CC BY
361
Вестник ДВО РАН. 2007. № 5
В.Э.ШАВКУНОВ
Елань эпохи чжурчжэней
Статья посвящена определению места нахождения средневековой Елани и проблеме заселения Приморья чжурчжэнями. На основании средневековых письменных источников автор приходит к выводу о том, что Елань находилась на южном побережье Приморского края и до прихода чжурчжэней была заселена племенами, использовавшими керамику смольнинского типа.
Elan of Jurchen’s period. V.E.SHAVKUNOV (Institute of History, Archeology and Ethnography of the Peoples of the Far East FEB RAS, Vladivostok).
The paper is devoted to location definition of medieval Elan and the problem of Primorye populating by Jurchens. On the basis of medieval written sources the author comes to the conclusion that Elan was situated on the South coast of the Primorsky region, and before Jurchens came here, it was settled by tribes who used pottery of the Smol’ninsky type.
Практически все средневековые летописные сочинения о политической истории чжурчжэней начинаются с эпизода, когда предок (Ханьпу) - основатель династии Цзинь со своим младшим братом (Баохоли) покинул Корею и поселился среди племени ваньянь на р. Пугань и в Елани. Расположение названных топонимов, так же как и многих других, до сих пор не определено. Единственное, в чем у различных исследователей нет разногласий: р. Пугань находится в Маньчжурии, а Елань - в Приморском крае. Между тем, чем точнее будут идентифицированы древние и современные названия, как отдельных топонимов, так и целых районов и областей, тем легче будет определить границы распространения различных средневековых этнокультурных образований, проследить их взаимодействие и сопоставить с современными археологическими данными.
Особый интерес для приморских археологов-медиевистов представляет топоним Елань. К сожалению, средневековые летописи крайне скудно отмечают события, происходившие на территории Приморского края в средние века. Соответственно немногочисленны и упоминания географических названий, касающиеся края. К XXI в. установлено только то, что часть территории Приморья входила в губернию Суйпин, центр которой большинство исследователей помещают в районе Уссурийска. Упомянутая выше Елань должна была находиться по соседству с губернией Суйпин. Об этом можно судить по тому, что, во-первых, предводитель чжурчжэней Шилу во время одного похода последовательно «заходил в земли Су-бинь и Е-лань» [11, с. 43] и, во-воторых, что в географическом описании империи Цзинь сведения о Елани помещены в разделе о губернии Суйпин*. Сам топоним Елань в древних летописях далеко не всегда сопровождается каким-либо конкретным географическим определением, и зачастую исследователи, переводящие на русский язык и комментирующие древние тексты, ставят перед ним довольно расплывчатый термин «местность». Между тем анализ средневековых письменных источников дает основание для уточнения значения этого термина.
Так, в «Цзинь ши», написанной на китайском языке, есть фраза: «Цзин-цзу постепенно подчинил все племена от гор Бай-шань; Е-хуй, Тун-мынь, Е-лань, Ту -гу-лунь и т.д. до начальников У-го (5 царств) все слушали его приказания» [11, с. 44]. По смыслу фразы
ШАВКУНОВ Владимир Эрнстович - кандидат исторических наук (Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток).
* Автор выражает благодарность А.Л.Ивлиеву за предоставленную информацию.
получается, что перечисленные названия, в том числе и Елань, должны быть наименованиями племен. Однако дальнейший текст документа дает основание говорить и о совершенно ином значении термина. Так, Тун-мынь и Е-хуй, наряду с Хунь-чунь и Син-сянь, обозначены как провинции. Еще дальше Е-лань и Ту-гу-лунь перечислены в одном ряду с И-ли-гу (горы) и Хэ-лань (река, а во время империи Цзинь - губерния) [11, с. 49, 50]. Этот отрезок «Цзинь ши» дает веские основания к тому, что в данном случае под названием Елань в летописи подразумевается главным образом какая-то административная единица. Подтверждением этому могут быть данные географического раздела «Цзинь ши», где Елань обозначена как губерния (лу). Такое противоречие в значении одного и того же термина в данном случае может быть легко объяснено. По обыкновению чжурчжэней догосударственного и раннецзиньского периодов во главе вновь образованных территориальных единиц стоял дубоцзинь (главный вождь, т.е. вождь местного племени). А при таком положении дел перенос этнического названия коренного населения на всю территорию его проживания был вполне логичен и использовался чжурчжэнями [4, с. 167]. Правда, в качестве губернии Елань, по всей видимости, существовала только в начальный период государства Цзинь. В 1124 г. по каким-то причинам из нее в губернию Субинь (Суйпин) был переселен целый мэнъань (в начале XII в. мэнъань состоял из 10 моукэ, а моукэ из 300 дворов) [4, с. 131]. Потеряв таким образом 3000 дворов, т.е. от 10 000 до 15 000 трудоспособного населения, Елань, видимо, утратила прежнее экономическое и военно-политическое значение и как административная единица больше не фигурировала на страницах средневековых хроник.
Кроме того, есть основания полагать, что термин Елань распространялся, скорее всего, не только на отдельное племя и территорию. Дело в том, что названия всех восточных губерний империи Цзинь, расположенных на исконных мохэских землях (Хэлань, Суйпин и Хулигай), происходят от крупных рек, протекающих по их территории. И вряд ли губерния Елань была исключением. Подтверждением этого могут быть исследования В.П.Васильева, по которому в Маньчжурии с древнейших времен «все поколения носят, по большей части, названия по рекам и речкам, при которых они обитают» [3, с. 23]. Последнее утверждение полностью соотносится и с чжурчжэнями, которые к своему этническому названию прибавляли и название места, где они проживали, чаще всего реки [4, с. 56]. А так как Приморье и Маньчжурия являлись территорией проживания родственных мохэских племен, имя общеплеменного союза которых может быть расшифровано как «страна сильных вод» или «страна больших рек» [15, с. 30], то отмеченное положение может быть применено и к Приморью. В свете всего сказанного вполне обосновано предположение, что в чжурчжэньское время в Приморье была еще и река Елань, давшая название и племени, и территории, им занимаемой.
По официальной истории государства Цзинь место нахождения Елани можно определить лишь приблизительно. Располагалась она к юго-востоку от главной ставки чжурчжэнь-ских вождей [8, с. 95; 11, с. 50], которую современные исследователи уверенно помещают в районе китайского г. Ачэн, у впадения р. Ашихэ в Сунгари. Как уже отмечалось, Елань должна была соседствовать с губернией Суйпин, располагавшейся также к юго-востоку от ставки правящего рода ваньянь. Кроме того, при перечислении юго-восточных рубежей распространения влияния чжурчжэньских вождей указана Елань, но не названа Суйпин, из чего следует, что Елань находилась дальше от центра формирования чжурчжэньского этноса, т.е. за Суйпин. А так как центр губернии Суйпин (район г. Уссурийск) находился в бассейне одноименной реки (современная р. Раздольная), то место расположения Елани должно быть юго-восточнее Уссурийска, т.е. где-то на побережье Приморского края от Хасанского до Лазовского района. При этом Хасанский район может быть исключен из этого списка, так как на его территории не известно ни одно достаточно крупное поселение чжурчжэньской культуры.
В географическом разделе «Цзинь ши» сообщается: «Елань и Субинь отстоят друг от друга на 1000 ли» [см. 1, с. 113]. Указанное расстояние (около 500 км) почти ничего не да-
ет для локализации топонима Елань, так как если измерять по современным картам от г. Уссурийск, то эта местность должна будет находиться далеко в Японском море. Здесь расстояние, несомненно, указано по существовавшим в то время дорогам, проходившим из долины в долину через перевалы, а потому постоянно менявшим направление. В настоящее время дороги эпохи чжурчжэней практически уничтожены и проследить их направление и протяженность не представляется возможным. Таким образом, все перечисленные в летописях сведения не дают достаточной информации для точного определения места расположения Елани.
Однако в «Цзинь ши» есть и другая фраза: «Елань еще пишется Ялань». А этот топоним встречается в маньчжурских источниках, сообщающих, что в ХУІ-ХУП вв. на территории Приморского края среди других был округ (лу) Ялань (Ярань) [14, с. 58, 59]. Получил он свое название от одноименной реки [12, с. 211; 14, с. 59]. Но Ярань является также названием одного из маньчжурских поколений [7, с. 189], когда-то, по-видимому, жившего на одноименной реке.
По Г.В .Мелихову, округ Ялань находился где-то на южном побережье Японского моря [12, с. 42]. Ф.В.Соловьев в одном случае помещает Ялань на территории Партизанского и Лазовского районов [14, с. 58], в другом - отмечает, что аборигенное название реки Ялань (производные Ярань, Аронь, Арони, Яронь) было в XIX в. заменено на Да-Удими [14, с. 248] - современная р. Литовка, впадающая в зал. Восток в западной части Партизанского района, на границе со Шкотовским районом. Оба исследователя помещают округ Ялань маньчжурского времени туда же, где по нашим расчетам могла находиться местность Елань чжурчжэньского времени. При этом они даже не упоминают Хасанский район в качестве возможной территории Ялани.
По всей видимости, именно р. Ялань обозначена на карте Д’Анвилля под названием Яркань (Уагкап) [5]. К сожалению, эта карта не отличается большой точностью и, по справедливому замечанию М.И.Венюкова, «...основана большей частью на расспросах, так как страна на восток от устья Суйфуна совершенно обезображена.» ( цит. по: [14, с. 23]). Однако эта карта содержит интересную информацию. На ней, помимо рек, отмечены и горы. В частности, на южном побережье Приморского края почти между всеми реками нарисованы горные хребты, идущие параллельно рекам с севера на юг. Но только один из них имеет собственное название - «Хулань Хада» (Ноиіап Наїа), а все остальные остались безымянными (рис. 1). Собственные же имена давались в первую очередь горам, выделявшимся среди других своей высотой или необычностью форм. По-монгольски «хада» - значит скалистая вершина, утес, скала [13, с. 242]. Практически то же значение и по-маньчжурски - выдающаяся острая вершина горы, скала, пик, сопка [7, с. 386]. «Хулань» по-маньчжурски будет дымовая труба [7, с. 440], а все вместе - «Хулань Хада» - должно означать высокую скалистую гору в виде дымовой трубы. На юге Приморья такому описанию больше всего подходит хр. Чандалаз (Лозовый), название которого с китайского языка можно перевести как «большие длинные скалы». И находится он как раз в западной части Партизанского района на границе со Шкотовским районом.
На карте Д’Анвилля русло Суйфуна (в чжурчжэньское время Суйпин, современная р. Раздольная) передано довольно точно, отмечен даже Амурский залив и п-ов Муравьев-Амурский, на котором расположен Владивосток. Видимо, территория от Суйфуна и дальше на запад была достаточно хорошо известна составителям карты. Но восточнее Суйфуна средневековые картографы, по всей видимости, не заходили. Поэтому неудивительно, что побережье восточнее Суйфуна неузнаваемо и реки, отмеченные на карте Д’Анвилля, далеко не всегда можно отождествить с современными названиями. Всего между Суйфуном и горами «Хулань Хада» у Д’Анвилля отмечено восемь рек. Но по современным картам на этом отрезке побережья нет восьми достаточно заметных рек. Однако прототип карты Д’Анвилля, по-видимому, составлялся по описаниям побывавших здесь солдат, которые, кроме перечисления названий и указания на то, что все реки текут на юг и впадают в море,
Рис. 1. Фрагмент карты Д’Анвилля 1734 г.
вряд ли могли сообщить более точные сведения. Поэтому, скорее всего, у Д’Анвилля отмечены и некоторые крупные притоки, впадающие в основные реки недалеко от устья. Река Яркань по карте Д’Анвилля является второй к западу от гор «Хулань Хада». Западнее нее,
т.е. третьей, обозначена река Удзими (Ощіші), известная в дальнейшем как Ся-Удими [14, с. 249] - современная р. Волчанка. Но на самом деле Волчанка является второй заметной рекой к западу от хр. Лозовый. Первой числится р. Литовка, имеющая недалеко от устья крупный восточный приток - Правую Литовку. Скорее всего, Правая Литовка является первой на карте Д’Анвилля, а р. Литовка отмечена как р. Яркань, и именно на ней должен был располагаться центр позднего округа Ялань. Таким образом, с большой долей уверенности можно утверждать, что в XVII в. местность Ялань (Елань) находилась на стыке Партизанского и Шкотовского районов Приморского края. И здесь же, на р. Ялань, до печально известных походов маньчжур на приморские племена, должен был проживать род (или небольшое племя), носивший название Ярань. Такая локализация Ялани маньчжурского времени полностью соответствует расчетам, по которым в тех местах должна была находиться Елань эпохи чжурчжэньского владычества. Кроме того, факт существования в XVII в. реки, племени и округа Ялань (Ярань) может служить веским подтверждением того, что в чжурчжэньское время на юге Приморья были река, племя и территория, носившие общее имя Елань.
Справедливости ради надо отметить, что в Х!-ХП вв. границы Елани вряд ли соответствовали границам более позднего округа Ялань. Уже то, что в начале Цзинь была учреждена губерния Елань, говорит о ее большой площади. О том же может свидетельствовать и расстояние (1000 ли) от административного центра Суйпина до главного города Елани (если допустить, что примерно половина из 1000 ли проходила по территории Суйпина, а половина - по территории Елани). Кстати, примерно такое же расстояние было от Суйпина до губернии Хулигай (1100 ли) и от Суйпина до губернии Хэлань (1200 ли). Все эти губернии расположены в бассейнах достаточно крупных рек. Но на всем южном побережье Приморья есть только одна река (Партизанская), сопоставимая по размерам с другими реками, давшими названия восточным губерниям государства чжурчжэней. Кроме того, долина р. Партизанская достаточно обширна, они более других подходит для того, чтобы в ней могли без конфликтов с аборигенным населением разместиться переселенцы из Корё во главе с Баохоли. Отсюда следует, что именно в долине р. Партизанская с наибольшей вероятностью следует искать чжурчжэньский центр губернии Елань. Сама же губерния в чжурчжэньское время простиралась, по-видимому, от нижнего течения р. Суй-пин (Раздольная) на восток, по крайней мере, до долины р. Партизанская включительно. На севере территория Елани должна была граничить с местностью Тугулунь [8, с. 95; 11, с. 50], но где проходила эта граница, можно лишь предполагать.
Само название Елань, скорее всего, появилось задолго до образования Золотой империи чжурчжэней и существовало во время переселения туда Баохоли, младшего брата Ханьпу - предка основателя династии Цзинь. По преданиям, Ханьпу было свыше 60 лет, когда он вместе со своим родом переселился с территории Корё в Маньчжурию. Там он женился на 60-летней женщине, и у него родились два сына и дочь [8, с. 88, 89]. Однако рождение детей у столь пожилой четы маловероятно: по-видимому, Ханьпу переселился на новое место уже со своими детьми и внуками, и только после женитьбы он со своим потомством был принят в род ваньянь, а его дети стали также детьми чжурчжэньской женщины. Анализ известных дат рождения потомков Ханьпу показывает, что старшие сыновья в правящем роду чжурчжэней рождались, когда их отцам было 18-20 лет. Иными словами, смена поколений в роду чжурчжэньских вождей происходила примерно через 20 лет. Но Ханьпу было больше 60 лет, когда он переселился в Маньчжурию. Следовательно, даже его правнук Суйкэ, скорее всего, родился еще в Корее. Известно, что Суйкэ был дедом Угуная, который родился в 1020 г., а значит, сам Суйкэ вряд ли был рожден раньше 980 г. Но уже сын Суйкэ и отец Угуная Шилу (дата рождения приблизительно 1000 г.), несомненно, родился после переселения. Таким образом, приведенные соображения позволяют приблизительно определить дату исхода Ханьпу из Корё в Маньчжурию: это произошло, скорее всего, между 980 и 1000 гг. Вряд ли переселение Ханьпу и Баохоли
из Кореи происходило в разное время. Несомненно, оно было вызвано одной и той же причиной и началось в одно и то же время, а следовательно, Баохоли пришел в Елань в промежутке между 980 и 1000 гг.
«Цзинь ши» не конкретизирует место, из которого вышли переселенцы. А вот в корейском источнике «Корё са» есть указание на то, что предки правящей династии Цзинь были выходцами из Пинчжоу [4, с. 42]. В средние века в Китае существовал округ Пинчжоу, а находился он в северо-восточной части современной провинции Хэбей [8, с. 244]. Но эти земли никогда не были корейскими, и летописный исход Ханьпу и Баохоли не мог происходить из этих мест. Однако и на территории Кореи еще в XIX в. был областной город Пинчжоу (Пьхинчжеу, по Н.Я.Бичурину), входивший в состав западных пределов страны [2, с. 588]. Время возникновения корейского Пинчжоу неизвестно, но в XIX в. это был достаточно крупный населенный пункт, и вполне допустимо его существование на рубеже I и II тысячелетий. По-видимому, именно этот город и упомянут в «Корё са» в качестве прародины чжурчжэньских императоров. Если это так, то переселиться Ханьпу и Баохоли должны были из земель, расположенных по левому берегу р. Ялуцзян в среднем или нижнем ее течении. Здесь после разгрома киданями государства Бохай было образовано два объединения: Поздний Бохай и Динъань, основу которых составляли чжурчжэньские племена [4, с. 35, 36]. В конце X в. кидани активизировали свои действия в бассейне Ялу. В 983, 985-986 и 988-989 гг. они совершили три экспедиции с целью покорить чжурчжэнь-ские племена Ялуцзяна, разгромили Динъань и овладели средним течением р. Ялу [4, с. 36, 37]. Аппетиты киданей росли, и в 993 г. они предприняли попытку покорить Корё, но безуспешно, и по мирному договору между конфликтующими сторонами корёсцы получили земли к востоку от Ялуцзяна, при этом они должны были очистить их от чжурчжэней [4, с. 37]. Выполняя взятые на себя обязательства, в 994-995 гг. большое корёское войско под командованием Со Хи вторглось в северо-восточные земли современной провинции Северная Пхёнан, т.е. на левобережье нижней части бассейна Ялуцзяна, и покорило проживавших там чжурчжэней [9, с. 159]. Именно в это, самое тяжелое для ялуских чжурчжэ-ней, время с наибольшей вероятностью мог произойти летописный исход предков правящего дома чжурчжэней с территории Кореи в Маньчжурию и Приморье.
Но в данном случае установление абсолютно точной даты начала заселения чжурчжэ-нями Елани не столь существенно. Важно то, что в то время (рубеж X-XI вв.) на современной территории Партизанского и Шкотовского районов Приморского края, т.е. там, где с наибольшей долей вероятности должна была находиться чжурчжэньская Елань, проживало население, оставившее после себя памятники с керамикой смольнинского типа. Они характеризуются, в первую очередь, наличием на них станковой керамики со следами колотушки в виде небольших прямоугольных вдавлений, покрывавших практически всю поверхность сосудов. Присутствует здесь и лепная посуда, но уже без следов обработки колотушкой. В целом такой набор глиняной посуды не характерен ни для бохайской, ни для чжурчжэньской культур, существовавших на территории современного Приморья [6, с. 107], что явно свидетельствует в пользу мнения о существовании на юге края еще одной средневековой культуры (носителей керамики смольнинского типа). Совпадение места распространения и времени существования населения со смольнинских памятников и из летописной Елани не может не вызвать мысли об их отождествлении (рис. 2). Действительно, Баохоли со своим родом, так же как и его старший брат Ханьпу, переселялся не на пустое место, а в уже обжитые районы. И хотя в отечественной научной литературе существует мнение о том, что Баохоли, как и его старший брат, поселился среди племени ваньянь [4, с. 40], прямых указаний на это в древних текстах нет. Переселившиеся в Елань чжурчжэни во главе с Баохоли не обязательно должны были осесть среди родственного им населения: там могли проживать и другие мохэские общности.
Пути взаимодействия переселенцев и коренного населения Елани остаются неясными. Известно только, что во время правления шестого потомка Ханьпу Угуная были
восстановлены тесные связи между чжурчжэнями Маньчжурии и Приморья [10, с. 194]. Причем в Елани в это время чжурчжэни уже доминировали. Видимо, именно во время правления Угуная (около 1040-1074 гг.) в Приморье племя Елань было либо ассимилировано чжурчжэнями, либо вытеснено ими, скорее всего, на северо-восток. В любом случае переселенцы из Кореи должны были принести свою материальную культуру, которая стратиграфически располагается над местной культурой. В ряде случаев (городища Николаевское в Партизанском районе, Чугуевское в Чугуевском районе и Стеклянухинское в Шкотовском районе), когда непосредственно под чжурчжэньским слоем находится слой,
содержащий керамику смольнинского типа, такая ситуация зафиксирована. Николаевское и Чугуевское городища по типу являются долинными, с башнями - такие начали строить на этой территории не раньше начала XII в. [1б, с. 172]. Стеклянухинское городище не имеет башен на валах, что характерно для дальневосточной фортификационной архитектуры более раннего времени. Следовательно, и заселяться чжурчжэнями оно должно было раньше XII в., что полностью согласуется с приведенными выше выводами. Стратиграфия слоев, зафиксированная на этих городищах, в полной мере должна отражать процесс проникновения и распространения в крае чжурчжэньской культуры, наслоившейся на культуру памятников смольнинского типа. Однако, на мой взгляд, говорить с полной уверенностью об отождествлении смольнинцев с племенем (племенным объединением) Елань пока рано, так как памятники с керамикой смольнинского типа [б, рис. 5] изучены еще очень слабо и на данный момент их известно не так уж и много.
Скорее всего, проникновение первых чжурчжэней в Приморье происходило мирным путем. И если все приведенные выше соображения верны, то на каком-нибудь из памятников, расположенных на юге Приморского края, в слое с керамикой смольнинского типа следует ожидать находок, которые характерны для культуры X-XI вв. среднего или нижнего течения р. Ялуцзян.
ЛИТЕРАТУРА
1. Артемьева Н.Г, Ивлиев А.Л. Печать Еланского мэнъаня ІІ Вестн. ДВО РАН. 2000. № 2. С. 109-114.
2. Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений по исторической географии Восточной и Срединной Азии. Чебоксары: Чувашгосиздат, 19б0. 758 с.
3. Васильев В. Сведения о маньчжурах во времена династий Юань и Мин. СПб., 18б3. 75 с.
4. Воробьев М.В. Чжурчжэни и государство Цзинь (X в. - 1234 г.). М.: Наука, 1975. 448 с.
5. Д’Анвилль. Общая карта Китая, Китайской Татарии и Тибета, 1734. Фр. яз.
6. Жущиховская И.С., Шавкунов В.Э. Новая культурная традиция в средневековом гончарстве Приморья ІІ Вестн. ДВО РАН. 200б. № 2. С. 97-108.
7. Захаров И. Полный маньчжурско-русский словарь. СПб., 1875. 113б с.
8. История Золотой империи І пер. ГМ.Розова, коммент. А.ГМалявкина. Новосибирск: ИАиЭ СО РАН, 1998. 288 с.
9. История Кореи. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 19б0. Т. 1. 418 с.
10. Ларичев В.Е. Тайна каменной черепахи. Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 19бб. 254 с.
11. Малявкин А.Г Цзинь ши. Гл. 1 ІІ Сб. науч. работ пржевальцев. Харбин, 1942. С. 41-58.
12. Мелихов Г.В. Маньчжуры на Северо-Востоке (XVII в.). М.: Наука, 1974. 24б с.
13. Мурзаев Э.М. Северо-Восточный Китай. Физико-географическое описание. М.: Наука, 1955. 252 с.
14. Соловьев Ф.В. Китайские отходники и их географические названия в Приморье (вторая половина XIX-начало XX в.). Владивосток, 1973. 282 с.
15. Шавкунов Э.В. Государство Бохай и памятники его культуры в Приморье. Л.: Наука, 19б8. 128 с. + табл.
16. Шавкунов В.Э. Средневековые городища южной части Приморского края ІІ История и археология Дальнего Востока. К 70-летию Э.В.Шавкунова. Владивосток: ДВГУ, 2000. С. 1бб-173.
