CC BY
221
ББК 87.3
П. Л. Карабущенко
ЭЛИТОЛОГИЯ Н. А. БЕРДЯЕВА В СВЕТЕ ЭЛИТОЛОГИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ X. ОРТЕГИ-И-ГАССЕТА
Современная элитология обращает пристальное внимание не только на классические теории элит, но и на теории, которые развивались параллельно с ними и внесли немалый вклад в общую копилку этой науки. К таким неклассическим теориям относятся прежде всего философские системы, в которых затрагивались проблемы элиты и элитности. В первую очередь следует назвать таких авторов, как Н. А. Бердяев (1874-1948) и Х. Ортега-и-Гассет (1883-1955). Элитологи чаще всего цитируют именно этих авторов, когда хотят показать философский аспект элитологии [1].
Проблема идейных взаимоотношений Х. Ортеги-и-Гассета и Н. А. Бердяева остается актуальной. Весьма сложно определить, кто из этих двух мыслителей оказывал на другого влияние и оказывал ли вообще. Но факт остается фактом. В конце 20-х - начале 30-х гг. ХХ в. и Н. А. Бердяев, и Х. Ортега занимались разработкой практически одних и тех же философских проблем, имевших непосредственный выход на элитологию. Складывалось даже впечатление, что они заочно соревнуются друг с другом. Заочная дуэль Н. А. Бердяева и Х. Ортеги завершилась мирным исходом дела, поскольку их последователи не стали столь открыто заострять вопрос об их конкуренции на ниве развития элитологической мысли. Не будем этого делать и мы из уважения к памяти обоих философов, столь много сделавших на этом поприще. Но независимо от решения этого вопроса, эти выдающиеся мыслители ХХ в. не уступают друг другу по степени вклада в развитие современной элитологической мысли. Имена Х. Ортеги и Н. А. Бердяев вписаны золотыми буквами в историю мировой элитологии ушедшего столетия.
Хосе Ортега-и-Гассет является одним из основоположников западноевропейской пред-элитологии, внесшим огромный, неоценимый вклад в развитие элитологической мысли ХХ в. В конце 20-х - начале 30-х гг. ХХ в. наметилось некое заочное соперничество Н. А. Бердяева и Х. Ортеги: они один за другим выпускают целую серию работ, в которых высказывают сходные элитологические идеи. Заподозрить кого-либо из них в плагиате - значит загнать эту проблему в тупик бессмысленных пререканий по поводу чьего-либо приоритета. Такую мысль мы вообще исключаем из-за ее абсурдности. (И все же некоторый незначительный приоритет (по времени) в этом вопросе остается за испанцем. К этому выводу нас приводит тот факт, что Ортега ни разу в своих работах не упоминает имя Бердяева, в то время как Николай Александрович несколько раз открыто ссылается в своих работах на испанца [2, с. 330]). Таким умам, как Х. Ортега и Н. А. Бердяев, незачем было заниматься столь опасным занятием. Более того, вся предшествующая история их «умственного» развития показывает, что они, в принципе, шли в одном эволюционном элитологическом направлении, и сходство их идей может рассматриваться как итог этого пути.
Некоторые исследователи творчества Х. Ортеги-и-Гассета (в частности, А. Руткевич) отмечают, что самыми слабыми местами в политической философии Ортеги оказались декларированная, но не разработанная теория элит и полное пренебрежение к экономическому анализу. «Трудно объяснить, - пишет А. Руткевич в своем «Предисловии» к «Избранным трудам» Ортеги-и-Гассета, - почему Ортега не развил свою теорию элит, набросок которой имеется в «Бесхребетной Испании» и «Восстании масс». Он не создал стройной теории круговорота элит типа той, которую выдвинул В. Парето; не исследовал он и способов селекции «избранного меньшинства» в различных обществах. Если у традиционалистов или, скажем, в «Философии неравенства» Н. А. Бердяева социальная иерархия обосновывается трансцендентными ценностями, то у Х. Ортеги принадлежность к элите определяется одной лишь жизненной позицией индивида, аутентичностью творческого порыва, противопоставленного косности масс. Реально существовавшие и существующие элиты - не только правящие группы, но и ученые, писатели, художники - ничем не напоминают платоновских философов или «избранных» Ортеги (даже если сами провозглашают себя «избранными»). Он прав лишь в том, что в наш «демократический» век социальный отбор идет по каким угодно признакам, но только не по наличию творческого дарования. Однако
подобного отбора вообще никогда не существовало - сословную аристократию Ортега не жаловал. Если к «избранным» относятся экзистенциально «подлинные» творцы, то нет смысла говорить о политической власти - этой элите власть никогда не принадлежала.
Единственная область, где аристократическая модель Ортеги получила расшифровку на конкретном материале, - это его эстетика: работа «Дегуманизация искусства» представляет собой скорее трактат по социологии, нежели эстетическую теорию в собственном смысле слова» [3, с. 38-39]. Одной из основных задач своей работы «Восстание масс» (1929-1930 гг.) он считал необходимость показать в чистом виде психический портрет человека элиты или, как он еще его называет, - «человека энергии». Но в целом Ортега не стремился к тому, чтобы создать свою завершенную теорию элит. Его разработки этой парадигмы так, к сожалению, и остались лишь разработками. Иное дело Н. А. Бердяев. Ему как раз и удалось не только создать нечто принципиально свое в теории элит, но и абсолютно по-новому взглянуть на сами теории элит, увидев в них единое теоретическое пространство.
Н. А. Бердяев весьма критически, а подчас и жестоко относился к своему философскому творчеству и к самому творческому процессу в частности. Быть может, это и помешало ему узнать самого себя в Ортеге! Так, в своей «Автобиографии» - последней работе, вышедшей уже после его смерти («Самопознание», Париж, 1949) - Н. А. Бердяев так характеризовал свое философское мышление: «Мое мышление интуитивное и афористическое, в нем нет дискурсивного развития мысли. Я ничего не могу толком развить и доказать» (с. 92). Н. А. Бердяев в большей степени считал себя романтиком, человеком мечты, хотя признавал и то, что в его жизни действовали и иррациональные силы, с которыми он ничего не мог поделать.
Настало время сорвать маску с «коварного лица испанского философа» и объявить его «философской персоной нон грата», ставшей идейным «двойником русского эмигранта». Этой шутливой постановкой вопроса мы вовсе не намереваемся как-то оскорбить Х. Ортегу или нанести урон его колоссальному авторитету в мире европейской философии. Мы уважаем и ценим его вклад в развитие мировой философской мысли, но что касается его теоретических разработок в области элитологии, то здесь мы должны выставить ему некоторый счет, высказать ему ряд своих претензий и замечаний.
«Философия неравенства» Н. А. Бердяева и «Восстание масс» Х. Ортеги: плагиат или мистическое совпадение?
Сопоставляя эти тексты не по букве, а по духу (смыслу), мы приходим к мысли о том, что эти работы являются «сиамскими близнецами». Такая идейная и текстуальная близость «Философии неравенства» Н. А. Бердяева и «Восстания масс» Х. Ортеги-и-Гассета временами нас просто шокирует и ставит в тупик. Вначале мы опасались говорить о плагиате, тем более что прямых улик, обличающих Ортегу, у нас нет, да и вряд ли когда-либо они у нас будут. Во всяком случае, чистосердечных признаний на этот счет мы от него никогда уже не получим. Да нам, собственно говоря, этого и не надо. Для подобных умозаключений требуется специальная историко-лингвистическая экспертиза и привлечение не одного десятка специалистов по русской и испанской философии и словесности. Все это говорит о том, что данная проблема выходит далеко за рамки настоящего исследования и не может быть полностью рассмотрена нами на страницах этой работы.
Тем не менее мы должны будем дать свою собственную оценку этого (назовем это очень осторожно) «философского недоразумения», тем более что в предыдущем параграфе мы уже коснулись отдельных сторон этой проблемы. Оставляя в стороне все резкие заявления на этот счет, рассмотрим только то, что в наших силах, и заранее предупредим поклонников и сторонников испанского философа, что мы далеки от мысли оскорбить его нашим подозрением в «философской нечистоплотности».
В предлагаемой ниже сводной таблице приведены 100 %-е совпадения отдельных идей Н. А. Бердяева и Х. Ортеги-и-Гассета, из чего мы и делаем наше заключение относительно того, что «Восстание масс» представляет собой испаноязычный вариант (конспект) работы «Философия неравенства».
Н. А. Бердяев «Философия неравенства». Работа написана в 1918 г., издана в 1923 г. Х. Ортега-и-Гассет «Восстание масс». Работа написана в 1929—1930 гг.
Стилистические совпадения
Тема исследования: духовная аристократия (элита) и противостоящие ей эгалитарные тенденции Тема исследования: «избранное меньшинство» (элита) и ее роль в условиях «восстания масс»
Литературная форма изложения: цикл писем (всего - 14), собранных в книгу Литературная форма изложения: отдельные статьи (всего - 15), объединенные в сборник
Тезаурус: элита, массы, аристократия, плебс, неравенство, избранность, эгалитаризм, кризис культуры Тезаурус: элита, массы, аристократия, плебс, неравенство, избранность, эгалитаризм, кризис культуры
Тематические совпадения
Аристократия есть прежде всего духовное явление и особый психологический тип («раса») Понятия «массы» и «избранное меньшинство» носят откровенно выраженный психологический характер
Образ рыцарства как символ духовной аристократии Ссылка на рыцарство как на носитель аристократического благородства
Сыновство как аристократическая преемственность Слава отцов переходит на сыновей
Революция есть деструктивное начало, попирающее культурные устои общества и снижающее ее потенциал Восстание масс привело к варваризации европейской культуры
Аристократическая культура уступила свое место массовой Господствует массовая культура
Понятие элита (аристократия) не классовое, а духовно-культурное Чернь и элита имеют внесословный (психологический) характер, они могут встречаться в любом социальном классе
Истина аристократична. Она удел духовного избранного меньшинства Большинство не может быть носителем истинного знания
Аристократия уступила свое историческое место массам Элита ушла из активных сфер общественной жизни и их заполнили массы
Негативное отношение к пролетарской революции в России. Критика коммунизма Всякая революция есть зло, в котором повинны прежде всего сами массы
Аристократия есть абсолютная форма политического устройства Аристократия всегда была и есть самая универсальная политическая форма общественного устройства
Г ибель аристократии приводит к деградации нравственности, кризису общества и закату цивилизации Общество деградирует, когда погибает аристократия
Очевидно, что идейный скелет обоих произведений практически одинаков (для полной идентификации этих произведений необходима еще аналитическая и филологическая оценка, которая возможна лишь в отдельном исследовании. Помимо этого следует также «покопаться» и в биографии самого Ортеги, особенно в его архиве тех лет, с целью найти следы его интеллектуального контакта с мыслью русского философа-элитиста). Совпадение по всем принципиальным вопросам полнейшее. Отсутствуют даже духовные разночтения. Между этими книгами фактически нет никаких принципиальных разногласий. Они - единомышленники. Но как раз именно этот момент нас и настораживает: как такое вообще могло случиться? Как могли два совершенно независимых друг от друга автора создать практически одно и то же произведение? В природе философской мысли такого практически никогда не бывает. Даже Левкипп оказывается вторым «Я» Демокрита, а Августин (которого считают средневековым Платоном) должен был быть страстным фанатом первого афинского академика, чтобы про него можно было бы сказать, что «в его сознании вновь оживает гений Платона» (!). Как нам быть в этом случае? Постараемся найти рациональное объяснение этому феномену.
Сопоставляя тексты этих книг, постоянно ловишь себя на мысли о том, что это уже было написано кем-то из них. Тексты действительно самым разительным образом перекликаются друг с другом. В филологии и философии этого в принципе не может быть. Если бы не было И. Ньютона, закон всемирного тяготения открыл бы какой-нибудь другой физик, ибо законы физики объективны, и им безразлично, кто их и когда открывает. Но в рамках социально-гуманитарного знания все обстоит иначе. Подобного рода совпадения часто встречаются при переводах, когда один или несколько переводчиков пытаются перевести на свой родной язык какой-то иностранный текст. Выходят два или несколько разных переводов, которые передают сам замысел автора в различных филологических комбинациях (классический пример - переводы В. Шекспира на русский язык). То же самое мы наблюдаем и в случае с Н. А. Бердяевым и Х. Ортегой-и-Гассетом.
Это видно даже при сравнении композиции этих работ. Обе они состоят из одного количества глав (14 и 15); многие из этих глав перекликаются между собой по содержанию; бросается в глаза практически полное совпадение тезауруса этих работ (единственным удачным нововведением Ортеги является сам термин «восстание масс», что отмечает и сам Н. А. Бердяев). Эти работы отличают только имена авторов и их объем - в русском варианте «Восстание масс» в два раза меньше «Философии неравенства» (соответственно 120 и 235 страниц).
Мы не станем приводить график сопоставления прямых или косвенных цитат - ведь речь здесь идет о совпадениях идей и сходстве их изложения, т. е. о косвенном, а не прямом плагиате.
Ортегу в этой связи следует рассматривать именно как переводчика, и при этом достаточно вольного и самостоятельного в своем переводе одной из первых заграничных работ
Н. А. Бердяева.
Обращает на себя вниманием еще один весьма существенный момент. Элитологическая композиция Х. Ортеги его исследователями считается незавершенной. Он не создал своей теории элит или элитности. «Восстание масс» - это, пожалуй, единственное произведение Ортеги, посвященное этой проблематике. В остальных случаях мы имеем дело с эклектичным набором элитологических и околоэлитологических идей, внутренне никак духовно между собой не связанных.
Другое дело Н. А. Бердяев. «Философия неравенства» - это всего лишь часть, введение в его философию элитности (избранности), причем, как свидетельствует сам автор, не самое удачное его произведение. За ним последуют работы куда более значительного элитологического масштаба, которые, собственно говоря, и составляют основу его элитологической теории. В этом и заключается отличие Н. А. Бердяева от Х. Ортеги - он создал свою «теорию элитности». Мы считаем недопустимым применение к развитым Н. А. Бердяевым или Х. Ортегой -и-Гассетом учениям об элите название «теория элит». Философское осмысление элиты (элитности) несколько специфично и отличается от аналогичных разработок в области социологии и политологии. Поэтому, по нашему мнению, было бы логичным и этичным употреблять не термин «теория элит», а термин «теория элитности», подчеркивая тем самым именно философский подход к решению элитологической проблемы.
Разоблачение Ортеги («испанский воришка»!)
Разоблачение Х. Ортеги ставит под сомнение его приоритет в разработке проблематики «восстания масс» и гегемонии духовной аристократии. Пальму первенства мы безоговорочно должны отдать Н. А. Бердяеву как настоящему автору и создателю этой теории, которую мы могли бы охарактеризовать и назвать «гуманитарной элитологией».
В принципе, мы можем поставить знак равенства между «Восстанием масс» Х. Ортеги и «Философией неравенства» Н. А. Бердяева. Если даже наши обвинения в «вольном плагиате» Х. Ортеги кому-то и могут показаться бездоказательными, то объединение этих двух работ в единый корпус, не должно вызвать каких-либо бурных эмоций.
В заключение мы должны задать хотя бы себе несколько вопросов относительно подозреваемых действий со стороны Ортеги: как и зачем он это сделал? почему никто раньше не замечал этого сходства? почему уважаемый и уважающий себя философ пошел на этот подлог?
Понятно, что на эти вопросы сегодня, по прошествии стольких лет, сложно будет найти ответ, и тем более ответ однозначный. Но одно мы можем сказать точно. У Ортеги была какая-то тяга (просто мания) писать комментарии к произведениям известных философов. У него огромное количество всякого рода вступлений и предисловий к изданиям на испанском языке различных авторов (Э. Брейе, И. Гербарта, З. Фрейда, П. Риккерта, Й. Хейзинги и др.), а также к книгам по математике, физике, биологии и даже к работе по истории охоты. Следует отметить, что эти предисловия писались как настоящие эссе: например, вступительная статья к «Истории философии» Брейе представляет собой, по существу, небольшую книгу, в которой излагается собственное понимание предмета, задач и методов истории философии.
Именно эта благородная просветительская деятельность Ортеги и является причиной многочисленных затруднений при анализе его собственной концепции. Не всегда понятно, где кончается комментарий Ортеги к трудам того или иного философа и начинается изложение его собственных идей; важнейшие из них впервые встречаются в газетной статье, в предисловии, написанном по случаю, к книжке малоизвестного поэта. Многие работы Ортеги представляют собой либо собранные вместе газетные статьи («Восстание масс»), либо запись курса лекций («Тема нашего времени», «Вокруг Галилея», «Что такое философия?», «Человек и люди») [3, с. 11].
Только в 1932 г. (спустя два года после выхода в свет «Восстания масс») Ортега в предисловии к собранию собственных сочинений сообщил, что для него наступило время «второго плавания» - отныне он намерен писать не только блестящие эссе, но и строго логичные трактаты, фундаментальные исследования. Однако написать задуманный трактат «Заря жизненного разума» ему не удалось, как не удалось завершить и самое «техническое» свое исследование -
«Идея принципа у Лейбница и эволюция дедуктивной теории». Лишь на треть, если судить по сохранившемуся плану, была написана его главная работа по социологии - «Человек и люди».
Все это указывает на то, что Ортега был неспособен (неприспособлен, плохо организован) к серьезному научному (философскому) изысканию. Ему было привычней кого-то изящно комментировать, что-то уточнять, что-то, упрощая, пересказывать. Это была его стихая. Создать нечто принципиально новое он не мог. Поэтому странным выглядит на этом общем фоне идейного сумбура столь оригинальная и в принципе логически завершенная его работа «Восстание масс», которая, напомним, была всего лишь сборником его газетных статей.
Именно здесь, по нашему мнению, нам и надлежит искать ответ на поставленные выше вопросы. Ортега нуждался в срочном материале для испанских СМИ, который отличался бы оригинальностью и мог рассчитывать на скандальный успех. Пересказ какого-то малоизвестного, а точнее, вообще никому в Испании не известного русского эмигранта, живущего в Европе на правах «бедного родственника», было именно тем самым удачным решением, которое устроило всех, даже и самого ничего не подозревавшего Н. А. Бердяева. Почему так?! Да потому, что Николай Александрович не узнал в работе испанского философа своей собственной работы. Курьез! Но это именно так. Н. А. Бердяев несколько раз ссылается на Ортегу, наивно полагая по простоте душевной, что цитирует именно Ортегу, а не самого себя.
Но надо отдать должное Николаю Александровичу: его ссылки на Ортегу нельзя даже назвать ссылками, тем более цитатами. Он просто несколько раз упоминает о том, что Ортега верно употребил термин «восстание масс», а во втором случае высказывает критическое замечание относительно его понимания свободы [4, с. 72, 106]. Вот и все. Эти ссылки на испанца говорят о многом. Они, в частности, говорят о том, что Н. А. Бердяев живо интересовался этой проблемой и искал единомышленников. С другой стороны, единичные ссылки на Ортегу говорят о том, что Н. А. Бердяев не считал его равным себе и шел гораздо дальше в развитии своей теории элитности. Ортега же остановился и занялся после «Восстания масс» совершенно другими философскими изысканиями - пошел своей дорогой.
Подводя итог всему вышесказанному, нам хотелось бы не столько обвинять Ортегу в идейном плагиате, сколько, напротив, выступить в его оправдание. Учитывая общую тенденцию в творчестве этого действительно выдающегося испанского философа - его тягу к написанию всякого рода эссе и предисловий к трудам других великих философов - давайте будем считать его работу «Восстание масс» эссе-предисловием к книге Н. А. Бердяева «Философия неравенства». Это сгладит все критические замечания, высказанные в его адрес и примирит светлое имя Н. А. Бердяева с не менее светлым именем Ортеги, что в интересах всех тех, кто занимается их творчеством. Особенно от этого примирения выиграет гуманитарная элитология («философия избранности»), основоположниками и классиками которой они оба являются.
Элитологическое мировоззрение Х. Ортеги (за пределами «Восстания масс»)
В подтверждение высказанной нами гипотезы приведем наш анализ самого элитологического мировоззрения Х. Ортеги из других его работ. Выходя за рамки «Восстания масс», мы обнаруживаем, что тема дихотомии «элита - массы» встречается у Х. Ортеги в связи с его политической деятельностью 1920-1930 гг. в качестве политика-либерала [5, 6]. В философии главным противником Х. Ортеги в то время была испанская университетская схоластика, а сам он выступил в роли удачливого Дон Кихота, сумевшего окончательно развалить эту последнюю испанскую средневековую мельницу-химеру.
Исследователи творчества Х. Ортеги отмечают, что в его философии существуют две разрабатываемые им линии:
1. Критика массовой культуры и массового общества, в которой центральное место занимают:
а) анализ сущности «массового сознания» и негативное отношение к «человеку массы» за его отказ от личной позиции в мире;
б) утверждение, что только «избранное меньшинство», способное предъявлять к себе повышенные требования и принимать на себя ответственность за все, совершающееся в мире, достойно быть руководителем общества (тем самым Ортега утверждает деление на «избранное меньшинство» и «массу» в качестве неизменной основы общества).
2. Исследование личностных структур человека, его бытия и таких способов его существования в мире, которые обеспечивали бы реализацию им этого бытия. Ортега пытался создать философское учение, способное ориентировать человека в окружающем его мире, без радикального его преобразования [6, с. 18].
В целом Ортега традиционен, и развитие им элитологических представлений идет в русле так называемого «буржуазного гуманизма» - учения о свободной человеческой личности, познающей и преобразующей мир, создающей литературу, науку, искусство и утверждающей правомерность того, что наряду с отдельными высокоразвитыми человеческими личностями существуют безымянные массы, создающие возможности для развития этих личностей. Именно эти последние и осознают себя носителями научных, моральных, эстетических ценностей, которые они способны предложить широким массам [6, с. 12].
Размышляя о судьбах Испании, Ортега выходит на тему взаимоотношений и взаимодействий «массы» и так называемого «избранного меньшинства». Его воззрения не были однозначными в различные периоды философского творчества. Так, в 1920-е гг. отношение Ортеги к «массе» носило четко выраженный патерналистический характер. Этим исходным моментом определялось и понимание философом взаимодействия «массы» и «избранного меньшинства». Философ приходит к выводу об особой миссии интеллигенции в историческом развитии Испании, миссии, связанной, в частности, с политическим просвещением «массы», с руководством ею со стороны «избранного меньшинства». Для обозначения «избранного меньшинства» Ортега употребляет термин «selected» от «selection», подчеркивая, что речь идет не о привилегированных, а о наилучших - и в этом смысле избранных - представителях испанской нации. Сама же «нация, - утверждал он, - это человеческая масса, организованная, сформированная меньшинством избранных индивидов». Функции «избранного меньшинства» в современной ему Испании Ортега связывал с политически и морально наиболее развитыми представителями испанского общества. В своей политической деятельности он и обращался к этому «меньшинству», призывая его осознать и выполнить свою миссию организации и просвещения масс (Ortega y Gasset Jose. Obras completas. Madrid, 1947. T. III. P. 10).
Выступая в 1914 г. от имени Лиги политического образования Испании, Ортега говорил, что хотя Лига понимает, что политика существует для масс и делается вместе с ними, она начинает с того, что обращается прежде всего к меньшинству, пользующемуся при современной организации общества «привилегией быть более культурным, более размышляющим, более ответственным», и призывает это меньшинство к сотрудничеству с «несчастными страдающими массами» (Ortega y Gasset Jose. Obras completas. Madrid, 1947. T. III. P. 286). Обращение Ортеги к «новым привилегированным людям» (врачам, инженерам, профессорам, коммерсантам, промышленникам и техникам) (Ortega y Gasset Jose. Obras completas. Madrid, 1947. T. III. P. 286) с призывом идти в массы для их просвещения, точно так же, как в 70-е гг. Х!Х в. в России народовольцы устроили свое знаменитое «хождение в народ».
В России это «хождение в народ» закончилось полным провалом, что в конечном счете стало решающим в разрыве элиты с массами, приведшем к социальной революции начала ХХ в. В Испании клич Ортеги тоже не был услышан «новыми привилегированными людьми» - следствие этого -гражданская война 1930-х гг. и установление военной хунты. В связи с этим возникает закономерный вопрос: насколько оправдано такое «хождение в народ» когда историческое время нации безнадежно упущено? Не лучше ли было «творческой интеллигенции» осуществлять не «хождение в народ», а «хождение в политику» и просвещать не «массы», а саму «политическую элиту»?! Так или иначе, но для современной нам России было бы целесообразным просвещать не «массы» (которые все равно останутся на своем прежнем уровне понимания действительности), а саму элиту, демонстрирующую подчас просто дикие примеры своей духовной необразованности...
Тогда нашим девизом должен стать лозунг: «Вперед, за борьбу просвещенной политической элиты», а ведущим разделом политической элитологии должна быть не эмпирическая эли-тология (собирающая данные о правящей элите), а прикладная элитология - повышающая ее образовательный уровень (так называемый - IQ) и этическую культуру.
Ортега призывал представителей «избранного меньшинства» идти к народу для того, чтобы в самых отдаленных уголках страны «посеять любовь и достоинство». Утопизм данного призыва более чем очевиден. Философ сетовал на политическую пассивность широких народных масс Испании, но считал ответственным за это тех, кто не научил народ Испании участво-
вать в политической жизни страны. Преодолеть эту пассивность и привить политическую активность народным массам невозможно без существования охваченного энтузиазмом «меньшинства»: «Для нас, следовательно, первой задачей является создать организацию меньшинства, которая взяла бы на себя политическое воспитание масс» (Ortega y Gasset Jose. Obras completas. Madrid, 1947. T. III. Р. 302).
Политическая история Испании подтвердила обратное - тезис Ортеги о просвещении «масс» оказался таким же утопическим, как и для русских народников второй половины XIX в. В результате этого и появляется критика Ортегой высших и средних классов испанского общества. Утверждая неспособность высших классов Испании руководить страной, он исходил в основном из социально-психологических характеристик этих классов, которые, по его словам, уже не в состоянии выдвигать выдающихся людей и порождать значительные идеи. В этом смысле высшие классы Испании сами превратились для него в «массу», а создаваемая политической и социальной элитой духовная атмосфера стала препятствием для деятельности самого «избранного меньшинства» (т. е. интеллектуалов). «Социальный упадок страны вызывается именно тем, - констатировал Ортега, - что высшие классы деградировали и почти полностью превратились в массу». В результате этого в Испании наступило господство масс, но речь идет, прежде всего, о господстве «масс с большей властью: масс среднего и высшего класса» (Ortega y Gasset Jose. Obras completas. Madrid, 1947. T. III. P. 95).
Если «избранное меньшинство» (т. е. интеллектуалы) стремятся к духовному совершенствованию, то «буржуа» - к материальному достатку и бытовому комфорту. Исследуя психологию «новых масс», Ортега указывает на ограниченность мировосприятия, филистерское отношение к искусству, эксплуатацию науки и паразитическое потребление культуры. «Психология буржуа», по мнению Ортеги, «не терпит ничего выдающегося. Они не допускают возможности, что существуют люди более высокого морального и интеллектуального уровня, чем уровень ее тупого существования» (Ortega y Gasset Jose. Obras completas. Madrid, 1947. T. III. Р. 127). Утверждая идею о том, что общество образуется взаимодействием «массы» и «избранного меньшинства», призванного руководить ею, Ортега все беды современной ему Испании возлагал именно на тех, в ком он первоначально готов был видеть «избранное меньшинство».
Таким образом, начав с критики масс (массовой культуры и массового сознания), Ортега приходит к необходимости критики и самих элит, чрезвычайно, по его мнению, подверженных в демократический XX в. влиянию массовой культуры и психологии. Заигрывание элит перед массами (и демократией в целом) приводит к утрате самими элитами своей элитности, что влечет к системному кризису самого общества и ставит его на грань социальных революций и гражданских войн. Это и случилось сначала в России, затем в Германии, Италии, Испании и других странах мира. Человечество всегда проигрывает от духовной деградации своих элит или полного их элитоцида. В этом Ортега и Н. А. Бердяев солидарны. Оба пострадали от восстания своих национальных масс и деградировавших политических элит. Оба вынуждены были уйти в иммиграцию, но не в духовное подполье, т. к. сохранили силы для идейной борьбы и сопротивления тоталитаризму, расползающемуся по всему свету.
Сопоставляя элитологическое наследие Н. А. Бердяева с элитологическими воззрениями X. Ортеги-и-Гассета, мы видим, что оба мыслителя до начала 1930-х гг. как «элитологи» развивались в принципе независимо друг от друга и лишь в конце 1920-х - начале 1930-х гг. между ними наметилось некое теоретическое единство, которое может быть объяснено только наличием влияния одного философа на другого. Ответ на вопрос, кто на кого оказал большее влияние, нами был дан уже выше. Поэтому мы предоставляем возможность другим исследователям этой проблемы самим сформулировать свою собственную независимую позицию в оценке значения и роли Н. А. Бердяева и X. Ортеги-и-Гассета в процессе развития элитологической мысли XX в.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ашин Г. К. Философская составляющая элитологии // Вопросы философии. - 2004. - № 7. - С. 74-84.
2. Бердяев Н. А. Философия свободного духа. - М.: Республика, 1994. - 480 с.
3. Ортега-и-ГассетХ. Избранные труды. - М.: Весь мир, 2000. - 704 с.
4. БердяевН. А. Царство Духа и царство кесаря. - М.: Республика, 1995. - 383 с.
5. Долгова К. М. Философия культуры и эстетика Хосе Ортеги-и-Гассета // О современной буржуазной эстетике. - М., 1972. - Вып. 3.
6. Зыкова А. Б. Учение о человеке в философии Х. Ортеги-и-Гассета. Критический очерк. - М., 1978.
Статья поступила в редакцию 14.06.2008
ELITOLOGY OF N. A. BERDYAEV IN LIGHT OF ELITOLOGICAL OUTLOOK OF H. ORTEGA-I-GASSET
P. L. Karabushchenko
The problem of the development of elitological ideas is considered within the framework of so-called non-classical theories of elites. In the first half of the XXth centuries there were some philosophical and cultural schools, interested in the above mentioned problem. The dramatic ways, used to develop some separate concepts of the modern elitological science are shown by the example of the relation of N. A. Berdyaev and H. Ortega-i-Gasset’s philosophies.
Key words: elite, the theory of elites, elitological concept, elitological science development.
