das lafi ich schliefien, / Das Wasser lafi ich fliefien - шла я по улице, там нашла я кровь и воду, кровь, ее я закрыла, а воду дальше пустила.
Не редки случаи топикализации, осложненные анафорой, реферирующей к синтаксическим членам предшествующего предложения: Das rote Meer und schwarze Meer, / das rote Blut, das kommt daher - Красное море и Черное море, красная кровь, она течет оттуда. В данном примере в эмфазе оказывается собственно именительный темы, ему предшествует номинативное предложение с однородными подлежащими, к которым реферирует обстоятельство, выраженное наречием. семантическая спаянность элементов, разнесенных по разным предложениям, достигается, во-первых, их последовательным расположением; во-вторых, совпадением грамматических характеристик; в-третьих, субстанциальной тождественностью в их значении, усиленной употреблением атрибутов одного семантического поля.
Особенностью топикализации является то, что обособляться могут не только подлежащее или дополнение, но и обстоятельства, которые заменяются наречиями, причем обособленные элементы иногда сохраняют морфологические признаки обстоятельств; такое происходит в том случае, если рема предшествующей части становится темой последующего фрагмента: Ich ging durch einen roten Wald, und in dem roten Wald, da war eine rote Kirche, und in der roten Kirche, da war ein roter Altar, und auf dem roten Altar, da lag ein rotes Messer. Nimm das rote Masser und schneide rotes Brot! - я шел по красному лесу, и в красном лесу, там была красная церковь, и в красной церкви, там был красный алтарь, и на красном алтаре, там лежал красный нож. Возьми красный нож и режь красный хлеб!
Распространенность подобных случаев позволяет довольно широко трактовать топика-
лизацию как явление коммуникативного синтаксиса, поскольку рассматриваются все случаи нарушения синтаксической рамки, при которой в инициальной позиции оказывается маркер важной информации, при этом сам элемент часто и не обособляется. так, например, формальное дополнение выносится в начало предложения, а не ставится непосредственно перед придаточным дополнительным: gicht, das verbiete ich dir, dass du dir heiliges wasser stiehlst - подагра, это запрещаю я тебе, чтобы ты себе святую воду украла.
Возвращаясь к случаям использования именительного присоединения, хотелось бы отметить еще одну особенность в его употреблении: прагматика заговорных текстов предполагает, что главной целью всего заклинатель-ного акта является безусловное исцеление от болезни. В заклинательной части содержится обращение субъекта заговора либо к мифологическим персонажам, либо к болезни (источнику недуга), либо к исцеляемому органу с просьбой / мольбой / повелением. Императивность пронизывает текст как обязательное его свойство, даже если формально грамматически она не оформлена. Это приводит к появлению параллельных текстов с императивными конструкциями: dat Water, dat geht, dat Bloot, dat steht - вода, она течет, кровь, она стоит - wasser du sollst deinen lauf gehn, blut du sollst stille stehn - вода, ты теки своей дорогой, кровь, ты тихо стой!
Повелительная семантика скрывается за оптативными конструкциями; заговаривая болезнь или успокаивая человека / животного, целитель апеллирует к мифическим персонажам как помощникам или целителям, но не напрямую, а оформляет обращение как косвенную просьбу: Caspar der fache dich, Balthasar der bynde dich, und Melchior der fiere dich -Каспар он пусть схватит тебя, Бальтазар он пусть свяжет тебя, Мельхиор он пусть поведет тебя.
такого рода пожелания в форме оптатива, условного наклонения в несобственном значении, изображения желаемых действий как свершившихся, достигших результата исследователи относят к периферии заговорной модели действия. Чаще вместо оптатива используется императив 2 лица единственного числа, при этом сохраняется специфическая двойная апелляция: Caspar heb dich, /Melcher
bind dich, / Balzer streck dich - Каспар, держи тебя, / Мельхиор, свяжи тебя, / Бальтазар, вытяни тебя.
топикализация является довольно распространенным явлением фольклорного синтаксиса, но вовсе не обязательным и не привязанным к конкретному типу текста или прагматической установке. В корпусе заговорных текстов имеются многочисленные дублеты без нарушения синтаксической структуры, ср. запись из Швейцарии от 1853 г.: ich ging durch einen rothen wald,/im rothen wald war eine rothe kirch, / in der rothen kirch war ein rother stein, / auf dem rothen stein <war> ein rothes messer. omen.amen - я шел по красному лесу, в красном лесу была красная церковь, в красной церкви был красный камень, на красном камне - красный нож. Аминь.
Говоря о лечебном заговоре, следует отметить, что мы имеем дело с сакральным текстом, который является неотъемлемым компонентом суггестивного речевого акта, произносится по особым правилам или в особых условиях, символически насыщен, обладает относительно устойчивой формальносодержательной структурой. Суггестивный эффект достигается посредством комплексного воздействия ритмических, звуковых и вербальных составляющих текста. В корпусе лечебных заговоров большая часть представлена текстами с распространенными синтаксическими структурами, усложненными широкой синонимией, синтаксическим параллелизмом, употреблением внешне подобных элементов - все это усиливает эффект нагнетания напряжения, который является обязательной характеристикой многих фольклорных жанров и прежде всего текстов суггестивного воздействия. Особо отмечается тот факт, что в композиционном построении более высокая частотность повторов характеризует формулы зачина или эпической части, что объясняется функцией данного стилистического приема - обеспечение прогрессии текста [Авдеенко, 2005].
топикализация в эпической части заговора чаще всего сопровождается анафорическими повторами, которые складываются в анафорические цепи (имя выполняет функцию сначала ремы, затем темы) и выполняют функцию списка-перечня (перечисления предметного состава тематико-семантической группы, ис-
пользуемой в заговорном тексте). В то же время сами эмфатические элементы становятся средством создания как эксплицитных, так и имплицитных повторов, как демонстрируют почти все приведенные выше примеры. Исследователи объясняют высокую продуктивность синтаксического параллелизма стремлением к упорядочиванию, однотипности синтаксических построений, которая создает эффект подчеркнутой целостности, «фор-мульности» текста: слова должны быть «хорошо сложены в определенном порядке», так они вызывают доверие [Авдеенко, 2005, с. 4661].
Вынесение одного из членов синтаксической конструкции в инициальное изолированное положение в рифмованных фольклорных текстах не используется для достижения ритмической оформленности, речь идет скорее об окказиональной топикализации как проявлении спонтанности народного языка (параллельно с топикализированными конструкциями в одном корпусе текстов могут находиться примеры без эмфатического выделения отдельных членов предложения). Все представленные виды повторов не требуют обязательной эмфазы. Выбор модели при построении фразы не предопределен строго заданными рамками, а обусловлен вариативностью самих моделей построения в языке в зависимости от среды его бытования (в этом плане показательно, что преобладают топикализированные модели в диалектно окрашенных текстах). Рассуждая о «мифологичности» заговора, следует отметить важную особенность данного типа сакральных текстов: внутренний мир заговора строится на описании иерархической схемы уровней и элементов мироздания, которые нередко представлены в виде перечней частей тела, болезней, вредоносных объектов, лекарственных растений, элементов пространства, мифологических персонажей и т. п. [Топоров, 1993, с. 10]. На синтаксическом уровне подобные «списки» представляют собой конструкции, усложненные параллелизмом или синонимией, либо распространенные зависимыми членами и часто эмфатически выделенные.
Во избежание излишней «сакрализации» фольклорного языка мы бы хотели внести одно уточнение, связанное со спецификой сбора этнографического материала и отражением в зафиксированных текстах языковых ва-
1GG
риантов. Особенностью, отличающей лечебный заговор, является их низкая литературнописьменная обработанность. Собиратели фольклора довольно поздно обратились к изучению заговоров и заклинаний, этнографические сборники стали появляться во второй половине XIX в.; фиксируемые тексты, в которых в том или ином объеме представлен местный языковой вариант, подвергались первоначальной незначительной правки в соответствии с собственными наивными представлениями о языковой норме, при этом между собирателями фольклора и диалектологами нередко возникали споры о допустимости подобных правок по личному «чувству языка» конкретного этнографа. Имея дело с архивными записями, необходимо принимать во внимание факт языкового выравнивания, т. е. произвольного устранения местных языковых черт либо элементов устно-разговорной речи, что могло привести к появлению параллельных «вычищенных» текстов. Этим частично объясняется наличие в корпусе немецких лечебных заговоров как текстов с типичными для синтаксиса устно-разговорного варианта немецкого языка эмфатическими конструкциями, так и заговоров с относительно гомогенной в плане нормативности формой выражения.
Библиографический список
1. Авдеенко, О.Ю. Заговорные формулы в системоцентрическом и антропоцентрическом аспектах [Текст] : дис. ... канд. филол. наук : 10.02.19 / О.Ю. Авдеенко. - Комсомольск-на-Амуре, 2005. -223 с.
2. Адмони, В.Г. Исторический синтаксис немецкого языка [Текст] / В.Г. Лдмони. - М. : Высш. шк., 1963. - 335 с.
3. Всеволодова, М.В. Теория функциональнокоммуникативного синтаксиса [Текст] / М.В. Всеволодова. - М. : Изд-во Московского ун-та, 2000.
- 504 с.
4. Гак, В.Г. Теоретическая грамматика французского языка [Текст] / В.Г. Гак. - М. : Высш. шк., 2004. -228 с.
5. Майорова, Л.Е. Именительный представления и именительный темы как явления экспрессивного синтаксиса [Текст] : дис. ... канд. филол. наук : 10.02.01 / Л.Е. Майорова. - Л., 1984. - 149 с.
6. Микута, И.В. Тематические сегментированные конструкции во французской разговорной речи [Текст] / И.В. Микута // Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. - Омск, 2000. - С. 94-98.
7. Пешковский, А.М. Русский синтаксис в научном освещении [Текст] / А.М. Пешковский. - М. : Рус. яз., 2001. - 720 с.
8. Сиротинина, О.Б. Конструкции с плеонастическим местоимением в разговорной речи [Текст] / О.Б. Сиротинина // Синтаксис и норма / под ред. EA. Золотова. - М., 1974. - С. 204-219.
9. Скребнев, Ю.М. Общелингвистические проблемы описания синтаксиса разговорной речи [Текст] : дис. ... д-ра филол. наук : 10.677 / Ю.М. Скребнев.
- М. : МГПИИЯ им. М. Тореза, 1971. - 581 с.
10. Топоров, В.Н. О природе заговора и его статусе [Текст] / В.Н. Топоров // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Заговор. -М., 1993. - С. 3-13.
11. Barufke, B. Attributstrukturen des Mittelhochdeutschen im diachronen Vergleich [Text] / B. Barufke. - Buske Verlag, 1995.
12. Staak, G. Beitrage zur magischen Krankheitsbehand-lung. Die magische Krankheitsbehandlung in der Ge-genwart in Mecklenburg [Text] / G. Staak. - Wismar : Hermann Rhein Verlag, 1930.
УДК 811.512.153
ББК 81.00
В.Г. Карпов
наречие в хакасском и русском языках (сопоставительный анализ)
В статье дан сопоставительный анализ наречия в хакасском и русском языках, выявлены их сходные и отличительные черты. Одним из основных отличий хакасского наречия от русского является слабая степень его грамматической дифференцированности от других именных частей речи, прежде всего от прилагательных и существительных, и более слабый словообразовательный потенциал. Наречие в хакасском языке - часть речи, для которой в большей мере присущ синкретизм.
Ключевые слова: наречие; сопоставительный анализ; синкретизм; отличительные черты; словообразовательный потенциал; грамматическая дифференцированность
© Карпов В.Г., 2012
